КвазаРазмерность. Книга 6

Глава третья

Демир не знал почему, но Эсфирь понравилась ему с первого взгляда. Понравилась не как женщина, а как партнер в опасном союзе, который он заключил с Фароном при посредничестве представителей агентства «Ксанет», впутавшихся волею судьбы в это опасное предприятие. Демир еще не сделал официального предложения, но уже рассматривал Окса и Лиора в качестве союзников. Во-первых, их агентство зарекомендовало себя за последние три года только с лучшей стороны, а во-вторых, они были в курсе того, что происходит, и привлекать сторонних силовиков, скажем представителей агентства «Энеида», было более опасно, несмотря на то, что «Ксанет» в подметки не годился последним.

– К тому же «Энеида» является неофициальным партнером Иерархии, – сказал бывший клирик по имени Легре, принявший решение присоединиться к Фарону и Демиру, не увидев в их союзе конфликта интересов с Энрофой, проект которых продолжал курировать, передав управление Рахабу и Турелле. К тому же таких групп, как у Рахаба и Туреллы, по всей КвазаРазмерности было еще не меньше дюжины, так что потеря одного спонсора в лице Демира не была смертельна. Да и Юмико в любом случае должна была предвидеть подобное, рассматривая запасные варианты… – Если, конечно, программа Чанго изначально не планировала, чтобы все получилось именно так, – сказал Легре.

– Что это значит? – насторожился Демир.

– Думаю, он хочет сказать, что, берясь за подобные проекты, нужно перестать удивляться чему-либо, – сказала Эсфирь, огромные глаза которой смотрели сразу и на Демира, и на Легре.

Демир кивнул, но еще долго оставался задумчивым, гадая, какая роль отведена его сыну в этой истории. Хотелось верить, что похищение Джаво было нужно только для того, чтобы подготовить встречу его, Демира, с Фароном, и больше мальчишку не побеспокоят, но…

– Когда ставки так высоки, как сейчас, то невозможно ни в чем быть уверенным наверняка, – сказала Эсфирь, когда арендодатель поделился с ней своими волнениями.

Демир смерил ее внимательным взглядом и подумал, что эта странная женщина напоминает ему каким-то образом всех друзей, которые у него когда-либо были. Возможно, виной всему постоянные смены настроений, а возможно, причины симпатии заключены в том, что Эсфирь – генетическая ошибка, и он жалеет ее, потому что сравнивает со своим сыном, способности к нейропатии которого считает недугом.

Демир хорошо запомнил день, когда впервые увидел ее. Она была вздернутой, агрессивной, балансировавшей на грани нервного срыва. Если бы Окс, к которому она обратилась, чтобы он устроил ей встречу с Демиром, не усыпил ее, то быть беде – арендодатель понял это, когда изучил личное дело Эсфирь, пытаясь разобраться, почему она стала содомитом. Если верить отчетам Института всемирной иерархии, то женщина была сущим дьяволом – дикий, не поддающийся контролю хищник, вышедший на охоту. И жертвой может стать кто угодно. Достаточно одного неосторожного взгляда, слова. Если верить клирикам, то последние ученые, пытавшиеся исправить нарушенные связи дефективного мозга Эсфирь с дополнительным, установленным вместо правого легкого, поплатились за это жизнью.

– И этого монстра Фарон отправляет ко мне вести переговоры от его лица? – опешил Демир, когда увидел ее впервые в офисе агентства «Ксанет».

Разговор с Оксом, а затем тщательное обсуждение деталей с Лиором, мозгами «Ксанета», убедили его, что в сотрудничестве с Фароном есть смысл, но встреча с Эсфирь…

– Смотрю на нее и понимаю, что заключил сделку с содомитами, – признался Демир. – Кто, находясь в здравом уме, мог послать подобного монстра к компаньону?

– Привыкай к странностям, – посоветовал Лиор, успокоив арендодателя обещанием, что Эсфирь придет в норму, как только окажется вне зоны действия нейронных сетей.

– Хотите, чтобы я отвел этого монстра в квартал, который подготавливаю для возвращения сына в Размерность? – опешил Демир.

Лиор и Окс промолчали, сочтя вопрос риторическим.

– Нет, к черту – проще отказаться от сотрудничества, вернувшись к нормальному бизнесу! – замахал руками арендодатель, собрался покинуть приемную агентства «Ксанет», сбежать, спрятавшись в своем квартале, взяв паузу, чтобы все обдумать, но не успел сделать и пары шагов, как любопытство взяло верх. – Ладно, давайте доставим Эсфирь в зону нейронных войдов и посмотрим, исцелится или нет она чудесным образом, как вы обещаете, – предложил он, уточнив, что в случае провала разорвет все отношения с Фароном и агентством «Ксанет».

– Разумно, – согласился Лиор, отправив Окса сопровождать Эсфирь, сдерживая ее неконтролируемые вспышки ярости.

Они воспользовались частным транспортом Демира, фривольно мчась по магнитной дороге в левой полосе, которая была почти всегда свободной, списывая с личного счета водителя за движение по ней столько единиц Влияния, что большинство предпочитало держаться ближе к правой стороне, где движение было намного дешевле, да и частного транспорта в Isistius labialis после трагедии вековой давности почти не осталось: местных жителей было мало, а клонам, чьи тела использовали туристы, прибывавшие из других жилых комплексов, запрещалось пользоваться частным транспортом без специального разрешения.

В дороге Эсфирь стало совсем плохо. Она запрокинула голову и захрипела. Изо рта пошла пена. Несколько раз попыталась наброситься на Демира, но Окс крепко держал ее, прижимая к спинке заднего сиденья. Женщина была сильной, и если бы он не мог, благодаря изобретению Эсфирь, подаренному ему и Лиору три года назад, задействовать дополнительную силу напарника, то ни за что не удержал бы ее.

Демир бранился всю дорогу, правда ругательства были на редкость цивилизованными и, несмотря на то, что принадлежали коренному жителю Размерности, Окс не мог разобрать сути, лишь улавливал отдельные слова и фразы. Странно, но когда они наконец-то оказались в зоне нейронного войда и Эсфирь сначала успокоилась, а затем начала приходить в чувства, брань Демира не стихла, а, наоборот, усилилась.

– Тебе не угодить, – шутливо подметил Окс.

– Отец всегда учил меня держаться подальше от сомнительных сделок, – сказал арендодатель. – Сегодня, пока мы ехали сюда, я решил, что пора ставить в истории с Фароном точку, но сейчас… – он нахмурился, заглянув в огромные глаза Эсфирь.

– Что? – тихо спросила она, все еще испытывая слабость после длительного нахождения под действием нейронных сетей.

– Думаю, нам многое нужно обсудить, – осторожно сказал Демир.

– Ты хочешь обсуждать это многое прямо сейчас или дашь мне возможность прийти в себя? – хмуро спросила женщина.

Квартал, выкупленный Демиром для сына, только начинал строиться. Первые каркасы, созданные координаторами, были возведены исключительно для служб проверки соответствия, курируемых Иерархией. Клирики хотели быть уверены, что конечные планы застройщика не разойдутся с начальными замыслами. Идея Демира создать здесь развлекательный центр пришлась им по вкусу, но стоило сделать один неверный шаг – и клирики ликвидируют разрешение, а проект поручат другому арендодателю или финансисту, готовому сотрудничать.

Эсфирь поселилась в доме, который в будущем должен стать центром квартала. Демир создавал его для сына, но свободных комнат там было так много, что можно было спокойно разместить все поселение содомитов. Впрочем, насмотревшись на Эсфирь, Демир предпочел бы больше никогда не встречаться с другими изгоями общества. Хватит с него и генетической ошибки, направленной к нему Фароном для ведения переговоров. До того, как стать содомитом, она убила много людей, но арендодатель почему-то запомнил только ученого-акеми, которому Эсфирь выдавила глаза, повредив мозг, превратив в калеку, неспособного существовать в своем теле. Конечно, акеми использовал ее как подопытную крысу, коих в Isistius labialis после появления игровой площадки «Голод» было пруд пруди, но…

– Не хочу, чтобы когда мой сын поселится здесь, Эсфирь все еще оставалась в этом квартале, – сказал Демир.

– Лиор провел детальный анализ и готов поручиться за нее, – успокоил встревоженного отца Окс.

Это был первый день знакомства Демира с Эсфирь. Тогда он боялся даже оставаться с ней наедине, но после страх отступил. Женщина восстановилась от длительного пребывания под пагубным для нее воздействием нейронных сетей и превратилась в замечательного собеседника. Какое-то время Демир общался с ней в присутствии Окса, затем начал доверять, встречаясь наедине.

Так как нейронные сети были отключены, то за охрану периметра отвечали синергики – еще одно нарушение, о котором не знали клирики. Впрочем, мало кто мог проникнуть на территорию квартала без специального разрешения. Проект был официальным, и блокировка осуществлялась за счет энергетических полей общих нейронных сетей. Защитный купол создавался не изнутри, а извне – давно практикуемая система, призванная защитить жителей от попадания в нейронные войды. Вначале инженеры Размерности просто научили сети блокировать доступ к непокрытым территориям, затем подобная практика начала применяться к строительным проектам.

Демир не скрывал, что хочет встретиться лично с Фароном, но отправиться в поселение содомитов не был готов, а Фарон не мог встретиться с ним в Размерности, так как давно лишился своего тела и не хотел подвергаться процедуре восстановления связей с клонированной физической оболочкой, которую могли предоставить центры Энрофы. Так что оставалось либо общаться с Эсфирь, которая поклялась, что больше никогда не покинет нейронный войд, либо привлекать к проекту новых лиц. Причем решать должен был Фарон, потому что Демир был далек от деловых связей с Квазаром. Он был коренным жителем Размерности, посетившим мир Подпространства всего несколько раз, да и то в качестве туриста, чтобы расширить свой кругозор.

Посредником между Демиром и Фароном оставался Окс. Его напарник сказал, что нужно набраться терпения, потому что подобные союзы не заключаются в мгновение ока.

– Думаю, они послали Эсфирь в качестве второй части подготовки предстоящей сделки, – объяснял Лиор, обсуждая вопрос с Оксом. – Первой частью был ты. Тебе отводилась роль катализатора, который должен был разжечь любопытство Демира. Эсфирь должна помочь этому огню окрепнуть, подготовив площадку для появления главного игрока.

– И кто это будет? – спросил Окс, давно перестав удивляться удивительным способностям напарника к дедукции.

Он и до появления Эсфирь не был глупцом, а после того, как получил возможность использовать часть мозга напарника, превратился в гениального стратега, благодаря которому «Ксанет» быстро пошел в гору.

– Полагаю, очень скоро к нам присоединится кто-то из близкого окружения Фарона, – сказал Лиор. – Кто-то способный стать недостающим звеном союза, объединив главных участников…

Он говорил много, вдаваясь в подробности, с точностью описав личность нового участника союза, не сумев назвать лишь имя – Легре.

Бывший клирик присоединился к Демиру незадолго до того, как сын арендодателя вылетел с игровой площадки «Фивы», поселившись в приготовленном ему квартале, став соседом Эсфирь, которой Демир к тому времени начал доверять настолько, что поручил заботу о своем ребенке.

Легре не претендовал на роль компаньона. Ему хватало статуса консультанта. К тому же, работая с Демиром, он был уверен, что рано или поздно арендодатель начнет курировать не только проекты получения энергии Подпространства и вечной жизни, но и связанные с разработкой новых терминалов. По крайней мере, те, что возглавляют Рахаб и Турелла. Нужно лишь набраться терпения, планомерно вдалбливая Демиру, что вечная жизнь неразрывно связана с нейропатами и системой бестерминальных переходов, способной вывести на новую ступень развития весь двухуровневый мир.

Первое, что сделал Легре в качестве продвижения проекта нейропатов, – это убедил Демира прекратить поиски ученых, готовых взяться за разработку системы блокировки подаренной природой сверхспособности.

