Кто заставит сердце биться...

Глава третья

Майкл издал тихий стон.

Чар и не собирается возвращаться в спальню. Теперь в его распоряжении достаточно подтверждений в правильности первого впечатления. Она вовсе не любительница остренького, да еще с двумя детьми в придачу.

Оба мальчика сонно щурили глазки, один помахал рукой, а другой нахмурился и уткнулся матери в шею. Майкл наблюдал за ними, дети никогда не умиляли его.

— Вы не говорили, что у вас есть дети. — В его голосе отчетливо слышалось смирение.

— А вы не спрашивали. — Женщина подошла к своей комнате и обернулась. Его поведение изменилось. С чего бы это? Впрочем, нужно позаботиться о малышах. — Спокойной ночи, — бросила Чарин.

Он не ответил, но когда она укладывала детей, то услышала, как захлопнулась дверь. Нахмурившись, Чарин щелкнула замком и замерла на мгновение, стараясь понять, что же случилось там, на кровати. Она, должно быть, лишилась рассудка, коль отважилась на такое.

Она открылась ему, словно цветок навстречу солнцу, словно он разбудил ее от долгого сна. Неужели она так одинока? Жаждут ли душа и тело мужской любви настолько, что она бросилась в постель с первым встречным?

Или есть другое объяснение? Может, схожесть с Денни сняла с нее оковы благоразумия и заставила ответить Майклу?

— Ха-ха! — презрительно высмеивала себя Чарин. Не такая уж большая удача и не слишком сильное оправдание, если в ее голове лишь память о прикосновениях, запахе и страсти Майкла Греко. Он слишком опасен для спокойствия души, гораздо больше, чем любой другой мужчина, которого она знает не первый год.

— Мама, поцелуй! — Ронни протянул свои крошечные ручки из кроватки.

Чар улыбнулась и поспешила к сыну. Какой же он забавный в своей смешной пижамке с покемонами.

— Забудь о Майкле Греко, — твердо приказала она себе. — Твои дети — вот что действительно важно.

И сейчас, когда малыши потребовали внимания, она с чистой совестью освободилась от мыслей о привлекательном боссе.

Майкл рухнул в постель, но, несмотря на изнеможение, вместо сна уставился в потолок. Возможно, он слишком сильно устал, чтобы спать, или же пытается осмыслить неожиданную встречу со своей соседкой.

Его тело все еще помнило каждый изгиб ее восхитительной фигуры, а в ушах звучал голос, богатый различными оттенками, с легкой хрипотцой. Впервые после долгого времени ему встретилась такая женщина, которая с первой встречи завладела его мыслями и чувствами.

Четыре года назад от него ушла жена, Грейс. С тех пор он встречал много женщин, и они превратились в безликую, безымянную массу… ни к чему не обязывающие встречи, ни к чему не обязывающие отношения. Он принял решение забыть о женщинах и все усилия направить на карьеру. Честолюбивые стремления; сейчас, например, главная цель — занять кресло вице-президента компании, черт бы его побрал!

Жизнь Майкла отличается от жизни других мужчин, и он с этим смирился. Поэтому лучше не сближаться с Чарин Вулф и с ее маленькой командой. С самого начала что-то в ней задело его за живое. Он вовсе не желал такого поворота событий. Чарин напомнила ему, чем бы стала его жизнь, если бы только…

«Если бы только» ничего не изменит. Он — прагматик и верит в реальность. И эта реальность такова, что нужно держать дистанцию с женщинами, подобными Чар… у которых на уме семья и дети.

Бедняжка Грейс. Майкл внезапно представил лицо бывшей жены. О, этот молящий взгляд. Даже после стольких лет его душа содрогалась. Она нуждалась в семье, но именно этого он и не мог ей дать.

Чар не похожа на Грейс, но у обеих одни и те же интересы. Ему следует держаться на расстоянии — ради собственного здравомыслия, ради мира в душе.

И после спасительного решения пришел долгожданный сон.

