«Если», 1999 № 09

Вл. Гаков Тихий голос музыкодела

Мне уже приходилось писать о том, какими причудливыми и порой нелепыми путями доходили до нас первые переводы западной фантастики — да, впрочем, только ли они? Во времена, когда этой литературы в стране выпускалось с гулькин нос, да и тот мизер просматривался под лупой на предмет «крамолы», случайно прорвавшееся к нам произведение писателя X с неизбежностью на годы становилось его фирменной маркой. О том, что он еще что-то написал, приходилось только догадываться…

Так, Гаррисон надолго прослыл «автором «Неукротимой планеты», Нортон, конечно же, «Саргассов в космосе», а за очередным признанием в любви к фэнтези с неизбежностью следовало, что представление об этом жанре составлено, в основном, по саймаковскому «Заповеднику гоблинов»…

К счастью, случались примеры и обратного: первый и на долгие годы остававшийся единственным перевод оказывался лучшим произведением автора. Так, в частности, произошло с короткой повестью (или длинным рассказом — как кому нравится) американского писателя-фантаста Ллойда Биггла-младшего «Музыкодел».

На языке оригинала произведение вышло в 1957-м, а перевод появился спустя девять лет в одном из альманахов «НФ» издательства «Знание». По мнению многих, это действительно одно из лучших произведений писателя. И, безусловно, центральное в той тематической нише (не такой большой, как может показаться), которая называется «Фантастика об искусстве».

Рассказ Биггла посвящен судьбе художника в будущем мире-антиутопии, где единственным разрешенным искусством является телевизионная коммерческая реклама. Герой рассказа с говорящей фамилией Бах по профессии «музыкодел»: он сочиняет музыкальные заставки к тем самым рекламным клипам, которые с успехом заменили собой «экономически невыгодное» искусство прошлого…

Только позже я узнал, что рассказ написан профессиональным музыковедом и историком музыки.

Родился Ллойд Биггл-младший 17 апреля 1923 года в городке Ватерлоо (штат Айова). После окончания средней школы он поступил в Университет Уэйна в Детройте, но, проучившись там полтора года, в 1943 году вынужден был прервать занятия и пойти в армию. В 1946 году Биггл демобилизовался в чине сержанта, вернулся в альма-матер и закончил университет с отличием. Поступив в аспирантуру Университета штата Мичиган в Ипсиланти, Биггл защитил диссертацию по теории музыки и в течение трех лет (с 1948-го по 1951 год) там же преподавал музыкальную литературу и историю музыки.

Литературной деятельностью он занялся в начале пятидесятых. Начал Биггл не с научной фантастики[2], но преуспел именно в ней. Правда, написал он, по американским меркам, немного, и его писательский голос, вспоминая название романа, с которым вы только что познакомились, можно назвать негромким. Но если перефразировать коллегу Биггла Урсулу Ле Гуин, «первые вести из любого нового мира… всегда передаются голосом одного-единственного человека… Порой голос одного-единственного человека, говорящего правду, куда сильнее могучих хоров и оркестров»[3].

В научной фантастике писатель дебютировал в 1956 году — рассказом «Обманутый», опубликованным в журнале «Galaxy». А спустя пять лет вышел и первый роман Биггла «Злые эсперы» (в журнальном варианте — «Вкус огня»).

Самое известное научно-фантастическое «изобретение» Ллойда Биггла, составившее фон многих его произведений, это галактический Верховный Совет (или Совет Верховного) и две подчиненные ему организации — Служба исследования культур и Бюро Межпланетных Отношений. Их агенты заняты тем, что отыскивают новые миры, готовые к вступлению в федерацию, и разъясняют им принципы «Галактического Синтеза». И напротив — стараются по мере сил скрыть от цивилизаций «неготовых» само существование Сверхцивилизации.

Отечественный читатель научной фантастики немедленно сообразит: это же «прогрессоры» Стругацких! — и окажется прав и не прав одновременно. Потому что, хотя лозунгом Совета и является благородная фраза «Демократия, привнесенная извне, хуже тирании», его агенты все-таки американцы до мозга костей, а потому сомнения и колебания Руматы им не ведомы.

Хотя, надо сказать, герои Биггла не идут так далеко, чтобы бомбами приобщать к демократии и прогрессу. (Даже у Хайнлайна — на что был «стопроцентно американским» научным фантастом! — и то соображали, что дубиной в рай загонять нельзя. Жаль, что НАТОвские генералы не читают хотя бы своих фантастов.)

