Кунсткамера

КОЛЫБЕЛЬ РУССКОЙ НАУКИ

Еще на Балтийском море нет ни одного русского корабля или русской лодчонки. Еще хозяйничают в Финском заливе шведы и еще предстоят две великие битвы — под Полтавой и у Гангута, — которые окончательно закрепят право России на выход к Балтике.

Истекают последние годы XVII века. Российский царь Петр I проводит невиданные дотоле реформы в области управления страной, военного дела, экономики, политики и дипломатии. Он проводит реформы, убеждая и принуждая, «не останавливаясь, — как писал В. И. Лепин, — перед варварскими средствами борьбы против варварства».

Россия конца XVII века уже сбрасывала боярские одежды, передовые люди ее тянулись к знаниям, создавали личные и монастырские библиотеки, уже до Петра I были написаны первые учебные пособия по грамматике и счету. Царь Петр отчетливо понимал эту тенденцию и придавал ей государственное значение.

Стремясь заимствовать в других странах все, что может быть полезно для развития России, Петр I вступал в переписку с видными учеными и инженерами, испрашивая их советов, предлагая им службу при русском дворе. Письма шли подолгу. Курьеры часто догоняли царскую карету либо в чужих странах, либо в отдаленных концах России.

Обстоятельный ответ великого математика и философа Готфрида Лейбница на просьбу высказать мнение о путях просвещения, распространения знаний, о создании в России «Кабинета редкостей» Петр получил через полгода. Лейбниц писал: «Иностранные вещи, которые следует приобрести, — это разнообразные книги и инструменты, курьезности и редкости. Все то, что можно будет распространять, чему можно обучаться в стране. Для этого потребуются библиотеки, книжные лавки, кабинеты редкостей, естественных и искусственных вещей, ботанические и зоологические сады… Кабинет должен содержать все значительные вещи, редкие произведения, созданные природой и искусством. Их можно перечислить в небольшом томике. В отношении природы необходимы, в частности, камни, металлы, минералы, естественные растения и их искусственные воспроизведения, животные в высушенном виде и сохраненные в спирте, скелеты, картины и другие воспроизведения всего, что не удается получить в подлинных образцах.

Искусственные вещи могут быть в виде рисунков, моделей и копий всевозможных удачных изобретений, математических инструментов, подзорных труб, зеркал, стекол, часов, картин, статуй и других скульптур, моделей и разных древностей — одним словом, все то, что может наставлять и нравиться».

В начале нового, XVIII века в Московский Кремль прибывают первые приобретенные царем в его заграничных вояжах или полученные им в дар диковинные вещи и инструменты. В московскую Аптекарскую канцелярию поступают закупленные за рубежом медицинские препараты. Пройдет совсем немного времени, и по России будет распространен указ Петра «О приносе родившихся уродов…» — приказ, приводивший в ужас невежд, но по сути своей способствовавший распространению знаний, так как в нем подчеркивалось естественное, а не бесовское происхождение уродства.

Летний дворец Петра I. Здесь первоначально размещались коллекции Кунсткамеры.

Коллекция медицинских препаратов пополнялась за счет поступлений из анатомического театра Московского госпиталя. Из второй заграничной поездки Петр привез интересное собрание минералов. А в это время уже вставал над Невой новый город, новая столица России, куда в 1714 году Петр I распорядился перевезти из Москвы все свои личные коллекции, включавшие предметы культуры и быта из стран Европы и Азии, минералы, зоологические и медицинские препараты, раз-ные инструменты и станки, собрания Аптекарской канцелярии.

В новой столице, в Летнем дворце Петра, было выделено специальное помещение, названное на европейский манер «Кабинетом редкостей» — «Куншткамерой». Так было положено начало первому русскому музею.