Солнечный свет, заливая комнату, разбудил Майкла. Он посмотрел на часы… Черт, забыл завести будильник. Побережье пустынно в такой час, и нет нужды вставать. Майкл снова закрыл глаза. Еще немного сна не помешает.

Наступило его третье утро в старом викторианском особняке. Прошлые два дня он вставал рано, до появления Чар и ее детей, завтракал в ближайшем кафе и спешил на работу, тем самым исключая любой контакт с маленькой семьей. Было несколько встреч в офисе, и всякий раз ему удавалось сделать их короткими… и очень сдержанными. Никто из них ни разу не упомянул об инциденте в спальне, отношения оставались сугубо профессиональными, и таковыми они надеялись их и сохранить до окончания совместной деятельности.

Но в то утро все изменилось. Накануне Майкл вернулся в отель очень поздно, быстро разобрал постель и залез под одеяло. Ему понадобилось бы немного больше времени, если бы он захотел подождать возвращения постояльцев. Сквозь дремоту он услышал, как по коридору протопали детские ножки, а каблучки Чар вывели стаккато.

Его короткий и чувственный сон уносил в страну мечты: он дотрагивается до плеча Чарин, его рука ласкает светлые шелковые пряди, она поворачивается, на ней все тот же свитер клюквенного цвета с глубоким вырезом, она носила его на работе… свитер, который оттеняет прозрачную белизну кожи, он тянется к вырезу…

Толчок, и Майкл проснулся, щурясь от яркого света. Почему он всегда просыпается прямо напротив окна? Зевая, Майкл перекатился на другую сторону кровати и наткнулся взглядом на маленькие голубые глазенки.

— Ааа! — закричал он и резко отпрянул назад.

— Ай-ай! — вторил ему малыш, испуганно вжимая голову в плечи.

— Что за черт! — Майкл сел. — Уходи, мальчуган. Как ты сюда попал?

— Ронни! — послышался голос Чар из холла. — Ронни, где ты?

Майкл посмотрел в изголовье кровати. Яркие голубые глазки следили за ним поверх матраса.

— Ты Ронни, верно?

Мальчик кивнул.

Майкл осознал всю нелепость своего положения. На нем, кроме пижамных брюк, ничего не было, а расхаживать перед всеми в таком виде — не слишком приятное занятие. И что прикажете делать?

— Ронни? — голос Чар раздался совсем близко.

— Он здесь. — Майкл приподнялся на локте. — Заходите и заберите его.

Он кожей почувствовал ее нерешительность.

— Что? — спросила Чарин из-за двери.

— Входите. Очевидно, дверь не заперта.

Возможно, это еще одна вещь, помимо будильника, которую он просто забыл сделать.

Дверь распахнулась, и прелестное личико Чарин появилось в проеме. Ее взгляд наткнулся на полуобнаженного мужчину, метнулся в сторону.

— Ронни?

Мальчик захихикал и скользнул ужом под кровать.

— Ронни! — Женщина влетела в комнату и схватила ребенка за ногу, прилагая все усилия, чтобы вытащить его из-под кровати. Проказник засмеялся, извиваясь в ее руках, но ей было не до веселья. — Ронни! — строго выговаривала она. — Никогда не входи в чужие комнаты без разрешения. Ты слышишь?

Мальчик посмотрел на Майкла.

— Я превратился в слона. Он делает вот так — «у-у-у»! — Малыш поднял голову вверх, изображая трубный глас слона, а затем расплылся в улыбке.

Его мать, проигнорировав такую существенную информацию, обернулась к Майклу, загораживая собой ребенка.

— Разве вы не запираете дверь? — В ее словах прозвучал укор.

В голове Майкла смешались разные чувства и мысли. С одной стороны, он был недоволен появлением ребенка в спальне, с другой — не мог не наслаждаться прелестной картиной: Чар, длинноногая, с мягким сиянием солнечного света в волосах, могла заставить любого мужчину потерять голову от вожделения. Однако женщина, заинтересованная в семье и детях, представляла собой слишком явную угрозу для устоявшихся жизненных принципов, поэтому прочь колебания, хотя какая отрада для глаз… Что страшного в том, чтобы потешить себя таким зрелищем?

