Курсанты 2

Глава 20

Ну и жопа я вам скажу, был сегодняшний наряд. Начнем с того что у меня зуб заболел, уж не знаю по-настоящему или это нервное. У кого-то от нервов понос прошибает у меня зубы. Но может и впрямь зуб, отпросился до аптеки и закидывался таблетками как тик-таком. Еще не хватало в самом начале операции все провалить болячками. Эта Саша еще достала, провокации устраивать и ладно бы только своим.

— Ой ребята у меня сегодня конвоир такой красавчик, я похоже ему то же нравлюсь, — играла она на публику, попытки ее заткнуть помогали мало.

Достала меня, я у нее сиги уже изъял, в качестве наказания, пологая что без сигарет она сразу начнет вести себя нормально. Наказать через коллектив, то есть общий душняк мне пока старший врубить не позволил. Но изъятие сигарет в ее случае тоже не помогло. А еще она в туалет просилась, чем приводила всех в ярость. Ну положена женщина конвоир в таком случае, а где она? Крот звонил в батальон и рапорт уже катал, изливая свой гнев на бумагу.

— Ага, точно вам говорю, поменялся ради меня нарядом, ключником теперь стоит с нами. Ой, а как шапку снял, так я вообще влюбилась. Какой красивенький такой сладенький. Ушастенький такой. А ушастенькие они все такие сладкие и в сексе офигенные, а вы знали ппро это мальчики? Вот только росту бы немного добавить, ну да ладно, ой а там у тебя как. А впрочем если небольшой то это нестрашно. Обычно такие мальчики компенсируют размеры старательностью и изобретательностью. С такими даже интереснее.

— А ты что компенсируешь своим поведением? Давай прекращай.

— Ну а что ты мне сделаешь? И так без сигарет оставил девушку как не стыдно, отобрал у слабой девушки курево.

— Сколько там можно пиздеть?! — шарахнул ногой кто-то по двери со стороны конвоя.

Впрочем, конвой тоже не тихо сидел весело что-то обсуждал. Хотя что конвою обсуждать: как пили, когда зарплата, а по работе только вот чужие дела и обсуждать, ну еще начальство.

— Смени-ка его на пять минут Грозный. — вывел меня старший в коридор. — Чего они у тебя разговаривают? Они подельники врубаешься? Они отдельно сидят что бы не говорили о деле.

— О деле они не говорят, эта Саша провокации устраивает.

— Какая к дьяволу Саша?

— Да не помню б… я фамилии.

— Млять, писец, ты конвоируемой фамилию не знаешь?

— Кравец моя фамилия! — выкрикнула та. — Слышали пацаны он меня Сашей называет, точно нравлюсь я ему.

— А ну замолчали! — принялся гавкать и стучать палкой по камере Ванька.

Но заткнуть Сашу не вышло ни у Ваньки, как он не старался продемонстрировать мастер класс, ни вообще ни у кого. Вскоре я снова был отправлен на место ключника. Наконец компанию включая Сашу подняли в зал, а меня оставили на камерах. Сразу стало спокойно и тихо.

— Клевая да Саша? — шептались между собой жулики.

— Да только всем дает походу.

— С чего взял? Как она вообще на тюрьме давать будет?

— Так по поведению сужу.

— Да это ерунда, скучно же в тюрьме, на самом деле может она и такая, а может от скуки играет с нами. Здесь многие играют, кто во что…

— А кто такая вообще, чего столько внимания?

— Да она же эти истории пишет, ну как в журналах. Порно-малявы, тебе не попадались что ли?

— Нет.

— Ну, может повезет еще, они же не бесплатные.

— Общая! — внезапно привезли еще кого-то в нелепой, советских времен, ободранной шапке, ондатровые что ли их называли, хотя этот скорее экземпляр был из старой облезлой собаки.

— Эй, чего закурили дружно? Я разрешал нет? По одному курим!

— Все поняли начальник. Туши сигарету Шапкин блин.

Задумался и что-то проморгал как они закурили, расстреляв у «Шапкина» пачку. Непонятно как у такого раньше никто сигареты не отобрал, отдельно может его держали?

— Шапкин ты если курить хочешь вот под вытяжку встань, чего на начальника надымил?

— Извините я не знал.

