Курильский десант

Получен боевой приказ

— События той поры, — сказал Алексей Романович, — помню не только по дням, но и по часам. Решающим условием нашего успеха был разгром Советскими Вооруженными Силами японских войск в Маньчжурии, Северной Корее, на Южном Сахалине.

Курильская десантная операция, являясь составной частью стратегической наступательной операции советских войск по разгрому империалистической Японии к Дальнем Востоке, имела и самостоятельное значение. При этом она в равной мере относилась как к действиям Второго дальневосточного фронта, так и Тихоокеанского флота. Взяв на себя общее руководство Курильской десантной операцией, командование Тихоокеанского флота осуществляло эту свою функцию путем постоянных контактов заместителя командующего операцией командира высадки и командира Петропавловской военно-морской базы (ПВМБ), капитана 1 ранга Д. Г. Пономарева с возглавлявшим Курильскую десантную операцию тенерал-майором А. Р. Гнечко, который выполнял прямые директивы и приказы Военного совета Второго Дальневосточного фронта. По их указаниям штабы КОР и ПВМБ в период планирования, подготовки и проведения этой десантной операции осуществляли теснейшее взаимодействие.

Проводимая на отдельном оперативном направлении, без соседей на флангах, в значительном удалении от главных сил фронта и флота Курильская десантная операция потребовала от личного состава сухопутных, военно-морских, воздушных и пограничных войск огромного напряжения всех физических и душевных сил.

В боях за освобождение Курильских островов советские десантники продемонстрировали высокую боевую выучку, морально-политическую стойкость, массовый героизм, готовность к самопожертвованию во имя великой цели — освобождения родной земли.

Алексей Романович умолк и задумался, видимо воскрешая в памяти какие-то подробности. А я смотрел на него и думал, что ему тогда было сорок пять лет и он был полон энергии и жаждал свято выполнить свой долг перед партией и народом. За его плечами был уже немалый жизненный путь: трудные годы детства, работа по найму захарчи и одежду, побег от богатых хозяев, награждавших его подзатыльниками и всячески унижавших его человеческое достоинство, каторжный труд саночника и коногона на шахте Крындеевка в пролетарском Донбассе. Здесь он впервые встретил болыпевиков-подполыциков, которые его многому научили. Вместе с ними он после Октябрьской революции вступил в шахтерский красногвардейский, отряд, добровольцем ушел в Красную Армию и до конца гражданской войны отважно сражался в ее рядах: участвовал в, разгроме деникинцев, врангелевцев, освобождал от белогвардейцев и интервентов Азербайджан, Армению, Грузию. Вырос, до командира роты.

Молодого краскома в 1922 году послали учиться в Одесскую военную школу. Он был в числе передовых курсантов, активно участвовал во всех общественных делах. Его приняли в кандидаты, а в 1924 году — в члены партии. Имя А. Р. Гнечко —.в числе пяти других курсантов — было занесено на мраморную Доску лучших выпускников. «Там, — писал он впоследствии, вспоминая военную школу, — были заложены основы моего политико-морального воспитания, моих убеждений, моих военных познаний».

Алексей Романович быстро рос как военный работник. На Камчатку прибыл, уже имея высшее академическое образование и опыт командования дивизией и корпусом.

— События тогда, — продолжал свой рассказ Алексеи Романович, — развивались стремительно. В ночь на 15 августа главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке Маршал Советского Союза А. М. Василевский отдал распоряжение командующему Вторым Дальневосточным фронтом генералу армии М. А. Пуркаеву и командующему Тихоокеанским флотом адмиралу И. С. Юмашеву подготовить и провести Курильскую десантную операцию. Срок готовности войск к посадке на корабли был дан предельно сжатый — менее двух суток. Непосредственную ее подготовку и осуществление поручили мне, предоставив полную свободу инициативы. И это вполне понятно: командование фронтом и флотом находилось за тысячу с лишним километров, и невозможно было рассчитывать на немедленное согласование и одобрение каждого моего распоряжения и приказа. Заместителем командующего операцией и командиром высадки был назначен командир Петропавловской военно-морской базы капитан 1 ранга Д. Г. Пономарев. Возглавить десант было поручено командиру 101-й стрелковой дивизии генерал-майору П. И. Дьякову (он же — командир первого эшелона его главных сил).

Эти боевые командиры на протяжении довольно длительного времени готовили вверенные им войска к обороне Камчатки с учетом опыта Великой Отечественной войны. Они обладали прочными знаниями и богатым жизненным опытом, хорошо знали команднополитический и весь личный состав своих боевых единиц, частей и подразделений, местные условия, коварство и силу вероятного противника. Особенно сложным и разбросанным было «хозяйство» генерала П. И. Дьякова: стрелковые и артиллерийские полки, отдельные батальоны и артдивизионы, различные его службы и склады находились на восточном и западном побережьях Камчатского полуострова — там, где должна быть особо прочной противодесантная оборона на случай вражеского нападения.

