Курильский десант

Память сердца

Наша встреча с ветераном Великой Отечественной войны, бывшим командующим войсками Камчатского I оборонительного района, возглавлявшим Курильскую десантную операцию, генералом А. Р. Гнечко, подходила к концу. Воспоминания не утомили Алексея Романовича, а словно бы придали ему новые силы. Он, как и вначале, был оживлен и в то же время по командирски собран. Точно и четко формулировал свои суждения и выводы, пересыпал речь шутками — его украинский юмор был неиссякаем. Как бы подводя итог нашей беседы, он сказал:

— Японский империализм готовился захватить наши дальневосточные земли и Сибирь вплоть до Урала. Но не зря бытует поговорка: «Не говори гоп, пока не перескочишь». Победа Советских Вооруженных Сил на Дальнем Востоке навсегда похоронила притязания правящих кругов Японии и японской военщины.

Ожесточенные, кровопролитные бои советских десантников, разоружение и пленение противника 18–23 августа 1945 года на острове Шумшу, разгром его ударной силы на этой ключевой позиции сыграли решающую роль в успешном завершении Курильской десантной операции, в освобождении всех остальных Курильских островов. Эта операция осуществлялась с 17 по 31 августа и была составной частью кампании по разгрому японских войск на Дальнем Востоке. Вместе с тем она явилась и одной из ярких страниц советско-японской войны на ее завершающем этапе.

В связи с этим хочется сказать, что разгром советскими войсками Квантунской армии в Маньчжурии, а также японских войск в Северной Корее, на южном Сахалине и Курильской гряде явился важной составной частью второй мировой войны. Именно благодаря этому вторая мировая война закончилась на полтора-два года раньше, чем планировали завершить ее в свою пользу правительства и генеральные штабы США и Англии. Тем самым были спасены миллионы жизней военнослужащих армий и флотов обеих воюющих сторон и народных масс Японии.

Об этом сейчас не хотят вспоминать ни официальные американские и английские историографы, ни тем более реакционные правящие круги и военщина США и Англии. Но факты, как говорят, упрямая вещь. А они убедительно свидетельствуют о том, что без помощи и решающего вклада в разгром врага Советских Вооруженных Сил победы союзных войск над Японией в 1945 году просто не было бы.

Попробую пояснить эту мысль. США и Англия, не открыв второй фронт в Европе ни в 1942, ни в 1943 году, переложили всю тяжесть войны против гитлеровской Германии на плечи Советского Союза, и эта позволило им перейти в 1944 году к активным действиям на Тихоокеанском театре войны. Им удалось потеснить противника, приблизить свои авиационные и военно-морские базы к собственно японским островам, но для вторжения в Японию и победы над ней они явно не располагали достаточными силами. В составе флотов, и соединениях морской пехоты они имели здесь не более 600 тысяч человек, к тому же разбросанных на больших пространствах Тихого океана. Между тем Япония имела под ружьем 7 миллионов человек, в том числе более 2350 тыс. солдат и офицеров, предназначенных для обороны метрополии; ее военно-морские силы насчитывали около 500 боевых кораблей, а военно-воздушные — более 10 тысяч самолетов. Кроме того, в распоряжении Японии находился экономический потенциал Маньчжурии, Кореи, значительной части Китая, Сингапура и других полностью или частично оккупированных японскими войсками стран.[22] Учитывая это, правящие круги Японии рассчитывали противостоять союзным флотам и армиям длительное время, перемалывая их живую силу и технику. При существовавшем тогда соотношении сил воюющих сторон на Тихом океане эти расчеты не были беспочвенными.

Это, конечно, понимали и руководители США, Англии. Поэтому они накапливали силы и планировали начать высадку 6-й американской армии на остров Кюсю лишь в ноябре 1945 года, а 8-й и 10-й армий — на остров Хонсю — в марте 1946 года. И это только начать! А для успешного завершения военных действий, прикидывали они, понадобятся 7 миллионов солдат и офицеров, из которых будет потеряно примерно миллион человек. Сама же война при этом должна продлиться еще не менее полутора лет. Среди американского и английского командования были тогда и такие предположения, что их собственными силами Японию нельзя победить |до 1947 или даже до 1948 года.

Вот почему правящие круги США и Англии стремились как можно скорее включить Советский Союз в войну с Японией, чтобы и здесь взвалить на него все тяготы борьбы против японских сухопутных сил, которые вызывали у них наибольшую озабоченность. Это, полагали они, вынудит СССР воевать с Японией еще многие месяцы, приведет к дальнейшему ослаблению Советского Союза, при окончательном решении послевоенных проблем можно будет навязать нашей стране выгодные лишь им условия. Вместе с тем им хотелось запугать Японию своей возрастающей мощью и принудить ее к капитуляции без участия в этом Советского Союза. В таком случае они могли бы попытаться и вовсе устранить Советский Союз от переговоров о послевоенном устройстве на Дальнем Востоке и в западной части Тихого океана и тем самым полностью оставить в стороне коренные интересы СССР.