Сам же Верховный — это сверхкомпьютер, который не правит, а лишь дает рекомендации. Компьютер является главным арбитром в системе «непартийной» демократии, изображенной Бигглом; а если и случаются ситуации, когда Верховный не в состоянии дать правильный ответ, то лишь в силу отсутствия необходимых данных. Или тогда, когда вопрос задается некорректно: по принципу «каков вопрос, таков ответ»…

А вся требуемая информация в машину поступает от советников. Их восемь, и лишь один, известный как Первый, землянин. На самом деле его зовут Ян Дарзек; из родного XX века, где он служил частным детективом, его «вытянули» чисто случайно. Сделал это будущий коллега Дарзека, Восьмой, и при этом нарушил принцип «эмбарго» на контакты с неблагополучными планетами. Земля включена в этот список, поскольку ее обитатели способны на ложь.

Ян Дарзек стал героем целой серии произведений: «Все краски тьмы» (1963), «Наблюдающие тьму» (1966), «Эта темнеющая Вселенная» (1975), «Молчание равносильно смерти» (1977), «Юла времени» (1979). Подозрительно часто мелькающее в названиях слово «тьма» имеет свой резон: среди тех, кому противостоит Дарзек и весь Совет в целом, есть загадочный Удеф, внегалактическая «темная сила», уничтожающая цивилизацию за цивилизацией где-то в районе Малого Магелланова Облака…

Говоря о художественных пристрастиях Биггла, его методе, можно констатировать: для него сюжетные головоломки, которые приходится решать героям, важнее, чем психологическая разработка образов. Тем не менее писатель любит яркие, парадоксальные, «вкусные» детали: например, ассистенткой Дарзека служит маленькая старушенция в кресле-каталке — мисс Шлюпе, знаменитая на всю галактику тем, что может сварганить себе пивка из абсолютно любой подручной инопланетной флоры! Произведения Биггла отмечены ненавязчивым юмором — по духу скорее английским, нежели американским.

Два романа непосредственно связаны с деятельностью другого подразделения — Службы исследования культур: это «Негромкий голос труб» (1968) и «Ремонтники мира» (1971). Поскольку с первым романом наш читатель теперь знаком, это избавляет меня от необходимости пересказывать сюжеты. Но на одном моменте я бы хотел остановиться.

В обоих романах агентам Галактического Синтеза в их трудной работе по отделению зерен от плевел — иначе говоря, «годных» для вливания в Галактическую Федерацию цивилизаций от «негодных» — приходится сталкиваться как с собственной бюрократией, так и с проблемами на порядок труднее: философскими и нравственными. Это адски сложный выбор: кто годен, а кто нет… И чтобы понять предпринятое героями (и недвусмысленно поддержанное автором) своеобразное оправдание рабства (как социального института) — это ясно прозвучало во втором романе, — следует вспомнить, кто стоял за спиной Ллойда Биггла, пока он писал свою фантастику в 1960-е годы.

Этим властным и требовательным «соавтором всех авторов», иногда просто тираном, был редактор Джон Кэмпбелл. Человек во многих отношениях светлый и оставивший по себе добрую память, он имел и собственные «заморочки». И в отстаивании их был невероятно упрям, чего не могли не принимать в расчет авторы. В частности, Кэмпбелл был законченным и последовательным социал-дарвинистом и «земным шовинистом» и не скрывал этого.[4]

Правда, самого Биггла назвать социал-дарвинистом или ксенофобом язык не повернется. Его герои маются, раздумывают, прежде чем принять решение, что для американской science fiction не очень характерно. Они уважают любые проявления разумной жизни, какие бы странные формы (типа гигантского «растительного компьютера») она ни принимала.

На русский язык переведена и повесть Биггла «Памятник» (1962), включенная в номинацию на премию «Хьюго» и через 12 лет переписанная в одноименный роман. Герой повести — сентиментальный чудак, стремящийся предохранить райскую пастораль далекой планеты от неизбежного будущего «культурного империализма» Земли. Этому идеалисту удается оставить аборигенам некое тайное знание, которое позволит им в будущем противостоять пришельцам. В результате, по словам критиков Джозефа Де Болта и Джона Пфайффера, «деревенские увальни с их природным здравым смыслом в конечном счете переигрывают городских пройдох».