— Гы-гык, — мгновенно просекли в Шапкине бестолкового новичка, впрочем, и я сегодня такой же новичок, только с другой стороны решетки. — А, ты Шапкин с какой хаты?

— А?

— Камера какая? Номер камеры на тюрьме какой?

— А это… триста пятнадцать.

— Три-один-пять надо говорить Шапкин, ты чего первый раз что ли на тюрьму заехал?

— Да.

— Понятно, а статья?

Все понятно проверяют кто такой и нельзя ли его раздеть разуть, отобрать все.

— Костя?

— Ну… — Костя был занят составлением рапорта, о том, как я доблестно обнаружил «маляву» под его чутким руководством.

Крот просил Костю написать тоже рапорт про отсутствие бабы конвоира. Но Костя опасался писать рапорта в которых виноватым выставляли начальство, поэтому тянул резину.

— Может этого Шапкина в отдельную?

— С чего бы это?

— Ну… — замялся я.

— Эй кто привез, этого как там его? Шишкова.

— Шишкова? Я.

— Че там у него в общую? Не обиженный?

— Нет в общую.

— Иди отсюда, будет что не так, скажешь. Захочет в отдельную скажешь пересадим. Драк там не допускай и прочего.

— Ладно.

Зашел посмотрел вроде все нормально, кроме того, что накурили уже и опять все разом задымили едва вышел.

— Ну чего опять то? — развел я руками — Самим же дышать нечем. Да и сигарет девать некуда что ли дымите постоянно?

— А нас Шапкин угощает. Надо брать пока угощают.

Привезли еще жуликов.

— Аккуратнее с тем что в кросах белых, — шепнул мне кто-то из старших конвоиров.

— СП? Отдельно его? — не понял я.

— Не в том плане, аккуратнее просто мало ли, он блатной известный, и зацепится любит словами, смотрящий типа опять же. В общем…

— Да ладно? Не слишком молод?

— Ну не за тюрьмой же он смотрящий, за камерой… вроде. Молодой, наглый, злой.

— А ну это ладно. — кивнул я, видать старшой и сам не особо знал кто и где он там в иерархии тюремной. Тут как в игре «сломанный телефон» бывает информация передается. А может перед новичком, то есть мной хотел показаться значимее чем есть, есть тут и такие странные люди.

Не то что бы тут кто-то кого-то боялся. Но на пустом месте зачем наживать врагов. Не так уж и сложно передать что-то на волю, а если на воле осталась братва. А если они на всю голову отбитые. Если и сам дурак в добавок. В общем если все эти «если» сложатся в одном небольшом шансе, то может конечно чего и выйти. Но в основном конечно нет, угрозами сыплют только дураки и за них нехило получают. Но все же совет разумный. Опять разом в паре заседаний перерыв объявили, камеры опять битком, и Сашу еще до кучи опять спустили из зала в камеру. Ее бы в стакан в машине, но ноет что холодно и и так мол ее права не соблюдают, жалобой грозила, чем Кротова окончательна ввела в состоянии фрустрации.

— Курить по одному, у вытяжки! — напомнил я, предвидя что все, кто из зала суда засмолят мгновенно.

— Ой, а это что за чудо? — раздался голос якобы смотрящего.

— Это кто там, Волк ты что ли? — мгновенно прильнула к решетке своей камеры Саша.

— О, да никак у нас тут сама Саша, ах Саша сколько же пацанов ты испортила своими малявами. Сколько истертых ладоней.

— Чего это я там портила то? А они сами кого хочешь испортят. А этот новенький парень мой, Волк не цепляйся к нему.

— Кто?! Вот этот?! Шляпник этот?

— Какой еще шляпник?

— А ты про кого?

— Про ключника сегодняшнего.

— Ха-ха-ха.

— Так прекратили разговоры между камерами.

— Да Волк, по-другому же делу, не по-нашему. А что за Шляпник?

— А вот тут у нас какой-то очень важный господин в шляпе стоит.

— Ты не слышал шапку в помещении снимать нужно? — спросил кто-то из жуликов Шапкина-Шляпника.

— Извините. — стянул тот головной убор.

— Хех, с какой хаты?

— Три-один-пять.

— Ты чего потом то обливаешься, болеешь что ли?