Эту цель преследовала, в частности, Потсдамская декларация от 26 июля 1945 года, в которой США, Англия и гоминдановский Китай потребовали от Японии безоговорочной капитуляции.

Как известно сейчас из различных опубликованных источников, высший японский совет по руководству войной, обсуждая 27 июля этот вопрос, решил определить свое отношение к Потсдамской декларации лишь после того, как будет выяснена позиция СССР. Но, поскольку наша страна не сделала тогда по этому поводу никаких заявлений, японский премьер Судзуки на следующий день, 28 июля, сказал на пресс-конференции об отношении японского правительства к Потсдамской декларации буквально следующее: «Мы игнорируем ее. Мы будем неотступно продолжать движение вперед для успешного завершения войны».[23]

(В дальнейшем Советский Союз присоединился к Потсдамской декларации, и она была принята правительством Японии).

Другой, на этот раз варварской попыткой в этом же направлении была атомная бомбардировка японского города Хиросимы 6 августа 1945 года, не вызывавшаяся никакой военной необходимостью.

Япония и после этого не капитулировала. Тогда американцы 9 августа сбросили атомную бомбу еще на один японский город — Нагасаки, хотя заранее знали, что именно в этот день в войну против Японии вступает Советский Союз. Этот чудовищный акт вандализма был направлен и против нас — он был призван запугать СССР.

— Это позорнейшее нарушение США принципов человечности и гуманизма, — заметил я, — стоило японскому народу сотен тысяч жизней. Оно было осуждено всем прогрессивным человечеством. В этом признаются и сами американцы. «Применение атомной бомбы, — писал в «Нью-Йорк тайме» обозреватель этой газеты Хэнсон Болдуин, — обошлось нам дорого: мы теперь мечены клеймом зверя».[24]

— Да, — согласился Алексей Романович, — подлей, гнусней и кровожадней этого трудно что-либо придумать. Ради завоевания мирового господства американские империалисты и сейчас готовы на все. Но тогда им казалось, что они, как никогда, близки к этому, и они пытались, где только можно, ущемить интересы СССР. Так, например, в одобренном президентом США Г. Трумэном и врученном Верховному главнокомандующему США генералу Макартуру «Общем приказе № 1» о капитуляции японских войск совершенно обходился вопрос об участии Советского Союза в приеме капитуляции войск противника, в том числе и на Курильских островах. И этот документ президент США счел возможным направить 15 августа 1945 года главе Советского правительства и Верховному главнокомандующему Вооруженными Силами СССР И. В. Сталину. Но эта попытка разговаривать с Советским Союзом с позиции силы была решительно отвергнута.

Подойдя к полке с книгами, генерал взял одну из них и, возвратившись на прежнее место, сказал:

— Затронутая нами тема весьма интересна и поучительна. Вот послушайте, с каким дипломатическим тактом, но с предельным внутренним напряжением вел тогда Сталин переписку с Трумэном по этому и некоторым другим вопросам. Отвечая Трумэну, он писал 16 августа 1945 года:

В ответе на это послание американский президент попытался свести просьбу СССР о предоставлении ему определенного района оккупации на острове Хоккайдо к выделению нашей страной каких-то мизерных сил, которые будут символически представлять союзные вооруженные силы в той части Японии, которую соизволит отвести им генерал Макартур. В то же время президент США, что называется, без всякого зазрения совести открыто высказал наглое притязание на военное присутствие США в зоне только что освобожденных нашими войсками Курильских островов.

В последующем ответе на этот наглый вызов И. В. Сталин с чувством горечи и возмущения сообщил:

Еще более твердым, хотя и сдержанным по форме, был ответ советской стороны по другому вопросу — о предоставлении США прав на авиационные базы на Курильских островах.

Господину Трумэну пришлось в следующем послании от 27 августа изворачиваться и разъяснять, что он ведет речь якобы о возможности посадки коммерческих американских самолетов на одном из Курильских островов и притом в чрезвычайных случаях в период оккупации Японии. Ответ И. В. Сталина на эти объяснения президента США окончательно выбивал почву из-под ног американских любителей загребать жар чужими руками.

Но соблюдение прав взаимности и равных обязательств в отношениях между СССР и США не устраивало американские правящие круги. Поэтому президент США не обращался более к советской стороне по данному вопросу.

— Все это не было известно нам тогда, — добавил Алексей Романович, — но, несомненно, касалось всех нас — участников освобождения Курильских островов, Это касалось и всего нашего народа, которому мы вернули его исконные земли — острова Курильской гряды навсегда, навечно.

