«Если», 2011 № 07

Глеб Елисеев Мелодии сфер

Любовь фантастов к музыке общеизвестна, как, впрочем, и неравнодушие музыкантов к фантастике. Написано об этом немало, в том числе и на страницах «Если». В журнале мы не раз рассказывали о музыке в НФ и фэнтези. Пора поговорить о «музыкальной фантастике».

О музыке фантасты писали и пишут охотно. Иной раз даже возникает впечатление, что каждый второй «демиург миров» на самом деле хотел быть музыкантом, но что-то не заладилось с мечтой и получился писатель. Ну чем еще объяснить, например, их страсть выдумывать новые музыкальные формы и жанры! Вспомним хотя бы классическую «Симфонию фа минор цветовой тональности 4,750 мю», прозвучавшую в ефремовской «Туманности Андромеды». Или «погодную музыку» из эпопеи «Люди как боги» С.Снегова и «обонятельную музыку», описанную АБС в цикле «Полдень. XXII век».

Фантасты частенько подбрасывают композиторам не только новые жанры, но и новые инструменты. Они даже изобрели целый политехнический музей небывалых и никогда не существовавших музыкальных инструментов — от гитароподобного бализета («Дюна» Ф.Херберта) до солнечных роялей с тройной клавиатурой («Туманность Андромеды» И.Ефремова) и целого оркестра невообразимых аудиовизуальных конструкций («Мир изнутри» Р.Силверберга).

А в других книгах музыка вдруг превращается в мощнейшее оружие, как в «Розе» Ч.Харнесса, «Тинтагеле» П.Кука и «Даргасоне» К.Купера.

Не прошли авторы и мимо мистической стороны музыкального творчества. Некоторые из них настолько хорошо чувствовали всю невероятную силу, заключенную в музыке, что наделяли ее способностью двигать горы. Дж. Р.Р.Толкин и вовсе высказал идею, что своим возникновением мир обязан вовсе не словам демиургов, а музыкальным темам и мелодиям. В «Сильмариллионе» айнуры, духи-помощники бога-творца Эру Илуватара, в буквальном смысле «выпевают бытие»: «И тогда голоса айнуров, подобные арфам и лютням, скрипкам и трубам, виолам и органам, и бесчисленным поющим хорам, начали обращать тему Илуватара в великую музыку; и звук бесконечно чередующихся и сплетенных в гармонии мелодий уходил за грань слышимого, поднимался ввысь и падал в глубины — и чертоги Илуватара наполнились и переполнились, и музыка, и отзвуки музыки хлынули в Ничто, и оно уже не было Ничем».

Быть может, фантасты чаще, чем кто-либо, акцентировали внимание на универсальности, интернациональности и даже «интергалактичности» языка музыки.

Естественно, музыка часто звучит в «контактных» текстах, ведь это язык, понятный всем. Встречаются на страницах книг даже целые расы, не признающие никакого другого языка. Например, в известной повести венгерского писателя Ф.Каринти «Путешествие в Фа-ре-ми-до» Гулливер попадает на иную планету, где ее неорганические обитатели разговаривают при помощи разнообразных мелодий. Можно вспомнить и «Первых людей на Луне» Г.Уэллса, где среди селенитов обнаружились странные существа с видоизмененными органами тела — для исполнения громкой музыки и подачи сигналов.

Музыка как основной язык встречается также в сериале П.Энтони «Подмастерье адепта» и в трилогии Д.Варли «Титан».

Д.Вэнс в романе «Космическая опера» оперное представление перемещает от планеты к планете с одной лишь целью — «достижения взаимопонимания между различными галактическими расами». В романе Д.Виндж «Янтарные глаза» только ненормальный музыкант оказывается способен установить контакт с представительницей иной цивилизвации и спасти мир от космической катастрофы.

Похожий сюжет обнаруживается и в романе С. и Д.Робинсон «Звездный танец»: на этот раз бывший танцовщик и музыкант, а ныне калека оказывается тем единственным человеком, который благодаря музыке добивается Контакта с пришельцами и предотвращает космическую войну. На ту же тему — книги Ш.Теппер «После долгой тишины» и Д.Карвера «Эффект восторга». Да и в знаменитом фильме С.Спилберга «Тесные контакты третьей степени» общение с инопланетным кораблем начинается с проигрыша определенной музыкальной темы.