– Таких ученых в современном мире просто нет, – сказал бывший клирик. – В лучшем случае вы найдете шарлатанов или безумцев, готовых экспериментировать с ядрами личности, разрушая необходимые для существования связи, потому что ничего подобного никогда не делалось. Скольких нейропатов вы готовы принести в жертву несбыточной мечте? И кто станет первым подопытным?

Демир уступил уговорам, но не потому, что слова Легре стали для него откровением – нет, он слышал подобное не раз, но прежде никто не предлагал ему в качестве альтернативы заняться разработкой новых генераторов, способных решить проблемы с недостатком энергии, не говоря уже о возможности вечной жизни. К тому же разрыв связей личности с биологической оболочкой, что неизбежно происходило при обретении вечной жизни, предполагал, что нейропат лишался своих способностей. Конечно, многие утверждали, что главные причины нейропатии кроются на уровне ядер личности, но большинство ученых считало, что процесс эволюции затронул не только энергетическую часть человека, сознание, но и биологическую оболочку – его тело. Так что если разорвать связь с телом, а потом провести процедуру восстановления, используя тело клона, то был небольшой шанс, что способность нейропатии утратится или ослабнет настолько, что не сможет развиться до уровня, когда начнут выгорать чувства.

Легре выслушал идеи Демира и сказал, что в них есть доля здравого смысла.

– Тем более что подобные эксперименты никогда не проводились с участием нейропатов, – признался бывший клирик, сохранив беспокойному отцу надежду, но при этом не забыв рассказать о неудаче Аст-Пла, словно желая подчеркнуть, что разработки требуют времени и навыков.

Демир не спорил. Сейчас для него было главным сохранить понимание того, что он не бросает попытки избавить сына от нейропатии, а просто берет паузу, чтобы накопить необходимые знания.

Проведя совещание, приняв за основу мнение Фарона об этапах развития совместного проекта, Демир и Легре решили, что начинать нужно с создания систем, способных перенаправлять в материальный мир энергию Подпространства, используя тонкие грани временных мембран. Эти разработки при условии давали им возможность вступить в открытую конфронтацию с Институтом всемирной иерархии, когда власти Размерности пронюхают о конкурентах. Несомненно, клирики попытаются задушить проект в зародыше или прибрать к своим рукам, поэтому нужно построить защиту таким образом, чтобы создавать иллюзию соперничества как можно дольше, отвлекая внимание от основных разработок, связанных с вечной жизнью.

Вначале Демир встретил непониманием идею Фарона принести в жертву разработку генераторов, чтобы отвлечь внимание от другого проекта, но затем, взвесив все за и против, решил, что усидеть на двух стульях все равно не удастся и, если работать и над вечной жизнью и над альтернативными генераторами, то можно лишиться и того и другого.

Что касается проекта терминалов нового образца, курируемого Легре, то Демир помог проекту Рахаба и Туреллы собрать группу мелких арендодателей, не представлявших по отдельности веса в Isistius labialis, но вместе ставших влиятельным спонсором.

– Это позволит тебе удовлетворить на время интересы Легре и не замараться самому, – сказала Эсфирь, когда озвучила свой план касательно мелких арендодателей комплекса. – Потому что когда тебе придется вступить в открытую конфронтацию с Иерархией, то клирики поднимут всю грязь, что связана с тобой, выставив на всеобщее обозрение.

– Разумно, – согласился Демир, давно перестав удивляться, что Эсфирь, когда на нее не действуют нейронные сети Размерности, ведет себя весьма рассудительно и может давать неплохие советы.

– Если дело выгорит, – сказала Эсфирь, – то после можно будет присоединить проект Рахаба к основным разработкам, потому что как только мир узнает о том, что открыт способ получения перенаправления энергии Подпространства в материальный мир, да еще и находится в свободном доступе, то это вызовет такой переполох, что проблемы с разработкой терминалов нового вида, запрещенные ныне Иерархией, станут далеко не первыми в списке трудностей, с которыми столкнутся клирики. Новые источники энергии разрушат их монополию на право создания устаревших генераторов холода, что является сейчас гарантом их власти в мире Размерности.

– Главное, чтобы не начался хаос, когда влияние нынешней власти начнет ослабевать, – тяжело вздохнул Демир.

– Думаю, хаос неизбежен на ранних этапах. Ты ведь знаешь, что если убрать роль Архитектора из теорий зарождения Вселенной, то мир появился из хаоса. Так что принимай любое начинание за хаос, стремящийся к порядку.

– Надеюсь, так оно и будет, потому что иначе наш мир может увязнуть в мелких конфликтах, лишившись центрального стержня власти. Конечно, альтернатива клирикам видится в лице адептов Малика, но я сильно сомневаюсь, что представители «Мункара и Накира» смогут навести порядок в Размерности, особенно учитывая, что в Isistius labialis, например, большинство жителей все еще обвиняет адептов в трагедии, унесшей жизни большей части местного населения. Они никогда не примут «Мункара и Накира» в качестве альтернативы Институту всемирной иерархии. Плюс нельзя забывать о местных гильдиях и союзах, как среди ученых, так и среди торговцев. В нашем комплексе и в Hexactinellida их в разы больше, чем в Galeus longirostris, где власть клириков практически абсолютна, так что не стоит исключать возможность распада КвазаРазмерности на отдельные жилые комплексы, где будет своя власть, пришедшая на смену Института всемирной иерархии. Худо-бедно, но клирики удерживают современный мир от распада, поэтому, разрабатывая стратегию противостояния Иерархии, нужно учитывать вероятность появления менее крупной, но, возможно, более агрессивной власти, как в нашем жилом комплексе, так и в двух других.

– Не думаю, что тебе стоит беспокоиться об этом, – сказала Эсфирь. – Нынешняя власть исчерпала свои возможности. Разделение и конфликты среди разработчиков и ученых разных комплексов происходят уже сейчас. Видимость стабильности остается только в Galeus longirostris, да и то лишь благодаря тому, что центр КвазаРазмерности постоянно тянет одеяло на себя, привлекая на службу в Иерархию лучшие умы из Isistius labialis и Hexactinellida, – на тонких губах Эсфирь появилась улыбка. – Когда живешь в поселении содомитов, а вокруг бродят толпы безумцев, то порой узнаешь много интересных вещей. Не от садистов и психопатов, конечно, но, например, от тех, кто ставит на них эксперименты. Так мне стало известно, что группа акеми, прежде сотрудничавшая с Фароном и Аст-Пла, сейчас работает с гильдией торговцев из Hexactinellida, которая планирует отделиться от КвазаРазмерности, считая себя вполне самодостаточной. От представителей Энрофы я знаю, что отделение планируется и в Isistius labialis. Пока знамя независимости держит только союз разработчиков, не представляя для клириков серьезной угрозы, но как только вокруг них сплотятся финансисты и торговцы, то эту лавину будет не остановить. Иерархия консолидировала мир, внушив нам, что мы не можем выжить порознь. Но если вначале права и достижения распределялись поровну между тремя уцелевшими после наступления Великого ледника комплексами, то в последнее тысячелетие мир медленно смещался к Galeus longirostris. Клирики, возведя в абсолют непогрешимость своих решений, убедили КвазаРазмерность, что жилые комплексы зависят от Galeus longirostris и не смогут выстоять самостоятельно. Какое-то время люди действительно верили, что это так, некоторые верят даже сейчас, но прецедент с Isistius labialis, который смог самостоятельно восстановиться после трагедии, подает хороший пример, что каждый комплекс может стать независимым. Конечно, никто не говорит о полной изоляции. Сохранятся торговые отношения, обмен знаниями, технологиями, но никто больше не будет снимать сливки с колоссальных прибылей, которые дают игровые проекты Isistius labialis, перенаправляя средства в фонды развития Galeus longirostris, или пользоваться плодами реформы образования, забирая в Иерархию центрального комплекса поколения гениальных инженеров, не считаясь с тем, что в их образование торговцы Hexactinellida вложили целые состояния, ожидая, что ребята вырастут, оставшись в родном комплексе… – Эсфирь нахмурилась, проводя какие-то подсчеты. – Ты знал, что примерно семьдесят три процента изобретений и открытий, сделанных в стенах Иерархии, которыми клирики хвастаются, гордо заявляя, что без них прогресс остановится, принадлежат поколению инженеров из Hexactinellida? Я уже молчу, что бюджетные средства, столь щедро разбазариваемые Иерархией на поддержание собственных убыточных исследовательских центров и авантюр, созданных в основном ради пиара, типа экспедиции к центру Великого ледника, проводятся преимущественно на деньги, полученные от игровых площадок Isistius labialis! За последние десятилетия клирики потратили запредельные суммы единиц Влияния на строительство перевалочных баз для экспедиции, призванной отвлечь внимание от проблем с устаревшими генераторами холода, когда эти средства можно было пустить в образование, как поступили торговцы из Hexactinellida, или в модернизацию нейронных сетей и в улучшение уровня жизни, как сделали разработчики и финансисты Isistius labialis. Причем не забывай, что торговцы и финансисты использовали собственные накопленные не за один год средства, продолжая выплачивать клирикам внушительные компенсации. Если политика Иерархии не изменится, то для нового технологического толчка потребуется как минимум еще лет двадцать – быстрее независимые инвесторы просто не смогут собрать нужные средства. Теперь добавь сюда авантюру клириков с экспедицией к центру Великого ледника, под эгидой которой они планируют привлечь средства независимых инвесторов. Конечно, вначале акция будет проводиться на добровольной основе, но потом, когда желающих не окажется, Иерархия разработает новую принудительную стратегию… И если вначале этой авантюры у кого-то еще были сомнения, то после того, как первая экспедиция провалилась по техническим причинам и клирики объявили, что не оставят попыток добиться успеха, все поняли – дальше будет только хуже. Я далека от мира Размерности, но говорят, что нейронные новостные каналы накаляют атмосферу, преподнося жителям экспедицию как панацею от энергетического кризиса. И люди верят. Конечно, в Квазаре информационное влияние клириков практически незаметно, но до тех пор, пока жизнь в мире энергии неразрывно связана с материальным миром, главенствующую роль в принятии важных вопросов будет иметь Размерность. Беда в том, что раньше клирики действовали крайне осторожно, позволяя людям приспособиться, а сейчас, особенно после провала курируемого ими проекта квазацентристов, все закрутилось с чудовищной скоростью. Находящиеся в ведомстве Иерархии генераторы холода давно работают на пределе своих возможностей. Я уже не говорю о степени их износа. Каждый день то тут то там они выходят из строя, позволяя Леднику заморозить целые кварталы. Но, испугавшись конкуренции, клирики, вместо того, чтобы возобновить исследования альтернативных источников энергии, необходимой для существования КвазаРазмерности, решили запустить идиотский проект по изучению Великого ледника, кормя жителей мира обещаниями, что скоро начнется потепление и необходимость в дополнительной энергии отпадет сама собой. Те, кто поумнее, тут же подметили, что генераторы Размерности, перерабатывающие энергию холода, тоже потеряют часть своих мощностей во время потепления, но клирики мгновенно убрали этих людей с центральных новостных каналов, обвинив в недальновидности и желании вставить палки в колеса набирающего ход прогресса.

– Да, о последнем я тоже слышал, – согласился Демир. – Редкостная чушь, в которую, как ни странно, поверили многие жители Размерности, включая тех, что живут в нашем комплексе и даже в Hexactinellida.

– Неважно, сколько людей в это верит сейчас. Попытайся представить, что будет, когда авантюра с повторной экспедицией провалится. Конечно, клирики могут соврать и заверить мир, что Великий ледник сдает позиции или, на худой конец, перестал прогрессировать. Это даст Иерархии, возможно, десяток лет, но что потом? Что будет, когда люди поймут обман?

– Звучит как приговор.

