«Если», 2008 № 07

Вл. ГАКОВ. ДЖЕЙМС БОНД С ПИШУЩЕЙ МАШИНКОЙ

Жизнь писателя-фантаста, оказавшаяся фантастичнее всего им написанного, в этой литературе не новость. К Кордвайнеру Смиту, которому в этом месяце исполнилось бы 95 лет, последнее относится в полной мере. Он фантастически интересно мыслил и сочинял. И жизнь прожил фантастическую.

Когда в 1950 году один из новоиспеченных НФ-журналов, «Fan-tasy Воок», опубликовал рассказ со странным названием «Сканне-ры живут напрасно», имя автора-дебютанта постоянным читателям литературы ровным счетом ничего не говорило. Какой-то Кордвайнер Смит. Издание вскоре благополучно скончалось, так и не встав на ноги, да и автор не спешил со следующими публикациями. По всему выходило, что дебютанта ждет забвение.

Но, к счастью, не забыли. Дело даже не в странном названии и не в имени автора, подозрительно смахивающем на псевдоним, – сюжет произведения буквально не лез ни в какие рамки!

Между прочим, тот рассказ на протяжении пяти лет безуспешно дрейфовал из одного журнала в другой, увеличивая безрадостную для всякого автора коллекцию редакционных «отлупов».

Слегка подсластил пилюлю лишь умеренно обнадеживавший ответ в июле 1945 года от проницательного Джона Кэмпбелла. Интуиция «соавтора всех авторов» была потрясающей, и что-то в рассказе новичка явно запало редактору «Astounding» в душу. Однако и он по зрелом размышлении не рискнул публиковать творение неведомого Смита, посчитав, что даже для его издания «это чересчур».

С некоторым запозданием пошли в журналах и другие рассказы Кордвайнера Смита. «Раскрутке» нового автора помог хорошо знакомый нашим читателям Фредерик Пол, который в 1950-х годах занимался и редакторской деятельностью; в частности, именно ему Смит обязан публикацией «Игры крысодракона» (1955) в самом именитом на ту пору журнале «Galaxy Science Fiction». После чего сначала читатели, а затем и критики с изумлением обнаружили, что чуть было не прозевали самобытного автора.

Подобно Хайнлайну и Азимову он пришел в фантастику со своей разработанной и тщательно выписанной историей будущего. С каждым новым опубликованным рассказом она становилась все более зримой «в глубину», все более убедительной. И еще в ней было что-то от традиционного мифа – какая-то пленительная недоговоренность, подразумевающая события, о коих автор был хорошо осведомлен, но просто пока не удосужился рассказать читателю…

Почти до самой смерти писателя в 1966 году поклонники не ведали, кто скрывается за причудливым псевдонимом.

Подлинное имя Кордвайнера Смита – Пол Майрон Энтони Лайнбарджер. Родился он 11 июля 1913 года в месте донельзя прозаическом – промышленном городе Милуоки на берегу озера Мичиган.

Однако детство мальчик провел в краях куда более романтичных: Китай, Франция, Германия. А графа «образование» в его биографии производит впечатление неизгладимое: «Учился в школах Гонолулу, Шанхая и Баден-Баде-на, в китайском лингвистическом колледже, столичных университетах имени Джорджа Вашингтона и Американском, а также Оксфордском, Чикагском, имени Джона Хопкинса в Балтиморе, Университете штата Мичиган в Энн-Эрборе, Вашингтонском институте психиатрии, университете Universidad lnteramericana»!

Еще одна любопытная подробность. Крестным отцом будущего писателя-фантаста стал не кто-нибудь, а легендарный вождь китайской буржуазной революции 1911 года, основатель партии Гоминьдан и первый временный президент республики Сунь Ят-сен. Отец будущего писателя, отставной судья Пол Майрон Уэнту-орт Лайнбарджер официально занимал должность советника китайского лидера, а неофициально был одним из главных финансистов китайской революции, свергшей Циньскую династию. Чуть позже мальчик узнал значение трех иероглифов на подаренном крестным галстуке: они были созвучны фамилии Лайнбарджер – Лин Ба Ло («лес пламенного блаженства»; отца Сунь Ятсен называл Лин Ба Ку – «лес 1000 побед»). К тому времени юноша уже свободно говорил на китайском языке…

Дальше его жизнь сама вполне смахивает на остросюжетный и в чем-то даже фантастический боевик.

Отец-то всегда верил, что его сыну суждено стать президентом США! Этого не случилось, но зато жизнь побаловала Пола впечатлениями, которые не всякому президенту доведется испытать.

