Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами

В Усакинских лесах скопило сь свыше двадцати тысяч человек. Селяне обо сновались

лагерями в центре леса. Их охраняли отряды и группы самообороны. Немцы, как нам

казало сь, перестали нас преследовать, потеряли в лесу. Теперь можно было о ставить мирных

жителей на попечение нескольких групп партизан и отрядов самообороны, а самим

продолжать свое главное дело наступление на железные дороги.

Для решения всех этих важных вопро сов было созвано совещание командиров,

комиссаров и начальников штабов всех во сьми отрядов.

Совещание проводило сь в старом усакинском лагере в штабе 208-го отряда.

Оперативный штаб разработал маршруты для каждого отряда. Решили: 208-й отряд выйдет

на железную дорогу Жлобин - Могилев; наш, 128-й, и отряд Изоха - на магистраль Борисов -

Орша; круглянский - в Крупский район; отряд Ливенцева в район Осиповичей...

Совещание уже заканчивало сь, когда прибежал связной и доложил, что к деревне

Усакино подходит немецкое воинское подразделение, примерно с батальон. А в некоторых

участках леса появились группы фашистских автоматчиков. Мы срочно разъехались по

местам.

Поздно вечером прибыла группа Лены Колесовой. Девушки с боями прошли около сотни

километров. С ними пришла еще одна группа десантников под командой Григория Ивановича

Сороки. Они запро сили по радио свой штаб и получили указание перейти в наш отряд. Это

была огромная радо сть для партизан. Теперь у нас была радио станция, и мы в любое время

могли связаться с Мо сквой.

На другой день командиры нескольких отрядов решили прорваться через заслон

фашистов в направлении Быхова. Предполагало сь, обойдя Кличев с во стока, всем вместе

оторваться от немецких войск, а уж оттуда каждому отряду идти по своему маршруту.

Вначале дело шло как будто благополучно. В районе деревень Поплавы и Уболотье

объединенными силами мы разбили небольшой отряд гитлеровцев. Но как только стали

продвигаться дальше, более сильная вражеская группировка преградила нам путь. Зажатые в

болотистом лесу, отряды попали в тяжелое положение. Два дня вели бой. Однако,

израсходовав большое количество боеприпасов, убедились, что прорваться в намеченном

направлении не удастся. Пришло сь снова вернуться в глубь Усакинских лесов в надежде

выйти из них на север. Но немцы перехитрили нас. Через несколько дней они блокировали

дороги вокруг нашего леса, отрезали нам все пути.

У нас к этому времени о стало сь так мало боеприпасов, что мы не могли вести даже

короткий бой для прорыва.

Ничипорович по рации передал в Центральный штаб партизанского движения про сьбу

прислать боеприпасы. Нам ответили, что груз будет сброшен. И в следующую же ночь

самолеты сбро сили большое количество патронов, гранат, тола, мин и медикаментов.

Эта забота о нас ободрила партизан. Родина знает, помнит о нас сознание это удесятеряло

силы.

Мы подобрали сброшенные тюки и развезли их по отрядам.

А с рассветом появились "юнкерсы" и начали кружить над нашим лесом и сбрасывать

бомбы.

С того дня бомбежки повторялись регулярно.

Наши разведчики докладывали, что оккупанты заняли все окружавшие лес деревни и

села и все туже затягивают кольцо. К прорыву надо было готовиться очень серьезно. А тут

надвигалась еще одна беда - голод. Запасы продовольствия кончались. В отрядах выдавали

по сухарю и картофелине в день на брата. Но вскоре и этого не стало. В первые дни селяне,

которые унесли из дома все, что у них было съестного, делились с партизанами. А потом и у

них запасы стали кончаться. Пришло сь зарезать лошадей на мясо.

В те тяжелые дни большую находчиво сть проявили наши женщины-партизанки. Они

собирали травы, крапиву, щавель, лесной лук. По ночам в закрытой палатке, чтобы не было

видно фашистам огня, они из зелени варили похлебку и кормили партизан.

Все наши попытки прорыва кончались неудачей. И вот мы собрали командиров рот и

взводов, чтобы обсудить создавшееся положение. Командир роты Николай Чернов высказал

предложение попытаться пробраться по так называемому Белому логу. Среди большого

лесного массива там широкой поло сой тянуло сь топкое, труднопроходимое болото. Не

может быть, чтобы гитлеровцы охраняли и этот участок.

- Мы уже потихоньку вели разведку, - сознался Чернов. - И мне кажется, что там немцы не

смогут оказать нам сильного сопротивления. А мы по болоту ходить научились.

- А что, идея неплохая, - подхватил Елецкий, ставший теперь начальником штаба отряда.

Мы приняли рискованное решение выделить ударную группу из самых выно сливых

бойцов и пойти на прорыв. Возглавить группу прорыва поручили инициатору идеи Чернову.

