Кто в списке у судьи?

Глава 8

Маляра звали Ланни Верно. В октябре прошлого года, ближе к вечеру пятницы, он стоял на верхней ступеньке двенадцатифутовой стремянки в гостиной готовящегося к сдаче дома, одного из нескольких дюжин на еще не замощенной улице в быстро растущем пригороде города Билокси. Балансируя с ведерком белой краски в одной руке, другой рукой он докрашивал кистью толщиной два дюйма потолочный плинтус. Его напарник уже завершил рабочий день и рабочую неделю – заторопился в бар. Ланни покосился на часы и покачал головой. Пятница, шестой час вечера, а он все еще трудится. По радио, включенному на кухне, транслировали последние хиты в стиле кантри.

Ланни тоже хотелось в бар, хотелось пива и хорошего скандала, и он уже давно был бы там, если бы не обещанный бригадиром чек. Чек ожидался в конце рабочего дня, время шло, и маляр все сильнее нервничал.

Ворота открылись, на подъездной дорожке хлопнула дверца пикапа. В гостиную вошел мужчина и после дружелюбного «хелло» представился:

– Батлер, окружной инспектор.

– Входите, – буркнул Верно, не поворачивая головы. На стройке вечно кто-то разгуливал.

– Что-то ты задержался, – сказал Батлер.

– Это точно, сейчас бы пивка…

– Здесь есть еще кто-нибудь?

– Ни души, один я, и тоже сейчас уйду. – Верно бросил взгляд вниз и увидел на обуви инспектора синие целлофановые бахилы. Странно, мелькнула у него мысль. На руках у инспектора были такие же одноразовые перчатки. Не иначе свихнулся на микробах. В правой руке гость держал папку-планшет.

– Напомните, где здесь электрощит, – попросил он.

– В конце коридора, – ответил Верно, окунул кисть в ведерко и продолжил работу.

Батлер покинул гостиную, прошагал по коридору и, заглянув в три спальни и в две ванные, заспешил в кухню. Там он посмотрел в окно столовой: тоже пусто. Его пикап стоял на дорожке, позади пикапа маляра. Вернувшись в гостиную, он молча толкнул стремянку. Верно с криком упал вниз и сильно ударился головой о кирпичную каминную полку. Он не потерял сознание и попытался встать, но было поздно.

Батлер достал из правого кармана брюк железный стержень длиной восемь дюймов со свинцовым шаром весом двенадцать унций на конце. Он любовно называл его Ледди[2]. От ловкого взмаха стержень выдвинулся и удлинился сначала вдвое, потом втрое. Верно получил удар в стиле карате по ребрам, и ребра хрустнули. Он заорал от боли, и прежде чем он успел снова издать хоть какой-то звук, свинцовый шар ударил его по затылку и расколол череп, как яичную скорлупу. С практической точки зрения он был уже почти мертв. Если бы больше его не трогали, то сердцебиение постепенно остановилось бы, а минут через десять прервалось дыхание. Но Батлер не мог ждать так долго. Он вытянул из кармана недлинный кусок бело-голубой веревки – нейлоновой, толщиной три восьмых дюйма, двойного плетения. Быстро обхватив шею Верно двойной петлей, он уперся коленом ему в позвоночник между лопатками, сильно дернул за оба конца веревки и свернул жертве верхний позвонок.

В последние секунды своей жизни Верно издал хрип и дернулся, организм предпринял последнюю инстинктивную попытку спастись. Он был крупным детиной и в юности слыл драчуном, но при врезавшейся в горло веревке и разбитом черепе полностью лишился сил. Монстр, уперев колено ему в спину, пытался оторвать ему голову. Перед смертью бедняга успел, наверное, подивиться силе человека в бахилах.

Батлер много лет назад усвоил, что в борьбе побеждает сильнейший. В эти ключевые секунды все решала сила и скорость. Тридцать лет он накачивал силу, занимался карате и тхэквондо – не ради здоровья и не для того, чтобы восхищать женщин, а ради успеха неожиданных нападений.

