Курильский десант

Бой за высадку десанта

Продолжая начатый рассказ, генерал А. Р. Гнечко отметил, что важной частью Курильской десантной операции был переход морем кораблей и судов с войсками от Петропавловска до места их сосредоточения в Первом Курильском проливе. Этот рейс, сказал он, знаменателен не только тем, что в пути командно-политическим составом была проведена огромная организаторская и партийнополитическая работа среди десантников, но и тем, что враг не сумел обнаружить нашу армаду и осуществить нападение на нее на дальних или ближних подступах к острову Шумшу. Возможностями для этого, и притом немалыми, противник располагал.

Чтобы обеспечить скрытность перехода такого большого морского каравана в составе 64 вымпелов, внезапно подвести его в заданный квадрат, командующий операцией и командир высадки приняли действенные меры, Всем корабельным и судовым радиостанциям было запрещено выходить в эфир, они вели лишь прием. В ночное время соблюдалась полная светомаскировка. Для ориентирования и предотвращения столкновения кораблей включались только кильватерные огни, но и они бы ли притемнены синими колпаками. У корабельных боевых башен и зенитных установок, а также у полевых орудий, находящихся на палубе транспортов, дежурили огневые расчеты.

Днем и ночью велось постоянное наблюдение за морем и воздухом, строго соблюдались все меры противолодочной, противоминной и противовоздушной обороны у радиолокаторов и гидроакустических приборов непрерывно несли вахту опытные специалисты. Пограничные катера отряда охранения курсировали вблизи каравана следуя вместе с ним к намеченной цели, а с наступлением темноты на дозорной службе со стороны океана их дополняли два торпедных катера, которые до этого шли на буксире сторожевого корабля «Киров» и минного заградителя «Охотск». В дневное время, когда порой рассеивался туман, на охрану каравана вылетали самолеты-истребители 128-й авиадивизии. В этой же зоне проводили воздушную разведку гидросамолеты морской авиации.

Путь перехода морем от Петропавловска до Первого Курильского пролива был немалый — 170 с лишним миль, но погода благоприятствовала нам — океан был сравнительно спокоен (волнение 3–4 балла). Густой туман окутывал корабли и транспорты. Шел моросящий дождь. Видимость не превышала 30–40 метров, а в от дельные периоды времени снижалась до нуля. Это способствовало скрытности, но вместе с тем мешало экипажам кораблей и судовым командам выдерживать график движения, который и без того нарушался: военные и гражданские моряки не имели практики совместных плаваний в таком большом и разнообразном составе и на столь значительное расстояние.

Не обошлось и без происшествий: десантное судно ДС-43 (943) ночью, в тумане столкнулось с катером «Морской охотник», в его трюм хлынула забортная вода. Экипаж быстро заделал пробоину, не нарушая отдыха десантников. Однако скорость хода резко снизилась Командиру судна было разрешено вернуться в Петропавловск, но на совещании морских и пехотных офицеров по предложению старшего среди них по званию майора Г С. Крившенко (председатель парткомиссии политотдела ПВМБ) было решено идти вперед. В дальнейшем моряки ДС-43 (943) под огнем противника обеспечили полную высадку десантников, но сами понесли большие потери. Смертью храбрых погиб их командир старший лейтенант Г. С. Бакин.

Но раз уж мы упомянули это десантное судно, скажу что оно подверглось тогда очень сильному артобстрелу противника, получило ряд пробоин, в том числе и ниже ватерлинии, потеряло управление. Из строя вышли машины, возник пожар. Под тяжестью хлынувшей в пробоины забортной воды корабль стал оседать на грунт. Сильной волной его выбросило на отмель. Однако отважные моряки-тихоокеанцы продолжали борьбу за живучесть корабля. Под огнем противника умело руководил боевыми действиями помощник командира корабля лейтенант Г. В. Шилифост, а спасательными работами — техник-лейтенант Н. И. Брагинский. Вместе с ними личным примером воодушевляли своих боевых товарищей старшины Богомазов, Пономарев, Томазов, краснофлотцы Михаил Исаков, Виктор Покидышев, Михаил Савинов, Александр Сухарев, комендор Иван Андрощук. Последний, будучи раненным, стрелял по вражеским амбразурам из крупнокалиберного пулемета трассирующими пулями и тем самым указывал цели нашим кораблям артиллерийской поддержки. Но силы были далеко не равными, и нашим героям пришлось покинуть корабль, унося с собою раненых. Там, на берегу, кто смог, влился в строй сражающихся. Всего же из 27 членов боевого экипажа ДС-43 (943) осталось тогда в живых только 8 человек. Все они — живые и погибшие — были представлены к правительственным наградам. Орденом Отечественной войны II степени посмертно был награжден старшина 2 статьи И. С. Андрощук, орденами Отечественной войны I степени — также посмертно — командир корабля старший лейтенант Г. С. Бакин и молодой парторг корабля, рождения 1918 года, командир отделения сигнальщиков, старшина 1 статьи Н. Ф. Пономарев. Но вернемся к событиям той беспокойной и тревожной ночи. Переход морем продолжался своим чередом, но один из тихоходных транспортов командиру высадки пришлось вывести из общей колонны: под охраной катера «МО» он продолжал движение самостоятельно. Однако об этом знали немногие. На кораблях и судах в это время командиры и политработники частей и подразделений вели большую и многогранную работу с личным составом. Проверялось состояние оружия, обеспеченность каждого воина патронами и гранатами, неприкосновенным запасом питания, табаком, санитарными пакетами, создавались группы взаимной подстраховки во время высадки — к бойцам, неуверенно державшимся на воде, прикреплялись опытные пловцы. Заготавливались специальные тросики и фалы на тот случай, если то или иное десантное судно не сможет подойти вплотную к береговой кромке (натянутые между судном и берегом, они были призваны облегчить выгрузку людей пулеметов, минометов, противотанковых ружей, боеприпасов). К сожалению, в тяжелой боевой обстановке, которая сложилась при высадке десанта, не во всех подразделениях эти мероприятия были осуществлены, не вес подготовленное довелось использовать, и это значительно осложнило действия наших войск.

Особенно широко проводилась в это время партийно-политическая работа по разъяснению основной задачи десанта. Был оглашен приказ: идем освобождать от японских захватчиков исконно русскую землю — Курильские острова. В нем подчеркивалось, что добиться этого и водрузить на островах знамя нашей победы можно было, лишь разгромив сильного, хитрого и коварного врага, а для этого каждый воин должен был действовать смело и самоотверженно, не щадя в бою ни сил, ни самой жизни. Это понимал каждый. К этому же призывало обращение командующего войсками Камчатского оборонительного района — командующего десантной операцией. В нем говорилось:

В ротах, батареях, на кораблях состоялись открытые партийные и комсомольские собрания с повесткой дня: «О задачах коммунистов (комсомольцев) в предстоящих боях»; «Прием в партию (комсомол)». Желающих навсегда связать свою судьбу с партией и комсомолом накануне боевых действий было много. Воины писали как о самом сокровенном: «Предстоит бой с врагом. Прошу принять меня в партию. Доверие оправдаю»; «Хочу идти в бой коммунистом, прошу не отказать»; «Прошу принять в ряды ВЛКСМ. Буду сражаться с врагом, не щадя ни сил, ни жизни». Только в одном батальоне морской пехоты в это время были приняты в партию 18 матросов, старшин и офицеров.

С большим накалом проходили митинги перед боем. На одном из них боцман плавбазы «Север», добровольно вступивший в батальон морской пехоты, коммунист старшина 1 статьи Н. А. Вилков сказал:

Политработники стрелковых частей и кораблей, всех подразделений доводили до каждого воина боевой приказ и обращение командующего войсками КОР ко всем десантникам, знакомили пехотинцев, моряков, артиллеристов, пограничников с ходом боев наших вооруженных сил в Маньчжурии, Северной Корее, на Южном Сахалине, разъясняли сводки Совинформбюро. При этом, естественно, партийно-политическая работа строилась с учетом особенностей и конкретных задач рода и вида войск.

Во многих ротах, батареях, взводах, подразделениях и службах боевых кораблей и десантных судов солдаты и матросы писали письма к родным и близким, в боевом товарищеском кругу присягали на верность партии и народу, хотя до этого дружно подписали общий текст присяги, отпечатанный типографским способом: просто в окружении самых близких друзей-однополчан и сослуживцев, в ряде случаев призывавшихся в армию и на флот из одной местности, хотелось сказать о том же самом, но своими словами. Так, в подразделениях пехотинцев передового отряда по просьбе десантников текст клятвы составил заместитель командира отряда по политической части старший лейтенант В. А. Кот. В нею говорилось:

«Боевой приказ Родины выполним с честью, очистим от японских захватчиков исконно русские земли — Курильские острова. Водрузим на них знамя победы». Листки с этой клятвой побывали в ротах, взводах, отделениях, их скрепили подписи десятков и сотен бойцов и офицеров.

