Кто в списке у судьи?

Глава 4

Если бы не Фрэнки, день ее отгула начался бы с длительного утреннего сна. Но об этом оставалось только мечтать. Еще до рассвета негодник устроил шум, намекая, что его пора выпустить. Затем Лейси, растянувшись на диване, попробовала еще вздремнуть, но очень скоро Фрэнки решил, что пришло время завтрака. Пришлось Лейси, взбадривая себя кофе, наблюдать неторопливый восход.

Раздумывая то о предстоящей встрече, то о перспективах своей карьеры – через семь месяцев ей исполнялось сорок лет, – она немного взгрустнула. Впрочем, в целом она была довольна жизнью, но сознавала, что время идет, а планов выйти замуж так и нет. Заводить собственных детей Лейси не хотела и уже решила, что этого никогда не случится. У всех ее подруг были дети, у некоторых уже подростки, и она порой испытывала облегчение, оттого что избавлена от подобного груза. Лично у нее ни за что не хватило бы духу растить детей в эпоху смартфонов, наркотиков, секса с пол-оборота, социальных сетей и всего остального в Интернете.

Лейси пришла в КПДС двенадцать лет назад. Давным-давно надо было оттуда сбежать, как поступили практически все ее знакомые из числа коллег. В КПДС хорошо было начинать карьеру, но для любого серьезного юриста эта контора становилась тупиком. Ее лучшая университетская подруга уже была партнером в крупной компании в Вашингтоне, но диктуемый подобным положением стиль жизни Лейси совершенно не устраивал. Чтобы продолжать общение, надо было очень стараться, и Лейси часто спрашивала себя, стоит ли оно того. Другие ее давние подруги разлетелись по стране, погрузились в работу, а со временем и в семейные заботы.

Лейси не очень хорошо понимала, чего хочет, поэтому слишком задержалась в КПДС и теперь подозревала, что упустила немало перспективных вариантов. Крупнейшее ее дело, апофеоз карьеры, осталось позади. Три года назад она возглавила расследование, выведшее на чистую воду окружного судью и приведшее к самому громкому юридическому скандалу в истории Флориды. Судью поймали с поличным, заодно был разоблачен целый преступный синдикат, выуживавший миллионы из индейского казино. Преступников на долгие годы рассовали по федеральным тюрьмам.

Дело было сенсационным, благодаря ему КПДС ненадолго оказалась в лучах славы. Бывшие коллеги Лейси перепрыгнули на волне успеха на более престижные должности. Законодатель в свою очередь проявил свою благодарность тем, что опять урезал комиссии бюджет.

Апофеоз карьеры дорого ей обошелся: она поплатилась тяжелым ранением в подстроенной аварии рядом с казино, несколько недель пролежала в больнице, потом потеряла месяцы, проходя физиотерапию. Раны затянулись, но боль и скованность в суставах остались. Та авария стоила жизни Хьюго Хэтчу, ее другу, коллеге и пассажиру. Его вдова затеяла судебный процесс из-за причинения смерти по неосторожности, Лейси тоже судилась из-за полученных травм. Тяжба выглядела многообещающей, брезжило выгодное досудебное соглашение, но, как нередко бывает с гражданскими исками, процессу не было видно конца.

Не думать о досудебном соглашении было невозможно. Куча денег была уже почти на столе – конфискованные государством неправедно добытые средства. Но сами дела – и уголовные, и гражданские – были очень непростыми. Хватало и пострадавших, и их голодных адвокатов, нацелившихся на наличные.

Дело Лейси еще не дошло до суда, и ее с самого начала предупреждали, что этого вообще может не произойти. Ее адвокат не скрывал, что ответчиков страшит перспектива очутиться перед присяжными и попытаться обелить себя как инициаторов убийства Хьюго и покушения на ее жизнь. Переговоры по достижению соглашения должны были начаться со дня на день, и даже первоначальные предложения могли превысить семизначные цифры.

Когда тебе исполняется сорок, это само по себе травма, но когда у тебя кругленький счет в банке, это отчасти снимает ее остроту. У Лейси была достойная зарплата, кое-какое наследство от матери, сбережения – и никаких долгов. Деньги по досудебному соглашению позволили бы ей сделать решительный шаг вперед и превратиться в хозяйку собственной жизни. Она не знала, куда бы это ее завело, но мечтать о подобном уже было удовольствием. Нельзя было не улыбаться при одной мысли, что дни ее службы в КПДС сочтены. Приближалось время начинать новую жизнь, и от самых разных предчувствий у нее кружилась голова.

Но пока нужно было завершить кое-какие дела, расследовать действия нескольких судей. Она привыкла начинать день с мотивационного обращения к самой себе, чтобы заставить себя тащиться на работу, но в этот раз обошлось без самоистязания. Ее заинтриговала и сама Джери Кросби, и ее почти фантастический рассказ о судье-убийце. Лейси не была уверена в правдивости этой истории, но любопытство подгоняло сделать следующий шаг. Что, если все это правда? Что, если новый взлет затмит прежний успех в карьере Лейси Штольц? Вдруг впереди еще один миг славы, раскрытие полудюжины «висяков» и кричащие заголовки?

Она приказала себе немедленно спуститься с небес на землю.