Курильская десантная операция стала предметом изучения военными специалистами и историками. Ей уделено внимание в ряде официальных изданий, научных исследований, в многочисленных журнальных и газетных статьях, в которых отмечены ее положительные моменты и недостатки. Но мне думается, что о ней и в дальнейшем вспомнят еще не раз. И не только потому, что она вернула Родине ее исконные земли — Курильские острова, являла образец мужества и отваги наших пехотинцев и моряков, летчиков и пограничников, но и сама по себе — как пример успешного решения боевой задачи в неимоверно сложных условиях планирования и подготовки, перехода морем, боя за высадку и, особенно, в сражении на захваченном плацдарме, где была достигнута победа меньшими силами над опытным и сильным противником, располагающим прочными оборонительными сооружениями, танками и артиллерией. Мы же, наши десантники, имели в начале боя лишь носимое стрелковое оружие — винтовки, автоматы, ручные и станковые пулеметы, гранаты, взрывчатку и несколько десятков противотанковых ружей. Четыре приготовленных к высадке 45-мм орудия были потоплены.

Несмотря на это, мы не только высадили войска, захватили плацдарм, но и расширили его, отбив ряд контратак японских танков и сопровождающей их пехоты. Высадив в дальнейшем всю свою артиллерию и бронемашины, мы были во всеоружии к дальнейшим наступательным действиям. Капитуляция противника предотвратила кровопролитие. И не только здесь, но и в более широком масштабе, потому что наша операция была лишь малой частицей великой победы Советских Вооруженных Сил на Дальнем Востоке против империалистической Японии.

Необычность условий и трудности высадки войск на необорудованный берег под огнем противника привели к тому, что мы потеряли тогда убитыми и ранеными 1567 человек при меньших потерях противника (1018 человек).[30] Это был единственный случай во всей Дальневосточной кампании 1945 года, когда потери наших войск превысили аналогичные потери японской стороны. Но история войны на Тихом океане знала и более тяжелые случаи.

Посуровев лицом, генерал вдруг спросил мета:

— Вы что-нибудь читали о десанте американских войск на японский остров Иводзима?

Я сказал, что помню лишь название острова и то, что он был захвачен американскими войсками незадолго до конца второй мировой войны.

— Однако о том, как все это происходило, — добавил я, — читал давным-давно, и подробности уже выветрились.

— Не хотите помешать моему рассказу — спасибо за деликатность, — ответил на это Алексей Романович. — Но если вы собираетесь писать об освобождении Курильских островов и нашей десантной операции, то, естественно, не можете не знать об этом. Тут уж и спрашивать нечего. Но я все-таки напомню.

— Тогда, в феврале — марте 1945 года, — продолжал он, — американское командование провело операцию по взятию острова Иводзима (Ио). Система его укреплений (развитая противодесантная и противотанковая оборона, подземные сооружения, артиллерийские батареи с перекрестным огнем по важнейшим направлениям: и пр.) была аналогична тем, которые японцы имели на островах Шумшу, Парамушир и других. Для захвата этого острова, меньшего по территории по сравнению с: Шумшу примерно в 10 раз и имеющего гарнизон примерно в 23 тысячи японских солдат и офицеров, американским войскам потребовалось несколько месяцев. Остров Иводзима (Ио) подвергался многодневным артиллерийским обстрелам и бомбардировкам с воздуха… В его штурме участвовало 680 кораблей и судов, 1500 самолетов, танки, более 111 тысяч войск. Борьба за остров длилась 27 суток и стоила американцам больших: потерь (более 20 тысяч человек убитыми и ранеными, 2 потопленных корабля, 30 — поврежденных, 168 погибших самолетов).[31]

Нам же на подготовку десантной операции по овладению островами Шумшу, Парамушир и Онекотан отводилось всего 42 часа.

Не хватало высадочных средств. Мы не имели перевеса над противником ни в живой силе, ни в технике. Многим подразделениям наших десантников пришлось добираться до берега вплавь, сражаться в мокрой одежде, а иным бойцам — и разутыми, без артиллерийской поддержки в боевых порядках, без подвоза горячей пищи, а временами — и без достаточного количества боеприпасов к стрелковому оружию.

Все это, разумеется, было, и с достаточным запасом, на кораблях, но в силу ряда причин, о которых я уже сказал, не могло быть своевременно доставлено на захваченный плацдарм.

Безусловно, наш успех объяснялся в значительной степени тем, что удалось использовать элемент внезапности, а также и тем, что моральный дух противника был подорван капитуляцией перед советскими войсками его ударной силы на материке: Кванту некой армии в Маньчжурии, сухопутных и морских сил в Северной Корее, а также воинских гарнизонов в южной части острова Сахалин. И если говорить о том, в чем мы, участники освобождения Курил, имели бесспорный перевес над японскими войсками, то это была беззаветная преданность партии и народу, понимание того, что мы сражаемся за правое дело, готовность отдать все силы, а если надо, то и погибнуть во имя своего высокого долга перед Родиной — покончить с исторической несправедливостью, вернуть родной стране ее исконные земли — острова Курильской гряды.