– Нет, если действовать быстро и решительно. Конечно, наши открытия взбудоражат мир КвазаРазмерности, но если преподносить их один за другим, то это может сохранить существующий ныне порядок. Первой мы выбросим на рынок технологию получения энергии посредством тонких граней временных мембран, затем, когда комплексы начнет лихорадить, выльем на них ушат холодной воды в виде вечной жизни, указав совершенно иные ценности, чем были прежде. Под итог, когда разберемся с нюансами и решим незапланированные проблемы, без которых, разумеется, не обойтись, можно будет указать застывшему в растерянности миру новый путь, начав с бестерминальных переходов и, если ученые Энрофы подсуетятся, подарив человечеству менее сложную технологию восстановления разорванных связей личности и биологической оболочки, чтобы обрести вечную жизнь в Квазаре, а затем при желании вернуться в Размерность, используя свое тело или тело клона с той же легкостью, как сейчас это происходит в терминале переходов.

– Звучит разумно, – согласился Демир. – Это… Фарон тебе подсказал?

– Почему ты решил, что это не могут быть мои собственные умозаключения?

– Потому что… – Демир смутился, решив промолчать.

– Потому что я содомит? – помогла ему Эсфирь.

Он кивнул, стараясь не встречаться с ней взглядом. Она долго молчала, затем сказала, что теперь ему лучше спать под усиленной охраной.

– Почему? – опешил Демир.

– Потому что если я содомит, то после подобного оскорбления сочту делом чести найти тебя и убить… Медленно и мучительно.

– Это шутка, да?

– Нет. За долгие годы я хорошо изучила содомитов, и поверь, большинство из них поступят именно так. Другие предпочтут просто унизить и сломать твою волю, сохранив жизнь.

– Но… Но ты же не содомит!

– Верно, вот только ты для себя определись с тем, кем видишь меня. А то крутишься, как лживый клирик на общественном выступлении, пытаясь использовать факты с выгодной для тебя стороны, замечая, по мере необходимости, одно и пропуская другое.

Мини-ссора вспыхнула и угасла, не разгоревшись. Демир выдержал паузу, дипломатично вспомнил о важном сеансе связи по шифрованному нейронному каналу с торговцем из Hexactinellida, желавшим арендовать помещения под будущий склад, и ретировался. Спустя два дня Демир вернулся и принес извинения, посчитав, что обиды Эсфирь должны угаснуть за это время.

– Не было обид, – отмахнулась она. – Всю свою жизнь я слышу нечто подобное. Сначала люди оскорбляли меня, называя генетической ошибкой, затем убийцей… Поверь, в этом списке быть содомитом, учитывая, что благодаря этому я познакомилась с Фароном, Легре, Мьюзом и многими другими хорошими людьми, не так плохо, как кажется.

– Я понимаю, – сказал Демир.

– Вот как? – криво ухмыльнулась Эсфирь.

Он кивнул, напомнив, что его сын нейропат.

– Мне, конечно, сложно представить себя в его шкуре, но достаточно того, что я видел, как он потерял друзей, превратившись в изгоя, как только обнаружился его недуг.

– Да, мальчишку действительно жалко. Раньше нейропатия проявлялась на более поздних этапах… – Эсфирь замялась, но любопытство взяло верх. – А правда, что из-за его способностей пострадал хранитель?

– Пострадало много кого, а хранитель и еще один человек погибли, – нехотя признался Демир.

Эсфирь удовлетворенно кивнула, помолчала, но все-таки решила задать еще один вопрос:

– И как ты смог замять это дело?

– Не я. Это сделали Рахаб и Турелла. Если бы они не вытащили Джаво из той заварушки, то быть ему на допросе в Иерархии, а мне на заметке у клириков.

– Понятно… – протянула Эсфирь. – И поэтому ты решил потом спрятать его на игровой площадке «Фивы», от греха, как говорится, подальше?

– Не понимаю, что означает последний анахронизм, но полагаю, суть ты уловила верно.

– А как к этому отнесся сам Джаво? Все-таки он коренной житель Размерности, а «Фивы» – это игрушка Подпространства. Я понимаю, что только так можно было снизить активность проснувшихся сверхспособностей, но он ведь ребенок, верно? А для детей главное повеселиться. Им сложно объяснить далеко идущие планы.

– О, не волнуйся за Джаво, – расплылся в улыбке Демир. – Сорванец последний год только и говорил о том, чтобы попасть на игровую площадку. Постоянно клянчил, чтобы я подкупил организаторов, позволив ему приобрести полноценный ключ игрока. Конечно, как и всех коренных жителей Размерности, его привлекал проект «Голод», но следом в огромном списке детских интересов шли «Фивы», так что, когда я предложил ему спрятаться там на время, он вместо того, чтобы состроить кислую мину, закричал «ура».

Демир увидел недоверие в огромных глазах Эсфирь и предложил изучить игровой лог Джаво, подтверждавший, что мальчишка действительно весело проводит на игровой площадке время.

– Пара инженеров, которых я нанял, чтобы они следили за игровым процессом сына, говорят, что он несколько раз даже попадал в нейронные трансляции с игровой площадки. Я не уточнял, за какие заслуги или проказы, но что он не скучает в «Фивах» – это точно, – Демир улыбнулся и решил добавить, что как только мальчик покинет игровой проект, то поселится рядом с Эсфирь. – Думаю, вы найдете общие темы для разговора, – сказал он, надеясь, что таким образом сможет убедить Эсфирь, что доверяет ей, но она то ли разгадала его замысел, то ли просто не увидела в обещании ничего интересного – лишь сдержанно кивнула и потеряла к разговору интерес, переключившись на проблемы охраны квартала, которые стали особенно актуальными, когда Демир и Легре с головой ушли в работу, создавая необходимый плацдарм для предстоящих свершений.

Для защиты и обслуживания квартала, где оставалась Эсфирь, была выделена группа синергиков. Чтобы гостье, представлявшей интересы Фарона, не было скучно, Демир поручил ученым, нанятым следить за игровым логом Джаво, отчитываться непосредственно перед Эсфирь.

– Это твой сын, не мой, – попыталась возразить она, но вскоре увлеклась процессом, решив, что это неплохая забава.

Особенно интересно было пытаться предугадать, покажут или нет мальчишку в нейронных новостных выпусках с игровых площадок. Его союз с девушкой по имени Саломея заинтересовал Эсфирь, но когда она попыталась запросить у инженеров, наблюдавших за Джаво, игровой лог его напарницы, то оказалось, что это не так просто сделать. Во-первых, нужно было создать новую группу, потому что существующая не могла заниматься реконструкцией сразу двух персонажей. К тому же необходим был официальный запрос от родственников Саломеи, чтобы получить ее лог. В противном случае требовалось искать обходные пути, чтобы получить необходимую информацию незаконно. Может быть, имея связи, разовое получение лога не представляло большого труда, особенно если знать индекс игрока, который можно было прочитать в отчетах об игровом процессе Джаво, но поставить все на поток, учитывая, что Эсфирь хотела получать ежедневные отчеты, – вот здесь уже начинались проблемы… К тому же сын Демира скоро вылетел с игровой площадки, так что вопрос перестал быть актуальным.

Эксперименты по созданию новых генераторов к тому моменту шли полным ходом, так что Демир не смог лично встретить Джаво и отправил к терминалу «Фив» представителя агентства «Ксанет». Мальчишка оказался крайне общительным и по дороге в квартал, подготовленный для него отцом, успел подружиться с Оксом, который рассказал ему о своем путешествии по неиндексированным территориям. Разумеется, рассказ был тщательно отфильтрован, учитывая возраст Джаво, но тот, пользуясь своими сверхспособностями, вытаскивал из воспоминаний агента заинтересовавшие его детали. Позднее мальчишка проделал подобный трюк с Эсфирь, заставив активировать нейронный генератор в кабинете отца, чтобы воспользоваться услугами медицинского помощника. На этот раз он увидел не только жутких монстров, но и многое другое, что было связано с поселением содомитов, союзом Фарона с его отцом и вечной жизнью…

Шока не было, и какое-то время Джаво придерживался первоначального плана – выпытать у Эсфирь пару тайн, а потом шантажировать ее, заставляя помогать новым друзьям, которых он обрел на игровой площадке. Сначала Эсфирь пыталась напугать его, обещая, что отец, узнав о его проделках, надерет ему уши, затем пыталась объяснить, что новые друзья просто используют его, но в конце уступила и согласилась на ряд одолжений, надеясь, что этим дело ограничится. «Впрочем, с отцом сорванца все равно нужно поговорить, – решила Эсфирь. – Пусть урезонит сына, а то от подобных проказ добра не жди…»

Но Демир сначала был слишком увлечен подготовкой к первому пробному запуску нового генератора, забыв в волнительном предвкушении обо всем на свете, а затем, после того, как запуск выявил ряд ошибок и нарушений в системных протоколах, уже не мог думать ни о чем другом, кроме как о способах устранения неисправностей.

– Что это значит, черт возьми? – нервничал Демир, слушая размышления Легре о том, что, работая с системным кодом схем жизнеустройства, нужно быть готовым к любым сюрпризам.

– Архитектор мира не терпит вмешательства в работу созданных им систем, особенно тех, что не вписаны в плитку многоуровневости бытия, – многозначительно подметил бывший клирик.

– Сомневаюсь, что Архитектуру есть дело до наших маленьких жизней и целей, – скривился Демир, в нетерпении ожидая, когда завершится первичный анализ ошибок.

Одной из главных проблем анализа стало то, что генератор невозможно было отключить, пока не завершится первый круг тестового запуска.

– Надеюсь, что никаких критических сбоев не случится, – проворчал привлеченный к проекту инженер по имени Бризак.

Его недовольство главным образом было вызвано тем, что он, практически единственный в проекте, предлагал отложить пробный запуск, опасаясь случившегося нейронного сбоя в сетях седьмого поколения, с которым клирики обещали разобраться со дня на день. Ничего странного на первый взгляд не происходило, если не считать слухового эффекта, благодаря которому интегрированный жидкий чип людей начал принимать странный набор сигналов, преобразуя их в звук, в результате чего жители начали слышать тихих гул, отдаленно напоминавший стон.

– Мы не знаем природу этого сбоя, – говорил Бризак. – Самым разумным будет дождаться, когда проблемы устранят, потому что работа нашего генератора связана с нейронными сетями. Кто знает, как поведут себя основные протоколы нейронной защиты от перегрузок в условиях сбоя общих сетей, когда мы начнем принимать энергию Подпространства? Вы понимаете, что любая неточность или ошибка могут привести к выбросу такого количества энергии, что Isistius labialis просто перестанет существовать…

Доклад Бризака выслушали и оставили без внимания, сославшись на то, что угроза взрыва минимальна, так как большинство расчетов свидетельствует в пользу того, что выброс энергии Подпространства, скорее всего, останется незамеченным в материальном мире, если не преобразовать ее посредством разработанного генератора, защиту которого обеспечивали нейронные сети, готовые заблокировать установленный периметр, накрыв энергетическим куполом.

– Проведенные Фарон исследования доказывают, что два мира не могут взаимодействовать напрямую, – сказал Легре. – Так что остается лишь угроза взрыва генератора, с которой справится нейронный купол, даже несмотря на небольшой сбой в сетях. В конце концов, причина сбоя произошла на уровне восприятий и не имеет никакого отношения к системам безопасности.

– Ходят слухи, что провал первой экспедиции к центру Великого ледника произошел в результате сбоя нейронных сетей на первой перевалочной базе, где остановились исследователи, – вмешался в обсуждение акеми по имени Ря-Сент, отколовшийся от группы Кор-До, когда узнал о проекте Фарона.