Когда он заговорил, его голос дышал сарказмом. Майкл словно напоминал самому себе… да и ей… что они вовсе не являются дружеской парой.

— Видите ли, — Майкл с трудом оторвал взгляд от ее колен, — я не ожидал вторжения. Теперь буду внимательнее.

— Хороший вывод, — пробормотала Чар, бросая на него гневный взгляд, затем повернулась к выходу. Ронни, пристроившийся на ее плече, улыбался во весь свой беззубый рот. Дверь с треском захлопнулась.

Возможно, я смогу смириться с присутствием детей, если каждое утро буду лицезреть такую женщину, как Чар, думал Майкл, накидывая халат и собираясь совершить маленькое путешествие до ванной комнаты.

Прошло лишь несколько минут, как он передумал. Вернувшись из душа, Майкл надел брюки, белую рубашку и взялся за пиджак, который со вчерашнего вечера небрежно валялся на стуле. Изумрудный леденец на палочке упал на пол, вкусный липкий леденец, оставивший на пиджаке вязкий зеленый след.

Проклиная все на свете, Майкл направился к раковине. Несколько минут ушло на переодевание, и вот он уже входил в столовую, где Чарин и ее дети засиделись за утренним кофе. Майкл появился как раз в тот момент, когда она отчитывала одного из сыновей:

— Рикки, положи вилку на стол, нельзя есть кашу вилкой, ты закапаешь весь стол. Возьми ложку.

Майкл остановился в дверном проеме, изучая обстановку. Огромный круглый стол был сервирован полностью, одни постояльцы приходили, другие уходили, но сейчас лишь Чар и ее маленькая семья сбились на дальней стороне. Пара тостов, каша, несколько кусочков бекона, скорлупа от яиц — нехитрый завтрак. Три пары глаз повернулись к нему и замерли в ожидании.

— Мама, это тот самый дядя! — Лицо Ронни просияло.

Его брат-близнец, Рикки, посмотрел на вновь прибывшего человека как на пустое место.

Чар ничего не ответила, но ее взгляд был куда красноречивее слов. Майкл кивнул, подошел к молодой маме и сунул ей под нос леденец.

— Должно быть, он ваш, — сказал он с укоризной в голосе.

Чар отшатнулась в сторону, но тут подоспел Ронни.

— Мой леденец! — закричал мальчик и начал подпрыгивать на месте, пытаясь схватить конфету.

— Вот как? — сухо спросил Майкл, отдавая малышу предмет его желаний. Конечно, он точно знал, что именно Ронни был тем, кто забыл конфету в спальне.

Тут вмешалась Чар:

— Как можно давать грязный леденец ребенку? — Она отобрала у Ронни конфету. — Смотрите, он весь в пыли. — Женщина помахала им перед Майклом. — Что вы с ним делали?

— Что я с ним делал? — Его глаза налились гневом. Это же надо! Оказывается, он просто злодей.

— Вы же взрослый человек? — Она многозначительно окинула взглядом своего начальника, поднялась из-за стола и направилась к кухонной раковине, чтобы вымыть этот злосчастный леденец. — Вы должны держать его вертикально, чтобы пыль не налипала на поверхность, — снова обратилась она к нему.

— Так уж произошло, что часть леденца растаяла на моем пиджаке и превратилась в вязкую жижу.

Чарин хотела высказать свое мнение по поводу случившегося, но Рикки выбрал удобное время, чтобы ткнуть себя вилкой в язык. Раздался оглушительный вой, и Чар бросилась утешать ребенка.

Майкл взглянул на другого близнеца, тот счастливо улыбался, глаза светились неподдельным озорством. И была в их блеске тайна, которая навеяла сомнение в душевной простоте маленького существа. Казалось, он знает больше, чем говорит.

Инстинкты сработали правильно, предлагая Майклу держаться подальше от этой дружной компании, и доказательство не заставило себя ждать. Майкл схватил свой портфель и повернулся в сторону входной двери.