Он душил Верно две минуты, после чего тот обмяк. Батлер еще сильнее стянул веревку, смотал два конца, как заправский моряк, и затянул образцовый двойной морской узел. После этого он выпрямился, постаравшись не испачкаться кровью, и доставил себе удовольствие – несколько секунд любовался проделанной работой. Его беспокоила кровь: ее пролилось многовато, а он терпеть не мог грязи на месте преступления. Кровь попала и на его хирургические перчатки, и на рабочие брюки цвета хаки. Надо было надеть черные, и что на него нашло?

За исключением этих погрешностей, картина была приятная. Труп лежал ничком, с вывернутыми под неестественными углами руками и ногами. Медленно растекавшаяся кровь отменно контрастировала с новым сосновым паркетом. Белая краска из ведерка залила каминную полку и стену, попав даже на окно. Рухнувшая стремянка – тоже удачный штрих. Первый, кто здесь окажется, сначала решит, что Верно упал по неосторожности и при падении размозжил себе башку. Но еще один взгляд – и веревка поведает совсем другую историю.

Контрольный перечень: периметр, телефон, фото, кровь, следы обуви. Он посмотрел в окно: никакого движения на улице. Он вышел в кухню, сполоснул свои перчатки, все тщательно вытер бумажным полотенцем из кармана. Закрыл и запер обе задние двери. Телефон Верно лежал на кухонном столе, рядом с радиоприемником. Батлер выключил радио, лишний источник шума, и сунул телефон себе в задний карман. Вышел с планшетом в холл, остановился там и перевел дух. Не терять ни секунды, но и не спешить.

Он уже потянулся к ручке входной двери, как вдруг услышал шум двигателя пикапа. Хлопнула дверца. Он кинулся в столовую и там осторожно выглянул в окно.

– Вот дерьмо!

На дорожке появился здоровенный «Додж-Рем» с надписью «ДАНВУДИ КАСТОМ ХОУМЗ» по борту. Водитель уже шел по лужайке с конвертом в руке. Среднего роста и веса, лет пятидесяти, легкая хромота. Войдя, он сразу увидит тело Верно в левом углу гостиной. Это станет последним впечатлением в его жизни.

Убийца бесшумно занял позицию с оружием наготове.

– Верно, ты где? – прозвучал хриплый голос. Шаги, пауза. – Ланни, ты в порядке?

Еще три шага – и удар свинцовым шаром по затылку. Мужчина тяжело рухнул почти что поверх Верно. Рана и крайнее удивление не позволили ему оглянуться. Батлер наносил удар за ударом, круша череп жертвы и забрызгивая комнату кровью.

У Батлера было недостаточно веревки, чтобы задушить двоих, и вообще, на этого мужчину не стоило ее расходовать. Человек стонал и корчился, постепенно прощаясь с жизнью. Он все-таки глянул стекленеющими красными глазами на Батлера, но ничего не увидел, попытался что-то сказать, но не смог. Наконец, он упал ничком и перестал шевелиться. Батлер терпеливо ждал, следя за его дыханием. Когда оно прекратилось, он забрал из кармана безрукавки мертвеца телефон и приобщил к первому.

Внезапно ему показалось, что он торчит здесь уже слишком долго. Он еще раз проверил, есть ли кто на улице, осторожно вышел через входную дверь и запер ее. Теперь заперты были все три. Он залез в свой пикап, низко надвинул козырек бейсболки, нацепил темные очки, хотя день выдался облачный. Выехав задним ходом на улицу, он не спеша покатил вдоль домов – обычный инспектор, завершающий суетную рабочую неделю.

Остановился он перед торговым центром, подальше от магазинов и их камер. Сняв хирургические перчатки и бахилы, убрал все в пакет. Положил оба украденных телефона на сиденье, чтобы видеть их и слышать. После нажатия на один на экране появилось имя «МАЙК ДАНВУДИ», после нажатия на другой – «ЛАННИ ВЕРНО». Чтобы не быть пойманным с этими телефонами, он намеревался вскорости от них избавиться. Он долго сидел, собираясь с мыслями.

Верно сам напросился. Его имя фигурировало в списке давным-давно, и все это время он кочевал из одного городка в другой, от одной неудачной любовной интрижки к другой, живя от получки до получки. Не будь он такой бестолочью, таким жалким неудачником, его жизнь чего-нибудь стоила бы. Тогда он бы, пожалуй, избежал преждевременной гибели. Но он подписал себе смертный приговор несколько лет назад, когда пригрозил побоями человеку, назвавшему себя Батлером.