— Нет.

— Холодно же, а ты потеешь. Может сердце у тебя слабое? Воздуха бы надо. Воздуха не хватает тебе? Пацаны вы чего так навалились то? Шляпнику места нет совсем, воздуха нет.

— Да, нормально все.

— Нормально? Воздуха хватает?

— Угу.

— Чего угу то ты немой?

— Нет.

— Воздуха хватает?

— Хватает.

— Точно?

— Да, все в порядке у меня с воздухом.

— Значит вдоволь воздуха, дышишь нормально?

— Нормально. — явно подозревал подвох Шляпник, но понять в чем он не мог.

— Может тогда пацанов немного поддержишь? Тут многим как бы не хватает, не то что бы обязательно это было, но, если ты пацан нормальный. Ты нормальный же пацан, кстати, как тебя по имени то а то Шляпник и Шапкин.

— Гриша.

— Ну так нормальный ты пацан?

— Да.

— Ну вот значит поддержать надо пацанов.

— Чем?

— Так воздухом же, ты говоришь дышишь свободно, ну так что поделишься воздухом?

— Да-а… пожалуйста, дышите.

— Ха-ха-ха — заржала камера.

— Артаньянов опять у тебя порядка нет? — заглянул старший.

— Так Шишков на выход.

Шишкова, который Шяпник-шапкин подняли в зал.

— Ну че пацаны слышали Шляпник обещал воздуха подогнать.

— Ха-ха-ха… Красиво.

— Какая у него статья? Чего никто статью не знает? Вы чего в камере с ним в одной сидите… Сигареты его курите?

— Так это… конвой-то не посадил бы в общую…

Разговоры они разговаривали тихо, но мне было слышно, а за дверью уже вероятно и нет, причин кого-то дергать не было, а Шапкина, то есть Шишкова, я сразу предлагал отсадить, моя совесть чиста, обсудил я сам с собой вопросы морали. Все же отстойная работа, надо дело делать и валить.

— Эй…как-там тебя Дартаньян? — шепотом «кричала» Саша, — прости даже имя то не знаю, сигаретку то дай? Сейчас ведь опять суд, обвинение зачитают.

— Держи, — вернул я ей ее пачку.

— Ну?

— Что?

— А прикурить?

— А зажигалку куда дела?

— Зажигалки то изымают, ты не знал?

— Ладно, поверю.

— Ну и?

— Ну, что опять?

— Зовут то тебя как? Ну чего тайна что ли? Секретные сведенья?

— Не положено нам разговаривать.

— Нам всем тут много что не положено, — вздохнула та.

Тут я понял, что она чертовски переживает из-за того, что через несколько минут будет зачитывать прокурор. И возможно вся эта демонстрация всего лишь способ психологической защиты.

— Давай говори, а то буду ушастиком звать, прилипнет же, я такая, могу запросто прозвище приклеить. Почти как Волк.

— Ха! — отреагировал из общей Волк.

— Так Волков на выход. — пришли за подсудимым.

— Эх начальник, ты бы знал, как я жду этих слов, и чтобы на выход, да с вещами, да что бы на волю.

— Миша. — ответил спустя какое-то время я.

— Саша, ну да ты знаешь. Мишка-Мишка где твоя улыбка?

— Ну что за детский сад.

— Скучно же.

— Страшно, ты, наверное, хотела сказать.

— Чего?!

— Я говорю, — разъяснил я. — Слушать обвинительное заключение, наверное, страшно. Адвокат чуть попросит убавить, или совсем иную картину нарисует неважно, так ведь? Судья скинет совсем чуть и нарисует почти то, что запросил прокурор. Так что слушать его…

— А ты уже шаришь. — ухмыльнулась она грустно.

— Кравец, Антонов, Буров…. — перерыв закончился. Сашу и ее кучу подельников потащили на суд.

— Это что такое!

— Блин!

— Что там у вас?

— Кравец, я тебя предупреждаю!

— Чего случилось то?

— Да в щеку вон ключника чмокнула.

— Саша ну как же так?

— Промахнулась в губы метила.

— Саша, как так? Он же мент, Саша?

— Гы-гы-гы.

— Отставить разговоры.

— Отставить? это ты в армию иди рядовым отставать приказывай.