Не вызывали сомнений высокая боеготовность и политикоморальное состояние войск Камчатского гарнизона. Значительную часть бойцов составляли дальневосточники, сибиряки, уральцы, местные рыбаки и охотники, привычные к любым испытаниям. Многие из них — рядовые бойцы и краснофлотцы — несли воинскую службу по третьему — пятому году в пехоте и по восьмому — десятому — на боевых кораблях, в военно-морских частях и подразделениях. Они отлично знали оружие, тактику боевых действий, могли заменить командиров отделений, а последние — командиров взводов. Ненависть к японским агрессорам и желание поскорее рассчитаться с ними выражались у воинов-дальневосточников и моряков-тихоокеанцев явно и повсеместно.

Боевой приказ ставил перед нами задачу овладеть островами Шумшу и Парамушир, в последующем — островом Онекотан. Замысел операции состоял в том, чтобы внезапной высадкой морского десанта овладеть островом Шумшу и в дальнейшем, используя его как плацдарм, занять острова, расположенные к югу от него. Таким образом, захват Шумшу предопределял успех освобождения всех островов Курильской гряды, простирающейся пологой дугой на 1300 километров от Первого Курильского пролива на юго-запад, в направлении одного из главных островов Японии — острова Хоккайдо.

Воздушная поддержка десантных войск при их переходе морем, высадке на берег и в сражении на захваченном плацдарме была возложена на 128-ю смешанную авиадивизию (командир — подполковник М. А. Еремин). Летчики этого авиасоединения на тактических учениях, боевых стрельбах и бомбометании показывали хорошую слетанность и отличные результаты в поражении воздушных и наземных целей.

В оперативном подчинении этой дивизии находился 2-й отдельный морской бомбардировочный авиационный пограничный полк (2-й ОМБАПП), которым командовал подполковник В. А. Балясников. Как правило, этот полк, с моего согласия, на своих гидросамолетах выполнял задания морского командования.

В 8 часов утра 15 августа 1945 года командующий войсками КОР вместе с оперативной группой своего штаба выехал в расположение Петропавловской военно-морской базы, где и обосновался до завершения всех подготовительных работ к осуществлению Курильской десантной операции. Здесь он встретился с командиром ПВМБ капитаном 1 ранга Д. Г. Пономаревым, командирами 101-й стрелковой и 128-й авиационной дивизий генерал-майором П. И. Дьяковым, подполковником А. А. Ереминым, командиром 60-го морского пограничного отряда полковником Ф. С. Трушиным. После краткого обсуждения обстановки и первоочередных задач он отдал предварительные распоряжения на подготовку десантной операции в ограниченный срок. Выполняя их, командиры названных соединений дали соответствующие указания своим штабам и службам по конкретным опросам неотложных работ, и тем самым весь сложный механизм войск Камчатского гарнизона был приведен действие.

Для четкого и всестороннего руководства осуществлением всех намеченных работ была создана единая группа представителей штабов различных соединений во главе с начальником штаба КОР подполковником Р. Б. Вороновым. В нее вошли: начальник штаба 101-й стрелковой дивизии подполковник И. В. Петров, который в первые же часы работы был по болезни заменен начальником оперативного отделения этого же штаба майором Ф. А. Слабинским начальник штаба Петропавловской военно-морской базы капитан 2 ранга Н. П. Завьялов; начальник штаба 128-й смешанной авиадивизии подполковник А. Ф. Самаркин; начальник штаба 60-го морпогранотряда майор П. Д. Ковтун. Они привлекли к отработке необходимой документации всех основных специалистов своих штабов. Эту группу штабных работников в местном масштабе стали называть объединенным штабом, но этот термин закрепился и вошел даже в специальную литературу.

Таким образом, командующий десантной операцией генерал-майор Гнечко обеспечил интенсивную работу всех звеньев огромной массы людей, причастных к планированию и подготовке операции, а сам занялся главным для себя в то время делом — определением и разработкой основного замысла операции и ее возможных вариантов.

Вместе с командирами соединений, их заместителями и начальниками служб он вел одновременно уточнение и согласование главных вопросов предстоящих боевых действий.

— Это позволило мне, — сказал Алексей Романович, — в 11 часов объявить свое решение. В нем был указаны: пункты посадки и порядок сосредоточения там войск и средств; их материально-технического обеспечения; состав эшелонов десанта и их боевые задачи; этапы операции и сроки их выполнения; меры по обороне основных направлений Камчатки от вражеского нападения. Тогда же штаб КОР получил от мета дополнительные задачи на оформление плана десантной операции, указания по обеспечению авиационной разведки в направлении острова Шумшу, а также по организации контроля и помощи войсками.

Исходя из наличных сил и средств, особенно транспортных и высадочных, а также театра предстоящих боевых действий, было решено высадить десант в северо-восточной части острова Шумшу, между мысами Кокутан и Котомари, примыкающими к Первому Курильскому проливу. Это позволяло сосредоточить наши корабли перед высадкой десанта там, где японцы привыкли наблюдать советские транспорты и не раз фиксировали локаторами прохождение грузовых караванов советских судов в их обычных рейсах из Петропавловска во Владивосток и обратно. Кроме того, именно здесь силы десанта могли воспользоваться огневой поддержкой 945-й береговой батареи, расположенной на южной оконечности Камчатки — мысе Лопатка (ею командовал старший лейтенант Семен Иванович Соколюк).

