«Если», 2010 № 11

Рецензии

Мэри Шелли

Франкенштейн. Последний человек

Москва: Ладомир — Наука, 2010. — 667 с.

Пер. с англ. 3. Александровой.

(Серия «Литературные памятники»).

2000 экз.

Творчество Мэри Шелли (1797–1851) — достояние мировой культуры. Но с переводами на русский как-то не складывается. Знаменитый «Франкенштейн» был издан у нас лишь в 1965 году, а другой популярный фантастический роман писательницы добрался до России и вовсе только в этом году. «Последний человек» (1826), посвященный «Адаму последнему», с его эсхатологическим сюжетом не приобрел зловещей сенсационности «Франкенштейна», хотя общее у них явно есть — «вселенские» путешествия, экзистенциальные испытания личности, волею судеб вовлеченной в трагические жизненные обстоятельства.

Действие разворачивается в конце XXI века. К 2070 году благодаря техническим (есть даже воздухоплавание!) и политическим достижениям человечество все же достигает желанного просперити. Однако в 2092 году, через 600 лет после открытия Америки и изгнания евреев из Испании, надвигается беда: разом обрушиваются на цивилизацию землетрясения, бури, чума, зараза и голод; пустеют города Америки и равнины; толпы эмигрантов наводняют запад Европы. Почти вся Великобритания и некоторые другие северные европейские державы ушли под воду, в Германии и России урон еще грандиознее! Бури, наводнения и ядовитые ветры «превысили меру страданий»…

В конечном итоге в живых остается лишь Верони Лайонелл, чью рукопись, найденную в Сивиллиной пещере, и публикует автор «Франкенштейна» (прием хотя и не новый в литературе, однако, мягко говоря, спорный и даже раздражающий). В 2100-м, последнем году человечества, герой решает описать произошедшее. На лодке с несколькими томиками Шекспира и Гомера, с провизией и псом он плывет к морю. Жизнь все равно продолжается…

Этот роман — ярчайший образец научной фантастики эпохи романтизма и, несомненно, заслуживает того, чтобы с ним познакомились истинные любители НФ.

Валерий Окулов

Лоуренс Уотт-Эванс

Лорд-чародей

Москва: ACT — Астрель — Полиграфиздат, 2010. — 480 с.

Пер. с англ. Г.Косова.

3000 экз.

Лоуренс Уотт-Эванс — один из тех крепких и признанных «середняков», на которых держится производство жанровой фантастики в США. Достойное, но умеренное количество премий и призов. Добротно-поточное производство романов. Задатки мастера пера и склонность к психологизму, которые в начале каждого нового сериала заставляют критиков питать завышенные ожидания. Вот сейчас Уотт-Эванс покажет себя Настоящим Писателем!

Эти ожидания читателей преследуют фантаста как минимум с середины 1980-х, когда вышел первый том уже знакомых нашим читателям «Легенд Этшара». Но оправдывать надежды Уотт-Эванс не торопится. У «товарной фэнтези» свои законы, а если получается делать ее качественно, то уже и славно…

Сравнительно новый (в 2006 году запущенный) сериал «Легенды Избранных» открывается романом «Лорд-Чародей». Стандартность и оригинальность здесь, как обычно у Уотт-Эванса, в надлежащих пропорциях. Все не настолько стандартно, чтобы быть скучным, и не настолько оригинально, чтобы выбиться из формата. Итак, что мы имеем? Мир, насквозь мистически одухотворенный и пронизанный магией. Сообщество магов-чародеев, миром сим управляющее во имя поддержания равновесия, гармонии, естественного течения вещей и т. д., и т. п. Глава сообщества Лорд-Чародей, который в силу своего могущества может впасть в искушение и стать Темным Лордом… Да-да, именно Dark Lord. Вы же не рассчитывали на что-то необычное?

И конечно же, в первом романе именно эта беда и случается. И конечно же, на Темного Лорда у благих сил есть команда Избранных — каждый со своими особыми способностями, со своей функцией, со своим талисманом… Книга понравится геймерам — Уотт-Эванс вообще щедро использует приемы игровой индустрии в своих сюжетах.

При неплохом плетении сюжета и определенном «психологизме» — вполне приемлемое чтение для любителей жанра.

Сергей Алексеев

Ника Батхан

Остров Рай

Минск: Регистр, 2010. — 320 с.

3000 экз.

Появление дебютных сборников Ивана Наумова, Дмитрия Колодана, Карины Шаинян и теперь вот Ники Батхан для меня лично прозвучало как признак того, что издание фантастики возвращается, что называется, к традиции. Именно с такими книгами должен дебютировать писатель, ответственно относящийся к стилю, языку и сюжету своего письма. Так и было во времена, предшествовавшие безумному книгоизданию 1990-х. Именно с такими сборниками дебютировали в свое время литературные учителя Ники, которых она вспоминает в первых строках посвящения, — Святослав Логинов и Леонид Кудрявцев, да и многие другие авторы старшего поколения. А в последние лет 15 и вплоть до недавнего времени дебютировать с рыхлым и пухлым, неряшливо написанным романом было проще, чем со сборником отличных новелл.