Наряду с другими предметами здесь хранились приобретенные российским самодержцем в Голландии редкие вещи «из восточной и западной Индии и других восточных стран», в том числе китайские изделия из камня, слоновой кости и сандалового дерева. Здесь же размещалось уникальное собрание анатомических препаратов голландского анатома Рюйша (Рейса). Еще в бытность свою в Голландии в 1698 году Петр познакомился с этим выдающимся ученым, присутствовал на его анатомических занятиях, купил за баснословную сумму —30 000 гульденов — его знаменитую коллекцию из бальзамированных и сушеных препаратов. В бывшем слоновнике зверового двора хранился самый большой и самый драгоценный экспонат Кунсткамеры — Готторпский глобус. Интересна история его появления в Кунсткамере…

…Ветер с Балтики гнал свинцовые тучи. Густой утренний туман рассеивался, но крупные хлопья снега застилали простор. Тенинген — город-крепость Шлезвиг-Голштинского герцогства — выглядел мрачно. Дома на узких улицах стояли с наглухо закрытыми ставнями. Редкий прохожий пробежит и скроется в подворотне. Тишина. Слышатся лишь шаги патрулей и лязг оружия. Все, кто был способен сражаться, уже много дней находились на крепостной стене, защищая свой город от осаждавших его шведов.

На исходе 1713 года русские войска подошли к Тепипгеиу. Опп спешили на помощь осажденным шлезвиг-голштинцам. Когда защитники города готовились встретить новый штурм шведов, над холмами далеко за крепостной стеной раскатисто прогремело многоголосое «ура».

Готторпский замок.

С развернутыми знаменами лавиной катились русские полки. Враг бежал. Горожане радостно и удивленно озирались по сторонам. Бой уходил все дальше и дальше. Многомесячная осада кончилась.

Еще на чуть припорошенной снегом земле оставались неубранными трупы, а город уже приобретал праздничный вид. Открылись крепостные ворота, распахнулись двери домов, окна. Повсюду зажигались яркие светильники, и будто посветлело еще недавно сумрачное небо.

На площади перед Готторпским замком трещали и хлопали вспышки праздничного фейерверка. Опекун малолетнего герцога принимал в замке русского царя и его офицеров. За богато уставленным яствами столом много было сказано во славу русского оружия и самого знатного гостя — Петра I. Зная об интересе Петра к редкостям, опекун предложил осмотреть коллекции замка.

По галереям и узким переходам все устремились за опекуном герцога. В большом зале нижнего этажа были и золотые сабли, и кубки, осыпанные драгоценностями, и часы с водяным механизмом, и вырезанные из кости причудливые заморские животные.

В одном из помещений замка внимание Петра привлек огромный глобус, диаметром 3,11 метра. Готторпский глобус — чудо XVII века, один из первых планетариев мира и невиданная по размерам копия Земли с известными к тому времени морями и странами. Петр остановился и стал внимательно разглядывать глобус. Снаружи он был оклеен бумагой. На ней нарисованы контуры и очертания земли. Внутри шар представлял собой небесный купол багряного цвета с медными звездами. Петр похлопал рукой по шару и медленно произнес:

— Изрядно же.

Опекун улыбнулся:

— Ваше величество, это самая большая драгоценность нашего замка, шар сработал еще в тысяча шестьсот сорок четвертом году наш голштинский мастер Андрей Буш. Пройдем внутрь диковинки.

Опекун открыл небольшую дверь с герцогским гербом и первым вошел внутрь.

В полумраке можно было различить круглый столик, через центр которого проходила ось шара, а вокруг столика скамейка на 10–12 человек. На нем — маленький медный глобус с выгравированными изображениями материков. Петр сел на скамейку.

Зажгли светильники. Над головой и под ногами заблестели звезды багряного неба. Опекун подал знак. Небо стало вращаться, повторяя движение истинной небесной сферы. Не смолкали возгласы удивления.

Петр долго рассматривал глобус и его хитроумное устройство, которое заставляло шар вращаться.

Через несколько дней русские войска уходили из Тепингена. Их провожали все жители. Петр покидал замок. Его сопровождали опекун и многочисленная свита герцога. Сам герцог был болен. Во время прощания опекун передал слова герцога, что в знак благодарности за спасение города шлезвиг-голштинцы дарят русскому царю глобус, так поразивший Петра.