Район расположения этой батареи во время русско-японской войны 1904–1905 гг. входил в зону вторжения японских войск на Камчатский полуостров, когда они, высадив десант в устье реки Озерной, захватили близлежащую деревню Явино с целью дальнейшего продвижения на север — к крупному населенному пункту Усть-Болыперецк. Именно поэтому здесь была поставлена наша батарея тяжелых (130 мм) орудий, которая предназначалась для отпора непрошеных гостей, а также для защиты наших судов при прохождении Первым Курильским проливом. Зная повадки японской военщины, которая могла в нарушение нейтралитета нанести внезапный удар по советским морским артиллеристам-береговикам, наше командование своевременно обеспечило надежное прикрытие этой батареи и всей прилегающей к ней юго-западной части побережья Камчатки одним из самых стойких воинских подразделений — 7-м отдельным стрелковым батальоном: Его личный состав жил в землянках, испытывая из-за бездорожья большие трудности в снабжении всем необходимым, вплоть до питьевой воды и топлива, стойко переносил превратности исключительно капризной здесь погоды, особенно в зимнее время. Само несение воинской службы в таких условиях было повседневным проявлением мужества и отваги.

Мы договорились с капитаном 1 ранга Д. Г. Пономаревым, что 945-я береговая батарея, начиная с 15 августа, каждую ночь, под утро, будет обстреливать район нашей предстоящей высадки, чтобы приучить японцев к обычности таких канонад. Одновременно были пополнены боезапасы созданной здесь же заблаговременно 1116-й батареи ПВО флота, зенитчики которой прикрывали от нападения японских воздушных пиратов наших моряков-артиллеристов, воинов 7-го отдельного стрелкового батальона и пограничников заставы «Лопатка». Как показали последующие события, эти меры полностью себя оправдали: японские самолеты ни разу не застали врасплох наших зенитчиков. Все налеты воздушных пиратов оканчивались безрезультатно.

В целях быстрейшей и детальной разработки плана десантной операции, более четкого выполнения всех организационных мероприятий и координации действий участвующих в ней войск мы создали тогда упомянутый выше объединенный штаб. Это помогло в кратчайший срок спланировать десантную операцию в ряде вариантов с учетом различных обстоятельств, которые могли встретиться в условиях боевых действий. Один из них предусматривал высадку демонстративного десанта в районе бухты Нанагава.

Значительную роль в согласовании при этом различных точек зрения и в выработке общих предложение на операцию сыграл начальник штаба КОР подполковник Р. Б. Воронов.

Мы не имели точных разведданных о силах и боевой технике противника в районе предстоящих боевых действий, расположении и состоянии его противодесантных сооружений, возможностях японского командования в маневрировании резервами, однако общее представление обо всем этом было достаточно определенным: перед нами был сильный и коварный враг. Его повадки я хорошо изучил, будучи командиром одного из дальневосточных корпусов, прикрывавших в районе Гродеково нашу государственную границу от войск японской Квантунской армии. Мне были известны высокие боевые качества японских солдат и офицеров, помноженные на их фанатичную преданность японскому императору, который, как им непрестанно внушали, был якобы сыном богини солнца Аматерацу. Учитывая все это, по моему указанию в основу разработки плана десантной операции закладывалась некоторая переоценка сил и возможностей противника, чтобы не испытать в реальной обстановке горечи недооценки и просчетов, чреватых, как известно, тяжелыми последствиями.

Разработку оперативного плана и конкретных документов на предстоящие боевые действия по своему служебному положению возглавил начальник штаба КОР подполковник Р. Б. Воронов. Это был отлично подготовленный штабист с широким кругозором, обширными знаниями, богатым жизненным и профессиональным опытом.

Рустик Борисович Воронов родился в 1906 году в г. Лаишеве (ныне входит в состав Татарской АССР), в семье служащего. Его отец не смог получить высшего образования: как «политически неблагонадежного», его исключили из Казанского университета. Работая ветеринарным врачом, он подорвал здоровье в дальних выездах в суровую зимнюю непогоду и в 1918 году умер от скоротечной чахотки. Мать — воспитанница приюта — была телефонисткой. Нужда и тяжелые условия существования не позволили ей дать единственному сыну хотя бы среднее образование, поэтому юный Рустик вступил в сознательную жизнь, закончив лишь начальную школу. Настойчивость и упорство помогли ему, уже в советское время, значительно повысить свою общеобразовательную подготовку, стать активным борцом за новую жизнь. Решающим стал для него 1923 год, когда он 17-летним пареньком добровольно вступил в Красную Армию, стал курсантом объединенной татаро-башкирской военной школы.

С тех пор Р. Б. Воронов получил в рядах РККА серьезную идейно-политическую закалку, стал комсомольцем, а затем кандидатом и членом партии, прошел многие ступени служебного совершенствования: командир взвода, роты, начальник полковой школы, командир батальона, начальник штаба отдельной стрелковой бригады, командир полка. Свое назначение на Дальний Восток он воспринял как знак высокого доверия, и именно здесь полностью раскрылись его штабные и командирские способности. В 1936 году батальон, которым он командовал, занял первое место в Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. После этого он был выдвинут на работу в штаб этой армии и вскоре возглавил в нем отдел боевой подготовки.