— О, мистер Греко! — Маленькая пухленькая седовласая дама спешила ему навстречу. — О, вы не можете уйти просто так. Вы же не прикоснулись к еде все эти три дня. Я хочу приготовить для вас особый омлет. Пожалуйста, вернитесь обратно в столовую.

Майкл постарался нацепить на лицо вежливую улыбку. Пожилая женщина старалась понравиться, и ему не хотелось обижать ее.

— Прошу прощения. Я не завел будильник и проспал. Мне уже пора быть в офисе.

Старушка погладила его по руке, проявляя материнскую заботу, и улыбнулась.

— В этот раз я вас прощаю, но обещайте, что завтра вы позволите мне приготовить для вас завтрак.

Он замешкался, зная, что будет сожалеть о своем малодушии.

— Хорошо, но…

— Будьте любезны. Я приготовлю вам то, что вы любите больше всего, — продолжала она уговаривать с милой улыбкой. — Смелее говорите. Что вы любите?

— Ну-у… — Майкл вздохнул, восстанавливая в памяти свои гастрономические пристрастия. — На самом деле я люблю свежевыжатый апельсиновый сок, сосиски, хрустящие, мелко нарезанные гренки и большие французские тосты с маслом и кленовым сиропом.

— Будет сделано, — просияла от удовольствия Ханна. — Завтра.

— Завтра, — согласился ее новый постоялец, отвечая улыбкой на улыбку.

Затем он вышел из дома и направился к арендованной машине. Сегодня вечером, после работы, Майкл предупредит хозяйку, что завтрак надо подавать очень-очень рано. Прием пищи в компании близнецов… увольте. Во всяком случае, если он желает остаться в здравом рассудке.

— Разве не здорово? — Ханна кружила вокруг стола, собирая грязные тарелки. — Мистер Греко разрешил мне приготовить ему полноценный завтрак на следующее утро.

— Надо же, какое великодушие! — Чарин даже не попыталась скрыть свой сарказм. — Если вы ему понравитесь, он позволит погладить ему рубашки.

— Ну, ну, душенька, — неодобрительно заметила Ханна. — Вы не должны занимать такую позицию. Поверьте мне. — Она покачала головой, ее лицо все еще светилось счастьем. — Он такой красавец, и, как я слышала, быстро продвигается по службе. Ценный экземпляр.

Чар кивнула:

— Определенно, — затем вытерла остатки молока, которое пролил Ронни.

— Вы могли бы иметь на него виды, — подвела итог Ханна.

Глаза Чар округлились, но она надеялась, что пожилая женщина не заметила ее реакции. Мысль о том, чтобы «иметь виды» на Майкла Греко, сама по себе уже являлась нелепостью.

Чарин была слишком раздосадована его поведением. Когда он впервые появился в конторе, то произвел впечатление человека раздражительного, а сейчас день ото дня становился все невыносимее. Их отношения на работе напоминали детскую игру в прятки, угадай, где кто находится.

— Ты все придумываешь, — говорила ей Лена Гарольд, служащая, временно исполняющая обязанности секретаря. Она всегда питала материнские чувства к Чарин. — Он постоянно переезжает с места на место, так как нуждается в информации, поступающей из разных отделений. Приезды и отъезды вовсе не связаны с тобой. — Она откинула назад темноволосую голову и засмеялась.

Впрочем, Чарин было не до смеха, она сама знала, что нужно избегать нежелательных встреч.

— Ронни? — позвала молодая мама, обнаружив за столом только одного из близнецов. — Где этот сорванец?

Она нашла малыша в холле — взгромоздившимся на подоконник и наблюдающим через стекло за машиной Майкла.

— Тот дядя сел в машину, — сообщил он матери, которая схватила его в охапку и понесла в столовую. — Он уезжает!

— И мы уезжаем тоже, как только умоемся и наденем свитера, — бодро тараторила Чарин, но ее сердце разрывалось от боли: малыш все больше привязывался к мистеру Греко. К сожалению, все сокровища мира не смогут заставить его полюбить малышей.