Наскоро приняв душ и немного поколдовав с волосами и с макияжем, Лейси натянула джинсы, обулась, оставила еды и воды для Фрэнки и убежала. На первом же перекрестке она проехала на желтый свет и тут же вспомнила свою аварию. Странно, как некоторые ориентиры вызывают определенные воспоминания; каждое утро она, глядя на этот светофор, знала, что именно вспомнит в следующую секунду. Воспоминание было мгновенным и сразу отступало – до следующего утра. От пережитого кошмара Лейси отделяло уже три года, но она все еще водила машину предельно осторожно, никогда не превышая скорость.

На западной окраине города, далеко от Капитолия и от кампуса, она свернула к старому торговому центру, поставила машину на стоянку и в 8.05 вошла в кафе «У Бонни», знаменитом своими завтраками. Здесь встречались все кто угодно, кроме студентов и лоббистов. Сейчас тут, как водится, толпились коммивояжеры и копы. Лейси взяла газету и нашла себе местечко в углу, недалеко от окна в кухню, через которое официантки подавали сигналы поварам, на что те откликались цветистыми комментариями. Среди заказов лидировали яйца пашот и легендарные тосты с авокадо – раз в месяц Лейси позволяла себе это лакомство. В ожидании завтрака она проверила свою электронную почту и эсэмэс-сообщения и с облегчением убедилась, что с ответами можно подождать целые сутки. Она написала Даррену, что пропустит этот день.

Он ответил быстро – вопросом, не увольняется ли она.

Такое уж было настроение в КПДС в эти дни. Те, кто еще там оставался, подозревались в планах бегства.

В 9.30 Лейси уже ехала по автостраде номер 10 на запад. Дело было во вторник 4 марта. Каждую неделю в этот день и час она ждала звонка от своего единственного брата Гюнтера. Старший брат жил в Атланте, где занимался недвижимостью. Независимо от состояния рынка он всегда пребывал в приподнятом настроении и в ожидании новой крупной сделки; Лейси давно устала от всех этих планов, но выбора не было, приходилось его выслушивать. Он беспокоился за нее и не уставал намекать, что ей пора бросить свою работу и перебраться к нему, чтобы заколачивать крупную деньгу. Эти намеки она всегда вежливо отклоняла. Гюнтер ходил по туго натянутому канату, с наслаждением занимая деньги в одном банке, чтобы расплатиться с другим, и всегда на один шаг опережая адвокатов по банкротствам. Строительство новых торговых центров в пригороде Атланты было последним, что Лейси могла представить для себя в качестве средства заработать на жизнь, а уж заиметь боссом Гюнтера было ее еженощным кошмаром.

Они всегда были близки, но еще сильнее сблизились после скоропостижной смерти матери семь месяцев назад. Лейси подозревала, что брат сильно интересуется ее иском. Гюнтер не сомневался, что ей светят миллионы, и завел докучливую привычку донимать младшую сестренку советами по инвестированию. Поэтому Лейси заранее опасалась, что наступит день, когда он попросит дать ему взаймы. Гюнтер жил в мире долгов и пообещал бы Луну достать с неба в качестве гарантии.

– Привет, сестренка, – жизнерадостно начал он. – Как делишки?

– Я в порядке, Гюнтер, а как ты?

– Вот-вот поймаю удачу за хвост. Как Элли? Как твоя личная жизнь?

– Да сплошная рутина. Он часто в командировках. Как твоя?

– Ничего особенного. – Гюнтер недавно развелся и теперь преследовал женщин с тем же воодушевлением, что и банки. Слушать подробности ей не хотелось. После двух его неудачных браков она советовала ему быть разборчивее, однако он раз за разом пропускал ее слова мимо ушей.

– Похоже, ты за рулем, – сказал он.

– Да, еду в Пенсаколу, беседовать со свидетелем. Ничего примечательного.

– Ты всегда так говоришь. По-прежнему ищешь новую работу?

– Я никогда не говорила, что ищу новую работу. Другое дело, что теперешняя мне немного наскучила.

– Здесь больше движухи, детка.

– Наслышана. Полагаю, ты не связывался с тетей Труди.

– Лично у меня нет такого желания.

Труди, сестра их матери, неутомимая хлопотунья, не жалела сил для цементирования семьи. Она горько оплакивала скоропостижную смерть сестры и постоянно делилась своей безутешностью с племянницей и племянником.

– Она звонила два дня назад и плакала навзрыд, – сообщила Лейси.

– Как обычно. Потому я и не могу с ней разговаривать. Странно, да? Мы почти не общались с ней, пока была жива мама, а теперь ей захотелось дружить с нами.

– Ей плохо, Гюнтер. Войди в ее положение.

– Кому сейчас хорошо? Так-так, у меня другой звонок… Это банкир, хочет перевести мне денег. Это важно, я перезвоню. Люблю тебя, сестренка.

– И я тебя.

Их беседы по вторникам чаще всего прерывались вот так резко, когда ему поступал более важный звонок. Лейси с облегчением переводила дух, когда он не успевал завести разговор о ее иске. Она перезвонила Даррену в офис и подтвердила, что завтра выйдет на работу. Затем позвонила Элли и оставила голосовое сообщение. Потом отключила телефон и нажала кнопку стереосистемы. Включилась запись лондонского концерта Адель.