С начала 1942 года Рустик Борисович — начальник штаба 59-й стрелковой дивизии, с 1944 — начальник штаба 26-го стрелкового корпуса Дальневосточного фронта, которым мне довелось тогда командовать. Он показал себя не только зрелым и отлично подготовленным штабным работником, но и умелым воспитателем молодежи, настойчивым организатором глубокого изучения его подчиненными и всем личным составом корпуса боевого опыта Великой Отечественной войны. Учитывая это, я, будучи командующим войсками Камчатского оборонительного района, с разрешения Военного совета фронта, поручил Р. Б. Воронову возглавить и укомплектовать надежными работниками штаб КОР. И могу с уверенностью сказать, что это был лучший выбор: на всех этапах боевой подготовки войск, а также в ходе планирования и осуществления Курильской десантной операции штаб был верным моим помощником, надежным и гибким органом управления войсками. Забегая вперед, скажу, что именно этому талантливому, инициативному и любящему свой труд и своих подчиненных старшему офицеру я сразу же после освобождения Курильских островов доверил возглавить 101-ю стрелковую дивизию, командир которой генерал-майор П. И. Дьяков выехал в центр для учебы на высших академических курсах.

В дальнейшем Р. Б. Воронов окончил курсы усовершенствования командного состава при Военной академии им. М. В. Фрунзе и по личной просьбе Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, командовавшего тогда Уральским военным округом, был направлен в его распоряжение. В сентябре 1952 года Р. Б. Воронов умер. Он прожил немногим более 46 лет.

Большую помощь подполковнику Р. Б. Воронову в планировании и разработке деталей плана Курильской десантной операции, составлении оперативных документов, а также в организации непрерывного взаимодействия моряков и пехотинцев в боевой обстановке оказал тогда участник Великой Отечественной войны, начальник штаба 3-го отдельного дивизиона подводных лодок Тихоокеанского флота, капитан 3 ранга В. С. Денисов. Учитывая его академическое образование и боевой опыт, я с согласия флотского командования назначил его своим консультантом по военно-морским вопросам, и он отлично справился с весьма сложными задачами.

Другим активным помощником Р. Б. Воронова был опытный специалист по отработке плановой и штабной документации — заместитель начальника оперативного отдела штаба КОР майор Л. Г, Радужамов. В одном из вариантов высадки ему поручалось возглавить высадку демонстративного десанта в бухте Нанагава, но в дальнейшем по ряду причин от этого пришлось отказаться. Порученные ему войска вошли в состав первого эшелона десантных сил, а Л. Г. Радужанов вернулся к исполнению своих непосредственных обязанностей. И поскольку должность начальника оперативного отдела штаба была в то время вакантной, ему пришлось нести двойную нагрузку, но он и в этих условиях оказался достойным исполнителем порученного дела.

Объединенный штаб в тесном контакте со штабами 101-й стрелковой дивизии, ПВМБ, 128-й смешанной авиадивизии и Камчатского морпогранотряда в короткий срок подготовил тщательно отработанные оперативные документы: боевой приказ, плановые таблицы взаимодействия, графики и расчеты на все случаи предварительных и боевых действий, ордер по переходу морем, диспозицию кораблей и судов в районе высадки десантных войск и др. Они были своевременно доведены до исполнителей и стали отправными документами для дальнейшей отработки всей сложной документации и расчетов в нижестоящих штабах частей и подразделений, морских формирований и боевых кораблей.

Подполковник Ф. А. Слабинский вместе с капитаном 2 ранга Н. П. Завьяловым организовали четкое взаимодействие пехоты и военно-морских сил во всех видах подготовительных работ. Это гарантировало общую слаженность в работе пехотинцев и моряков, летчиков и пограничников. Все делалось с огромным энтузиазмом. Никто не ждал дополнительных указаний, распоряжений. Это позволило в считанные часы завершить формирование сил десанта, подготовить расчеты по их размещению па корабли и суда, определить места и график посадки, порядок перехода морем и меры обеспечения противовоздушной, противолодочной и противоминной обороны морского каравана, время, сроки и участки высадки передового отряда, первого и второго эшелонов главных сил, порядок и сигналы их взаимодействия с артиллерией кораблей, 945-й батареей береговой обороны на мысе Лопатка и нашей авиацией. Был также четко определен порядок обеспечения войск боеприпасами, материально-техническими средствами, продовольствием.

После завершения всех работ по планированию десантной операции капитан 2 ранга Н. П. Завьялов был оставлен на месте для текущих дел и оказания помощи морским силам, участвовавшим в операции, а штаб командира высадки возглавил его способный помощник — начальник оперативного отделения штаба ПВМБ капитан-лейтенант П. Н. Саватеев. Он успешно справился с возложенными на него обязанностями.

Общее руководство партийно-политической работой среди войск, принимавших участие в Курильской десантной операции, осуществлял политотдел КОР и его начальник полковник В. В. Володко. Вместе с ним активными организаторами политико-воспитательной и культурно-массовой работы в своих соединениях и частях были начальники политотделов: 101-й стрелковой дивизии полковник М. А. Алентьев, Петропавловской военно-морской базы — полковник П. И. Смирнов, 128-й смешанной авиадивизии — подполковник К. Е. Коваль, ордена Ленина 60-го морпогранотряда — подполковник С. М. Лебедев. Большую работу в этом направлении провели также помощники начальников политотделов по комсомольской работе: КОР, 101-й стрелковой дивизии, ПВМБ, 128-й авиадивизии и 60-го морпогранотряда, соответственно — капитан И. В. Синицын, старший лейтенант В. П. Тарасов, лейтенант В. В. Стрельцов, старшие лейтенанты H. М. Инякин и М. Я. Егоров. Они постоянно были в частях и подразделениях, мобилизовывали и инструктировали комсомольский актив, рядовых комсомольцев, внесоюзную молодежь, которые составляли самую многочисленную часть участников десанта.