Массовый героизм, присущий всем советским людям в борьбе за свободу и независимость нашей социалистической Родины, в условиях Курильской десантной операции был помножен на сознание каждым воином того, что поставленные перед нами боевые задачи мы должны решать только имеющимися в наличии силами. Мы не могли рассчитывать ни на чью помощь, так как ни справа, ни слева не имели соседей, а главные силы Второго Дальневосточного фронта и Тихоокеанского флота, в состав которых входили войска КОР и Петропавловской военно-морской базы, находились от нас за тысячи километров. В случае срыва операции мы были обречены. Пока к нам подошла бы подмога с юга, на это понадобилось бы в ту пору 8–10 дней, за это время превосходящий наши войска в живой силе и технике противник мог уничтожить нас всех до одного. Мы должны были устоять и победить — другого выбора у нас не было.

Победа, одержанная советскими войсками на Курильских островах, как и победоносное завершение нашим народом всей Великой Отечественной войны и второй мировой войны в целом, была не только проявлением чисто военного превосходства Вооруженных Сил Советского Союза над врагами Родины. Это была одновременно и победа нашего марксистско-ленинского мировоззрения, нашей социалистической морали над идеологией империалистических захватчиков и поработителей, волчьими законами буржуазной морали. Это была победа добра над злом, светлых идей советского патриотизма и пролетарского интернационализма над человеконенавистническими фашистскими бреднями, самурайскими притязаниями правящих кругов страны «восходящего солнца» на «право» угнетать и эксплуатировать другие народы.

Партия, наш социалистический строй, семьи советских патриотов, школы и трудовые коллективы, а в конкретных условиях армии и флота — командиры и военачальники, политорганы и политработники всех рангов, партийные и комсомольские организации делали все возможное для того, чтобы каждый наш воин ясно понимал внутреннюю и внешнюю политику партии, был в курсе всех событий, глубоко понимал свои задачи, был сознательным исполнителем требований воинских уставов и наставлений, тверд и непреклонен, проявлял волю, инициативу и сноровку при исполнении приказов командования.

Одним из главных организаторов партийно-политической работы в условиях Курильской десантной операции был тогда мой заместитель по политической части, начальник политотдела КОР полковник В. В. Володко, член партии с 1927 года. Под его непосредственным руководством осуществлялась расстановка политработников соединений и частей на решающих участках, проводилось их инструктирование, обеспечение агитационно-пропагандистскими материалами.

Виталий Вячеславович Володко родился в 1907 году в Дагестане, с детских лет хорошо узнал цену труда и хлеба (его отец был рабочим, а мать батрачила у кулаков). Пришлось и самому подростком быть учеником у кустаря-кузнеца. В 1918 году отец вернулся с фронта полуинвалидом, но не нашел на месте своей семьи — она с эшелоном беженцев была вывезена на Кубань. Там после разгрома белогвардейцев отец ревкомом был назначен сторожем и хранителем имущества завода, перерабатывающего сахарный тростник. В 1922 голодном году умерли мать и младший брат. Чтобы спасти от такой же участи сестер, В. В. Володко бросил учебу и устроился подручным слесаря на заводе по выработке поташа. Здесь заметили его старательность, трудолюбие и в 1925 году приняли в ряды ВЛКСМ, а затем избрали секретарем комсомольской ячейки. Через год он уже был членом бюро райкома ВЛКСМ. В марте 1927 года его приняли в кандидаты партии, а в ноябре этого же года он стал членом ВКП(б). Круто изменилась его жизнь: ему давали все более сложные поручения, стало труднее, но радостнее жить и работать. В 1929 году его послали на укрепление партийного ядра в мукомольной промышленности. Работал заведующим мельницей, помощником технического руководителя районного промкомбината и одновременно был парторгом этого предприятия.

Во время срочной службы В. В. Володко стажировали на политрука кавалерийского эскадрона. После этого он поступил в Ленинградский комвуз им. Крупской, но окончить его не удалось: с третьего курса он был направлен в кадры Красной Армии в качестве пропагандиста. С тех пор навсегда связал свою судьбу с Вооруженными Силами. В рядах РККА был пропагандистом отдельного батальона, полка, начальником агитационно-пропагандистской части политотдела стрелковой дивизии, старшим инструктором политуправления Отдельной армии. На Камчатку прибыл, имея опыт работы начальника политотдела корпуса. Человек прочной идейной закалки и высокой культуры, он в короткий срок сплотил вокруг политотдела КОР политработников не только сухопутных частей, но и других родов и видов войск.

Высококвалифицированным партийно-политическим работником был также начальник политотдела 101-й стрелковой дивизии полковник Михаил Андреевич Алентьев, член партии с января 1932 года. Он родился в 1907 году в сибирском селе Кожурла (Барабинский район Новосибирской области) в семье крестьянина-бедняка. Там же в 1925 году вступил в комсомол. С 17 лет — рабочий маслозавода, а затем — ликвидатор неграмотности среди взрослых. В мае 1927 года добровольно выехал на Сахалин и работал на острове заведующим избой-читальней, старшим милиционером, начальником райотдела милиции. Будучи призванным в ряды армии, экстерном сдал экзамены за 7 классов средней школы, а по окончании пехотного училища был избран секретарем комсомольской организации учебной батареи, где исполнял должность командира огневого взвода. По просьбе командования остался на сверхсрочную, а позднее был зачислен в кадры РККА. Постоянно совершенствуя знания, он быстро продвигался по службе: политрук отдельной батареи, замполит батальона пехотного училища, заместитель начальника, а затем — и начальник политотдела этого же училища.