Данвуди просто попал под руку: он всего лишь оказался не в то время и не в том месте. Он никогда раньше не встречался с Батлером и, конечно, не заслужил такого конца. У военных это называется «побочный ущерб», но в данный момент содеянное Батлеру не нравилось. Невиновных он не убивал. Возможно, Данвуди был приличным человеком, семьянином и душой компании, прихожанином церкви, нянчил внуков.

В две минуты восьмого телефон Данвуди замигал и завибрировал, на экране появилось имя «Марша». Марша не оставила звукового сообщения, просто перезвонила спустя шесть минут.

Наверное, жена, подумал Батлер. Печально… Впрочем, он практически не умел сочувствовать и никогда не испытывал угрызений совести.

Побочный ущерб. Раньше подобного не случалось, но он был горд тем, как справился с ситуацией.

Майк Данвуди уже много лет назад бросил выпивать, пятничные вечера в баре ушли в историю. Марша не опасалась, что муж примется за старое, хотя отлично помнила, как тот шатался когда-то по барам с приятелями, тоже работавшими на стройках. Позвонив ему последний раз в этот день, она дала четкое указание – заглянуть в бакалею за фунтом пасты и свежим чесноком. Она готовила к визиту их дочери спагетти. Он собирался вернуться домой к шести часам, когда развезет получку своим работникам. Десяток его бригад возводили восемь домов, и он постоянно висел на телефоне. Если он не отвечал на звонок, то это обычно означало разговор по другой линии. Пропустив звонок, особенно от жены, он почти сразу перезванивал.

В 19.31 Марша позвонила мужу в третий раз. Батлер посмотрел на экран и едва не испытал жалость – правда, это продлилось всего секунду.

Тогда Марша позвонила сыну и попросила его съездить за отцом.

Верно никто не звонил.

Батлер двигался на север по дорогам местного значения, избегая побережья. По его прикидке, тела уже нашли, копы поняли, что пропали телефоны. Пора было от них избавиться. На его пути оказался городок Нили с населением 400 человек. Он проехал его насквозь. Он бывал здесь раньше по скаутским делам. Сейчас, в пятницу вечером, открыто было одно-единственное заведение – кафе на краю городка. Почта располагалась отсюда довольно далеко, опознать ее помог древний синий ящик для почты на обочине. Батлер затормозил перед домиком, вошел внутрь и увидел в тесном вестибюле квадратные дверцы арендных ячеек. Ни снаружи, ни внутри не было заметно камер, поэтому он небрежно опустил в ящик для почты пухлый конверт размером пять на восемь дюймов.

Дейл Блэк был выборным шерифом округа Харрисон. Поужинав с женой, он, как обычно, вышел на прогулку с собакой. Жена уже ждала его снаружи, проверяя телефон. Через секунду зазвонил его телефон. Звонок диспетчера в восемь вечера пятницы не предвещал ничего хорошего.

Через двадцать минут шериф свернул к новостройке, где его встретила настоящая иллюминация. Остановив машину, он поспешил к скоплению полицейских авто. Его ждал Манкусо, помощник. Взглянув на пикап на подъездной дорожке, шериф сказал:

– Узнаю колымагу Майка Данвуди.

– Она самая.

– А сам Майк где?

– Внутри. Он и еще один.

– Мертвы?

– Мертвее не бывает. У обоих проломлен затылок. – Манкусо указал кивком на еще один пикап. – Знаете его сына Джоуи?

– А то как же!

– Так вот, он приехал за отцом, хотел войти в дом, но двери оказались заперты. Он стал светить фонарем вон через то окно и разглядел два тела на полу. Вместо того чтобы ломиться в дом, он благоразумно вызвал нас.

– Представляю его состояние…

– Даже вы не можете такое представить.

Они пошли к дому мимо других помощников шерифа и прочих, примчавшихся по вызову. Все истомились без дела.

– Я выбил кухонную дверь, вошел и осмотрелся, – доложил Манкусо. – Больше никого не впустил.