Дивизионная газета «Верный сын Родины» (редактор — майор В. П. Наумов), краснофлотская газета ПВМБ «За Родину» (редактор — майор H. М. Лихобабин), многотиражки: 128-й авиадивизии — «Воздушный часовой» (редактор — старший лейтенант С. П. Шишкин) и 60-го морпогранотряда — «Пограничник Камчатки» (редактор — старший лейтенант В. С. Кирильченко) публиковали в те дни специально подобранные материалы из опыта боевых действий десантников в войне против гитлеровских захватчиков, об агрессивных замыслах и действиях Японии против СССР. В областной газете «Камчатская правда» (редактор Н. И. Болдырев) также печатались различные материалы о повышении политической бдительности, совершенствовании массовой оборонной работы; они призывали трудящихся к самоверженному труду во имя укрепления оборонного и экономического могущества Родины. Поясним, однако, что вся политическая информация о полной боевой годности наших войск к защите родной земли подавалась в самой общей форме. В ней не было даже малейшего намека на то, что эти войска намечается перебросить в район, где уже ведутся боевые действия против японских войск на Дальнем Востоке или куда-либо еще.

А. Р. Гнечко был членом бюро Камчатского обкома партии, и он вместе с Д. Г. Пономаревым немедленно дожили о полученном боевом приказе первому секретарю обкома И. Ф. Петрову. На состоявшемся заседании бюро были рассмотрены конкретные просьбы военных к местным организациям по оказанию помощи войскам. Все их предложения были приняты. Решением бюро второй секретарь обкома партии П. Ф. Елисеев, в прошлом моряк Черноморского флота, был назначен представителем обкома при командовании десантных войск. Конкретные поручения по удовлетворению нужд войск были даны тогда председателю Камчатского облисполкома Н. И. Павлову.

Прежде всего по просьбе военных государственными органами был интернирован японский консул в Петропавловске-Камчатском и опечатана его радиостанция. При этом у него изъяли карты и схемы, на которых были обозначены наши важнейшие предприятия и военные объекты. Это явилось еще одним подтверждением агрессивных замыслов империалистической Японии против СССР, и, как стало известно позднее, японское командование ожидало определенных сообщений от своего человека в нашем тылу.

Одновременно было усилено наблюдение за морем и воздухом, введена светомаскировка в ночное время, запрещены радиопереговоры, выходы из Авачинской бухты гражданских транспортных и рыболовных судов. Одним из проявлений общей бдительности было усиление самим населением охраны важнейших предприятий, государственных учреждений, складских помещений и т. п.

Военным командованием за пределы минных полей подходах с океана к воротам Авачинской бухты была послана для наблюдения и разведки подводная лодка «Щ-105» (командир — капитан 3 ранга Е. И. Зоткин). Несколько позднее с такой же целью в район предстоящейвысадки — в Первый Курильский пролив — была направлена подводная лодка типа «Ленинец» — «Л-8» (командир — капитан 3 ранга В. В. Судейко). Возглавить разведку и возможные боевые действия «Л-8» бы поручено опытному подводнику — капитану 3 ранга И. И. Гаркуше. В дальнейшем он получил приказ перейти в Четвертый пролив и в случае необходимости воспрепятствовать отходу японских судов с севера на юг а также переброске войск противника с юга на север. За успешное выполнение боевых заданий наиболее отличившиеся члены экипажей подводных лодок «Щ-105» «Л-8» были награждены орденами и медалями. Высоких правительственных наград были удостоены и их командиры: И. И. Гаркуша и В. В. Судейко — орденов Отечественной войны I степени, Е. И. Зоткин — ордена Отечественной войны II степени.

Под руководством Петропавловского горкома партии развернулась огромная работа по выполнению указаний бюро обкома ВКП(б). Ввиду недостатка на военно-морской базе транспортных средств для доставки десантных войск в район боевых действий началась срочная, круглосуточная разгрузка находящихся в порту пароходов. На судоремонтной верфи специально созданные бригады ускоренно вели профилактический ремонт боевых кораблей, выполняли экстренный заказ летчиков по усовершенствованию бомбодержателей, сооружали крупногабаритные каркасы для оборудования дополнительных причалов. Одновременно в Петропавловске и на ближайших рыбокомбинатах и в рыболовецких колхозах снаряжались самоходные баржи, катера и другие мелкие плавсредства для нужд десанта.

