Кто я? (СИ)

Приятно все же было сменить обстановку. Я и не заметила, как устала постоянно находиться под давлением этих огромных исполинов. Древних, мудрых, живых, но все же немного пугающих. Здесь же на краю их царства ощущалась странная свобода и легкость. Лес был еще совсем рядом. Я улавливала все привычные ароматы, но что-то в воздухе неуловимо изменилось. К свежести листвы добавился запах сухой пыли, приносимый из степи, лесная прохлада здесь смешивалась с раскаленным за целый день ароматом земли и высушенного ветрами разнотравья.

Вот она оказывается моя стихия — земля. Теперь я это знаю и никогда не забуду. Первозданная, бесконечная, щедрая с теми, кто может воспользоваться ее дарами. Я улыбалась, вбирая в себя ее силу, теплую, пыльную, но отчего-то, такую родную.

Кланки разжигал костер. Пока я любовалась открывшимся видом, он успел насобирать хвороста. В животе требовательно заурчало. А ведь я сегодня почти ничего не съела за весь день. Все было некогда, а когда нас спешно выпроваживали, никто, конечно, не подумал о съестном. Или подумал?

Кланки открыл свою объемную сумку и принялся выкладывать оттуда спелые фрукты.

— Я предполагал, подобный исход событий, и решил заранее подготовиться, — пояснил он. — Праздничный пир я тебе не обещаю, но с голоду умереть не дам.

Я схватила самый большой плод и, уже поглощая его, прочавкала благодарность.

На ночлег мы расположились прямо на земле. Ничего, я тренированная, да еще Кланки захватил кроме фруктов пару подстилок из плотной ткани. Спать мы легли сытые и в тепле, что не так уж и плохо для здешнего мира.

Дома я любила засыпать, глядя не звезды. Сейчас же глядя на них, я вспоминала свой семью, которые, возможно, сейчас смотря на то же небо что и я, и даже не подозревают об этом. Вот интересно, а если объединить научные достижения и магию, возможно ли будет преодолеть межзвездные расстояния?

* * *

Утром Кланки не будил меня чуть свет, но я уже по привычке сама проснулась и лежала, слушая птичьи трели. Вставать совсем не хотелось. Бок приятно пригревал МУМР, свернувшийся калачиком рядом со мной, Кланки уже не было. Его местно ночевки было уже убрано, а сам он, видимо, отправился на разведку.

С одной стороны стояла невероятной высоты стена древних деревьев, а с другой простиралась бесконечная степь. Да, рядом со стволами шириной в пару метров и, я даже не могла предположить какой высоты, чувствуешь себя букашкой. Но здесь, когда перед тобой раскинулась бескрайняя степь, укрытая сверху синим, бесконечно глубоким небом, я ощущала себя песчинкой.

Так я пролежала до самого возвращения Кланки, предаваясь философским мыслям.

Наспех позавтракав, мы отправились в путь. Отойдя на несколько десятков метров, я обернулась, что бы окинуть взглядом массивную стену деревьев, раскинувшуюся за спиной. Великий лес безмолвствовал. Отсюда уже не были слышны ни птичьи трели, ни шелест листвы, ни шуршание маленьких лапок по опавшей листве. Мы даже не попрощались, просто ушли, а он равнодушно продолжал жить своей многогранной жизнью.

— Уже скучаешь по нему? — Спросил МУМР.

— Что?

— Волшебный Лес, — пояснил древний, — ты привязалась к нему, научилась чувствовать его магию. И будешь теперь скучать по нему.

— Почему ты не остался с ними, — спросила я. — Ты ведь древний дух, тебя они не выгоняли. Остался бы, наслаждался обожанием. А что тебя ждет с нами? Довольно утомительная дорога, без каких бы то ни было удобств и довольно мрачная не учтивая компания?

— За тысячу лет устаешь от обожания, — проворчал МУМР, будто древний старик. Хотя он по сути-то и был древним стариком. Сколько, интересно, ему лет? Спросить или обижу? Хотя, кажется, уже обидела. Я отвлеклась всего на минутку, а когда повернула голову, его уже не было на месте.

— Вылезай, — обратилась я к пустому месту, — хватит дуться.

— Что случилось? — Спросил Кланки.

— Кажется, я обидела МУМРа.

— Хочешь заработать себе в недруги древнего, — усмехнулся эльф, — удачи.

— И что, я больше его никогда не увижу? — Я даже не знала, грустить по этому поводу или радоваться.

— Кто знает, — пожал плечами Кланки. — Древние поступают лишь так, как считают нужным. Если он сочтет интересным для себя путешествие с нами, он вернется.

— А нельзя было попросить его перенести нас во владения огненных эльфов или может ему бы хватило сил отправить меня прямиком домой?

— Попросить то можно было, да и магической энергии у него предостаточно, но вряд ли бы он согласился что-то делать. Я повторяю, он делает, что хочет сам, а не что нужно кому-то еще. Просто отправить тебя домой ему будет не интересно, он любит развлечения. Сейчас, извини, роль забавы выпала тебе.

Нет, я все же была рада тому, что он сам исчез, а то я бы ему устроила забаву на славу. Скучно, видите ли, жить столько веков, ничего интересного не происходит.

— Не обращай внимания, — попытался утешить меня Эльф, — на поступки древних нужно смотреть сквозь пальцы. Они по сути те же дети, только дети играют с соломенными куклами, а древние с нашими судьбами.

— И ты так спокойно об этом говоришь, — поразилась я.

— Можно, конечно, пытаться сопротивляться, но тогда он войдет во вкус и не отстанет уже очень долго. Ему интересна сама игра, а если возникнет противостояние, это вообще замечательно.

— А нельзя перехитрить его?

— Древнего, который живет столько же, сколько существует наш мир? — Мне показалось, он посмотрел на меня так, как смотрят на маленького ребенка, пытающегося разбить чугунный котелок. — Попробуй.

Милый, белый, пушистый зверек с теплыми лапками, согревавший ее по ночам, и вдруг… Если вернусь домой, никогда не заведу кота.

* * *

Das Wasser ist KЖnig,

sogar das Feuer hat Angst vor dem Wasser.

Вода — король, даже огонь ее боится

Народная мудрость

Солнце палило нещадно, сегодня оно словно решило высушить те последние капли влаги, которые еще оставались в этом краю. Как только здесь еще не образовалась пустыня с таким жарким климатом. Может местная растительность имеет такие длинные корни, что они способны дотянуться до подземных вод? А иначе здесь бы давно не осталось и намека на что-либо живое, осталась бы только сухая пыль, перегоняемая с места на место игривым ветром.

Как далеко мы уже ушли от Волшебного Леса и сколько преодолели за нынешний день, я не берусь судить. Мы никуда не спешили, некуда было, да и условия не способствовали, мы просто шли вперед, в направлении заданном Кланки. Иногда останавливались на отдых, не сильно часто дорога была не такой уж изматывающей… До сегодняшнего дня. С самого утра солнце принялось обрушивать на нас свои далеко не ласковые лучи. Только оторвавшись от горизонта, оно уже пригревало во всю, через пару часов жгло невыносимо, а что будет к обеду, я просто боялась подумать.

На нашем пути, как назло, не встречалось ни одного деревца, в тени которого мы могли бы переждать самую тяжелую пору дня. Деревья будто не желали расти в этом гиблом краю, они все остались далеко позади, под защитой Волшебного Леса. Только редкий кустарник, практически не дающий никакой тени, иногда встречался на нашем пути. Вода из наших запасов подходила к концу, а в подобном месте можно было и не надеяться наткнуться на речушку или родник. Я высказала свои опасение Кланки.

— Ты боишься остаться без воды? — Усмехнулся он. — Ты же маг, причем талантливый маг, раз сумела исполнить древнее пророчество, чего не удавалось никому до тебя.

Последние слова он произнес как-то странно, с горечью, что ли.

— Давай, — подбодрил он меня, — попробуй. Подумай о том, чего тебе хочется. Представь воду, как она капает, стекает по твоим пальцам.

Я послушно повиновалась, для большей концентрации закрыв глаза. Представила, как капли живительной влаги стекали по моим рукам, приятно освежаю кожу. Постояла так несколько минут, потом открыла глаза и вопросительно посмотрела на Кланки. Не знаю, чего я ожидала, что передо мной появиться холодильник, забитый стеклянными бутылками с известным логотипом, или что прямо среди пустоши раскинется озеро с хрустально чистой водой. Ничего не изменилось. Только пить захотелось еще сильнее. Кланки стоял передо мной и ждал чего-то. Так можно было стоять до вечера и ничего не получить.

Я медленно пошла вперед, делая вид, что понимаю зачем. Было как-то неприятно вот так сразу признавать поражение. Мне почудилось, что откуда-то снизу повеяло сыростью. Радостно взвизгнула и указала Кланки на небольшое углубление под ногами. Тот послушно наклонился и принялся разрывать сухую податливую почву прямо руками. Я в нетерпении приплясывала вокруг него. Вот сейчас, еще чуть-чуть и забрызжет живительная влага!

Внезапно во все стороны действительно брызнуло, только это была совсем не вода, а стайка болотно-зеленых лягушек. Потревоженные они врассыпную бросились от нас. Видимо Кланки раскопал их нору. Он извернулся и схватил одного особо пузатого лягушонка.

— Молодец, — похвалил он меня, — это уже кое-что.

— Что? — Переспросила я.

Он поднял лягушонка вверх и принялся выжимать словно губку. Из него сочилась вода, стекая прямиком в раскрытый рот эльфа. Как бы мне не хотелось пить, меня передернуло от отвращения. Вот что значит человек, выросший в условиях цивилизации. Даже при угрозе смерти я не могу переступить через принципы. Или я еще не на пороге смерти? Хотелось думать именно так.

— Эти лягушки выживают здесь благодаря этой своей полезной способности, — пояснил Кланки. — По ночам они долго сидят на холоде, а затем прячутся в теплые норы. На их коже образуется влага, которую они впитывают, а затем сидя в глубокой норе подальше от жары, они удовлетворят свои потребности в воде посредствам запасов. Поэтому мне и удалось выжать лягушонка, словно речную губку. Там точно еще осталась парочка в норе, тебе достать?

Я сморщила носик и покачала головой. Нет уж буду продолжать, может, удастся найти что-нибудь получше. Кланки все же откопал еще парочку запасливых лягушек. Я на это даже смотреть не могла. Жажда еще не смогла сломить меня.

Я все шла и шла вперед. Во рту все пересохло, я зык будто увеличился в размере, а вкусовые ощущения были премерзкими. Нужно было соглашаться на лягушонка. Кланки вон идет себе и в ус не дует, а я мучаюсь. И чем сильнее я старалась не думать о жажде, тем интенсивнее мысли о воде лезли в голову. В какой-то момент я начала думать, что брежу. Я чутко слышала, как журчит река, ощущала ее запах, представляла мощь ее потока сметающего все на своем пути.

Я остановилась, тряхнула головой, прислушалась к себе. Ощущения не пропали, наоборот, стали еще более реальными и близкими. Я осмотрела окружающую местность, никакого намека на реку в поле моего зрения не наблюдалось. Даже если бы она протекала в нескольких десятках метров, по берегу наверняка росли бы деревья и кусты, но ничего подобного я не замечала, сколько не напрягала зрение.

— Я ощущаю реку, но ничего не вижу.

— Может это невидимая для твоих глаз река.

Я посмотрела на эльфа, в ожидании усмешки, но он был серьезен. Я задумалась, что это за река, которую не видно. Подземная! Как я раньше не подумала о подземных реках.

— И как нам добраться до нее? — Спросила я вслух.

— Ты не маг воды, и не сможешь призвать ее, но это и не нужно. Вода несется стремительным потоком там, где ей положено, нужно лишь предоставить ей способ выйти наружу.

— Как? — Неужели он никак не поймет, что я абсолютный дилетант в вопросах магии.

— Представь себе реку. Она бурлит под толщей земли. В нескольких десятках метров под твоими ногами. А теперь представь, что в этой толще камня и глины проступает небольшой лаз, словно его вырыл грызун или другой зверек. Он продвигается все выше и выше по направлению к поверхности, а по свободное пространство уже заполняется водой, стремящейся занять любое доступное место.

Он говорил четким спокойным голосом, словно видел это своими глазами, а передо мной появлялась картинка происходящего. Неистовый безудержный поток нес свои воды в направлении океана, но вот небольшая струйка отделилась от общей массы и направилась вверх по все продвигающейся щели в твердом грунте. Все выше и выше взбиралась упрямая вода, подталкиваемая мощным давлением.

Первое что я услышала, были ругательства Кланки. Странно, но на этом чудном языке даже они не выглядели грубыми, а отличались своеобразным изяществом. С моей помощью, вода пробила себе путь наружу и сейчас неистово этому радовалась. Искрящиеся на ослепительном солнце струи били прямо в небо, орошая округу живительной влагой. Кланки не повезло, он стоял прямо в том месте, где бурлящий поток вырвался на свет. Сейчас, весь мокрый, он отфыркивался и пытался отжать моментально промокшую рубашку. Все это сопровождалось забавными эльфийскими бранными напевами. Если вспомнить «любовь» огненного эльфа к воде, думаю, он ни за что не поверит, что это вышло случайно.

Я вздохнула и направилась утолять свою жажду. Вода была холодной, очень холодной. Мои ладони, в которые я использовала вместо чашки, моментально замерзли и стали плохо слушаться. Я набрала воды в дорогу, поплескала немного на себя, что бы продлить чувство прохлады хотя бы на немного и запечатала искрящийся на солнце фонтан. Вокруг образовалась приличная лужа, только не из воды, а из раскисшей в грязь пыли. Но я уверена, через несколько минут здесь и следа не останется от чудо — источника.

Интересно устроен мир. Вода вот она рядом, только протяни руку и получишь, но только если эта рука наделена даром магии. А если нет, изволь довольствоваться водяными лягушками.

