«Если», 2010 № 11

Тема
С кем водятся волшебники?

Казалось бы, для магии не существует преград. Однако издревле в искусстве для нее вводили правила не менее жесткие, чем законы физики.

Для любого произведения, будь то книга или фильм, нужен конфликт, противоречие. А какое противоречие там, где можно все? И художники вынуждены ограничивать даже волшебство, заключать его в некие рамки.

Известно выражение, что развитая техника для несведущего человека неотличима от магии. То же самое можно сказать о любом изощренном искусстве или ремесле. Даже в быту о таком можно слышать эпитеты «чудесно» и «божественно». Прилагательное, которое добавили потомки к произведению Данте, скромно названному автором «Комедией», несет сразу несколько смыслов и оценок. Элемент волшебства в том или ином произведении (а в нашем случае — в фильме) часто играет не только сюжетообразующую роль. Магия предстает образным выражением какой-то важной стороны человеческой жизни, ее чудесным продолжением. Она становится не безусловной, как, например, у Толкина, а обусловленной, со своими внутренними правилами и законами.

Типы «магии в кино» демонстрируют работу мысли кинематографистов — и одновременно лакуны в их фантазии, ресурсы для будущих художников.

Одно из древнейших явлений, которому приписывались волшебные свойства, — природные стихии. Самый простой ход, когда персонажи черпают магическую силу из природного явления, а наиболее простой уровень — это «первоэлементы»: земля, вода, воздух, огонь. Именно так построен известный мультипликационный сериал «Аватар: Последний маг воздуха» (иногда ошибочно принимаемый за аниме, хотя выпустила его на самом деле компания Nickelodeon). В 2010 году вышел игровой римейк первого сезона, поставленный М. Найтом Шьямаланом. После того как права на название «Аватар» были выкуплены Джеймсом Камероном для собственного проекта, фильм сохранил только подзаголовок (в русифицированном варианте — «Повелитель стихий»).

Четыре народа, обладающих магической властью над одной из стихий. Ключом к управлению каждой служит энергия «ци». Поэтому искусство мага воздуха, огня, воды или земли развивается путем тренировок в восточных единоборствах, когда нужную силу аккумулирует не только воля, но и все тело волшебника, вернее, целостная система «сознание — тело». А сам процесс управления стихией выглядит как формальный комплекс упражнений гимнастики тайцзицюань. Схватка двух магов нередко идет одновременно врукопашную и с помощью артефактов «родной» стихии. Подобную боевую магию ранее можно было увидеть в дилогии игровых экранизаций «Смертельная битва», где бойцы в спаррингах нередко использовали какой-то индивидуальный волшебный прием, например, превращение или замораживание.

Этим подробно разработанная магическая система «Повелителя стихий» не ограничивается. Магия каждого элемента диктует свой уровень развития цивилизации. Жизнь Народа Воды колеблется между первобытно-общинным строем северных племен на одном полюсе и изощренной культурой позднего барокко на другом. Народ Воздуха исповедует нечто вроде теократии, и маги воспитываются в храмах, похожих на буддийские. Народ Земли вполне логично проживает при феодализме. А самый развитый в культурном отношении, но и самый воинственный Народ Огня общественно пребывает на уровне деспотии, а технологически — в «веке пара», хотя чуждую стихию в его машинах заменяет управляемый огонь.

Ранее близкий творческий подход можно было увидеть в фэнтези-мультфильме восьмидесятых годов прошлого века «Полет драконов». Это тоже экранизация иллюстрированного романа Питера Дикинсона и Уэйна Андерсона. Правда, стихии разделялись не по «физическому» принципу и персонифицировались всего в одном маге. Но волшебников тоже четыре: Зеленый маг Природы, Синий маг Океанов и Гор, Желтый маг Лечения, Прозрачности и Медитации (по крайней мере, так это звучало в переводе Леонида Володарского) и Красный маг Тьмы. В последнем случае, учитывая год выхода фильма, 1984-й, вполне можно усмотреть какие-то политические намеки. Любопытно и то, что все маги были родными братьями, хотя каждый носил ярко выраженные внешние расовые отличия: классический седобородый старец — маг Природы, темнокожий — маг Океанов, азиат — маг Медицины и инфернальный дьяволоподобный — маг Тьмы.