С целью быстрейшего сосредоточения в местах по садки на корабли и суда личного состава частей и подразделений, которые по боевой тревоге были подняты с занимаемых ими участков противодесантной обороне на побережье, воины-пехотинцы двигались в Петропавловск форсированным маршем с полной боевой выкладкой. Не хватало лошадей, повозок, транспорта. Все дороги, ведущие к городу, были забиты войсками. Казалось, что все тут перемешалось: пехота, артиллерия, минометчики, саперы, пограничники, но на самом деле соблюдался строгий порядок, и каждая часть, каждое подразделение двигались по твердо указанным маршрутам, в определенные места назначения — к тем причалам, где их уже ждали корабли, десантные суда, грузовые транспорты. В помощь войскам в переброске личного состава и воинского имущества были мобилизованы почти все грузовые автомашины и значительная часть легковых автомобилей.

В это же время работники Петропавловского горисполкома, органов здравоохранения и народного образования города и области в короткий срок оборудовали под госпитали ряд школ и других помещений, укомплектовали их опытными врачами и средним медицинским персоналом, привлекли к дежурствам в них молодежь, главным образом девушек, прошедших подготовку в кружках «Готов к санитарной обороне». Женщины города по собственной инициативе изыскивали для обеспечения раненых белье, одеяла и подушки. Общими усилиями военных медиков и местных гражданских организаций под плавучий госпиталь было оборудовано транспортное судно «Менжинский».

Командование КОР, 101-й стрелковой дивизии и ПВМБ особенно тщательно готовили передовой отряд десанта («первый бросок», «группа захвата»). Его командиром был назначен один из лучших офицеров Камчатского гарнизона — член партии с 1931 года, заместитель командира 138-го стрелкового полка майор П. И. Шутов (ранее — начальник штаба 302-го отдельного стрелкового полка, помощник начальника штаба дивизии). Его заместителем по политической части был назначен старший инструктор политотдела дивизии старший лейтенант В. А. Кот (четыре его брата сражались па Западном фронте, и двое из них погибли в боях против гитлеровцев). Возглавить штаб передового отряда было поручено старшему лейтенанту Т. Б. Дайну, который за время воинской службы на Камчатке вырос от рядового бойца до командира взвода, роты, штабного работника.

В состав передового отряда были включены: сводный батальон морской пехоты (без одной роты), пулеметная и минометная роты 302-го отдельного стрелкового полка, роты автоматчиков и противотанковых ружей (ПТР) 138-го стрелкового полка, 2-я рота 119-го отдельного саперного батальона, сводная рота пограничников 60-го Камчатского морпогранотряда, взвод химразведки 38-й отдельной роты химической защиты, взвод пеших разведчиков 302-го полка. Всего в передовом отряде было 1363 человека.

Надежными боевыми соратниками пехотинцев передового отряда стали моряки-добровольцы с боевых кораблей, батарей береговой обороны, из 74-го аварийно-спасательного отряда ЭПРОНа[9] и тыловых частей и служб Петропавловской военно-морской базы. Возглавил батальон моряков оператор по береговой обороне ПВМБ майор Т. А. Почтарев — участник героической обороны Ленинграда, награжденный орденом Отечественной войны II степени. Его заместителем по политической части стал старший инструктор политотдела военно-морской базы майор А. П. Перм, начальником штаба батальона — командир одной из береговых батарей старший лейтенант Г. А. Мотосов. Из 783 матросов, сержантов, старшин и офицеров, отобранных ими в состав батальона, коммунистов насчитывалось 320 и комсомольцев — 172.

Сводная рота пограничников была сформирована в основном из офицеров штаба и бойцов оперативного резерва морпогранотряда. Одновременно в ее состав были включены офицеры и бойцы различных погранкомендатур и застав: лейтенант В. Е. Зимовец (погранкомендатура «Тиличики»), лейтенант А. Г. Вилюга (погранзастава «Медный»), лейтенант П. С. Трухачев (погранкомендатура «Усть-Камчатск»), капитан А. М. Косолапков (погранкомендатура «Провидение»), старшина С.Е. Олейник, младший сержант В. П. Еремин, ефрейтор В. С. Колмогоров и красноармеец Калтан Кудайбергенов (погранзастава «Лопатка»), Командиром роты был назначен капитан Ф. В. Кожевников, но он еще до высадки десанта был перемещен на другую должность, а роту возглавил и командовал ею до завершения десантной операции капитан Н. И. Лашманов. Его заместителем по политической части был назначен старший инструктор политотдела отряда капитан А. А. Бугров. Парторгом роты стал капитан А. М. Косолапков, комсоргом — сержант, командир стрелкового отделения Н. М. Голошумов.

Боевая задача передового отряда состояла в том, чтобы высадиться в 23 часа 17 августа в северо-восточной части острова Шумшу — между мысами Кокутан и Котомари, овладеть прибрежной полосой, продвинуться, насколько удастся, в глубь ее и тем самым создать плацдарм для высадки главных сил десантных войск.

В состав первого эшелона главных сил были включены 138-й стрелковый полк, первый дивизион 428-го гаубичного артполка, второй дивизион 279-го артиллерийского полка, 169-й истребительнопротивотанковый дивизион, рота противотанковых ружей. Как уже сказано, возглавить этот эшелон было поручено командиру 1-й стрелковой дивизии и всего десанта генерал-майору П. И. Дьякову с задачей: высадиться вслед за передовым отрядом на захваченный им плацдарм и организовать слева от него наступление в направлении японской военно-морской базы Катаока.

