Квотербек, пошел к черту!

Глава 1

Спустя четыре дня. Здание канадского суда.

Ченнинг Райнер

Стук судейского молотка, и я закрываю глаза.

Этот недоумок Брэдли и его агент быстро состряпали иск, обвиняя меня в избиении. А такое в спорте карается не только штрафом, но и дисквалификацией на время или даже вышвыриванием на обочину жизни.

Черт. Вся моя жизнь в один миг катится в сточную канаву. Вот же мой отец позлорадствует. И думаю, пора познакомиться – Ченнинг Райнер. И фамилия Райнер не просто одна из самых часто встречаемых фамилий в Соединенных Штатах, еще и популяризированная моим отцом Айзеком Райнером – тренером американской женской сборной по большому теннису. С моего раннего детства отец пророчил мне будущее в его индустрии, вот только я не видел себя в белых шортах с лампасами и такой же футболке с логотипом сборной, еще и с ракеткой в руке. Мне нравятся женские стоны, вот только я предпочитаю их слышать сугубо в своей постели, а не на корте. И я пошел против воли отца и выбрал мужественный вид спорта – американский футбол. С пяти лет грезил о выходе на поле, играя за лучшую команду или национальную сборную США. И моя мечта сбылась. Начало моей карьеры положил развод родителей. Будучи не в силах терпеть многочисленные измены отца, мать подала на развод и сразу же переехала в Нью-Йорк, оставляя меня с горе отцом, но с припасенным для меня козырем в рукаве – мой трастовый фонд, идущий исключительно на мое обучение, и доступа к нему отец не имел. К счастью, Аманда – вторая жена моего отца, увы, не последняя, оказалась на моей стороне и в хороших отношениях с моей матерью. И благодаря Аманде и маминым деньгам мне удалось пойти именно в ту спортивную секцию, куда я хотел. Сперва школьная команда американского футбола, после – университет. Мы буквально своей сплоченной командой со школьной скамьи кочевали с одного учреждения в другое. На первом курсе университета меня заметили и пригласили в запасники в профессиональный клуб, выступающий в НФЛ. И спустя время, благодаря тренеру и менеджеру, я выбился в стартовый состав, становясь капитаном и квотербеком «Калифорнийских рейнджеров». И сейчас все многолетние труды летят в пропасть.

– Все кончено, – говорю я себе под нос и закрываю глаза ладонью.

– Ни черта не кончено, Райнер, – басит Стэнли. – Это лишь первое слушание. Затянем процесс, подадим апелляцию, выбьем условия и докажем, что этот хрен пытался изнасиловать твою сестру. Еще посмотрим, кто на чьем поле будет играть. К тому же, они не имеют права судить тебя на территории Канады.

Радует одно – тренер прав. Приговор мне могут вынести на территории Соединенных Штатов Америки, либо с ее позволения в Канаде. Вряд ли сами штаты сольют своего лучшего игрока из НФЛ. Они вытребуют суд на территории Эл-Эй. Однако, зная канадцев и их потерпевшую сторону, они могут затянуть процесс, а на носу выездная игра в Чикаго. Вот же дерьмо! Дерьмо!

Я снова тру лицо ладонью.

– Дерьмо!

– Еще какое, Райнер, и это твое дерьмо, и даже из него мы выберемся. Стаффорд Брайн – лучший футбольный адвокат, он выигрывал самые паршивые дела. Через пару дней ты будешь дома и нежится в своем джакузи.

– Надеюсь, – бурчу я и смотрю в сторону судейской трибуны, где стоят мой адвокат и адвокат пострадавшей стороны. И что-то вид моего адвоката мне совершенно не нравится.

Что там говорил мой тренер? Лучший? Никогда не проигрывал? Видимо, я стану его первым проигрышным делом.

– Какого хрена?! – эмоцианирую я, слыша слова адвоката.

– Ра-айнер, – рычит на меня Стэнли, – успокойся!

– У меня игра, какое к черту успокоиться?