Ему было выделено тридцать самых боевых партизан. Командир разделил свой отряд на две

группы: разведывательную под командой Михаила Синюкаева и штурмовую во главе с

Леонидом Тимаховичем. Было оговорено, что при прорыве разведка присоединится к

штурмовой группе.

Решили прежде всего вывести из окружения раненых и больных. Их поручили самым

физически сильным партизанам. Руководил этой группой врач Петровский.

Как только стемнело, отряд Чернова ушел. Пройдя километра три-четыре и выйдя на

Белый лог, где под ногами чавкало болото, а по сторонам чернел густой кустарник, отряд

столкнулся с боевым охранением противника. Чернов мгновенно оценил обстановку и, как

было заранее обговорено, начал громко подавать команды, создавая тем самым впечатление

многочисленно сти отряда, который окружает противника. Сначала бойцы стреляли вперед.

Потом вправо и влево. Потом назад. Фашисты не выдержали неожиданного натиска и стали

разбегаться. В образовавшуюся брешь про скочила вся группа вместе с больными и ранеными.

Партизаны ушли; как рыба из прорвавшего ся невода. Не было ни погибших, ни раненых.

Отряд всю ночь шел беспрепятственно и под утро о становился в небольшом кустарнике.

Когда рассвело, партизаны увидели, что рядом деревня, где полно фашистов. По дороге шли

автомашины с немцами, танки, артиллерия. Они двигались в сторону Усакинских лесов.

Немцы не могли и предполагать, что под но сом у них со средоточило сь около сотни

партизан. А наши ребята, голодные, без воды, про сидели в кустарнике весь день. И только

когда стемнело, тронулись в путь. К следующему утру партизаны выбрались в безопасное

место. Возле небольшой деревушки их накормили местные жители. Чернов повел людей в

Красное, где условились встретиться с о стальными силами отряда, если они прорвутся.

А в окруженном врагами лесу положение все ухудшало сь. Фашисты сбрасывали

листовки, предлагая партизанам сдаться в плен, а мирному населению разойтись по деревням.

Стойко сть советских людей озлобляла фашистов. Они усилили артиллерийский обстрел.

Каждый день налетали вражеские бомбардировщики. От бомб и снарядов дым расстилался

по всему лесу.

Кольцо блокады все больше и больше затягивало сь. Однажды в полночь вместе с

отрядом Изоха мы попытались пробиться на север. Но это нам не удало сь. Потеряв несколько

человек ранеными, мы вернулись в глубь леса. К этому времени немцы заняли Дулебы и

Межонку и соединились с южной и западной группировками своих войск.

Наш оперцентр созвал совещание командно-политического со става отрядов. Решено

было любой ценой вырваться из окружения. Виктор Ливенцев внес предложение пойти на

прорыв возле деревни Усакино, через широкую поляну, которая врезалась в лесной массив. Он

доказывал, что наибольшие силы немцы выставляют в густом лесу, где партизанам легче

скрываться, а там, где нет леса, их оборона может быть слабее. Все с ним согласились.

Поздним вечером отряд Ливенцева и два других небольших отряда вплотную подошли

к немецкой обороне и замаскировались. А в полночь они дружно прорвались сквозь

вражеские цепи. За ними по следовала большая толпа жителей. Стрельбу фашисты подняли,

когда о сновные силы уже пересекли поляну.

Через день по сле ухода Ливенцева наш отряд, соединившись с 208-м отрядом, который

беспрерывно вел бои с северо-во сточной группировкой гитлеровских войск, стал тоже

готовиться к прорыву. Но мы выбрали тот путь, по которому ушла наша санчасть, - через

Белый лог.

Создали две специальные ударные группы, со стоявшие из пулеметчиков и автоматчиков.

Первой командовал Иван Марков. Вторую возглавил Степан Григорьевич Елецкий. Кроме

автоматического оружия и гранат, эти группы и о сновной отряд запаслись дымовыми

шашками, чтобы по ставить дымовую завесу и лишить гитлеровцев возможно сти вести

прицельный огонь. В группы прорыва были выделены самые смелые и находчивые

партизаны - Леонид Горбачевский, Петр Евсеев, Василий Вороненко, Владимир Градунов,

Гриша Бойко, Лев Астафьев, Михаил Малахов, Иван Маковкин, Вася Копчиков, Михаил

Шейко, Коля Шишкин, Петр Харьковский, Николай Нескреба, Иван Рысев, Григорий

Кукушкин, Николай Дмитриенко, Михаил Синюкаев. Многие из них потом командовали

взводами и ротами, а Михаил Малахов стал комиссаром отряда.

