Кто там во тьме?

15

Меня вызвали к Лейфу Лундбергу, в темные леса Нурланда. Они с Сесилией хотели попытаться перенести меня в другое измерение.

Они ничего не говорили, но я полагаю, что они беспокоились за меня. Считая, что во время написания «Саги о Людях Льда» я подверглась опасному влиянию. Влиянию черных ангелов.

Я очень устала во время поездки сюда. Поэтому наша первая попытка представляла беспомощное тыканье в различные сферы. Мне не удалось установить контакт, а потому эксперименты закончились, едва начавшись.

На следующий день я хорошо отдохнула, и мы совершили два долгих «путешествия» в другие измерения.

Как мне рассказать о том, что было?

Начало было романтичным и просто прекрасным. Сначала меня окутали всевозможными защитными средствами. Затем пошел счет предстартовым секундам… К этому я уже привыкла.

И все же, были кое-какие изменения. Во-первых, я уже не лежала, а сидела. Во-вторых, мне не пришлось снова пролетать через тоннель.

Было намного приятнее. Я, как положено, прикрыла глаза…

И передо мной тотчас появились разные видения.

Гряда облаков на горизонте, свинцово-черных грозовых облаков. Я летела им навстречу. Когда до облаков осталось совсем немного, они вдруг расступились передо мной, как когда-то Красное море перед Моисеем. Я летела через них. Облака все время находились по обе стороны от меня, проносясь мимо со страшной скоростью. Трудно сказать, сколько продолжался мой полет через облака. Может быть, минут пять.

И вот я так сказать, извне. Я попала в какое-то другое измерение. Хотя, конечно, не знаю, было л и это в действительности другое измерение.

Было холодно. Вокруг меня простирался замерзших ландшафт с блестящими позванивающими кристаллами. Мне казалось, что я тоже сделана из этого вещества.

Хотя слово ландшафт я употребила неправильно. Мне привиделись тяжелые от инея ветки, обвивающие меня. Замерзшее болото под ногами. Я ничего не видела, мне только казалось, что все вокруг меня покрыто инеем.

Может это был не иней, а сверкающие, ярких цветов кристаллы. Как отражение солнца или луны на снегу?

Я не помню, не могу вспомнить. Только знаю, что была частицей всего этого.

Такое ощущение длилось недолго. И вот я уже на другой Местности. В данном случае можно употребить слово ландшафт. Я видела черные башни на зеленых и золотых лугах. Все кругом было тихо и спокойно.

Лейф попросил меня подняться выше.

…Я поднималась все выше и выше. Потом меня взяла на крыло какая-то птица. К сожалению, я быстро забываю все увиденное и пережитое. Это последствия моего переутомления. А потому я не помню подробности моего путешествия.

Я помню только самую высокую высоту.

Я стою на платформе, а может, на вершине горы, или на чем-то похожем. Я даже не знаю, что это было. И смотрю на самую высокую высоту в этом измерении.

Сильный свет. Овальный, светящийся золотом свет посылал свои лучи на землю или на то, что находилось подо мной.

Огромный источник света наполнил все пространство вокруг меня, окружил меня. Или, вернее: луч золотого света направился ко мне.

Теперь я знала что это такое: это был космос, сила, окружающая и объединяющая в себе нас всех: людей и камни, животных и растения, планеты и солнца, луны и галактики.

То, о чем я говорю, не имеет ничего общего с нашей видимой вселенной. Это всемогущая сила, которую многие называют Богом, другие – внутренним светом, третьи – космосом… У нее тысячи наименований.

Глядя на все это, я удивилась: зачем люди сражаются друг с другом там, внизу, выясняя, у кого правильный бог.

Я чувствовала себя совсем крошкой! К горлу подступали рыдания. В то же время мне было хорошо и покойно.

Я попросила разрешения сойти с высокого места. Я не могла воспринять больше того, что уже получила.

Возможно, я путаю одно путешествие с другим, когда я посетила иной мир.