Командиры и политработники выступали перед солдатами и матросами с разъяснением важнейших политических вопросов, имеющих непосредственное отношение к целям и задачам предстоящих боевых действий, на тральщике «ТЩ-334» перед личным составом с докладом «Военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке и наши задачи» выступил начальник политотдела КОР полковник В. В. Володко. В батальоне морской пехоты обзор «Курильские острова — исконно русские земли» сделал заместитель командира по политической части майор А. П. Перм. Перед воинами 138-го и 3/3-го стрелковых полков с сообщением на эту же тему выступили работники политотдела 101-й дивизии капитаны В. И. Гетманов и А. С. Рожков, в подразделениях 428-го гаубичного артиллерийского полка — секретарь парткомиссии этого же политотдела майор Ф. И. Кузьмин. Постоянно в среде солдат и моряков находились замполиты и парторги полков, батальонов и дивизионов, парторги, комсорги рот и батарей, агитаторы. Они разъясняли личному составу «Памятку десантнику», призывали, своих товарищей к высокой организованности и дисциплине, мужеству и отваге, взаимопомощи и выручке друг друга в боевой обстановке.

Особенно широко и тщательно командиры и политработники доводили до каждого воина только что принятое по радио специальное разъяснение Г енерального штаба Советской Армии. В нем подчеркивалось, что сделанное японским императором 14 августа 1945 года сообщение о капитуляции Японии является только общей декларацией о безоговорочной капитуляции. Приказ о прекращении боевых действий еще не отдан, и японские вооруженные силы по-прежнему продолжают сопротивление. Ввиду изложенного, говорилось далее, Вооруженные Силы Советского Союза на Дальнем Востоке будут продолжать свои наступательные операции против Японии.[12]

— Однако вся эта работа, — подчеркивал Алексей Романович — и даже местоположение и состояние наших десантных войск не были известны в тот момент нашему высшему командованию, так как за все время перехода морем к месту высадки мы не послали в штабы фронта и флота ни одного донесения. Отсутствие радиосвязи вызывало беспокойство фронтового командования, это был, конечно, минус, но зато мы обеспечили внезапность операции и успешно решили поставленную перед нами боевую задачу. А что касается донесений, то в дальнейшем мы посылали их без каких-либо задержек.

— Очень важно, — заметил я, — восстановить последовательность событий во всей их полноте. В некоторых статьях о Курильском десанте и не поймешь порой, что было раньше, что позже, кто и на каком участке вел боевые действия.

— Это бывает, — ответил, вздохнув, генерал. — Каждый видит события со своей точки зрения. Да и память подводит кое-кого: прошли-то с тех пор не просто годы — десятилетия.

— А тогда, — продолжил он свой рассказ, — прежде всего дала о себе знать наша береговая батарея на мы се Лопатка. В 2 часа 35 минут 18 августа она начала намеченную планом операции артиллерийскую подготовку. Японцы приняли эту канонаду за очередной артналет, подобный тем, что были в предыдущие ночи. Как мы узнали впоследствии, в предвидении этого они заранее отвели свои войска из полосы обстрела. А это как раз и был район намеченной высадки десанта. Стало быть, наша хитрость удалась.

Артподготовка продолжалась 25 минут. В это время десантные суда с передовым отрядом уже сосредоточивались в Первом Курильском проливе. На них проводились последние приготовления к высадке. Десантники уже знали, что из-за отлогого дна, песчаных отмелей и из-за перегрузки не все десантные суда смогут подойти близко к берегу, придется добираться до него вплавь с расстояния в 100 и более метров. Но они были готовы ко всему, их вдохновлял боевой порыв.

Особо ответственный момент наступил тогда для боевых экипажей десантных судов. Успешно завершив рейс из Петропавловска в район Первого Курильского пролива с подразделениями передового отряда на борту они должны были во что бы то ни стало доставить всех к берегу, обеспечить их высадку в любых условиях. Им, даже свободным от вахты, было не до сна. В ночь перед боем, когда десантники еще отдыхали, они, обеспечивая нормальную работу всех двигателей, механизмов и приборов, внимательно проверяли аварийные средства, вспомогательные и запасные дизели и моторы, работу якорных лебедок, выбросных трапов, противопожарных насосов — всего табельного и разнообразного аварийно спасательного имущества. Об этом заранее распорядился командир 5-го отдельного дивизиона десантных судов (ОДДС) капитан 3 ранга А. М. Верещагин — боевой участник освобождения Болгарии и Румынии. Вместе с командованием передового отряда он находился на флагмане высадки — десантном судне ДС-1 (672).

В 4 часа 20 минут огневой налет с мыса Лопатка повторился. На этот раз он продолжался 14 минут. Десантные суда с подразделениями передового отряда поворотом «все вдруг налево» перестроились из кильватерного строя в строй фронта и на трехкилометровой полосе с интервалом между ними в 600–700 метров, взяли курс к местам высадки. Левой группой командовал начальник штаба отряда старший лейтенант Т. Б. Дайн, правой — командир роты автоматчиков старший лейтенант А. Г. Иноземцев. Командир передового отряда П. И. Шутов и командир батальона моряков майор Т. А. Почтарев, а также их заместители по политической части старший лейтенант В. А. Кот и майор А. П. Перм находились в центре.

Каждая из этих групп действовала самостоятельно по общему плану. Он предусматривал захват плацдарма для высадки главных сил.

После второго артналета наступила томительная тишина — тишина ожидания. В этот момент с разрешения генерала А. Р. Гнечко командир высадки капитан 1 ранга Д. Г. Пономарев передал по радио на десантные суда шифрованный сигнал: «Липа», что означало: «Начать высадку».

Перегруженные десантные суда уже коснулись днищами грунта. Берег зловеще молчит. Но оттуда в любой миг могут грянуть артиллерийские залпы и пулеметные очереди. Воины до предела напряжены. Но вот раздается команда: «Вперед!». Первыми бросаются в воду коммунисты и комсомольцы. Увлекая своим примером других, они плывут к берегу. С оружием наготове бросаются па землю. Короткими перебежками накапливаются в прибрежных кустах, лощинах, оврагах. Вперед устремляются разведчики. Первыми с ДС-1 (672) высадились моряки: командир взвода автоматчиков особого назначения старшина А. П. Белов, комсорг батальона старший сержант Н. П. Панкратов, сержант Г. В. Кулемин, младший сержант И. Г. Гуло, краснофлотец М. Я. Нестеров. Н. П. Панкратов быстрее других преодолел прибрежную кручу и с риском для жизни укрепил наш советский флаг.

Так же отважно действовали на соседних десантных судах пехотинцы и пограничники. В их числе были: командир отделения разведки сводной роты пограничников сержант С. И. Корнюхин и комсорг этой роты сержант Николай Голошумов; командир гражданского истребительного отряда — директор Петропавловской механической мастерской И. А. Каширников, боец разведчик 302-го стрелкового полка А. И. Неведомский, командир роты ПТР 138-го стрелкового полка старший лейтенант Л. И. Дербышев.

Рядовой А. И. Неведомский за храбрость и мужество, проявленные в бою, был награжден тогда двумя медалями «За отвагу», а в дальнейшем — за мирный труд на Ключевском домостроительном комбинате Камчатской области — орденом Ленина.

На флагмане высадки ДС-1 (672), как и на остальных десантных судах, наступал решительный момент. Майор Шутов и старший лейтенант Кот руководят высадкой. В воду бросаются наиболее отважные бойцы. Скрываются в волнах, выныривают, плывут. Кто-то оробел: глубоко! Заминка. Василий Кот дотрагивается до плеча командира:

— До встречи на берегу, товарищ майор. Я поплыву с солдатами.

— Обращаясь к десантникам, крикнул: — За мной, товарищи, смелее! — и прыгнул в воду.

За ним устремились бойцы, сержанты, офицеры.

Накопившиеся на берегу подразделения передового отряда, получив сообщения разведчиков о том, что впереди на расстоянии до километра японцы не обнаружены, организованно бросаются вперед и без единого выстрела занимают прибрежные укрепления противника — две траншеи полного профиля.

Таким образом, японское командование прозевало начало высадки нашего десанта. Находившиеся в казармах и подземных убежищах японцы еще не спали. И кто-то, почуяв неладное, открыл стрельбу. Но что случилось, никто из японцев не знал. А тем временем силы наших десантников накапливались. Рядом с автоматчиками появились пулеметные и минометные расчеты, бронебойщики с противотанковыми ружьями, саперы-подрывники. Примерно за час стрелковые подразделения и моряки передового отряда продвинулись в глубь острова до двух километров. Вместе с ними ушли вперед и корректировочные посты с кораблей артиллерийской поддержки и корректировщики 128-й авиационной дивизии. Однако все их рации, за исключением одной, были подмочены и бездействовали.