В июне 1943 года М. А. Алентьев был назначен начальником политотдела 101-й стрелковой дивизии и показал себя здесь с самой лучшей стороны: повысилось внимание командно-политического состава к боевой и политической подготовке войск, резко улучшилась партийная и комсомольская работа в частях и подразделениях, возросла авангардная роль коммунистов. Он пользовался большим авторитетом не только среди военных, но и у гражданских партийных и советских органов, с которыми установил прочный контакт. В послевоенные годы он вырос до начальника политотдела стрелкового корпуса. Был награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды и многими медалями. К сожалению, сейчас его уже нет в живых.

Многое сделал тогда для совершенствования партийно-политической работы среди личного состава Петропавловской военно-морской базы начальник ее политотдела полковник Петр Иванович Смирнов, член партии с 1930 года. Он родился в 1907 году в деревне Дядино Тверской губернии (Калининская область). Во время срочной военно-морской службы П. И. Смирнов был курсантом электроминной школы на Балтике, радистом канонерской лодки и курсантом училища береговой обороны Черноморского флота. С 1934 года — моряк-тихоокеанец. Пройдя стажировку на командирскую должность и став командиром транспорта, он через два года был переведен на политработу. Хорошо зарекомендовал себя на посту комиссара батареи, артдивизиона, начальника политотдела сектора береговой обороны.

В июне 1942 года П. И. Смирнов был назначен начальником политотдела ПВМБ, и здесь особенно ярко проявились его организаторские способности, умение воодушевлять моряков на успешное решение учебно-боевых и политических задач, на вдумчивое и глубокое изучение опыта Великой Отечественной войны. П. И. Смирнов в мае 1943 года удостоен ордена Красной Звезды. За высокие результаты в работе по воспитанию личного состава в духе требований партии, храбрость и мужество, проявленные в Курильской десантной операции, он был награжден двумя орденами Красного Знамени — 23 августа и 20 сентября 1945 года.

Широко и целеустремленно проводилась партийно-политическая и культурно-просветительная работа в 128-й смешанной авиадивизии и в 60-м Камчатском морпогранотряде, политотделы которых возглавляли опытные, идейно закаленные коммунисты подполковник Константин Евтихеевич Коваль и Сергей Михайлович Лебедев.

В преимуществах политико-морального состояния наших десантников противник не раз убеждался в боях за освобождение Курильских островов. Не случайно один из японских пленных генералов после официального допроса сказал, в частном порядке, нашему переводчику: «Если бы я защищал Шумшу с советскими солдатами, то этот остров для любого неприятеля был бы неприступной крепостью». Но японский военачальник отметил лишь одну черту в многогранном облике наших воинов — их мужество и отвагу, массовый героизм. Но он не понимал многого другого и, прежде всего, истоков этих замечательных качеств.

Стойкость и самоотверженность участников Курильской десантной операции, как и массовый героизм наших воинов-освободителей на всех других фронтах Великой Отечественной войны, убедительно подтверждают слова великого Ленина, которые я помню так же твердо, как номер своего партбилета. Владимир Ильич говорил: «…Каждый рабочий и крестьянин, взятый под. ружье, знает, за что он идет, и сознательно проливает свою кровь во имя торжества справедливости и социализма. Это осознание массами целей и причин войны имеет громадное значение и обеспечивает победу».

Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили мужество и отвагу воинов-освободителей, вернувших братской семье народов СССР Курильские острова. 101-я стрелковая дивизия была награждена орденом Ленина. Высшей правительственной награды — ордена Ленина был удостоен также 138-й стрелковый полк. Орденами Красного Знамени были награждены 373-й стрелковый полк, 279-й и 428-й артиллерийские полки, сторожевые корабли «Дзержинский» и «Киров», тральщик «ТЩ-525», орденом Красной Звезды — 302-й отдельный стрелковый полк. Минный заградитель «Охотск» стал гвардейским кораблем.

Почетного наименования «Курильская» была удостоена 128-я смешанная авиационная дивизия. Ее командиры, политработники, летно-технический состав, офицеры, сержанты и рядовые воины успешно обеспечивали воздушную поддержку Курильской десантной операции на всех ее этапах. Несмотря на сплошные туманы и дожди, застилающие цели, они наносили по врагу сокрушительные бомбовые удары. За отважные боевые действия 888-й истребительный и 903-й бомбардировочный авиаполки, как уже сообщалось, были награждены орденами Красного Знамени. Наиболее отличившиеся летчики, механики, стрелки и радисты получили ордена и медали.

«Курильским» стал тогда и 198-й стрелковый полк.