Мы продолжили путь. Впереди бескрайняя степь, над головой жгучий шар солнца посреди бело-голубого неба и конца-края не видно этому походу. Мне жуть как хотелось, словно маленькому ребенку, поприставать к дяденьке эльфу. «Скоро мы придем? Ну, скоро? А не скоро — это когда?» Но подумав, что путь это не сократит, а вывести его из себя мне все равно не удастся, я отказалась от этой мысли. Если и злить доблестного эльфа, то наверняка. Может, еще один фонтан на него пустить?

* * *

Не is happy who thinks himself so

Счастлив тот, кто сам себя счастливым считает

Народная мудрость

Вскоре местность стала более приемлемой для путешествия. Все чаще встречались деревья, в тени которых можно было отдохнуть, да и солнце не палило так безжалостно, иногда даже можно было встретить небольшие родники. Вода в них тонкой струйкой сочилась среди камней, образуя светлый фонтанчик в мутной луже с водой. Вокруг подобного источника росли деревья, а кустарники отличались особо насыщенным цветом листвы. Каждый встреченный на пути родник походил на предыдущий, словно брат близнец. Та же лужица, те же деревца и кустарник, окружающие своеобразный оазис. ДА, ландшафты здесь не балуют глаз разнообразием и роскошью.

Уж не знаю где, под плащом или в объемной чудо — сумке, но Кланки удалось припрятать еще один лук со стрелами. Он предназначался мне. Собственный после некоторых споров ему удалось отвоевать у лесного племени, а я была безоружной. Сейчас, видимо, Кланки стало совсем скучно, и он решил обучать меня искусству стрельбы из лука.

Стань сюда, руки сюда, пальцы сложи вот так, стрелу держи вот так. В первое время мне эта идея понравилась, но корда мы перешли к тренировкам… Сначала, мой мозг отказывался понимать, почему моя стрела не летит, или летит но совсем не туда, куда должна, или не долетает до цели. Через час обучения у меня ныла спина, болели пальцы и дрожали руки. Но учитель мне попался упорный, он не верил в то, что я не способна попасть в крылышко бабочки сидящей на ветке, которую нес в клюве сокол, парящий в пятидесяти метрах над землей со стороны стоящего в зените солнца. Правда, пока мне не удавалось попасть даже в ствол дерева с десяти шагов, но Кланки не терял надежды, а времени, и главное, терпения у него было предостаточно.

Это словно стало смыслом его жизни, сделать из меня первоклассного стрелка из лука. Мое обучение проходило каждый день и длилось с утра и до вечера. Пока мы шли, он объяснял, как нужно правильно дышать, стоять, выбирать место, откуда буду стрелять, учитывать силу и направление ветра. Когда останавливались на привал, начинались практические занятия. На таких привалах я уставала еще сильнее, чем во время перехода. За день требовательный учитель выматывал меня так, что засыпала я мгновенно и вся ночь пролетала, словно миг.

День сменялся днем, мы все и шли и шли вперед. Понемногу у меня что-то начинало получатся. Кланки был очень спокойным и терпеливым учителем. Его выдержке можно было только позавидовать. Я постоянно что-то переспрашивала, он повторял, а на следующий день ему приходилось это делать снова, а затем снова и снова. Пока я не доводила свои действия до автоматизма. Но ни разу он не упрекнул меня и ни разу не разозлился на мою нерасторопность. Я была поражена подобным его поведением. Сама я частенько злилась и ругалась, когда у меня в очередной раз что-то не получалось, а он оставался спокоен как поверхность воды во время штиля.

Со временем его спокойствие переросло в меланхолию. Он почти полностью перестал реагировать на окружающий мир. Вставал утром, ложился вечером, скорее, по привычке, охотился, когда я просила, послушно ел, то что я готовила, но зачастую просто молча смотрел в пустоту. Мы продолжали путь, но я не была уверена, что Кланки понимает, куда меня ведет, и что он вообще ведет, а не мы просто идем, куда глаза глядят. С каждым днем он становился все печальнее и печальнее, его совершенно перестало заботить мое обучение, он не радовался моим успехам, хотя это была всецело его идея сделать из меня лучника.

Мрачный и унылый он был сам не похож на себя. Я, конечно, плохо его знала, но не думаю, что это свойственное ему поведение. Пару раз я пыталась спрашивать, что с ним случилось, но он и раньше-то не отвечал на мои вопросы, а теперь и подавно. Он только устремлял свой взор к горизонту и изображал на лице вселенскую тоску.

Я всерьез начала беспокоиться, с этим нужно было что-то делать, но что. Я не знаю даже простеньких заклинаний для снятия порчи или сглаза, а если проняло Кланки да так, что она даже ничего не почувствовал, здесь нужен опытный маг. Но бродить по полям вечно тоже не дело, где гарантия, что мы не ходим кругами. Местность подозрительно однообразная, роднички деревца, травка. Нам давно на пути не попадались ни холмики, ни овражки, ни даже более-менее крупный лесок. Так просто не бывает, природа не может быть столь однотипной.

Мне стало страшно. И как я только раньше не замечала что происходит. Вернее ничего не происходит. Тренировки мы забросили, все больше времени проводили сидя у костра, Кланки с унынием взирал на язычки пламени, я просто валялась от безделья на траве. Эльф никуда не подгоняет так зачем же торопиться. Я осознала, что скоро стану как он, печально тосковать обо всем и ни о чем. Я даже не могла точно вспомнить, сколько времени мы уже здесь бродим, неделю, две или пару месяцев. Последние дни течение времени не ощущалось вовсе.

Это что же мы теперь будем вечно здесь скитаться?! В панике, я принялась метаться туда-сюда, меряя шагами пятачок возле костра. Так мне определенно лучше думалось. Нужно что-то делать, приняла я решение, нельзя сидеть, сложа руки, а то я превращусь в овощ как Кланки. Может, получится привести его в чувства? Я подскочила к эльфу и принялась изо всех сил трясти его за ворот, никакой реакции, а в глазах лишь горестное томление. Я отвесила ему парочку оплеух. Вот сейчас он начнет возмущаться и кричать, что я не в своем уме, но… Ничего. Наивно, конечно было надеяться что-то, но попробовать было нужно. Хотя бы что бы просто не сидеть на месте.

— Вставай, — приказала я эльфу. Он послушно подчинился. — Бери вещи, мы идем обратно.

Может и не самое блестящее решение, но попробовать стоило. Раздвигая кусты и особо высокую траву, я уверенным шагом шествовала впереди. Уверенность, что все обойдется, придавал мне сил. Откуда она взялась эта уверенность? Так это же волшебный мир, здесь добро должно победить зло, а в том, что мы на стороне добра я уж точно уверена.

Так мы шли довольно долго. Я порядком устала, но останавливаться на привал было страшно, движение — это жизнь. Начинало смеркаться, и пора было задуматься о ночлеге, как вдруг впереди мигнул огонек. Я резко остановилась. Показалось? Нет! Вот опять, мигнула и снова скрылась среди травы искорка света. Кто это может быть и почему они идут точно за нами. Кому понадобилось преследовать нас, да кто вообще может знать, что мы здесь. Никто, значит это не преследователи, а случайные попутчики. Я приняла решение выйти к костру. Кто бы они ни были, мне сейчас нужно было живое общение с нормальными людьми, иначе можно сойти с ума.

Я почти бегом бросилась через кустарник. Каково же было мое удивление, когда я выскочила к костру. Огонь почти догорел и здесь определенно недавно кто-то был, но отчего они ушли, даже не погасив костр? Что прогнало их?

Кланки снял с плеча сумку, опустил ее на землю и уселся возле огня. И тут я поняла, да это же наша стоянка, это я не погасила огонь, в спешки приняв решение возвращаться. Я как раз подбросила большую охапку веток, поэтому огонь еще и не угас за время нашего блуждания. Вот так новость. Я обессилено опустилась рядом с эльфом. Все это время мы ходили… Даже не кругами… Нас словно игрушку, кто-то разворачивал, меняя направление движения. Мистика какая-то. Хотя, а чего я хотела, это же волшебный мир. Здесь каждый обладает магией, да еще древние духи любят позабавиться с живыми существами. Я вспомнила МУМРа, уж не он ли подшучивает над нами. Наслал проклятие и сидит теперь, посмеиваясь, потирает лапки.

И главное рядом со мной сидит сильный умелый воин, способный победить любого, ну, или почти любого врага, ему бы защищать слабую девушку от злых сил, а он только горюет не понято о чем. Откуда у него взялось это уныние? Грусть, тоска, меланхолия, печаль. Внезапно я вспомнила, что именно этот набор чувств посетил меня совсем недавно. Мысль о чем-то подобном промелькнула на краешке моего сознания и хотела убежать совсем, но я усилием воли схватила ее за изворотливый хвостик и принялась вытаскивать на свет. Вспоминать было очень трудно. Словно сон с лучами солнца тает в воспоминаниях, оставляя лишь общий силуэт, ускользало от меня что-то очень важное.

Хорошо помнила я лишь полную апатию и чувство безнадежности. Можно было поддаться этим чувствам и через них пробраться к воспоминаниям, но что если я, как Кланки, не смогу выбраться из цепких лап окутывающей меня липкой тоски? Думать, думать, нужно работать головой! Мы вышли из Волшебного Леса, все было в порядке, я вот только поссорилась с МУМРом, был бы он с нами, может ничего бы и не произошло. Хотя с его любовью к приключениям, может он бы и бросил нас, что бы посмотреть, как мы будем выпутываться.

Кланки не проявлял излишней печальности в первый день нашего пути, он решил заняться моим обучением и, казалось, очень увлекся этим занятием. Когда же наступил переломный момент в его настроении? Я попыталась вспомнить последовательно каждый день нашего пути, что оказалось очень сложным. Утро было похоже на утро, день на день, да и вечера особо не отличались друг от друга. Может мы попали в эту ловушку как только вышли из лесу?

Перед моим взглядом будто что-то мелькнуло. Я замерла. Вот опять! Поле, солнце, голубое небо. Обычная картина за последние дни. Но на горизонте что-то выделялось из привычного пейзажа, какое-то серое пятно. Это не было похоже ни на рощу, ни на скалы, ни на постройки жилищ. Это было просто серое пятно, оно словно поглощало разлитые вокруг яркие краски солнечного дня и оставалось бесцветным, ни черным, ни белым, а именно бесцветным.

Чем ближе мы подходили, тем больше она становилась, серая клякса сумрачной тени. Мне совершенно не хотелось выяснять, что это такое, и я предлагала Кланки сделать крюк в сторону, но ему почему-то непременно нужно было взглянуть поближе на это чудо. Вокруг стало заметно прохладнее. Хотя солнце продолжало светить, и на небе не было ни облачка. Когда мы подошли к границе серого пятна, у меня изо рта вырывались облачка пара.

Только теперь стало заметно, что внутри этой бесцветной зоны стоит большое здание. Оно словно пряталось там. Если смотреть прямо на него, становилось размытым и нечетким. А когда отводишь взгляд, на мгновение прорисовывались четкие контуры, острые грани углов, стройные колонны, удерживающие крышу. Я старалась не смотреть на него напрямую, рассматривая серую неподвижную траву у подножия, но хорошо рассмотреть строение не удавалось. Не могу сказать точно, был ли там вход, или окна, или что-то еще, я видела лишь общие черты. Но даже то, что я видела, мне определенно не нравилось. Вот откуда эти знакомые ощущения меланхолии и печали. Это место поглощало не только все краски мира, оно вытягивало из души все тепло, радость, надежду, любовь. Все те чувства, которые наполняют нашу жизнь смыслом.

А Кланки отчего-то тянуло туда, его влекло это место, и я не смогла его удержать ни уговорами, ни тем более, силой. Он зашел туда, внутрь этой серой размытой зоны, а я осталась снаружи. Сначала я видела, как он удалялся от меня, затем его силуэт стал расплываться, и вскоре я едва могла уловить его взглядом, так же как и необычное строение. Минута текла за минутой, время стало таким же липким, как и чувство страха, окутывающее меня. Глаза у меня слезились и болели, но я продолжала всматриваться, в надежде заметить эльфа. Не знаю, сколько времени прошло, десять минут или несколько часов, но он не появлялся. Тогда я принялась кричать, громко звала его до хрипоты в голосе. Что же такого мог там найти Кланки, что не позволяло ему вернуться? Внутренний голос мне подсказывал, что ничего хорошего.

Я совсем отчаялась, уже хотела пойти за ним следом, наплевав на благоразумие, как вдруг заметила неясный силуэт, отделившийся от серой уродливой громадины. Он шел, пошатываясь, словно пьяный или во сне, но шел в мою сторону, а значит на свободу, от этого кошмара. Я снова принялась звать его, прыгала на месте, махала руками, пытаясь привлечь его внимание, но он ни на что не реагировал. Ступив на зеленую траву, он лишь мельком глянул на мое заплаканное лицо, поднял вещи и, молча пошел вперед. Сколько я ни пыталась спрашивать, он не отвечал и просто шел дальше.

Мы ни разу не заговорили о странном месте, но с тех пор Кланки изменился, он выглядел вполне здоровым, но что-то угнетало его. Печать, засевшая у него во взгляде, с каждым днем становилась все больше. Он забросил мои тренировки, но продолжал идти вперед как кукла. Непонятно только, почему я забыла об этом, и что теперь делать.

Я смотрела на язычки пламени, облизывающие последние, ставшие совсем хрупкими, палочки в костре. Нужно бы подбросить дров, а то огонь скоро погаснет, это была логичная мысль, но чувства мои были против любой физической работы. Зачем? Зачем поддерживать огонь? Что бы приготовить пищу? Что бы были силы идти дальше? Но зачем вообще куда-то идти?

Я тряхнула головой, так я скоро превращусь в растение, пущу корни и останусь здесь навсегда. Эх, МУМр, где же ты. Спаси нас, а то некому будет тебя забавлять. Мифициус Как Жеж Тебя Там Дальше.

*****

Как приятно пробуждение по собственной воле, а не по чьему-либо принуждению. Когда чувствуешь себя отдохнувшим на все сто процентов, через еще закрытые глаза ощущаешь ласковый свет солнышка, а носом чуешь аромат свежеприготовленного завтрака. Я потянулась, наслаждаясь приятным ощущением во всем теле, и открыла глаза. Весело потрескивал костер, на нем почти закипал чайничек и шкварчала румяная тушка. Неужели Кланки решил приготовить завтрак? Кланки?! Воспоминания последних дней нахлынули на меня, отрезвив и смыв все остатки сна.

