Кто теперь ненормальный? Автобиография

В свободном полете в Л.А. 7

После того, как 'Coz I Luv You' и 'Take Me Bak Ноmе' прошли №1 стало труднее наносить удар. Когда новая команда попадает в чарты, это свежо и волнующе. Если же ты закрепился, то обратить на себя внимание становится трудней. Как всегда проблему разрешил Чес. Его новая идея заключалась в том, что следующий сингл должен сразу взлететь высоко, может и в №1. Сегодня в этом нет ничего особенного, но тогда это было выдающимся делом. С 1952 года только пять записей с момента появления сразу заняли первую позицию.

Чес и Джон Фруин, глава Полидор разработали план. Это была совершенно новая идея. Они предложили сначала запустить наш сингл на радио и ТВ неделями раньше, до появления пластинок в магазинах. Сейчас это общепринятая практика. Но в семидесятые группа должна была сочинить за два дня песню, на следующий день записать и смикшировать, затем шла отпечатка, упаковка и через неделю выпуск! Полный цикл занимал полмесяца. Синглы сбивались, как масло на маслобойке. Никто не записывал альбомов, а только готовили для них материал в виде дорожек с синглов. Как только песня написана, вы бежите в студию, записываете и выпускаете сингл. Альбом выйдет много позже.

Наш новый сингл носил название 'Mama Weer All Crazee Now'. Я придумал его после одного из концертов. Где бы мы не играли, после выступления зал представлял собой печальное зрелище. Обшивка стульев изодрана в клочья, сиденья разбиты. Наши счета на ремонт и восстановление были астрономические. По этой причине мы никогда не привозили денег из турне. Нанесённые увечья стоили денег. После концерта на Арене Уэмбли я пришел взглянуть на последствия. Отыграны два концерта полуденный и вечерний, оба благотворительные, служащие организации школ для детей с замедленным развитием. В середине арены лежала огромная куча изуродованных сидений, которые собирали служители и будто бы готовили гигантский костёр. «Господи, мы все сошли с ума», подумалось мне.

Сдвинутые, было моё ключевое слово, применявшееся между песнями и взвинчивающие публику. В голову пришло название ‘My my, We're All Crazee Now'. Через пара дней вариант песни на акустических гитарах был проигран Чесу в студии. Он сказал, что ему нравится, особенно название: 'Mama We're All Crazee Now'. Я ответил нет, нет, не 'Mama', а 'My my'. Но как только слова были произнесены, стало ясно, что 'Mama' много лучше, так появилось окончательное название, рожденное из оговорки.

'Mama' оказалась мощным хитом. Присутствовало наше фирменное сипловатое звучание, но при этом песня легко запоминалась и воспроизводилась, что являлось элементом поп. Она оказалась более лучшим сценическим вариантом, чем 'Coz I Luv You', настоящая моторная запись. Песня содержала набор верных ингредиентов, включая длинное заключение с припевкой ‘Mama, mama, mama, mama, yeah!'. Опять прошла моя импровизация, которую так любил Чес. Никакой другой продюсер не обладал таким даром улавливать в студии необычные вещи и использовать их. Он всегда записывал даже распевки и пробы голоса и никогда не стирал их. Потом часто делались необычные вставки в 'Mama', ‘Cum On Feel The Noize', которые первоначально не предполагались к использованию.

Идея Чеса состояла в том, чтобы сделать вокальную партию фокусной точкой записи. Как певец, я поддерживал это направление, хотя остальные не всегда соглашались с этим. Чес часто обращал внимание на то, что и 'The Beatles строили записи вокруг вокальных партий. Можно не помещать голос на вершину мелодии, но запись в целом должна базироваться на вокале. Это свойство выгодно отличало песни при использовании радио. Мой голос можно было узнать за милю, к тому же Чес хорошо улавливал нестандартные студийные приёмы. Я часто записывал голос с одновременным звучанием остальных участников группы, как проходящий вариант. Затем такой вариант мог выпускаться, как сингл, что и было сделано с 'Get Down and Get With It' и 'Coz I Luv You'. Мы могли собирать песни на скорую руку из «лоскутков», но в основном записывали сразу и вживую.

В музыкальном плане 'Mama' подняла нас на новый уровень. Она стала классической песней Slade. Все полюбили её и знали слова наизусть. Концовка, тянувшаяся около минуты стала знаменитой сама по себе. На сцене я ревел в зал и публика хором возвращала слова назад. Появилась ещё одна фирменная марка.