Начало жизненного пути Пола было обескураживающим. Как-то, играя со сверстниками, мальчик повредил глаза: на левый он ослеп совсем, да и правым видел еле-еле. Нечего сказать – завидный старт для будущего политика! Но Пол не унывал и семнадцати лет от роду осуществил свою первую блестящую финансовую операцию. В отличие от большинства сверстников, учившихся зарабатывать деньги торговлей с лотка или уличной чисткой обуви, молодой Пол Лайнбарджер, действуя по поручению отца и от его имени, переправил в Китай значительную партию серебра, поступившего в качестве американского займа правительству Сунь Ятсена. А после смерти китайского лидера будущий писатель не раз помогал новому руководителю Гоминьдана и председателю национального правительства Чан Кайши в его борьбе против коммунистов.

В 23 года Пол Лайнбарджер уже имел в кармане диплом доктора политических наук и преподавал в столичном Университете имени Джона Хопкинса, где чуть позже занял пост профессора, специалиста по азиатской политике. Примерно в то же время он переключился с редактирования отцовских книг на написание своих собственных. Пока не научно-фантастических, а научных: «Политические доктрины Сунь Ятсена» (1937), «Правительство республиканского Китая» (1938),

«Китай Чан Кайши» (1941) и других.

Когда началась война, в карьере молодого ученого-политолога наступил новый поворот: его привлекла к сотрудничеству американская военная разведка, в рядах которой Пол Лайнбарджер прослужил до самой смерти – несмотря на слепоту. А если добавить, что был он долговяз, необычайно худ, очкаст, с запоминающимся заостренным лицом, с которого не сходила «дьявольская» улыбка… Да еще эта неизменная серая фетровая шляпа на голове – чтобы «шпиона» чуяли за версту! Короче, выбор «кураторов» Лайнбарджера из военной разведки вызывает искреннее изумление. Вот уж не Бонд так не Бонд…

Однако надо отдать должное профи: в этом «пугале» они цепко разглядели своего – и не ошиблись. Несмотря на вопиющую внешнюю «профнепригодность», Лайнбарджер прошел полную подготовку специалиста по особым операциям и в чине лейтенанта отбыл в Китай. Среди прочих его воинских доблестей – создание специальной информационной службы в американской армии.

Война, которую Лайнбарджер закончил в чине майора, снабдила его уникальным жизненным опытом, оказавшимся весьма ценным для Кордвайнера Смита, когда тот начал сочинять увлекательные истории о политических интригах и «бойцах невидимого фронта» далекого галактического будущего. А по возвращении домой занялся поистине пионерской деятельностью в области,которую до него никто научно не разрабатывал.

Этой новой сферой деятельности профессора-разведчика стала психологическая война.

Именно так, кстати, называлась написанная Лайнбарджером монография 1948 года. По сей день его «Психологическая война» входит в круг обязательного чтения для всякого, кто желает специализироваться в этой деликатной области. Среди особо фантастических эпизодов в биографии ее автора следует отметить появление перевода на русский – да не где-нибудь, а в Во-ениздате!

Так «узкий контингент» наших читателей заочно пересекся с Полом Лайнбарджером еще сорок лет назад. Хотя уже к началу 1950-х годов за ним (с точки зрения специфических редакторов в погонах) тянулся весьма колоритный шлейф.

В чине подполковника американской разведки он служил военным советником Британских вооруженных сил в Малайе и «родной» 8-й армии США – в Корее. Любопытно, что участвовать во вьетнамской войне полтора десятка лет спустя Лайнбарджер отказался по профессиональным соображениям, считая участие там американских регулярных войск грандиозной политической ошибкой! А вообще по своим профессиональным делам разведчик и политолог успел за свою жизнь исколесить полсвета.

Что самое любопытное: еще до начала военной и академической карьеры он посетил и нашу страну. Когда Полу исполнилось восемнадцать, отец, обеспокоенный увлечением сына «левыми» коммунистическими идеями (в ту пору это часто случалось в кругах американских интеллектуалов), купил ему тур в страну «свершившихся грез» – после чего с заблуждениями молодости было покончено. Кратковременный визит в СССР состоялся в 1931 году, а спустя 18 лет офицер американской разведки Пол Лайнбарджер решил попробовать себя в прозе, дебютировав политико-шпионским триллером на экзотическом советском материале – романом «Атомск» (1949). Разумеется, ему пришлось выбрать себе псевдоним: так возник «Кармайкл Смит» (уже близко, не так ли?).

