«Если», 1999 № 04

Лиза Голдстайн Новая игра

Часы вот-вот пробьют полночь. Две женщины и мужчина, все трое в преклонных летах, с кряхтением взбираются по лестнице старого дома. Когда-то здесь гнездились многочисленные офисы, а теперь царит запустение.

Лили, с виду самая молодая в троице, несет прямоугольный сверток. Таких женщин, как она, обычно можно встретить в торговом центре или в церкви, хотя одета она довольно безвкусно и, пожалуй, старомодно. На второй женщине, Грейс, длинное пальто из бархата небесной голубизны, отделанное изумрудным шелком и кружевами цвета слоновой кости. Ее седые волосы собраны на затылке в тугой узел, на плече устроилась полосатая кошка в цвет волос хозяйки.

Кольер — так зовут мужчину — преодолевает одну крутую ступеньку за другой, опираясь на массивную трость. Все до одной лампочки на лестнице перегорели, но трость Кольера сама испускает золотистое сияние. Он лыс, только над ушами еще сохранились белые завитки, похожие на овечью шерсть. Он останавливается, чтобы отдышаться, и поправляет сползшие на кончик носа круглые очки в золотой оправе.

Поднявшись на третий этаж, троица направляется к кабинету в конце коридора. Лили торопится и наступает на край пальто Грейс. Кошка поворачивает голову на звук рвущейся ткани и тихо мяукает. У двери кабинета Лили открывает сумочку, достает массивный старинный ключ и поворачивает его в замочной скважине.

Потом она зажигает свет. Все трое замирают в дверном проеме. Обстановка кабинета исчерпывается старым ободранным столом и шатким стулом. Кабинет зарос пылью: она лежит толстым слоем на всех горизонтальных плоскостях, в том числе и на полу. Из распахнутой двери тянет сквозняком, и пыль затягивает в углы, где, подобно далеким туманностям в ночных небесах, сбивается в лохматые комки. Кошка обиженно чихает.

Лили опускает на пол сверток и распахивает окно. За окном, как ни странно, раскинулся не лес таких же, как это, безликих нежилых зданий, а небольшой сквер — единственный клочок зелени на весь городской центр. Лили произносит какие-то неразборчивые слова, и вся пыль вылетает в окно.

— Они запаздывают, — отмечает Лили.

— Скорее, мы поторопились, — возражает Кольер. Он трясет свои часы и прижимает их к уху. — В последние десятилетия все вообще получается кое-как.

— Зато мы не опаздываем, — настаивает Лили. — В прошлый раз мы так и не дождались конца…

— Подумаешь! — вступает в разговор Грейс. — Давайте начнем игру. Они скоро появятся.

Лили аккуратно усаживается на пол, подтыкая под себя юбку. Вытащив из свертка коробку с игрой, она начинает расставлять фишки. Грейс сгоняет кошку со своего плеча и тоже садится, чинно укладывая вокруг себя полы длинного пальто.

— Боже! — Она подносит к глазам порванный край. — Когда это случилось?

Двое других не отрывают взгляд от доски. Кольер бросает кости.

— Вчера вечером я побывала в баре для одиноких, — сообщает Грейс.

— Не может быть! — восклицает Лили. — Тебя впустили?

— Еще как! В конце концов, мне не дашь больше…

— Девяноста, — подсказывает Лили. Вся троица дружно смеется.

— Я просто наблюдала за посетителями, — продолжает Грейс. — Например, там сидела одна парочка… В общем, под конец вечера они были безумно друг в друга влюблены. Это так просто! Они и не подозревали, что с ними может такое случиться.

— Грейс! — Лили укоризненно качает головой. — Как ты посмела?

Грейс легкомысленно пожимает плечами.

— Это было до того забавно! Они и подумать не могли… Я не сумела побороть соблазн.

— И напрасно, — вмешивается Кольер. — Сегодня ты быстро утомишься.

— В былые времена я могла бродить по улицам ночи напролет, — произносит Грейс мечтательно. — Люди, конечно, не понимали, что с ними происходит…

— Тогда ты была моложе, — ядовито бросает Лили. — Кольер прав, Грейс. Напрасно ты так поступила.

Некоторое время они играют молча. Кольер завоевал Австралию и готовится наголову разгромить силы Лили. Но внезапно до их слуха доносится звон колокола. Игра прерывается. Все трое молча считают удары. После двенадцатого воцаряется тишина.