Учитывая, что необорудованный район высадки не имел не только пирсов и причалов, но и самого элементарного гидрографического обеспечения (створные знаки, оградительные буи и проч.), командир высадки капитан 1 ранга Д. Г. Пономарев направил передовым отрядом группы гидрографов во главе с капитан-лейтенантом А. Г. Тарасенко. Одна из них должна была установить световые ориентиры, обозначающие район высадки, другая — обеспечивать корабли артиллерийской поддержки геодезическими данными. Моряки-гидрографы действовали самоотверженно, и, хотя при высадке им не удалось доставить на берег все свои технические средства, они успешно выполнили поставленные перед ними задачи. Отличившийся тогда старшина 2 статьи М. Ф. Бирюлин был награжден орденом Отечественной войны II степени. Правительственные награды получили также лейтенант Грицай, моторист Семен Рем, радист Николай Гридин и другие.

Высадка передового отряда была близка к завершению, когда на одном из десантных судов кто-то принял беспорядочную стрельбу японцев на берегу за их организованное сопротивление и решил поддержать наших десантников огнем из крупнокалиберного пулемета.

Вслед за этим начали стрельбу по врагу другие десантные суда, а также корабельная артиллерия. Это, разумеется, была ошибка — она демаскировала нас. Еще находившийся в растерянности противник сумел точно определить район высадки и открыл по нашему десанту ураганный огонь из всех видов оружия. Если бы не это, состояние внезапности продлилось бы дольше и наши потери при высадке были бы значительно меньшими.

Обнаружив наши десантные суда, японцы стали освещать их прожекторами и вести по ним прицельный огонь. Майор П. И. Шутов уже собирался покинуть корабль, но в это время его сбило с ног взрывной волной. Осколком оторвало два пальца на руке. Быстро обмотав рану носовым платком, он прыгнул в воду и поплыл к берегу. За ним последовали те, кто еще оставался на борту.

Выбравшись на сушу, П. И. Шутов организовал управление передовым отрядом. Выслушав донесения разведчиков и убедившись, что противник еще не оправился от шока и не знает наших сил, он решил воспользоваться создавшейся обстановкой, приказал всем подразделениям отряда наступать в направлении господствующих высот 165 и 171. На сильно укрепленной промежуточной позиции к их подступам залегли японцы. Они открыли бешеный огонь, но наши десантники, поливая японцев градом пуль и забрасывая гранатами упорно продвигались вперед по всей линии фронта. Руководили боем майоры П. И. Шутов, Т. А. Почтарев А. П. Перм, капитан-пограничник Н. И. Лашманов, старшие лейтенанты В. А. Кот, А. Г. Иноземцев, Г. А. Мотосов. Советские воины сражались яростно, с огромным порывом. Их вдохновляло сознание того, что они уже захватили у врага плацдарм, на который вслед за ними должны высадиться главные силы.

Я спрашиваю Алексея Романовича, как случилось что японское командование не только не обнаружило подхода к Шумшу такого скопления кораблей и судов но и пропустило начало высадки нашего передового отряда десантников.

— Мы и тут перехитрили противника: находясь в Первом Курильском проливе, открыто дали обычный сигнал прохода наших судов через пролив, что делалось постоянно, когда наши суда из Тихого океана входили в Охотское море (к этому японцы давно уже привыкли). Но главное, конечно, было в том, что их подвела самурайская спесь и недооценка боевых качеств сравнительно немногочисленных сил Камчатского оборонительного района и подчиненных ему в оперативном отношении гарнизонов моряков, летчиков и пограничников.

Как нам стало известно в дальнейшем из опросов военнопленных, японские локаторы зафиксировали движение наших кораблей и судов и об этом было доложено начальнику штаба группы японских войск в северной части Курильской гряды полковнику Тахира, а им — командующему этой группой генерал-лейтенанту Цуцуми Фусаки. Генерал попросил полковника изложить свое мнение по этому поводу, и Тахира уверенно заявил: «Русские неоднократно делали перегоны транспортов во Владивосток». Встретив тревожный взгляд своего старшего начальника, он успокоил его: «Наличие незначительного состава войск в гарнизонах Камчатки, в том числе и в Петропавловске, при малочисленности боевых кораблей и судов, исключает возможность проведения русскими морской десантной операции. Тем более, что русские знают о неприступности нашей обороны на островах».[13]

Фусаки, судя по всему, не стал вдаваться в излишние, по его мнению, подробности, лишь спросил, нет ли каких-либо донесений от японского консула в Петропавловске. Ему ответили, что на все запросы к нему вот уже третьи сутки не поступило ни одного ответа. Но и это не насторожило генерала. Позднее он запишет в своем дневнике, что 18 августа было «самым черным днем» в его жизни. Его можно понять: кроме поражения, грозящего всей его военной карьере, он терял одновременно и солидные доходы как крупный акционер рыбопромышленной фирмы «Ничиро», которая имела на Камчатке и островах ряд концессионных и собственных рыболовных участков и рыбоконсервных заводов.

— Вспоминаю наш разговор с Цуцуми Фусаки при его пленении и подписании им акта о капитуляции, — оживился Алексей Романович. — Он спросил тогда у мета: «Какова была численность вашего передового отряда?». Нарочно увеличив действительную цифру примерно вдвое, я ответил: «Три тысячи». Глаза поверженного самурая вспыхнули звериной злобой. «Если бы я знал, что так мало, — сказал он, — я сначала перебил бы всех, а потом уже капитулировал». Сколько ненависти и бессильного бешенства было в этих словах! Но, как говорится, после драки кулаками не машут.

Однако прежде чем все это произошло, — заметил генерал, — наша десантная операция приобретала все больший накал. Продолжался упорный и кровопролитный бой за высадку главных сил. Мы несли тяжелые потери, но десантники сражались с беспримерным мужеством и отвагой. Вражеские орудия, минометы и крупнокалиберные пулеметы, расположенные на мысах Кокутан и Котомари, а также установленные на борту полузатопленного нашего танкера «Мариуполь», о трагической судьбе которого уже было сказано, вели кинжальный перекрестный огонь по нашим десантным судам и высаживающимся войскам. Дальнобойные японские пушки обстреливали наши корабли и транспорты на рейде. Прибрежные участки моря и суши стали ареной ожесточенных боевых действий. Командующий операцией отдал распоряжение командиру высадки капитану 1 ранга Д. Г. Пономареву (он держал свой командный пункт на сторожевом корабле «Киров») обеспечить подавление японских батарей, а находившемуся на его КП командиру 128-й авиадивизии подполковнику М. А. Еремину — начать их бомбардировку с воздуха, вызвать для этого по радио наши бомбардировщики, в надежде, что к моменту их подлета и Шумшу туман рассеется.

По приказу Д. Г. Пономарева отряд артиллерийской поддержки открыл сокрушительный огонь по указанным им участкам обстрела. Умело маневрируя, командиры сторожевых кораблей «Киров» — капитан 3 ранга И. Д. Сизов, «Дзержинский» — капитан-лейтенант М. А. Гончаров и минного заградителя «Охотск» — капитан-лейтенант В. К. Моисеенко, каждый в своем секторе, начали обстрел Шумшу. Ввиду отсутствия точных целеуказаний и радиоданных от корректировщиков (ведь их рации, будучи подмоченными, молчали) комендорам пришлось вести малоэффективную стрельбу по площадям. Тем не менее командиры корабельных артиллерийских боевых частей (соответственно — капитан-лейтенант П. В. Солодов, старший лейтенант К. А. Петровичев, капитан-лейтенант П. П. Трофимов) сами — с помощью наблюдателей на мачтах — находили наиболее опасные участки вражеских позиций и обрушивали на них огневые удары. Их действия умело координировал флагманский артиллерист морских сил десанта капитан лейтенант Д. П. Перепелкин. По его целеуказанию наши комендоры снарядами подожгли японскую казарму и одно из служебных помещений маяка на мысе Кокутан. Возникший там пожар стал дополнительным ориентиром для подходивших в тумане к району высадки наших десантных и транспортных судов.

Особенно эффективным был одновременный перенос огня корабельной артиллерии на вражеские орудия установленные на полузатопленном танкере «Мариуполь». За считанные минуты артиллерийским огнем наших кораблей с ними было покончено. При этом исключительно четко действовал личный состав сторожевого корабля «Дзержинский». Генерал Гнечко передал ему по радио свою благодарность. Отлично вели огонь командиры орудий главного калибра минного заградителя «Охотск» старшины 1 статьи П. Ф. Громов К. Ф. Шабалов, В. К. Куликов. Первые двое были награждены тогда орденами Красного Знамени, третий — орденом Отечественной войны I степени.

Японские летчики-смертники попытались воспользоваться создавшейся тогда для нас тяжелой обстановкой, чтобы нанести удар с воздуха по нашим кораблям и транспортам, маневрировавшим на рейде в Первом Курильском проливе. Один из них, поднявшийся в разреженный слой верхового тумана, незаметно появился над сторожевым кораблем «Киров», обстрелял его из пулемета и начал заходить на боевой курс для бомбометания Однако зенитчики «Кирова» были начеку. Старшина 1 статьи С. И. Бердеев и краснофлотец И. 3. Шостак своим зенитным огнем вынудили вражеского стервятника вновь скрыться в тумане. Сброшенные им три бомбы не ползли в цель, и лишь их осколки оставили мелкие пробоины в борту корабля.