— Заткнитесь, а то судья вам веселым таким не скинет.

— И то верно, а ну братва заплакали дружно.

Ну-ка смени-ка мне ключника. Пошли поговорим. — опять выдернул меня на разбор полетов старший, подменив временно свободным конвойным.

— А я то что? Я как обычно. — развел я руками.

— Ты дурак что ли не врубаешься? Она играет же.

— Ясно дело все они тут играют. Я же не идиот.

— Точно? А то блин поплыл уже, сигаретки ей прикуриваешь?

— Ну ты блин даешь! — хлопнул меня кто-то по спине как оказалось сержант Богданов.

— Да я все понимаю.

— Точно? А то еще выпустишь блин птичку из клетки, потому что жалко стало. Или еще почему.

— Да, блин, я нормальный адекватный человек.

— Точно? У тебя девушки то были хоть?

— Аха-ха-ха, заржал свободный конвой.

— Блин ну это я точно обсуждать не стану с вами.

— Что не было что ли? Девственник?

— Да вы…

— Серьезно ведь потенциально опасная ситуация сорвет еще крышу вообразишь что-нибудь, да дел натворишь. Убежать тут конечно некуда, народу вон куча, но мало ли, себе все испортишь.

— Да блин, вы чего. Девушки у меня были уже и секс был раз уж на то пошло. Это просто не те вещи что я обсуждаю с кем-либо. В камерах относительный порядок, это вы вон Шляпнкина не отсадили вовремя.

— А чего его обижают?

— На бабло разводят.

— Ну и ладно, тебе то что, не бьют же, выломится из камеры так и пересадим, а так чего, может просто жизни учат, опыт приобретает человек.

— Слышь Богдан, ты это пригляди-ка за ним. Подскажи немного ему что к чему, зачем и почему, вроде нормальный он, но ребенок же совсем.

— Сделаем, дядь Кость.

В результате в моем хозяйстве теперь еще и Богдан стоял, наблюдая за мной и камерами, но надо признать дал несколько весьма ценных разъяснений которых я бы не нашел ни в одном уставе. Богдан беспрерывно трындел, на что старший делал замечания уже ему.

— Я зачем тебя поставил туда Богданов? Пиздеть?

— Передаю опыт молодым — развел тот руками, как его еще передавать, телепатически?

— Ага слышу я как вы там баб обсуждаете.

Богданов вскоре ушел со своим старшим и своим жуликом в зал.

— Что запросили? — спросил я, когда вернули Сашу и компанию.

Долго их не было, видать большое дело, если так долго прокурор обвинительное читал.

— Четыре условно.

— Условно? А чего такая убитая плясать должна да петь.

— Вторая делюга есть. По ней считай уже условки не будет, поскольку судима, и этот срок частично сложат.

— Понятно, а что в одно дело не объединили эпизоды?

— Там совсем другая история, без этих, — кивнула она в сторону видно про сегодняшних подельников. — своя, история.

— Ясно. Серьезная статья?

— Сто пятая.

— Нифига себе — я аж инстинктивно отступил на шаг.

— На самом деле, там все не так было, как звучит. Может на сто восьмую переквалифицируют. Если конечно попадется судья как эта и прокурор, да и адвоката бы нормального.

— Да уж Сашка прокурорчик-то явно тебе поверил. Слезкам твоим крокодиловым. — шандарахнул в стену подельник явно злой что ему не фартануло как Саше.

— Эй потише.

— Потише, а? Сссс… Рммм.

— Семь — показала она мне пальцами, видать столько запросили Большому и наверняка никак уж не условно.

— Так ты если будешь дергаться руки за спину перестегнем понял? — пришел старший конвоя «Большого».

— Извини начальник нервы.

— На покури, остынь. — старшой выдал сигарету и вышел на лестницу и в предбанник.

— Приговор когда?

— Сейчас посовещаются, скажут когда, сегодня точно нет там писанины вагон. Перерыв что бы решить насколько длинный будет перерыв. — пошутила Саша, но в место улыбки по щекам потекли слезы. Забилась в угол своей мелкой камеры.