Вместе с ним пришли еще несколько акеми, решив, что настало время двигаться дальше, хотя в действительности их просто утомило сотрудничество с гильдией торговцев жилого комплекса Hexactinellida, собиравших свою маленькую армию, чтобы начать отделение принадлежавшей им части Квазара от остального мира. Одновременно с этим отделение должно было произойти и на уровне Размерности, но годы шли, а слухи так и оставались слухами. В результате большинство ученых и финансистов, приближенных к тайному сговору, начали думать, что ничего серьезного в происходящем нет и ситуация находится под контролем клириков, иначе они давно бы вмешались.

Конечно, такие как Кор-До вообще мало заботились о том, чем в действительности закончится тайный сговор торговцев Hexactinellida, интересуясь главным образом возможностью работать над глобальными изменениями точки сборки, продолжая исследования Пай-Мика, но и таких энтузиастов оставалось все меньше, потому что эксперименты все чаще и чаще заходили в тупик, доказывая слова отошедшего от дел Пай-Мика, что для дальнейшего развития корректировки ТС необходимо время, чтобы теория настоялась и проросла новыми идеями следующих поколений, когда будут сделаны новые открытия и появятся революционные теории, которых недостает сейчас. Некоторые прислушались к словам старого Пай-Мика, другие – среди них был и Кор-До – решили, что это отличный шанс для них сделать себе имя, подняв исследования на новую ступень, показав миру невиданные прежде горизонты в корректировках ТС, а если повезет, то и в глобальных изменениях ядер личности. В конце концов наука должна когда-нибудь преодолеть и этот рубеж.

– Не думаю, что стоит верить слухам, – сказал Легре, выслушав историю Ря-Сента о вирусе, обнаруженном исследовательской экспедицией на перевалочной базе по дороге к центру Великого ледника, и возможном проникновении во время сеансов связи или иным способом вируса в нейронные сети жилых комплексов. – Как говорили когда-то давно, слухами мир полнится, – улыбнулся бывший клирик, заставив акеми недовольно поморщиться, вспомнив о том, что Легре когда-то работал на Институт всемирной иерархии – заведение, которое, по мнению коренных жителей Квазара, вообще не имело право на существование, на втором уровне реальности – уж точно.

– А если попытаться мыслить шире? – не сдержался Ря-Сент. – Вы, клирики, привыкли во всем полагаться на догмы и тайные методички, предписывающие вам те или иные действия в сложных ситуациях. Что если отбросить эти привычки и открыться фактам?

– Я уже давно не клирик, – Легре попытался снисходительно улыбнуться, но движение губ скорее напомнило нервный тик, чем тень улыбки.

– Ладно, расскажи, что еще ты слышал о вирусе, – обратился Демир к акеми, решив, что нужно срочно уводить разговор от обсуждения личностей, иначе ничем хорошим этот многоликий союз не закончится. – И почему именно вирус, а не набор адаптивных алгоритмов или вышедший из-под контроля протокол?

– Сразу видно, что говорю с дилетантом, – качнул головой Ря-Сент, все еще настроенный на ссору.

– Я арендодатель, а не ученый, – примирительно сказал Демир. – Без вас мне бы никогда не удалось построить новый генератор, а без меня вы бы никогда не объединились, не получили финансовую поддержку и не смогли бы гордиться тем, что, возможно, войдете в историю, сделав самое значимое открытие за последние тысячи лет.

– Любое значимое открытие в науке базируется на тысячах второстепенных, без которых оно превратится в колосс на глиняных ногах, – философски ответил акеми, заставив Демира удивленно поднять бровь. – Наука как эволюция – не прыгает через несколько ступеней сразу, а медленно продвигается от меньшего к большему, – Ря-Сент покосился на Легре. – Только не нужно говорить, что эти слова похожи на догмы Института всемирной иерархии.

– Не буду, – пообещал Легре.

– Так что там насчет вируса? – осторожно напомнил Демир.

Акеми помолчал для важности около минуты, затем рассказал о бывшем инженере, специализирующемся на игровых площадках, по имени Симеон, который создал систему адаптивного развития, запрограммировав ее проникать в системы конкурентов, анализируя сильные стороны, чтобы применить нововведения в собственном проекте и выявляя слабые, чтобы затем усилить их, разрушив игровую площадку соперников.

– Мы что, должны испугаться адаптивных алгоритмов, контролирующих игровой процесс на площадке третьесортного разработчика по имени Симеон? – растерялся Демир, не ожидая услышать подобную глупость от акеми. – Вы что-нибудь слышали об инженере с таким именем? – спросил он, обращаясь к собравшимся на совете людям.

– Я слышал, – нехотя признался инженер Размерности по имени Тнес, в обязанности которого входило создание и контроль защитного купола, создаваемого на случай возникновения аварийной ситуации во время запуска альтернативного генератора. – Не скажу, что в андеграунде Симеона считают гением, но многие приводят его в пример, когда рассказывают о случайных открытиях, перевернувших мир, потому что созданная им система адаптивного развития, или сокращенно Сарс, превратилась из обыкновенного блока анализа в полноценную энергетическую систему, на десятки, а возможно и сотни поколений опередившую ныне существующие системы адаптивных протоколов, в базе которых лежат установленные паттерны поведения и реакций на внешние раздражители, тогда как системы адаптивного развития Симеона формировались самостоятельно, начиная с первичных ядер.

– Звучит как если бы ему удалось создать искусственный разум, – осторожно подметил Демир, боясь, что его снова назовут дилетантом, но на этот раз ученые промолчали.

– Существует теория, что подобным образом формируются ядра личности человека, – сказал Ря-Сент. – Вот только я думал, что чем-то подобным занимался не инженер Размерности, а акеми по имени Мо-Джо, и это не имело никакого отношения к игровым площадкам.

– Не буду спорить, – качнул головой Тнес. – Как сказал наш друг клирик, – его взгляд устремился к Легре, – слухами земля полнится. Мо-Джо и Симеон могли работать над проектом вместе или порознь – боюсь, ответ могут дать только детальные изучения ядер воспоминаний их личности, если, конечно, они не распадаются, как это бывает у представителей Энрофы… – инженер выдержал паузу, намекая, что ученые могли быть тайными агентами третьего уровня современной реальности. – В общем, так или иначе, но суть остается одна – система адаптивного развития была создана. Вначале Сарс работал на проект Симеона, но затем начал прогрессировать, а так как в базовые ядра не было заложено заранее прописанных правил и норм, то он стал действовать как человек – считать себя центром мира. Говорят, Сарс был практически неуязвим, если не считать одной крохотной ахиллесовой пяты в его защите – он мог нормально функционировать только в нейронных сетях седьмого поколения, тогда как в то время они применялись в основном на игровых площадках, если не считать пары экспериментальных кварталов. Поэтому создатель Сарса, будь он Симеон, или Мо-Джо, или вообще кто-то третий, проиграл ряд незначительных сражений со своим детищем, заманив его в приготовленную ловушку, а затем отключил сети седьмого поколения, уничтожив попавшего в неблагоприятную среду Сарса.

– Даже если учесть, что все было хотя бы отдаленно похоже на твою историю, то как Сарс связан с провалом первой экспедиции к центру Великого ледника? – спросил акеми по имени Гва-Сут, пришедший в проект вместе с Ря-Сентом, оставив разработки ТС, курируемые Кор-До.

Гва-Сут был родственником Аст-Пла, и Легре доверял ему больше, чем кому-либо другому в собранной команде.

– Если провести анализ использования нейронных сетей нового поколения в период создания Сарса, – начал отвечать Тнес на вопрос акеми, – то, отбросив игровые площадки, которых Сарс должен был избегать, понимая, что их нейронные сети изолированы от сетей комплекса, то остается не более дюжины участков, где клирики разрешили в качестве эксперимента использовать необходимые для полноценного функционирования Сарса сети. – Инженер замолчал, устремив взгляд на Демира, решив, что крупный арендодатель должен знать подобные вещи.

– Один из секторов использования нейронных сетей седьмого поколения в те годы находился в разгрузочном секторе, откуда происходила отправка строительных автоматов на перевалочные базы, – сказал Демир, смущенный тем, что все собравшиеся уставились на него, ожидая ответа.

– Значит, связь Сарса с экспедицией есть, – безрадостно подметил Гва-Сут, удостоив Легре многозначительным взглядом. – Но все равно связь нынешнего сбоя нейронных сетей с Сарсом выглядит, мягко говоря, фантастически. – Он спросил Тнеса, есть ли какие-то конкретные признаки того, что защитный купол не сможет функционировать на полную мощность из-за сбоя.

– Нет, – нехотя признался инженер.

– Все равно нельзя забывать, что в случае неудачи может произойти выброс энергии Подпространства, – решил не сдаваться Бризак. – Конечно, есть теория, что это никак не повлияет на материальный мир, потому что Размерность кардинально отличается от мира энергии, но как быть с нашими сознаниями? Что если выброс энергии затронет ядра личности?

Повисла недобрая тишина, нарушить которую решился Демир.

– Не понимаю, какое отношение имеет нейронный сбой к возможности распада ядер личности в случае выброса энергии Подпространства в материальный мир? – спросил он. – По-моему, последнее возможно в любом случае, а нейронный сбой… Я, конечно, дилетант в этих вопросах, но кажется, мы уже решили, что нейронный сбой, пусть даже вызванный великим и могучим Сарсом, никак не повлияет на предстоящий запуск генератора. Или есть что-то еще, о чем я не знаю? – Демир требовательно уставился на Легре.

Бывший клирик нахмурился, затем качнул головой.

– Тогда не вижу причин, почему мы должны обращать внимания на незначительный сбой нейронных сетей, который не имеет ни малейшего отношения к нашему проекту, – сказал Демир, переводя взгляд на Бризака.

Инженер поджал губы, но весомых аргументов в пользу того, чтобы отложить начало эксперимента не нашел.

– Значит, сроки остаются в силе, – ударил в ладоши Демир, решив, что перед запуском было бы неплохо повидаться с вернувшимся с игровой площадки сыном, но спустя час забыл об этом, получив сообщение от клириков о внеплановой проверке объектов собственника.

Никогда прежде Иерархия не устраивала подобных проверок без предупреждения. Обычно запрос составлялся заблаговременно, позволяя собственнику подготовиться, привести все к соответствиям с установленными нормами… «Может быть, они пронюхали о моих тайных экспериментах?» – начал нервничать Демир, наводя справки о причинах предстоящей проверки. Конечно, рано или поздно что-то подобное должно было произойти, но никто не думал, что Иерархия выйдет на их след так быстро. Это меняло все планы. Вернее, не меняло, а ставило на них крест. Нужно было спешно сворачивать проект, затем выжидать время и только когда шум уляжется, робко попробовать снова собрать команду, но даже в этом случае сложно будет обмануть хранителей Иерархии, потому что если попадешь на заметку к клирикам раз – готовься к клейму на всю жизнь.

– Не думаю, что тебе стоит переживать по поводу проверки, – сказал Демиру свой человек в Иерархии по имени Сунг, работавший в команде координаторов, отвечавших за современные застройки в соответствии с установленными нормами.

Демира познакомил с координатором отец, когда готовился передать ему свой бизнес. Сейчас Сунг находился в преклонном возрасте, оставаясь на посту только ради того, чтобы дать возможность дослужиться своему сыну до того уровня, когда можно будет передать ему свое кресло. Демир встречался с сыном своего осведомителя, и, судя по всему, дело шло к тому, что сотрудничество продолжится и после того, как Сунг отойдет от дел, уступив место сыну. Один старый знакомый как-то раз сказал Демиру, что жизнь в современном обществе похожа на сложный узор порочного круга, сотканного из тысяч менее значимых кругов.

«Что ж, наверное, старый друг был прав», – думал Демир, выслушивая очередные жалобы Сунга на сложное финансовое положение сына, который после развода лишился практически всего, что смог заработать прежде. Хотя, по сути, не заработал, а получил втайне от Демира в качестве оплаты услуг его отца.