После записи 'Mama' Чес запустил свой план в действие. Мы сделали предварительный показ на Тор Of The Pops и выпуск для радио. К сожалению не всё пошло по плану. Прежде действительного выхода песни, мы убывали в Штаты. Это означало, что мы не сможем продвигать песню, выступая по ТВ и путем пресс-интервью. 'Mama' вошла в чарты под №2, через неделю стала №1. Индустрия была потрясена. В те дни большинство хитов начинали с позиции №30, через неделю доползали до №25, ещё 4-5 недель и хит мог достигнуть позиции №1, если не выдыхался раньше времени. Чес подвел итог, если вы не присутствовали в стране и сразу смогли влететь в №2, то в следующий раз мы непременно шагнём в позицию №1.

К осени 1972 мы начали прощупывать возможность звучания на радио в Штатах. Там вышло несколько наших записей, даже наш Ambrose Slade альбом Beginnings, вышел там под именем Ballzy, почему изменили название, нам никто не объяснил. Обложка тоже изменилась и содержала два огромных шара. Не думаю, что существовал выпуск Play It Loud, а вот Slade Alive определенно выходил. Большими хитами наши вещи не стали, но была некоторая реакция. Пресса также обратила на нас некоторое внимание, особенно в Канаде.

'Coz I Luv You' и 'Take Me Bak Home' часто крутились несколькими большими радиостанциями и Полидор предложила нам турне поддержки. Если не считать пропуска поддержки 'Mama', это было удачное время для турне. Тур ‘Take Me Bak Home' закончен, европейское турне также отыграно. Но мы не могли надолго исчезнуть в Америке и игнорировать наших поклонников, 12-ти месячное турне нам не подходило. Мы находились на вершине успеха и в Британии и в Европе. К тому же, как сингл ориентированной группе, нам было необходимо появляться на Top Of The Pops, каждые две недели.

Первое турне в Штатах длилось менее месяца. За такое время невозможно провести хорошую работу. Эта была первая наша неудача, но ценный, «открывающий глаза» опыт. Никто из нас прежде не был в Штатах, не имел ни малейшего представления, на что похожа Америка. Наш прежний опыт Багам был слишком различен и совершенно не подходил к этой стране. И меру свой известности тоже изведали. Это на родине нам фаны проходу не давали, а здесь никто не знал Slade. Некоторые люди слышали о нас, но из этого ничего не следовало.

Другая ошибка заключалась в самонадеянном состоянии. Прежде чем мы сошли на американскую землю, нас позиционировали как новых Beatles. Наша записывающая компания провела предварительную работу, но на пользу нам это не пошло. Янки не любят, когда им проталкивают новые группы сквозь горло. Они сами предпочитают открывать новых артистов. Наш американский продюсер Питер Кауф посоветовал зайти через заднюю дверь без особого шума. Он предложил поиграть в небольших клубах, но Чес настоял на прорывном появлении. Питер попробовал убедить Чеса, но тот закусил удила. Ничто не могло убедить его, если решение уже принято. Чес настоял на высоком заходе, новые Битлз и всё! Когда такие комплименты отвешивала британская пресса мы отвечали, что может и не новые Битлз зато первые Slade. Это была запасная линия, в Штатах она не прошла.

К чести Чеса он привлек к нашему продвижению много известных людей. Кроме Питера Кауфа, очень известного американского менеджера, он задействовал агента – Френка Барселону, который являлся настоящим монстром. Он много лет работал с Чесом, сначала с The Animals, затем с Хендриксом. Он был очень влиятельным деятелем. Удивительно, но Чес был знаком со многими величинами шоу-бизнеса. Складывалось впечатление, что здесь у него больше знакомых, чем в Британии.

Мы прибыли в Штаты сразу после окончания европейского турне. Самолет приземлился в Лос-Анджелесе. Мы никогда не бывали в такой обстановке. Американцы этого не подозревали. Для начала мы потерялись. Выйдя из самолета и забрав багаж стали ждать. Сотрудники Полидора ждали нас на выходе. Полидор не был известной величиной в Штатах. Они открыли Джеймса Брауна и Джеймса Ласта, но больших рок музыкантов у них не было. Ставка была сделана на нас, мы обязаны покорить эту страну.