И чтобы закончить с его научной и военно-политической карьерами, остается добавить, что в 1955 году Лайнбарджер окончил Вашингтонский институт психиатрии с дипломом психиатра, а во времена Кеннеди возглавлял Ассоциацию внешней политики и был одним из советников президента США.

Умер Пол Лайнбарджер, профессор кафедры азиатской политики в Университете имени Джона Хопкинса и отставной полковник военной разведки США, 6 августа 1966 года в Балтиморе на 53-м году жизни.

На следующий день вышел некролог в ведущей американской газете «The New York Times», где отмечались заслуги ученого и военного эксперта, а о том, что покойный в свободное от работы время пописывал еще и НФ-рас-сказики, было сказано одной строкой. Похоронили Пола Лайн-барджера, отдав все полагавшиеся случаю воинские почести, на самом престижном кладбище в Америке – Мемориальном военном в вашингтонском пригороде Арлингтоне.

Такое вот досье, не часто встретишь подобное.

Фантастику Лайнбарджер открыл для себя, как и большинство из нас, в детстве. Но к обязательному ряду имен, составлявших основу чтения юных американских фэнов, добавил многие книги авторов-неамериканцев – в частности, немецкого писателя и ревностного католика Альфреда Дёблина, в творчестве которого будущий Кордвайнер Смит особенно ценил фантастический роман-эпопею «Горы, моря и гиганты» (1924).

Когда он сам стал писать, уникальный культурный багаж окрасил его внешне футуристическую фантастику в неожиданные цвета, выделявшиеся на общем стандартизированном фоне американской SF.

Произведения Кордвайнера Смита пестрят японскими и китайскими именами (а также русскими – чего стоят названия рассказов «Преступление и слава капитана Суздаля» и «Нет-нет, это не Рогов!» или имя героя – лорд Сто Один!), культурологическими деталями, которые бессмысленно искать в книгах большинства коллег писателя по научно-фантастическому цеху. Все это вместе с заимствованным им в азиатских культурах «ориенталистским» стилем повествования создает необходимую экзотику, которая захватывает сразу же, как только откроешь первую страницу.

Биограф писателя Джон Пирс пишет: «Смит никогда не был особенно плодовитым автором, что доказывает очевидный факт – все его произведения короткой формы легко умещаются в средних размеров том. Он никогда не был особенно популярным автором, что подтверждают данные книготорговцев – книги Смита, как правило, не переиздавались. Никогда он не был и любимцем литературной критики – ссылки на него не часто встретишь в соответствующих «высоколобых» академических журналах. Невозможно и адекватно классифицировать его творчество: это явно не «твердая» научная фантастика, не милитаристская, не социологическая, не сатирическая, не сюрреалистическая, не постмодернистская… Однако для тех, кто однажды влюбился в творчество Кордвайнера Смита, оно на долгие годы останется одним из самых ярких и вдохновляющих в жанре, в котором самобытность и фантазия – не редкая удача или сенсация, а всего лишь необходимое условие».

Уже в первом опубликованном рассказе Смита мелькнули Инст-рументалии Человечества, на которых строится его История Будущего.* Основополагающий для творчества Смита термин «Инст-рументалии» – проблема для наших переводчиков.

Правящая в обитаемой Галактике наследственная элита по-английски названа The Instrumentality of Mankind. Если иметь в виду, что автор рос и воспитывался в семье двух ревностных протестантов, принадлежавших к епископальной церкви – разновидности англиканства, что дед его был священником, а сам Лайнбарджер на всю жизнь остался глубоко верующим человеком, то слово Instrumentality (именно так, с заглавной буквы) безусловно приобретает теологический смысл. Орудием (промыслом) Господа называют в католической и протестантской теологии того, кто совершает таинство причастия. Но буквальный перевод Lords of Instrumentality – лорды Орудия Человечества.

Однако прежде чем поговорить об этих Инструменталиях Человечества, стоит напомнить некоторые сведения библиографического характера.

Все или почти все НФ-произ-ведения короткой формы Кордвайнера Смита, опубликованные в разное время в журналах, впоследствии вышли в четырех сборниках: «Вы никогда не будете таким же» (1963), «Лорды космоса» (1965), «Под Старой Землей и другие изыскания» (1970) и «Звездный мечтатель» (1971). Затем те же рассказы были заново перетасованы и включены в два новых сборника – «Лучшее Кордвайнера Смита» (1975) и «Инструменталии Человечества» (1979). Кроме того, отдельно вышли еще два романа: «Скупщик планет» (1964) и «Недолюди» (1968), позднее объединенные под одной обложкой как «Норст-рилия» (1975), а также сборник «Поиск в трех мирах» (1966), состоящий из трех связанных коротких повестей. Остается добавить, что все рассказы и повести были собраны Джоном Пирсом в один сборник – «Переоткрытие человека: все произведения короткой формы Кордвайнера Смита» (1993).