— Полночь, — объявляет Грейс.

Троица спешит к окну. Им не терпится: команда соперников позволяет себе опаздывать! Лили первая замечает ее приближение.

— Боже правый! — восклицает она. — Они что, решили всполошить весь город?

— Ох уж это хвастовство! — качает головой Кольер. — Полное отсутствие сдерживающих центров…

С черного неба на сквер спускается синий воздушный шар в желтую полоску. Подхваченный порывом ветра, он перелетает на другую сторону улицы и ударяется о припаркованный у тротуара автомобиль. Срабатывает сигнализация, и ночную тишину вспарывает истошная сирена.

Шар отлетает обратно и опускается посреди газона. Из корзины вылезают трое — двое мужчин и женщина — и привязывают свой летательный аппарат к дереву. Даже на расстоянии видно, что эти трое одеты не в пример лучше, чем Грейс и ее спутники, их движения гораздо увереннее и энергичнее. Грейс знает, что эти различия появились давно — много лет, десятилетий, а то и столетий назад.

Она вздыхает. Может быть, в этом году им наконец-то улыбнется удача, и они снова начнут выигрывать?

Вторая команда шагает к заброшенному зданию. Минута-другая — и компания входит в открытую дверь на третьем этаже.

— Привет всем! — говорит Рег, широко улыбаясь. Это крупный кудрявый шатен с ровными белыми зубами.

— Решили разбудить весь город? — повторяет Лили, указывая на открытое окно, за которым колеблется полосатый воздушный шар.

— Нет, конечно, — отвечает Рег с неизменной улыбкой. — Не волнуйся, Лили. Никто ничего не заметит.

Виктория заходит в кабинет следом за ним и раскланивается с присутствующими. В дверях она снимает большие летные очки и встряхивает длинными рыжими волосами. В них поблескивают серебряные нити; Грейс помнит время, когда волосы у Виктории были, как новая медная монетка.

Потом Грейс негромко ахает и пытается спрятаться за спиной у Лили. Следом за Викторией в кабинет входит Джон. Он остался таким же красавцем, каким она его запомнила, — подтянутым, смуглым, полным нерастраченной энергии. Годы не оставили на нем никакого отпечатка. Много лет назад Грейс и Джон любили друг друга. Потом они перенесли игру в Соединенные Штаты — и все изменилось. Где они играли прежде? В Лиме? Нет, кажется, в Шанхае.

— Наверняка разбудили всех на площади в несколько квадратных миль, — твердит свое Лили, не обращая внимания на Грейс. — Вот-вот сюда нагрянет полиция. Придется нам в этом году забыть об игре.

— Перестань, Лили, — произносит Рег. — Какая полиция? Вы что-нибудь слышите?

Улица снова погрузилась в безмолвие. Стихла даже визгливая охранная сирена.

— Они поступают так, чтобы доказать, что им все нипочем, — ворчит Кольер. — Я же говорю, хвастуны!

— Ну хватит, — машет рукой Рег. — Вы готовы играть?

Лили убирает доску обратно в пакет. Виктория достает другую, настоящую доску. Она раскладывает ее долго и в конце концов занимает половину кабинета. Все шестеро игроков усаживаются вокруг истинной доски.

Грейс оказывается соседкой Виктории, которая продолжает вынимать из своего рюкзака всевозможные предметы. Портативный компьютер Виктория пристраивает у себя на коленях.

Грейс никогда не понимала Викторию: единственной ее страстью всегда оставалась математика. Или все же не единственной? Кажется, в свое время она увлекалась Кольером… Потом его заслонил Джон.

Кольер бросает кости, и Грейс заставляет себя сосредоточиться на игре. В первом круге выигрыш остается за первой командой. Рег косится на Викторию, приподнимая брови. Судя по всему, противник в растерянности, и это вселяет в Грейс надежду. Вдруг нынче игра пойдет иначе?

По доске катятся кости, из колоды выпрыгивают карты. Над крышами Мадрида ненадолго появляется комета. В Мехико выздоравливает и начинает ходить парализованный попрошайка. В Кервиле колеблется при полном безветрии трава. В лондонском Тауэре появляется новая грань у знаменитого королевского алмаза. Каирскому мулле снится божественное откровение, и он просыпается в тревоге: смысл сна ускользает от него.

— Семь! — уверенно произносит Лили, полагаясь на интуицию.

Во Владивостоке жмурится кошка.