Прошло несколько часов, а я все еще находилась в состоянии крайнего возбуждения. Но это был мой единственный шанс познакомиться с невидимыми сферами. Наследующий день я должна была уезжать домой. Доктор Лундберг с женой построили приемник совершенно особой формы: помещение внутри напоминало шестиугольник. И в нем царил покой, полный покой! Даже приглушенная музыка действовала успокаивающе. Хотя я вообще не выношу такой музыки. Но эта музыка отличалась от той, что можно слышать повсюду, и которая вызывает только раздражение.

Подготовку к следующему путешествию я не запомнила.

Помню только, как очутилась в каком-то месте, где я должна была увидеть белых ангелов или что-то похожее на них, но я ничего не видела. А встретилась с тем, кого уже видела в высоком зале в параллельном мире. Я встретила Люцифера, падшего светлого ангела, а с ним несколько черных ангелов.

…Я ощутила всю их боль и скорбь, зарыдала от бессилия, от той несправедливости, что свершилась над ними.

Мысли мои все время вертелись вокруг одного и того же: люди не должны придумывать себе осуждающего бога; у людей у самих тоже нет права судить! В широком понимании этого слова. Изгнание черных ангелов стало только символом того, что мы, люди, слишком высокомерны и думаем, что знаем и имеем право.

А знаем мы так мало! Так ужасно мало, и знания наши так несовершенны.

Самосуд – вот наша отличительная черта.

По дороге домой я много размышляла. О наших параллельных мирах, о разных измерениях и иных сферах. Мне кое-что приоткрылось. И все же мне казалось, что я словно стою извне и подглядываю в дверную щель. Там продолжалось неизвестное в бесконечном.

Нам ничего не известно.

Мы считаем, что мы одни имеем право на знания и господство.

…Я подумала о Людях Льда. Как приятно было писать о них. Я и сама изменилась, пока писала о теплоте их сердец, об их храбрости, верности даже по отношению к тем, что пытался идти против них.

Хорошо, что я смогла написать о них, о таран-гаях. Маленьких человечках, живущих в бедности, но сохраняющих величие и достоинство.

Дома я с новым вдохновением принялась за работу. Писать книги было не всегда просто. Особенно потому, что Люди Льда свободно относились к эротике. Поначалу мне было очень тяжело. Во-первых потому, что я родилась в другое время. Тогда не говорили о «неприличных» вещах. Во-вторых, в моей душе так и не зажила рана после изнасилований. Так что на эту тему писать было непросто.

Тем не менее я должна была описать все приключения Суль, Ингрид и Тулы. Частенько я залезала под стол и писала, то краснея, то бледнея. Со временем я стала более закаленной. Закалилась так, что издательству пришлось раза два подвергать мои работы цензуре. А недавно я услышала, что женщинам с проблемами на сексуальной почве журналы советуют читать «Сагу о Людях Льда».

Что ж, я очень рада!

В истории о Людях Льда много говорится об ожидании. Да и что мы без него? Человек может испытать абсолютное счастье и подумать: «Теперь я имею все, что только можно получить от жизни». Как долго он будет так думать? Ну, допустим, неделю. А потом он начнет тосковать… о чем-то, что повлечет его дальше. Ожидание и стремление Людей Льда освободиться от проклятия, нависшего над родом, было важной движущей силой в их борьбе.

Меня всегда манит «что-это-было», заставляя писать сагу. Я пишу ее и в интересах читателя. Разве есть для писателя радость и стимул больше, чем знать, что его произведения читают? Я испытываю отчаяние при мысли, что хорошие книги, читаемые горсткой людей, ждет забвение! Я благодарна своим читателям за внимание, и низко им кланяюсь.

Иногда необходимо делать перерыв в работе. Как-то прошлым летом Асбьёрном и мной овладела грусть, и мы решили совершить небольшое познавательное путешествие. Я как раз закончила работу над томом 43 «Дуновение ласки». Действие происходило недалеко от Долины Людей Льда. И мы решили поехать в Трёнделаг и попытаться отыскать долину.

Долины мы не нашли.