Четыре года голштинский подарок был в пути. От Тепингена до Ревеля (так раньше называли город Таллин) его везли морем. В Ревеле глобус поставили на огромные сани. Сотня крепостных впряглась в сани и потащила их в Петербург, обходя овраги, болота и леса. Там, где лес нельзя было обогнуть, прорубали просеки.

Драгоценный дар Петр I, возможно, намеревался поместить в одной из башен новой Кунсткамеры, которую уже замыслил построить. Но, как ни долго был в пути глобус, его привезли в столицу раньше, чем началось строительство здания. Временно «готторпское чудо» поставили в бывшем слоновнике — зверовом дворе. Затем сколотили специальный балаган и открыли в него доступ публике.

В дворцовых комнатах коллекциям было тесно, они были недоступны для обозрения широкой публики. Первый русский музей, созданный для просвещения и знакомства с диковинками природы и человеческого разума, нуждался в специальном помещении.

В конце 1717-го или начале 1718 года экспонаты музея были перенесены из Летнего дворца царя в огромный, по тогдашним понятиям, двухэтажный дом, только что конфискованный казной у опального боярина Александра Кикина. Богато отделанные пять хором Кикиных палат, что до сей поры стоят недалеко от Смольного, чуть в глубине от улицы Воинова, в конце 1718 года приняли коллекции Кунсткамеры, которых, по словам очевидцев, было так много, что «можно было… совсем растеряться». Так личное собрание Петра I стало общедоступным музеем.

Кикины палаты — первое музейное здание Кунсткамеры.

Немногие современники Петра понимали, что царская причуда собирать заморские диковинки, инструменты, станки, а также камни, минералы и растения со всех концов России закладывает основы русской науки. Не всем было понятно и желание царя построить специальное здание Кунсткамеры рядом со строившимися правительственными зданиями на Стрелке Васильевского острова в Петербурге.

В планах возведения столичного города на болотистых берегах Невы и ее притоков особое место Петр уделял этому острову. Выдающийся архитектор Д. Трезини представил царю проект застройки Стрелки острова, где предполагалось разместить центр столицы. Оконечность Стрелки превращалась в удобную пристань для кораблей. На ней возводились два маяка — Ростральные колонны, за ними открывалось обширное поле, дальний конец которого обрамляло величественное здание Двенадцати коллегий — правительственные учреждения России. По берегам Большой и Малой Невы должны были быть размещены другие государственные службы, в том числе и Кунсткамера.

Стрелка Васильевского острова не стала столичным центром, но размещение на ней Кунсткамеры, которую справедливо называют колыбелью русской пауки, привело с течением времени к формированию здесь крупнейшего научного и учебного центра и Петербурга, и всей страны.

Рассказывают, что, прибыв на Стрелку, чтобы воочию представить проект Трезини, Петр I обратил внимание на одну из сосен, которые росли здесь. Несколько толстых ветвей ее, причудливо переплетенные, вросли в ствол, изогнулись и образовали полукольца.

— О! Дерево-монстр, дерево-чудище! — будто бы воскликнул Петр и добавил. — Так быть на сем месте новой Кунсткамере.

Новое здание Кунсткамеры, входившее в ансамбль Трезини, по одобренному самим Петром проекту архитектора Г. И. Матарнови было заложено в 1718 году. Закончили его строительство, внеся некоторые изменения, архитекторы Н. Ф. Гербель, Г. Киавери и М. Г. Земцов в 1734 году.

В 172! году, когда была основана Петербургская Академия паук, Кунсткамера вошла в ее состав; в ее здании расположились и коллекции, и библиотека, и академические мастерские. Вскоре сюда был перевезен и Готторпский глобус.

В июле 1726 года двадцать пять плотников соорудили мостки и опоры, щиты и ящики для глобуса и его механизмов. К балагану свезли тысячу сто самых толстых досок, восемьдесят бревен, пятнадцать пудов железных изделий, сто саженей толстого каната и разные блоки. К берегу Невы подогнали три грузовых судна и три большие шлюпки. Их скрепили досками и бревнами. Получилась баржа невиданных еще размеров.