Она знала, оба мальчика изголодались по вниманию взрослого мужчины. Им нужен настоящий друг, который присмотрит за ними, направит на истинный путь. Однако настоящих мужчин, ковбоев, так сказать, днем с огнем не сыщешь. И Майкл Греко ясно дал понять, что не является подходящей кандидатурой.

Конечно, он по-своему прав, но некоторые манеры Греко вызывали у нее сильное раздражение. Совершенно ясно, что его отношение к ней изменилось с той самой минуты, когда ему стало известно о детях. Итак, мистер Греко ненавидит детей. Значит, она, в свою очередь, постарается оградить его от их присутствия, а все остальное ее не касается.

Только самый последний тупица может испытывать неприязнь к ее мальчикам! Такие мысли выводили ее из себя.

Чарин подумала о своем отце. Он всегда был удивительным, идеальным другом, милым папочкой. Родители переехали в Техас несколько лет назад, и теперь они встречались очень редко. Будучи на самом деле приемным ребенком пожилой пары, Чарин никогда не испытывала недостатка внимания. Возможно, ее любили в два раза сильнее, чем родных детей. Поэтому она не могла понять, как можно оставаться глухим по отношению к детям.

После первой же ночи она решила избегать общения с Майклом Греко.

С такой обоюдной позицией частые контакты между ними были невозможны. Чарин могла с легким сердцем прийти на работу — без страха увидеться с новым боссом, — если во встрече не будет необходимости. И это уже была победа.

Спустя полтора часа ей пришлось прикусить язычок и вести себя очень аккуратно. Они сидели друг против друга за внушительным полированным столом. Майкл Греко одаривал ее снисходительностью хозяина поместья, а Чарин нацепила на лицо свою самую очаровательную улыбку.

— Я уверена, вы понимаете, что меньше всего мне хотелось бы просить вас об одолжении, — сверкала она белыми зубами. — Однако факт остается фактом, и другого выхода у меня нет.

Он явно скучал. Как бы ей хотелось бросить ему в лицо все, что она думает на самом деле, хотя ради Леонарда Траска можно быть повежливей.

— Босс может разнести по камешкам наше отделение, если захочет, — предупреждал главный менеджер, когда услышал ее едкое замечание насчет нового шефа. — Будь внимательной и предупредительной по отношению к нему. У него есть покровители наверху, и поэтому мы хотим, чтобы он играл на нашей стороне.

— Что вам нужно? — спросил Майкл.

— Поездка. — Чарин улыбнулась, но взгляд остался колючим. — Моя машина забарахлила сегодня, и я была вынуждена откатить ее в мастерскую.

Он кивнул, бросая на нее довольно корыстный, так по крайней мере ей показалось, взгляд.

— Куда?

Улыбка улетучилась. Чарин просто не умела притворяться.

— Мне сказали, что вы собираетесь на строительство сегодня, — быстро нашлась она. — А мне нужно сделать некоторые исследования в городской ратуше Триволо. Если бы вы подбросили меня…

— Вы могли бы арендовать машину. — Майкл, наклонясь вперед, смотрел на Чарин так, будто наслаждался ее замешательством.

Она сжала кулаки.

— Забавно, что вы это предложили. — Чарин подняла голову. — Я сказала то же самое. Поверьте, я не хотела… вас беспокоить. Только мистер Джексон из финансового отдела очень спешил и предложил мне попросить вас об одолжении.

В глазах Майкла полыхнул огонек. Похоже, у него есть чувство юмора, хотя ни в чем нельзя быть уверенной, возможно, это просто ярость.

— Он не хотел платить за аренду? — предположил Майкл, наклоняясь вперед и барабаня пальцами по поверхности стола.

— Джексон назвал это безрассудным пренебрежением к финансовым ресурсам компании или что-то в этом духе.

Майкл кивнул:

— Конечно, он прав, — затем посмотрел на часы. — Почему бы нам не отправиться прямо сейчас?

Чарин на мгновение замялась.

— Прекрасно, почему нет.

Их глаза встретились, и стало без слов понятно, что для обоих совместная поездка не самое приятное времяпрепровождение. Однако глупо вести себя, словно маленькие дети. Да, они проведут несколько часов вместе, что толку противиться?