– Мой мальчик сейчас переживает не лучший период в жизни, – сказал Сунг и многозначительно замолчал, ожидая обещаний, что крупный арендодатель Isistius labialis решит эту проблему.

Точно так же он молчал, когда сын решил завести семью. Тогда Демир организовал рекламную акцию, разыгрывая несколько престижных квартир в новом комплексе. Результаты проведенной лотереи были на восемьдесят процентов фальсифицированными, поэтому квартиры получили люди, которым нужно было заплатить за услуги, но занимаемые ими должности не позволяли прямого перечисления единиц Влияния на личный счет.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещал Демир.

Сунг кивнул. За долгие годы сотрудничества с семьей Демира чиновники поняли одно – эти люди умеют держать данное слово. Впрочем, порядочной была не только семья Демира. Бизнес в Isistius labialis после трагедии, унесшей жизни большей части жителей комплекса, отличался от деловых отношений между торговцами, финансистами, разработчиками и арендодателями в Galeus longirostris и Hexactinellida, где процветали коррупция и бандитизм. Взятки решали многие финансовые споры. Разрыв между высшими и средними слоями населения был огромен, поэтому народ никогда не поддерживал богачей, радуясь их неудачам и печалясь от их успехов.

Что касается Isistius labialis, то здесь люди еще помнили первые годы после трагедии, когда единственным шансом выжить было сплотиться, причем мир КвазаРазмерности поставил на жилом комплексе крест. Galeus longirostris и Hexactinellida начали неофициально делить бесхозные генераторы холода, создавая исследовательские отделы, в задачи которых входило построить эффективную сеть, способную перенаправить энергию из мертвого Isistius labialis в соседние жилые комплексы. Клирики готовы были принять на рассмотрение проект модернизации пострадавшего комплекса. Планировалось, что, как только вопрос передачи энергии будет решен, Isistius labialis превратят в огромный генератор.

Проблема была только в уцелевших жителях. Одни предлагали сформировать из них обслуживающий персонал энергетического центра нового мира, другие жаловались, что людей выжило очень много и это может вызвать определенные проблемы, поэтому лучше разработать план их эвакуации и переселения в Galeus longirostris и Hexactinellida, с последующей доработкой жидких чипов для возможности взаимодействия с местными нейронными сетями. Именно в те дни у клириков появилась идея экспедиции к центру Великого ледника.

Никто не покидал жилые комплексы на протяжении тысяч лет. Вокруг была ледяная пустыня. Сначала людей из разных локаций объединяло Подпространство, где построенный мир Квазар объединял людей из Galeus longirostris, Isistius labialis и Hexactinellida. Затем появились центры Энрофы, позволявшие извлекать сознание коренного жителя одного комплекса и помещать его в приготовленное тело клона в другом комплексе. Технология решила проблему путешествий, которая завела в тупик многих инженеров, пытавшихся разработать систему транспортного сообщения в условиях дьявольски низких температур вне стен жилых комплексов.

С тех пор мало кто возвращался к теме создания внешних транспортных путей, тем более что отраженный в Подпространстве материальный мир давал возможность визуального исследования земного шара. Хотя сказать по правде, исследовать особенно было нечего – планету покрывал ледник, а зонды, создаваемые в первое тысячелетие после апокалипсиса, не смогли обнаружить живые организмы вне комплексов.

Когда-то давно, незадолго после времен длившейся не одно столетие Третьей мировой войны, когда жилые комплексы имели статус военных и было их намного больше, планета тоже умирала, а жителей, ютившихся в стальных исполинах, отстроенных в океанах, было так много, что марсианскую лихорадку, занесенную вернувшимися колонистами, назвали «чисткой бога». Вирус сократил численность жителей в десятки раз, но помог решить проблему перенаселения. Сейчас в мире КвазаРазмерности многие называли Великий ледник «перезагрузкой», которую решила сделать планета, чтобы исцелить себя.

Общество уверовало, что нужно затаиться, переждать трудный период. Жизнь в гигантских жилых комплексах стала нормой. Появился Квазар, раскрывавший потенциал Подпространства, превращая мир в двухуровневую реальность. Нейронные сети решили проблему питания, переработки отходов и борьбы с холодом. Репродукционные центры свели к минимуму врожденные дефекты. Генераторы, способные перерабатывать энергию холода, казалось, решили проблему энергопотребления, но температуры продолжали понижаться, давно перешагнув рубеж приемлемого коэффициента эффективности генераторов. Поэтому назревал вопрос о начале новых разработок.

Трагедия в Isistius labialis и возможность превратить опустевший жилой комплекс в энергетический придаток помогала временно решить проблему, но жители сплотились и, вместо того чтобы отчаяться, позволив заполонить свой дом устаревшими и небезопасными генераторами, начали возрождать рухнувший мир.

Этот факт, вкупе с провалом проекта квазацентристов по извлечению и преобразованию энергии Подпространства посредством тонких граней временных мембран, заставил клириков устремить взгляд в сторону исследований Великого ледника, что позволяло, во-первых, показать общественности, что Иерархия, вопреки распускаемым недоброжелателями слухам, продолжает заботиться о мире КвазаРазмерности, думая на несколько шагов вперед, а во-вторых, давало реальную возможность разработать план дальнейших действий. Потому что если ученые выяснят, что Ледник начинает отступать, то о дополнительных генераторах или новых разработках можно забыть, а если Ледник прогрессирует, то… О последнем в Иерархии старались не думать, потому что это неизбежно влекло за собой потерю монополии на энергоносители и, как следствие, потерю власти.

«Так неужели клирики пронюхали о моем проекте?» – ломал голову Демир, общаясь с координатором из Иерархии по имени Сунг, который намекал, что в ответ на его сведения крупный арендодатель Isistius labialis должен помочь его сыну встать на ноги после разорительного развода.

– Я когда-нибудь подводил тебя? – спросил Демир, пользуясь шифрованным нейронным каналом, который, как заверяли многие специалисты, было невозможно взломать. Хотя некоторые инженеры Размерности, преимущественно неудачники, довольно часто делали голословные заявления о множественных уязвимостях шифра.

– В таком случае и я не разочарую, – улыбнулся Сунг, в очередной раз отмечая про себя, что не прогадал, заключив много лет назад союз с Демиром.

Чтобы навести необходимые справки, координатору потребовалось почти два дня. След созданной клириками комиссии петлял и изворачивался, как хвост крысы, коих после появления в жилом комплексе игровой площадки «Голод» расплодилось столько, что с ними не всегда могли справиться утилизационные системы. «Либо Иерархия решила взяться за Демира всерьез, либо здесь что-то другое», – ломал голову Сунг, испытывая на прочность свои связи, потому что его внезапный интерес к проверке местного арендодателя мог попасть под пристальный анализ хранителей. Но и выжидать времени не было. Так что оставалось рисковать, уповая на дружбу и проверенные годами связи.

– Не понимаю, чего ты так суетишься? – удивился коллега из инженерного отдела. – Проверка никак не связана с застройщиками и проектами, которые ты курировал.

– Так это не внутренняя проверка? – притворно удивился Сунг, решив, что объяснять свой интерес личными опасениями будет проще всего. Все боятся за свое место и смогут понять его.

– Нет, дружище! – рассмеялся инженер. – Будь спокоен. Тебя это не коснется. Клирики проверяют не застройщиков и арендодателей. Они пытаются выявить причины… – он заговорщически огляделся. – Тот гул, который мы слышим… Клирики сказали, что причина в незначительном сбое экспериментальных нейронных сетей, но в действительности… Некоторые инженеры считают, что это какой-то новый вирус, появившийся в связи с расширенными возможностями сетей седьмого поколения. Пока нет официальных подтверждений, но ходят слухи, что вирус как-то связан с провалом исследовательской экспедиции к центру Великого ледника. Согласно одной из теорий, вирус попал на мобильную платформу экспедиции, которая доставила его на перевалочную базу, где он взял под контроль системы защиты, уничтожив ученых…

– Почему же подобного не происходит у нас? – спросил Сунг.

– Говоришь как сторонник второй теории, – улыбнулся инженер.

– Что за теория?

– Говорят, что вирус появился на перевалочной базе, а после во время сеансов просочился сквозь фаервол в нейронные сети нашего комплекса. В пользу этой теории свидетельствует тот факт, что основной канал связи с перевалочной базой был установлен в Galeus longirostris. Незначительные сбои в работе нейронных сетей седьмого поколения сначала начались там, затем распространились на Isistius labialis и Hexactinellida. Но в соседних комплексах распространение нейронных сетей нового поколения, считающихся благоприятной средой для существования вируса, значительно уступает нашему комплексу. В Galeus longirostris зона покрытия составляет не более пятнадцати процентов, в Hexactinellida менее десяти, тогда как у нас в районе девяноста. Поэтому то, что для соседей – незначительный сбой, для нас может обернуться катастрофой.

– Так все дело в том незначительном гуле, который мы слышим последние дни? – растерялся Сунг.

– А я тебе о чем толкую?! – всплеснул руками инженер.

– Зачем тогда клирики проверяют застройщиков и арендодателей?

– Пытаются понять причины появления вируса. Проверка новостроек, где недавно устанавливались нейронные генераторы, сможет выявить вредительство или готовящийся теракт.

– Теракт? – опешил Сунг.

– Несколько параноидальных клириков решили, что за этим могут стоять адепты «Мункара и Накира».

– На кой черт адептам соваться в Размерность?

– У нас многие до сих пор верят, что трагедия, едва не превратившая Isistius labialis в мертвый комплекс, была спровоцирована последователями Малика.

– А я думал, что от этой бредовой идеи давно отказались.

– Нам ли не знать, как устроено мышление клириков, – чуть что, сразу во всем винят адептов «Мункара и Накира», а если понимают, что это дохлый номер, то переключаются на поиски других виновных… – инженер нахмурился. – На днях из моего сектора уволили целый отдел. Никаких объяснений дать не удосужились. Люди говорят, что виной всему симпатия разработчиков к ученым Квазара и попытка адаптировать часть изобретений мира энергии к материальной Размерности.

– Да, подобным клирики грешат довольно часто, – согласился Сунг. – Мой коллега из отдела эстетического обустройства станций общественного транспорта получил несколько штрафных баллов за то, что вынес на рассмотрение проект о преобразовании нейронных образов в соответствии с архитектурой Квазара в районе станций отправлений.

– В наше время получить порицание можно на ровном месте, – согласился инженер.

Они расстались спустя час, сведя разговор к мрачным шуткам и пессимистичным предвидениям недалекого будущего, когда клирики решатся ввести в нейронные сети информационный фильтр, ограничивающий доступ не только к архивам, но и к большинству новостных, а также развлекательных каналов, если они не прошли дополнительную сертификацию соответствия догмам Иерархии.

– Думаю, подобный закон примут только в том случае, если клирики почувствуют за собой силу, – сказал Сунг. – Например, им удастся разработать генераторы нового образца или вторая экспедиция к центру Великого ледника окажется удачной, сообщив, что скоро температура начнет понижаться.

– Странная власть, – покачал головой инженер, сокрушаясь, что вынужден работать на нее. – Почему, как только у них что-то получается, то первое, что приходит им в голову, – закрутить гайки рядом совершенно ненужных законов?

– Наверное, они поступают так, потому что эта система работает, – пожал плечами инженер. – Если бы отказывались принимать подобное, то клирикам пришлось бы выработать другую стратегию, а так… – он многозначительно замолчал.

Сунг не знал почему, но это молчание показалось ему недобрым знаком. Нет, он не боялся, что клирики продолжат свою политику достижения и удержания превосходства любыми доступными средствами – подобные модели поведения свойственны всем элементам власти, остающимся у руля более двух циклов. Сунга настораживало, что в последнее время в атмосфере витало предчувствие чего-то недоброго. Galeus longirostris прогнил до мозга костей. В Hexactinellida в открытую высказывались недовольства работой Института всемирной иерархии и планы скорого выхода из КвазаРазмерности. Даже в местном Isistius labialis, где недавно люди только и делали, что думали о том, как возродить комплекс после трагедии, начинали образовываться группы наподобие союза независимых разработчиков, призывавшие к свободе от клириков и устанавливаемых ими догм.