Грейс снова овладевает рассеянность: она вспоминает другие встречи, другие века. Неужто минули тысячелетия со времени их первой партии, когда они раскладывали камни и фигуры на берегах Нила? У Виктории наверняка есть ответ; надо будет ее спросить, когда они отыграют партию этого года.

Все это длится настолько давно, что она уже не помнит смысла игры. Кажется, в ней соревнуются интуиция и разум, традиция и новизна. Так звучит, во всяком случае, объяснение Лили. Кольер — тот уверен, что в игре спорят противоположные типы мышления, основанные на приоритете левого или правого полушария. Он как-то подметил, что они трое — левши, тогда как соперники — правши. У Грейс собственная теория: она назвала бы происходящее состязанием между прямолинейностью и гибкостью, но когда однажды попыталась облечь свое объяснение в слова, ее никто не понял, даже собственная команда.

Хотя какое все это имеет значение? В свое время Лили пыталась ее одернуть. Лили одержима желанием продолжать выигрывать в том же стиле, что и раньше, в незапамятные времена.

«Главное — власть, — всегда напирала Лили. — Главное — контроль! За доской решается, кто будет управлять миром в наступающем году».

«Помните красный спортивный автомобиль, в котором они прикатили несколько лет назад? — сказала однажды Лили. — А сотовый телефон? Вот что они себе позволяют! А мы все ветшаем и ветшаем».

«Спортивный автомобиль? — удивленно переспросила Грейс. — На что нам спортивный автомобиль?»

Лили удостоила ее всего лишь презрительного взгляда.

Тем временем фигуры на доске из плоских превращаются в объемные. Первая стадия игры завершена, и противники становятся еще серьезнее: каждый чувствует, что заглядывает за край Вселенной. Грейс вытягивает карту, слышит выстрел и издает стон.

В Зондском проливе бушует шторм. В Санта-Фе падает со стены картина. Житель Сиднея забывает собственное имя.

Сосредоточенность обеих команд так велика, что ее не выдерживает даже здание, в котором они находятся: оно меняется на глазах, проходя через разные стадии своего возведения. Со стен стекает краска, обнажается штукатурка, потом выступает голый бетон.

Грейс еле сидит; чтобы не упасть, она упирается ладонью в пол, почему-то засиявший свежим лаком. Она чувствует страшную усталость, но боится признаться в этом Лили и Кольеру. Ее глаза широко распахнуты, но мозг погружается в дремоту. Неужели она совсем одряхлела, неужели ее место теперь — в доме престарелых? Больше всего на свете она страшится оказаться в инвалидной коляске, расписаться в своей беспомощности, предаться воспоминаниям, которые будут восприниматься окружающими как старческие бредни… Ей снится партия (когда это было — несколько лет или доброе столетие тому назад?), в которой ее команда в последний раз стояла на грани выигрыша, а еще — совсем давние времена, когда они путешествовали втроем по всему миру, вызывая всеобщее уважение и любовь…

Она вздрагивает от воя сирены и растерянно моргает.

— Полиция! — мрачно оповещает Лили и отбрасывает карты. — Добились своего? Кто-то увидел ваш дурацкий шар и вызвал полицию.

— Очаровательно! — шепчет Грейс, возвращаясь к действительности. — Выходит, старый город еще не совсем покинула жизнь!

— Нам надо срочно уходить, — вскакивает Рег. — Виктория!

Виктория изучает доску, запоминая расположение фигур, потом кивает и собирает в рюкзак все: кусочки кварца и слоновой кости, рубины, золотые слитки, портативный компьютер, наконец саму доску. Грейс запахивается в свое длинное одеяние, собирает волосы в узел на затылке, зовет кошку. Та запрыгивает ей на плечо. Все шестеро поспешно выходят из комнаты, торопятся по коридору к лестнице.

При спуске трость Кольера светится слабее, чем раньше, при подъеме. Они выходят из здания, обходят его сзади. В сквере их ждет воздушный шар. Сирены завывают все громче.

— Полезайте! — командует Рег нетерпеливо. — Все, полетели.

— В этой штуковине? — Лили морщится. — И не подумаю! По-моему, вы специально привлекли полицию, чтобы испортить игру. Увидимся на будущий…

Завывание разом стихает.

— Они подкатили к подъезду, — шепчет Рег. Всех шестерых чуть не валит с ног порывом ветра. — Полезайте же! Это наш последний шанс. Как полиция поступит, по-вашему, с тремя стариками, которые предъявят удостоверения личности вековой давности?