– И правильно сделал.

Войдя в дом через кухню, они зажгли весь свет. У входа в гостиную остановились, пораженные ужасным зрелищем: два безжизненных тела лицом вниз, окровавленные головы, темно-красные лужи вокруг, разлитая белая краска, опрокинутая стремянка.

– Ты к чему-нибудь прикасался? – спросил Блэк.

– Нет.

– Это, кажется, Майк, – Блэк указал пальцем на тело.

– Да, это Майк.

– А маляр кто?

– Понятия не имею.

– Как я погляжу, ему оставили бумажник. Что в нем?

– В бумажнике лежали водительские права штата Миссисипи на имя Ланни Л. Верно, жителя Галфпорта. Шериф и его помощник несколько минут молча смотрели на трупы, пока Манкусо не спросил:

– Что думаете? Рефлекс сыщика сработал уже?

– В смысле, есть ли у меня версия случившегося?

– Типа того. По словам Джоуи, его отец развозил получку бригадам, заканчивавшим на этой неделе работу.

Блэк почесал подбородок.

– Этого Верно сбросил со стремянки кто-то, кто его на дух не переносил. Проломил ему череп, а потом удавил. Дальше появился непрошеный гость, Майк, его тоже прикончили, просто до кучи. Мы имеем два убийства: одно спланированное, совершенное по веской причине, второе – незапланированное, с целью прикрыть первое. Согласен?

– Мне все равно больше нечего предложить.

– Скорее всего, тот, кто это совершил, знает, что делает.

– Он заявился сюда с веревкой.

– Придется вызвать парней из полиции штата. Но это не к спеху. Давай сначала огородим место преступления. Пусть они сами вызовут криминалистов.

– И то верно.

Он никогда не возвращался на место преступления. Он читал несчетные истории, как вымышленные, так и похожие на правду, про преступников, которым было в кайф возвращаться. У него самого никогда не было таких планов, но сейчас ему вдруг показалось, что такой момент настал. Он не совершил ошибок. Никто не мог ни о чем догадаться. Его серый пикап походил на тысячи таких же пикапов в окрестностях, к поддельным номерным знакам штата Миссисипи было не придраться. Если бы что-то вызвало у него опасения, он всегда мог отменить свое решение и убраться из штата.

Он не торопясь, зигзагами вернулся в строящийся жилой комплекс. Там, еще не добравшись до нужного переулка, увидел множество огней. Проезд блокировали машины полиции. Медленно двигаясь мимо них, он кивал копам и осматривался. Тысячи красных и синих «мигалок»! Ясное дело, произошло что-то серьезное.

Ему захотелось побыстрее убраться подальше, но страха не было. Кайфа, впрочем, тоже.

Ближе к десяти часам вечера шериф Блэк и его старший помощник Манкусо приехали в городок Нили. На заднем сиденье машины устроился Ник, двадцатилетний студент колледжа, подвязавшийся в полицейском участке в роли техника на полставки. Держа на коленях айпад, он указывал направление.

– Подъезжаем, – сообщил он. – Здесь направо. Вроде это на почте…

– Почта? – удивился Манкусо. – Зачем ему выбрасывать краденый сотовый на почте?

– Надо же было как-то от него избавиться, – объяснил Блэк.

– Не лучше ли просто выбросить в речку?

– Не знаю. Спрашивай у него самого.

– Уже приехали, – сказал Ник. – Это здесь.

Блэк зарулил на гравийную стоянку, и все трое уставились на пустое, неосвещенное отделение почты Нили. Еще повозив пальцем по дисплею айпада, Ник доложил:

– Телефон лежит прямо здесь, в синем почтовом ящике.

– Ясное дело, – проворчал Манкусо. – Очень остроумно!

– Кто заведует этой чертовой почтой? – осведомился Блэк.

– Неужели кому-то нравится такая работенка? – удивился Манкусо.

– Некто Гершел Дерефорд, – сказал Ник. – Вот номер его телефона.

Гершел мирно спал в своем домике в пяти милях от Нили, когда внезапно ему позвонил шериф Блэк. Несколько минут он не мог сообразить, что к чему, потом пытался отказаться сотрудничать: дескать, федеральные правила не разрешают ему вскрывать «свой» ящик и позволять местным властям рыться в «его» почте.