В книгу Н.Батхан вошли рассказы и небольшие повести, написанные автором за несколько лет. Каждое произведение — товар штучный. Для каждого не только придуман собственный литературный прием, но и разработан собственный фантастический мир. В одном описана Русь накануне татаро-монгольского нашествия, в которой язычество, персонифицированное Волхом сыном Старого Ящера, отступает под напором христианства. В другом пираты Карибского моря, вооружившись античной картой, ищут Остров Рай. Время действия третьего — закат этой самой Античности, когда к стареющему трибуну, поселившемуся в Британии, из Греции приходит в гости сатир. Есть здесь рассказы, сюжеты которых развиваются в исторических реалиях России — как XIX, так и XX века. А есть истории, действие которых происходит в традиционном абстрактно-сказочном мире. Но во всех текстах литературное пространство тщательно продумано и прописано. Сильная сторона писательницы — детали, подробности, мелочи. Именно этим так хороши дебютные сборники — в каждой вещи автор ищет, каждая история оригинальна и не похожа на соседнюю, у каждой своя интонация.

Андрей Щербак-Жуков

Андрей Хуснутдинов

Гугенот

Москва: Снежный ком — Вече, 2010. — 400 с.

(Серия «Нереальная проза»).

3000 экз.

Первую книгу Хуснутдинова — «Данайцы» — иные критики уподобляли «Омону Ра». Новый роман писателя уместнее сравнить с «Вестями из Непала». Здесь спуск оказывается долгим и причудливым — мы успеваем несколько раз обойти по спирали этажи местной преисподней, следуя за неким бизнесменом по фамилии Подорогин. Впрочем, пусть будет просто П., или точнее В.И.П. — бизнесмен средней руки, «с истекшим сроком годности», со связями в криминальных кругах, которые он не умел использовать.

Из своего гастронома с недобрым названием «Нижний» П. опускается все ниже. В грязные квартиры со странными трупами, в замызганные кабинеты работников прокуратуры, в пропахшие хлоркой казармы. Между делом его заносит то в президентский люкс, то в Боровицкую башню — но даже Кремль на нижних уровнях не таков, каким мы привыкли его видеть. Изменения нарастают постепенно, они начинаются с малозаметных опечаток, потом захватывают фотоальбомы, воспоминания, внешность и суть.

На улицах этой странной Москвы все меньше народу, все больше неслучайных событий. Все отчетливее следы присутствия тайных организаций, которые осуществляют вероятностное планирование будущего и в делах которых П. успел поучаствовать. Разница между прогнозированием и созданием будущего также стирается, остаются проявления субъективной воли: совпадение, пойманный взгляд, резонанс. Метафизическое исследование того, как отдельные субъекты смогли путем манипуляций превратиться в «новых русских», дает жизнь образам, достойным кисти Босха.

Из вроде бы простых лингвистических конструкций и приземленных бытовых фраз у Хуснутдинова формируется вязкий стиль с несколькими уровнями сложности. Писателю часто удается подметить, как человеческое восприятие «влипает» в иную ситуацию и подчиняется ее законам, как незаметно персонаж делает очередной шаг, ведущий по ту сторону зеркала или двери.

Сергей Некрасов

Повелители сумерек.

Антология

СПб.: Азбука-Классика, 2010. — 448 с.

5000 экз.

Антология представляет собой собрание отечественной «вампиристики». Она продолжает собрание англосаксонской подобной литературы, изданное подзаголовком «Вампиры» в 2007 году. Особый интерес к теме — не только издательский, но и читательский — объяснил автор послесловия, критик В.Владимирский: «В последние годы благодаря неожиданному успеху романов Стефании Майер и фильма „Сумерки“… о вампирах начали активно писать и в России. Причем берутся за это дело, как правило, авторы, никогда раньше в особом интересе к „литературе ужасов“ не замеченные, зато обладающие уникальным талантом аккуратно выдавать по книжке раз в три месяца».

В нашей литературе вампирская тема всегда была на периферии. И большой успех случался на этом поле весьма редко. Вот и при сравнении двух «азбуковских» антологий видно полное превосходство англосаксонского «протографа» по сравнению с отечественными вариациями. Британские и американские авторы работают внутри колоссальной традиции, породившей мощнейший арсенал, который позволяет погрузить читателя в состояние страха, напряжения или «темного упоения», сталкивая его с миром нежити.