Правда, мы ни разу не съезжал и с дороги. Не знаю, что скрывается в Трондхеймене. Может, там есть такая долина. Мне не особенно хотелось ее искать; я хотела сохранить ее в моей памяти такой, какой видела сама.

А еще мы убедились в странном факте, который я уже упоминала: описываемые мною места действительно существовали. Я описала пару старых избушек в Довре, где красивые и смертельно опасные женщины «занимались» подручными Злого Тенгеля, убивая их. «Первое, что бросалось в глаза при выходе на горное плато Довре, два небольших покинутых домика по правую сторону от холма», записала я в черновик.

Я ужаснулась, когда воочию убедилась в том, что две единственные избушки на всем горном плато стояли именно по правую руку. Нехорошо. Мне не хотелось делать кому-то неприятно – владельцам избушек, либо местным жителям. А потому в книге я перенесла избушки на несколько километров ниже.

Почти в то же время, через несколько недель после первого события, я встретила двух милых дам. Они спросили меня, не бывала ли я в Ниттедале. Нет, а что?..

Да, я описывала Нюгорд, крестьянскую усадьбу, которой уже давно нет. Так одного из крестьян узнали по его жестокости.

Молельный дом, который я описывала в «Колдовском месяце» действительно располагался в довольно пустынном месте, метрах в трехстах, а опустевшие крестьянские хозяйства – на другой стороне озера, где жил Линде-Лу.

Я побледнела. Не так давно мы с Асбьёрном ездили в Бергквара в Смоланде* note 6 и обнаружили точное сходство с описанием этого места в «Ангеле с черными крыльями».

Кроме того, позднее я узнала, что в кельтских мифах действительно существуют повелители времени, а сага о болотных людях рассказывается в Дании. Я же была уверена в том, что это мои выдумки.

Так что… я бы не удивилась, если бы нашли и Долину Людей Льда.

Я уже говорила, что писать о Людях Льда было очень интересно. Трудно, но очень вдохновляюще. Можно называть эту «марафонскую» серию как угодно. Самый длинный в Скандинавии журнальный роман? Сказка для взрослых? Или вербальные комиксы? Когда я пишу, я словно вижу фильм. Я не слишком серьезный писатель, но надеюсь, что пригодный рассказчик.

Я упоминала о том, что при написании 41-й книги под названием «Гора демонов», у меня возникли сложности. И еще одна задержка случилась во время написания последней книги. Мне пришлось заново перечитать последние шесть книг, чтобы не забыть ни одну нить. Я ведь не могу издать потом приложение под названием «Извините, я об этом забыла!» Потом я стала подозревать себя в том, что просто боюсь расстаться с Людьми Льда, и поэтому написала такой протяженный во времени роман. Я прожила с ними более восьми лет, они стали моими друзьями; я воспринимала их как живых. Тенгель Добрый все время сопровождал меня и строго следил за тем, чтобы я правильно описывала его любимую семью.

Итак, прошли восемь лет и восемь месяцев вместе с Людьми Льда.

Мне вспоминается зимняя ночь… три-четыре недели назад…

Случается, что я просыпаюсь среди ночи. Покоя нет, мысли крутятся вокруг судеб Людей Льда. Мне кажется, они около меня, и просят написать о них. Я встаю и иду в гостиную. Сажусь у окна, вглядываюсь во тьму. Света не зажигаю. Я сижу, и мне становится необыкновенно хорошо.

Я одна; слышу дыхание Асбьёрна, знаю, что он там, в спальне.

В эту ночь я тоже встала. Засыпанная снегом деревушка Ульнес виднелась в холодном, голубоватом свете. Мерцали фонари. Их мерцание напомнило мне блестящие рождественские открытки моего детства. Церковь освещалась так, что ее саму видно не было, только лучи света.

В такую ночь для мыслей простор. Думаешь не только о сюжетных линиях новых романов. Иногда приходят мысли о реальном мире.

Тысячу лет назад деревня была в полной тьме. Разве где вспыхнет в окне лучина: то мать занимается последними приготовлениями к Рождеству… Темная ночь.

