Купчино (Трилогия)

Эпилог

Первые числа ноября месяца. Первый морозец. Первый поволжский снежок.

Просёлочная ровная дорога. Волжский берег — с правой стороны по курсу. Слева — большое стадо белоснежных голенастых коз. По дороге, несуетливо переваливаясь из стороны в сторону, ехал трактор.

Солидный весь такой из себя. Импортный, приземистый, тёмно-зелёный со светлыми пятнами. С более чем солидным прицепом на короткой и надёжной сцепке.

Дорога привела к маленькому хутору. Несколько двухэтажных крепких домом с хозяйственными пристройками, отгороженные друг от друга сетчатым изумрудно-зелёным забором.

Трактор, заглушив мотор, остановился напротив дома, над крышей которого (рядом с высокой трубой тёмно-жёлтого кирпича), наличествовал приметный флюгер — чёрный, визуально очень толстый кот.

За сетчатым забором тут же залаял-заметался упитанный кавказский овчар.

Приоткрылась дверца трактора. По короткой лесенке на землю ловко спустился не высокий крепкий мужчина.

— Гав! Гав! Гав! — продолжал надрываться злобным лаем лохматый пёс. — Гав! Гав! Гав!

— Делать, Садко, нечего? — неодобрительно проворчал мужчина. — Голосистый какой…

Он поднёс к губам сложенные рупором ладони. Через мгновение над округой поплыл чистый высокий звук, слегка напоминавший глас старинного охотничьего рога.

Звук затих. Замерло эхо.

Пёс, перестав лаять, принялся восторженно повизгивать и отчаянно вилять хвостом.

— Вот, совсем другое дело, — по-доброму усмехнулся мужчина. — Можешь, когда захочешь. Значит, поладим.

Скрипнули дверные петли, и на пороге дома появилась-показалась тёмно-русая девчонка-подросток.

— Какие люди! — картинно всплеснула ладонями девчонка. — Ну, надо же! Мама впервые ошиблась…

— Здравствуй, Даша, — слегка засмущался мужчина. — Рад познакомиться с тобой…. А в чём, если не секрет, ошиблась…м-м-м, Ольга Николаевна?

— Привет, Брюс! В чём ошиблась? Она сказала, что ты объявишься не раньше января.

— А, как ты меня узнала?

— Тоже мне, бином Ньютона, — насмешливо фыркнула Дашка. — Не высокий, от силы метр семьдесят, крепкий, лысоватый, умеет общаться с собаками…. Правда, одна деталь не совпадает.

— Какая?

— Ты же, по маминым словам, не умеешь управлять автотранспортными средствами.

— Научился, как видишь.

— Вижу. А права?

— Купил, понятное дело. Питерскую квартиру продал. А трактор, права и кучу всякого полезного — для фермерского хозяйства — купил. Полный прицеп получился.

— Значит, решил фермером стать?

— Ага. Решил, — вздохнув, широко улыбнулся Гришка. — И фермером. И счастливым семьянином. Не возражаешь?

— Ну, не знаю, — недоверчиво протянула вредная девчонка. — Посмотреть надо. Мол, как и что…. А ты, Брюс, любишь ловить рыбу?

— А, то. Я, к твоему сведенью, являюсь супер-рыбаком. Поплавки сам мастерю, мормышки и блёсна паяю, леску крашу.

— Зачем же её красить?

— Ну, ты даёшь! Весной рыба предпочитает леску ярко-красного цвета. А осенью, наоборот, нежно-сиреневого. У нас в Санкт-Петербурге об этот каждый младенец знает.

— Дурим маленькой девочке голову? То бишь, вешаем на доверчивые детские уши длинную питерскую лапшу?

— И ничего подобного. Чистую правду излагаю. Чтоб меня в депутаты избрали и обратно не отпустили.

— Ладно, верю…. Можешь, бродяга, жениться. Не возражаю.

— Спасибо большое, — совершенно серьёзно поблагодарил Антонов. — Оправдаю оказанное доверие. А, где у нас…э-э-э…

— Прекрасная Дама твоего глупого сердца?

— Ага, она самая.

— Несётся сюда. Причём, на всех парах, — многозначительно усмехнулась Дарья. — Хотя первоначально планировала вернуться из города только поздним вечером. А, вот, передумала.

— Почему — передумала?

— Кто же её, авантюристку законченную и отвязанную, разберёт? Позвонила минут сорок назад, мол: — «Еду!». «В чём, мадам Иванова, причина такой спешки?», — интересуюсь. А она мне: — «Сама толком не знаю. Смутные предчувствия терзают…». Предчувствия у неё, понимаешь…. Значится так, бегемоты престарелые. Извольте — в кратчайшие сроки — обеспечить меня братишкой. Возражения не принимаются! Всё, надеюсь, ясно?

— Так точно, товарищ командир! — заверил Антонов. — Будем стараться изо всех старческих сил.

— Гав! Гав! — обрадовался Садко. — Гав…