Высадив Хольмберга на Юлленкрокс-аллее и направляясь по Дальбюскому шоссе к дому, Улофссон уже не чувствовал усталости.
Наоборот, он отчаянно старался четко представить себе ситуацию, все взаимосвязи этого дела. Ни дать ни взять головоломка, в которой недостает деталей.
- Где же этот чертов преступник? - громко спросил он себя.- Ну-ка, скажи!
И включил радио.
Пела Эдит Пиаф, и от неподдельной грусти, Звенящей в ее голосе, сжималось сердце.
Голос наполнил собою ночь, слился с нею воедино.
Интересно, о чем она поет? - подумал Улофссон и пожалел, что не знает французского.
Он и сам был вроде этого голоса в ночи.