Основной конфликт разгорался тем не менее не между волшебниками, а между магией и наукой. Главный герой, земной ученый, постоянно находит естественное объяснение ирреальным феноменам, Он даже раскрывает секрет полета драконов: организм этих рептилий вырабатывает водород, который и поднимает многотонные тела, а заодно позволяет метать огонь с помощью биоэлектрического разряда…

Кстати, чисто «национальное» деление волшебства давно уже стало общим местом. Сюжеты основывались на магии китайской («Большой переполох в Малом Китае»), древнеегипетской («Мумия», «Повелитель кукол»), еврейской («Голем»), тибетской («Тень»), цыганской («Худеющий»)… В основе лежит глубинная и трудно преодолеваемая неприязнь к «чужакам», эффект групповой психологии — страх перед неизвестным и непонятным, который вызывает в воображении причудливые образы. Даже небезызвестный Фредди Крюгер неспроста носит немецкую фамилию — тонко просчитанный режиссерский ход, опирающийся на ментальность своего зрителя.

Значительно больше примеров использования «подсистем», когда волшебными свойствами наделяется только какой-либо класс явлений, предметов, существ или даже один-единственный артефакт.

В канадском сериале «Рыцари стальной крови» (2009) волшебную силу дает минерал — та самая «стальная кровь». Ранее, в «Золотом компасе» (2007) Криса Уэйца по роману Филипа Пулмана, такой магической субстанцией выступал элемент под названием Пыль. Контакт с ним для человека обеспечивал дэймон, «внешняя душа» в виде разумного говорящего животного. Собственно, расы альтернативной Земли делятся на жестко зависимых от дэймона (люди), гибких в отношении с дэймонами и магией (ведьмы) и лишенных дэймона, а следовательно, и души (бронированные медведи).

Связывание волшебства с природой вполне естественным образом перетекает в тему магических свойств животных. В «Звездной пыли» (2007) Мэттью Бона сквозным образом становится гадание ведьм на звериных внутренностях. Эта тема звучит в фильме намного ярче, чем в оригинальном романе Нила Геймана. Но животная магия присуща не только отрицательным персонажам, Серия фильмов «Повелитель зверей», начатая картиной Дона Коскарелли (1982), повествует о «конаноподобном» воине Даре. Колдовство перенесло еще не родившегося младенца в чрево коровы, и мальчик приобрел способность не только общаться со зверями и птицами, но и пользоваться на расстоянии их органами чувств. Визуализировано это с помощью ракурсов камеры, она то стелется по земле, имитируя тоннельное зрение хищника, то взлетает на высоту полета орла.

Чаще используется прием, когда магия рождается из взаимодействия человека и откровенно сказочного существа. Хрестоматийный пример — исполнение джинном трех желаний главного героя. Желаний может быть и меньше, а на месте джинна — Песчаный Эльф («Пятеро детей и волшебство», 2004), В многочисленных постановках «Питера Пэна» только волшебная пыльца фей позволяет героям летать, чем в последней экранизации 2003 года воспользовался даже капитан Крюк. В «Хрониках Спайдервика» (2008) Марка Уотерса слюна хобгоблина дает людям возможность видеть магических созданий, причем «инициация» максимально проста: это… плевок в глаза.

Наконец, мотив, почерпнутый из фольклора, — волшебные свойства бытовых и необычных предметов. Длинной чередой идут фильмы о магических талисманах, амулетах, скипетрах, жезлах, волшебных палочках. Можно вспомнить и спички из отечественной «Тайны железной двери», и болтик из экранизации Крапивина «Удивительная находка, или Самые обыкновенные чудеса». Возглавляет этот арсенал, безусловно, Кольцо Всевластья.