Мы вышли из порта в сияющее солнце, четыре провинциала из Уолверхемптона. У выхода стояли два огромных черных лимузина, поджидающих нас. Рядом находился автобус. Лимо предназначались для участников группы – по одному авто на два артиста, автобус для команды техников, прибывших с нами. Что мы сделали? Загрузились в автобус! Мы и подумать не могли, что для нас подогнали лимо. Техники загрузили аппаратуру в заднюю часть автобуса, мы расположились в передней части, водитель закрыл двери, и мы тронулись. Когда парни из Полидора сообразили, что произошло, исправить ошибку стало невозможным. Они кричали и махали руками, автобус не остановился. Нашим техникам сильно подвезло. Мы тряслись в чертовом автобусе, а парни шикарно устроились в лимо! Это первый шаг на американской земле. Парни со студии не могли поверить в произошедшее – новые Beatles в автобусе!

Нас поместили в Хиат Отель на Сансет Стрип, в котором останавливались все знаменитые группы. Второе название отеля «Дом мятежников», видимо потому что здесь Led Zeppelin катались на мотоциклах по коридорам. Место весьма хаотичное, здесь околачивались американские группы и ждали неизвестно чего, прибывали английские группы, в общем полная неразбериха.

Как только мы вошли, на нас прыгнула дюжина девиц. Таким образом они приветствовали все группы. Мы были последней великой белой английской надеждой, поэтому они встретили нас отменно. Нас и ранее атаковали женские структуры, но таких развязанных девиц мы ещё не видели. Сразу поступил вопрос: «Можно я трахну тебя сегодня», мы уклонялись – «Дайте хоть вещи в номер поставить!». В отеле мы прожили неделю, играя за пределами Л.А., возвращаясь в отель, как на базу. В один из вечеров, я спустился в бар выпить и повстречал там Элиса Купера, Джеффа Бека и Денни Хуттона.

Денни был певцом из Three Dog Night, которые считались самой успешной вокальной группой США. Все трое жили в Л.А. и знали хорошие местечки. Я пошел с ними и познакомился с ночной жизнью Л.А. Мы здорово набрались и завалились в ночной клуб. Мы отлично провели ночь, хотя я и не все помню. В один из клубов нас отказались впустить, поскольку мы действительно были здорово пьяны. Место было стильным и располагалось на Сансет Стрип. Денни оказался владельцем этого клуба и прочистил мозги вышибале.

Мы были очарованы Америкой и американцами, но вместе с тем слабо представляли правильный стиль поведения на сцене. Не известно, что о нас думают и насколько хорошо знают наши песни. Скоро наступило грубое пробуждение. Наше первое выступление открывало Humble Pie, группа Steve Marriott и Peter Frampton. Это была известная команда и хорошо держались на сцене. Выступление проходило в Сан-Диего, пригороде Л.А. Место было обширным, мы никогда не видели таких открытых площадок. Когда оно пусто, то казалось огромным. Мы просто не представляли его заполненным людьми. Придя осмотреться мы увидели установку оборудования. В первый раз мы наблюдали такую солидную обвязку площадки микрофонами. Ни одна европейская площадка не имела подобного оборудования. Нас поразил размер оборудования и усилительной техники. Все компоненты оказались много больше, чем те, которые использовали мы.

Мы с изумлением смотрели на звуковой пульт управления, звукооператор располагался перед сценой, каждый инструмент был хорошо озвучен. Нам пришлось использовать их техников для подключения нашей аппаратуры таким же образом. Место было так огромно, что при другом варианте нас просто не услышали бы. К моменту выхода на сцену место почти заполнилось. Очевидно, публика пришла чуть раньше, чтобы посмотреть на нас, ибо наша репутация пришла с опережением. Помог и огромный рекламный щит, установленный на Сансет Стрип. На щите красовался ваш покорный слуга в шляпе излучающей свет. Мой Бог! Я стал голливудской рекламой!

Мы довольно сильно нервничали, но всё прошло неплохо. Однако, смущала странная атмосфера. Прежде мы разрывали место на части, в этот раз взрыва не произошло и, позже, мы поняли почему. Вся публика была обкурена. Головы и тела отдельно. В первый раз мы выступали перед занаркотившей публикой и не попали в расслабляющий поток. Они все сидели и ждали впечатлений. Давайте ребятки послушаем, что у вас есть. Чтобы мы не учудили, они не собирались вскакивать с сидений и сходить с ума. Мы оказались слишком наивны, пытаясь раскачать это болото. Мы понимали, что люди курят, потому что чувствовали запах марихуаны. Однако, степень отключки оказалась высока. Охранники позволяли публике делать это в течение концерта. В некоторых местах и охрана была также хороша, как и публика.