Несколько позже семь японских самолетов атаковали наш тральщик «ТЩ-525» (командир — капитан-лейтенант В. Д. Гусев), проводивший разведку обороны противника в районе западного побережья Шумшу на подступах ко Второму Курильскому проливу со стороны Охотского моря. Наши моряки и здесь оказались в полной боевой готовности. Артиллеристы-зенитчики меткими выстрелами сбили двух самурайских стервятников, а остальные поспешили удалиться. После этого японские летчики осмеливались появляться лишь там, где находились наши невооруженные транспорты и мелкие плавсредства.

Таким образом, противник не смог вывести из строя ни одного нашего корабля, которые продолжали обстрел Шумшу и, прежде всего, японских батарей на мысах Кокутан и Котомари. Однако достигнуть нужного результата не удалось. Расположенные в глубоких подземных убежищах вражеские орудия выкатывались по рельсам к узким щелям-амбразурам и, произведя выстрел, откатывались на прежние места. Мы надеялись покончить с ними с помощью наших бомбардировщиков, но, когда они появились, остров был по-прежнему закрыт верховым туманом и густыми облаками. Но и позднее, когда наши летчики бомбили при хорошей видимости, эти японские батареи, укрытые в глубине скал, продолжали оставаться неуязвимыми.

Первый полет на остров Шумшу наших самолетов 903-го бомбардировочного полка возглавили командир этого полка майор К. Т. Шаповалов и его заместитель по политической части опытный летчик майор А. Ф. Иванов, а сопровождающую их группу истребителей — любимец всего личного состава авиадивизии, разносторонний спортсмен, командир 888-го истребительного полк майор П. В. Снесарь. Когда самолеты, по расчетным данным, достигли острова, под ними было сплошное море облаков, без каких-либо просветов. Однако и в этих условиях наши летчики не растерялись. Ориентируясь по выступающей из облаков едва заметной вершине острова вулкана Алаид (выше 2300 метров), майор К. Т. Ша повалов рассчитал бомбометание по району японских военно-морских баз Катаока и Касивабара, отделенных друг от друга всего лишь двухпятикилометровой полосой Второго Курильского пролива. По его команде «Делай, как я», в определенной точке сбросили на головы врагов свой смертоносный груз бомбардировщики и истребители (они также были снабжены сравнительно небольшим бомбовым запасом).

В дальнейшем летчики 128-й авиадивизии совершали налеты на острова Шумшу и Парамушир в более благоприятной обстановке. Однако коварные в этой зоне метеорологические условия еще не раз подводили их, но высокие боевые качества наших воздушных асов и при этом каждый раз проявлялись во всей полноте — они наносили по военным объектам и войскам противника сокрушительные удары. Об этом более полно скажу позднее, а пока отмечу, что огромные скальные толщи в которые была упрятана вражеская артиллерия на мысах Кокутан и Котомари, оказались непробиваемыми для тяжелых фугасных авиабомб. Японские батареи расположенные на мысах, пришлось брать штурмом, они пали перед мужеством и отвагой наших десантников.

Кровопролитный бой за высадку продолжался несколько часов и был оплачен нами большими потерями. Но вместе с тем он явился ярким свидетельством массового героизма советских воинов — солдат и матросов, сержантов и старшин, командиров и политработников Советские пехотинцы, моряки и пограничники, а также бойцы гражданского истребительного отряда и грузчики Петропавловского порта, добровольно влившиеся в со став десанта, команды гражданских транспортов и мелких плавсредств действовали храбро и самоотверженно проявляя образцы организованности и отваги. Десантные суда, самоходные баржи, катера и моторные корабельные шлюпки, действуя под огнем противника, доставляли к берегу десантников, боеприпасы, снаряжение продовольствие и тут же возвращались на рейд для новой загрузки.

Умело организовал работу отряда транспортных и высадочных средств его командир — капитан 2 ранга Г. В. Богородский (перед тем как ему был поручен этот пост, он возглавлял охрану водного района ПВМБ). За четкое руководство боевыми действиями отряда, большой личный вклад в разгром врага, мужество и бесстрашие он был награжден орденом Красного Знамени. Его заместитель, командир отряда траления старший лейтенант П. П. Олейник был удостоен ордена Отечественной войны I степени.

Отважно действовал тогда боевой экипаж десантного судна ДС-1 (672). При очередном рейсе с воинами от грузового транспорта к берегу корабль получил несколько попаданий вражеских снарядов, в том числе в ходовую рубку. При этом был ранен в обе ноги командир корабля старший лейтенант Б. К. Царьградский, осколком снаряда тяжело ранен командир 5-го ОДДС капитан 3 ранга А. М. Верещагин, на судне начался пожар. Командование кораблем взял на себя помощник командира лейтенант И. И. Пермяков. Вместе с замполитом дивизиона капитан-лейтенантом К. Ф. Бабичем он обеспечил завершение высадки, четко организовал аварийно-спасательные работы. Когда он увидел, что огонь подбирается к ящикам со снарядами, Пермяков попытался потушить их водой из аварийного шланга, но он оказался перебитым. Тогда Пермяков, несмотря на ожоги, выбросил ящики за борт. Самоотверженно действовали в это время все члены экипажа, поддерживая жизнедеятельность и плавучесть корабля.

Вышестоящее командование высоко оценило подвиг экипажа ДС-1 (672). Весь его личный состав был отмечен правительственными наградами. Офицеры К. Ф. Бабич, А. М. Верещагин, И. И. Пермяков, Б. К. Царьградский были удостоены орденов Красного Знамени, старшина группы мотористов Т. Л, Панкрашев награжден орденом Отечественной войны II степени.

В условиях ожесточенного боя, при тяжелом ранении А.М. Верещагина командование дивизионом десантных судов принял на себя начальник штаба 5-го ОДДС капитан-лейтенант Б. В. Казенный, который возглавлял переходморем группы судов с главными силами десантных войск. Он четко и решительно руководил боевыми действиями и обеспечил успешное завершение высадки наших воинов со всех десантных судов дивизиона. За мужество и отвагу Б. В. Казенный, как и его командир, был награжден орденом Красного Знамени. Такой же высокой награды был удостоен боевой помощник командования дивизиона — начальник его распределительно строевой части капитан И. Ф. Лаврухин.

На десантном судне ДС-8 (521) при высадке передового отряда от вражеских снарядов пострадали ходовая рубка, машинное отделение, другие важные участки корабля. Были убиты отважно действовавшие на своих постах сигнальщик Алымов, строевой Зырянов, моторист Хворостов, ранены: командир корабля лейтенант И. Д. Яструб, его помощник лейтенант Б. И. Орлов, механик младший лейтенант технической службы Константинов, электрик Колыванов, радист Ильев и еще восемь человек. И. Д. Яструб продолжал уверенно руководить высадкой. По его команде оставшиеся в строю члены экипажа поставили дымовую завесу, имитировали взрыв судна.

Противник был введен в заблуждение и прекратил обстрел корабля. Тем временем отважные моряки успели исправить двигатель, заделали многочисленные пробоины и неожиданно для врага вышли из зоны об стрела, вновь включились в выполнение боевых задач. Многие члены экипажа этого корабля были награждены орденами и медалями, а бесстрашный командир этого ДС лейтенант И. Д. Яструб и его помощник Б. И. Орлов удостоены орденов Красного Знамени.

Дважды высаживал воинов-десантников на берег экипаж корабля ДС-46 (526) (командир лейтенант В. А. Ширяев). Под огнем врага каждый моряк уверенно исполнял свой долг. Аварийные команды с большим трудом заделывали пробоины от вражеских снарядов, но вода прибывала. Образовался крен судна на нос. Обнажились гребные винты, корабль потерял ход и превратился в неподвижную мишень для вражеской артиллерии. По приказу командира были приняты все меры для выравнивания крена. Эту работу возглавил помощник командира лейтенант Сергей Баглаев. Всеми помпами откачивали воду из носового трюма и в то же время переносили различные грузы на корму. Тяжело раненного Баглаева вынес в безопасное место старшина группы мотористов, парторг корабля В. С. Шашликов. Руководство спасательными работами взял на себя механик судна младший лейтенант технической службы М. В. Никитин. В короткий срок он обеспечил ход корабля и вывел его в безопасную зону.

За мужество и отвагу командир ДС-46 (526) лейтенант В. А. Ширяев получил второй орден Красного Знамени (первым был награжден, когда воевал против гитлеровцев на Черном море). Лейтенант С. С. Баглаев был удостоен ордена Красного Знамени, младший лейтенант технической службы М. В. Никитин — ордена Отечественной войны I степени, старшина В. С. Шашликов — ордена Отечественной войны II степени, трюмный матрос А. И. Данюков — ордена Отечественной войны I степени. Получили награды и многие другие члены экипажа этого десантного судна.

