«Если», 1998 № 10

Эдуард Геворкян, Николай Ютанов Нищие духом не смотрят на звезды

При всей ироничности Дж. Дж. Хемри одна деталь в рассказе наводит на грустные размышления. Автор даже мысли не допускает, что первым высадится на Марсе не американец. А ведь были времена, когда казалось, что именно мы скоро пройдемся по пыльным тропинкам этой загадочной планеты… Свою точку зрения на эту проблему высказывают писатели-фантасты, в прошлом — астрофизики.

Известно, что художественная литература с некоторым отставанием во времени отражает состояние умов и является своего рода манифестацией коллективного бессознательного. Более того, в определенной степени она работает на упреждение, формируя общественное мнение. Мы имели возможность убедиться, как на наших глазах силою слова были сокрушены, казалось, незыблемые устои и вечные идеологемы. Следствие ли это роковых обстоятельств или продукт тщательно обдуманного и коварно осуществленного злодеяния — теперь уже не имеет значения, поскольку мы имеем дело со свершившимся фактом и конкретной реальностью.

Из всех разновидностей художественных текстов наиболее популярной является так называемая остросюжетная литература. Ее читают и стар и млад. Недооценивать ее воздействие на обыденное сознание не только неумно, но и просто опасно. В свое время наши идеологические структуры пренебрежительно отнеслись к научной фантастике. Во всем мире выходили тысячи НФ-книг в год, тогда как у нас в лучшем случае десятки. И что же? На рынке идей образ «западного будущего» не получил адекватного ответа, и в исторически переломный момент новое поколение выбрало новые ценности — пепси и попсу.

Особая роль фантастической литературы в формировании мироощущения подростков — тема для серьезного научного исследования. Но сейчас мы коснемся иного аспекта современной фантастики.

Для воздействия на крайне мифологизированное сознание среднего американца создана целая индустрия, производящая фантастическую литературу для самых различных потребителей — от высоколобых интеллектуалов до панкующего молодняка. Анализ преобладающих тенденций в те или иные времена поможет сформулировать некую гипотезу о возможности оценки долговременных стратегических планов транскорпоративных элит.

В этом аспекте, например, всплеск так называемой фэнтезийной литературы в последние 15–20 лет представляется далеко не спонтанным явлением. Разумеется, одновременно издавалась и традиционная научная фантастика, возникали течения вроде «Новой волны» или киберпанка, но основное внимание читателей фокусировалось именно на сказочной фантастике, полной мистики, волшебства, паранормальных явлений. Телесериалы типа «Сумеречной зоны» и «Пси-фактора» медленно вытесняли долгоиграющий «Стар Трек». Случайно ли это?

Вспомним, что в начале этого периода в США приступили к разработке секретного проекта «Джедай». Название, кстати, заимствовано из Лукасовского триптиха «Звездные войны». Целью проекта было создание некоего сверхсолдата-супермена, наделенного паранормальными способностями, воина будущих психотронных битв.

Во-первых, необходимо было подготовить налогоплательщиков к тому, что подобного рода безумные идеи имеют право на осуществление. Массированная и многолетняя обработка населения фэнтезийной литературой привела к тому, что, когда сведения об этом проекте всплыли на поверхность и стали достоянием общественности, скандала не последовало. Публика уже настолько пропиталась тонким духом Средневековья, что даже вид летящей на помеле ведьмы не удивил бы фермера. К тому же свое дело сделали и многочисленные секты восточного и псевдовосточного происхождения, гуру местного изготовления, тысячи, десятки тысяч изданий мистико-оккультного свойства и грамотно раскручиваемые адепты поп-эзотерики типа К. Кастанеды. Целые институты (например, в Эсалене) работали над пропагандой достижений квазиконфессиональных идей «нью-эйджа».

Во-вторых, не исключено, что разработчиками проекта двигало не только желание запустить хищные лапы в карманы доверчивых налогоплательщиков, но и искреннее убеждение в правоте своих идей. При этом медиевация (осредневековывание — извините за корявый термин) обыденного сознания могла, по их мнению, привести к выявлению потенциальных экстрасенсов и даже увеличить частоту их появления. От этого попахивает какой-то черной магией, но кто знает, какими побуждениями руководствуются сильные мира сего.