Как только наступила ночь, отряд направился к месту прорыва. Разведчики,

возглавляемые Градуновым, то и дело докладывали обстановку. У немцев все было спокойно,

их по сты изредка по стреливали и пускали ракеты, враги не ждали нашего удара.

Наконец отряд о становился. Марков увел свою группу по левой стороне лога, Елецкий -

по правой. Мы со Свистуновым о стались во главе полутысячного отряда, где самих партизан

было не больше сотни, о стальные - жители разных сел. Несмотря на такую массу людей, в

отряде царила тишина. Каждый понимал, что решается судьба его собственная и всех его

товарищей.

Ночь выдалась темная, тихая. Мы долго лежали в кустарнике затаившись. Иногда в небо

взмывала ракета, но нас в ольшанике немцам не было видно. И вот, когда очередная ракета

угасла и тьма снова стала непроглядной, в тишине, словно взрыв гранаты, раздалась команда:

- Вперед! Бей фашистов!

И штурмовые группы бро сились на вражеские фланги. А лог в это время о ставался

свободным. Основная группа прорыва бежала по нему без выстрелов, чтобы не привлекать к

себе внимания фашистов.

Отряд вырвался из вражеского кольца и безо становочно двигался дальше, на север. И уж

когда мы были на значительном расстоянии от места прорыва, гитлеровцы кинулись за нами

вдогонку. Это мы поняли по стрельбе, которая некоторое время следовала за нами. Но мы на

эту слепую пальбу не отвечали, и фашисты нас потеряли.

Рано утром мы увидели на лесной поляне деревню, где не было на улице машин. Все с

облегчением вздохнули: неужели вышли из этой страшной адской жаровни?!

Разведчики доложили, что в деревне немцев нет. Решили здесь сделать привал. Нам

очень хотело сь ото спаться, отдохнуть. Но необходимо было двигаться дальше. Мы взяли

направление на Крупский район.

Вскоре мы узнали, что всем кличевским партизанам удало сь вырваться из блокады.

Многие погибли, но и каратели понесли огромные потери.

В бобруйском фашистском листке "Новый путь" сообщало сь, что с партизанами в

Кличевском районе покончено. Об этом Шенкендорф хвастливо сообщал и командованию

группы армий "Центр".

А партизаны тем временем готовились к новым боям и в Кличевском районе, и за его

пределами. Партизанское движение с каждым днем приобретало все больший размах.

"Смерть за смерть, кровь за кровь!" - было боевым девизом народных мстителей.

Партизаны в наступлении

По сле долгих, тяжелых переходов с боями и засадами наш отряд о становился в большом

лесу на берегу тихой, обро сшей лозняком да ольшаником реки Бобр, километрах в двадцати

от железной дороги Минск - Мо сква, которую нам приказано было все время держать под

прицелом.

Сразу же начали делать шалаши. Теперь они у нас получались добротными, и строили мы

их быстро. Плотники приступили к сооружению землянок прежде всего для санчасти, бани и

хлебопекарни. Мы давно убедились, что нам проще самим выпекать хлеб, чем про сить об

этом деревенских женщин. Муку нам обычно мололи из отбитого у оккупантов зерна.

И вот как только отряд о становился на по стой, быстро задымила сделанная из жести

пекарня, исправно снабжавшая нас лепешками. Наш пекарь Володя Щитов никогда не терял

времени. Тесто у него кисло в бочках и в дороге, а напечь лепешек он мог в своей жестянке,

не дожидаясь, пока печник вылепит настоящую печь. Случало сь, что горячие лепешки

выходили из-под рук Володи даже во время боя. Щитов до войны работал на хлебозаводе. А в

отряд пришел прекрасным стрелком и страшно переживал, когда мы предложили ему

организовать выпечку хлеба. "У всех настоящее дело, а я буду опять лепешечником!" - в

отчаянье сказал он тогда мне. "Лепешки нам сейчас важнее твоих пуль!" - ответил я ему.

Но был случай, когда и Володя-пекарь дорвался до "настоящего дела". Как-то во время

боя в лесу почувствовал я запах горелых лепешек и пошел к возку, возле которого дымилась

эта жестяная "скоропечка", как ее называли партизаны. Смотрю, дым из жестяной трубы

валит, и вся эта пузатая бочка чадит горелым тестом. "Убили Володю!" - сразу решил я.

По смотрел по кустарнику туда и сюда. Нету нашего пекаря... И вдруг из-за кустов выбегает

растрепанный, с разорванной во всю спину рубахой Володя. На шее и на плече кровь, левая

рука тоже в крови, но правой он потрясает своей винтовкой и в во сторге кричит:

- Товарищ комиссар! Уложил я его одним выстрелом. Офицера! Я его с пекарной телеги

увидел. А ребятам, что там, в канаве залегли, его не было видно. Ну я выбежал из-за кустов, р-

раз!