Высоких правительственных наград удостоились многие солдаты и матросы, сержанты и старшины, командиры и политработники передового отряда и главных сил Курильского десанта. Только среди личного состава 301-й стрелковой дивизии орденами и медалями было награждено более трех тысяч человек. В батальоне морской пехоты правительственные награды получили 377 матросов, сержантов, старшин и офицеров, в том числе 121 коммунист и 105 комсомольцев. В составе боевых экипажей минного заградителя «Охотск», сторожевых кораблей «Дзержинский» и «Киров» орденами и медалями были награждены соответственно 125, 45 и 82 моряка. В 373-м стрелковом полку высокие правительственные награды получили 410 рядовых бойцов, 291 сержант и 61 офицер.

За образцовое выполнение боевых заданий командования и подвиги в Курильской десантной операции высокого звания Героя Советского Союза были удостоены: боцман плавбазы «Север», старшина 1 статьи Н. А. Вилков (посмертно), рулевой катера «Морской охотник-253» матрос П. И. Ильичев (посмертно), старший инструктор политотдела 101-й стрелковой дивизии, заместитель командира передового отряда по политической части старший лейтенант В. А. Кот, командир Петропавловской военно-морской базы — командир высадки десанта капитан 1 ранга Д. Г. Пономарев, командир батальона морской пехоты передового отряда майор Т. А. Почтарев, старший лейтенант С. А. Савушкин (посмертно), старшина-механик самоходной баржи Камчатморстроя, старшина 1 статьи В. И. Сигов, заместитель командира 138-го стрелкового полка, командир передового отряда десантных войск майор П. И. Шутов. Этой высокой чести удостоился и я — командующий войсками Камчатского оборонительного района и командующий Курильской десантной операцией.

— Прошу обратить внимание на то, — заметил Алексей Романович, — что шесть из девяти названных Героев Советского Союза входили в состав передового отряда наших десантных сил. Тем самым определяется место и роль этого отряда и каждого его десантника в Курильской операции. Ценой жизни многих своих товарищей они захватили плацдарм на острове Шумшу и своим мужеством и отвагой, стойкостью и самоотверженностью предрешили успех всех наших боевых действий за освобождение островов Курильской гряды. Поэтому им — особая честь и слава.

— Однако, — продолжал он, — при всем этом главными героями освобождения Курильских островов я считаю всю массу рядовых солдат и матросов — основную силу Курильского десанта. Порой мне кажется, что все то, что вынесли они и совершили в боевой обстановке, выше человеческих возможностей — ведь именно они штурмовали с моря хорошо укрепленный берег, в предельно короткий срок сокрушили такие бастионы противника, которые возводились японцами на протяжении многих лет. Наступая с моря под перекрестным огнем вражеских батарей, сквозь лавину артиллерийского, пулеметного, минометного огня, они сокрушили все вражеские преграды и в ожесточенном сражении на захваченном плацдарме овладели ключевой позицией японских агрессоров на Курильской гряде — островом Шумшу. Вечная им слава — и оставшимся в живых, и погибшим. Родина никогда не забудет их великого подвига.

— Не подумайте, что я хоть на йоту умаляю роль командного состава. Командиры частей, кораблей, подразделений на всех этапах десантной операции были той силой, которая возглавляла личный состав, осуществляла управление войсками, служила примером стойкости и мужества для каждого воина. Но весь успех их командирской деятельности, выполнение принятых ими решений зависели от массы рядового и сержантского состава, от того, как они были подготовлены и закалены, как действовали в боевой обстановке. А в общем, можно сказать, что наши командиры, солдаты и матросы оказались достойными друг друга.

В связи с этим хочется назвать тех командиров, которые внесли особенно весомый вклад в разгром врага на Курилах, хотя и все другие достойны похвалы, действовали умело и отважно. Командир 101-й стрелковой дивизии генерал-майор П. И. Дьяков — я уже говорил о нем — хорошо подготовил дивизию к боям, но оказавшись на подбитом корабле, не смог сразу возглавить войска, и это привело к тому, что какое-то время управление боевыми действиями было нарушено. В дальнейшем он действовал смело и решительно, за мужество и отвагу был награжден орденом Суворова II степени.

Талантливым организатором боевых действий на захваченном плацдарме и душой солдат и моряков проявил себя в Курильском десанте заместитель командира 101-й стрелковой дивизии полковник Петр Алексеевич Артюшин, член партии с 1919 года. Возглавляя второй эшелон главных сил десанта, он в сложной боевой обстановке, когда было нарушено управление войсками, взял на себя всю ответственность за руководство боем и обеспечил выполнение боевой задачи в тяжелых и кровопролитных схватках — противник был сбит с господствующих высот 165 и 171. На них взвился наш красный флаг. За умелые боевые действия и отвагу П. А. Артюшин был награжден орденом Красного Знамени.

Смело и решительно действовали в боевой обстановке многие командиры частей, кораблей и подразделений — всех их невозможно перечислить. Однако трудно не назвать командиров полков, которые сыграли решающую роль в разгроме противника на острове Шумшу.