Сто мужиков перетащили глобус из балагана и погрузили на баржу. Команда налегла на весла, и баржа медленно направилась к противоположному берегу, где строилось здание Кунсткамеры. Когда глобус подняли и установили на площадке третьего этажа башни, строители стали возводить стены и надстраивать башню.

Казалось, чудесный шар замурован в Кунсткамере навечно…

К 1728 году все коллекции Кунсткамеры были размещены в новом здании. Их принадлежность к Академии наук способствовала постоянному увеличению собрания за счет первых академических экспедиций, а также личных пожертвований ученых. Особенно богатая коллекция этнографических предметов — одежды, идолов, орудий лова, саней — поступила в конце 30-х годов XVIII века от участников второй Камчатской экспедиции Г. Ф. Миллера, И. Г. Гмелина и С. П. Крашенинникова. В русской Кунсткамере, которая переживала еще первый этап накопления материалов, всевозможные коллекции располагались в определенном порядке, в логической закономерности, которой не знали еще кунсткамеры и музеи зарубежной Европы, представлявшие своеобразные лавки древностей.

Петербургская Кунсткамера становится важным центром просвещения. Она называется императорской, но самодержцы почти не посещают ее. Однако служители и ученые знают: экспонат, приглянувшийся императорской семье и взятый во дворец, как правило, оттуда не возвращается. Прошло менее полувека, а Кунсткамере пришлось пережить два крупных потрясения, нанесших значительный урон ее этнографическим коллекциям и уникальному Готторпскому глобусу.

То, что случилось зимой 1739/40 года, было подобно стихийному бедствию…

В декабре 1739 года, на десятом году царствования вздорной и жестокой императрицы Анны Иоанновны, в Петербурге наступили сильные морозы, каких давно не бывало. Нева и ее притоки были прочно скованы льдом.

В эту стужу временщику и любимцу императрицы Бирону пришло в голову в подражание голштинским мастерам соорудить на Неве, против Петропавловской крепости, Ледяной дворец и устроить празднество на потеху «матушке-государыне». Русский двор в ту пору был богат шутами и шутихами, которыми нередко становились дворяне, навлекшие неудовольствие временщика или «повелительницы всея Руси».

В программу праздничных увеселений было предусмотрено включить «потешную свадьбу» придворного шута князя М. А. Голицына с шутихой калмычкой А. Н. Бужениновой и «шествие народов», населяющих Российскую империю или живущих с ней по соседству. Свадьба и шествие намечались на 6 февраля 1740 года. К этому времени на основании высочайших распоряжений предписывалось: соорудить на Неве между дворцом и Адмиралтейством ледяной дом в несколько комнат, всю обстановку в которых сделать изо льда. Академии поручалось представить описания с рисунками различных народов в национальных костюмах, их музыкальные инструменты, а из Кунсткамеры передать в ведение церемониймейстера двора множество костюмов, музыкальных инструментов, оружия и различной утвари, преимущественно сибирских народов. Распоряжение от 27 декабря 1739 года предписывало всем губернаторам и местным правителям срочно, к 6 февраля 1740 года, доставить в Петербург по одной молодой паре следующих народов России: «мордва, чуваша, черемиса, вотяки, тунгусы, якуты, камчадалы, остяки, мунгалы, башкирцы, кингисы, юнаки, кантыши, каракалпаки, арапы белые и черные и прочие, какие есть подданные российские», и описание «их платья, в чем ходят, и гербов на печатях или на других, на чем и на каких скотах ездят, оружия, музыкальных инструментов и национальных кушаний».

К исходу 3 февраля ледяной дом был сооружен. 6 февраля около трехсот гостей съехались к дому церемониймейстера двора князя Волынского. Отсюда начиналось «шествие народов», сопровождавших потешный поезд «новобрачных». Шута и шутиху посадили в железной клетке на слона. Слои выступал впереди шествия. За ним на санях, запряженных оленями, собаками, быками, козлами, свиньями, и верхом на верблюдах попарно ехали калмыки, башкиры, остяки, якуты, камчадалы, финны, ряженные в изуродованные переделкой костюмы дворцовые шуты и шутихи.