— Что же в этом дурного? — мечтательно шепчет Грейс.

Рег смотрит на нее, как на умалишенную.

— Даю вам последнюю возможность, — говорит он. — Джон, полезай в корзину. Когда все будут готовы, мы с Викторией отвяжем веревки.

Грейс, Лили и Кольер переглядываются. До их слуха долетают голоса: полицейские громко переговариваются по рациям, проникая в здание. Наконец Кольер произносит:

— Почему бы и нет?

Грейс пожимает плечами. Джон ставит на землю скамеечку, и они забираются в корзину.

— Думаете, это ловушка? — шепчет Лили, обращаясь к своей команде. Тем временем Рег и Виктория тоже оказываются в корзине. Джон наполняет шар горячим воздухом.

— Не знаю, — тихо отзывается Грейс, размышляя о ломаной траектории, описываемой воздушным шаром в полете. Она с первой минуты чувствовала странное родство с этим летательным аппаратом. — Возможно, это пойдет на пользу нашей игре.

Они взмывают в черное небо. Полицейские высыпают в сквер, один из них тычет пальцем вверх, указывая на шар. Другой хватает скамеечку для ног, которую беглецы забыли в спешке, и со злостью зашвыривает в кусты.

Шар медленно скользит над городом. Грейс только сейчас окончательно приходит в себя и любуется узкими улочками, маленькими домиками, автомобильчиками, куда-то бегущими даже в этот поздний час, машет рукой игрушечным людям в игрушечных домиках. Ей вспоминаются прежние безумные ночи, прежние славные победы. Она дышит полной грудью.

В опасной близости от них пролетает самолет. Только сейчас Грейс замечает, что сидит рядом с Джоном, даже прислоняется к нему из-за тесноты в корзине.

— Гляди! — показывает она.

— Тут совсем рядом аэропорт, — отзывается Джон, корректируя курс. — Ты не поможешь мне наблюдать за небом, Грейс? Когда придет наша очередь, нас позовут.

— Конечно! — Несмотря на холодный ветер, Грейс тепло. В первый раз за очень долгое время она рассчитывает на поворот к лучшему, хотя и не осмеливается смотреть на Джона.

Даже Лили и Виктория работают вместе: возвращают доске тот вид, который у нее был до появления полиции. Все шестеро забиваются в углы корзины, уступая место доске. Грейс приходится еще теснее прижаться к Джону.

— Вертолет, — предупреждает она. — Слева.

Джон кивает и слегка меняет курс.

Лили и Кольер возобновляют игру. Их противники — Рег и Виктория.

— Двадцать, — произносит Виктория, побегав пальцами по клавиатуре. — Тринадцать.

— Вы только взгляните! — не выдерживает Грейс. — Сколько всего понастроили вдоль автострады! А ведь здесь ничего не растет, нет ни капли воды.

— Прогресс, — удовлетворенно произносит Рег, не отрываясь от игры. Джон снова берет курс на яркие огни. Под корзиной раскинулся город — несравненно более обширная игральная доска с тысячами мерцающих фигур. Ночь совершенно безмолвна. Грейс кажется, что у нее выросли крылья.

— Твой ход, Грейс, — зовет ее Кольер.

Грейс с трудом отрывается от захватывающего зрелища внизу и вытягивает карту. Регопять улыбается, словно заранее знает исход игры. Грейс плотнее запахивает пальто.

— Помнишь Шанхай? — спрашивает ее Рег. — Тогда нам тоже хотели помешать. Солдаты нагрянули, что ли?

Грейс непроизвольно краснеет. Ей трудно сосредоточиться на игре. Лили часто предупреждала ее, что Регпойдет на все, лишь бы отвлечь ее и выиграть. Она знает, что цель разговора о Шанхае — напомнить о тех временах, когда они с Джоном любили друг друга.

— Твой ход, Рег, — резко бросает Лили, но Джон услышал их разговор.

— Нет, это было не в Шанхае. Гораздо позже.

— Правда? — Регпереворачивает карту. — А я думал, что как раз тогда вы с Грейс сбежали.

— Прекрати! — умоляюще произносит Грейс и в первый раз смотрит Джону в глаза. — Уйми его, ты же приличный человек! Хотя я никак не могу взять в толк, что ты делаешь у него на службе. — Зардевшись, она по наитию передвигает кусочек нефрита.