Итак, что же происходило в будущем по Кордвайнеру Смиту?

Многие из рабочих дневников писателя оказались утеряны – при обстоятельствах, которые дают пищу любителям всевозможных конспирологических теорий. Однако дотошные исследователи смогли восстановить внешнюю хронологию по скупым намекам, оброненным в рассказах. Благо, что писал их не кто-нибудь, а ученый и профессиональный разведчик: все в его литературном хозяйстве оказалось предельно согласовано, убедительно и внутренне логично.

Начало хроник датировано уже прожитым нами 2000 годом. Следующее тысячелетие охарактеризовано как «Забытая Первая эпоха космоса»; после нее по Земле прокатились разрушительные войны, погубившие почти все промышленно развитые страны, кроме Китая. В результате безответственных генетических экспериментов человечество оказалось разделено на три группы: скрывающихся в городах-убежищах под куполами «истинных людей» (True People), чудовищ (Beasts) и парий – Непрощенных (The Unforgiven).

В начале третьего тысячелетия на Землю возвращаются сестры-немки Клара и Юлия Фомахт, дочери изобретателя-нациста, который перед самым окончанием второй мировой войны тайно погрузил их в анабиоз и отправил в капсуле на околоземную орбиту. По возвращении, основав своего рода орден – Семью Фомахт, пришелицы из прошлого подарили человечеству, измученному войнами и кризисами, утерянный людьми дар жизни. Последнее для писателя означало примерно то же, что трансцендентная «жизненная сила» для французского философа, основателя интуиционизма Анри Бергсона. Дар жизни, по Смиту, лежит в основе эволюционного стремления человечества к совершенству, не сводится ни к добру, ни к злу, но безусловно объединяет и то, и другое, простираясь гораздо дальше и глубже примитивной дихотомии «черное–белое».

На период от третьего до пятого тысячелетий приходится образование Инструменталий Человечества – заложенной еще Семьей Фомахт наследственной касты то ли верховных правителей, то ли духовных пастырей человечества, обосновавшихся на Старой Земле. Сами лорды Инструменталий во всяком случае мыслят себя не политиками и не бюрократами, а именно мистическим «Промыслом Человечьим».

На шестое тысячелетие приходится начало Второй эпохи космоса, когда человечество вновь начало осваивать Галактику и, в частности, заново заселило Старую Землю. Сначала возникает гильдия генетически трансформированных звездных пилотов – сканнеров, чьи изменившиеся органы чувств буквально отрезали этих «космических изгоев» от остального человечества. Исследователи англоязычной НФ неоднократно высказывали версию, что образ навигаторов Космической Гильдии автору эпопеи о планете Дюна подсказал как раз упоминавшийся рассказ Кордвайнера Смита «Скан-неры живут напрасно». А «напрасна» их жизнь потому, что со временем сканнеров вытесняют иные способы межзвездных путешествий. Сначала на космические просторы выходят «устричные корабли», фантастическая оболочка которых предохраняет звездных путешественников от вредного воздействия сверхскоростей. А с открытием процесса «планоформинга» (перемещения из трехмерного пространства в двухмерное), позволяющего звездолетам нового поколения передвигаться на любые расстояния почти мгновенно, вся обозримая Вселенная становится одним большим космическим домом человечества.

Это очень странное, богато орнаментированное и подчеркнуто эклектичное жилище человеческой цивилизации, имеющее мало равных в НФ. В освоенном космосе Кордвайнера Смита есть свой «рай» и «ад» – соответственно, планеты Норстрилия и Шеол, планета ураганов (Генри-ада), планета слепцов (Олимпия), планета воров (Виола Сидерия) и даже совсем уж экзотическая планета, населенная одними мужчинами, – Аракозия… В некоторых из этих звездных миров детей воспитывают не один или два, а три родителя, киты и медузы парят в небесах, а кораллы растут на деревьях…

Однако и в новом обжитом доме человечество не чувствует себя в полной безопасности. Дело даже не в загадочных обитателях космической бездны – «крысо-драконах», противостоять коим в состоянии лишь телепаты-«све-тострелки» (pinlighters), которым, в свою очередь, помогают телепаты-коты. И не в загнанной внутрь проблеме социального неравенства «истинных людей» и тех, кого они создали: «разумных» машин и генетических го-мункулусов-«недолюдей». Проблема в глубоком, как бы сейчас сказали, системном кризисе, поразившем человеческую цивилизацию.