— Что Саша разбил тебе сердце твой ключник? — пошутил проходивший мимо Волк, заметив размазывающую слезы Сашку. У него видать тоже или перерыв или конец. За дверью что-то оживленно обсуждали конвойные и дико ржали. Не иначе Волков на суде что-то смешное учудил, а может о чем-то другом.

— А у тебя что Волк? — поинтересовалась Саша.

— А что у меня? Поклеп как всегда, я же невиновен это всем известно. — заставил улыбнуться всех этими словами матерый рецидивист.

Тут я учудил, то ли из хулиганских побуждений, то ли и впрямь «птичку» стало жалко, исполнил, но не в полный голос конечно, короткий отрывок из песенки. А может общение и выступление с Дождиком сказалось, ведь я побывал на сцене и то ощущение условно скажем «эйфории» засело в моей голове. Или с таблетками перебор? Или это такая быстрая профдеформация о которой говорят на психологии? Или нервное? Или…

— Ну ты артист — прильнули жулики к дверям.

— Да я что, вот у меня приятель… есть. — осекся я.

— Слушай Миша, а не Круг ли твоя фамилия? — усмехнулась Саша. — Ладно, я согласна, поедем, ха-ха-ха.

М-да, ладно хоть никто из конвоя не видел и не слышал, увлеченные некой слишком веселой своей историей, могли и не понять шутку. Они так ржали что вышла даже помощник судьи и попросила быть по тише, а вот это серьезно считай судья замечание сделала. Крот было просил и меня написать объяснительную по поводу отсутствия конвойной бабы, да я забил, по совету Кости. Ну да я все равно стажер чего толку.

В следующие дни я попадал в верховный суд, там более продумано место для конвоя и жуликов, с одной стороны, а с другой, помещения очень уж сырые. В горсуде был первый этаж, а тут подвал, с низким потолком, старого здания. Зато камеры удачнее расположены и комната для конвоя. Решили меня ключником пока и гонять, с подменами по всем залам, Марков решил, что так быстрее соображу суть службы. А всякую фигню вроде следственных действий, экспертиз и прочего как-нибудь потом.

— Ты Михаил?

— А ты кто?

— Ты что ли парень у Сашки?

— Чего?! — мягко говоря охренел я. — Какой еще Сашки? — на всякий случай я уточнил, уже подозревая ответ, поскольку и спрашивающая выглядела как наш контингент, и иных Сашек я так сразу и не припомнил бы.

— Кравец, какой же еще. Да ладно вся тюрьма уже в курсе и не только тюрьма. — усмехнулась она, наслаждаясь моей реакцией не иначе.

— Чего?! — я собственно и не пытался скрыть степень своего аху…дивления.

Хихикнула она исполнив строчки явно из песни и уже совсем другим голосом, серьезным спросила: — Ладно, тебе бакби нужны или нет?

— Всем нужны, смотря что надо. — справился я с удивлением.

— Пачку сигарет передать бы одному человеку. Три сотни тебе. Легкие деньги.

— Что в пачке? — подумав уточнил я. — Сигареты в такую цену проще в тюрьме купить.

— Да вообще затык такой случился, не успели дачку передать, а у него сигареты кончились, вот и…

— Слышь, не гони. — прервал я ее. В сигах что? Малява, наркота или еще что? Лезвие не потащу сама понимаешь, сиги выпотрошу, впрочем, не скажешь сама то и даже не возьму.

— Ладно, а говорили молодой, неопытный. Я ты смотрю шаришь. Малява там. Возьмешь?

С одной стороны, на хер не надо, не по делу вроде и… С другой у меня бабки кончились. Опять же мне легенду плохого парня надо делать или нет? Или не настолько плохого? Черт подробнее надо было узнавать, что можно, а что не стоит. Тут из роты вышел один из «тех» прапоров — Гена.

— Ладно давай, пачку, проверю, маляву передам. Деньги?

— Вот — вытащила она.

— Что дура?! — воскликнул я, специально привлекая внимание Гены, краем глаза отметил вышло. — Не на виду же. — забрал я деньги и быстро сунул в карман. — Все иди.

— А ты ничего так, — кокетливо поправила она свои волосы. — Вечером что делаешь?

— Все иди.

— Ой еще и верный. Ладно передам Сашке что верность ей хранишь и ждешь.

— Да иди уже…

Исполнила она еще пару строчек песни, на кураже.