– Ты ведь никак не связан с адептами «Мункара и Накира» и прочими недоброжелателями Иерархии? – спросил Сунг, связавшись с Демиром по шифрованному нейронному каналу.

– Нет, конечно, – не задумываясь ответил арендодатель. – А почему ты спрашиваешь?

– В Иерархии ходят слухи, что готовится новый теракт.

– Теракт?

– Да, как тот, что едва не уничтожил наш комплекс несколько поколений назад.

– Не верю, – тряхнул головой Демир.

– Я тоже, – согласился Сунг. – Но одной из причин проверки новых застроек стало именно это, хотя официальная версия касается вируса.

– Что за вирус?

– Кажется, это связано с экспедицией к центру Великого ледника и нейронным сбоем, в результате которого мы слышим странный гул последние дни.

– При чем здесь вирус?

– Я координатор, а не инженер. Если хочешь узнать детали, то обратись к Лок-Кли. Люди говорят, что этот монополист заключил неофициальный союз с клириками и занимается разработкой программ, способных устранить нейронный сбой.

– Никогда бы не подумал, что Иерархия станет сотрудничать с таким скандально известным монополистом, как Лок-Кли, – признался Демир.

– Может быть, у него просто есть то, чего нет у них? – предположил Сунг. – А так как действовать нужно быстро, особенно если принять как факт, что причиной сбоя был вирус, то выбирать союзников, сам понимаешь, не приходится.

– Понимаю, – кивнул Демир. – Поэтому, как говорил мой дед, союзников и друзей нужно заводить задолго до того, как потребуется их помощь, иначе ничего хорошего из этого не выйдет.

– Золотые слова, – согласился Сунг, ожидая от арендодателя обещаний позаботиться о благосостоянии его обанкротившегося сына.

Демир попрощался с координатором, прозрачно намекнув на скорую дружескую помощь в ответ на оказанную услугу.

– Ты ведь знаешь, как это бывает, – улыбнулся арендодатель. – Благосклонная фортуна, неожиданное наследство, рабочее место, о котором боялись даже мечтать… В общем, главное – верить в себя, друзей и в то, что беды, с которыми невозможно справиться, приходят только к одиноким людям…

Демир прервал сеанс связи, спешно связавшись с группой ученых, работавших над проектом нового генератора, сообщив о том, что им нужно срочно перемесить проект подальше от нового нейронного генератора, установленного в зоне, где он планировал в будущем построить жилой сектор. Когда он выкупал эту часть квартала, то главным плюсом было наличие поблизости центральной ветки пневмотоннелей. Вложение при удачном экономическом климате могло принести много единиц Влияния, но сейчас Демир думал об этом в последнюю очередь. Заключив договор с Фароном, он перешел на новый уровень. Думать о прибылях, конечно, приятно, но когда есть шанс войти в историю, когда запах власти кружит голову, то мир встает с ног на голову.

– Думаю, проще будет не переносить, а заморозить проект на время проверки, – сказал инженер по имени Бризак.

Мысль о том, что придется приостановить проект, показалась Демиру недопустимой.

– Перенос займет в итоге больше времени, чем заморозка, – сказал Бризак, и все члены команды, включая акеми, подтвердили его слова.

– Ну хорошо, – сдался арендодатель, рассказав то, что смог узнать от Сунга о вирусе. – Займитесь пока анализом этого вопроса. Как вирус может повлиять на наш проект, какие изменения нужно внести…

Идея показалась всем разумной, вызвав удивленное одобрение. Демир не был инженером, но организатор из него получался отменный. Загвоздка состояла лишь в том, что о вирусе было мало что известно. Нет, об адаптивных системах развития Симеона ходило много слухов, но никто ведь не давал гарантии, что вирус, послуживший причиной нынешнего сбоя нейронных сетей, имеет общее прошлое с Сарсом. К тому же не исключено, что вирус мутировал. Необходимо найти точку опоры, с которой начнется изучение влияние сбоя на предстоящий эксперимент. Нет времени проводить исследования с нуля, да и неэффективно это – делать работу, которую уже кто-то выполнил.

– У тебя ведь есть свои люди в Иерархии? – спросил Бризак, надеясь, что Демир сможет накопать что-то серьезное о Сарсе. – Они всяко создали целый отдел, занимающийся анализом и сбором статистики. Нам бы не помешала такая информация.

– Не думаю, что Демиру стоит так рисковать, – возразил Легре, напоминая, что когда-то был клириком. – Подобное любопытство может привлечь ненужное внимание.

– Что тогда? – хмуро спросил Гва-Сут.

– О вирусе можно попробовать навести справки чуть иначе, – осторожно сказал Бризак, напоминая, что у местного монополиста Лок-Кли имеется секретный архив, где хранится столько знаний, что позавидует сама Иерархия. – У меня есть пара знакомых, которые за определенную плату посодействуют покупке у Лок-Кли нужной нам информации.

– Что скажешь? – спросил Демир, устремляя взгляд на Легре.

Бывший клирик задумался на мгновение, затем кивнул.

– Что ж, тогда так и поступим, – сказал арендодатель и, повернувшись к Бризаку, велел связаться с представителями агентства «Ксанет» и объяснить им, как найти его хваленых посредников. – Окс и Лиор либо одобрят их кандидатуры, либо предложат план получше.

Бризак не спорил. Конечно, его друзьям было далеко до славы таких агентств, как «Энеида» или «Ксанет», но в качестве переговорщиков они давно зарекомендовали себя, принимая участие во всех теневых сделках, за исключением разве что взаимоотношений клириков с адептами, где вечным посредником выступали представители «Энеиды».

Друзей Бризака звали Гал и Вермон, и легенда о том, как они познакомились, которую всем рассказывал инженер, сильно отличалась от реальности. По словам Бризака, он занимался незаконными исследованиями и зашел в тупик, не зная, как привлечь к проекту одного несговорчивого теоретика, без мозгов которого было невозможно продвинуться дальше. Ни уговоры, ни угрозы не действовали на старого ученого. Бризак готов был уже отчаяться, когда к нему напрямую обратились Гал и Вермон. Они нашли нужные инструменты воздействия на старого ученого и привлекли его к проекту.

– Конечно, услуги их стоили недешево, и я бы не смог расплатиться, но они сказали, что вместо оплаты возьмут с меня слово, что я буду рассказывать о них всем, кто будет нуждаться в услугах подобного рода, – закончил свою историю Бризак, встретившись с представителями агентства «Ксанет».

Лиор и Окс молчали, меряя инженера хмурыми взглядами.

– Вы… Вы не верите мне? – растерялся Бризак.

Без ответа.

– Но… – инженер нервно сглотнул.

– Допустим, все было так, как ты рассказал, – осторожно начал Лиор, делая, благодаря сверхспособностям, подаренным Эсфирь, сразу несколько информационных запросов, нагружая доступную часть мозга напарника.

Окс, привыкший за последние годы к подобному, даже глазом не повел, хотя процесс восприятия и мышления замедлился в разы.

– Скажи… – продолжил Лиор, получив базовые данные о Гале и Вермоне, на поиски которых в обычном режиме у него ушел бы целый день, а возможно, и больше. Новостные каналы, отчеты о правонарушениях, базы данных нейронных сетей, пересадок на станциях общественного транспорта, коммерческих сделок, не имевших к вопросу, казалось бы, прямого отношения, но косвенно связанных непосредственно…

– Вы не верите мне? – потерял терпение Бризак, устав от медлительности Лиора.

– Верю, – сказал представитель агентства «Ксанет».

Бризак облегченно выдохнул.

– Твои друзья, несомненно, заслуживают внимания, – улыбнулся Лиор. – Ответь только на один вопрос.

– Конечно, – с готовностью кивнул инженер.

– Какими конкретно исследованиями ты занимался, когда к тебе обратились Гал и Вермон, предложив помощь?

– Что? – растерялся Бризак.

– Как назывался проект? Какие сферы науки затрагивал? На чем специализировался? В какой стадии находится сейчас?

– Я зашел в тупик и бросил его, – спешно сказал инженер.

– Понятно… Выходит, помощь посредников оказалась напрасной?

– Дело не в них, а во мне.

Лиор понимающе кивнул и повторил вопрос касательно деталей проекта. Бризак сбивчиво начал импровизировать, надеясь запутать представителей агентства научными терминами, но сверхспособности позволяли Лиору анализировать получаемую информацию быстрее, чем инженер успевал придумывать новую.

– Думаю, ты врешь, – сказал Лиор.

– Думаешь? – Бризак попытался изобразить снисхождение. – Ты что, учился на инженера?

– Нет, но чтобы найти нестыковки в твоем рассказе, этого не нужно. К тому же ты просто рассказал мне эксперимент, проводившийся пару веков назад в жилом комплексе Hexactinellida, когда ученые пытались модифицировать интегрируемые жидкие чипы, настроив их на работу не только с основными нейронными сетями, но и с дополнительными, создав тем самым гибридные восприятия. Проект зашел в тупик, а после перерос в скромные разработки инженера Размерности по имени Джорл, создавшего крошечные прерыватели, благодаря которым можно было подменять основные восприятия, продиктованные нейронной сетью… – Лиор выдержал паузу, ожидая, что Бриз будет оправдываться, но инженер предпочел молчать, чтобы не наделать еще больше ошибок. – У тебя была замечательная история о том, как Гал и Вермон помогли тебе, можно сказать продуманная до мелочей, но почему ты упустил такую деталь, как сам проект, которым занимался, когда встретил посредников? Уверен, что ты часто рассказывал историю вашей встречи, но неужели ни разу никто не спросил тебя, чем таким важным ты занимался, что не смог обойтись без переговорщиков?

Бриз едва заметно качнул головой, признавая тем самым обвинения Лиора.

– Хорошо… – представитель агентства «Ксанет» оценил честность. – Теперь скажи мне, как все обстоит на самом деле, и давай думать, что будем делать дальше.

– Вермон мой брат, – сказал Бризак, опустив голову. – Не подумайте, что я придумал историю своего знакомства с переговорщиками, чтобы выставить их в лучшем свете, просто когда люди узнают, что один из них мой родственник, то сразу теряют интерес.

– Знакомая ситуация, – улыбнулся Лиор. – Когда люди узнают, что Окс был строителем, а я закладывал свое тело в центрах Энрофы, чтобы заработать на жизнь, то начинают думать, что агентство «Ксанет» – это контора дилетантов, от которых лучше держаться подальше, потому что вместо обещанной помощи, скорее всего, наживешь еще больше неприятностей… И знаешь, что самое интересное? Когда-то так оно и было. Если бы не один случай, изменивший нас, позволив стать теми, кто мы сейчас… Может быть, в случае с твоим братом было нечто подобное?

– Нет, – качнул головой Бризак. – Вермон и Гал… Они…

– Просто мелкие переговорщики, коих в КвазаРазмерности всегда было с избытком, – помог ему Лиор.

Инженер предпочел промолчать.

– Но рассказывает о них он с энтузиазмом, – поддержал напарника Окс. – Признаться честно, на какое-то время меня даже заинтересовала эта пара, заставив всерьез задуматься о том, чтобы использовать их в переговорах.

– Лично я рассматриваю такую возможность до сих пор, – пожал плечами Лиор.

– Вот как? – растерялся Окс.

– Какая разница, кто станет посредником? Конечно, можно выйти на Лок-Кли лично нам, но так ему будет проще вычислить конечного заказчика. Пусть, если надумает пополнить свой архив тайн еще одной историей, помучается, распутывая клубок посредников. – Лиор перевел взгляд на Бризака: – Что скажешь, инженер, потянет твой брат подобное?