Другая странная вещь которая нас удивила - это звук. Ранее мы заслуженно считали себя сверх скрипучей и громкой группой. И вдруг мы стали бороться за то, чтобы нас услышали! На такой огромной арене наш звук оказался крошечным. Мы остро почувствовали это, после того, как начала звучать Humble Pie. Steve Marriott был классный фронтмен и знал, как управляться с американской публикой. Я стоял у сцены и наблюдал, как он работает. После пары песен публика ела из его рук. Это был первый урок, как иметь дело с наркотной публикой.

На следующий день, мы должны были вернуться в Британию, для открытия лондонского театра Сандаун в Майл Энд Роуд. Контракт на это выступление был подписан очень давно и, к несчастью, время открытия совпало с турне. Через 24 часа после прибытия домой, нам пришлось опять лететь назад в Штаты. Был поставлен рекорд дистанции между двумя выступлениями. В старое время мы частенько шутили, что наших агентов хлебом не корми, только дай возможность устроить концерт у черта на куличиках. За Эдинбургом непременно следовал Портсмут. Нет дела, как далеко вы находились. Но после перемещений типа Сан-Диего – Лондон, это детские игрушки. По всем параметрам появилась новая шкала.

В ту ночь Humble Pie выступила на отлично, как , впрочем, и везде, где они играли. Мы прокатились с ними через Штаты, делая меньше, чем могли. Получен богатейший опыт, но было и чувство уныния. Мы поняли, чего нам не хватало в отличие от Humble Pie. Они закручивали множество гитарных и ударных соло, которые нравились янки. Репертуар длился около двух часов и половину составляли сольные партии. Мы же играли короткие 4-х минутные песни, делая совсем небольшие соло. Дейв выскакивал на кромку сцены и выдавал 3-х минутное гитарное соло, но никак не 15-20 минутные проигрыши, как это делали американские группы. Дон также использовал ударные соло, Джим выдавал скрипичные пассажи, но это были отрепетированные номера, импровизация отсутствовала. Удлиненные импровизации были нам по силам, но тогда разрушался наш стиль. Так появилась проблема, потому что Америка любила своих гитарных героев. По этой причине такие британские группы, как Led Zeppelin, Black Sabbath и Deep Purple стали весьма популярны в Америке. Нас хорошо принимали в небольших уголках страны, но большие солнечные города, как Л.А. не спешили с признанием.

Другой заминкой оказались костюмы. Наши костюмы поражали публику, но одобрения не вызывали. По сравнению с теми же Humble Pie, носившими стандартные джинсы и тенниски мы выглядели вдвойне вызывающе. Местные группы не придавали значения визуальному образу. Единственными, кто отклонялся в сторону, были черные артисты наподобие Sly & The Family Stone, но никак не белые рок музыканты. Было ещё кое-что, чего не могли принять. Мы адаптировали шоу под большую арену, научились использовать громадную сцену и играть перед публикой, размещенной рядами. После этого реакция зрителей улучшилась, но соревноваться с Humble Pie мы не могли. Для начала было неплохо, но Америка ломала нас под себя.

Мы встретились с нашим американским продюсером Фрэнком Барселона в Нью-Йорке. Он был огромен и физически выглядел просто устрашающе. Мы были приглашены в его дом на окраине города. Фрэнк обладал глубоким голосом Марлена Брандо. Сначала мы не знали, как себя повести. Это очень яркий характер. Помню его мнение о Vic Damone, знаменитом эстраднике 50-х. «Возьмите Vic Damone – прекрасный голос, отлично выглядит, женщины его обожают, но не звезда. Посмотрите на Tony Bennett – плохой парик, походка водителя грузовика, голос никудышный, но парень звезда первой величины!». С этом был весь Фрэнк, самый влиятельный деятель индустрии. Всё в Америке оказалось больше, слишком много денег вовлечено в бизнес и наш британский успех терялся за горизонтом.

Ко времени американского турне мы стали известны едва ли не в каждой стране мира. Мы хотели удерживать такое положение, но это было почти невозможно. Что касается Америки, то для любой британской группы это являлось тяжелейшей задачей. Кроме того, мы явно обогнали время. Мы не хотели подстраиваться под Америку и играли другую музыку, отличную от американских групп 70-х. В ранних 80-х яркая и резкая музыка отвоевала своё место. Группы подобные Kiss, которые захаживали на наши концерты и сформировавшиеся не без нашего влияния, в 80-е стали большими величинами. Мы тоже ещё заворачивали крупные хиты. Шесть лет не были в Штатах и внезапно вошли в моду.