- Ты ранен! - кричу ему, чувствуя, что не унять его во сторга. И подхожу с перевязочным

пакетом.

- Проклятый фашист, лепешки из-за него пропали! - И, не обращая внимания на мой пакет,

Володя подбежал к печке и начал вытаскивать, спасать наполовину сгоревшие лепешки.

...А сегодня лепешки начали раздавать через каких-нибудь полчаса по сле о становки.

Поблизо сти от нас расположился отряд Изоха. Должны были подойти и другие

кличевские отряды. И это нас радовало. Со седство с другими отрядами укрепляло веру в

себя.

Этот район был более трудным для развертывания партизанской борьбы. Магистраль

Минск - Мо сква была одной из о сновных, по которой гитлеровцы перебрасывали на фронт

свои войска и технику. Поэтому сеть немецких гарнизонов и полицейских участков здесь

была намного гуще. Устроившись на новом месте, мы прежде всего повели глубокую

разведку во всех направлениях. И через несколько дней пришли к выводу, что в первую

очередь надо очистить вокруг нас зону от врагов, которые могли мешать нашим

диверсионным группам ходить на железные дороги, а самое главное - принимать грузы с

самолетов. Одновременно с разведкой мы установили связь с более отдаленными

партизанскими отрядами, расположенными вблизи железных дорог.

По сле нашего выхода из окружения группа Лены Колесовой о сталась у нас в отряде, но

по-прежнему действовала само стоятельно по заданиям Центра. Мы старались создать

десантницам все необходимые условия и во всем оказывали помощь.

А в конце августа по заданию командования Западного фронта прилетел к нам с

большой разведывательно-диверсионной группой подполковник А. К. Спрогис. Мы

догадывались, что он руководит всеми такими группами, находившимися в Крупском районе.

А. К. Спрогис быстро ознакомился с обстановкой и на совещании командиров сказал, что

надо прежде всего уничтожить гарнизоны в селах на пути к железной дороге, чтобы

подрывникам было свободней ходить на задания. Это совпадало и с нашими планами, и мы

под его руководством двинулись на разгром гарнизона в местечке Выдрица.

Задолго до рассвета партизаны заняли исходные рубежи. Григорий Сорока со своей

группой залег в засаде у дороги, идущей со стороны Велятич. Усиленный взвод 128-го отряда

зашел со стороны Крупок. Штурмовая группа человек в семьдесят под командованием

Свистунова и Мазура форсировала вброд реку Бобр близ Выдрицы и на рассвете под

прикрытием шквального огня других групп перешла в атаку. Противник отстреливался из

дзотов. Партизаны, ведя непрерывный огонь, перебегая от дома к дому, от забора к забору,

неуклонно продвигались вперед.

Через час гарнизон из двухсот фашистских солдат и офицеров был истреблен полно стью,

но мы потеряли в этом бою тоже немало, в том числе нашу любимицу Лену Колесову.

По смертно Елене Федоровне Колесовой было присвоено звание Героя Советского Союза.

По сле Выдрицы мы разгромили еще несколько более мелких гарнизонов. Теперь наши

минеры почти беспрепятственно пробирались по лесам к железнодорожным путям. Но мы

понимали, что гитлеровцы по стараются во сстановить свое положение в населенных пунктах,

которые мы о свободили. Надо было пользоваться моментом - развернуть во всю мощь

подрывную работу на дорогах. Поэтому мы подготовили по садочную площадку и стали

принимать самолеты, которые до ставляли нам оружие, боеприпасы, медикаменты, а самое

главное - мины новейшего образца для подрыва поездов. Наши подрывники хорошо

научились обращаться с этим грозным оружием.

А однажды мы получили то, о чем лишь робко мечтали, - письма. Мне пришло сразу два,

от сестры и от любимой девушки - Ани. Раскрыв письмо от сестренки Лиды, я сначала

пробежал по нему глазами, чтобы понять, все ли живы. И споткнулся только в одном месте,

где сообщало сь о ранении младшего брата. Но тут же успокоился, узнав, что Сережа снова на

фронте. А уж потом внимательно прочитал все подряд. Родные, оказывается, считали меня

давно погибшим. И я представил, какая радо сть была в доме, когда получили от меня первую

весточку. Только я взялся за Анино письмо, подошел Володя Градунов. Он был расстроен тем,

что не получил ни одного письма. И я уступил его про сьбе, дал почитать письмо от моей

сестренки. Мы потом вообще часто обменивались вот так письмами, потому что

потребно сть общения с дорогими нашими советскими людьми, которые были там, на

Большой земле, была громадной.

Большая земля... Кто воевал, тот знает, что для нас, партизан, означали эти два слова...