Храбро сражались с врагом моряки десантного судна ДС-2 (522). Многие из них перед боем подали заявление о приеме в партию. В первый подход к берегу они высадили десантников почти без потерь, но в следующий раз попали под губительный огонь противника. Вражеские снаряды поразили ходовую рубку, были искорежены высадочные трапы, выведен из строя левый генератор, погас свет, нарушилось рулевое управление, через пробоины в машинное отделение хлынула вода. Но и в этих тяжелейших условиях командир корабля лейтенант Леонид Сафронов и его помощник лейтенант Евгений Кашинцев четко и умело руководили действиями экипажа, обеспечили продолжение высадки.

Особенно трудно было тушить возникший на судне сильные пожар: многие насосы и огнетушители вышли из строя, оказались пробитыми пожарные шланги. При этом вели стрельбу по врагу, заделывали пробоины, проводили другие аварийные работы, оказывали помощь раненым. В этот критический момент к горящему ДС-2 (522) подошел минный заградитель «Охотск», н члены его экипажа включились в тушение огня всеми имеющимися в их распоряжении средствами. Под руководством командира корабля капитан-лейтенанта В. К. Моисеенко и его помощника — капитан-лейтенанта Ю. Э. Салоники умело действовала палубная команда во главе с главным боцманом — мичманом Васильевым, моряки электромеханической боевой части: командир — старший инженер-лейтенант В. А. Мандор, командир группы минеров старшина 1 статьи Евдоким Мерзлов, комсорг корабля — старшина 2 статьи Михаил Удод, краснофлотцы Колесников, Коробин, Озорнин и другие. При этом комендоры «Охотска» продолжали вести артиллерийский обстрел японских укреплений на Шумшу.

А на самом ДС-2 (522) самоотверженно действовали, спасая судно, все, кто не был занят стрельбой по врагу и заделкой пробоин в трюме. В их числе: трюмный машинист — матрос Владимир Артемьев, судовой кок — матрос В. И. Волков, электрик — старший матрос Кузьменков, командир отделения сигнальщиков старшина 2 статьи Кузьминов, командир отделения комендоров — старшина 2 статьи В. Д. Смирнов, радист старший матрос С. В. Суслонов, боцман — старшина 2 статьи К. А. Числов и др.

Подлинный подвиг совершил командир боевой электромеханической части — младший лейтенант технической службы Б. С. Галочкин (парторг корабля). В кромешной тьме вместе с группой мотористов и электриков он, используя запасные аккумуляторы, включил в работу пять дизелей, аварийно-спасательные насосы для откачки воды, наладил рулевое управление. Это позволило под прикрытием дымовой завесы вывести десантное судно в безопасное место. Но и здесь их пытался уничтожить противник — японский самолет. Отбив его атаку из зенитной установки, экипаж сумел по распоряжения командования доставить судно своим ходом в Петропавловск, в одну ночь вместе с работниками судоверфи — завершить на нем основные ремонтные работы и вновь прийти в район боевых действий. За мужество и само отверженность офицеры Л. А. Сафонов, E. М. Кашинцев и В. С. Галочкин были награждены орденами Красного Знамени, старшины 2 статьи В. Д. Смирнов и К. А. Числов — орденами Красной Звезды, радист С. В. Суслонов — медалью Ушакова. Правительственных наград были удостоены все члены экипажа этого корабля.

Заслуживает внимания тот факт, что при высадке с ДС-2 (522) подразделений первого эшелона десанта — работников штаба и управления 138-го стрелкового полка, 1-й роты автоматчиков, связистов и пеших разведчиков этого полка — отважно действовал находившийся вместе с ними пропагандист политотдела 101-й дивизии капитан В. И. Гетманов. Еще до посадки на корабли он провел среди воинов большую организаторскую работу проинструктировал политработников, парторгов ротобеспечил их агитационнопропагандистскими материалами, участвовал в проведении партийных и комсомольских собраний. Во время перехода морем он был в гуще бойцов, помогал многим из них писать письма домой, оформлять документы вступающим в партию, вносил в их ряды настроение бодрости и уверенности в нашей победе. При высадке под огнем противника он был примером спокойствия и мужества, лучших пловцов назначал замыкающими, направлял на шлюпки тех, кто плохо держался на воде. В числе последних он поспешил к борту, чтобы покинуть его и добраться до берега вплавь. В этот момент на палубе разорвался вражеский снаряд, и в числе многих погибших тогда был и отважный политработник. Родина не забыла о нем: В. И. Гетманов посмертно удостоен ордена Отечественной войны II степени.

Исключительную сноровку и военную хитрость в бою за высадку проявили командиры десантных судов ДС-3 (523) и ДС-6 (945) лейтенант А. Г. Черноков и старший лейтенант А. М. Грицака — участники обороны Сталинграда. Используя свой боевой опыт, они многократно высаживали на берег группы десантников. Умело маневрируя под прикрытием дымовой завесы, вклиниваясь между горящими судами, они успешно проводили высадку, выходили из боя без единой пробоины и без потерь в личном составе. При всей сложности обстановки, при каждом подходе к берегу члены их экипажей доставляли на кромку суши и крепили там тонкие тросы, облегчавшие высадку десантникам. Оба командира награждены орденами Красного Знамени. Удостоены правительственных наград и все моряки, отважно сражавшиеся под руководством этих боевых фронтовиков.

В иных случаях, когда на десантном судне создавалось критическое положение, его экипаж до последней возможности сражался за спасение корабля и вел бой с противником. Именно так действовали моряки ДС-5 (525), возглавляемые старшим лейтенантом А. Н. Котляром и его помощником лейтенантом Степановым (оба награждены орденами Красного Знамени). Они под огнем противника, хотя и с потерями, успешно завершили высадку десантников, но при отходе от берега судно получило новые пробоины. Аварийно-спасательные команды делали все возможное, но вода прибывала и затопила машинное отделение. Застопорились двигатели, погас свет, прервалась связь с ходовым мостиком. Начался пожар. Тонущий корабль сел на грунт, кубрики и отсек оказались затопленными, но моряки продолжали сражаться на средней и верхней палубах. Стреляли по врагу пять крупнокалиберных пулеметов. Все их расчеты погибли.

В этой критической обстановке командир корабля приказал поставить дымовую завесу, и под ее прикрытием всем находившимся в строю, вместе с ранеными, добираться до берега. Уцелевшие при этом влились в состав десантников и отважно сражались. Так, например, матрос этого судна Виктор Смирнов, подкравшись к группе японских солдат, бросил в них гранату. Часть самураев была убита, а 12 сдались в плен. За мужество иотвагу храбрый моряк был награжден орденом Красного Знамени. Классный моторист главстаршина В. П. Сергеев возглавил группу десантников и вместе с ними взорвал японский дзот, уничтожив при этом 17 солдат противника (награжден орденом Красной Звезды). Матрос В. С. Поляков, храбро сражавшийся на берегу, вскоре был зачислен в экипаж другого корабля и в его составе участвовал в освобождении островов Курильской гряды. Его считали погибшим, по вскоре он вернулся в свой боевой экипаж. За мужество и отвагу его наградили медалью Ушакова.

Трагически сложилась в то время судьба ДС-47 (671) и его экипажа (командир — старший лейтенант Ю. И. Ибрагимов). Отважно действуя под огнем противника, моряки этого корабля успешно высадили передовой отряд (группу захвата) второго эшелона десантных войск, но японская артиллерия не дала им отойти в безопасное место. Вражескими снарядами была разбита кают-компания, матросский кубрик, выведены из строя ходовые двигатели, динамо-машины. Погас свет, загорелся артпогреб. Чтобы предотвратить взрыв, его пришлось затопить.

Большое количество воды проникло в трюм и через пробоины в бортах, но её не было возможности откачивать, так как вышли из строя насосы, помпы, шланги. Корабль все более кренился и оседал.

Смертельно раненный командир корабля приказал выходить на берег, забрав с собой всех раненых. Тут же он скончался. Добираться до суши многие уже не могли. Организатором их спасения стал моторист, старшина 2 статьи Н. Ф. Емельяненко. Он спустил на воду спасательный ботик и две пустые закупоренные бочки, из которых предварительно слил машинное масло. Захватив автомат, ракетницу и ракеты, он последним покинул корабль Ботик был перегружен, и большинство раненых, находясь в воде, лишь держались за него.

Вначале отважные моряки двинулись к берегу, но их обстреляли японцы. Пришлось отдаться на волю течению которое все дальше сносило их в Охотское море. Лишь к вечеру они увидели наш сторожевой корабль «Киров», и Емельяненко просигналил ему ракетами. Их заметили и пришли на помощь. Однако у плотика и пустых бочек осталось совсем немного обессилевших моряков — остальные погибли. В горячей боевой обстановке их поднимали на борт, спуская на плотик выброску, на которую Емельяненко крепил очередного своего товарища. Последним подняли его самого. За мужество и отвагу в бою и спасение раненых моряков Николай Федотович Емельяненко был награжден орденом Красного Знамени. В первую годовщину победы над Японией газета Тихоокеанского флота «Боевая вахта» посвятила ему большой очерк «Матросский характер».