Эльф сидел у костра, жмурился на солнышке от удовольствия и даже что-то насвистывал. Вот уж таким я его точно ни разу не видела.

— Что произошло? — Спросила я, резво вскакивая, готовая ринуться в бой с очередной напастью. Вместо ответа тот лишь изобразил лучезарную улыбку.

— Ничего страшного, побочный эффект, скоро пройдет, — знакомый голос откуда-то снизу.

— МУМР, — воскликнула я, вот уж не думала, что обрадуюсь этой встрече. — Ты вернулся.

— Конечно! Вот оставь вас одних на пару деньков, сразу влипнете в историю, — знакомо проворчал он.

— Что с Кланки, что вообще это было?

— С ним все в порядке. Просто он так долго испытывал негативные эмоции, что сейчас просто наслаждается жизнью, радуется, как ребенок. Умильная картина, не правда ли.

— А что это было за бесцветное здание, это ведь из-за него все? И чего Кланки вообще туда понесло, у меня было желание только бежать оттуда, куда глаза глядят.

— У него были свои причины, — туманно ответил МУМР, — Понимаешь, в его душе давно живут холод и тоска, только он всячески пытается их скрывать. Но иногда и они вырываются на волю. Бесцветное место, как ты его назвала, обходит стороной все живое уже не одну сотню лет. Там кое-что произошло, кое-что ужасное, с обладателем большой магической силы. Вся его энергия отразила чувства, которые ему пришлось испытать, и излучает теперь их на все живое, оказавшееся рядом.

— Что же там произошло? — Любопытство всегда было моим слабым местом.

— Не стоит тебе знать этого, — МУМР вздохнул, будто часть той печали коснулась и его.

— А как ты оказался здесь?

— Ну как я мог бросить своих подопечных! Да и не так много существ в этом мире знает мое имя, — подмигнул он мне.

— Имя? — Переспросила я.

— А ты как думала? Имя связано с человеком (и любым другим существом) очень крепко. От него не только зависят характер и судьба, зная его можно управлять, насылать заклятия и много чего еще. А ты так часто повторяла мое имя последнее время, что я не мог не обратить внимание.

— Но я даже не помню его полностью, — смутилась я.

— Того, что ты помнишь вполне хватило, — МУМР даже не подумал обижаться. — Пойдем чай пить, тебе сейчас тоже пойдут на пользу мои травки. Да и завтрак давно готов.

* * *

Was sein soll, schickt sich wohl

Что должно быть, то и случится

Народная мудрость

Приятно распластаться на земле после целого дня проведенного в пути. В животе, в который раз заурчало. Ужином заняться, что ли. Я вывернула на землю содержимое мешка, который загодя набила еще днем. Наученная горьким опытом, я знала: а) трава, конечно, горит, но сгорает очень быстро; б) степные суслики — животные, и мясо у них съедобное, но не в сыром же виде, я не настолько одурела от голода; в) сон — половина еды, но попробуй засни, когда в животе целый оркестр играет партию духовых.

Поэтому, повстречав на пути засохшее деревце, я не упустила шанс наломать веток и затолкать их в мешок. Идти с грузом на плечах было конечно не очень удобно, но голод, как говорится не тетка.

Кланки, глядя на мои труды, только снисходительно улыбался, но помогать не собирался. Ничего-ничего. Вот соберется он сусликов своих жарить, а дрова то у меня! Он последние минут пятнадцать пристально всматривался в заходящее солнце. Медитирует что ли? Благороднейшее занятие конечно, но есть-то как хочется.

— Не соблаговолит ли достопочтенный сэр отправиться на охоту на вкуснейших степных сусликов? А я пока костерок разведу.

Дул сильный ветер, трепая высокую траву. То затихал на мгновенье, то с новой силой прижимал ее к земле. По небу скоро плыли облака. Уже не белые пушистые барашки, но еще и не темные грозовые тучи. Небо было моего любимого персикового цвета. Теплого и насыщенного. Вроде на закате такой цвет должен предвещать непогоду. Но что мешает наслаждаться моментом сейчас. Вдыхать свежий запах разнотравья, принесенный быстрым ветром. Любоваться цветными переливами закатного неба, окрашивающего облака во всевозможные оттенки от желтого до малинового. А на востоке уже видна, все увеличивающаяся, темно синяя полоса. Скоро она накроет собой всю степь, и ночь вступит в свои права.

Люблю я смотреть на небо. Здесь посреди поля особенно остро ощущается его мощь, несокрушимость и полное равнодушие. Ему много миллионов лет. Оно видело тысячу поколений людей, животных, растений. Все сменялось в этом мире, одни виды приходили, иные исчезали навсегда. И только безмолвное небо равнодушно наблюдало за суетой всего живого. Ему живому все хотелось чего-то достичь, расти, развиваться, учиться новому и все как можно быстрее, быстрее, еще быстрее. Учиться прятаться, а не то найдут и съедят. Учиться обращаться с оружием, а то другие, те, кто оказался быстрее, заберут твою еду, и ты умрешь с голоду. Учится плести интриги, а то шикарный замок на берегу и конюшни с породистыми скакунами достанутся кому-то другому. И только небо никуда не спешит. Оно будто с печальной улыбкой смотрит на все свысока. Миллион лет — раз, миллион лет — два. А что тогда пару столетий? Так — миг, мгновение, пыль…

Что-то едва слышное вернуло меня к реальности. Слух еще ничего не улавливал, но подсознание послало тревожный сигнал. Я мигом вскочила, подобрав лук и доставая стрелу. Кланки уже был на ногах, в руках он держал свой большой лук и пристально всматривался в сторону заходящего солнца.

— Кажется лошадь, — подумала я.

— Всадник, — уточнил Кланки. Ну вот, так всегда! А говорит, что мысли читать он не умеет!

Последние лучи заходящего солнца играли не в нашу пользу. Рассмотреть что-либо не представлялось возможным даже зоркому воину, что уж говорить про меня. Но топот стремительно приближался, так что любопытствовать остается не долго.

— Берегись! — Крик эльфа нарушил тревожное ожидание. А рядом с моей ногой в землю вонзилась стрела. И если б ветер сегодня не так внезапно менял свое направление, стрела настигла бы свою цель. Видимо даже самому искусному лучнику не угадать смену направления ветра в степи.

— Да не стой же ты столбом! Прикрикнул на меня Кланки.

— Куда мне интересно деться посередине поля? — Но, порядка ради, я подняла лук, натянула тетиву и попыталась найти цель. Хм. Что-то не получается. Лучше не стоит. А то подстрелю еще своих. Кланки как раз стоит между мной и неизвестным стрелком. И, кстати, не бездействует как я. Стрела отправляется в полет за стрелой. Но топот не смолкает. Завороженный он что ли. Ведь Кланки довольно меткий стрелок, даже среди своих искусных в стрельбе сородичей.

— Что-то не так, — успел произнести лучник.

И тут случилось нечто неимоверное. Кланки — лучший стрелок своего клана, бесспорный победитель множества турниров и состязаний, мой единственный и верный защитник в этом Мире, упал на траву сраженный стрелой.

Я стояла в нескольких шагах от него и не могла поверить в происходящее. Из белой рубашки торчала стрела с ярко зеленым оперением. От нее очень быстро расползалось красное пятно. Силы покидали его вместе с кровью. И все же он посмотрел на меня своими красными, будто пылающими глазами. Что он чувствовал в тот момент, проносилась ли перед его взглядом вся жизнь или он сожалел о том чего так и не успел? Я стояла и безмолвно смотрела в полыхающие огнем зрачки.

Стоп. Я посмотрела на свои руки. Одна сжимала изящный лук, другая стрелу, украшенную изящной вязью хитрых переплетений. Я достала ее из колчана, но в полет так и не пустила, боялась попасть не туда. Эти стрелы дал мне Кланки. Сказал, что их изготовили жители лесного племени. Это значит, что кто-то использует такие же стрелы как у меня? Но где он мог раздобыть их?

Да что же происходит вокруг?!

Я завертела головой во все стороны.

Конский топот смолк, как будто его и не было. Да и всадника мне разглядеть так и не удалось. Не смогу с уверенностью даже сказать, был ли он вообще.

Убедившись, что в меня никто стрелять не собирается, я бросилась на помощь умирающему. А в том, что он умирает сомнений у меня не оставалось. Кровь уже заливала всю рубашку. Уже и не поверить, что пару минут назад она была белоснежной. Я присела рядом, боясь прикоснуться, что бы не доставить раненому дополнительную боль. Его веки слегка подрагивали, а губы пересохли, лоб же наоборот вспотел. Я отвела в сторону прилипшую к лицу белоснежную прядь.

Как же это так. Это ведь я — неумеха в чужой стране. Не знакомая ни с обычаями, ни с боевыми искусствами. Это мне здесь угрожает опасность на каждом шагу. Да если бы не Кланки, мне и дня здесь не протянуть.

В носу царапались десятки маленьких кошачьих лапок с сотнями остреньких коготков. Нет. Сейчас не время плакать. Кланки этого бы не одобрил.

Прямо слышу его голос: «Вставай, плакса, хватит сырость разводить!»

Я подняла глаза и еще раз огляделась.

Такое чувство, что я здесь уже была. Точно. Во сне. Как я тогда ошиблась, посчитав Кланки поверженным мною врагом! А что тут еще можно подумать. Чистое поле, мы вдвоем, один повержен, другой стоит над ним с луком в руках.

Сзади меня раздался сдавленный вскрик. Я оглянулась. Посреди поля переливался сиреневыми разводами магический портал, а возле него стояла женщина в роскошном длинном платье. Оно все было расшито драгоценными камнями. В том, что это они подлинные у меня не было ни малейшего сомнения. На голове, вплетенная в замысловатую прическу, поблескивала скромная корона украшенная множеством кровавых камней.

Видимо это ее возглас привлек мое внимание. Одна ее рука была прижата к сердцу, к тому самому месту, где стрела пронзила Кланки, но лицо оставалось непроницаемым. Наверное, это тетушка эльфа, она почувствовала приключившуюся беду и пришла на помощь. Следом за госпожой из портала высыпала стража. Но надежды мои угасли так же стремительно, как и появились. Правительница Дома Огненной Саламандры приказала воинам доставить Кланки к лекарю, а меня бросить в темницу. Я сопротивлялась, кричала, что ни в чем не виновата, что это не моя вина, но меня никто не слушал.

* * *

A good name is sooner lost than won

Хорошую репутацию легче утратить,

чем приобрести

Народная мудрость

Сижу за решеткой в темнице сырой.

Вскормленный в неволе орел молодой…

Почему-то вспоминалась только первая строчка. И сколько я не силилась, дальше дело не шло. Вот у меня так всегда. Забуду что-нибудь и не могу вспомнить. А кусочек все вертится и вертится в голове. Фу, надоел!

Говорят, что нет ничего хуже ожидания. Не знаю, может ли мне быть хуже, но пока было не очень здорово. От Правительницы огненных эльфов я ожидала кровавой расправы, медленной и явно мучительной смерти, но пока со мной ничего не происходило. Я просто смиренно ожидала своей участи в темнице. Вот тебе и Волшебный Мир. Мои приключения так здорово начинались и так печально закончились. Здесь, должно быть, еще столько всего удивительного, а я ничего этого не увижу. И маму с папой я тоже, наверное, больше никогда не увижу. И всех остальных друзей и знакомых. От этого делалось очень тоскливо. О смерти я старалась вообще не думать, а то становилось себя так жалко, что в носу начинало щипать.

Это же Волшебный Мир, что-нибудь обязательно случится, меня спасет прекрасный принц. Только вот мой прекрасный принц проткнут стрелой. Да и не прекрасный он вовсе. Вредна и зазнайка. Хоть и нельзя так, но мне тоже недолго осталось, так что мне можно.

А еще было ужасно скучно. Думать о смерти и о том, чего так и не успела сделать, конечно, весело, но не сутки же напролет. Чем там занимался Монте-Кристо? Уж он точно был специалистом по коротанию времени в темнице. Так, помышлял о самоубийстве — это не подходит, морил себя голодом — тоже не хочется. Вел бесконечные интеллектуальные беседы с Аббатом Фариа. Тот вроде даже учил его языкам. А что не плохая идейка. Нужно познакомиться с местными. Вдруг авторитетом стану, выучу гномчачий язык, для повышения собственной образованности. Или не успею?

Я подошла к решетке. Темновато. Факел на стене всего один и то больше коптит, чем светит. В соседних камерах если кто и был, то признаков своего существования не подавал. Тогда я, схватившись за прутья для уверенности, что есть мочи заорала: «Э-э-э-й, лю-ю-ди, есть кто живой?»

«Ой-ой-ой», — повторило эхо. Одновременно с ним где-то справа что-то упало. Громко так, я вам скажу, упало. Загремело чем-то металлическим об пол, затем завозилось и, судя по интонации, принялось громко ругаться. Наверное, на том самом гномчачьем, потому как я не поняла ни слова.

— Ты чего орешь? — это уже ко мне. И на понятном мне наречии.

Оказывается, в конце коридора вахту нес стражник. Задремал бедняга на посту, а тут я, налаживаю контакт с местными аборигенами. Осерчал, конечно, служивый, обиделся, что я так не вежливо прервала его сон, ну и высказал мне это все. Пожалуй, эту часть его речи я приводить здесь не стану.

— Извините, а на каком языке вы только что излагались? — вежливо так, чтоб не обидеть, поинтересовалась я.

Секунду он молчал, а потом все же начал объяснять, и что это за наречие было, и, некоторые правила использования слов, и методы построения предложений. Вот только делал он это все на нем же, так что я опять ничего не поняла. В общем, первый урок я провалила с треском.