В середине 70-х янки смотрели на нас , как на альбомную, а не сигловую группу. Нас больше крутили по FМ станциям, в отличие от AM где преобладали такие певцы, как Carly Simon, James Taylor и Carole King. Некоторые территории составляли исключения, например Нью-Йорк и средний запад. Им нравилась наша хрипатость. Неплохо шли дела в Детройте, Чикаго, Кливленде и других промышленных городах. Наши песни часто становились местными хитами, но не в масштабе страны целиком. Америка так велика, что вы могли быть известны на одном побережье и абсолютно никем не услышаны на другом, а MTV просто не было.

Удачным примером подобного положения может служить ZZ Top. В самом начале карьеры, когда ещё и бород не было, они играли по барам на юге страны. Мы оказались знакомы, потому что их гитарист Billy Gibbons, был любимым артистом Хедрикса. Когда ему случалось оказаться в тех краях, он заявлялся в любую пивнушку, чтобы послушать Billy Gibbons. В течение ряда лет на юге не было никого значительнее ZZ Top, но где-либо ещё они оставались неизвестны. Мы вместе катали турне по южным штатам, причем они являлись нашими открывающими артистами, поскольку в то время мы уже набрали определённую известность, а они нет. После турне положение изменилось и это совсем не удивило меня. Их основа – блюз, обычная одежда джинсы и ковбойские шляпы, это то, чего хотелось янки в 1974 или 1975.

В течение первого турне по Штатам нас начали крутить по FМ, в основном песню 'Mama Weer All Crazee Now'. Она становилась No.1 по местным чартам, но по стране более Top 50 не поднималась. Несмотря на этот успех, для янки мы оставались рок группой, но не поп артистами. Нас такой статус в Америке вполне устраивал. Отсутствие хитов нас совсем не беспокоило. Очень мало британских групп вообще имели крупный успех. Болан умудрился сделать единственный с 'Get It On', и то ему пришлось изменить название сингла. Он стал называться 'Bang А Gong', потому что циркулировал другой хит с таким же названием.

Поначалу мы были очень заняты адаптацией программы к местным площадкам и не обращали внимание на продаваемость пластинок. Через день случались перелёты, мы получили очень странный опыт. Вся страна была в диковинку. В первый же день, спустившись к завтраку, я увидел, как американцы наворачивают огромные стейки и пироги с кремом. Всё это было очень странно, ощущение пребывания на иной планете.

Одновременно с поддержкой Humble Pie, мы отыгрывали небольшие собственные выступления. Первое проходило в небольшом театре на окраине Нью-Йорка. Это оказалось привычной атмосферой, и мы основательно взбодрили публику. Так же хорошо шло дело в индустриальных районах Милуоки, Бостоне, Кливленде и Детройте. Публика напоминала людей из Средней Англии. Нью-Йорк не был похож ни на что, однако, именно здесь образовалась большая группа поклонников. В первое посещение город не показался дружественным, я думаю, многие подтвердят мои впечатления. Постоянная толкотня и мелькание людей поначалу непривычны и раздражают.

Первым примиряющим с городом шагом стала еда. Мы никогда не пробовали такой вкусной пиццы и поглощали её во множестве. В Центральном парке мы обнаружили Индийский ресторан «Нирвана», чему несказанно обрадовались.

Моим любимым блюдом в Нью-Йорке стал творожный пудинг. И Свин и я восторгались кулинарным творением. Однажды мы купили полный , нерезаный пудинг размером 18 на 18 дюймов и пошли по дороге. Вы не сможете получить такую вещь в другом городе. Мы попытались засечь, насколько долго его хватит, поместив в холодильник отеля. Началась игра. Из холодильника одного отеля пудинг на самолёте был перемещен в холодильник другого отеля, в месте нового выступления. Мы умяли две третьих и казалось больше не сможем. Но после выступления усталость и прорезавшийся аппетит сделали своё дело, пудинг был сокрушён до конца. Так мы развлекались, чтобы отдохнуть от трудовых будней. Мы занимались такими штуками, чтобы не сойти с ума от тяжести бесконечной гонки.

Пребывание в Штатах имело одну хорошую сторону. Находясь в больших городах - Нью-Йорке или Л.А., мы могли позволить небольшой ночной отдых после изматывающих выступлений. Так состоялось первое знакомство с Бобом Марли (Bob Marley) и The Wailers' в течение их первого турне по Штатам в маленьком клубе The Roxy. Тогда едва ли кто слышал о Бобби Марли. Тогда ещё не было открыто главное течение Америки – регги. Я всегда был большим поклонником Боба и Рудокопов. Я знал все их ранние альбомы, но «вживую» никогда не слышал. Это было потрясающее выступление, на моей памяти таких немного. Место набито – яблоку негде упасть, непонятным образом, преимущественно британцами и атмосфера соответственно взрывоопасная. Марли был очень хорош. Мне бы хотелось выглядеть не хуже. Это просто подарок – заходить и быть зрителем в таких концертах.