В России же «вампиристика» еще в пеленках, и кроме того, у нас жизнь и культура другие. Не столь многие рвутся испытать эти эмоции по книгам, их и без того полным-полно. Поэтому в «Повелителях сумерек» так мало истинных шедевров данного направления, таких, чтобы можно было поставить в один ряд с классиками из «Вампиров». По большому счету, всего один: зачаровывающе страшная «Квартира» Кирилла Бенедиктова. Прочее же — удачное, как, например, «Шлюха» Далии Трускиновской и «Упырь» Юрия Гаврюченкова, или провальное, как «Охота» Марии Акимовой (наивное упражнение в беллетризации ходячих киносюжетов) — ни ужаса, ни душевного потрясения не вызывает. Это не вампирская литература. Это сюжетные конструкции с вампирскими декорациями. Впрочем, а нужно ли нам оно?…

Дмитрий Володихин

Алексей Кирсанов

Первый судья Лабиринта

Москва: Эксмо, 2010. — 416 с.

(Серия «Русская фантастика»).

5000 экз.

Из соседнего мира в наш перенесена технология эссенциальной медицины. Иначе говоря, распутывания тех «узелков» в сети судьбы и личности, которые нарушают психическое, а через него и физическое здоровье человека. Здесь, у нас, деловой корыстолюбец и тщеславный ученый «оттуда» пытаются поставить полумагическое эссенциальное знание на компьютерную основу. При этом они крушат судьбы «живых инструментов», пока сами эти «инструменты» не начинают оказывать им сопротивление… Идея — многообещающая. Но в композиционном смысле она отыграна слабо.

Слишком много «воды» и мало динамики, слишком часты уходы от основного действия в боковые сюжетные отростки, слишком затянутая концовка. Остается впечатление повести, «разбодяженной» до романа необязательными добавками. Персонажи горят преувеличенными, мультипликационными страстями, рациональные, логически мотивированные поступки позволены, большей частью, «злодеям». Вместо психологии — театральность.

Что мешает объявить провалом дебютный опыт Алексея Кирсанова? Только одно, пожалуй. В тексте с большой чуткостью показано противостояние «бензинового рая», т. е. современного большого города, и той идеальной, уютной, облагороженной городской реальности, которая чем дальше, тем прочнее укореняется в массовом сознании жителя мегаполиса. Здесь — вонь, суета, нервное истощение, грубость отношений, серая кубатура ландшафта. Там — прекрасные «прибалтийско-готические дома», зеленая улица творчеству и самоотверженное служение людей друг другу… Кирсанов, заставив своих персонажей «провалиться» в реальность параллельного мира, в сущности, столкнул их с овеществленной мечтой миллионов эскапистов, угрюмо нюхающих бензиновый выхлоп, бредя на работу с грошовой зарплатой. Получился еще один, менее фэнтезийный, вариант знаменитого города Ехо. И за это читатель, пожалуй, будет благодарен автору.

Дмитрий Михайлович

Юлия Остапенко

Легенда о Людовике

Москва — Владимир: ACT — Астрель — ВКТ. 2010. — 512 с.

3000 экз.

Аннотация сообщает, что «легенда о Людовике» — «историческая фэнтези в полной, совершенной красе жанра». Но никакой фэнтези в книге нет, это историко-мистический роман, образец сакральной фантастики. История Франции XIII столетия трактована Ю. Остапенко вольно, в традициях авантюрного романа, где-то между Дюма и Дрюоном. Но это все-таки реальность-1, а не какая-нибудь «параллельная» или же «альтернативная» история. Да и мистики тут немного — видения короля Людовика Святого, его общение со сверхъестественными существами, превращение дервиша Фаддаха в демона — вот, собственно, и всё.

Однако автор столь удачно переложил широкие «бисквитные» полосы реальной истории тонкими прослойками выпадений в мир потустороннего, что вся книга оказывается пронизанной разрядами темной, устрашающей мистики. В центр действия поставлена фигура короля-святого, одного из любимейших героев западноевропейского Средневековья, великого сына католической церкви. Соответственно, Остапенко должна была окунуться с головой в воды христианской этики.

Получилось… странно. Глубокие наблюдения перемежаются с милой безответственной чушью. А взгляд на борьбу христианства с исламом и на Крестовые походы столь политкорректен, что множество христиан — как современных, так и, особенно, средневековых — отказалось бы его разделить. Но автор поднял корневые проблемы веры, столь масштабные, что доброму христианину найдется над чем всерьез поразмыслить в этом романе. Через «игру персонажей» автор показала, что вера, сочетающаяся с гордыней, пусть и весьма прочная, пусть даже возвышенная и благородная, оставляя в человеке любовь к Богу, выжигает любовь к другим людям. Но что в ней тогда толку, если она, обладая видом внешней правильности и чистым звуком кимвала звенящего, в сердцевине своей — сухая пустыня немилосердной праведности? Гордыня веру сушит…

Дмитрий Володихин