Командир 138-го стрелкового полка подполковник К. Д. Меркурьев был удостоен полководческого ордена Суворова III степени. Такую же награду получил и командир 373-го стрелкового полка подполковник В. Г. Губайдуллин. Командиры 279-го и 428-го артиллерийскихполков подполковники А. К. Тарасов и И. Я. Пирогов были удостоены орденов Суворова III степени.

Огромную роль в обеспечении стойкости и наступательного порыва личного состава десантных войск в бою сыграла целенаправленная и разносторонняя партийно-политическая работа, проводившаяся непрерывно во всех частях, на кораблях, в батальонах, ротах, батареях, эскадрильях. Постоянно работали в войсках на переднем крае политработники сухопутных и военно-морских сил: В. А. Кот, К. Ф. Бабич, В. Н. Быкасов, H. Е. Гусев, Г. С. Крившенко, Ф. И. Кузьмин, А. П. Перм, В. В. Стрельцов, В. П. Тарасов, С. К. Татаринцев, Я. С. Эдельман (награждены орденами Красного Знамени), И. А. Безделов, Ф. М. Бобров, А. А. Бугров, К. А. Елмашов, А. И. Моргослепенко, А. С. Рожков, С. И. Рыбинцев (награждены орденами Отечественной войны I и II степени), П. Н. Давыденко, П. И. Мочалкин, С. Н. Павлов, Н. П. Панкратов, Ф. М. Потехин, И. В. Синицын, А. И. Шкилев (награждены орденами Красной Звезды) и многие другие.

Мы не имели времени для всесторонней и тщательной подготовки десантной операции и надлежащей тренировки войск для действий в необычной обстановке морского десанта, не располагали точными данными о силахпротивника и организации его противодесантной обороны. Это не могло не сказаться на результатах наших боевых действий. Были просчеты и ошибки — об этом уже написано в специальных исследованиях. Но мы располагали замечательными, закаленными и отважными советскими воинами, опытными и храбрыми, хорошо знающими свое дело командирами и политработниками.

Как уже было сказано, о Курильской десантной операции написаны книги, уделено ей должное внимание в солидных обобщающих трудах о войне. Но ряд моментов этой операции еще по-настоящему не раскрыт, не исследован.

— Это, конечно, так, — согласился я. — Однако главное в оценке замысла и осуществления операции по освобождению Курильских островов высказано. — И я передал генералу ксерокопию статьи «Курильская десантная операция», опубликованной в четвертом томе «Советской военной энциклопедии». В ней был подчеркнут заключительный абзац:

— Дело не только в оценках, — заметил А. Р. Гнечко. — Будет очень полезно, если кто-то из исследователей попытается проанализировать, в частности, весь комплекс боевой и политической подготовки воинов-дальневосточников, в том числе и личного состава КОР, применительно к требованиям и опыту Великой Отечественной войны.

Очень важно также обстоятельно осветить постоянные и тесные контакты воинов КОР, Петропавловской военно-морской базы, летчиков и пограничников с партийными, советскими, профсоюзными, комсомольскими органами и трудящимися Камчатской области. Наши командиры и политработники активно участвовали в общественно-политической жизни предприятий и колхозов, помогали местным организациям в налаживании оборонно-патриотической работы, шефских связей трудовых коллективов с воинскими частями и подразделениями. Это облегчило в дальнейшем мобилизацию всех сил Петропавловска и районов Камчатки для помощи войскам в период подготовки и проведения Курильской десантной операции.

— И вообще, — сказал он далее, — хотелось бы, чтобы ярче и разнообразнее освещались боевые действия, мужество воинов, самое главное, на мой взгляд, в Курильском десанте — боевая дружба, единство и сплоченность всех участвующих в нем войск — пехотинцев и моряков, летчиков и пограничников, осуществивших разгром врага общими силами, под единым руководством. Обращаю на это внимание потому, что в некоторых публикациях, особенно в местной печати, допускается выпячивание роли армейцев или моряков, в зависимости от того, кого из них представляет автор той или иной статьи. Это не соответствует тому, что было на самом деле, и поэтому следует воздержаться от подобных «перекосов».

— Это и к вам относится, — заметил он дружелюбно, — поскольку собираетесь писать о Курильском десанте как его участник. Кстати, на чем вы хотите сконцентрировать ваше внимание?

Я рассказал, что давно уже собираю различные материалы о Курильской десантной операции и тщательно накапливаю биографические сведения о тех бойцах, командирах и политработниках, которые особенно отважно действовали в боях за освобождение Курильских островов.

— Если удастся что-то сделать, это будет правдивый рассказ о массовом героизме воинов-освободителей. Хочется также написать и о том, что многие демобилизованные тогда бойцы и командиры остались осваивать освобожденную русскую землю и до сих пор работают на Курилах и на Сахалине.

— Да, все это очень важно, — заметил генерал и посоветовал не откладывать дело в долгий ящик. — Время идет, мы стареем, уходят из жизни ветераны, уцелевшие в боях. Память о прошлом нужна живым.