Америка оказалась очень волнующей, но и одновременно выматывающей – просто живодёрня! Каждое утро по 6-7 интервью для радиостанций, после обеда ещё больше для прессы. Я ничего не мог поделать акцентом, непонятным для янки. Как называется ваша группа? Мы отвечаем 'Slade' - 'Slide'?, нет - 'Slade', ах значит 'Slide?' да, да так вас и так! Они считали нас австралийцами, наш «диалект» нравился, но оставался непонятным. Шутки по поводу нашего и их произношения не прекращались весь тур.

Как коллектив, мы очень много трудились, но в Америке работа оказалась сверхтяжелой. Это был не прекращающийся бизнес, 24 часа в сутки. Даже вечера после шоу, становились продолжением выступлений. Режиссеры звукозаписи, люди музыкального бизнеса, радиожокеи, приходили на вечеринки и считали, что мы должны отрабатывать продолжение выступления, в любом состоянии, даже обессиленными. Мы не представляли, как много Америка требовала от нас, какие колоссальные масштабы этой страны. Прибывая в страну, мы не были настолько наивны, чтобы ждать немедленной любви американцев, её нужно заработать. Чес постоянно пытался подбадривать нас, видимо чувствуя нашу усталость и угнетенность. Он подпитывал уверенность коллектива фразами: «Вы самая лучшая группа из всех мною слышанных», или - «Нодди, ты величайший певец». Никогда ранее до поездки в Штаты он таких слов не говорил.

Из этой поездки мы вернулись много мудрее. Наши шоу также претерпели изменения и стали более выразительными. Мы обновили все оборудование, усилительные системы и свет. Каждая группа, побывал в Штатах, поступала таким образом. Я помню пришел посмотреть на Mott The Ноорlе в Уолверхемптоне, до нашего посещения Штатов. После возвращения из Америки, я понял откуда позаимствованы новые идеи. Также поступили Free и Status Quo. Мы все хотели эмулировать американские группы в отношении звука, делая его сильнее и лучше.

Мы уже были шумной группой, но с новыми усилителями стали просто шокирующе громкими и расплющивали публику. В это время на каждое выступление выходили с песней 'Hear Me Calling', кавером Ten Years After. Наша версия оказалась мало похожей на оригинал. Начиналась она очень тихо и спокойно. Это идею я подслушал у The Spencer Davis Group, и тоже получил замечательный эффект. Я стоял у края сцены и играл на гитаре в спокойной манере первые несколько минут. Это затягивало людей, я и Джим начинали первый куплет очень негромко. На лицах публики читалось изумление – куда у парней делся звук? Внезапно мы втроем взрывались в унисонном рифе, сильный свет усиливал эффект внезапности. Удар валил публику с ног. Британские залы ещё не обладали такими усилительными системами и такой микрофонной обвязкой, которые применили мы и опять, оказались на вершине экстравагантности.

Таким образом мы открывали наши выступления годами. Мы даже записали 'Hear Me Calling', но в студийном варианте нужный эффект не достигается, это нужно слышать только вживую. Позже, мы гастролировали с Ten Years After и их певец Alvin Lee рассказал, на нашей записи он заработал денег больше, чем со своей группой. Он был чертовски доволен нашим подарком, хотя Ten Years After были в Америке очень большой величиной.

Следующими синглами оказались 'Mama Weer All Crazee Now' и 'Gudbuy T' Jane'. Вторая из них оказалась песней наиболее легкой для записи. Мы находились в студии, подрабатывая некоторые дорожки, как вдруг образовалось окно в полтора часа. Чес ненавидел пустую трату времени: - «Есть другие песни к записи?». Мы положим на дорожку базовый вариант любой вещи, которую сможете подготовить. У меня с Джимом не было ничего, кроме наметок песни о девушке Джейн, которую повстречали в Сан-Франциско. Другие участники и этого не слышали. Мы наиграли Чесу, что имели, ему понравилось и он дал нам 30 минут на запись. Пока Джим знакомил с мелодией Дейва и Дона, я, по дороге в туалет, закончил стихи. Я четко знал о чем написать, потому что это история из жизни.