В романах Э.Маккефри «Певица кристалла» и «Киллашандра» проблема музыкального контакта с иными мирами поставлена на «профессиональную основу». Героиня — талантливая певица и музыкант — одна из немногих, кто способен работать с кристаллами, обеспечивающими связь и общение между разными планетами.

Впрочем, на межзвездных трассах музыкальные произведения — средство и межрасового контакта, и коммерческого обмена. Например, в романе Д.Брина «Звездный прилив» песни китов — один из наиболее востребованных земных товаров, поставляемых на рынки галактической цивилизации.

Но музыка в НФ не только универсальное средство связи. В романе Т.Диша «На крыльях песни» герой, используя «силу мелодий», научился освобождать и отправлять в полет свою душу.

В антиутопическом будущем, дегуманизированном и обездушенном, музыка также становится мостиком от сердца к сердцу. Тяжело талантливому музыканту в мире, где единственным искусством признается реклама, как это описал Л.Биггл в классическом рассказе «Музыкодел». Необходимо выкручиваться, чтобы не быть окончательно отвергнутым обществом. И в книге Д.Браннера «Цельный человек» ставший изгоем телепат-музыкант вынужден изобрести даже новый вид искусства — «ментальные концерты».

Многие писатели вообще не мыслят тщательно разработанных картин будущего без новой, доселе неведомой музыки. А некоторые даже пытаются в реальности создать эти мелодии прекрасного далека. У.Ле Гуин не только детально разработала картину своего фантастического общества в романе «Всегда возвращаясь домой», но и приготовила для читателей необычный бонус: к выходу книги записала кассету с «местными» песнями и наигрышами.

Иногда музыка вдруг оказывается творением двух «родителей» — искусства и науки. В романе К.Робинсона «Память о белизне» совершающий турне по Солнечной системе оркестр исполняет музыку, созданную и просчитанную физиком, который таким способом пытается доказать свою теорию: мол, вся наша Вселенная устроена в соответствии с эстетическими принципами музыки.

Образы композиторов и музыкантов из реальной, земной истории (или хотя бы мифологии) тоже нередко встречаются на страницах НФ-произведений.

Самым знаменитым музыкантом в истории человечества навсегда останется Орфей. И его образ, понятно, чаще других всплывает в фантастике. Наиболее ярким его воплощением оказывается главный герой романа С.Дилэни «Пересечение Эйнтштейна». Подобно древнему рапсоду, ему также пришлось снизойти в Аид в поисках своей Эвридики. Только это был Аид фальшивой реальности и инопланетного обмана. Любопытные НФ-интерпретации мифа предложили П.Андерсон в «Песни козла» и П.Маккиллип в «Безумном беге».

Д.Блиш в рассказе «Произведение искусства» отправляет Штрауса во временное путешествие в будущее. Лишь совершив этот необычный вояж, выдающийся немецкий композитор осознает, что владеет самым великим из всех «произведений искусства» — своим талантом.

Д.Лэнгдон в «Симфонии № 6 Трагической, минор. Сочинение Людвига ван Бетховена» и Б.Молзберг в романе «Хорал» обращаются к творчеству другого великого немецкого композитора.

Еще чаще героями фантастических произведений оказываются рок-герои недавнего прошлого: например, ливерпульская четверка (вспомним хотя бы «фантастико-биографический» роман Ю.Буркина и К.Фадеева «Осколки неба, или Подлинная история Битлз»), Д.Хендрикс («Мертвый певец» М.Муркока) и Э.Пресли — перечислять можно бесконечно.

Весьма подробную картину истерического культа, возникшего вокруг музыкальных идолов, нарисовали М.Суэнвик в «Празднике Святой Дженис» и Г.Бенфорд в «Создавая Леннона».

Но не менее интересны биографии выдуманных композиторов и певцов. «Обычных» гениев в романах пруд пруди, в памяти читателей остаются лишь самые оригинальные, ярко нарисованные автором. Таковой, разумеется, бард и музыкант Виктор Банев из «Гадких лебедей» АБС. В этом герое воплотились как художественные замыслы писателей, так и черты характера вполне реального музыканта и певца — В.Высоцкого. В итоге получился удачный литературный результат: одновременно полнокровный художественный образ и легко прочитываемый портрет культовой персоны.