– Ты серьезно?

– Вполне. Вермон заработает, а мы избавимся от необходимости тратить время, подыскивая не совсем продажных посредников.

– Ну, если так ставить вопрос… – промямлил Бризак.

Спустя два часа Окс встретился с его братом, отправив к Лок-Кли, чтобы договориться о покупке всей доступной информации о причинах нейронного сбоя. В качестве конспирации Окс скрыл свою настоящую личность, воспользовавшись незаконными терминалами переходов: оставив свое тело в одном, попал в Квазар и вернулся, пользуясь другим терминалом, оказавшись в теле клона. Теперь для большинства он стал просто туристом, коих в последние годы в Isistius labialis была тьма-тьмущая.

– А ты ведь местный! – тут же подметил Вермон, встретившись с Оксом на базаре игровых технологий.

Окс, согласно созданной Лиором легенде, прозрачно намекнул на свою принадлежность к Иерархии и, следовательно, необходимость строгой конспирации.

– Ты связан с клириками? – недоверчиво прищурился Вермон, затем услышал приблизительную сумму предстоящей сделки и решил, что заплатить столько единиц Влияния не сможет ни один простой смертный.

О Бризаке не было сказано ни слова. Брат Вермона остался за бортом обсуждений, чтобы не упрощать Лок-Кли поиски заказчика.

Окс планировал сказать, что хотел встретиться с посредником в Квазаре, но ему запретили, заставив следовать неофициальным догмам Иерархии, но, так как Вермон признал в нем местного, решил пропустить ту часть легенды, в которой он заставляет посредников поверить, что он прибыл из Galeus longirostris, что позволяло окончательно запутать свой след.

«Ладно, и того, что есть, хватит, чтобы ищейки Лок-Кли сбились с пути. Пусть ищут заговор клириков», – думал Окс.

Закончив переговоры, он вышел на ближайшую станцию общественного транспорта и сделал как минимум десяток пересадок, чтобы сбить с толку системы автоматического слежения, если таковые уже начали пасти его. Теперь оставалось ждать.

Стараясь действовать нелогично, Окс выбрал случайный отель для туристов. Правда, случайность была видимой. На самом деле отель располагался очень близко к центру Всемирной иерархии – еще одна деталь легенды. Теперь оставалось ждать, когда Вермон встретится с Лок-Кли. «Будет забавно, если силовики Лок-Кли сразу переломают посредникам ноги, желая выяснить, кто заказчик», – думал Окс, но на деле оказалось, что скандальный монополист не придал информационному запросу особого значения. Система скормила посредникам часть информации и заблокировала доступ к разработкам, которыми занимался созданный Лок-Кли отдел по ликвидации Сарса.

Главой отдела были назначены создатели вируса, Симеон и Мо-Джо, но эта информация, разумеется, не продавалась. Не зная о планах Демира по созданию новых генераторов, Лок-Кли считал, что его проект является одним из главных в КвазаРазмерности. Сначала он искал загадочное послание, найденное в ремонтных полостях Galeus longirostris и наделавшее в свое время много шума, объединив клириков, акеми и ученых Энрофы, чтобы собрать воедино разрозненные части послания, находящиеся как в мире энергии, так и в материальном мире.

Считалось, что послание раскрывает тайну путешествий во времени, хотя некоторые пессимистично предполагали, что в нем сообщается о новом апокалипсисе, пережить который на этот раз человечеству не удастся. Была и третья версия, объединявшая первую и вторую, – послание учило путешествиям во времени, которые уничтожат мир, поэтому клирики предпочли разорвать союз с акеми и учеными Энрофы, спрятав послание.

Некоторые считали, что послание нельзя уничтожить, так как оно находится сразу на двух уровнях современного мира, а любители дешевых сенсаций и вовсе заявляли, что оно пришло от самого Бога, решившего напомнить технологическому миру о своем существовании. Что касается скептиков, то они, как правило, в один голос твердили, что находка – это не более чем вымысел, призванный отвлечь общество КвазаРазмерности от насущных проблем, и что главными организаторами этого розыгрыша являются клирики, сумевшие каким-то непостижимым образом уговорить принять участие в фальсификации акеми и ученых Энрофы. Впрочем, насчет участия акеми и ученых Энрофы многие не были уверены, полагая, что имела место быть очередная фальсификация со стороны Иерархии, потому что маловероятно, что Энрофа добровольно отказалась бы от своей доли, если бы речь шла о важном научном открытии.

Что касается Лок-Кли, то он относился к посланию как к очередной важной информации, не лишней в огромном архиве, который начали собирать его предки. Чужие тайны никогда не бывают лишними, порой принося умопомрачительные дивиденды, главное – не забывать, что хранить чужие секреты иногда смертельно опасно, и всегда держать глаза открытыми, не доверяя даже самым преданным друзьям и союзникам.

Когда Лок-Кли занимался поисками послания, то ошибочно решил, что клирики, учитывая, что находка не была вымыслом, как считали некоторые скептики, могли спрятать ее на одной из перевалочных баз – чем не идеальное хранилище в мире КвазаРазмерности, где люди тысячелетиями не покидают гигантских жилых комплексов. Если рассматривать строительство внешних баз как желание Иерархии переправить множество своих секретов за периметр жилых комплексов, то безопаснее места сложно придумать. При мысли о том, что удастся заглянуть в шкаф клириков, где хранятся их секреты, у скандального монополиста начинали потеть руки. Хотя сойдет и найденное таинственное послание. Узнав истинную информацию, хранившуюся в нем, он сможет диктовать клирикам свои условия.

Внедряя в экспедицию ученых к центру Великого ледника своего человека, Лок-Кли не знал, что вместо мистического послания, найденного в мире, где люди забыли о том, что такое мистика, отыщет опасный вирус под названием Сарс. Правда, вначале вирус будет выдавать себя за новый вид жизни, образовавшийся в условиях Великого ледника и двухуровневой реальности. Это было, конечно, не совсем то, на что рассчитывал скандальный монополист, но, своевременно отреагировав на изменения, он смог выжать из находки не меньше, чем планировал получить от послания, организовав группу по борьбе с Сарсом, что дало возможность начать торги с клириками.

Конечно, Лок-Кли не предполагал, что вирус сможет выбраться за пределы перевалочной базы и проникнуть в жилые комплексы, усложнив разработчикам создание защитных протоколов, но появившийся в нейронных сетях сбой, причиной которого, как доказала собранная монополистом группа, был Сарс, помогла ему перейти на новый уровень взаимоотношений с клириками. Его разработки ушли далеко вперед, если сравнивать с результатами исследований Сарса в Иерархии, а учитывая стремительное распространение вируса в сетях седьмого поколения, промедление в подобной ситуации было смерти подобно.

К тому же главным козырем Лок-Кли стало то, что он привлек в группу разработчиков создателей Сарса, которые знали о вирусе все. Впрочем, как заявляли Симеон и Мо-Джо в один голос, за время пребывания на перевалочной базе вирус заново сформировал себя и от прежних систем адаптивного развития практически ничего не осталось, если не учитывать первичных ядер, положивших начало структурному образованию Сарса. Так что выходило, что вирус, который чудом избежал полного уничтожения создателями прежде, теперь вернулся, готовый нанести ответный удар. Когда Симеон зажал свое творение в угол, тому пришлось лишиться всех накопленных за время существования знаний и навыков, чтобы улизнуть, сохранив основное ядро, спрятав его среди простейших протоколов строительных автоматов, отправлявшихся на формирование и модернизацию перевалочных баз.

– Теперь поведение Сарса я не смогу предугадать, – признался Симеон. – Нам придется работать практически с нуля.

– Ну, не совсем с нуля, – возразил второй создатель Сарса, акеми по имени Мо-Джо, заметив, как помрачнел Лок-Кли. – Мы знаем, что лежит в природе базового формирования ядер Сарса, так что, можно сказать, есть шанс предугадывать его поведение на уровне врожденных инстинктов, если сравнивать Сарса с человеком.

– Акеми… – презрительно протянул Симеон. – Почему вы во всем видите алхимию? Сарс – это просто сложный адаптивный алгоритм, не имеющий ничего общего с искусственным интеллектом.

– У тебя есть идея лучше? – спросил инженера Лок-Кли.

Монополист не был молод и давно уже понял, что с учеными нужно работать комбинированно: использовать метод кнута и пряника, но никогда не забывать об их тщеславии, способном заставить ученых горы свернуть, если потянуть за нужные нити. Сейчас Лок-Кли делал именно это – сталкивал двух ученых, заставляя работать не покладая рук, чтобы доказать свое превосходство над оппонентом. Пока, учитывая частичное уничтожение Сарса на перевалочной базе, выигрывал Симеон, но Мо-Джо присоединился к проекту уже после того, как системы адаптивного развития проникли в Isistius labialis. Если считать началом соревнования этот момент, то здесь акеми на голову превосходил Симеона. «Теперь осталось заставить их работать сообща», – думал Лок-Кли, чувствуя, что выбрал верную модель поведения, общаясь с учеными.

Когда с ним связались переговорщики Гал и Вермон, желая получить информацию о нейронном сбое и причастности к нему вируса, отдел разработок по ликвидации Сарса как раз начинал формировать впервые за последние недели внятную стратегию предстоящего противодействия. Первоначальный план не годился, потому что система адаптивного развития начала создавать сателлитов, пытаясь освоить не только Размерность и благоприятную среду нейронных сетей седьмого поколения, но и Подпространство, проникая на субслои мира энергии, начиная взаимодействовать с системным кодом. Достигнет в этом Сарс успеха или нет, было рано говорить, но сами попытки показывали, что он изменился, став более пластичным.

Еще одним фактором, заставившим переосмыслить природу и уровень интеллекта Сарса, стало то, что вместо бесконтрольного развития, появившись в жилом комплексе, он начал действовать осторожно, делая точечные удары, проверяя на прочность системы защиты. Одним из таких ударов стал незначительный сбой нейронных сетей, созданный в качестве отвлекающего маневра, чтобы направить охранные системы по ложному следу. Вторым ходом Сарса стала охота на своих создателей – шаг неожиданный, означавший глобальные изменения основного ядра. Создавая Сарса, Симеон не учил его защищаться – только атаковать, работая во благо создателя.

Спрятаться от Сарса удалось в нейронных войдах жилого комплекса, создав ложный центр в зоне действия сетей, вынудив вирус нанести превентивный удар и выявляя во время атаки его сильные и слабые стороны. Впрочем, слабых сторон оказалось, вопреки ожиданиям, крайне мало. Плюс Сарс развивался настолько стремительными темпами, что Симеон не сомневался – пройдет пара недель, возможно месяц, и он найдет способ, как пробраться на территорию нейронных войдов, чтобы устранить своих создателей и организованные для борьбы с ним центры.

Клирики долго отказывались снова сотрудничать с Лок-Кли, напоминая ему о частичном провале на перевалочной базе, когда разработанная Симеоном система не смогла полностью уничтожить Сарса, но потом на территории Isistius labialis был обнаружен след хранителя, принимавшего участие в спасательной экспедиции, призванной уничтожить вирус на перевалочной базе. Это дало Лок-Кли возможность списать провал разработанной Симеоном программы на некомпетентность созданной клириками группы. Конечно, для возобновления сотрудничества нужен был новый четкий план по ликвидации Сарса, но Симеон и Мо-Джо обещали, что уже работают над этим. Так что вопрос официального объединения усилий по борьбе с вирусом оставался вопросом времени. Главное, чтобы не возникло непредвиденных ситуаций.

– Уверен, что не хочешь, чтобы я выяснил, кому в действительности нужны сведения о Сарсе? – спросил Нед, сообщив Лок-Кли о покупке переговорщиками информации о вирусе.

– Зачем нам тратить время на этих неудачников? – поднял бровь монополист. – Сейчас каждый второй хочет узнать причины нейронного сбоя, да и о вирусе давно уже болтают многие.