Джейн была потрясающе красивой девушкой, помогающей вести ток-шоу на ТВ Сан-Франциско. Ей едва ли исполнилось 16 и, на экране она ничего не делала. Всё интервью вел парень. Джейн сидела рядом и трогала свои роскошные волосы, не говоря не слова. Незадолго до встречи она потеряла «дорожные ботинки 40-х», которые были обычной платформой. Она думала, что купила оригинальную, антикварную вещь и отдала кучу денег, парню, который, её явно надул. В Британии такой антиквариат можно купить во многих обычных магазинах. Она поставила всех на уши, убеждая, что шоу не может начаться, пока ботинки не найдены. Строчка - получи под зад ботинком 40-х, связана с тем, что когда она всё-таки нашла их, я получил под зад. Эта девушка была образцовой помешанной, настоящая хиппи Сан-Франциско.

Мы записали песню за два захода, к полудню работа закончилась. На следующий день добавили побольше гитары и фонового вокала, Чес прописал всё вместе. «Парни, это следующий хит!» - услышали от него. Название «Прощай Ти-Джейн» придумал Джим. Мой вариант начинался «Здравствуй», но Джим всегда оставался непробиваемым пессимистом. Техники дали ему прозвище «Мидлендское Несчастье». Я был его полной противоположностью.

'Gudbuy T' Jane' всем понравилась, но не стала прорывным хитом первой позиции. Чес тщательно разрабатывал свой план и на следующий год у нас появилось 3 сингла, которые сразу, с момента появления шагнули в первые позиции чартов.

В 1973 мы выполняли второе турне по Соединенному Королевству. Нашими открывающими артистами стали Suzi Quatro. Они только прибыли в Британию и никогда здесь раньше не выступали. Никто не знал о Сьюзи. Ее заметил в Дейтройте Mickey Most, а поскольку он ранее записывал The Animals' и был дружен с Чесом, то попросил взять её в турне, дабы она почувствовала игру перед аудиторией на краешке сцены. Второе отделение. должны были работать Thin Lizzy, которые уже имели хит 'Whisky In The Jar', затем мы.

Это был самый бурный гастрольный цикл, сумасшедший с начала и до конца. Сьюзи жаловалась, что ей дали мало времени в нашем выступлении, однако наработанных песен у неё оказалось не много, а наши поклонники были известны особым пристрастным отношением к открывающим артистам. И не имело значения, кем был артист – мужчиной или женщиной, неизвестным или уже крупной величиной. Если наши слушатели полюбили исполнителя, то они любили его, а если нет, публика всегда показывала своё отношение.

Сьюзи неплохо действовала в этих обстоятельствах. Я думаю, что 20-и минутный период был выбран правильно. Спустя годы Сьюзи подтвердила это, вспоминая, как много у нас научилась. Она поняла, как управлять аудиторией, как сделать зрителей вовлеченными в процесс концерта. Phil Lynott говорил тоже самое. Все участники Thin Lizzy каждый вечер стояли у кромки сцены и наблюдали, как мы работаем. После этого я убеждался в нашем влиянии, наблюдая их последующие выступления.

Thin Lizzy уже тогда являлась великолепной группой, играющей ярко выраженный ирландский рок. Сьюзи, в основном, исполняла каверы. Вскоре, вышел её собственный сингл 'Can The Can', ставший №1. Без сомнения, мы сильно её подтолкнули. Тогда же нашли ей мужа. Мы свели Сьюзи с Ленни Туки, первым гитаристом. Как-то я заметил Сьюзи в смятенном состоянии, Ленни ей понравился, но сделать следующий шаг она не решалась и попросила моего совета. Я посоветовал не нервничать и быть посмелее. Несколько днями позже после выступления в Плимуте они оказались вместе на вечеринке, и вскоре поженились. В 90-х они расстались, Сьюзи снова вышла замуж, а Лени сейчас является менеджером Дейва и Дона.

В то турне мы стали очень дружны с Филом Линотом. Он был просто «сумасшедшая голова». Позже он стал знаменит своим неукротимым и необузданным поведением, но уже тогда он был большой любитель покурить и выпить. Фил умер 10 лет спустя, от передозировки, оставшись чемпионом по женщинам, выпивке и наркотикам.

Несколько следующих лет мы выступали с Thin Lizzy в Британии и Штатах. В 1974, после начала турне у Фила обнаружился гепатит, причем контактная форма. Нас охватила паника. Каждый из участников тура прошел обследование. Мы вошли в лабораторию, встали в длинную цепочку и спустили штаны. Зрелище не из приятных, мы поклялись припомнить это Филу.