После войны Н. Ф. Емельяненко вернулся в родной колхоз в с. Великокнязевска Белогорского района Амурской области и до ухода на пенсию работал там комбайнером. В трудных условиях дождливой страды случилась авария, и он лишился кисти правой руки. Но геройский моряк не теряет бодрости. Его радость и надежда — дети, их с женой он вырастил и воспитал пять человек.

Во время боя за высадку самоотверженно действовали пограничные катера («ПК») из отряда охранения. Командиру одного из них — капитан-лейтенанту «ПК-8» Н.Т. Федченко было приказано принять с корабля «Дзержинский» и доставить на Шумшу группу офицеров (16 человек) во главе с командиром второго эшелона десантных сил, заместителем командира 101-й стрелковой дивизии полковником П. А. Артюшиным. Выполняя эту задачу, командир катера, но распоряжению полковника, высадил его вместе со всей группой на корму подходившего к берегу десантного судна. После этого «ПК-8» должен был вернуться в распоряжение командира высадки, но вдруг H. Т. Федченко увидел, как хорошо замаскированное вражеское орудие открыло огонь по носовой части судна, где скопились приготовившиеся к высадке десантники. Он сразу же понял, что при движении судна вперед и при ударе противника по корме полковник П. А. Артюшин с группой будут немедленно уничтожены.

Нельзя было медлить ни секунды, и командир «ПК-8» принял единственно правильное в этих условиях решение: по его команде катер мгновенно совершил дерзкий отвлекающий маневр. Смело рванувшись вперед, он принял огонь на себя. «ПК-8» получил ряд губительных пробоин. Было убито несколько членов экипажа, на катере возник пожар. Погасить его не было никакой возможности, под угрозой оказались боеприпасы. В этих условиях, выполняя приказ находящегося на катере начальника штаба дивизиона, исполнявшего обязанности его командира, капитан-лейтенанта С. Ф. Скрябина, оставшиеся в строю катерники, спасая себя и раненых товарищей, добрались вплавь до берега и влились в ряды десантников. Вскоре «ПК-8», объятый пламенем, взорвался и затонул.

Так, ценой гибели своего корабля и части его экипажа отважные моряки-пограничники внесли бесценный вклад в разгром японских самураев на острове Шумшу. Погибшие тогда пограничники — командир катера «ПК-8» старший лейтенант H. Т. Федченко, командир отделения рулевых старшина 2 статьи С. В. Бородянко, комендор-краснофлотец К- Г. Елагин, старшина 2 статьи Б. И. Злобин и командир группы мотористов старший краснофлотец В. И. Одинокое ради общего дела не пожалели собственных жизней. Они навсегда остались в памяти участников десантной операции как подлинные герои освобождения Курильских островов.[14]

Позднее стала известна участь и тех пограничнике которые выбрались с погибшего тогда «ПК-8» на Шумшу в районе высадки. Восемь из них, способные к бою, доставили на берег шестерых раненых товарищей, в том числе капитан-лейтенанта С. Ф. Скрябина. Находясь в тяжелом состоянии, он передал командование своему замполиту капитану Я. С. Эдельману. Моряки-пограничники нашли на поле боя два исправных ручных пулемета, восемь автоматов и несколько ручных и противотанковых гранат.

Этим оружием они нанесли врагу большой урон: взорвали два японских склада с боеприпасами, уничтожили трехствольный миномет с его расчетом. При этом особо отличились комендор-коммунист М. Г. Сонин и комсомолец-минер П. В. Малышев. Будучи обнаруженными и спасаясь от вражеского обстрела, пограничники укрылись в глубокой лощине и нашли там несколько десятков наших тяжело раненных пехотинцев и моряков. Оказав им первую помощь, они вывели их, а некоторых и вынесли на берег, но там не оказалось никаких плавединиц. Пограничнику-сигналыцику В. С. Голенову удалось связаться по семафору со сторожевым кораблем «Дзержинский», и прибывшим оттуда врачу и санитарам были сданы раненые: всего их оказалось 82 человека. После этого оставшиеся в строю члены экипажа «ПК-8» влились в состав сводной роты пограничников и сражались в ее рядах до полной победы над врагом.

— Интересно отметить, — сказал далее генерал, — что в числе той группы офицеров во главе с полковником П. А. Артюшиным, которую спасли моряки-пограничники «ПК-8», пожертвовавшие катером и жизнями своих товарищей, была женщина — лейтенант Тамара Васильевна Воронова, начальник военно-полевой почтовой станции 101-й стрелковой дивизии, уроженка города Николаевска-на-Амуре, получившая там профессию радистки-телеграфистки. Будучи раненной, она вместе со своим помощником младшим лейтенантом Курицыным в короткий срок наладила доставку десантникам почтовых отправлений и газет, а также отправку по назначению их писем, оказывала посильную помощь медикам соседнего медсанбата. За мужество и отвагу Воронова и Курицын были награждены орденами Красной Звезды. Алексей Романович потянулся к стакану и отпил глоток воды. Его переживания передались и мне, и я напомнил ему еще несколько боевых эпизодов.

Старший матрос-пограничник H. Е. Мусорин — радист-корректировщик сторожевого корабля «Дзержинский» — из всех связистов, добравшихся вплавь до берега, был единственным, кто сохранил сухой свою рацию. Это позволило командиру передового отряда майору П.И. Шутову доложить командующему десантной операцией: «Ближайшая задача выполнена. Атакую высоту 171. Прошу огня. Передаю координаты…»

Большую помощь оказала нам тогда и корректировочная группа 2-го отдельного морского бомбардировочного авиационного пограничного полка в составе лейтенанта А. П. Харитонова и стрелков-радистов Н. С. Огури, И. И. Осипова, высаженная с «Дзержинского». Он обеспечивали надежную связь не только в районе боевых действий, но и с Петропавловском.

При высадке группы захвата второго эшелона десантных сил отвалено действовал возглавлявший ее майор И. Г. Борисов— заместитель командира 373-го стрелкового полка. Находясь в гуще воинов, под огнем противника и будучи раненным, он смело, спокойно, личный примером вдохновлял бойцов и офицеров, поддерживал их боевой порыв. Находившийся на этом же десантной судне парторг 373-го полка капитан А. И. Шкилев был под стать ему. С возгласом: «Коммунисты, вперед!» он первым прыгнул в воду и увлек за собой личный состав. Разорвался японский снаряд, на палубе появились убитые, раздались стоны раненых, ритм высадки замедлился. В этот момент исключительное мужество и само обладание проявил лейтенант Ефимов — офицер управления 373-го полка и секретарь штабной парторганизации. Высоко подняв развернутое полковое знамя, он крикнул: «Товарищи, знамя в моих руках, за мной!» прыгнул в воду и поплыл к берегу. За ним последовали все, кто еще оставался на борту. Намокшее снаряжение сковывало движения лейтенанта, но он, не выпуская из рук древка знамени, продолжал продвигаться вперед. Недалеко от суши силы начали покидать его, и он стал тонуть. Но рядом с ним уже был старшина Кузнецов, отличный пловец. Будучи раненным, он помог старшему товарищу добраться до берега и вместе с ним и спасенным знаменем полка отправился на командный пункт. Там они вновь включились в штабные дела и не расставались с полковым знаменем до полной победы над врагом.[15]

Командир взвода пешей разведки этого отряда лейтенант H.A.

Соколов сразу же после высадки на берег проник в тыл врага, доставил ценные сведения и захватил «языка». Во второй вылазке туда же взвод подвергся нападению группы вражеских солдат. Не растерявшись, командир с криком «За Родину! Бей самураев!» кинулся на японцев и сразил из автомата двух из них. Остальных гранатами уничтожили его бойцы. Они двинулись вперед и продолжали поиск. Обратно довелось вернуться не всем: недалеко от места, где они должны были пересечь линию фронта, лейтенанта настигла шальная пуля. Но взвод выполнил поставленную перед ним задачу.

Тогда же ценную инициативу проявили командир 373-го стрелкового полка подполковник В. Г. Губайдуллин и начальник артиллерии полка капитан А. М. Котов. С острова поступил сигнал о нехватке патронов. Но не было к тому же и никаких плавсредств. Посоветовавшись, они решили пустить вплавь к берегу несколько десятков полковых лошадей, нагрузив их легкими вьюками с боеприпасами. Несмотря на сильный обстрел противником прибрежной полосы, большинство лошадей уцелело. Вьюки намокли, но находившиеся в оцинкованных коробках патроны не пострадали.

Командир орудия второй батареи 279-го артиллерийского полка старший сержант В. 3. Голубев, учитывая недостаток высадочных средств, предложил вывезти его орудие в разобранном виде на судовой шлюпке, захватив при этом вместе с расчетом орудия и несколько ящиков снарядов. Высадка прошла удачно. На берегу орудие собрали. Солдаты и матросы вручную катили его от одной позиции к другой. Отважные артиллеристы подавили несколько вражеских огневых точек, но и их орудие было подбито. При этом погиб отличный наводчик, комсорг батареи, младший сержант Петр Коновалов. Он посмертно представлен к награждению орденом Ленина. Весь расчет этого орудия получил правительственные награды, астарший сержант В. 3. Голубев удостоен ордена Красной Звезды.