На второе место, пожалуй, может претендовать знаменитая шкатулка-головоломка Ле Маршана из цикла «Восставший из ада», начатого Клайвом Баркером. Подобно Кольцу Всевластья, она, если можно так выразиться, амбивалентна — в один и тот же момент времени делает владельцу нечто желаемое и вредное. Толкиновское Кольцо способно сделать невидимым — и в тот же миг «впрыснуть» новую дозу зла, которая приводит в итоге к полному перерождению личности. Кубик Ле Маршана открывает дорогу к запредельным наслаждениям, сразу же разрушая тело, в прямом смысле разрывая его на части. Помогают в этом «мокром деле» существа-сенобиты, бывшие люди, познавшие плоды запретных удовольствий. Парадоксально и то, что параллельный магический мир, хотя и обозначен как «ад», своими обитателями воспринимается с противоположным знаком (но сюжеты первых фильмов построены на том, как некто пытается покинуть его, «сбежав от своего счастья»).

На третье место попадают всевозможные колдовские книги-гримуары. Их парад возглавляет Некрономикон из многочисленных экранизаций прозы Лавкрафта и подражаний, вроде культовых «Зловещих мертвецов» Сэма Рэйми. Иные магические книги обладают даже самосознанием, что выражается мастерами по реквизиту в придании им какой-то «человеческой» черты, которая оживает и двигается. Это может быть открывающийся глаз, как в комедии Кении Ортега «Фокус-покус» (1993), или выпуклая морда на обложке, как в «ужастике» Фреда Олена Рэя «Злые мультфильмы» (1992).

Но содержание важнее формы. И здесь, пожалуй, лидирует магическая книга из хита российских кинотеатров и кассет начала девяностых «Чернокнижник» (1988). Если бы главный герой-колдун узнал из этой книги имя Бога, то смог бы повернуть вспять сам акт сотворения мира и человека. И если бы не жестокая аллергия на соль, свойственная всем колдунам, ему бы это удалось. Кстати, кроме использования соли, эпизоды охоты на чернокнижника показывают различные колдовские уязвимости: кровь указывает местонахождение ведьмака, втыкание гвоздей в следы доставляет ему реальную боль, а нога святотатца не может безнаказанно ступить на землю католического кладбища. Любопытно, что в продолжении все тот же ироничный чернокнижник, сыгранный британским актером Джулианом Сэндзом, выполняет более локальную задачу. Он «всего лишь» собирает шесть рунных камней, чтобы открыть врата ада. Противостоят ему почему-то на этот раз не пуританин-охотник на ведьм, а современные друиды.

Почти что рекламная формула: «Собери несколько волшебных штучек и получи власть над миром» — рискует завоевать титул самого заштампованного приема кинофэнтези. Тем не менее ее упорно продолжают применять, хотя зрителя, похоже, это привлекает все меньше и меньше. Один из сиптомов — провал экранизации аниме «Драконий жемчуг: Эволюция» (2009) Джеймса Хонга, где герои и злодеи собирают по всему миру магические жемчужины. Кстати, как и в «Повелителе стихий» центральный персонаж здесь владеет восточными единоборствами, в том числе и дистанционным «воздушным ударом».

Еще одной веточкой являются фильмы о магах-убийцах, наделенных всего одной колдовской способностью. Чаще всего это реинкарнация. Маньяк в «Первой силе» Роберта Резникоффа (1991) перемещается из тела в тело, как пришелец в «Скрытом враге». Другой маньяк, Чаки Ли Рэй, оказался способным переместиться только в куклу («Детская игра» Тома Холланда, 1988). В картине «Дом 3» (1989) серийный убийца-колдун после казни на электрическом стуле превращается в разряд тока и путешествует по проводам, время от времени материализуясь. Наиболее креативно поступил адепт черной магии Гораций Пинкер в «Электрошоке» (1989) Уэса Крэйвена. После казни он существует только в виде телевизионного сигнала, хотя тоже не брезгует перепрыгиванием из тела в тело.