– Это лучшие, что мы сейчас можем сделать, – вмешивается адвокат. – Нам нужна небольшая отсрочка, чтоб доказать обратную сторону избиения, и что ты был сильно пьян, и не контролировал свои действия.

Адвокат будто сжимает мои яйца в тисках. Пьян?! Да будь я трезвым, сделал бы то же самое, только этот ублюдок уже не отделался сломанным носом, челюстью и выбитыми тремя зубами, а мчал в вагонетке на большой скорости в гребаный ад.

– Этот мудила запихал свой член в глотку моей сестры! – кричу я, не в силах сдержаться.

– Поскольку обстоятельства выглядят иначе, и девица сама это допустила…

– Девица? – рычу я. – Прояви гребаное уважение! Она моя сестра, у нее есть имя – Гейл! – Я готов уже выбить все дерьмо из своего адвоката, как меня сдерживает Стэнли.

Я не знаю, что произошло, и почему Гейл оказалась с этим кретином, стояла на коленях, пожирая его член. Я был не в том состоянии, чтоб задавать вопросы и слушать ее аргументы. Все разговоры вел с ней адвокат и мой тренер. Я же пытался остыть и не придушить сестру.

– Просто скажите, что дальше? – спрашивает Стэнли, пока я еще больше не наломал дров.

– А дальше… Пока я выиграл нам время, чтоб продумать защиту, перетащить суд в Калифорнию, и договорился на условное заключение, но покидать Ванкувер нельзя до следующего слушания.

– Вот дерьмо! – Не сдерживаюсь и ударяю кулаком в стену, снова разбивая в кровь едва зажившие костяшки за эти дни.

– Райнер! – окликает меня тренер. – Хотя бы сейчас держи себя в руках.

Как я могу держать себя в руках? Как? Какой-то кретин трахнул рот моей сестры, и через неделю у меня игра. Какое, на хрен, спокойствие? Я в дикой ярости и готов крушить все на своем пути, как Халк15 в «Мстителях»16.

– В ближайшие пару часов мы подыщем квартиру, где можно будет остаться до следующего слушания. И вы понимаете, это не курорт и даже не мотель. Я думаю, мне не стоит напоминать, это все же заключение, хоть и условное. Никакого телевизора, интернета и мобильного, как и не желательно выходить на улицу, чтоб не провоцировать канадскую сторону. Но зная своего клиента, едва ли это останется таковым, – говорит адвокат и смотрит в мою сторону, а я мысленно бормочу «Ченнинг Райнер, Ченнинг Райнер, мать твою, у меня есть имя, как и у моей сестры, тупоголовый ты член». – Я договорился на смягчение условий и без присутствия охраны. Так что пусть нигде не светится, а главное – не покидает пределы города. Не стоит тигра дергать за усы.

– Возможно, стоит рассмотреть отель? Чтоб не ждать? – интересуется Стэнли.

– Квартиру оплачивает канадская сторона в определенном бюджете, так что никаких отелей. Стоит мне заикнуться об этом, судья тут же откатит принятое решение, и не будет даже квартиры.

– Хорошо.

Через пару часов мы в сопровождении едем в съемную квартиру в каком-то захолустье Ванкувера. Если в этом сраном городе можно найти что-то более дерьмовое, то они нашли.

– Не так и плохо, – произносит тренер, оглядывая одну из спален. – Я ожидал худшего.

Я молчу, поскольку мне нечего сказать на его слова. Более дичайшей квартиры я еще не видел. А после все же произношу:

– Где сестра?

– В отеле, – отвечает Стэнли, – водитель должен доставить ее сюда, но не думаю, что она может остаться в этой квартире, – опережает меня тренер. – Да и ей лучше поехать домой, – советует он.

– Сейчас мне все равно. Хоть пусть валит на все четыре стороны, – злюсь я из-за всего произошедшего дерьма.