— А что касается весомости вклада наших десантников в освоение Курильских островов и Сахалина, — сказал он, — то в этом я лично убедился, когда в 1972 году по приглашению Сахалинского обкома КПСС побывал на местах боевых действий на Южном Сахалине и Курильских островах. Не узнать те места. Там выросли прекрасные города и поселки, предприятия, колхозы и совхозы. У меня был ряд встреч с трудящимися, в том числе и с бывшими фронтовиками — участниками Курильского десанта и освобождения Южного Сахалина. Многие из них стали передовиками труда, командирами производства, удостоены высоких наград за успехи в мирном созидательном труде.

Бывший подводник и боцман десантного судна ДС-2 (522) К. А. Числов, работая на Камчатке, вырос на производстве до капитана морозильного траулера и за высокие уловы удостоен звания Героя Социалистического Труда. Бывший парторг одного из батальонов 302-го стрелкового полка, ныне покойный, С. Н. Пудов долгое время работал на Сахалине секретарем ряда райкомов партии, в том числе 6 лет — секретарем Северо-Курильского райкома КПСС, а последние 14 лет жизни — председателем исполкома Анивского районного Совета народных депутатов Сахалинской области. За самоотверженный труд был награжден орденами Ленина, Трудового Красного Знамени и дважды — орденом «Знак Почета». Участник разгрома японских захватчиков у озера Хасан и на Курильских островах, бывший замполит 5-го отдельного стрелкового батальона А. А. Чириков долгое время работал на Сахалине инструктором обкома КПСС, секретарем Южно-Сахалинского горкома партии по кадрам, первым заместителем председателя Южно-Сахалинского горисполкома, первым секретарем Широкопадского райкома КПСС.

Подобных примеров можно привести множество.

Особенно порадовало глубокое уважение к памяти тех, кто освободил от врага эти исконно русские земли, совершил подвиги во славу Родины. На их могилах у памятников и обелисков — цветы и зелень.

— Я долгое время, — сказал в заключение генерал, — служил на командных должностях, но в душе я всегда был и остаюсь солдатом — солдатом нашей великой ленинской партии.

Алексей Романович подарил мне свою фотографию-с дружеской надписью: «На добрую память боевому соратнику по Курильской операции в августе 1945 года». А затем, открыв ящик стола, достал и протянул мне несколько исписанных убористым почерком листков бумаги.

— Возьмите, может, пригодится. Это краткие записи об основных событиях моей жизни.

На этом мы расстались. Но я долго находился под. впечатлением этой встречи.

Как трудно и вместе с тем счастливо сложилась жизнь рабочего паренька, ставшего воином, а затем и командиром молодой еще тогда Красной Армии! В ее рядах он прошел славный путь от солдата до генерал-лейтенанта: командир взвода, роты, батальона, начальник штаба полка, командир полка, дивизии, корпуса, командующий войсками Камчатского оборонительного района. В послевоенные годы ему доверялись важные военные посты — старшего военного советника в войсках народно-освободительной армии Китая, заместителя командующего войсками Сибирского военного округа и др. Он неоднократно избирался в состав местных партийных и советских органов.

А. Р. Гнечко окончил две академии — Военную академию имени М. В. Фрунзе (1936 г.) и академию Генерального штаба имени К. Е. Ворошилова (1952 г.). Но он постоянно продолжал совершенствовать свои специальные и политические знания, любил литературу, музыку, театр, кино.

В 1960 году боевые товарищи и сослуживцы тепло и сердечно проводили Алексея Романовича на заслуженный отдых. Но, и находясь в отставке, генерал продолжал оставаться в строю. Около десяти лет он работал заведующим кабинетом партийного просвещения в железнодорожном вагонном депо, возглавлял там совет музея Боевой славы предприятия. Являясь членом Всесоюзного общества «Знание», он часто выступал с лекциями и докладами на обороннопатриотические темы, а также с воспоминаниями о Курильской десантной операции. Его статьи об этом времени появлялись в печати. Генерал вел большую переписку с комсомольцами и школьниками — красными следопытами.

«Вся жизнь, весь труд, все мои силы и энергия, — писал А. Р. Гнечко, — были посвящены и отданы до конца служению нашему народу, нашей партии и Родине. Не будь Советской власти, не мог бы и я, бедный крестьянский мальчишка, достигнуть таких высот — стать членом Коммунистической партии, генерал-лейтенантом Советской Армии, Героем Советского Союза.

Разве могла мечтать об этом моя мама, когда говорила: «Может быть, ты, Алеша, выйдешь в люди. Трудись. Уважай людей!»

Вот почему Советская власть — это наша родная власть трудящихся. Она нам все дала. Мы, старое поколение, сполна отдавали и отдаем ей все, что можем, — всю трудовую жизнь. И в этом наше счастье»[32].

Какие высокие мысли и благородные чувства вложены в эти строки! В них исповедь и память сердца. Они отвечают на самый сложный вопрос, волнующий каждого человека: как и ради чего стоит жить.