* * *

С тех пор как самолеты стали до ставлять нам мины и тол, у партизан-подрывников не

стало ни минуты покоя. Круглыми сутками находились они в пути - то к железной дороге, то

обратно в лагерь. Железную дорогу Борисов - Орша мы так о седлали, что с наступлением

темноты движение поездов на Мо скву прекращало сь совсем.

Спасаясь от ударов партизан, оккупанты стали повсеместно укреплять свои гарнизоны.

Окопами и колючей проволокой прикрывали железнодорожное полотно, станционные

помещения и казармы. Метров на двести вдоль железной дороги они вырубили лес, а через

каждые полкилометра строили доты и дзоты.

Все это намного усложняло проведение боевых операций на дороге, но в то же время и

обо стряло партизанскую дерзо сть, повышало нашу изобретательно сть.

Однажды я решил по смотреть, как немцы укрепили подступы к железной дороге, и

отправился на задание с группой Градунова. Пошло нас больше десяти человек.

В лесу встретились с диверсионной группой Романа Щербакова из 208-го отряда,

которая возвращалась в лагерь. Роман рассказал, что за неделю они пустили под отко с три

эшелона, и предупредил, что, если у нас нет связных среди людей, работающих на железной

дороге, пустить под отко с эшелон теперь вряд ли удастся: уж очень усиленно охраняется

дорога, патрули снуют туда и сюда, в лесу выставляются секреты.

Видя, что мои ребята приуныли, Щербаков, хорошо знавший Градунова, отозвал его в

сторону и доверительно сказал, что им все время помогает Сашка, сын путевого обходчика.

При обходе своего участка железной дороги этот путевой обходчик тщательно запоминает,

где находится немецкая засада, какая система патрулирования и прочее. Придя домой, он все,

что узнает, рассказывает сыну, бывшему работнику железной дороги. А Сашка, хорошо зная

расположение охраны, проводит потом диверсионную группу Щербакова на железную

дорогу. Щербаков сообщил Градунову адрес парня, его приметы, пароль, по которому тот

сразу поверит, что человек пришел от партизан.

Распрощавшись с группой Щербакова, мы продолжали свой путь. В нескольких

километрах от линии железной дороги о становились возле хутора, окруженного старым

лесом. Отсюда решили тщательно разведать подходы к железной дороге. В разведку я

отправил пятерых. А Градунова, Горбачевского и Карандашова по слал к Сашке.

Подходя к деревне, в которой жил Сашка, разведчики заметили, что там что-то

неспокойно - люди бегали по улицам, суетились, кричали. А некоторые, пригнувшись,

убегали по огородам в лес, в заро сли, где стояли наши разведчики. Градунов сразу обратил

внимание, что из деревни убегала молодежь. Не успели юноши и девушки добежать до

опушки леса, за ними выскочили вооруженные немецкие солдаты. Наши разведчики поняли -

немцы хотят отправить молодых людей в Германию. Выждав, пока беглецы скрылись в

кустарнике, партизаны открыли по их преследователям огонь. Точным прицельным огнем из

пулемета Леонид Горбачевский сразу же отсек гитлеровцев от молодежи. Зеленомундирники

попадали на землю и, отстреливаясь, стали уползать назад в деревню. На дороге о стался

убитый фашист. Градунов забрал его винтовку и увел отряд в глубь леса. Беглецы, поняв, что

их отбили партизаны, подошли к нашим ребятам и наперебой стали благодарить. Они

рассказали, что в деревню приехали гитлеровцы и объявили, что всех, кому исполнило сь 16

лет, отправят в Германию.

Градунов обратил внимание на одного парня в этой шумной ватаге. Внешне он был

очень похож на Сашку, о котором ему рассказывал Щербаков. Подойдя незаметно к этому

парню, Градунов тихонько назвал пароль. Так как парень уже убедился, что это партизаны

спасли их от немцев, он ответил Градунову так, как было договорено.

Оказало сь, что Сашка не подлежал увозу в Германию, потому что у него была сломана

рука, но он организовал побег молодежи и хотел помочь одно сельчанам найти партизан. Мы

предложили кое-кого из парней взять к себе в отряд. А самого попро сили вечером вернуться

домой, раз его все равно не берут, и жить себе тихо. Он нас понял и согласился стать нашим

проводником на железной дороге.

Сначала Сашка помогал нам сам. Потом устроил встречу с отцом, а тот, в свою очередь,

свел нас с железнодорожниками двух со седних станций. Так ро сла и расширялась сеть нашей

агентуры на вражеских коммуникациях.

* * *

Наступили холода. Большая часть партизан нашего отряда из шалашей переселилась в

теплые вместительные землянки. Самую большую и светлую землянку соорудили для

санчасти. Теперь у нас были не только кухня и хлебопекарня, но и мастерские по пошиву и

ремонту обуви и одежды. Хозяйственники заготавливали, картофель, мясо, а для лошадей -

фураж.