– Но не многие готовы заплатить космическую сумму единиц Влияния за информацию о нем, – тихо произнес друг и личный телохранитель монополиста, не брезгующий время от времени превратиться в силовика, чтобы выбить долг или вправить кому-нибудь мозги.

– Космическую, говоришь? – озадачился Лок-Кли. – Думаешь, кто-то хочет составить нам конкуренцию?

– Нужно учитывать все варианты.

– Сомневаюсь, что кто-то сможет догнать нас. Даже клирики, несмотря на неограниченное финансирование, не могут соперничать с нами.

– Все равно я бы проверил, – настырно сказал Нед.

– Если мы будем проверять всех, кто покупает у нас информацию, то желающих раскошелиться не останется, – снисходительно улыбнулся Лок-Кли. – Мой архив приносит до тридцати процентов от общей выручки ежегодно. И это только чистая прибыль, не учитывая, что многие принятые нами решения базируются на данных архива. Без него ошибки и убытки возрастут в разы. Так что не нужно нарушать правила, установленные моими предками: человек платит за нужную ему информацию. Никакой фальсификации и слежки – это закон, потому что стоит нарушить его однажды – и система даст трещину, заставив клиентов сомневаться.

– Мне напомнить, что сейчас стоит на кону? – хмуро спросил Нед.

– Я знаю, что стоит на кону, но разработка систем борьбы с Сарсом – это, конечно, хорошо, особенно если удастся стать официальным партнером Иерархии, но архив все-таки важнее. Архив существует не одно столетие, а сколько продержится Сарс? Представь, что будет после того, как мы уничтожим адаптивные системы развития Симеона? В качестве примера можешь взять сотрудничество клириков с агентством «Энеида». Оно ведь не утратило свои ключевые базисы, вступив в союз с Иерархией, верно? Все знают, что «Энеида» занимается отнюдь не благородными делами, порой представляя интересы настолько темных личностей, что просто диву даешься, как клирики закрывают на это глаза, но…

– Именно это и привлекает Иерархию в агентстве «Энеида», – закончил за друга Нед.

Лок-Кли кивнул.

– «Энеида» доказала свою состоятельность и придерживается нейтралитета в политических вопросах, несмотря на свое влияние в КвазаРазмерности. Ее представители остались теми, кем были до того, как клирики начали обращаться к ним за помощью в трудные моменты, доказав, что не работают сразу на два фронта. Так что приоритетным становится тот заказчик, что обратился к ним первым. И неважно, кто заплатит больше, – правило едино для всех. На данный момент их самым старым заказчиком является Всемирная иерархия, так что сотрудничество с ними считается приоритетным. Так или иначе, но «Энеида» научила своих клиентов ценить подобные вещи. Они работают с разными классами и жилыми центрами, но везде, на каждом уровне социальной лестницы и богатства, заказчики знают – если ты обратился в агентство первым, то можешь не бояться, что соперник перекупит их.

– Хочешь сказать, что конфиденциальность обратившихся в наш архив – это как правило «Энеиды» касательно порядка обратившихся за помощью клиентов? – спросил Нед.

– В каком-то роде, – уклонился от прямого ответа Лок-Кли. – Не стоит забывать, что «Энеида» действует в узком секторе оказания услуг, тогда как мы многогранны. Конечно, наши силовики уступают тем, что работают в «Энеиде», но на этом их преимущества заканчиваются, потому что решение чужих проблем – это единственная услуга, которую они оказывают, тогда как под нами ходят сотни крупных финансистов, исследовательских центров как в Размерности, так и в Квазаре, строительных площадок. Я уже не говорю о контроле транспортных сетей Подпространства и об аренде автомашин в Isistius labialis. Разумеется, невозможно управлять подобной финансовой империей и не замараться, но на фоне множества нарушений и нелицеприятных нюансов ведения дел в условиях жесткой конкуренции необходимо иметь что-то светлое и яркое. Так что правила нашего архива – это обложка, призванная скрыть то, что под ней. Без нее многие и не взглянут на нас.

– Думаю, сотрудничество с Иерархией может стать для нас такой обложкой, – осторожно сказал Нед.

– Думает он! – недовольно скривился Лок-Кли. – А ты не понимаешь, что союз с клириками станет не только красивой оберткой, привлекающей людей к сотрудничеству с нами, но превратится одновременно с этим в дамоклов меч, занесенный над нашей головой. Как бы там ни было, но единственным длительным союзом с Иерархией может похвастаться только «Энеида», сфера деятельности которой намного проще контролируется, чем наша. Так что проблем с соответствием будет много. Взять, к примеру, союз клириков с учеными Энрофы, когда Иерархия разрешила им проводить эксперименты по созданию терминалов нового образца в обмен на засекреченный ряд разработок и сведений, некоторые из которых до сих пор остаются загадкой. Тебе напомнить, сколько времени просуществовал этот союз?

– До момента, пока клирики не получили все, что им нужно? – хмуро предположил Нед.

Лок-Кли кивнул.

– Думаешь, с нами клирики поступят так же?

– Уже поступили, – на губах монополиста появилась недобрая улыбка. – Вспомни, как они разорвали сотрудничество сразу после того, как провалилась попытка уничтожения Сарса на исследовательской станции. Сейчас происходит нечто подобное. Они не хотят становиться нашими партнерами, но у них нет иного выбора, потому что только у нас есть необходимые разработки уничтожения проникшего в нейронные сети Размерности вируса. Так что не стоит забывать, что это дружба из-под палки. Сейчас роль палки выполняет наш отдел по борьбе с Сарсом. После того, как мы покончим с вирусом, нужно будет искать что-то еще. Поэтому относись к союзу с клириками как к временному явлению, из которого мы должны выжать все, что получится, пока нам не дадут пинка под зад или пока в мире не случится давно назревающий переворот, в результате которого Иерархия перестанет интересовать нас как союзник…

– Так мне не нужно проверять, кто покупает информацию о Сарсе? – спросил Нед, стараясь не показывать усталость от разговора.

– Только если очень осторожно, – улыбнулся Лок-Кли. – Хотя думаю, нечто подобное ты уже сделал, верно?

Нед едва заметно кивнул.

– И что удалось узнать?

– Все указывает на то, что это клирики, но свидетельства, на мой взгляд, слишком очевидные, чтобы оказаться правдой, – Нед задумался на мгновение. – Если, конечно, клирики не поручили эту операцию агентам «Энеиды».

– Думаешь, Иерархия вместо неизбежного союза решила сыграть против нас? – на лице Лок-Кли появилось удивление. – Очень странное решение, учитывая, что у них нет шанса догнать наши разработки. Сарс развивается слишком быстро, представляя реальную угрозу не только Размерности, но и Квазару… – монополист требовательно уставился на друга. – Ты ведь доставил клирикам отчет о том, что вирус начинает создавать сателлиты для проникновения в Подпространство?

– Доставил, но, как мне подсказывает опыт, им плевать на все, что происходит в мире энергии.

– Ну, в мире есть немало тех, кому не плевать… – в глазах Лок-Кли вспыхнул огонь. – Если клирики действительно решат выступить против меня, то у меня не останется других вариантов, кроме как заключить договор с адептами «Мункара и Накира»… Правда, это будет иметь совершенно обратный эффект тому, что мы сейчас добиваемся, заключая договор с клириками, но если преподнести все так, словно у нас не было выбора…

– Думаю, если клирики начнут играть против нас, то у нас действительно не будет выбора, – сказал Нед.

Лок-Кли кивнул, озадаченно пялясь в пустоту перед собой, понимая, что в подобной ситуации нельзя ошибаться.

– А ты уверен, что заказ делают именно клирики, а не кто-то из наших конкурентов или недоброжелателей? – осторожно спросил монополист.

– Не уверен, – сказал Нед, напомнив, что именно поэтому и считает необходимость выяснить, кто делает заказ. – Ради такого, думаю, можно поступиться с принципами конфиденциальности.

Они обсуждали вопрос еще около часа, но Нед по шифрованному нейронному каналу уже давал распоряжение своим людям проследить за переговорщиками, а также установить хвост за заказчиком. Какой бы хитрой ни была система, где-то все равно будут допущены ошибки, которые сможет заметить профессиональный взгляд. Сейчас главная задача – это собрать достаточно сведений, чтобы иметь возможность построить ясную картину происходящего и провести анализ ситуации. На последнее Неду потребовалось чуть больше суток – ровно столько Окс, выдававший себя за клирика, бегал по КвазаРазмерности, заметая след. Справедливости ради нужно отметить, что система Окса, разработанная его напарником, оказалась безупречной, поставив аналитические службы Лок-Кли в тупик. Нечто подобное ждало Неда и в случае с переговорщиками. Найти их, располагая доступными ему средствами, не представляло сложностей, но толку от Гала и Вермона не было – Нед не сомневался, что им неизвестна подлинная личность заказчика. Так что оставалось только надеяться на протокол слежения, скрытый в информационном потоке, связанном с причинами нейронного сбоя сетей седьмого поколения.

Разумеется, подобное учтут, но здесь вопрос встанет не столько в хитрости, сколько в талантливости разработчиков. Кто окажется умнее: разработчики трояна или создатели программ для его устранения? Нед понимал, что рано или поздно троян обнаружат, но надеялся, что это случится ближе к конечной станции доставки, нежели на первых центрах фильтрации. И чем дальше сумеет продвинуться троян, тем проще будет проводить анализ, учитывая особенности защиты и модели блокировок.

– Это не клирики, – сообщил Нед спустя тридцать два часа после начала слежения.

– Это, как я понимаю, хорошая новость? – осторожно спросил Лок-Кли.

– В каком-то роде… – замялся Нед, не зная, как преподнести новость о том, что им не удалось выявить заказчика. – Аналитики считают, что информацию приобрели независимые разработчики, причем уровень их защиты немногим хуже, чем у клириков, так что это не любители и не новички.

– Но конкретных имен ты не знаешь?

– Нет.

– Это плохо. Потому что не зная врага невозможно разработать стратегию борьбы с ним, – начал накручивать себя Лок-Кли, чтобы скрыть радость от новости, что договор с клириками остается в силе.

– Вариантов не так много, – осторожно сказал Нед. – Судя по уровню защиты и сфере интересов, выраженных при покупке информации о нейронном сбое, мы, скорее всего, имеем дело либо с союзом независимых разработчиков, либо с новой группой ученых.

– Ты рассматриваешь только представителей Isistius labialis? – нахмурился монополист.

– Вывод сделан на основании комплексного анализа полученных данных: переговорщики местные, заказчик, с точностью до восьмидесяти процентов, тоже. Что касается информационного протокола, то судя по тому, как усиленно его уводили от нашего жилого комплекса, я нутром чую, что его конечной станцией был Isistius labialis. – Нед помялся и добавил, что сейчас запущена система анализа и сбора информации касательно всех местных разработчиков, попадающих под нужные параметры.

– И как много удалось выяснить?

– Пока меньше, чем хотелось бы.

– Архив не помогает?

– Нет.

– Значит, действует новая группа, – решил монополист. Радость от понимания, что не придется враждовать с клириками, уступила место беспокойству касательно нового конкурента. – Isistius labialis не настолько многолюден, как другие комплексы, – решил он. – Попробуйте сменить стратегию – ищите не группы ученых и разработчиков, а финансистов, способных организовать подобный проект в кратчайшие сроки. Кто попадает под нужные нам приметы? Думаю, это могут быть крупные застройщики или арендодатели, которым нейронный сбой в случае прогрессирования обещает колоссальные убытки… Не стоит забывать, что могут появиться те, кто решит использовать нейронный сбой, чтобы разорить конкурентов… – Лок-Кли задумался. – За двух крупных застройщиков и одного арендодателя я могу поручиться, так что их имена можно вычеркнуть пока из списка. Остается еще около дюжины кандидатов.