На самом деле именно сочетание с современными научно-техническими реалиями открывает перед киномагией огромные возможности по сравнению с устаревшими артефактами. Пока это немного коснулось телевидения, сотовой связи, электричества и самого кино в виде «волшебных билетов». А предположим, соединение магии с киберпанком еще только ждет своего воплощения. Рано или поздно появится сюжет в стиле «Матрицы», когда выяснится, что, например, вся научно-техническая реальность — не более чем наведенная волшебниками иллюзия, чтобы защититься от охоты на ведьм. Интересное бы кино получилось?

Существуют и такие проявления закованного в целлулоид волшебства, которые очень трудно классифицировать. Главным образом это касается долгоиграющих проектов, многократно меняющих если не создателей, то концепцию. В первую очередь, конечно, речь идет о знаменитой Силе из вселенной «Звездных войн». Сама вселенная сотворена как «нормальный» фэнтезийный мир со своими королями, принцессами и рыцарями. Вместо гоблинов выступают аборигены далеких планет, а вместо традиционных оживающих вещей — роботы. Непознаваемая Сила, используемая джедаями и ситхами, играла роль здешней магической энергии и на протяжении первой трилогии оставалась едва ли не самым загадочным явлением.

Но создавая трилогию-приквел, Джордж Лукас решил заодно «подновить» и Силу. Фанаты узнали, что ее дают таинственные, но вполне материальные микроорганизмы, называемые «мидихлорианы» (по созвучию с хламидомонадами?), распространенные по всей «далекой-далекой галактике». Несмотря на то что серия «Призрачная угроза», где были упомянуты мидихлорианы, имела грандиозный успех, объяснение природы Силы вызвало критику поклонников. Поэтому в двух следующих фильмах Лукас вернулся к старой доброй «научно-фантастической мистике». И то правда: микроорганизмы, вполне вероятно, могут аккумулировать Силу, но способны ли вызвать к жизни духи рыцарей-джедаев в финальной сцене всей саги?!

Другой характерный пример — франшиза «Горец». В первом фильме Рассела Малкэхи мы видим классический вариант приема «ограничения» магии — энергия горцев дает только бессмертие и прибавление сил, больше ничего, и передается, только если один адепт отсечет голову другому.

Во втором, снятом тем же Малкэхи исключительно в силу контрактных обязательств, произошло то же, что позднее проделал и Лукас. Волшебство решили рационально объяснить. И вот уже бессмертные оказываются пришельцами с далекой планеты, а разряды их энергии — то ли частью физиологии инопланетян, то ли продуктом высоких биотехнологий.

Однако в третьем фильме все вернулось на круги своя. Сила бессмертных трактуется именно как волшебство, причем главный отрицательный герой Кейн (намек на то, что он и есть Каин, первый убийца в истории человечества) способен управлять ею. Например, он создает иллюзии и превращается в ворона.

В пятом фильме зрителю пообещали открыть секрет бессмертных. Но обманули — мы слышим только туманные рассуждения, что энергию дает некий Исток, сокровенная долина в Восточной Европе во время парада планет. Единственный оригинальный ход — это возможность для бессмертного стать обычным человеком, если в критический момент он откажется рубить голову главному врагу.

Идея римейка «Горца» муссируется не первый год. Может, придумают что-нибудь новое, вроде мидихлорианов?

Наконец, большой раздел киномагии базируется на чисто человеческих категориях — феноменах пола, возраста, эмоций. Как правило, в таких сюжетах магия выступает средством выражения перемен в жизни героев.

Тема волшебства эмоций и душевных качеств пока развита слабо. Чаще всего используется мотив связи магии с верой в ее возможность. «С кем водятся волшебники? А с тем, кто верит в них…» В «Капитане Крюке» Стивена Спилберга фея Тинкербелл в состоянии перенести взрослого Питера Пэна в волшебную страну. Однако вернуть свои чудесные силы он сможет, только если заново в них поверит, а для рационального сознания сорокалетнего бизнесмена это необыкновенно трудно. Носителем магии оказывается даже не вера, а воображение, которое герой Робина Уильямса должен заново научиться «включать».