Лишь через несколько месяцев Кунсткамера получила обратно выданные вещи, и те — не полностью, а лишь частично, притом в испорченном, непригодном для экспонирования виде. Многие костюмы, утварь, оружие, средства транспорта были взяты придворными «на память». Так был нанесен великий урон музею, одному из центров науки и культуры того времени. Лишь в 1783 году, когда во главе Академии стала Екатерина Дашкова, она предприняла энергичные розыски предметов, взятых на «потешную свадьбу», и кое-что ей удалось вернуть в Кунсткамеру.

Пострадав от «высочайшей забавы», экспонаты, представлявшие культуру и быт пародов Сибири, Поволжья и некоторых соседних стран, все еще составляли существенную часть этнографического собрания Кунсткамеры, где были предметы со всех, кроме Австралии, населенных континентов Земли.

Прошло всего семь лет. При восемнадцатилетнем президенте Академии наук графе Разумовском всеми академическими делами стал ведать Иоганн Шумахер. Этот человек, льстивый с сильными и жесткий со слабыми, пользовался расположением императорского двора.

Ломоносов, так же как и его друзья и коллеги Ри. х-ман, Нартов, Миллер, относились к Шумахеру с открытой неприязнью. Появление Шумахера в Кунсткамере обычно вызывало раздражение работавших в ней ученых.

Зимой 1747 года Шумахер решил разместить в Кунсткамере некоторые свои службы и потеснил механическую мастерскую наиболее ненавистного ему Нартова.

Перемещение механической мастерской и вселение новых служб создали тесноту во всех помещениях. Кроме того, в Кунсткамеру поместили на жительство мастеровых, которые обслуживали рисовальные палаты и механическую мастерскую. В жилых помещениях стали усердно топить печи. Возможно, они были неисправны. Во всяком случае, многие видели именно в этом причину происшедшего вскоре несчастья.

…5 декабря караулы сменились, как обычно, в два часа пополуночи. За вьюжный день намело сугробы. Часовой третий час ходил вдоль здания Кунсткамеры. Прохожих не было видно.

Часовой отошел от здания и берегу Невы. Здесь под его охраной находился открытый купеческий склад. Обходя груду прикрытых холстинами тюков с товарами, завезенными в конце навигации, караульный вышел на невский лед. Ему показалось, что на остроконечных гранях льдинок играют красные лучи зари. Он поднял глаза к небу. Небо еще ночное, темное. Часовой вновь взглянул на грани льдин. В них на самом деле играли красноватые отблески. Он оглянулся. Из-под крыши Кунсткамеры с шумом вырывались длинные языки пламени.

Выстрелы часового подняли на ноги ближние караулы. Через несколько минут солдаты гарнизонного и лейб-гвардейского пехотных полков оцепили здание.

К месту пожара приехали Нартов и Ломоносов.

Объятые пламенем, полыхали три верхних этажа башни. Огонь уничтожал деревянные переборки стен, угрожал «императорскому кабинету», в котором хранились станки Петра и его восковая фигура.

Нартов с солдатами бросился в огонь. Они уже многое успели вынести на улицу, когда горящий Готторпский глобус превратился в огромный огненный шар Спасти коллекции с галереи левого крыла было невозможно. Люди были в отчаянии…

Ломоносов с черным от гари лицом решительно двинулся навстречу огню. Вслед за Ломоносовым люди бросились в здание и стали выносить шкафы, станки Распахнули окна. Прямо в сугробы полетели книги, костюмы разных народов, чучела.

Пожар затихал, когда появился Шумахер. Бледный он ходил вокруг разбросанных на снегу вещей и беспомощно разводил руками. Ломоносов посмотрел в егс сторону и громко, чтобы все слышали, обвинил управителя в случившемся.