Я не виню Гейл в случившемся, хотя, доля ее вины имеется в этой ситуации. Сестра всегда, как хвостик, ездит со мной не только на самые культовые игры, но и различные вечеринки, вот и в этот раз полетела с командой. Гейл потрясающая, насколько я могу судить, будучи ее братом. Она задорная, общительная и довольно ранимая. Моя команда безумно любит ее. Она даже стала нашим талисманом на всех больших играх. Если Гейл на трибуне – нас ждет победа, даже если мы вчерашней день провели в пьяном угаре. И это впрямь работало. Либо мы настолько круты, либо же Гейл наша кроличья лапка.

– Райнер, остынь уже, – обращается ко мне тренер.

Я не успеваю ничего ответить. Входная дверь чуть приоткрывается, и я вижу сестру со взглядом побитого щенка. Мне хочется одновременно отругать ее и обнять, сказать, что все хорошо. Вот только все ли хорошо и под контролем?

– Прости… – шепчет Гейл, и словно во второй раз у меня срывает чеку.

– Брэдли, мать его, Риз? – почти рычу я, впивая свой взгляд в сестру. – Зачем? Почему, Гейл? Из всех мудаков ты выбрала его? Я никогда не встревал в твою личную жизнь, держался на расстоянии, но видимо стоило! И ой как стоило!

Гейл стоит с опущенным взглядом и молчит. Сцепив руки в замок, она едва не плачет, и сейчас сестра напоминает маленького ребенка.

– Ответь: зачем, Гейл?

– Так вышло… – бормочет она, а я же рывком двигаюсь к ней, и тренер преграждает мне путь к сестре.

– Что значит «так вышло»? – цежу сквозь зубы поверх плеча тренера. Я легко могу снести его со своего пути, но стараюсь удержаться на месте и позволить Стэнли не дать мне наломать дров еще больше, чем уже есть. Я никогда бы не ударил сестру, но это расстояние между нами – некий остров безопасности для нас двоих.

– Я не думала… – всхлипывает она. – Не думала, что он захочет этого…

– Что значит «не думала»? Гейл, ты поднялась с этим гондоном на второй этаж, зашла с ним в эту сраную спальню! – почти кричу я. – Ты ж не думала, что он собрался показывать тебе розовых пони? Или ты думаешь, когда идешь с мужиком в спальню, он приглашает тебя на чай?

– Чен, я знаю! – выкрикивает сестра и смотрит на меня заплаканными глазами. Несмотря на слезы я вижу проскальзывающий гнев в ее радужках. – Я не глупая, и у меня были парни.

– Тебе двадцать! – зло выкрикиваю я, и тренер, сдерживая мой напор, пытается оттолкнуть меня.

– Уже как месяц двадцать один! И если ты не знаешь законов, то я могу просветить тебя, братец. Возраст сексуального согласия в Калифорнии восемнадцать лет! – Еще и огрызается мне засранка.

– Что это, на хрен, за мудила? – Сжимаю кулаки.

Я знаю, моя сестра взрослая, да и я не отец, чтоб читать нотации, но она моя сестра! Я не могу представить, как мою сестренку шпилит какой-то ублюдок.

– Ты его не знаешь! – кидает она мне.

– Ему чертовски повезло, иначе я б ему переломал ноги и руки, а в довершении, оторвал член и заставил сожрать вместе с его дерьмом, наваленным в штаны от страха.

– Будто ты у нас святой, Ченнинг! Скольких девушек ты лишил невинности? – Гейл редка называет меня полным именем, обычно Чен или Ченни. И если уж происходит событие полного имени, значит – моя сестра злится. Очень злится.

– Ты не сравнивай! Это разные вещи!

– Да? И в чем же, Ченнинг? А может у нее тоже есть старший брат?

Вот же язва!

Я немного остываю, понимая, мне стоит сбавить обороты. Личная жизнь сестры меня и впрямь не касается, поскольку я тоже не святой и никогда не давал клятву безбрачия. Перестал считать девушек, став квотербеком в старшей школе. Девушки так и сыпались в мои объятия, стоило мне и моим ребятам прийти на вечеринку. Черт возьми, мой член видел столько сладких кисок, отсасывающих мне, что я путался в именах, пока не стал называть всех «сладкая». А вот когда я скакнул из университетской команды в настоящую игру, то аппетиты пришлось убавить. Ведь любой мой косяк мог отразиться на карьере. А соперники так и ждут мгновения моего падения. Вот я и оступился. И чего мне это стоило?