Волна фэнтезийной литературы в последние годы резко пошла на спад. Инерция, правда, еще велика, но критика уже начала «отстрел», низведя ее до развлекательного одноразового чтива. Активные потребители такого рода литературы были локализованы в фэнклубы и ролевые сообщества.

Итак, настало время для активной пропаганды совсем другого направления фантастики. И если предыдущая фантастическая волна резонировала с идеями реализаторов проекта «Джедай», то не позволит ли ее анализ сделать вывод о стратегических приоритетах США?

В последние годы стала очевидным фактом «раскрутка» откровенно заказных, узкопрофильных книг, написанных в традициях старой научной фантастики, по духу близкой чуть ли не к Жюлю Верну. Американская критика поднимает НФ на щит, расхваливает на все голоса и всячески рекламирует. Однако еще раз отметим, что речь идет не вообще о научной фантастике, а об узкой ее разновидности, посвященной практически одной теме.

Эта тема — колонизация Марса.

Один за другим выходят романы и эпопеи, сработанные быстро и не очень качественно. Но вместо разноса пресса взахлеб восторгается, например, трехтомной сагой Робинсона, довольно-таки уныло описывающего колонизацию и освоение Марса. Мало того, одна из самых престижных премий — «Небьюла» — вручается за произведение, посвященное, как вы думаете — чему?..

Вы угадали.

Вывод напрашивается сам собой. Американцы всерьез взялись за разработку своей космической программы, несколько приувядшей после трагедии «Челленджера». Судя по всему, идет активная и даже агрессивная переориентация общественного сознания. Создаются новые мифологемы для вытеснения старых. Блуждания во внутреннем психокосмосе заменяются романтикой звездного фронтира.

Неудивительно, что НАСА снова заинтересовалось сотрудничеством с нашими космическими ведомствами. Еще бы! Есть шанс практически за бесценок получить доступ к многолетним медико-биологическим наработкам. Причем именно по долговременным полетам (марсианская программа!). Да и возможность почти задарма обкатывать своих астронавтов на нашей станции «Мир» нешуточно экономит средства.

Отметим, что наш читатель, в свое время лишенный возможности знакомиться не только с фэнтези, но и с религиозно-мистической литературой, сейчас подвергается активному воздействию хлынувших на нас переводов. В этом, возможно, нет ничего плохого, но возникает опасение, что у нас слабый иммунитет к не адекватным нашему ландшафту идеям. Создается впечатление, что мы погружаемся в какое-то дремучее Средневековье, а американцы, стряхнув с себя его обольстительный дурман, готовятся к прорыву в Большой Космос.

Рывок на Марс, который собираются осуществить американцы, имеет далеко идущие экономические и политические последствия.

Во-первых, ВПК, растерявший часть заказов из-за изменения геополитической ситуации, получит возможность нарастить мощности и создать массу новых рабочих мест. Вряд ли американцы последуют нашему примеру и переориентируют ракетные цеха на изготовление кастрюль и велосипедов. Разработка космической технологии, как известно, приводит к большому количеству сопутствующих изобретений, которые как бы подталкивают развитие некосмической, «бытовой» промышленности.

Во-вторых, тот, кто первым водрузит свой флаг на Марсе, получит большой козырь в новом раскладе геополитической игры. Марсианский «забег» должен показать человечеству, кто реально станет лидером будущего века, а то и тысячелетия. Затраты на такую экспедицию окупятся сторицей. Надо иметь в виду, что отставание в развитии космической технологии не имеет ничего общего, скажем, с трудностями в сельском хозяйстве или в разработке компьютерной технологии. Если во многих случаях отставание может быть преодолено за счет форсированных методов, то космическая программа — по сути, комплексная переориентация многих интеллектуальных и материальных ресурсов — требует постоянного и неразрывного наращивания усилий. Здесь особо важен фактор преемственности, неразрывности исследований и технологических разработок. Это своего рода езда на велосипеде по наклонному треку. Тот, кто остановится — упадет. Возможно, ему снова удастся подняться. Но лидер уже будет далеко впереди.