Над Атлантикой начинается снегопад. Игроки делают ходы молча, одна Виктория, щелкая по клавишам, произносит цифры.

— Потому и остаюсь с ним, — произносит Джон, откашлявшись, — что я приличный человек и уверен в том, что мы правы.

— Рассказывай! — Лили презрительно отмахивается.

— Вы только взгляните, сколько мы всего сделали с тех пор, как начали выигрывать! — не унимается Джон. — Медицина — взять хоть вакцины, пенициллин. Связь по всему миру, самолеты, компьютеры…

Слова Джона напоминают Грейс о том, как она впервые воспользовалась телефоном. Это случилось всего несколько лет назад. Она позвонила тогда переехавшей соседке. Голос соседки звучал очень чисто, словно она находилась с ней в одной комнате. В голове Грейс стала созревать идея — нечто совершенно новое, о чем никто не помышлял с тех самых пор, как они начали игру.

Но Лили своим криком едва не губит ее озарение.

— А все остальное? Вы опускаетесь на воздушном шаре в центре крупного города — и никто, кроме полиции, не обращает на вас внимания! Никто ничему не удивляется, никого больше не интересуют чудеса. А всему виной вы и ваши компьютеры! Перечислите лучше то, что вы умертвили.

Грейс очень не хочется упустить ценную мысль, и она говорит торопливо, чтобы не позволить мысли стереться:

— Почему бы нам не объединить усилия? Кто заставляет нас соперничать? Никто никогда, от самого начала времен, на этом не настаивал. Смотрите, как ловко мы вместе удрали от полицейских! Если бымы сплотились…

Остальные, кроме Джона, смотрят на нее, как на безумную. Игра замерла. Наконец Лили выдавливает:

— Я говорила, что ты легко утомляешься.

— Погодите, — подает голос Джон. — В ее словах есть резон. Вдруг все это наше соревнование — всего лишь неоправданное дробление целого? Что произойдет, если мы станем работать вместе? Чего мы достигнем?

— Просто они видят, что проигрывают, и хотят прервать игру, — фыркает Рег.

— Ничего подобного! — возмущается Грейс и швыряет кости на доску, чуть не плача.

— Не надо, Грейс! — Лили обнимает ее. — Перестань!

— Если хочешь, можем вернуться домой, — предлагает Кольер. То, что он недоговаривает, подозревают остальные: нынешнюю игру они тоже проиграют.

— Нет, все в порядке. — Грейс подбирает кости. — Никогда еще не оставляла партию недоигранной!

Они возвращаются к доске. Лили делает ход, который раньше проглядела, и с торжеством взирает на Рега, словно желая сказать: твой замысел не сработал! В Квебеке проваливается в сточную решетку монета.

Но прежняя тенденция берет верх, и Виктория побивает все карты Грейс.

В Монголии возводится плотина. Над рейнским городком проносится облачко.

Регделает завершающий победный ход, вскакивает в корзине и испускает крик триумфа.

На востоке уже брезжит заря. Виктория начинает собирать фигуры: ее команда опять завоевала право оставить доску у себя до следующего года.

— Мы можем высадить вас там, где вам захочется, — предлагает Рег.

— Где-нибудь подальше от автострады, — просит Лили. — Не под фонарями.

— Как скажете, — отзывается Рег.

Шар начинает снижаться. Внизу раскинулись девственные земли. Твердь стремительно приближается. Удар! Лили помогает Кольеру покинуть корзину. Грейс никак не встанет с пола и недоуменно морщит лоб.

— Грейс? — тихо окликает ее Лили.

Грейс передает Кольеру кошку, выбирается из корзины, потом подает руку Лили. Воздушный шар взмывает вверх, стремительно уменьшаясь в размерах на фоне светлеющего неба.

— Проклятье! — Лили грозит кулаком шару, сравнимому теперь с листом, гонимым ветром.

— Не беда! — кряхтит Кольер, тяжело опускаясь на землю. — На будущий год мы им покажем.

— Правильно, — говорит Грейс и гладит кошку, занявшую привычное место у нее на плече. Потом она выпрямляет спину, ощущая внезапный прилив сил. Целый год на обдумывание нового предложения, которым она одарила мир, его развитие и оттачивание, на репетицию подачи, чтобы и остальные смогли оценить блестящую идею. Начало положено: Джон как будто уже на ее стороне.

— Да, в будущем году мы повторим попытку, — сдержанно произносит она.