Еще во времена сканнеров была основана земная колония на планете Норстрилия, где научились добывать сказочное снадобье – элискир жизни «сан-таклара», позволяющий продлевать ее практически вечно. Только каста лордов Инструменталий и жители Норстрилии получают право жить более 400 лет – и борьба за контроль над бесценным снадобьем, как и следовало ожидать, определяет все дальнейшее развитие галактической политики. Обретенное бессмертие (пусть и для избранных) избавляет людей от векового генетического страха перед Небытием. А выведенные с помощью генной инженерии из животных «недолюди» (люди-кошки, люди-собаки, люди-медведи, люди-быки, даже люди-черепахи), выполняющие всю тяжелую работу, обеспечивают процветание праздной гедонистской утопии. В которой даже преступников не казнят, а «только» лишают памяти или отправляют на планету-ад Шеол, что на древнееврейском означает «место, где нет света»…

Однако искушенный ученый-политолог лучше других понимал и неизбежную цену, которую людям придется заплатить за утопическое бытие. Человечество, отбросив заботу о хлебе насущном и страх смерти, одним махом избавилось и от цели, смысла своего существования.

За последующие тысячелетия (всего хроники охватывают период до 16000 года н.э.) много чего успеет произойти.

В двенадцатом миллениуме люди откроют возможность бесконечно менять формы жизни – и биоформы легко адаптируются к природным условиям самых невероятных и экзотических миров, вместо того чтобы корежить их по образу и подобию земного.

Еще спустя миллениум над галактическими просторами установится власть главного конкурента Инструменталий Человечества – некоей загадочной Сверкающей Империи, о которой впервые упоминается в рассказе «Преступление и слава капитана Суздаля» (1964). И которая потом с неизбежностью разделит общую судьбу всех империй, прошлых и будущих.

Будет казнена легендарная предводительница обездоленных «недолюдей» С'Жанна («С» перед ее именем означает, что она происходила от «собачьих» предков). И снова, как в случае с ее исторической предшественницей, зажженный костер лишь раздует пламя восстания, которое приведет к тому, что последователи С'Жан-ны наконец завоюют для себя права человека. Начнется долгий процесс «переоткрытия человека» (The Rediscovery of Man), и будет создана восставшими новая религия, комбинирующая высшие духовные ценности с научным рационализмом, церковь Священного Мятежа. А ближе к финалу хроник самым ценным духовным завоеванием человечества станет «эмбарго на религию». Запрет на экспорт в чужую культуру своих идей и верований, а не только товаров и политики…

Пол Лайнбарджер не успел завершить свои хроники. Его вдова Женевьева дописала несколько рассказов – те, что остались в черновиках, но большая часть замыслов так и осталась втуне, беглыми пометками на полях записных книжек (ряд которых, как уже сообщалось, был таинственным образом потерян). Думаю, что у российского любителя фантастики особенный отклик в душе вызовет информация о том, что цикл будущих рассказов – о новом взлете человеческой истории после смутного времени (с ним-то Смит успел нас познакомить) – он предполагал озаглавить не как-нибудь, а Эпохой Полдня…

Написанное Кордвайнером Смитом буквально провоцирует на спор, на дискуссию обстоятельную и разностороннюю. Дискутировать можно и о его любопытной космогоничной философии, о его спорной «галактической политике», о поэтике его прозы – это головная боль будущих переводчиков: достаточно сказать, что многие прозаические фрагменты в оригинале читаются как рифмованные строфы поэмы…

Разговор этот, хотелось бы верить, еще впереди.

Могила Пола Лайнбарджера на Арлингтонском мемориальном кладбище под Вашингтоном находится в том секторе, где покоятся останки героев войн, совершивших воинские подвиги (т.н. «сектор Бронзовых Звезд»). Между тем Джон Пирс сообщает, что во время корейской войны американский офицер Лайнбарджер лично уговорил сдаться несколько тысяч китайских солдат. Понимая, что воинский долг не позволит им поднять руки вверх, он нарисовал иероглифами «листовку», в которой объяснил, что рук поднимать не надо, а предлагается только хором выкрикнуть на своем родном языке четыре слова: «любовь», «долг», «человечность» и «добродетель». Произнесенные именно в таком порядке, они звучали на английский слух как нечто, отдаленно напоминающее фразу «Я сдаюсь» (I surrender)! По крайней мере, именно это услышали американские солдаты – и не стали стрелять.

Впоследствии писатель очень гордился собственной выдумкой, считая ее своим главным воинским подвигом.