– Почему Брэдли? – спрашиваю я спокойным тоном и ощущаю ослабевшую хватку тренера. – Неужели не могла найти другого?

Гейл тяжело дышит, ее грудь вздымается, а глаза вновь наполняются кристалликами слез.

– Он заставил тебя?

– Нет, – виновато произносит она и опускает взгляд. – Я рассчитывала вызвать ревность и думала, если мы поднимемся наверх, то я сразу же уйду. И когда реакции никакой не последовало, я растерялась, а Брэдли… – вздыхает она и пожимает плечами.

Мозг цепляется за брошенные фразы: «Вызвать ревность», «Реакции никакой не последовало». О чем говорит моя сестра? Какая, к чертям, ревность? А главное – чья ревность?

– О ком ты? – спрашиваю я, шокированный ее ответом.

Если моя сестра хотела вызвать ревность, то только кого-то из игроков двух команд, поскольку на тусовке других парней больше не было, и подозреваю – нашей. Едва ли Гейл знала хоть кого-то из канадских «Ангелов».

– Эрик… – отвечает она очень тихо.

«Что? Эрик?» – в моем мозгу звучит чертова сирена, буквально оглушая меня.

– Эрик? Эрик Брис? – произношу имя раннинбека17 и сам не верю своим ушам. И судя по реакции сестры, я попал в чертову десятку.

Эрик Брис? Твою ж мать! Моя сестра запала на Эрика Бриса? Даже не знаю, что хуже: Эрик или Брэдли? Да Эрик видел больше женских задниц, чем стульчаков. Уж кто и коллекционирует девиц на одну ночь, так это Брис. Пробеги мимо него антилопа в розовых стрингах, он и не заметит, если увидел аппетитную задницу, которую еще не трахал. К тому же, в команде есть четкие правила: сестры игроков – табу, какими бы они горячими не были. Да и прикоснись он к моей сестре. Да что прикоснуться! Посмотри он в сторону моей сестры, я б лишил его самого главного атрибута, за которым так охотятся все девушки. К счастью, мне бы не пришлось этого делать. Гейл слишком милая для Бриса, таких он в упор не замечает. Так что моя сестра очень сильно прогадала с вызовом ревности. Да, Эрик хорошо общается с моей сестрой, обнимает, как брат, даже пару раз забирал ее со студенческих вечеринок, когда этого не мог сделать я или мой друг Лиам. И о боги, я оказался настолько слеп. Моя сестра влюбилась в извращенца, трахающего все, что способно двигаться в его сторону. Кроме Гейл, конечно.

– У тебя неимоверно ужасный вкус в мужчинах, – произношу я. – Советую тебе забыть его.

– Не тебе решать, что мне делать! – Взгляд сестры снова вспыхивает.

– Ты уже сделала, чтоб привлечь его внимание. Привлекла, – огрызаюсь я. – Ты хоть понимаешь это? Не окажись меня там, Брэдли бы изнасиловал тебя. – Я подхожу к сестре, тренер не двигается, слыша в моем голосе больше ноток беспокойства, чем агрессии.

– Понимаю… – Сестра смотрит на меня глазами, полными слез.

Мое сердце сжимается от боли, и я притягиваю к себе сестру, обнимая. Гейл едва доходит мне до середины груди и в моих огромных медвежьих объятиях она буквально тонет. Я ощущаю, как вздрагивают ее плечи. Гейл снова плачет, только уже держится как боец.

– Все будет хорошо, – я глажу сестру по темным волосам, – прорвемся и сейчас. – Целую ее в макушку.

– Прости, Чен, – шепчет она, обнимая меня и прижимаясь ко мне, как к плюшевому медведю.

– Все хорошо, – пытаюсь успокоить ее.

Вижу, как тренер уходит на кухню, явно желая дать нам время побыть вдвоем и все обсудить, или помолчать по душам.