Придя с боевого задания, партизаны помогали хозяйственникам, работали с утра до

ночи, сменив автоматы на топоры и пилы. Каждый командир роты старался сделать для

своих партизан землянки добротней и про сторнее. В короткие сроки в лесу выро с целый

городок. В землянках было тепло, а по сле скитаний по лесным тропам да нудных ожиданий

поездов они казались даже уютными.

В отряде выявились специалисты всех профессий - строители, печники, сапожники,

портные, а самое главное - нашлись и оружейных дел мастера.

Одну из землянок мы отвели под мастерскую по ремонту оружия. Наши оружейники

ремонтировали, казало сь бы, окончательно испорченные винтовки, пулеметы, автоматы.

Во сстановили даже пушку, которую нам удало сь однажды найти на месте боя. У этой пушки

был неисправным замок. Во сстановили и его. Отсутствие прицела на пушке никого не

смущало. Наводили пушку на цель через ствол, потом закрывали затвор и палили. Какой бы

неказистой ни была эта пушчонка, а дело свое делала. Много наши мастера думали и над

усовершенствованием автоматического оружия, добиваясь его безотказной стрельбы.

Творческая мысль партизан работала в полную силу. Особенно кипела она у

подрывников. Каждая операция прибавляла им опыта и мастерства.

* * *

Вскоре по сле разгрома немецких гарнизонов в Выдрице и окрестных селениях фашисты

попытались во сстановить там свое владычество. Однако им неизменно и повсеместно мешал

специально выделенный, хорошо вооруженный взвод Синюкаева. Не ввязываясь в большие

бои, Синюкаев устраивал засады и громил гитлеровские подразделения.

Земля горела под ногами оккупантов. Фронт требовал бесперебойного снабжения, а оно,

это снабжение, становило сь все хуже и хуже - партизаны не пропускали поезда.

В середине зимы 1943 года фашисты решили предпринять тотальный поход на партизан

по всему тылу. Но у нас хорошо работала разведка, наши люди были и в Бобруйске, и в

Могилеве, и на крупных железнодорожных станциях. Поэтому мы знали о каждом шаге врага:

А главное - научились вовремя уходить из возможного окружения.

Как только мы узнали, что на нескольких станциях выгрузились фронтовые гитлеровские

части и в сторону нашего леса тремя путями движется целая дивизия, мы о ставили свой

город Партизанск, как некоторые называли хорошо обжитый лагерь на берегу Бобра, и вместе

со всеми со седними отрядами ушли в знакомые нам Усакинские леса. По указанию

оперцентра мы по селились недалеко от сел Дулебы и Жабовка, где уже размещало сь

несколько мелких отрядов. Опять застучали топоры, опять партизаны долбили мерзлую

землю, строили землянки. Снова мы в своем районе. Отсюда минерам дальше ходить на

дорогу Минск Мо сква. Но мы обеспечили их верховыми лошадьми, тепло одели. И. они

продолжали свое дело, челноками сновали - одни уходят, другие приходят, немного

отдыхают и опять идут. Еще чаще летели под отко сы поезда. Взрывались оружейные склады.

Уничтожались гарнизоны противника.

С каждым днем партизаны набирали силу. Наш отряд выро с уже в целую бригаду.

Самолеты прилетали к нам регулярно. Они до ставляли все, что нам было необходимо, а

увозили раненых и наши письма.

Однажды в полночь поехал я на наш "партизанский" аэродром. Приземлился самолет, и

смотрю, к ко стру, где стояли представители отрядов, встречавшие летчиков, во весь дух

бежит человек в темном военном полушубке, валенках, с красной звездочкой на шапке-

ушанке, с автоматом на груди. Бежит и кричит:

- Товарищ комиссар! Михаил Федорович! Вот я и вернулся! - и бро сился ко мне в объятия.

И только тогда я узнал нашего любимца - Леонида Баранова.

Радо сти нашей не было границ. Леньку тут же подхватили и начали качать.

Через некоторое время Баранова приняли в партию. А затем назначили командиром роты.

* * *

...Зимний день был празднично светлым. Во всяком случае, таким он казался многим -

сегодня на партийном собрании мы принимали в партию ее новых членов.

По сле партийного собрания перед моим мысленным взором еще долго стояли лица

юношей, вставших сегодня в строй, в котором сам я находился уже много лет. Борис

Шумилин стоял перед партийным собранием бледным, взволнованным, но отвечал на

вопро сы четко. Самый уравновешенный, невозмутимый даже в безвыходном положении Петр

Евсеев и Лев Астафьев тоже заметно волновались, отвечая на вопро сы сбивчиво,

полуфразами.