Шериф Блэк прибег к давлению: сказал, что этим вечером неподалеку убили двух человек и что они преследуют убийцу. Трэкинг-приложение привело их в Нили, к «его» почте, и теперь им крайне важно завладеть телефоном. Это достаточно напугало Гершела, чтобы он перестал артачиться. Заведующий почтой явился спустя четверть часа, правда, недовольный, и все бормотал что-то под звяканье ключей о нарушении федерального закона. Он рассказал, что производит выемку почты ежедневно в пять дня, когда запирает почтовое отделение. Почту увозит машина из Геттисберга. Сейчас, в одиннадцать вечера, ящик, скорей всего, пуст.

Шериф Блэк приказал Нику снимать все происходящее на телефон.

Гершел повернул ключ, дверца ящика упала. Он достал и поставил на землю квадратный алюминиевый ящик без верха. Внутри лежал один-единственный конверт.

– Я предупреждал, что будет негусто, – напомнил Гершел.

– Не будем торопиться, – сказал шериф Блэк. – Сейчас я наберу на своем сотовом номер Майка Данвуди. Все понятно?

Все закивали, уставившись на конверт. Через несколько секунд из него послышались звонки.

Шериф Блэк дал отбой и сообщил:

– Теперь я позвоню по номеру Ланни Верно, его нам дала его подружка.

Он набрал номер, и до них донесся припев песенки Уилли Нельсона «Снова в пути». Подружка не ошиблась с цифрами.

Ник снимал все действо на айфон, Манкусо держал фонарь, Гершел мялся, не зная, что ему делать. Шериф спокойно объяснил:

– Теперь, после звонков по обоим номерам, мы можем уверенно заключить, что в этом конверте размером пять на восемь дюймов, лежащем в почтовом ящике, находятся два сотовых телефона. – Он достал из кармана ветровки пару хирургических перчаток. Ник исправно продолжал снимать. – Сейчас я достану конверт, но вскрывать его здесь мы не станем. Правила требуют доставить конверт в криминалистическую лабораторию штата и передать местным экспертам.

Он аккуратно достал конверт, показал его всем троим, в особенности оператору Нику, потом перевернул. На клапане был написан адрес, а на другой стороне причудливым шрифтом, следующее: Черри Макгроу, 114 Фэаруэй, № 72, Билокси, МС 39503.

У шерифа вырвалось «вот дерьмо!», и он чуть не выронил конверт.

– Что такое, босс? – спросил Манкусо.

– Это адрес моей дочери.

Дочь шерифа огорчилась, но все у нее было в порядке. Она вышла замуж меньше года назад и жила недалеко от родителей. Ее муж, уроженец этих мест, был страстным охотником и собрал завидную коллекцию огнестрельного оружия. Он заверил шерифа, что им ничего не угрожает и что они будут настороже.

Одному из помощников шерифа было приказано охранять дом босса. Миссис Блэк пообещала мужу, что останется цела и невредима.

По дороге обратно к месту преступления Ник сказал с заднего сиденья:

– Не думаю, что он собирался отправить телефоны вашей дочери.

Шериф Блэк не выносил дураков, он был занят своими мыслями и не желал выслушивать версии студента, смахивающего на четырнадцатилетнего подростка.

– Да уж, – буркнул он.

– Просто он знал, что мы найдем телефоны. Существует примерно десяток способов найти потерянный сотовый, и он не сомневался, что мы их отследим. По словам заведующего почтой, отправления, опущенные в конце рабочего дня пятницы, вынимают только после пяти вечера в понедельник. Но конверт обязательно вытащили бы гораздо раньше, он не мог этого не знать.

– Зачем тогда адресовать конверт моей дочери?

– Трудно сказать. Наверное, потому что он психопат и ужасно хитроумен. Многие из них такие.

– Забавляется, что ли? – предположил Манкусо.

– Очень смешно!

У шерифа не было настроения болтать. Его мучило множество противоречивых мыслей, вопросы без ответа и пугающие сценарии дальнейшего развития событий.