— От Волка тебе привет. — совсем иным тоном сказала она и развернувшись быстро пошла прочь.

От Волка значит? Угум-с. Значит Саша не причем, какого фига? Чего этот Волков если такой крутой в тюрьме свои вопросы не решает, зачем через конвой, да еще и вообще непроверенного человека? Подстава? Или задел на будущее? Или в тюрьме его прижимают? Ничего непонятно, но ладно, поздно пить боржоми, хотя можно и не передавать. Но деньги то я взял. М-да.

В Верховный наконец попал с нужным мне человеком одним из «банды прапоров», поскольку мой наставник выпросил отгул. А я напросился через взводного, чтобы еще и на нужного человека в списках на конвой попасть. В роте завертелся какой-то шухер. Видимо Марков отнес наверх Кротовские бумаги. Начальник ГУВД в отпуске, начальник МОБ вообще взят под стражу, вместо них явные временщики, вероятно поэтому Марков и тащит наверх ворох бумаг или он всегда такой? Ну, да мы вовремя убыли в наряд от начавшейся беготни. Хотя в этих сырых подземельях Верховного суда, мне кажется запросто можно заболеть. Жулики ладно, но конвой-то в тех же условиях.

— Иди покури, — отправил меня наверх Сергей Чемоданов, еще одни прапор «из тех».

Я было двинул на улицу, но тут буханка наша подъехала, поэтому открыв подвальную дверь я быстро спустился обратно вниз.

— Мама привет передала, — с этими словами Чемоданов что-то передал жулику в отдельной камере.

Интересное кино. Специально он что ли? Что за игры. Хотя по лицу вроде он расстроен что я увидел.

— Какого хера?!

— Жуликов привезли. — пожал я плечами.

— С-ка, потом поговорим.

Через какое-то время мы остались ненадолго вдвоем, всех подняли по залам. В верховном, обычно меньше народа, чем в городском. В горсуде вряд ли можно остаться вдвоем с пустыми камерами, разве что в самом конце дня или в самом начале.

— Ты не стукач?

— Нет.

— А Марков чего про тебя болтает?

— А что он болтает?

— Всякое.

— Понятия не имею, невзлюбил что-то он меня. А чего он болтает то?

Мой вопрос остался без ответа, но по крайней мере хоть шажок в нужном мне направлении случился. Чемоданыч конечно прогнал пургу, что мол мама жулика, его соседка пожилая. Больная женщина не может стоять очередь, что в сизо на передачи. Сигарет вот на последние деньги подкинула сыну. Ага-ага, я киваю, верю конечно. Видно некоторые не прочь передать что-то, хотя, как я понимаю жуликам проще на тюрьме договариваться, но видимо ситуации бывают разные. Про компьютер что-то пока не знаю куда и к чему вставить хоть слово, про такие вещи тут вообще никто не говорит, совершенно иной контингент людей. Ни одного намека что бы как-то в тему фразу сказать.

— Сидоров? — спрашиваю в общую камеру, стою у камер наблюдателем.

— Ну?

— Баранки гну! Показалось, думал одноклассник. — щелбаном, отправляю в камеру свернутую бумажку.

Ну вот, в отличии от прапорщика Сергея, я сделал все красиво. А сигареты, блатные кстати, себе оставил, правда курить я не спешу мандраж и даже паника первых дней прошла, курить я все же не стану, разве что по случаю и обстановке. Но сигареты, это валюта и отличный способ управлять частью контингента.

— Как? — спрашивает меня через какое-то время Сидоров.

Постучал пальцем по своему виску, развел руками. Пипец, он меня еще и спрашивает о чем-то совсем уже что ли. Вроде ничего такого в бумажке не было, «все что нельзя сделать сегодня, надо отложить на завтра». А Сидоров явно загрустил, и это мягко сказано. Значит какая-то кодовая фраза была это. Эх, чувствую подставился я с малявой, ошибся, как бы чего не вышло.

Сидорова подняли в зал, а минут через двадцать прибежал пристав, что протирает штаны в суде, якобы обеспечивая некий порядок.

— Эй! Конвойники!

— Чего?

— У вас ЧП вашу мать!

— Что?

— Второй зал!

— Что там?

— Жулик к своему горлу лезвие приставил!