Нечто подобное происходит и в картине Зака Хелма «Лавка чудес» (2007). Престарелый волшебник Магориум (Дастин Хоффманн) перед кончиной передает свой магазин чудесных игрушек помощнице (Натали Портман). Однако все волшебство держится не только на фантазии, но и на неуемном оптимизме мистера Магориума. Потеряв учителя, его наследница, переживая большое горе, теряет и способности. Из феерии красок и проказ магазин превращается в мрачное пыльное место. Заново магию вызывают к жизни пробуждение первой симпатии между героиней и ее новым другом, а также видение в обычном предмете чего-то большего.

Огромное количество сюжетов связано с чисто женскими чарами. Причем здесь вступает в силу еще и магия чисел. Классический пример — «Иствикские ведьмы» (1987) Джорджа Миллера по сатирической книге Джона Апдайка. Когда три провинциалки собираются вместе, они в состоянии воплощать свои тайные желания. Случается чудо — в город является идеальный мужчина с внешностью Джека Николсона. Правда, мужчина оказывается самим дьяволом, но вошедшие во вкус колдуньи справляются и с ним.

«Особая тройка» ведьм держится в культуре, видимо, со времен шекспировского «Макбета», а может быть, восходит к трем плетельщицам нитей судьбы из греческой мифологии. Потому трио колдуний — частый гость на экранах. Магическое число, однако, было разрушено в молодежном триллере «Колдовство» (1996), где три школьницы-изгои, увлекающиеся понятно чем, обретают настоящее могущество, только когда к ним присоединяется четвертая. Другой оригинальный поворот — силу чародейкам дает некое одушевленное природное начало Манон. И здесь нет как таковой черной или белой магии — она приобретает «цвет» сообразно поступкам и тайным желаниям ведьм, каждый раз возвращаясь к ним бумерангом. Естественно, это не может не привести к конфликту в квартете, когда «белой» оказывается лишь одна из девушек.

Нередок сюжет, когда приобретение магических способностей отмечает некую возрастную веху — переход из детства в отрочество или из отрочества в юность. В известном аниме Хаяо Миядзаки «Служба доставки Кики» девочка становится ведьмой в 13 лет и обязана жить самостоятельно. В диснеевском «Хэллоуинтауне» героиня потеряет волшебные способности, если до 13 лет не попадет в нужную «среду» и не начнет обучение.

Из этого ряда выделяется фильм Ренни Харлина «Ковен» (2006), неточно переведенный для российского проката как «Сделка с дьяволом». По «правилам игры» магия здесь передается, напротив, по мужской линии. Первые способности мальчики из пяти колдовских семей получают в 13 лет, а полное могущество — в день совершеннолетия. Однако сила для них не благо, а проклятие. Применение магии укорачивает жизнь, колдун буквально стареет с каждым заклинанием. Правда, визуализация волшебства традиционно, если не сказать — банальна: в основном, это метание в противника энергетических сгустков, а летающий автомобиль уже был в «Гарри Поттере».

В этом направлении остается еще немало «белых пятен». Например, Кризисы старшего возраста. Чем, скажем, не сюжет для комедии, когда герой осознает, что является магом, лишь выйдя на пенсию и имея взрослых детей и внуков? И даже вынужден пойти учиться в «школу волшебства», где сидит за партой с семилетними магами-вундеркиндами?

Наконец, нельзя не заметить, что магия проникла во многие жанры, причем не только в «родные». Есть героическая фэнтези, фильм ужасов, мистика, молодежный фильм, детская киносказка, семейная комедия, боевик, мелодрама и даже лукасовская космоопера… Но имеются совсем или почти не заполненные «ячейки»: военный фильм, альтернативная история (сам по себе редкий киножанр), криминальная драма, фильм о животных, «подводные» авантюры, вестерн. Магическая тема может даже создавать жанры: так, новое популярное направление «мокьюментари», или псевдодокументалистику, открыла небезызвестная «Ведьма из Блэр» (1999).

Так что волшебникам экрана пока есть, где развернуться.

Аркадий Шушпанов