Наша березка была похожа на березу из сказки: белая, блестит под светом фонаря.

Как же мне хорошо! Я никогда не запрещала себе думать о прошлом. А потому знала, что мне действительно повезло.

Вспомнились тяжелые годы в Стокгольме, когда я работала с утра до ночи.

Училась в театральном училище. Плата за обучение была очень высокой; учеба отнимала практически весь день. Совмещать учебу с работой было невозможно. Мать оплачивала учебу. Она верила в мой талант, а я – нет.

Мать даже не подозревала, в какой нищете я жила. Раз в три дня я съедала тарелку бульона за 25 эре. На большее у меня не было денег.

И, конечно, все пошло наперекосяк, так как жить таким образом невозможно. Да и жить совсем одной в большом городе, с постоянными думами о привидениях и изнасилованиях.

Я попала в психиатрическую больницу, худющая, как скелет и с 33% гемоглобина в крови. Когда я оттуда вышла – совсем не поправившись – уже наступило лето. Я уехала в Норвегию, в мечту детства, Вальдрес. Там я встретилась с Асбьёрном, который занялся моими бренными останками. Ему пришлось нелегко.

Другое Рождество.

Гётеборг.

Жить негде, живем в крошечной комнатенке, которую справедливее назвать чуланом.

По-прежнему нездорова, живу словно за стеной тумана. И в канун Рождества меня отвозят на скорой в женскую клинику. На каталке везут в здание больницы, из динамика орет чей-то голос:

«Привет, домовые, постучим в стекла, станет забавно!»

«Заткнись», – в ярости и отчаянии подумала я. Я боялась, была где-то между жизнью и смертью.

Наш старший сын родился в саму рождественскую ночь. Надо сказать, что иллюзий насчет Девы Марии и прочего я не питала. Мальчик рос мягким и добрым. В школе его прозвали «Иисус в резерве». Что ж, бывают клички и похуже.

Нет, не хочу вспоминать. В прошлом осталось много тяжелого. Четверо мертворожденных. Медленное разрушение человеческого разума. Все происходит рядом со мной; не выдерживают остальные. Самоубийство в семье. Бедность, унизительные визиты полицейского, опись имущества…

А сейчас – разве может быть кому-то лучше, чем мне?

Профессия дала мне свободу и радость, о которой только можно мечтать. Причем профессия оплачиваемая. Невидимый помощник, я знаю, ты здесь!

И еще: муж, проживший со мной все эти годы, всегда поддерживающий меня, старающийся избавить от всех жизненных неудобств и защитить от неурядиц.

Трое детей. Все сильные, жизнерадостные. Зятья и невестки, которых я бы ни на кого не променяла. Семеро внуков. Естественно, самые красивые и интеллигентные во всем мире. Да и какая бабушка думает иначе?

Тревожит нас только старший внук, которому уже стукнуло двадцать. Он в любой момент мог сделать из нас прадедушку и прабабушку. Но… думаю, и это переживем.

Мы убереглись от гнета отчаяния под названием алкоголизм и наркотики.

Мы живем в Вальдресе среди прекрасных, сердечных людей.

И никогда не переедем в большой город! Я вошла в спальню. Погладила Асбьёрна по голове, проходя мимо. Когда-то волосы его были черны как смоль и кудрявы. А сейчас он сед.

«Разве это странно», – смеялась моя мать, когда я жаловалась ей, что муж рано поседел.

Муж спит спокойно и не чувствует моего присутствия. Он всегда сладко спит. Мечтаю и я о таком сне.

Спасибо, друг мой! Спасибо тебе за то, что сделал из моей жизни сказку!

Я опять вышла в гостиную. За окном – голубая ночь. Пусто и тихо на дороге Е-6. Тихо. Тихо и спокойно. Внизу, в долине мигает свет от фонарей. А на холме темно. По льду фьорда бежит лунная дорожка. Подступает чувство вечности… Ожидание…

Есть ли там кто-нибудь?

Я верю что да, есть.