Это был исключительно дружный и слаженный расчет, все его артиллеристы активно участвовали в общественных делах своей батареи, дивизиона и полка, не раз являлись победителями в спортивных соревнованиях, на смотрах художественной самодеятельности, а его командир Голубев был к тому же и замечательным баянистом. Об этом я знаю не понаслышке, а потому, что все они были моими однополчанами, и еще потому, что я вместе с ними высаживался на Шумшу и, как старший по званию, руководил боевыми действиями этого огневого расчета (был парторгом полка в звании капитана имея боевую подготовку в объеме командира батареи. Вместе с ними мне довелось получить и правительственную награду — орден Красной Звезды.

Умело и бесстрашно действовал тогда командир 3-й батареи этого же полка — единственной, которая была вооружена 152-мм гаубицами, — старший лейтенант, коммунист А. Г. Шеремеев. Участник боев у озера Хасан, он проявил воинскую находчивость: организовал в ночное время высадку на корабельной шлюпке одного из боевых расчетов со своим орудием (в разобранном виде) и несколькими ящиками снарядов, кроме того решил добираться до берега сам вместе со взводом управления. Этот замысел удался, но вторая шлюпка была подбита противником. Шеремеев был ранен, наглотался морской воды, а добравшись до суши, попал под бомбежку вражеских самолетов, был тяжело контужен. Однако он не оставил поля боя, умело руководил своими артиллеристами и оставался в строю до полного разгрома японских войск и их капитуляции. При освобождении острова Онекотан сумел без потерь высадить тяжелые орудия и тракторы, спаривая для этого мелкие японские плавединицы — кавасаки. За отвагу и мужество многие воины этой батареи получили правительственные награды, а их геройский командир был отмечен сразу тремя — орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».

Самоотверженно сражался с врагом экипаж самоходной баржи Камчатморстроя во главе со старшиной механиком В. И. Сиговым. Будучи дважды раненным, в руку и в голову — отважный моряк не покидал своего поста и под шквальным огнем японских батарей продолжал рейсы к местам высадки и обратно. За свой подвиг. Василий Иванович Сигов удостоен звания Героя Советского Союза. Моторист этой самоходки Иван Киселев был награжден орденом Отечественной войны I степени, а матрос Иван Крюков — орденом Ленина. Правительственные награды получили и все другие члены команды. Приказом военно-морского командования В. И. Сигову было присвоено звание старшины 1 статьи Когда вблизи скопления наших кораблей и транспортов было подбито, охвачено огнем десантное судно ДС-1 (672) и спасти его не представлялось возможным, экипаж получил приказ покинуть борт. Люди были спасены, но боеприпасы в отсеках могли в любую минуту взорваться. В это время к судну подошел на моторной шлюпке механик сейнера «Авача» А. А. Черняев и, быстро зацепив его тросом, отбуксировал в безопасное место. Через несколько минут раздался оглушительный взрыв. А.А Черняев был удостоен правительственной награды. Услышав о подвигах тружеников моря, Алексей Романович оживился.

— Гражданские моряки, — сказал он, — как и их военные побратимы, с честью выдержали испытания, какие выпали на их долю в Курильской десантной операции. Хочется отметить мужество и отвагу капитанов и команд судов «Буревестник», «Волхов», «Дальневосточник», «Коккинаки», «Красное знамя», «Менжинский», «Москальво», «Генерал Панфилов», «Туркмен», «Урицкий», «Чапаев», танкера «Максим Горький», рефрижератора № 2 других. Им пришлось действовать в невероятно сложной и опасной метеорологической, навигационной и боевой обстановке, при наличии устаревших карт Курильской гряды, где были неточно указаны глубины, течения, подводные камни и рифы. Я встречался со многими из них до и после боя, содействовал награждению наиболее отличившихся орденами и медалями.

Тепло отозвался генерал о работниках Петропавловского рыбного порта, которые добровольно пошли в десант и оказали войскам большую помощь во время боя за высадку и на завершающем этапе десантной операции. Они принимали и размещали на берегу поступающие с пароходов грузы, организовали работу мелких плавсредств, оборудовали в «мертвом пространстве» (у подножия береговой крутизны и в соседней лощине) нечто вроде, складов боеприпасов, продовольствия, фуража для лошадей, обеспечили их простейшими покрытиями Тем самым они сняли с офицеров немалые заботы, Многие из них были удостоены тогда правительственных наград. Так, например, участник десанта — начальник рыбного порта Я. Я. Завадский был награжден орденом Отечественной войны I степени, а начальник погрузочного отдела этого же порта Н. К. Мельничук — орденом Красной Звезды.

Большую роль в организации успешного перехода каравана кораблей и судов из Петропавловска в район боевых действий, в бою за высадку передового отряда первого и второго эшелонов главных сил десантных войск, а также осуществлении тесного взаимодействия моряков-тихоокеанцев с другими родами войск на поле боя сыграл командир высадки — командир Петропавловской военно-морской базы капитан 1 ранга Д. Г. Пономарев. Под его руководством четко, отважно и самоотверженно действовали выделенные в распоряжение командования десантной операцией все отряды кораблей (транспортных и высадочных средств, охранения траления, артиллерийской поддержки), сводный батальон морской пехоты, весь личный состав ПВМБ и морские силы пограничников. Они внесли тогда в нашу общую победу весомый вклад.

Дмитрий Григорьевич Пономарев родился в 1908 году в крестьянской семье. Позднее его отец был плотником в Соломбале — подворье Архангельска. Выходец из среды потомственных поморов, он в 1925 году — семнадцатилетним юношей — окончил судоводительское отделение Архангельского морского техникума и с тех пор навсегда связал свою судьбу с морем. Комсомолец с 1924 и член партии с 1930 года, он прошел суровую трудовую закалку: ходил на судах Совторгфлота в заграничные рейсы и в северные широты, занимал на гражданских транспортах различные должности — от матроса 2 класса до третьего помощника капитана, избирался вначале секретарем комсомольской организации (пароходы «Федор Энрольд» и «Сорока»), а позднее — и секретарем партийной ячейки (на пароходе «Крестьянин») Действительная служба, которую он проходил в стрелковом полку, обогатила его знанием специфики армейской жизни, но он остался верен избранному пути. В 1934 году его вновь призвали защищать Родину, на этот раз в ряды Военно-Морского Флота. Учился на подводника. Затем был направлен на Дальний Восток и здесь, в составе Тихоокеанского флота, быстро выдвинулся как смелый и решительный командир, обладающий широким кругозором, прочными знаниями и большим жизненным опытом. Был стремителен его служебный рост: от заместителя командира до командира Петропавловской военно-морской базы Тихоокеанского флота. И это менее чем за шесть лет!

Возглавляя с мая 1940 года Петропавловскую военно-морскую базу, Д. Г. Пономарев умело готовил ее боевые корабли и службы, весь личный состав к защите Камчатки, ее побережья, от нападения японских милитаристов. С началом Великой Отечественной войны он принял все меры к тому, чтобы в основу боевой и политической подготовки моряков-тихоокеанцев был положен опыт наших войск, особенно морских сил, сражающихся на западе против немецко-фашистских захватчиков.

После создания Камчатского оборонительного района он активно поддерживал все мероприятия, направленные на улучшение тесного боевого взаимодействия между сухопутными войсками, моряками, пограничниками и летчиками. В ряде совместных учений и маневров воины гарнизона отработали тогда ряд тем, связанных с активнойпротиводесантной обороной восточного и западного побережий Камчатки с применением высадки тактических десантов в тыл противника.

Этот опыт совместных учебно-боевых действий пошел на пользу войскам, и его практическим результатом стали сокрушительные удары наших объединенных сил против сильной и хорошо укрепившемся группировки японских войск в северной части Курильских островов.

В этих боях моряки-тихоокеанцы были примером мужества и отваги для всех участников Курильской десантной операции. За образцовые действия и успешное выполнение в боевой обстановке обязанностей заместителя командующего операцией и командира высадки десанта Д. Г. Пономареву было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Алексей Романович вдруг умолк и повернулся к папке, лежащей у края стола. Найдя нужную бумагу, задумчиво сказал:

— Все вынесли наши люди, и надо, чтобы об этом никто и никогда не забывал. Вот письмо от школьников — красных следопытов города Северо-Курильска, Просят поделиться воспоминаниями, рассказать о наиболее важных моментах десантной операции. Я уже не раз писал об этом пионерам Сахалина, Камчатки, Сибири, Украины и не знаю, право, о чем бы сообщить в этот раз. Может быть, подскажете?

— Вы не нуждаетесь в этом, — ответил я. — Из ваших воспоминаний можно составить целую книгу. Но уж коль спрашиваете, напишите им о штурме вражеских огневых позиций на мысах Кокутан и Котомари, Ведь расположенные там батареи, орудия и крупнокалиберные пулеметы были тогда основным препятствием для высадки наших войск — передового отряда, первого и второго эшелонов главных сил десантных войск.