Поток словоизвержений на непонятном мне языке прервал грохот сапог по каменной лестнице. Сюда будто мчалось стадо слонов, и они явно не пытались скрыть свое приближение. Караульный замолчал, и мне почему-то представилось, как он вытянулся по струнке. Наконец стража ворвалась в коридор и начала выстраиваться в две колонны по разные стороны от моей камеры. По мере того, как каждый из них занимал свое место, грохот немного затихал. Но даже когда последний замер по стойке смирно, в коридоре еще какое-то время гуляло эхо, намекая на бесконечность каменного туннеля.

Я подошла поближе к решетке. Такой парад неспроста устроили, видимо ко мне идут гости. И я не ошиблась. Я увидела, как в коридор входит Правительница Двора Огненной Саламандры. Странно, ее шагов я не услышала. Она словно плыла по воздуха, не производя ни малейшего шороха. В своем божественном убранстве здесь среди грубых каменных стен она выглядела совершенно не уместно. Подол волочился по пыльному полу и грозил бесповоротно испортить восхитительную ткань. Правительница всегда должна быть на высоте, даже спускаясь в пристанище воров и негодяев, она в первую очередь оставалась высокородной. Драгоценные камни полыхали крохотными искорками по всему платью, изредка отбрасывая отблески на суровое лицо. Такая игра света делала образ Правительницы призрачным и еще более загадочным.

Подойдя к решетке, она остановилась и стала пристально рассматривать меня. С ее лица не сходило презрительное выражение. Так обычно девушки смотрят на тараканов или сороконожек. Вроде маленькое безобидное существо, но мороз пробегает по коже от одного их вида. Понимаешь, что не укусят, и бояться тебя больше, чем ты их, но все равно вызывают чувство гадливости.

Я невольно поежилась под этим взглядом, чем вызвала еще большее презрение к своей скромной персоне.

— Не понимаю, — медленно, растягивая слова, проговорила она. — Как мой племянник мог связаться с… — от переполнявших ее эмоций она не могла подобрать слова. — Да еще пасть жертвой твоего коварства. Тебе нет прощения, но все же я должна спросить, кто послал тебя?

— Никто, — тихо прошептала я.

— Говори правду, — выкрикнула она, едва сдерживая ярость. Видимо она очень любила племянника. Ведь эльфы, тем более из правящих династий, никогда и никому не показывали свои чувства. Даже там, в степи, когда она увидела Кланки в луже крови, лицо ее оставалось абсолютно спокойным. Мне сперва даже показалось, что племянник ей абсолютно безразличен. А оказывается, она просто не показывала виду, все держала в себе.

— Я не убивала его, и поверьте, мне, как и вам очень…

— Как смеешь ты сравнивать себя со мной, — почти прошипела она, но через мгновение взяла себя в руки и холодным безразличным тоном продолжила. — Мои дознаватели кое-что выяснили. Стрела с зеленым оперением принадлежала тебе. Более того, это уникальная стрела. Она была изготовлена жителями лесных хранителей, а они очень неохотно делятся с кем-то своим оружием. Зеленокожий народ свято чтит свои традиции и охраняет их от посторонних глаз.

— Может ее кто-то украл у меня, — попыталась защититься я.

— Ты допускаешь, что такое могло случиться?

— Я не знаю…

— Последний раз спрашиваю, зачем ты это сделала? Ты же понимаешь, что в моем распоряжении такие пыточные агрегаты, о которых не слышал никто в это мире, и я могу их все по очереди испытать на тебе?

Мне стало так страшно, что я не могла и слова сказать, лишь беспомощно кивнула. И продолжала смотреть на Правительницу огненных эльфов взглядом затравленной овечки.

Она постояла с минуту, пристально на меня глядя и, не дождавшись ответа, так же бесшумно удалилась. А за ней проследовала и слоноподобная стража, гремя всем, чем можно было греметь, и с удвоенной силой топая по каменным ступеням. Странно, мелькнула у меня мысль, ведь они тоже эльфы. Значит, могут так же бесшумно передвигаться по любой местности, зачем же так грохотать? Может, таким образом на меня хотели напустить дополнительного страху? Так этого и без них было предостаточно. Теперь мне следовало бояться не только за свою жизнь, но и за предстоящую мучительно растянутую смерть.

* * *

Hinter dem Gitter schmeckt auch Honig bitter

За решеткой и мед горек

Народная мудрость

Когда все успокоилось, я снова осталась наедине со своими печальными мыслями. Может и не стоит заводить мне здесь друзей? Долго эльфы не будут откладывать мою казнь. Я до сих пор-то жива только потому, что они выбирают для меня что-нибудь поизощреннее. Решают, с какой пыточной машины начать, что б я подольше протянула. Или бросят меня в самую темную и самую сырую камеру, на съедение гигантским крысам. Они-то уж точно в этом мире водятся. Ни одна темница ни одного мира не обойдется без крыс.

Я передернула плечами, и стала внимательно всматриваться в углы камеры. Но заметить мне ничего не удавалось. Свет факела из коридора едва освещал пятачок у решетки. Что же касается остального пространства, оно тонуло в чернильной тьме. Слух мой тоже не подтверждал присутствия по соседству живых существ. Ни подозрительных шорохов, ни стука маленьких ноготков по каменному полу слышно не было.

— Эй, — внезапно послышался хриплый шепот. Может это я перенапряглась, вслушиваясь в тишину? Может у меня начались слуховые галлюцинации?

— Эй, ты там, кхе-кхе-кхе… — Ну вот, опять. Теперь галлюцинация завершилась глухим кашлем. Я приникла к прутьям решетки, пытаясь понять, откуда раздавался голос.

— Я здесь, — тихонько отозвалась я.

— Девушка, — мечтательно протянул голос. — Совсем юная девушка. Я уже и не думал увидеть нечто подобное в своей жизни.

— Боюсь, увидеть как раз и не получится, — разочаровала его я. Может маньяк какой, в такие моменты я рада, что меня отделяет крепкая стальная решетка.

— А ну, хватит болтать, х-х-х-х-х!!! — Это караульный, снова проявлял недовольство. Злой он какой-то. Хотя, будешь здесь добрым. Работенка — врагу не пожелаешь. Темно, страшно, контингент определенный, опять же, возможно крысы…

— Вам нужно жаловаться в профсоюз, — посоветовала я охраннику. — Требовать прибавки к зарплате, кабинет с видом на озеро с лебедями и отпуск не менее 28 рабочих дней, с оплачиваемой путевкой в санаторий.

— Ах, ты, маленькая х-х-х-х!!! — Славно у него выходит это наречие. Еще бы понимать смысл. Или не стоит? — Посмотрим, как у вас получится вести светские беседы в полной темноте.

Он снял со стены коптивший факел и загремел сапогами по лестнице. По коридору еще долго летало эхо его противного каркающего смеха, но он так и не вернулся послушать нашу «светскую беседу».

В кромешной мгле стало совсем не уютно. Помнится, в углу валялась охапка соломы. Я нашла ее на ощупь и уселась. В камере было сухо, но каменный пол, даже с учетом соломы веял холодом. От этого на душе заскреблись кошки, а в носу запершило.

— Апчхи!

Так и заболеть недолго. Что бы отвлечься я решила возобновить разговор с соседом по камере. Кто знает, может удастся выведать что-нибудь полезное.

— Эй, — тихонько позвала я, — почтеннейший, вы здесь?

— Куды ж я денусь? — хихикнули из темноты.

— Давно вы здесь? — Первое, что пришло мне в голову.

— Эх-кхех-кхех… А какой сейчас год?

— Не знаю, — растерялась я. Мне как-то не удалось ознакомиться с местным летоисчислением.

— Странно, — вроде только попала сюда, а уже потерялась во времени.

— Ну-у-у… — засмеялась я.

— Эх, — вздохнул голос. — Я попал сюда молодым юношей. Сначала я считал дни, складывал их в недели, месяца, года… Но чем дольше здесь находишься, тем сложнее становится это делать. В один момент я просо перестал видеть в этом смысл. Прошло очень много времени, а никто не собирался меня освобождать, так был ли смысл вести подсчет моего жалкого существования?

Старик умолк. Бедняга, сколько же ему лет? Хотя без света, в полном одиночестве (из других камер ведь никто не отозвался) в таких условиях любой превратится в безвольного старика за пару лет.

— Я не разговаривал ни с кем уже очень давно, — продолжил голос. — Как ты сама могла заметить, стража не самые милые собеседники. Расскажи мне как дела в Мире, что нового. Жизнь ведь продолжается, несмотря на то, что я завяз во времени, как муха в паутине.

Что я могла рассказать ему? Я попала в этот мир не так давно. Не было времени разбираться ни в чем. События слишком быстро сменяли друг друга. И абсолютно все, что ни попадалось мне на глаза выглядело удивительным и волшебным. Да и повидала я совсем немного.

— Все по старому, — нашлась я с ответом. — Текут реки, шумят деревья, носятся по лесу желтоглазики.

— Лес… как бы мне снова хотелось увидеть деревья. Больше всего мне не хватает здесь шелеста листвы на ветру, бликов солнечных зайчиков в ветвях, чистоты и свежести тенистого леса.

— И вы не скучаете по родным? — Удивилась я.

— У меня нет никого, — с грустью ответил он. — Родители покинули меня еще совсем маленьким, я даже не помню их лиц. А свою семью я не завел. Упустил свой Шанс. Я был молод, родители оставили мне не плохое состояние, так что я ни в чем не нуждался и жил в собственное удовольствие.

Однажды я повстречал замечательную девушку. Это был Шанс. Я мог завести семью, детей. Но я решил, что слишком молод, что у меня еще вся жизнь впереди, что еще успею. И упустил свой Шанс. Девушку выдали за другого, а я продолжал вести разгульный образ жизни. Все ждал, что судьба подбросит мне другой Шанс…

— Вы так говорите, будто Шанс — это что-то материальное.

— Нет, девочка моя. Шанс — это не вещь, это дар, ценный и неоценимый. Он посылается нам провиденьем, которое очень капризно и дважды может не обратить на тебя свое внимание. Поэтому нельзя отвергать его предложения. Если в жизни выпадает Шанс, нужно тут же хватать его за хвост!

— Почему вы так говорите? Многие молодые люди в наше время не спешат остепениться, но это не значит, что всю дальнейшую жизнь их будут преследовать неудачи.

Мой собеседник противно закаркал, то ли от смеха, то ли от кашля, то ли и от того и другого вместе.

— Тебе ли, милое дитя рассказывать мне про удачу? Послушай, что я тебе поведаю. Никогда не стоит отказываться от ее подарков. И это не просто бред безумного старика.

Это случилось, когда я уже совсем потерял всякую волю к существованию. Даже не знаю, на каком году моего пребывания здесь это было. Я смотрел в темноту, и мне стало казаться, что это не свет не попадает в камеру, а мои глаза начинают слепнуть. Лишь визиты караульного напоминали мне о том, что время не стоит на месте, но и они становились все реже.

В один день я заметил, что стражник ведет себя не как обычно. Он не сунул мне тарелку с едой в отверстие у пола, а стал отпирать решетку. Мое сознание тогда находилось в состоянии спячки, мне даже не было интересно, зачем он это делает. «Вставай, старая развалина, — гаркнул он на меня. — Ты свободен». До меня упорно не доходил смысл его слов. Свободен? Что значит свободен? Что есть свобода, и какое отношение она может иметь ко мне?

Стражнику надоело ждать, пока я соображу, что к чему, он схватил меня в охапку и поволок к коридору. Там поставил на ноги и, подгоняя пинками, повел к лестнице. Пока я шел темными коридорами, до меня стал потихоньку доходить смысл происходящего. Винтики бюрократической машины стали на свои места и меня выпускают из темницы. Я не знал, как реагировать, радоваться, плакать от счастья, целовать моего вчерашнего надзирателя или пуститься в пляс. Хотелась все и сразу, но вместо этого я ошарашено молчал и плелся в указываемом тычками направлении.

На улице властвовала непогода. Дождь стоял стеной, беснующийся ветер швырял капли холодной воды во все стороны. Он будто пробовал на прочность стены темницы, крохотные окошки верхних ярусов и силы тех несчастных, кому взбрело этой ночью выйти наружу. Воздух был обжигающе ледяным и продувал мою мокрую до последней ниточки одежду, превратившуюся за многие года в лохмотья. За эти пару секунд свободы я промерз до самых костей не хуже чем бродячий пес. Да и тот сейчас наверняка отсыпался в какой-нибудь теплой конуре под чьим-нибудь сараем. Мне некуда было идти, да и если бы было, дошел бы я? Разбушевавшаяся стихия свалила бы меня с ног, и остаток ночи я провел бы в сточной канаве. А наутро уже мучился бы от какой-нибудь жуткой болезни.

И я совершил самую страшную ошибку в своей жизни. Попросил караульного позволить переночевать эту ночь в своей камере. Он согласился и проводил меня в низ. Здесь я отогрелся и заснул самым счастливым сном. Да то была счастливейшая ночь. Я заснул, веря в то, что я свободен, что волен делать, что пожелаю и уйти куда захочу.

Какое же разочарование ждало меня утром. Стража сменилась, караульный, с которым у меня был уговор, ушел домой не оставив никаких распоряжений насчет меня. Я кричал, требовал начальника стражи, приказывал вывести меня на поверхность, но все было напрасно. Сначала на меня просто не обращали внимания, потом, когда им все же надоели мои неуемные вопли они проверили документацию. Но никакого приказа о моем освобождении обнаружено не было, а караульный, выводивший меня той ночью, был уволен со службы.

Новый стражник сказал, что в канцелярии обещали разобраться с моим вопросом, но, сколько это займет времени, он не знал. Так я повторно оказался узников в той же самой камере. Когда я спрашивал у стражников о своем освобождении, они только смеялись надо мной и всячески подтрунивали.

Я снова упустил свой шанс. Но я не теряю надежды и не впадаю в уныние. Как только судьба снова улыбнется мне, я не буду раздумывать и секунды. Схвачу ее за хвост и буду держать так крепко, как только позволят мне мои обессилевшие руки.

Старик умолк, предаваясь печали, а я пыталась понять, разыграл его тот стражник, зная, что больше не вернется на эту службу, или все приказ на освобождение где-то затерялся?