Второй эшелон десанта включал в себя 373-й стрелковый полк, роту морской пехоты, 279-й артиллерийский полк (без одного дивизиона). Его возглавил заместитель командира 101-й дивизии полковник П. А. Артюшин. Не располагая собственным органом управления войсками, он привлек к планированию и руководству боевыми действиями штаб 373-го стрелкового полка (начальник штаба — майор Г. Ф. Бочкарев). Руководствуясь планом операции, П. А.

Артюшин создал свою группу захвата второго эшелона главных сил десанта во главе с заместителем командира 373-го полка майором И. Г. Борисовым. Дальнейшие события подтвердили правильность этих решений.

К участию в десанте привлекались боевые корабли и суда, а также гражданские транспорты различного назначения. Они были сведены в четыре отряда: транспортов и высадочных средств в составе плавбазы «Север», гидрографических судов «Лебедь» и «Полярный», 14 транспортов, 16 десантных судов, двух самоходных барж и четырех катеров (командир отряда — капитан 2 ранга Г. В. Богородский); охранения — 8 сторожевых катеров (командир — капитан 3 ранга И. М. Скиба); траления — 4 тральщика (командир — капитан-лейтенант П. П. Олейник); артиллерийской поддержки — сторожевые корабли «Дзержинский» и «Киров», а также минный заградитель «Охотск», которые располагали в общей сложности одиннадцатью орудиями калибром 76–130 мм (командир — капитан 3 ранга И. Д. Сизов).

Действия войск, прибывающих в район сосредоточения для посадки на корабли и суда, были рассчитаны буквально по часам и минутам. Сейчас даже трудно представить, с каким порывом и напряжением работали командиры и начальники, штабные работники, политаппарат, сержанты и старшины, весь личный состав частей, кораблей, подразделений и служб! С такой же полной самоотдачей трудились коллективы петропавловских предприятий и учреждений. Город был похож на разбуженный муравейник: непрерывными потоками шли в пункты посадки автомашины и тягачи с войсками, боевой техникой, различным войсковым снаряжением и другими грузами; вереницами двигались пешие подразделения, конные повозки.

Камчатский обком партии был в курсе огромной и многогранной работы по подготовке десантной операции, незамедлительно влиял на решение всех возникавших вопросов. 15–16 августа ответственные работники обкома и облисполкома днем и ночью были на своих местах или там, куда их направляли для помощи и контроля, постоянно информировали руководство о состоянии дел. За это время состоялось три заседания бюро обкома совместно с президиумом облисполкома и представителями горкома партии, военного командования, основных хозяйственных органов и промышленных предприятий. По существу, Камчатский обком ВКП(б) являлся тогда вторым военно-политическим органом по обеспечению подготовки десантных войск к успешному выполнению поставленной перед ними задачи — освобождения Курильских островов.

В установленный срок вся подготовка к операции войсками была завершена. Однако гражданские суда, выделенные для перевозки десанта, все еще разгружались, хотя напряжение в труде не ослабевало ни на минуту — настолько велик был объем работы! Учитывая это, А. Р. Гнечко и Д. Г. Пономарев доложили Военным советам фронта и флота о действительном положении дел и попросили перенести срок выхода десанта с расчетом начала высадки передового отряда в 23 часа 17 августа, а первого эшелона главных сил — в 2 часа 18 августа. Согласие на это было получено.

Когда в значительной мере разгруженные транспорты были поставлены к причалам для приема на борт десантников, пришли в движение массы бойцов и офицеров, скопившиеся в пунктах посадки: начался важный этап операции — размещение на кораблях и судах личного состава десантных войск, оружия, боеприпасов боевой техники, материально-технического и продовольственного обеспечения. Занимали отведенные им места пехотинцы, моряки, артиллеристы, пограничники, бойцы гражданского отряда особого назначения, грузчики Петропавловского порта, добровольно изъявившие желание помогать войскам в боевой обстановке. К сожалению в спешке и при некоторых нарушениях графика посадки отдельным подразделениям не всегда удавалось разместить боевое имущество так, чтобы все, что надо, было под рукой, а не оказалось под грузами, которые понадобятся позднее. Это в дальнейшем осложнило высадку десанта, а в ряде случаев из-за медлительности высадки под огнем привело к неоправданным потерям.

В связи с тем, что число пирсов было ограниченным приходилось с одного и того жепричала вести посадку на несколько кораблей и судов. Для этого устанавливались очередность и точные сроки завершения погрузи по каждому из них. Приняв людей и необходимые грузы, судно отходило на рейд, а на его место швартовалось другое. Это требовало особой четкости и слаженности в работе судовых экипажей, портовых рабочих и самих десантников. Однако особых задержек не было, график выдерживался.

На территории порта, судоверфи и в других места посадки на корабли и суда скопилась масса горожан — трудящихся городских предприятий и учреждений, молодежи, членов семей офицеров и рабочих порта, отправляющихся в неведомый путь. На берегу никто точно не знал, куда последуют войска: доподлинно было известно лишь то, что отправляется подкрепление на фронт (в это время наши войска громили японских захватчиков в Маньчжурии, Корее и на Южном Сахалине). Истинный маршрут и цели десанта во всех подробностях было намечено обстоятельно разъяснить личному составу рейсе к месту высадки. Расставание было теплым и трогательным.