Вряд ли такой поворот мог понравиться Кэмпбеллу. Однако к достоинствам этого великого редактора можно отнести и то, что он спорил, убеждал, настаивал, но никогда не «давил» на автора до такой степени, чтобы ставить тому ультиматум: или думай, как я, или печатайся где-то еще!

Так, в упомянутых «Ремонтниках планеты» автор буквально смакует всю иронию ситуации, когда инопланетяне, на вид гуманоиды, оказываются лишь местными животными, поскольку начисто лишены зачатков культуры. И вся эта ситуация первоначального сочувствия землян по отношению к «страдающим угнетенным» по-свифтовски выворачивается наизнанку: до осознанного вегетарианства сочувствие представителей вида homo sapiens не распространяется…

В другом романе Биггла, «Свет, которого не было» (1972), еще раз поднимается тема искусства, на сей раз инопланетного. А вместе с ней — тема произвольности какого бы то ни было формального деления космических рас на «высшие» и «низшие».

Обитатели планеты, знаменитой на всю галактику своими необычными визуальными (световыми) «спецэффектами», оказывается, еще и художники, чьи работы признаны на Земле образцами высокого искусства. А парадокс в том, что на сей раз художниками оказывается раса «анималоидов» (тут игра слов: английское слово animal — «животное», animation — «оживление», в частности, мультипликация, рисование). И с новой силой вспыхивает дискуссия: стоят ли «рисующие животные» на эволюционной лестнице ступенью ниже «гоминоидов», мнящих себя венцом Творения?

Рассказы Биггла немногочисленны, но среди них встречаются подлинные шедевры.

О «Музыкоделе» я уже говорил. А вот, к примеру, герой рассказа «По Его образу и подобию» (1968) — робот-гуманоид, который служит… священником в гигантском космическом убежище для бездомных. Электронный наставник является членом конгрегации машин и, следуя своему пониманию догматов человеческой веры, обращает в нее отступника посредством электрошока!

Не менее острый рассказ «Что повелевал делать Господь?» (1974) английский критик Брайн Эш назвал «финальным словом на тему новых религий». В рассказе описан мир недалекого будущего, где главным развлечением стала Национальная Лотерея. Выиграть в нее можно абсолютно все — даже общественное признание вас… богом! Группа заговорщиков, обеспокоенных тем, «куда катится мир», придумывает способ, как подтасовать результаты очередного розыгрыша, чтобы гарантированно вывести в победители своего кандидата. Новоявленный мессия основывает свою религию — окрошку из христианства, сказочки о Деде Морозе и разнообразных телевикторин типа нашего «Поля чудес» (беззастенчиво стянутого с зарубежной «Jeopardy»), устоять перед которой невозможно. Ведь новое божество заявляет: те, кто творит добро бескорыстно, должны вознаграждаться в этой жизни, а не в иной…

Нет, воистину к тихому голосу, говорящему правду — пусть она и рядится в фантастические одежды — стоит иногда прислушаться!

(Книжные издания научной фантастики)

1. «Злые эсперы» (The Angry Espers, 1961).

2 «Все цвета тьмы» (All the Colors of Darkness, 1963).

3. «Ярость из времен» (Fury Out of Time, 1965).

4. «Наблюдающие тьму» (Watchers of the Dark, 1966).

5. Cб. «Правило двери и другие модные ограничения» (The Rule of the Door and Other Fanciful Regulations, 1967). Выходил также под названием «За пределами молчащего неба» (Out of the Silent Sky).

6. «Негромкий, вкрадчивый голос труб» (The Still, Small Voice of Trumpets, 1968).

7. «Ремонтники мира» (The World Menders, 1971).

8. Сб. «Железная муза» (The Metallic Muse, 1972).

9. «Свет, которого не было» (The Light That Never Was, 1972).

10. «Памятник» (Monument, 1974).

11. «Эта темнеющая Вселенная» (This Darkening Universe, 1975).

12. Сб. «Галактика незнакомцев» (A Galaxy of Strangers, 1976).

13. «Молчание равносильно смерти» (Silence Is Deadly, 1977).

14. «Юла времени» (The Whirligig of Time, 1979).

15. С Теодором Шерредом — «Главное у чужаков» (Alien Main, 1985).