Одно я знаю точно, я бы так не сглупила! Да еще представляю, какой у них бардак в канцелярии с этими-то средневековыми порядками. Может и не розыгрыш это вовсе был. Жалко только то, что мне, такой умной и расчетливой, судьба не хочет подбросить шанс на спасение…

Мои печальные мысли внезапно были прерваны. Посреди моей камеры возникла воронка из воздуха. Она слегка светилась сиреневым светом и иногда по ней проскакивали всполохи ярко розовых молний. Среди полной темноты, в которой я находилась последнее время, все это выглядело потрясающе красиво. С другой стороны мне стало интересно, кто это решил меня проведать таким способом. Ведь, насколько я поняла, подобное явление сопровождает перемещение живых организмов на расстояния. Телепортацию по-нашему.

Мне не довелось долго страдать от любопытства. Воронка, мигнув в последний раз, выбросила человеческую фигуру, и тут же исчезла. Мне не удалось рассмотреть, кто это мог быть, но первой подать голос я никак не решалась. Я затаилась и решила выждать. Мало ли какого мага-недоучку могло забросить в мою скромную обитель. Я сидела на соломе и вслушивалась в тишину. Сначала ничего не происходило. Наверное, мой гость был не менее осторожен, чем я. Затем послышался легкий шорох, еще один. Человек пытался на ощупь понять, где он находится. Значит, ночным зрением он не обладает, уже хорошо. Провозившись пару минут, он все же решился на контакт.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — Позвал он. Вернее не он, а она. Потому что голос оказался женским. И, что самое удивительное, знакомым.

— Кэйтлин, — продолжил голос, чуть громче.

— Ой! — Взвизгнув от восторга, я бросилась на прибывшую.

— А-а-а-а!!! — Она, явно не ожидая столь теплого приема, замолотила по мне кулаками.

— Да тихо, ты, тихо! — Попыталась успокоить я подругу. — Это же всего лишь я.

— Я бывают разные, — обиженно засопела Ника. А это была именно она, моя любимейшая и дражайшая подруга.

— Кэйт, — пояснила я. — А ты ожидала кого-то другого?

— Нет. А чего это ты бросилась на меня из темноты, словно полоумная, перепугала до смерти. И вообще, почему такая темень? Не видно же ничего.

— Мы в темнице, вот поэтому и темно тут! — С радостью сообщила я.

— Ты хочешь сказать, в тюрьме? — Ужаснулась Ника.

— Ага, — еще веселее добавила я.

— Ты, все таки, его убила, — грустно сказала подруга. — Как в том сне, да?

Мне сразу расхотелось веселиться. Вспомнились события, из-за которых я попала в эту ситуацию.

— Не убивала я его, — со вздохом сказала я. — Можешь верить, можешь нет. Мне здесь вообще никто не верит, так что… И, да, все было как в том сне. Только я совсем не понимаю, что там произошло. Мы были совершенно одни посреди поля, вокруг ни одной живой души на сотню километров. Потом эта стрела, так похожая на мою, она точно не моя. Может, конечно, и моя, но стреляла точно не я. — Рискуя запутать Нику еще больше, я решила замолчать.

— Все ясно, — подвела итог она. — Я — не я, и лошадь не моя.

— Да! — обрадовалась я. — Лошадь была, или конь, не знаю точно. Я не видела, только слышала.

— Каких таких копыт? Вы что, по заповеднику гуляли? И вообще как вы добрались в Англию?

— Ха! Англия. Бери выше, то есть дальше. Мы удачно доставили Кланки в его мир!

— Ты хочешь сказать, что мы сейчас не на Земле? — Решила уточнить Ника.

— На сколько я понимаю, все же на Земле, только это что-то вроде параллельной реальности или затерянного мира, называй, как хочешь.

— И в тюрьме?

— Угу, — мрачно подтвердила я.

Некоторое время мы молчали, Ника приходила в себя от полученной информации, а я размышляла, поверит ли мне хотя бы лучшая подруга или, как и все остальные, обвинит в смерти эльфа.

— А как ты попала сюда? — Пришел в мою голову вопрос.

— Это все твой медальон. Ты сказала, что в нем содержится источник магии. Когда я не смогла дозвониться к тебе, решила поискать при помощи него. Нашла заклинание переноса в одной старой книге, провела ритуал и вот… Видимо амулет сработал, раз я здесь.

— Сможешь повторить все еще раз? — С надеждой поинтересовалась я.

— Нет. Там было все очень сложно. Разные травки и корешки, которые нужно поджигать в определенной последовательности, рисунок с книги я час перерисовывала, слова не понятные читать нужно. Точно не получится.

— Нет уж! Я так просто не сдамся. Это судьба, понимаешь. Она дает мне шанс вырваться отсюда, и я его не упущу!

— Эй, вы, там, — заскрежетал голос из соседней камеры. — Что это вы там затеваете? И откуда взялась вторая? Ты же вроде одна была.

— Кто это? — Спросила Ника. — И почему я его совсем не понимаю?

— Да это… Не понимаешь? Ах, да! Но с этим разберемся потом. — Пообещала я.

— Тихо там, — это уже соседу по камере шикнула я. — Сейчас только охраны не хватало. Ты свой шанс упустил много лет назад, а я-то свой уж точно не упущу.

— Нет! — Заголосил старик, услышав мой тихий голос. — Не смей.

— Что происходит? — испугалась Ника.

— Потом объясню, сейчас нет времени, — отмахнулась я, продолжая размышлять. Кланки говорил, что это людям для подчинения магии необходимы различные ритуалы и заклинания, что эльфы это могут делать подсознательно.

— Стража! Эй, стража! — Продолжал голосить безумец. Это мешало сконцентрироваться, и я решила импровизировать. Через минуту здесь будет охрана, они увидят Нику и отнимут амулет. Если мы хотим вырваться, нужно действовать сейчас.

* * *

Prosperity makes friends, adversity tries them

Благополучие друзей создает,

а трудности их испытывают

Народная мудрость

Я взяла в одну руку медальон, другой сжала ладонь подруги. Хоть вокруг и было темно, я закрыла глаза, так было легче представить себе место, куда я хочу попасть. Перед моим мысленным взором раскинулась тихая полянка посреди леса. Это был не Дикий лес, по которому мы путешествовали с Кланки, но и не ухоженный парк. Большие деревья кое-где пропускали солнечные лучи. У их подножия рос густой, но проходимый подлесок, а поляна была вся усеяна цветами, между которых порхали разноцветные бабочки. Я почти физически ощущала, как ветер обдувает мое лицо, как радует слух нежная птичья трель, как мимо промчалась жужжащая букашка, почти задев мою щеку…

— Ой! — Воскликнула Ника. — У тебя получилось.

Я открыла глаза, но картина совершенно не изменилась. Желтые, фиолетовые и оранжевые бабочки собирали пыльцу, птицы пели свою волшебную песню, а вокруг моего уха кружило какое-то насекомое, так и норовя усесться на плечо. Я отогнала его взмахом руки и сделала пару шагов по траве, дабы убедиться в реальности происходящего. Ника присела и протянула руку, что бы сорвать ближайший цветок.

— Стой! — Выкрикнула я, сама не узнав свой голос. — Не надо. Он ведь живой и такой прекрасный, зачем обрывать его, ведь в этом нет нужды.

Сначала Ника нахмурилась, но осознав, что я права, забыла обиду. Она шла, осторожно переставляя ноги и стараясь не потревожить хрупкие стебли цветов.

— Как здесь красиво, — прошептала она, словно боясь потревожить лесной покой. — А воздух! Кажется, его можно зачерпнуть ладонями и пить. Деревья, они такие огромные, сколько же им лет? А птицы, их здесь, наверное, миллионы, я сейчас оглохну от их щебета. Те словно услышали ее и огромной живой тучей разом сорвались с ветвей. Они понеслись мимо нас, облетая на расстоянии нескольких миллиметров. Нас словно окатила волна из перьев и крыльев. Заложив вираж у края поляны они, не умолкая ни на минуту, умчались куда-то вверх.

— Ух, — выдохнула подруга. — Я что их обидела?

— Все птицы не любят чужаков, — успокоила я ее. — Но не думаю, что нам стоит оставаться на месте. Мы не знаем, где находимся, поэтому будем двигаться в одном направлении, пока не выйдем к жилищу или не встретим кого-нибудь.

— Надеюсь, это будет не погоня от эльфов, — попыталась пошутить Ника, но как-то это прозвучало тревожно.

Мы решили идти на юг, по крайней мере, там должно быть тепло. Какое-то время мы, молча, передвигались вперед. Разговор начинать никто не спешил. Ника явно пыталась убедить себя в реальности происходящего и отсутствии у себя признаков психического расстройства, а я пыталась придумать, что делать дальше. Без воды, еды и каких бы то ни было средств к существования мы долго не протянем. Несколько часов пешей прогулки дались нам нелегко, мы уже выбивались из сил. Мне было легче, я кое-чему научилась во время прошлого путешествия, а вот подруга уже была близка к отчаянию.

— Все, привал, — объявила я, решив ее пожалеть.

Мы уселись прямо на траву и переводили дыхание. Беседа все еще не клеилась, и мы просто слушали звуки леса. Внезапно что-то насторожило меня. Это была какая то система, появившаяся в общем шелесте-чирикании- жужжании. Но лес не может издавать подобных звуков. Я прислушалась. Среди общего гама я явно различала что-то вроде «бумпа-бумпа, брумпа-па».

— Ты это слышишь? — Спросила я у Ники. Та лишь подняла брови и посмотрела на меня глазами полными усталости.

— Кто то… поет? — Я сама чувствовала глупость ситуации, но все же все громче различала «умпа-умпа». Словно кто-то бубнил себе под нос песенку с неразборчивыми словами.

Звук приближался, и уже даже Ника смогла различить его среди пения птиц. Иногда ритмичные звуки прерывались другими, явно ругательного характера, но затем снова возобновлялись. Мы затаились в надежде, что кто бы он ни был, пройдет мимо. Но он решил остановиться. Песня все чаще прерывалась ворчанием и руганью, но при этом доносилась с прежнего места. Провозившись там какое-то время и явно довольный собой, «певец» двинулся в обратном направлении.

Мы выждали, пока он уйдет подальше, и направились в место, откуда доносилась песня дольше всего. Прочесывая лес, мы не заметили ничего примечательного. Деревья выглядели одинаковыми, ни тропинки, ни вытоптанного участка не наблюдалось.

— Что же он тут делал? — Спросила Ника. — Здесь ничего нет.

— Или мы просто не замечаем, — уточнила я. — Просто так бы он не забрался в такую глушь. Мне кажется, здесь должен быть тайник. Только он мастерски спрятан. Вот бы его найти, нам сейчас пригодится все что угодно.

Мы воодушевленные надежной заново прочесали этот участок леса, но найти так ничего не удалось.

— Я так устала, — пожаловалась подруга. — Мои ножки не приспособлены к подобного рода прогулкам.

Она подошла к пеньку и решила на него присесть.

— Стой! — Закричала я на подругу.

— Что теперь? Я не могу присесть на пенек, дабы не оскорбить память погибшего дерева?

— Нет, — хихикнула я. — Тебе ничего не кажется странным? Мы посреди леса в глуши, а тут пенек!

— А где ж ему еще быть? Думаешь, посреди асфальтированной дороги он бы смотрелся уместней?

— Я не об этом. Кто будет забираться в такую даль, что бы срубить одно дерево?

— Ты думаешь?…

Мы подскочили к пеньку и начали изучать его со всех сторон, только что не обнюхали его. Ничего. Совсем. Самый обычный пень. Правда, от гигантского дерева, а в остальном, самый, что ни наесть, обычный.

— Не угадала, — сказала Ника и с размаху плюхнулась мягким местом на гладкую поверхность пня. — Ой, куда это я.

Она поехала в сторону вместе с верхней частью спила, обнажая тайник. Верхняя часть свободно скользила, уходя в сторону и обратно, закрывая отверстие. А нижний спил был выполнен тончайшим лезвием так искусно, что при закрытии не оставалось даже тоненькой полосы, обозначающей крышку. Замечательный тайник. Совершенно невозможно обнаружить, если специально не искать. Или не плюхнуться с разгону, как Ника.

Чего здесь только не было. Кинжалы с ручками, отделанными драгоценными камнями, непосредственно камни, сложенные в увесистый мешочек, какие-то украшения, не понятные изделия от которых веяло магией и масса чего еще. К своей радости я обнаружила арбалет. С голоду, надеюсь, теперь мы не умрем, да и от бандитов будет хоть какая-то защита.

— Постой, — остановила меня Ника. — Мы что просто так возьмем это?

— А ты думаешь, эти вещи добыты законным путем? Стал бы тогда тот ворчун так усердно их прятать? Да и мы сейчас просто не выживем без снаряжения, умрем с голоду и всего делов.

Последний довод был решающим. Мы взяли из тайника арбалет, кинжал с рукояткой попроще, непромокаемые плащи, флягу для воды и пару мелочей. От остального добра мы решили отказаться. В лесу от них мало пользы, а наживать лишних врагов в нашем положении не стоило. Вернув крышку на место, мы поспешили подальше от места преступления.

За день мы решили уйти как можно дальше. И что бы скрыться от возможной погони, и если хозяин тайника хватиться своего добра, от его гнева. Мы шли, только изредка останавливаясь отдохнуть, пока не стемнело. К вечеру мы так устали, что о еде даже не думали, поэтому костер решили не разводить. Да и выдать он нас мог не хуже маяка. Завернувшись в плащи, мы улеглись в небольшом овражке и крепко уснули.

* * *

Hinter dem Gitter schmeckt auch Honig bitter

За решеткой и мед горек

Народная мудрость

Когда все успокоилось, я снова осталась наедине со своими печальными мыслями. Может и не стоит заводить мне здесь друзей? Долго эльфы не будут откладывать мою казнь. Я до сих пор-то жива только потому, что они выбирают для меня что-нибудь поизощреннее. Решают, с какой пыточной машины начать, что б я подольше протянула. Или бросят меня в самую темную и самую сырую камеру, на съедение гигантским крысам. Они-то уж точно в этом мире водятся. Ни одна темница ни одного мира не обойдется без крыс.