"Неужели они не понимают, что в боях и походах давно заслужили место в строю, в

который сегодня их принимают? - думал я и сам себе отвечал: - Все это они, конечно же,

понимают. Но у этих юношей повышенная требовательно сть к себе. Им все кажется, что они

еще мало сделали, что самое главное, на что они спо собны, еще впереди".

За Днепр

К весне 1943 года, несмотря на все усиливавшиеся карательные меры фашистов,

партизанское движение в Белоруссии охватило всю республику и перешло во всенародную

войну. Девять обкомов партии и комсомола вели подпольную работу в тылу захватчиков.

Партизанские отряды насчитывали в своих рядах около шестидесяти тысяч бойцов.

Партизанами контролировало сь более половины территории республики, а пятую часть

родной земли партизаны держали в своих руках по стоянно. Только Кличевский партизанский

край занимал большую территорию с населением в семьдесят тысяч человек.

Сбыло сь предсказание народного поэта Белоруссии Янки Купалы: "Я знаю, что будет

делать мой народ... Пока будет жить хоть один белорус, не будет на белорусской земле покоя

фашистским захватчикам, горькой будет их жизнь: с каждого дерева, из каждого оврага будут

следить за ними зоркие партизанские глаза".

Разгром немецко-фашистских войск на Волге, отступление гитлеровских полчищ с

Кавказа, героическая оборона Ленинграда - все это поднимало моральный дух и

боеспо собно сть партизан.

Оперцентр готовил партизан к решительным действиям. В начале апреля меня с Елецким

вызвали в Могилевский подпольный обком партии. Нас принял первый секретарь обкома

Дмитрий Степанович Мовчанский, которого мы хорошо уже знали по работе в оперцентре.

Здесь были также знакомые нам подполковник Сидоренко-Солдатенко и М. И. Кудин,

помощник первого секретаря.

Нас попро сили доложить о боевой деятельно сти отряда с первых дней его

существования. А потом секретарь обкома, обращаясь к Сидоренко-Солдатенко, спро сил:

- Савелий Герасимович, а не кажется ли вам, что 128-му отряду уже тесно на

Кличевщине?

- Да, кличевская рубаха для этого богатыря стала тесной, давно швы разошлись, -

ответил подполковник и разложил на столе карту боевых действий нашего отряда.

Карту эту Мовчанский, наверное, уже знал. Мельком глянув на нее, он прочертил красным

карандашом стрелку за Днепр.

- Вот сюда бы вам перебраться.

- Почему же так? - удивился Елецкий.

- Все стремятся к магистральным путям Минск - Мо сква. И это правильно, - отвечал

Мовчанский. - Но немцы убедились, что магистральные железные дороги стали

ненадежными: до фронта доходит теперь уже меньше половины поездов. Так они стали

гнать свои эшелоны по окольным путям. Это дальше, зато надежнее.

- Условно, конечно, - кивнул подполковник. - От Барановичей до Слуцка крепко

работают партизаны. А вот дальше, например от Могилева до Кричева, тарахтят поезда

почти беспрепятственно.

- Может быть, вам удастся расположиться где-то в районе Чаус, продолжал

Мовчанский, - южнее железном дороги Могилев - Кричев.

Мы с Елецким так и впились в карту.

- От Чаус недалеко и к путям Могилев - Орша, Кричев - Орша, - прикинул Елецкий.

- Правда, на пути, кроме Днепра, еще несколько рек, - заметил Савелий Герасимович и,

расправляя на широкой богатырской груди огненно-рыжую бороду, добавил с

поощрительной улыбкой: - Но мы по сылаем именно ваш испытанный отряд.

- Вот вы и двинетесь железным потоком на заречные коммуникации врага, подхватил

Кудин.

- Сочтем за большую честь такое доверие, - ответил Елецкий.

- С этого дня ваш отряд решено именовать 14-й Темнолесской бригадой, объявил

Мовчанский. - Ваша задача - парализовать транспортные артерии, поднимать народ на борьбу.

Начинать, видимо, надо с подавления местных гарнизонов, чтоб они вам не мешали

подрывать поезда. Кстати сказать, за Днепром вы не будете одинокими: туда же направляется

инициативная группа из 208-го отряда под командованием лейтенанта Демидова, а также

группа Сергея Мазура.

Затем первый секретарь познакомил нас с двумя товарищами:

- Шпак Максим Васильевич будет в вашей зоне представлять Могилевский подпольный

обком партии. - Мовчанский указал на крепко скроенного невысокого мужчину с бледным

суровым лицом. - Ольга Степановна Долженкова возглавит комсомольскую работу, -

обратился он к худенькой невысокой девушке. - До войны была у нас в Белоруссии

секретарем Вилейского обкома комсомола, школьными И: пионерскими делами заправляла...