Основные положения всего вышеизложенного были тезисно сформулированы нами в 1994 году. Еще через год один из авторов имел неосторожность изложить их во время встречи с читателями, за что получил ироническую реплику в одной уважаемой газете. Но прошедшие годы показали, что авторы были, увы, слишком осторожны в своих предположениях. Действительность оказалась на порядок круче!

Многочисленные публикации о сворачивании западных космических программ оказались хорошо продуманной дезинформацией. США приступило к реализации массового заброса на Марс недорогих космических аппаратов типа «Марс Пэсфайндер», твердо намереваясь накрыть планету сетью реперных станций. А тут еще и другие страны активно включились в гонку.

При этом обратим внимание на экономическую подоплеку марсианских проектов. Поскольку речь уже не идет о противостоянии двух систем (деньги начали считать и перестали вкладывать их в дорогостоящие проекты типа «Марс Обсервер»), то можно прийти к выводу о долгосрочной национальной программе.

Система принятия решений в американской администрации — вещь весьма любопытная. Достаточно пробить финансирование какого-либо проекта на госуровне — и денежки начнут капать, когда много, а когда мало, в зависимости от геополитической ситуации. Иными словами, проект будет поддерживаться в мобилизационной готовности, чтобы в случае чего форсированно развернуть его по всем «фронтам». Стоило поэтому прислушаться к словам президента Буша, заявившего несколько лет назад о том, что США начинают свой путь к звездам и поведут за собой остальное человечество.

Между тем не все хотят быть в числе «остальных». К космосу обратили свой взор и японцы. Удовлетворив свое национальное самолюбие (запустили аппарат к Марсу своей ракетой), они собираются ныне в качестве «тягловой силы» использовать наши ракетоносители. Это тоже свидетельствует о долговременном стратегическом характере их космической программы.

А что касается китайского рывка в космос, то вывод на орбиту первого космонавта Поднебесной — дело полутора-двух лет, если не меньше.

И не стоит обольщаться так называемой международной кооперацией. Выжав все, что хотели из программы «Мир», американцы, похоже, теряют интерес к сотрудничеству по проекту станции «Альфа». По крайней мере — к равноправному сотрудничеству.

Вернемся к фантастике. Что касается ее места в индоктринации населения США, то за последние годы произошла весьма характерная переориентация на другие «носители» жанра. Книжные издания все больше уступают место видеопродукции.

Тому примером разнообразные блокбастеры — от «Астероида» до «Звездного десанта», от «Прибытия» до «Людей в черном». Активно и даже агрессивно навязывается идея неизбежной «космической угрозы» — как реальной (столкновение Земли с астероидом, кометой и т. п.), так и ирреальной (вторжение инопланетян, тайная инвазия пришельцев, инфильтрация эмиссаров иного разума в земные структуры и т. д.). Фантастический успех таких, в общем-то, далеко не блестящих фильмов, как «День независимости», «Мощный удар», и им подобных, свидетельствует о том, что общество готово поверить в реальность угрозы извне. Как известно, стереотипы массового сознания невозможно устранить, их можно лишь заменить на другие стереотипы. Поддержание любой алармической мифологии есть необходимое и достаточное условие оптимального функционирования ВПК и научно-исследовательских структур самого общего характера.

Одновременно идет и работа с телесериалами. Так, например, в знаменитых «Секретных материалах» акцент от «нормальной паранормальщины» медленно переместился к теме космической угрозы. И если поначалу сверхзадачей сюжета было лишь разоблачение тайного заговора околоправительственных структур, которые желали прикрыть мифом о пришельцах собственные зловещие эксперименты, то в киноверсии и в продолжении сериала его создатели возвращаются к классической схеме реальной космической угрозы, уже в деталях проработанной в сериалах «Война в космосе», «Виктория» и т. п. Реанимируется старая мистификация о том, что в 1947 году американцы якобы сбили НЛО. Материализуется из ниоткуда кинопленка с изображением «сбитого инопланетянина».