Я передернула плечами, и стала внимательно всматриваться в углы камеры. Но заметить мне ничего не удавалось. Свет факела из коридора едва освещал пятачок у решетки. Что же касается остального пространства, оно тонуло в чернильной тьме. Слух мой тоже не подтверждал присутствия по соседству живых существ. Ни подозрительных шорохов, ни стука маленьких ноготков по каменному полу слышно не было.

— Эй, — внезапно послышался хриплый шепот. Может это я перенапряглась, вслушиваясь в тишину? Может у меня начались слуховые галлюцинации?

— Эй, ты там, кхе-кхе-кхе… — Ну вот, опять. Теперь галлюцинация завершилась глухим кашлем. Я приникла к прутьям решетки, пытаясь понять, откуда раздавался голос.

— Я здесь, — тихонько отозвалась я.

— Девушка, — мечтательно протянул голос. — Совсем юная девушка. Я уже и не думал увидеть нечто подобное в своей жизни.

— Боюсь, увидеть как раз и не получится, — разочаровала его я. Может маньяк какой, в такие моменты я рада, что меня отделяет крепкая стальная решетка.

— А ну, хватит болтать, х-х-х-х-х!!! — Это караульный, снова проявлял недовольство. Злой он какой-то. Хотя, будешь здесь добрым. Работенка — врагу не пожелаешь. Темно, страшно, контингент определенный, опять же, возможно крысы…

— Вам нужно жаловаться в профсоюз, — посоветовала я охраннику. — Требовать прибавки к зарплате, кабинет с видом на озеро с лебедями и отпуск не менее 28 рабочих дней, с оплачиваемой путевкой в санаторий.

— Ах, ты, маленькая х-х-х-х!!! — Славно у него выходит это наречие. Еще бы понимать смысл. Или не стоит? — Посмотрим, как у вас получится вести светские беседы в полной темноте.

Он снял со стены коптивший факел и загремел сапогами по лестнице. По коридору еще долго летало эхо его противного каркающего смеха, но он так и не вернулся послушать нашу «светскую беседу».

В кромешной мгле стало совсем не уютно. Помнится, в углу валялась охапка соломы. Я нашла ее на ощупь и уселась. В камере было сухо, но каменный пол, даже с учетом соломы веял холодом. От этого на душе заскреблись кошки, а в носу запершило.

— Апчхи!

Так и заболеть недолго. Что бы отвлечься я решила возобновить разговор с соседом по камере. Кто знает, может удастся выведать что-нибудь полезное.

— Эй, — тихонько позвала я, — почтеннейший, вы здесь?

— Куды ж я денусь? — хихикнули из темноты.

— Давно вы здесь? — Первое, что пришло мне в голову.

— Эх-кхех-кхех… А какой сейчас год?

— Не знаю, — растерялась я. Мне как-то не удалось ознакомиться с местным летоисчислением.

— Странно, — вроде только попала сюда, а уже потерялась во времени.

— Ну-у-у… — засмеялась я.

— Эх, — вздохнул голос. — Я попал сюда молодым юношей. Сначала я считал дни, складывал их в недели, месяца, года… Но чем дольше здесь находишься, тем сложнее становится это делать. В один момент я просо перестал видеть в этом смысл. Прошло очень много времени, а никто не собирался меня освобождать, так был ли смысл вести подсчет моего жалкого существования?

Старик умолк. Бедняга, сколько же ему лет? Хотя без света, в полном одиночестве (из других камер ведь никто не отозвался) в таких условиях любой превратится в безвольного старика за пару лет.

— Я не разговаривал ни с кем уже очень давно, — продолжил голос. — Как ты сама могла заметить, стража не самые милые собеседники. Расскажи мне как дела в Мире, что нового. Жизнь ведь продолжается, несмотря на то, что я завяз во времени, как муха в паутине.

Что я могла рассказать ему? Я попала в этот мир не так давно. Не было времени разбираться ни в чем. События слишком быстро сменяли друг друга. И абсолютно все, что ни попадалось мне на глаза выглядело удивительным и волшебным. Да и повидала я совсем немного.

— Все по старому, — нашлась я с ответом. — Текут реки, шумят деревья, носятся по лесу желтоглазики.

— Лес… как бы мне снова хотелось увидеть деревья. Больше всего мне не хватает здесь шелеста листвы на ветру, бликов солнечных зайчиков в ветвях, чистоты и свежести тенистого леса.

— И вы не скучаете по родным? — Удивилась я.

— У меня нет никого, — с грустью ответил он. — Родители покинули меня еще совсем маленьким, я даже не помню их лиц. А свою семью я не завел. Упустил свой Шанс. Я был молод, родители оставили мне не плохое состояние, так что я ни в чем не нуждался и жил в собственное удовольствие.

Однажды я повстречал замечательную девушку. Это был Шанс. Я мог завести семью, детей. Но я решил, что слишком молод, что у меня еще вся жизнь впереди, что еще успею. И упустил свой Шанс. Девушку выдали за другого, а я продолжал вести разгульный образ жизни. Все ждал, что судьба подбросит мне другой Шанс…

— Вы так говорите, будто Шанс — это что-то материальное.

— Нет, девочка моя. Шанс — это не вещь, это дар, ценный и неоценимый. Он посылается нам провиденьем, которое очень капризно и дважды может не обратить на тебя свое внимание. Поэтому нельзя отвергать его предложения. Если в жизни выпадает Шанс, нужно тут же хватать его за хвост!

— Почему вы так говорите? Многие молодые люди в наше время не спешат остепениться, но это не значит, что всю дальнейшую жизнь их будут преследовать неудачи.

Мой собеседник противно закаркал, то ли от смеха, то ли от кашля, то ли и от того и другого вместе.

— Тебе ли, милое дитя рассказывать мне про удачу? Послушай, что я тебе поведаю. Никогда не стоит отказываться от ее подарков. И это не просто бред безумного старика.

Это случилось, когда я уже совсем потерял всякую волю к существованию. Даже не знаю, на каком году моего пребывания здесь это было. Я смотрел в темноту, и мне стало казаться, что это не свет не попадает в камеру, а мои глаза начинают слепнуть. Лишь визиты караульного напоминали мне о том, что время не стоит на месте, но и они становились все реже.

В один день я заметил, что стражник ведет себя не как обычно. Он не сунул мне тарелку с едой в отверстие у пола, а стал отпирать решетку. Мое сознание тогда находилось в состоянии спячки, мне даже не было интересно, зачем он это делает. «Вставай, старая развалина, — гаркнул он на меня. — Ты свободен». До меня упорно не доходил смысл его слов. Свободен? Что значит свободен? Что есть свобода, и какое отношение она может иметь ко мне?

Стражнику надоело ждать, пока я соображу, что к чему, он схватил меня в охапку и поволок к коридору. Там поставил на ноги и, подгоняя пинками, повел к лестнице. Пока я шел темными коридорами, до меня стал потихоньку доходить смысл происходящего. Винтики бюрократической машины стали на свои места и меня выпускают из темницы. Я не знал, как реагировать, радоваться, плакать от счастья, целовать моего вчерашнего надзирателя или пуститься в пляс. Хотелась все и сразу, но вместо этого я ошарашено молчал и плелся в указываемом тычками направлении.

На улице властвовала непогода. Дождь стоял стеной, беснующийся ветер швырял капли холодной воды во все стороны. Он будто пробовал на прочность стены темницы, крохотные окошки верхних ярусов и силы тех несчастных, кому взбрело этой ночью выйти наружу. Воздух был обжигающе ледяным и продувал мою мокрую до последней ниточки одежду, превратившуюся за многие года в лохмотья. За эти пару секунд свободы я промерз до самых костей не хуже чем бродячий пес. Да и тот сейчас наверняка отсыпался в какой-нибудь теплой конуре под чьим-нибудь сараем. Мне некуда было идти, да и если бы было, дошел бы я? Разбушевавшаяся стихия свалила бы меня с ног, и остаток ночи я провел бы в сточной канаве. А наутро уже мучился бы от какой-нибудь жуткой болезни.

И я совершил самую страшную ошибку в своей жизни. Попросил караульного позволить переночевать эту ночь в своей камере. Он согласился и проводил меня в низ. Здесь я отогрелся и заснул самым счастливым сном. Да то была счастливейшая ночь. Я заснул, веря в то, что я свободен, что волен делать, что пожелаю и уйти куда захочу.

Какое же разочарование ждало меня утром. Стража сменилась, караульный, с которым у меня был уговор, ушел домой не оставив никаких распоряжений насчет меня. Я кричал, требовал начальника стражи, приказывал вывести меня на поверхность, но все было напрасно. Сначала на меня просто не обращали внимания, потом, когда им все же надоели мои неуемные вопли они проверили документацию. Но никакого приказа о моем освобождении обнаружено не было, а караульный, выводивший меня той ночью, был уволен со службы.

Новый стражник сказал, что в канцелярии обещали разобраться с моим вопросом, но, сколько это займет времени, он не знал. Так я повторно оказался узников в той же самой камере. Когда я спрашивал у стражников о своем освобождении, они только смеялись надо мной и всячески подтрунивали.

Я снова упустил свой шанс. Но я не теряю надежды и не впадаю в уныние. Как только судьба снова улыбнется мне, я не буду раздумывать и секунды. Схвачу ее за хвост и буду держать так крепко, как только позволят мне мои обессилевшие руки.

Старик умолк, предаваясь печали, а я пыталась понять, разыграл его тот стражник, зная, что больше не вернется на эту службу, или все приказ на освобождение где-то затерялся?

Одно я знаю точно, я бы так не сглупила! Да еще представляю, какой у них бардак в канцелярии с этими-то средневековыми порядками. Может и не розыгрыш это вовсе был. Жалко только то, что мне, такой умной и расчетливой, судьба не хочет подбросить шанс на спасение…

Мои печальные мысли внезапно были прерваны. Посреди моей камеры возникла воронка из воздуха. Она слегка светилась сиреневым светом и иногда по ней проскакивали всполохи ярко розовых молний. Среди полной темноты, в которой я находилась последнее время, все это выглядело потрясающе красиво. С другой стороны мне стало интересно, кто это решил меня проведать таким способом. Ведь, насколько я поняла, подобное явление сопровождает перемещение живых организмов на расстояния. Телепортацию по-нашему.

Мне не довелось долго страдать от любопытства. Воронка, мигнув в последний раз, выбросила человеческую фигуру, и тут же исчезла. Мне не удалось рассмотреть, кто это мог быть, но первой подать голос я никак не решалась. Я затаилась и решила выждать. Мало ли какого мага-недоучку могло забросить в мою скромную обитель. Я сидела на соломе и вслушивалась в тишину. Сначала ничего не происходило. Наверное, мой гость был не менее осторожен, чем я. Затем послышался легкий шорох, еще один. Человек пытался на ощупь понять, где он находится. Значит, ночным зрением он не обладает, уже хорошо. Провозившись пару минут, он все же решился на контакт.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — Позвал он. Вернее не он, а она. Потому что голос оказался женским. И, что самое удивительное, знакомым.

— Кэйтлин, — продолжил голос, чуть громче.

— Ой! — Взвизгнув от восторга, я бросилась на прибывшую.

— А-а-а-а!!! — Она, явно не ожидая столь теплого приема, замолотила по мне кулаками.

— Да тихо, ты, тихо! — Попыталась успокоить я подругу. — Это же всего лишь я.

— Я бывают разные, — обиженно засопела Ника. А это была именно она, моя любимейшая и дражайшая подруга.

— Кэйт, — пояснила я. — А ты ожидала кого-то другого?

— Нет. А чего это ты бросилась на меня из темноты, словно полоумная, перепугала до смерти. И вообще, почему такая темень? Не видно же ничего.

— Мы в темнице, вот поэтому и темно тут! — С радостью сообщила я.

— Ты хочешь сказать, в тюрьме? — Ужаснулась Ника.

— Ага, — еще веселее добавила я.

— Ты, все таки, его убила, — грустно сказала подруга. — Как в том сне, да?

Мне сразу расхотелось веселиться. Вспомнились события, из-за которых я попала в эту ситуацию.

— Не убивала я его, — со вздохом сказала я. — Можешь верить, можешь нет. Мне здесь вообще никто не верит, так что… И, да, все было как в том сне. Только я совсем не понимаю, что там произошло. Мы были совершенно одни посреди поля, вокруг ни одной живой души на сотню километров. Потом эта стрела, так похожая на мою, она точно не моя. Может, конечно, и моя, но стреляла точно не я. — Рискуя запутать Нику еще больше, я решила замолчать.

— Все ясно, — подвела итог она. — Я — не я, и лошадь не моя.

— Да! — обрадовалась я. — Лошадь была, или конь, не знаю точно. Я не видела, только слышала.

— Каких таких копыт? Вы что, по заповеднику гуляли? И вообще как вы добрались в Англию?

— Ха! Англия. Бери выше, то есть дальше. Мы удачно доставили Кланки в его мир!

— Ты хочешь сказать, что мы сейчас не на Земле? — Решила уточнить Ника.

— На сколько я понимаю, все же на Земле, только это что-то вроде параллельной реальности или затерянного мира, называй, как хочешь.

— И в тюрьме?

— Угу, — мрачно подтвердила я.

Некоторое время мы молчали, Ника приходила в себя от полученной информации, а я размышляла, поверит ли мне хотя бы лучшая подруга или, как и все остальные, обвинит в смерти эльфа.

— А как ты попала сюда? — Пришел в мою голову вопрос.

— Это все твой медальон. Ты сказала, что в нем содержится источник магии. Когда я не смогла дозвониться к тебе, решила поискать при помощи него. Нашла заклинание переноса в одной старой книге, провела ритуал и вот… Видимо амулет сработал, раз я здесь.

— Сможешь повторить все еще раз? — С надеждой поинтересовалась я.

— Нет. Там было все очень сложно. Разные травки и корешки, которые нужно поджигать в определенной последовательности, рисунок с книги я час перерисовывала, слова не понятные читать нужно. Точно не получится.