В один из вечеров этого турне я написал слова 'Cum on Feel The Noize' («Почувствуй этот шум»). Когда мы были на сцене, звук публики оказался так громок, что я едва мог различить свой голос. Место выступления имело замечательный эффект эхо. Первоначальное название песни было 'Come on Hear The Noize' («Услышь этот шум»), но вернувшись мыслями к прошедшему выступлению, решил, что «почувствуй» это наиболее подходящее слово.

Ещё до выхода сингла, мы почувствовали, что надвигается хит-монстр. Мы его сыграли несколько раз на концертах, и всегда следовал неистовый взрыв аудитории. За дни, непосредственно предшествующие выпуску пластинки 'Cum on Feel The Noize', поступил заказ на 300.000 штук, в последующую неделю еще на 200.000. Сингл сразу ударил по первой позиции и оставался там ещё 2 недели, удерживая на позиции №2 Болана с '20th Century Boy', что особенно порадовало Дейва. Меня Болан не волновал. Меня волновал факт, что мы повторили успех The Beatles. Когда поступил предварительный заказ, мы были почти уверены в успехе и все-таки испытали чувство счастья , когда узнали наверняка. План Чеса сработал, но и песня неплоха. 'Cum On Feel The Noize' была перепета множеством групп. Это оказалась просто отличная рок-н-рольная вещь.

В тот день, когда мы выстрелили в №1 проходило выступление в Манчестере. Атмосфера волнующая. Все знали, нашу позицию сингла и просто ожидали исполнения песни. В эту же ночь Манчестер Юнайтед выиграли большой кубок и весь город был на улице и праздновал. Выступление получилось одним из самых ярких из всех, которые я помню. После этого наш профиль изменился. Мы не могли подъезжать и уезжать с места выступления без полицейского автобуса.

Ещё такое же запоминающееся выступление в Гринс Плайхаусе в Глазго. Нам пришлось прятаться в полицейском автобусе. Мы прождали несколько часов, прежде чем нас смогли доставить в отель. Голодные, усталые, замерзшие мы жевали чипсы в автобусе. Такую жизнь вряд ли можно назвать гламурным стилем. Прежде чем улица не очистилась мы не попали в отель. Множество поклонников разыскивало нас, сотни человек дежурило и подлавливало, узнавали наш лимузин и засекали наше место. Фанаты гонялись за нашей машиной, пока мы сидели в полицейском грузовичке.

Мы знали, что войдя в шоу-бизнес мы должны были нести некоторые обременительные обязанности. Нам нравилось поклонение, но быстро наступило разочарование. Нас лишили возможности просто сходить в театр, кино и это тяготило. Даже Дейв обнаружив второе дно. Единственным местом, где мы чувствовали себя в норме, оставался район Мидленд (Средняя Англия). Там нас знали десяток лет и никто нас не напрягал.

После выхода 'Cum on Feel The Noize' мы стали притягивать множество настоящих чокнутых. К счастью мы редко встречались с ними лицом к лицу. К тому времени гастроли становились очень беспорядочными и за сценой мог оказаться любой человек. Произошло несколько случаев с реальной угрозой. Тысячи поклонников кочевали за нами, сопровождая прибытие или отъезд. Они бросались на крышу автомобиля, не думая о своей безопасности. Мы часто их сталкивали, прорубаясь через толпу. Это пугающий опыт. Когда тысячи подростков беснуются вокруг машины, мир вокруг кажется шатким, непрочным. Сегодня артистов завозят прямо на сцену, через задние охраняемые парковки. В Штатах, да и в Британии, ко входу на сцену вели маленькие проходы, хорошее место для засады фанов. Парни заскакивали и на крышу, и на капот, прыгали и топтались, стряхнуть их было почти невозможно. Мы часто думали, что автомобиль не выдержит натиска и расплющится под напором молодёжи. В общем это походило на военную операцию по проникновению на сцену и в отель и исчезновению с наименьшими потерями.

Неистовое поведение поклонников подтверждало нашу бешеную популярность. Но в этой круговерти, мы буквально в течение двух лет ничего не знали, что творится с внешним миром. Наше мироощущение ограничивалось рамками гримёрок, отелей, автобусов и самолетов, ТВ и радиостудий, концертными залами. Но всё равно здорово. Путешествия первым классом, множество выпивки и женщин, и города о которых едва слышал. Мы потеряли приватность, это минус, но занимались любимым делом, это плюс. Мы собирались делать это настолько долго, насколько позволят обстоятельства.

Смотри в будущее, всё ещё впереди!

Папины девчонки. Джессика и Черисси на 50-летнем Юбилее

Три учителя из сериала The Grimleys. Я – мистер Ходер, Аманда Холден, в качестве мисс Титли и Брайан Конли, как Дауг Дигби.