В 20 часов 16 августа все корабли и суда — 64 вымпела — сосредоточились на рейде в полной готовности к 350-километровому морскому переходу. В их ходовых рубках появились военные и гражданские лоцманы, хорошо знающие маршрут, и вместе с командирами и штурманами начали прокладку на картах курса кораблей А тем временем командиры и политработники десантных войск, обеспечив питание и отдых личного состава, развернули большую партийно-политическую работу в подразделениях.

— Это не совсем точно, — вежливо перебил я генерала. — В частях и подразделениях 101-й стрелковой дивизии — самого крупного по численности соединения десантных войск — политическое обеспечение началось еще в то время, когда мы по тревоге снимались с боевых участков и походным маршем следовали к местам сосредоточения, а также на привалах и при ожидании своей очереди к посадке на корабли и суда. Партийно-политическим влиянием надо было охватить тысячи бойцов и офицеров, и в эту работу были вовлечены все коммунисты — от рядовых воинов до командиров всех рангов. Особенно напряженно работали тогда с людьми замполиты, парторги и комсорги полков, батальонов и дивизионов, рот и батарей. Постоянную помощь им оказывали работники политотдела соединения и прежде всего начподив полковник М. А. Алентьев и его помощник по комсомольской работе старший лейтенант В. П. Тарасов. Они показывали личный пример высокой активности и неутомимости, воодушевляя большевистским словом и оптимизмом красноармейскую массу. Так же напряженно работали и флотские политработники.

Под руководством политорганов КОР, 101-й стрелковой дивизии и ПВМБ была проведена тогда большая работа по уточнению расстановки сил коммунистов в подразделениях. Особое внимание уделялось укреплению состава парторгов и комсоргов в ротах, батареях, взводах, боевых частях кораблей. Кого нужно было заменить — заменили, где недоставало — назначили. Подобрали надежный резерв парторгов и комсоргов на случай потерь в бою.

В нашем распоряжении оставалось совсем немного времени, чтобы обстоятельно разъяснить личному составу боевые задачи, международную и внутреннюю обстановку, поговорить по душам с воинами, помочь многим из них, изъявившим желание вступить перед боем в ряды партии и комсомола, в получении рекомендаций, заполнении анкет. Надо было провести большую работу по мобилизации воинов на выполнение боевого приказа. Во всех подразделениях, на кораблях и судах царило боевое настроение, высказывалось давно выношенное желание как можно скорее рассчитаться с японскими милитаристами за все их провокации и злодеяния.

— Я знал об этих настроениях, — ответил генерал, и был уверен, что все участники десантной операций с честью выполнят приказ Родины. Но больше всего меня беспокоил захват плацдарма передовым отрядом — от этого зависел весь наш успех. Решил вновь встретиться с майором П. И. Шутовым и познакомить его с последними данными нашей разведки. Вскоре он прибыл на тральщик «ТЩ-334», где находился мой командный пункт, и мы еще раз обсудили, как следует действовать в различных обстоятельствах, которые могут сложиться во время высадки, в бою за плацдарм. Шутов доложил о том, что побывал во всех подразделениях передового отряда — там еще до этого большую работу провели работники политотдела дивизии — о высоком морально политическом состоянии десантников. «Когда в роте автоматчиков, — сообщил он, — было объявлено: кто согласен добровольно идти в бой в передовом отряде прошу сделать шаг вперед, — этот шаг сделала вся рота. Я горжусь такими воинами и сделаю все возможное, чтобы оправдать доверие партии и народа».

Встреча еще более убедила командующего в том, что майор П. И. Шутов именно тот офицер, кому следовало поручить выполнение столь сложной и ответственной боевой задачи.

В 5 часов утра 17 августа наши корабли и суда снялись с якоря и вышли из Авачинской бухты в Тихий океан: сначала двинулись в рейс корабли и десантные суда с передовым отрядом майора П. И. Шутова, а через час после этого — весь остальной караван. Как и предусматривалось походным ордером, впереди, обеспечивая безопасность пути и в готовности к встречному бою, шли тральщики «Веха» и «ТЩ-525», сторожевой корабль «Киров» и минный заградитель «Охотск». За ними в кильватерном строю следовали десантные суда и транспорты с войсками передового отряда и первого эшелона главных сил десанта. Далее, во главе другой группы судов и транспортов, шел сторожевой корабль «Дзержинский». На них были размещены войска второго эшелона десантных сил. Замыкали колонну пароход «Менжинский» (плавучий госпиталь) и катера-тральщики № 151 и 154. В центре каравана находился «ТЩ-334». На борту каравана кораблей и судов находились 8824 человека, 95 орудий, 123 миномета, 120 тяжелых и 372 легких пулемета, запасы всего необходимого для успешных боевых действий. В дальнейшем нам пришлось ввести в дело и наши резервы. Вместе с ними общая численность принимавших участие в операции войск составляла около десяти тысяч человек, и поэтому мы с полным основанием называем Курильский десант десятитысячным.

Среди личного состава десантных войск имелись представители почти тридцати национальностей братской семьи народов СССР. Это была надежная, несокрушимая сила, единая в своем стремлении победить врага. Выстроившись в кильватерную колонну, наши корабли и люди шли навстречу опасности, суровым испытаниям, навстречу бессмертной славе.