7 декабря 1747 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» появилось официальное сообщение о пожаре. Оно было составлено Шумахером. В нем говорилось: «…драгоценные и художественные вещи, машины, модели и инструменты, так и… анатомические препараты и находившиеся в Кунсткамере звери, птицы, рыбы и прочие натуральные вещи, а также печатные и рукописные книги из библиотеки — все благополучно вынесено и спасено. Итак, главнейшая утрата состоит токмо в некоторых астрономических инструментах и часах, которые на обсерватории сгорели, в повреждении большого Готторпского глобуса, который малым иждивением в прежнее и гораздо исправнейшее состояние привести можно, и в некоторых китайских вещах, платьях, идолах и подобных курьезностях сибирских народов, которые в тех местах легко опять собраны быть могут…» Сообщение начиналось как будто бесстрастно и объективно: «В прошлую субботу поутру в пятом часу учинился в палатах императорской Библиотеки и Кунсткамеры пожар, который через малое время так сильно распространился, что никоим образом невозможно стало палат спасти, а особливо, как огонь до башни добрался и оную охватил…». Такое перечисление потерь должно было уверить читателя, что ничего серьезного не случилось. Стремясь закрепить подобное убеждение, Шумахер через несколько дней в тех же «Ведомостях» поместил сообщение о посещении Кунсткамеры каким-то иностранным дипломатом и его отзыв о «чудом сохраненном Готторпском глобусе».

Это сообщение вызвало гнев графа Разумовского, насмешки среди придворных и сотрудников Академии. Скрыть истину было трудно, тем более что М. В. Ломоносов, принявший участие в тушении пожара и спа-сении коллекции, не намерен был поддерживать версию управителя.

— Погорела в Академии, кроме немалого числа книг и вещей анатомических, вся галерея с сибирскими и китайскими вещами, — отвечал он спрашивавшим.

Официальная версия никак не согласовывалась с теми действиями, которые продолжались десять дней после пожара на Стрелке Васильевского острова. Служители Кунсткамеры, Академии, добровольцы собирали разбросанные на сером от гари снегу книги и инструменты, идолов и коллекции. Все, что можно было сохранить и восстановить, разместили в уцелевших помещениях Кунсткамеры, здании Академии и в доме Строгановых. (После того как была оставлена идея превратить Стрелку Васильевского острова в центр столицы, участки вдоль Большой и Малой Невы продали вельможам, в том числе Строгановым и Демидовым. На месте их особняков были выстроены здания пакгаузов, где сейчас размещаются академические институты и музеи.) 15 сторожевых постов было установлено для охраны музейных ценностей. Срочно выселили жильцов из дома дворян Демидовых, почистили, выбелили помещения и к концу декабря разместили в нем Библиотеку и Кунсткамеру.

Через три с небольшим десятилетия подбиблиотекарь Академии наук Иоганн Бакмейстер в своем сочинении «Опыт о Библиотеке и Кабинете редкостей и истории натуральной Санкт-Петербургской имп. Академии наук», пользуясь свидетельством очевидцев, напишет, что пожар принес музею «превеликий урон», и добавит: «Почти все, что находилось в галерее и во втором ярусе, пли сгорело, или испорчено, или перебито было… С каким прискорбием смотреть было должно на такое множество разбросанных и в грязь помешанных пребогатых вещей».

Толки о причинах пожара, о большом ущербе вынудили Сенат назначить правительственную комиссию, во главе которой поставили библиотекаря и адъюнкта Академии наук И. Тауберта.

Комиссия Таубсрта затянула расследование на годы. За это время Шумахер и Академия предприняли ремонт Кунсткамеры, подготовили специальную поездку для сбора уничтоженных огнем сибирских и восточных (в том числе китайских) вещей и срочно искали мастера, способного восстановить глобус.

Для восстановления глобуса предложил было свои услуги английский морской инженер Скотт. Он долго рассматривал железные обручи — все, что осталось от «готторпского чуда», и, поняв, что ему предлагают сделать новый глобус, отказался. Тогда за дело взялся русский мастер Тирютин, и со временем новый глобус можно было показывать посетителям.