Пришла пешком из Мо сквы.

- Из Мо сквы, пешком? - недоуменно переспро сил Елецкий.

- Я не оговорился, товарищи, - ответил Мовчанский. - Ольга Степановна пешком пришла

из Мо сквы в Могилевекие леса. Как сами понимаете, по вражеским тылам.

- Так что при форсировании рек и речушек Оля может кое-что подсказать, - ухмыляясь в

бороду, сказал Сидоренко-Солдатенко. Представляете, сколько их было на ее пути?

Я с уважением смотрел на худенькую, скромную девушку и, зная по собственному опыту,

каковы они, пути-дороги в тылу фашистов, догадывался, какой силой духа она обладает,

сколько в ней отваги и мужества.

С большой любовью и теплотой вспоминаю я сейчас не только Олю, но и других

славных девушек-партизанок - их в нашей бригаде было более 100, большая часть которых

находилась в разведке бригады и партизанских отрядах, это Голубева Евдокия, Терешко

Лариса, Маркова Мария, Маркова Анна, Малахова Елена, Артемова Мария. Они бесстрашно

выполняли самые сложные разведывательные задания, проникали в Могилев и другие города

области, до ставляли необходимые сведения о противнике, предупреждая партизан о

грозящей опасно сти, но эта тема уже отдельной книги.

* * *

- ...А теперь садитесь с начальником штаба за карту и уже в деталях разрабатывайте

предстоящую операцию, - сказал нам Мовчанский.

Мы с Елецким срочно сформировали штаб бригады, подобрали командиров и

комиссаров партизанских отрядов, включенных в со став нашей бригады. По предложению

Ольги Долженковой был сформирован комсомольско-молодежный отряд, которым стал

командовать Павел Ясский. Этот молодой, очень волевой и собранный человек за короткий

срок сумел сплотить крепкий и дружный отряд, который провел много дерзких операций на

железных дорогах.

* * *

Кличевский лес стал для партизан домом родным. С ним были связаны во споминания о

первых радо стных победах и горечь утрат. В этом лесу покоились могилы наших верных

друзей. В по следнее время здесь мы стали полновластными хозяевами, фашисты сюда и но са

не показывали. И тем не менее, когда командир бригады перед строем зачитал приказ о

выходе за Днепр, это вызвало бурю во сторга. Партизаны чувствовали свою силу и

стремились на оперативный про стор, где можно развернуться во всю мощь. Только теперь я

по до стоинству оценил слова подполковника Сидоренко-Солдатенко о том, что кличевская

рубаха для нашего богатыря стала тесной.

...Вечер был тихий, ласковый, теплый. Солнце уже ушло за густые вершины деревьев.

Сизый сумрак начал выползать из-за со сен и елей. Мы сидели молча у ко стра. Собрались те, с

кого начиналась наша бригада. Все было переговорено, все обсуждено.

...Старинная грустная песня родилась почти неслышно и, дрожа как струна, стала

рассказывать о том, как тяжело девушке, насильно отданной за нелюбимого. Суровые,

хрипловатые голо са мужчин сливались с грудными женскими и не спеша выводили

задушевную мелодию, полную боли и то ски.

Я слушал и думал: это про Белоруссию песня, про ее горькую нынешнюю судьбу.

Грустная мелодия на самой печальной ноте затихла, растаяла в лесу.

По сле этого как-то сразу стемнело, все утихло, даже хворо ст перестал потрескивать в

ко стре.

Но вот в этой грустной, то скливой тишине раздался высокий, зовущий куда-то голо с

нашего юного запевалы Володи Быкова:

Мы шли на подвиг ночкой темной

Громить проклятого врага...

Он умолк, как бы собираясь с силой. А кто-то в этот момент бро сил в ко стер охапку

сухого хворо ста - огонь вспыхнул. И так же вспыхнула песня, подхваченная сотней партизан:

Кипели злобой неуемной,

Нам жизнь была не дорога!

Подкрались к вражескому стану,

Команда грянула: "Вперед!"

Залился песней неустанной

Наш друг - "максимка" - пулемет.

В смертельном страхе враг отпрянул.

Бежал куда глаза глядят.

Ответный залп уж поздно грянул:

Влетел в деревню наш отряд.

Свистели пули, ветер злился,

Метель вздымала снежный рой.

И вдруг товарищ повалился,

Сраженный пулей роковой.

Прощай, товарищ, храбрый воин.

Пусть пронесется злой буран!

Высоких почестей до стоин

Наш друг, отважный партизан.

Песня гремела и, казало сь, будоражащим набатом катилась по всей Белоруссии.

А впереди у нас были новые бои с оккупантами, "рельсовая война" на железных дорогах,

длительный марш на во сток, на левый берег Днепра, навстречу Красной Армии...