— Нет уж! Я так просто не сдамся. Это судьба, понимаешь. Она дает мне шанс вырваться отсюда, и я его не упущу!

— Эй, вы, там, — заскрежетал голос из соседней камеры. — Что это вы там затеваете? И откуда взялась вторая? Ты же вроде одна была.

— Кто это? — Спросила Ника. — И почему я его совсем не понимаю?

— Да это… Не понимаешь? Ах, да! Но с этим разберемся потом. — Пообещала я.

— Тихо там, — это уже соседу по камере шикнула я. — Сейчас только охраны не хватало. Ты свой шанс упустил много лет назад, а я-то свой уж точно не упущу.

— Нет! — Заголосил старик, услышав мой тихий голос. — Не смей.

— Что происходит? — испугалась Ника.

— Потом объясню, сейчас нет времени, — отмахнулась я, продолжая размышлять. Кланки говорил, что это людям для подчинения магии необходимы различные ритуалы и заклинания, что эльфы это могут делать подсознательно.

— Стража! Эй, стража! — Продолжал голосить безумец. Это мешало сконцентрироваться, и я решила импровизировать. Через минуту здесь будет охрана, они увидят Нику и отнимут амулет. Если мы хотим вырваться, нужно действовать сейчас.

* * *

Wer ein Geheimnis weiß,

der gebe es nicht preis

Кто знает тайну, пусть ее не выдает

Народная мудрость

Я взяла в одну руку медальон, другой сжала ладонь подруги. Хоть вокруг и было темно, я закрыла глаза, так было легче представить себе место, куда я хочу попасть. Перед моим мысленным взором раскинулась тихая полянка посреди леса. Это был не Дикий лес, по которому мы путешествовали с Кланки, но и не ухоженный парк. Большие деревья кое-где пропускали солнечные лучи. У их подножия рос густой, но проходимый подлесок, а поляна была вся усеяна цветами, между которых порхали разноцветные бабочки. Я почти физически ощущала, как ветер обдувает мое лицо, как радует слух нежная птичья трель, как мимо промчалась жужжащая букашка, почти задев мою щеку…

— Ой! — Воскликнула Ника. — У тебя получилось.

Я открыла глаза, но картина совершенно не изменилась. Желтые, фиолетовые и оранжевые бабочки собирали пыльцу, птицы пели свою волшебную песню, а вокруг моего уха кружило какое-то насекомое, так и норовя усесться на плечо. Я отогнала его взмахом руки и сделала пару шагов по траве, дабы убедиться в реальности происходящего. Ника присела и протянула руку, что бы сорвать ближайший цветок.

— Стой! — Выкрикнула я, сама не узнав свой голос. — Не надо. Он ведь живой и такой прекрасный, зачем обрывать его, ведь в этом нет нужды.

Сначала Ника нахмурилась, но осознав, что я права, забыла обиду. Она шла, осторожно переставляя ноги и стараясь не потревожить хрупкие стебли цветов.

— Как здесь красиво, — прошептала она, словно боясь потревожить лесной покой. — А воздух! Кажется, его можно зачерпнуть ладонями и пить. Деревья, они такие огромные, сколько же им лет? А птицы, их здесь, наверное, миллионы, я сейчас оглохну от их щебета. Те словно услышали ее и огромной живой тучей разом сорвались с ветвей. Они понеслись мимо нас, облетая на расстоянии нескольких миллиметров. Нас словно окатила волна из перьев и крыльев. Заложив вираж у края поляны они, не умолкая ни на минуту, умчались куда-то вверх.

— Ух, — выдохнула подруга. — Я что их обидела?

— Все птицы не любят чужаков, — успокоила я ее. — Но не думаю, что нам стоит оставаться на месте. Мы не знаем, где находимся, поэтому будем двигаться в одном направлении, пока не выйдем к жилищу или не встретим кого-нибудь.

— Надеюсь, это будет не погоня от эльфов, — попыталась пошутить Ника, но как-то это прозвучало тревожно.

Мы решили идти на юг, по крайней мере, там должно быть тепло. Какое-то время мы, молча, передвигались вперед. Разговор начинать никто не спешил. Ника явно пыталась убедить себя в реальности происходящего и отсутствии у себя признаков психического расстройства, а я пыталась придумать, что делать дальше. Без воды, еды и каких бы то ни было средств к существования мы долго не протянем. Несколько часов пешей прогулки дались нам нелегко, мы уже выбивались из сил. Мне было легче, я кое-чему научилась во время прошлого путешествия, а вот подруга уже была близка к отчаянию.

— Все, привал, — объявила я, решив ее пожалеть.

Мы уселись прямо на траву и переводили дыхание. Беседа все еще не клеилась, и мы просто слушали звуки леса. Внезапно что-то насторожило меня. Это была какая то система, появившаяся в общем шелесте-чирикании- жужжании. Но лес не может издавать подобных звуков. Я прислушалась. Среди общего гама я явно различала что-то вроде «бумпа-бумпа, брумпа-па».

— Ты это слышишь? — Спросила я у Ники. Та лишь подняла брови и посмотрела на меня глазами полными усталости.

— Кто то… поет? — Я сама чувствовала глупость ситуации, но все же все громче различала «умпа-умпа». Словно кто-то бубнил себе под нос песенку с неразборчивыми словами.

Звук приближался, и уже даже Ника смогла различить его среди пения птиц. Иногда ритмичные звуки прерывались другими, явно ругательного характера, но затем снова возобновлялись. Мы затаились в надежде, что кто бы он ни был, пройдет мимо. Но он решил остановиться. Песня все чаще прерывалась ворчанием и руганью, но при этом доносилась с прежнего места. Провозившись там какое-то время и явно довольный собой, «певец» двинулся в обратном направлении.

Мы выждали, пока он уйдет подальше, и направились в место, откуда доносилась песня дольше всего. Прочесывая лес, мы не заметили ничего примечательного. Деревья выглядели одинаковыми, ни тропинки, ни вытоптанного участка не наблюдалось.

— Что же он тут делал? — Спросила Ника. — Здесь ничего нет.

— Или мы просто не замечаем, — уточнила я. — Просто так бы он не забрался в такую глушь. Мне кажется, здесь должен быть тайник. Только он мастерски спрятан. Вот бы его найти, нам сейчас пригодится все что угодно.

Мы воодушевленные надежной заново прочесали этот участок леса, но найти так ничего не удалось.

— Я так устала, — пожаловалась подруга. — Мои ножки не приспособлены к подобного рода прогулкам.

Она подошла к пеньку и решила на него присесть.

— Стой! — Закричала я на подругу.

— Что теперь? Я не могу присесть на пенек, дабы не оскорбить память погибшего дерева?

— Нет, — хихикнула я. — Тебе ничего не кажется странным? Мы посреди леса в глуши, а тут пенек!

— А где ж ему еще быть? Думаешь, посреди асфальтированной дороги он бы смотрелся уместней?

— Я не об этом. Кто будет забираться в такую даль, что бы срубить одно дерево?

— Ты думаешь?…

Мы подскочили к пеньку и начали изучать его со всех сторон, только что не обнюхали его. Ничего. Совсем. Самый обычный пень. Правда, от гигантского дерева, а в остальном, самый, что ни наесть, обычный.

— Не угадала, — сказала Ника и с размаху плюхнулась мягким местом на гладкую поверхность пня. — Ой, куда это я.

Она поехала в сторону вместе с верхней частью спила, обнажая тайник. Верхняя часть свободно скользила, уходя в сторону и обратно, закрывая отверстие. А нижний спил был выполнен тончайшим лезвием так искусно, что при закрытии не оставалось даже тоненькой полосы, обозначающей крышку. Замечательный тайник. Совершенно невозможно обнаружить, если специально не искать. Или не плюхнуться с разгону, как Ника.

Чего здесь только не было. Кинжалы с ручками, отделанными драгоценными камнями, непосредственно камни, сложенные в увесистый мешочек, какие-то украшения, не понятные изделия от которых веяло магией и масса чего еще. К своей радости я обнаружила арбалет. С голоду, надеюсь, теперь мы не умрем, да и от бандитов будет хоть какая-то защита.

— Постой, — остановила меня Ника. — Мы что просто так возьмем это?

— А ты думаешь, эти вещи добыты законным путем? Стал бы тогда тот ворчун так усердно их прятать? Да и мы сейчас просто не выживем без снаряжения, умрем с голоду и всего делов.

Последний довод был решающим. Мы взяли из тайника арбалет, кинжал с рукояткой попроще, непромокаемые плащи, флягу для воды и пару мелочей. От остального добра мы решили отказаться. В лесу от них мало пользы, а наживать лишних врагов в нашем положении не стоило. Вернув крышку на место, мы поспешили подальше от места преступления.

За день мы решили уйти как можно дальше. И что бы скрыться от возможной погони, и если хозяин тайника хватиться своего добра, от его гнева. Мы шли, только изредка останавливаясь отдохнуть, пока не стемнело. К вечеру мы так устали, что о еде даже не думали, поэтому костер решили не разводить. Да и выдать он нас мог не хуже маяка. Завернувшись в плащи, мы улеглись в небольшом овражке и крепко уснули.

* * *

На следующий день мы проснулись довольно поздно. Было уже очень светло, птицы распевали во всю, мелкие зверушки сновали по своим делам в редком подлеске. В общем, лес жил своей жизнью, в которой никому не было дела до нас. Опасность погони была очень велика, и мы решили не терять времени даром и отправляться в путь немедленно. Сегодня дорого казалась еще более трудной, сказывалась накопившаяся усталость, да и голод давал о себе знать. Ника держалась молодцом, понимала, что для нас сейчас самое важное уйти как можно дальше, но вечно так продолжаться не может. Организм должен получать откуда-то силы.

«А в тюрьме сейчас ужин, макароны», — пришла в голову забавная мысль.

Вот и мой сосед, позарившись на теплую камеру, лишился свободы во второй раз. Нет уж! Лучше с пустым желудком, но на воле. Вокруг ведь не пустыня, что-нибудь да отыщем.

Всерьез задумавшись о еде, я последние полчаса внимательно рассматривала окружающий нас лес, пытаясь найти что-нибудь съестное. Сначала ничего интересного не попадалось, но вскоре нам улыбнулась удача. Мы наткнулись на рощицу оранжевых деревьев, щедро увешанных спелыми плодами. На вкус они не очень приятны, но зато, как говорил Кланки, были очень полезными. Да и особого выбора сейчас не было. Соорудив из плащей нечто подходящее для переноса фруктов и нагрузившись ими под завязку, мы отправились дальше. Решив не тратить время на привал. Перекусить то можно и в дороге.

Хрустя оранжевыми плодами, мы шли по лесу до самого вечера. Ника немного свыклась с мыслью, что она в волшебном мире, и ей было очень интересно, что же произошло со мной за время пребывания здесь. Но идти по лесу было и так не очень легко, а еще и разговаривая при этом, я бы выдохлась через пятнадцать минут. Мое обещание рассказать во всех подробностях о своих приключениях в этом мире немного усмирило ее любопытство. Но вечер обещал быть долгим.

* * *

Es ist kein Baum so stark,

die Axt dringt ihm ins Mark

Каким бы крепким дерево ни было,

топор прорубит ему стержень

Народная мудрость

Шли уже третьи сутки нашего пути. Это конечно был не Дикий лес, по которому мы пробирались с Кланки, но и он был довольно трудно проходимым. Да еще и в любой момент из-за дерева могло выйти существо загадочной наружности и оказаться хоть цивилизованным послом, хоть диким и опасным зверем. Не понятно как сами жители этого мира не путаются друг в друге.

Видовое разнообразие здесь просто поражало. Внешний вид же этих существ совершенно не поддается логике. Вот у нас все просто. Если природа наградила тебя острыми клыками, значит, ты будешь использовать их по назначению — охотиться на дичь, нападать на врагов или защищать территорию. А коль нет у тебя клыков, когтей и мощных лап, изволь прятаться в норку или маскироваться научись. Природа дала тебе крылья — будешь летать среди облаков, а жабры — плавать в морской пучине.

Я подстрелила нам на ужин зверька. Пушистый, с длинным переливающимся всеми оттенками голубого мехом, крошечным влажным носиком и печальными глазами. Меня до последнего мучили сомнения. Уж больно трогательно он выглядел. Но пока я за ним наблюдала из кустов, он без зазрения совести слопал пролетавшую слишком низко птичку. Это ж надо было так извернуться, подскочить на добрых полтора метра в воздух и цапнуть беднягу прямо в полете. Это какую же реакцию нужно иметь. Но пока он был занят едой, успел сам превратиться в мой ужин. Пищевая цепочка замкнулась.

В один из вечеров Ника устроила мне допрос с пристрастием. Ей было интересна каждая мелочь. Кто, что, куда и зачем. Она охала, ахала, восторгалась и сопереживала мне на протяжении всего рассказа. А в некоторых моментах весело смеялась, хотя мне тогда было совсем не до смеха.

Во время нашей беседы выяснился один принеприятнейший момент. Ника не понимала местных жителей. Мне с этой проблемой помог Кланки, но я не помнила то замысловатое заклинание, которое помогло мне выучить местный язык за пару секунд. Я совершенно не представляла, как помочь подруге. Пока мы шли по этим зарослям, это конечно не проблема, но рано или поздно придется выйти к людям, что делать тогда? Неизвестно, за кого нас примут, услышав непонятную речь. Может просто за путешественников, а может за вражеских шпионов. Поэтому мы решили, что Ника будет притворяться немой.

Больше ничего примечательного за это время не происходило. Мы шли по лесу неизвестно куда, вечером разводили костер и ночевали под открытым небом. Прямо палаточный поход у нас получался, только без палаток. Спалось на свежем воздухе, как ни странно хорошо. Я сооружала лежанки из веток, как это делал для меня Кланки, а плащи из тайника служили нам вместо одеял.

Только однажды я проснулась среди ночи в холодном поту. Мне приснился довольно странный сон. Да к тому же он был настолько реалистичен, словно это происходило наяву и со мной.