С другой стороны, не менее активно внедряется в общественное сознание идея Циолковского о том, что космическая экспансия — естественный путь развития человечества. Лучшая тому иллюстрация — сериал «Вавилон-5» — великолепная сага о романтике космических строек, о высоких помыслах и великих битвах, о том, как люди рука об руку со старшими и меньшими братьями по разуму покоряют пространство и время, а в итоге становятся чуть ли не богами…

Кстати, в прошлом году в одном российском научно-популярном журнале появилась статья крупного специалиста из НАСА, который утверждал, что без космической экспансии у нашей цивилизации нет исторической перспективы.

Словом, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы убедиться: государства, мало-мальски озабоченные стратегическими приоритетами будущего века, готовятся к прыжку на Марс, а новый виток космической гонки начался в самый неблагоприятный для России момент.

Мы готовы признать, что космическая экспансия — это ложная цель. Но это — Великая Цель. Движущей силой человеческой истории было именно стремление к «великим целям», будь то походы к «последнему морю», стремление к мировому господству, желание построить рай на земле, выиграть самую последнюю войну и так далее… Великая Цель должна быть, как мираж, — ясно видимой, но практически недостижимой. По большому счету, человеку нечего делать во враждебной для всякой жизни среде космического пространства. Но генетическая директива «Плодитесь, размножайтесь!» толкает его на экспансию — альтернативой этому долгое и мучительное самоистребление во имя поддержания равновесия планетарной биомассы.

Мы готовы признать, что космическая экспансия как национальная идея для России будет в настоящее время воспринята в качестве очередной социальной техноутопии. Хотя, например, как нам представляется, наилучшим ответом на продвижение НАТО к нашим границам был бы «асимметричный ответ» — геостационарные орбитальные комплексы, базы на Луне, развитие нетрадиционных оборонительных систем, не подпадающих под действие соответствующих договоров.

Мы готовы признать, что современная российская элита не обладает политической волей для обозначения долговременных стратегических приоритетов. Однако именно отсутствие вектора развития порождает распыление сил, средств, интеллектуального потенциала и иных, зачастую невозобновляемых ресурсов.

Мы уверены в том, что так называемый кризис современной российской фантастики — это кризис идей, поскольку идет перепевание старых, замшелых сюжетов, бесконечная версификация отработанных тем с одновременной эрозией жанра. Однако любой кризис есть своего рода поворотный пункт, после которого следует либо новая фаза развития, либо завершение миссии. Это не повод для оптимизма, но все-таки сохраняет какую-то надежду.

Мы уверены в том, что сверхзадачей российской фантастики является формирование творческого потенциала, способного от абстрактных разговоров о будущем перейти к конструктивной деятельности по его созиданию. Иными словами — обозначить цель и пути к ее достижению. Разумеется, речь идет не о вульгарной пропаганде научно-технических знаний (хотя надо еще раз признать, что американская фантастика возвращается если не к Жюлю Верну, то уж к Гернсбеку точно! — правда, на другом уровне). Но тем не менее облик грядущего должен рисоваться не на кухнях с тараканами под невнятное бормотание о «духовности», а в творческих объединениях, связывающих воедино фантастов, конструкторов, разработчиков, генераторов идей, проектировщиков, изобретателей и т. п.

Мы уверены в том, что при всей, на первый взгляд, невероятности таких целеустремленных структур существует реальная среда, объединяющая людей самых разных интересов, вкусов, потребностей, знаний и умений. Мы можем использовать возможности Интернета для реального объединения всех, кто озабочен судьбой страны. Вряд ли мы построим виртуальный «Пятый Рим», но стоит попытаться хотя бы определить число людей, четко решивших, что, отдавая свой голос на выборах, они при прочих равных будут учитывать и лояльность кандидата к идее активного освоения космического пространства.

Трагедия нашего времени не только в том, что мы пока не видим политика, который рискнул бы сказать, что путь России в третье тысячелетие лежит через космос. Трагедия в том, что ради сиюминутных шкурных интересов мы готовы выдвинуть любых бездарей и авантюристов на все этажи власти, прекрасно понимая, что тем самым обрекаем наших внуков на прозябание. Нищие духом не смотрят на звезды. Их удел — прокисшая чечевичная похлебка…