Ремонт Кунсткамеры затягивался, было принято решение вообще не восстанавливать купол башни с армилярной сферой, а глобус установить в специальной палатке, сооруженной за музеем на пустыре, называвшемся Коллежским лугом.

Новый глобус был таких же размеров, как и Готторпский. Внутри него, также прикрепленные к осп, располагались стол и скамейка. Чтобы привести в движение глобус, надо было нажать на рукоятку, соединенную с зубчатой передачей. Обручи из желтой меди, опоясывавшие шар, изображали меридиан и экватор. Внутри было лазурное небо с позолоченными гвоздиками-звездами и живописными рисунками Большой и Малой Медведицы, Рака и Козерога, Весов и Дракона, символизирующими созвездия полночного небесного свода. Рисовальщики нанесли на внешней стороне очертания материков, показав все вновь открытые острова и страны.

Коллежский луг и Глобусная палатка.

В 1752 году глобус мастера Тирютина с любопытством рассматривали пришедшие в палатку. И хотя на глобусе все надписи были сделаны по-русски, а по по-немецки, как на голштинском, академическое начальство не забывало, показывая глобус посетителям, говорить:

— Вот знаменитый Готторпский глобус, чудом уцелевший при пожаре!

Лишь немногие знали, что перед ними не Готторпский глобус, а глобус, сделанный Тирютиным. Прошло двести лет, и в Ленинграде вышла книга историка науки В. Л. Ченакала о развитии астрономии в России и астрономических приборах, где впервые было названо имя русского мастера.

В 1766 году в восстановленную после пожара Кунсткамеру вновь собрали музейные экспонаты, сохраненные при пожаре и привезенные специальными академическими экспедициями, которые в 50-х годах XVIII века были отправлены для восполнения утраченного в огне. Но глобус был теперь отделен от Кунсткамеры. Он так и размещался в палатке. В 1829 году глобусная палатка разрушилась, и шар Тирютина перевезли в помещение Академического «Музеума», что был расположен в Таможенном переулке. В 1901 году его доставили в Царское Село и поместили в специальной зале Адмиралтейства. Здесь «чудо Тирютина» хранилось после Великой Октябрьской социалистической революции. В годы Великой Отечественной войны глобус оказался на территории, захваченной гитлеровцами.

В 1944 году советские войска освободили город Пушкин, но глобуса или его остатков не было обнаружено.

Окончилась война. После долгих поисков глобус нашли в немецком городе Любеке. Его привезли в Архангельск, а оттуда на специальной железнодорожной платформе в Ленинград. Это путешествие проходило в сотни раз быстрее, чем то, которое в свое время проделал на санях подарок голштинского герцога.

В весеннее ленинградское утро 1948 года с помощью блоков на пятый этаж башни Кунсткамеры, прорубив специальный проем в степе, рабочие подняли Большой академический глобус, созданный русским мастером Гирютиным. Затем был не только заделан проем в стене, но и восстановлен купол башни с армилярной сферой, придавший Кунсткамере законченный первоначальный вид.

Два события, отделенные друг от друга меньше чем десятилетием, нанесли серьезный ущерб Кунсткамере, особенно ее этнографическим коллекциям, но уже к концу 70-х годов XVIII века она возродилась вновь и заняла приличествующее ей место первого академиче-скоро и просветительного учреждения России, в стенах которого были представлены физика и минералогия, анатомия и этнография, зоология и ботаника, механика и химия, астрономия и геология.

Сегодня, когда поворачивается огромный шар Тирю-тина, сидящие внутри видят движение небесной сферы, перед стоящими снаружи вращается Земля с почти забытыми старинными названиями и белыми пятнами не известных создателям глобуса материков и стран, рек и озер. Более двухсот лет назад люди многого не зналн о своей планете. И, может быть, всматриваясь в очертания материков на глобусе, исследователи обретали решимость к поискам новых стран, познанию иных племен и народов.