* * *

Трактир «Усталый путник» стоял прямо возле дороги. Раньше это было довольно прибыльное место. Торговые караваны, семьи, желающие поискать удачи в большом городе, или же наоборот — сбегающие от его суеты, да просто одинокие путники, спешивши по своим делам. Тракт был крупнейшим в государстве и самым важным в системе связи Южного Моря и Северных Гор. Но в последнее время маги Земли Двора белой Лилии все больше избегали контактов с внешним миром. Партии товаров становились все меньше. Мелкие поселения, что возникали вокруг тракта и жили полностью за счет путников, пустели. Люди перебирались в более оживленную местность. Некоторые поговаривали, что горцы специально поставляют оружие не большими партиями. Ведь чем труднее что-либо достать, тем выше цена на этот товар. Тем более, что качество клинков северных эльфов превзойти не удавалось никому. Гномы всячески пытались раскрыть секрет изготовления сплава и способ ковки. В процессе экспериментов у них получалось довольно не плохие экземпляры, которые хорошо продавались по всей территории страны. Но истинный знаток предпочитал им клинки с севера. Достать такое оружие становилось все труднее, а современные тракты не становились безопаснее.

В былые времена трактирщик Кирби и на порог бы не пустил типа с такой сомнительной внешностью. Гном был обряжен в лохмотья, чудом державшиеся на нем. На сапогах был огромный слой грязи. Будто они прошли все дороги от Дикого леса до Спящей пустыни, с удовольствием окунаясь в каждую лужу. Из-под шляпы выбивались седые клочья волос, не видевших ни мыла, ни расчески уже очень давно. В потертой котомке что-то подозрительно позвякивало, но суровый гномий взгляд пресекал все вопросы по этому поводу. Главной роскошью гнома была его борода. Длинная и густая она была небывало черного цвета. Будто тот окунул ее в расплавленную смолу. Злые языки поговаривали, что так оно и было.

Гном прошествовал через двор, распугивая мелкую домашнюю птицу, вошел в пустой трактир и направился к стойке. Кирби совсем не желал видеть данного субъекта своим постояльцем. Но старость и полное отсутствие на горизонте других клиентов говорили в пользу гостя.

— Что стряслось с твоей бородой? — вместо приветствия спросил трактирщик.

Гном не очень лестно выразился о трактирщике, его жене и еще паре десятков родственников. Это значило, что он не намерен обсуждать подобные вопросы с посторонними.

— Комнату? — Примирительным тоном спросил Кирби.

— И эля, — добавил гном. — И чтоб вечером я получил горячий ужин, а не помои, которыми ты кормишь скотину.

Получив кружку пенного напитка, гном тут же осушил ее, и уже пустой грохнул о столешницу. Направившись к лестнице, на полпути обернулся, с вопросом посмотрев на трактирщика.

— Вторая дверь направо, — указал тот дорогу.

«А бывало, и благородные господа захаживали ко мне», — подумал Кирби с грустью, отправляясь на кухню давать распоряжения.

Комната была более чем скромной, но гнома это устраивало. В каких только местах не приходилось ему коротать ночи. По сравнению с некоторыми из них эта комната просто королевские покои. Пока в его кармане звенят монеты, можно себе позволить и немного роскоши. Спрятав свой мешок под кровать, он хотел было вздремнуть часок другой, но его отвлек громкий звук хлопающих крыльев. На стол, не известно откуда, приземлился белый сокол. «Странно, — подумал гном. — Окно закрыто, дверь тоже, откуда ему здесь взяться».

Он хотел было открыть окно и выгнать нахальную птицу, расхаживающую по столу с видом хозяина, но та вдруг заговорила человеческим голосом.

— Есть работенка. Для тебя и парочки твоих дружков, — глядя гному прямо в глаза, заявила птица. — В лесу у Поющего Родника бродят две девицы. Они абсолютно беспомощны, так что, я думаю, вы сможете с ними справится. Мой хозяин заинтересован, что бы никто и никогда больше не видел и не слышал тех двоих.

— А какое мне дело до желаний твоего хозяина? — Нагло спросил гном. — Думаю, тебе есть дело до того, что сделать вот с этим.

Перед гномом на пустом столе возникла внушительная горка золотых монет. Тот, не долго думая, схватил одну и поднес поближе к свету.

— Настоящая, — довольно констатировал он.

Сокол издал протяжный клич, захлопал крыльями и растворился в воздухе, будто и не было его.

Гном пристально оглядел комнату, выглянул в окно, приоткрыл дверь и, убедившись, что никто не стал свидетелем сделки, спрятал монеты на самое дно потертой сумки. Закинул ее на плечо и отправился за своими подельниками.

* * *

Подруге я решила ничего не рассказывать про сон. Вдруг он ничего не значит, зачем зря будоражить ее воображение. Да и никакого родника и тем более поющего на их пути не попадалось.

Так, размышляя обо всем на свете, я брела по лесу в поисках пропитания. Но сегодня что-то никто не спешит попадаться мне на пути. Или я теряю хватку, или местные общаются между собой и слухи обо мне распространились уже по всему лесу. Я уже час брожу по зарослям и ни одной подстреленной зверушки. Правда больших я не трогала, а то мало ли что… Помнится, в лесу нас кормили мелкими грызунами. Они, конечно похожи на крыс, но на вкус очень даже ничего.

Сегодня, наверное, не мой день. Придется посидеть денек на диете. Вот как раз полянка, усыпанная желтыми ягодками. Кланки угощал меня таким, так что отравиться я не боюсь. А Ника всегда любила фруктовую диету.

Оторвав большой лист с ближайшего кустарника, я решила использовать его в качестве корзинки. Уложив его на землю так, что бы ягоды не выкатывались, я принялась за собирательство. Азартное это дело, я вам скажу. Одну ягодку срываешь, другую примечаешь, третья мерещится. И вроде вокруг тебя их много, а те, что дальше, кажутся крупнее и спелее. Мне-то сильно разогнаться не позволяла моя «корзинка», не так уж это удобно собирать круглые ягодки в гладкий и дрожащий лист. Чтоб не растерять свой урожай, я не рисковала лишний раз переносить его с места на место, а сама металась туда-сюда.

Увлекшись, я совершенно не обращала внимания ни на что вокруг. Вот так и превращаешься из охотника в жертву. Я была идеальной мишенью, и вздумай кто-нибудь позариться на мою тощую тушку, ему бы это ни составила никакого труда. К моему счастью сегодня все любители полакомится эльфами отсыпались после вчерашней удачной охоты. Или просто не водились в этих местах. По крайней мере, ничто не нарушало процесс сбора урожая.

Внезапно мир кувыркнулся мне на встречу. Небо метнулось под ноги, а земля, наоборот оказалось над головой, зелень же леса просто оказалась смазанной полосой, постоянно меняющей положение. Так повторилось несколько раз, пока обезумевший мир не решил притормозить. Все это сопровождалось громким треском и шумом, будто слон решил промчаться через чащу, круша все на своем пути.

Голова немного кружилась, сильно болело плечо, и ныла спина. Я огляделась. Рядом со мной на земле сидела Ника и выбирала мусор из свезенных локтей. Нас огромной копной зелени накрывали ветки. От только что светлой полянки не осталось и следа. Все пространство занимало, невесть откуда взявшееся дерево. Его огромный ствол пересекал поляну посередине, и ветки торчали во все стороны. Дерево было огромным, поэтому, даже лежа на боку, занимало очень много пространства.

— Наши ягоды! — Вспомнила я.

— Ягоды? — Возмущенно спросила Ника.

— Ну да. Они же наверняка все подавились.

— А если бы не я, то подавилась бы ты.

И правда, наверное я от неожиданности плохо соображаю. Дерево упало точно туда, где только что находилась я.

— Но как?

— Тебя не было слишком долго. Я забеспокоилась и решила поискать. Сначала звала, но ты не отвечала, и я пошла по спирали, удаляясь от лагеря. Смотрю птицы в одном месте вдруг стали с криками подниматься в воздух. Я побежала туда. Это дерево, — ткнула она поверженного гиганта, — содрогалось как будто от ударов топора. Птицы это заметили и решили убраться подальше. А вот ты, ничего не замечая, ползала тут на четвереньках. Когда дерево начало крениться, я со всех ног бросилась к тебе и толкнула. Сидя на четвереньках, ты была как мячик и покатилась в сторону. А я, — показала она мне свои содранные руки, — проехалась на животе. Ягодный сок здорово скользкий, иначе я бы не уехала так далеко.

Я поднялась, потирая ушибленное плечо, и намерилась обойти дерево.

— Ты куда?

— Хочу посмотреть, кому это понадобилось валить на меня деревья, — зло проворчала я.

Подойдя к основанию дерева, мы были озадачены. Ни дровосека, ни брошенного топора, ни вообще каких-либо следов чьего-то пребывания обнаружить не удалось.

— Но я же видела, как дерево содрогалось под чьими-то ударами.

— Может тебе показалось. И вообще это чем же бить нужно, что б добиться такого.

Дерево было не срублено, не спилено, и не сломано. Его выворотили из земли прямо с корнем, который сейчас возвышался над нами корявыми прутьями. Кое-где с него все еще продолжал осыпаться песок.

Я осмотрелась. Другие растения вокруг совсем не пострадали.

— Странно все это, — задумчиво сказала подруга.

— Значит то, что ты нашла меня с помощью магии — это не странно, а падающие деревья — странно. Может, они здесь так умирают. Гляди, какое оно старое. Допустим, сегодня пришло его время, и оно бамс — лежит.

Думать об этой громаде, как о трупе умершего дерева было не очень приятно, даже жутко, и мы решили вернуться к месту стоянки. По дороге искупавшись в крохотной речушке. Искупавшись — это, конечно, громко сказано. Воды было по щиколотку, так что мы просто брызгали друг на друга и, визжа, носились в быстро помутневшей воде. Напоследок выстирав одежду от липкого, подсыхающего ягодного сока, мы отправились разводить костер. А то так и простуду схватить не долго. Нужно будет искать местного знахаря, и пить душистый отвар из лапок Членистоножки и сушеных глаз Пучеглазки.

Насобирав по дороге сухого хвороста, мы развели костер. Здесь опять не обошлось без предусмотрительной Ники. Отправляясь на мои поиски, она прихватила с собой объемненький рюкзак с кучей полезных мелочей. Чего здесь только не было, раскладной ножик, соль, зажигалка. Мужчине никогда не понять, зачем это все в женской сумочке. Если бы не этот замечательный набор туриста, нам бы пришлось тяжело. Есть сырое не соленое мясо то еще удовольствие. А добывать огонь, я все же привыкла при помощи спичек, а не трения двух палочек.

Погода, к нашему счастью, стояла теплая. Мы развесили одежду вокруг костра на воткнутых в землю палках и стали мечтать об ужине. А что еще оставалось делать, подстрелить мне ничего не удалось, ягоды были погребены под огромным деревом. Может кто-то хочет, что б мы умерли с голоду.

— Когда мы с Кланки были у Лесного племени, нас кормили очень как на убой, — пустилась я в воспоминания. — Правда, по большей части это были местные насекомые, которые живут в опавших листьях, под пнями, и даже в земле.

— Умру с голоду, но червяков есть не стану, — Нику передернуло.

— И вообще мы же в лесу, а не в пустыне, здесь просто стыдно умереть с голоду. — Можно, в конце концов, салат из листиков сделать.

Я поднялась и направилась к деревцу, которое выглядело помоложе остальных. Может листья у него помягче будут.

— Странное какое-то дерево, — обернулась я к подруге. — У него весь ствол покрыт шрамами, а земля у ствола вся утоптала. Будто к нему постоянно кто-то ходит.

— У дерева не может быть шрамов, — отмахнулась подруга.

— А животные не умеют разговаривать, — привела я аргумент, и пошла к другому невысокому деревцу. Та же картина. — Здесь те же шрамы, и земля утоптана.

Я достала из рюкзака Ники нож и подковырнула кору. Из нее вниз по стволу тут же начала сочиться жидкость. Добежав до земли, она стала собираться в лужицу.

— Я видела, как в деревне дедушка собирал березовый сок, — Ника подошла поближе. — Может местные собирают сок этого дерева. Тогда он должен быть съедобным.

Подтверждая мою догадку, к лужице подбежал маленький зверек и стал слизывать густую жидкость со ствола.

— Смотри, — взвизгнула я, указывая пальцем на существо.

Тот, испугавшись, мгновенно юркнул под куст. Я полезла за ним желая рассмотреть его получше. Уж больно интересный он был. Вроде нашего мышонка, с длинными тонкими, поросшими шерстью ушами, маленьким хвостиком, и каким-то хоботком вместо носа. Именно этой частью тела он и «пил» привстав на задние лапки.

Конечно, я его не догнала, зато нашла то, что он искал под кустом. Вырытая небольшая ямка, из которой виднелся мерцающий в сумерках корешок. Я вырыла его до конца. Оказалось он круглый и солнечно желтый.

— Как репка из сказки, — оценила подруга, когда я показала ей находку.

— Разрешите представить — ваш ужин! — Провозгласила я, вставая с колен.

— Ты уверена, что мы не отравимся? — с опаской спросила Ника.

Я счистила ножом тонкую кожуру и понюхала. Аромат был восхитительный. Дыня, банан, мед и что-то еще. Он так и манил меня. Когда мой желудок утробно заурчал, я не выдержала и вонзила зубы в мякоть. Какое блаженство. Фрукт или овощ был сочным и нежным, а кисло- сладкий вкус был праздником для изголодавшегося желудка. Не заметив, как прикончила его, я нырнула в кусты в поисках маленьких веничков из листиков, которые скрывали под собой такой изумительный плод. Ника, надув губки, смотрела, как я уплетаю репки. Но через пару минут, увидев, что я не валюсь на землю в конвульсиях, присоединилась.

Сок мне собрать так и не удалось. Но мы наелись сладких корнеплодов, а потом еще и напекли их в костре. Печеная репка тоже была ничего.

— Бедная зверушка, — протянула Ника, когда мы устраивались на ночлег.

— Это какая?

— Та, с длинными ушками. Мы, наверное, слопали все его запасы, и он теперь умрет с голоду.