— Да, об этом, пожалуй, и напишу, — согласился генерал. — В том, что эти батареи не были уничтожены передовым отрядом и, особенно, первым и вторым эшелонами главных сил десанта, был серьезный и дорого обошедшийся нам просчет возглавлявших их командиров. Его пришлось исправлять экстренными мерами.

Мы несли тогда большие потери и в плавсредствах и, что особенно тяжело переживать, в личном составе. Я приказал создать штурмовые группы и во что бы то ни стало уничтожить вражеские батареи и пулеметные гнезда. Они формировались в основном из добровольцев — в них вошли пехотинцы, моряки, пограничники, среди них было много раненых, которые отказались от госпиталя. Нагрузившись взрывчаткой, минами, противотанковыми гранатами, они храбро и сноровисто действовали под огнем противника, преодолевая перебежками открытое пространство, укрываясь за камни и выступы.

Начальник химической службы 101-й стрелковой дивизии майор А.Н. Курбатов, член партии с 1928 года, еще при высадке вплавь заметил расположение трех вражеских орудий, ведущих огонь с маячной высоты по десантным судам и высаживающимся войскам, а также из огневых средств, расположенных на обратных скатах укрепленных высот, — по нашему наступающему передовому отряду. Догнав командира этого отряда майора П И Шутова, он доложил ему об увиденном, а тот ознакомил его с приказом командующего операцией об уничтожении японских батарей на мысах Кокутан и Котомари.

— Но прежде всего, — сказал Шутов, — надо любой ценой уничтожить хорошо замаскированный вражеский дот, который прижал нашу атакующую цепь к земле. Если не сделать этого — потеряем время, японцы подтянут на этот рубеж свои резервы. Действуйте незамедлительно.

Отважный коммунист в короткий срок собрал в лощинке группы раненых, отказавшихся от следования в медсанбат, отставших от своих подразделений бойцов. К ним присоединились и некоторые моряки с подбитых десантных судов, добравшиеся до берега. Высланные им разведчики нашли подходы к трехамбразурному доту, который находился у подножия холма и скрывался в зарослях кедрового стланика. И вот к нему с разных направлений поползли смельчаки-добровольцы с минами, взрывчаткой, противотанковыми гранатами. Заметив это, японцы открыли по ним прицельный огонь. Был убит краснофлотец Виктор Сас — комсорг одного из подразделений морской пехоты, ранены Курбатов и некоторые другие, но кто-то из них уже добрался к доту, заложил взрывчатку и, отползая, поджег бикфордов шнур. Через несколько минут оглушительный взрыв потряс окрестность. Дорога вперед была открыта.

После этого майор А. Н. Курбатов вместе со своей группой (около сорока человек) двинулся к другому японскому орудию — оно находилось в ущелье на мысе Кокутан. К ним присоединились встретившиеся бронебойщики — четыре бойца с двумя противотанковыми ружьями. Один из них вблизи исходного рубежа для штурма был тяжело ранен, и майор решил провести отсюда пристрелку по врагу из ПТР. Всесторонне развитый спортсмен — отличный лыжник, пловец и меткий стрелок — он первым же снайперским выстрелом попал прямо в ствол заряженного вражеского орудия. Раз дался взрыв, и японскую позицию заволокло дымом и пылью. Воспользовавшись этим, наши воины рванулись вперед, некоторые из них успели взобраться на скалу прикрывающую ущелье, и оттуда забросали японских артиллеристов гранатами. Особенно храбро действовали сержант В. М. Медведев — заместитель комсорга батальона морской пехоты, боец гражданского истребительного отряда — работник Петропавловского морского порта А. 3. Матусевич, раненый пограничник К. С. Мостовских.

Спасаясь от гибели, солдаты противника скрылись в подземном убежище. Однако наши десантники не дали им там отсидеться — дымовыми шашками выкурили их оттуда. Сдаваясь в плен, с поднятыми руками из подземелья вышло тогда более 70 японских «завоевателей».

В это же время в обход вражеского укрепленного района двигалась к мысу Кокутан и его батареям другая группа наших воинов, свыше двухсот человек. Ее ядро составляла рота моряков старшего лейтенанта А. Я. Кочнева. Когда этот отважный офицер был тяжело ранен, роту возглавил майор Г. С. Крившенко — секретарь партийной комиссии политотдела Петропавловской военно-морской базы. Половину состава роты во главе с сержантом Н. А. Прокудиным он отправил на передовую, а с оставшимися моряками и присоединившимися к ним из разных частей и подразделений пехотинцами и пограничниками начал наступление на вражеские позиции мыса Кокутан. Им удалось подавить несколько японских огневых точек, но враг упорно сопротивлялся Пришлось на ходу перестраиваться, усилить разведку.

Накапливая силы для решающего броска в отбитых у врага траншеях, майор Крившенко выслал вперед не сколько групп разведчиков и ждал от них донесений Отлично действовал в одной из них моряк комсомолец Закржевский. Вместе со своим товарищем он возвратился с ценными сведениями, но, будучи тяжело раненным едва держался на ногах. Вскоре он умер. Его напарник рассказал, как осторожно и умело вел Закржевский разведку, как он уничтожил гранатой вражескую пулеметную точку, какие цели они разведали.

Однако завершить штурм опорного района мыса Кокутан, к чему все было готово, этой группе не пришлось она получила приказ отойти с занятого рубежа, так как|через несколько минут должен был начаться новый артиллерийский обстрел японских огневых позиций на мысе Кокутан нашими кораблями артиллерийской поддержки. Группа двинулась на передовую линию фронта, но артобстрел мыса с кораблей, как и до этого, не дал должного эффекта: вражеские орудия оставались неуязвимыми и, выдвигаясь временами из скальных убежищ, продолжали мешать нашей высадке.

Вскоре с ними покончили штурмовавшие этот опорный пункт воины 119-го отдельного саперного батальона — одной из лучших частей в соединении (командир— майор С. М. Жилин, замполит — капитан Ф. М. Потехин, начальник штаба — старший лейтенант Назаров) и приданной ему 38-й отдельной роты химической защиты (командир — старший лейтенант И. М. Авдеев). Понеся незначительные потери, они сумели заложить у японских батарей и их укрытий мощные заряды взрывчатки. Раздается команда: «Контакт» — и вражеский бастион сметен с лица земли. Однако и после этого продолжались упорные схватки у других, еще не подавленных дотов и дзотов, пулеметных точек, у которых прикованные цепями к оружию доживали свои последние часы и минуты вражеские смертники — камикадзе.

С боем бралась каждая вражеская огневая точка, а японских смертников, засевших в укрытиях и оказывавших отчаянное сопротивление, приходилось буквально выбивать из каждой щели. Во многих случаях доходило до ожесточенных рукопашных схваток.

Всю ночь продолжались упорные схватки, и приказ командующего операцией был выполнен лишь к утру 19 августа. Только после этого была создана возможность беспрепятственного завершения высадки главных сил, боевой техники.

Многие бойцы, сержанты и офицеры, обеспечившие подавление вражеских батарей на мысах Кокутан и Котомари, были удостоены высоких правительственных наград. Майор А. Н. Курбатов награжден орденом Красного Знамени. Прежний м ыс Кокутан носит ныне его имя. Орденами Красного Знамени были награждены также старший лейтенант А. Я. Кочнев, майор Г. С. Крившенко, орденом Александра Невского — майор С. М. Жилин, орденом Отечественной войны I степени — старший лейтенант Назаров, орденом Отечественной войны II степени — сержант, моряк В. М. Медведев, пограничник К. С. Мостовских, орденом Красной Звезды — старший лейтенант И. М. Авдеев, боец гражданского истреби, тельного отряда А. 3. Матусевич, капитан Ф. М. Потехин, орденом Славы III степени — сержант С. К. Усик медалью «За отвагу» — сапер, сержант Д. Я. Лавренков, младший сержант Я. К. Матюшкин — комсорг 119-го отдельного саперного батальона и многие другие. Большую роль в уничтожении вражеских батарей на мысах Кокутан и Котомари сыграли начальник инженерной службы КОР майор Г. И. Тарасов и помощник начальника оперативного отдела штаба КОР по береговой и морской службе H. Е. Сизько. Оба они удостоены ордена Отечественной войны I степени. При их активном участии на мысе Кокутан были взяты тогда в плен еще 88 японцев, в том числе два офицера.

В бою за высадку десанта мы потеряли пограничный катер «ПК-8» и пять десантных судов. Восемь десантных судов получили серьезные повреждения. Однако, несмотря на это, экипажи боевых кораблей, командиры частей и подразделений преодолели все препятствия, обеспечили высадку и дальнейшее наращивание главных сил десантных войск, расширение плацдарма.

Бой за высадку был выигран, и это предопределило успешное, победное завершение всей десантной операции. Как же развивались в это время события на захваченном плацдарме?