В западной же НФ, безусловно, самый знаменитый бард, космический бродяга — слепой Райслинг, герой блестящей новеллы Р.Хайнлайна «Зеленые холмы Земли». Американскому фантасту удалось вылепить поистине романтический образ несгибаемого певца, верного своей судьбе и своему предназначению.

Из фэнтезийных примеров явную симпатию у читателей вызвал бард Лютик, друг и помощник ведьмака Геральта из обширного цикла романов А.Сапковского. Другой литературный бард Джон Сильвер стал главным героем романов М.Уэллмана «Старые боги просыпаются», «Повешенные камни» и «Голос гор». А.Д.Фостер и вовсе сочинил целый цикл о музыканте-волшебнике — «Чародей с гитарой». Герой цикла, обычный парень из нашей реальности, угодил в фэнтезийный мир и вдруг выяснил, что может колдовать, исполняя песни под гитару.

П.Сомтов создал серию романов о Ветроносцах, использующих совершенные мелодии в борьбе с врагами.

Даже самый неподготовленный слушатель чувствует, что в музыке есть не только светлое, организующее, «аполлоническое» начало, но и темное, хаотическое, «дионисийское». Чуткость любого музыканта к сильным эмоциям хорошо известна. Поэтому композиторы так легко оказываются подвержены воздействию зла. Они способны даже гипнотически подчиниться его влиянию.

В ранних текстах НФ фантасты писали об этом в конкретной форме, фактически рассказывая об одержимости злыми силами. Например, М.Ренар в романе «Руки Орлака» изобразил одну из первых операций по трансплантации органов, в результате которой руки убийцы были пришиты талантливому пианисту. Это вызвало сначала раздвоение личности у музыканта, а затем постепенное перерождение внутреннего «я», подчинение злобной воле преступника.

Ярче вещего странный союз идей одержимости музыкой и злого начала проявился в рассказе Г.Ф.Лавкрафта «Музыка Эриха Занна», в котором некая зловещая мелодия, исполняемая невидимым существом, преследует музыканта. Вот как описывает ее герой-рассказчик: «Я нередко слышал звуки, наполнявшие меня смутным, не поддающимся описанию страхом, словно я являлся свидетелем какого-то непонятного чуда и надвигающейся неведомо откуда никем не разгаданной тайны. Причем нельзя сказать, что звуки эти были неприятными или тем более зловещими — нет, просто они представляли собой диковинные, неслыханные на земле колебания, а в отдельные моменты приобретали поистине симфоническое звучание, которое, как мне казалось, попросту не могло быть воспроизведено одним-единственным музыкантом… Это был кромешный ад нелепых, чудовищных звуков, воспринимая которые, я уже начал было сомневаться в собственном здравом рассудке». Невидимое существо, пришедшее из мира, где нет ничего, кроме музыки, прорывается в нашу реальность и убивает Эриха Занна. А в момент исчезновения монстра герой-рассказчик получает возможность заглянуть в мир, откуда чудовище пришло: «Перед и подо мной простиралась бесконечная темень космоса, сплошной бездонный, неописуемый мрак, в котором существовали лишь какое-то неясное движение и музыка, но не было ничего из того, что я помнил в своей земной жизни».

На «демоническую суть» музыки намекал и М.Булгаков в «Мастере и Маргарите», где один из важнейших спутников дьявола — Коровьев — носит прозвище по названию музыкального инструмента (Фагот) и представляется «бывшим церковным регентом». Еще откровеннее темная сторона самого гармоничного из искусств отображена в романе В.Орлова «Альтист Данилов», главный герой которого — демон-музыкант, изгнанный в наш мир. А само описание потустороннего мира в книге наводит на воспоминания о сложно структурированных музыкальных произведениях.

Даже кратковременное соприкосновение с сатанинской музыкой приводит к неизбежным жертвам. Так, в рассказе В.Алексеева «Удача по скрипке» работница советского проката была вынуждена продать свою душу за то, чтобы дьявол наделил ее сына музыкальный гениальностью.

Далекие звезды и планеты могут воспроизводить мелодии, но эти мелодии способны оказаться дьявольскими напевами, сочиненными Азатотом или Ньярлатотепом. Именно с такой изнанкой реальности столкнул своего героя А.Платонов в рассказе «Лунная бомба». Инженер Питер Крейцкопф, первый пилот космического корабля, услышал «музыку сфер», и эти ужасные звуки свели его с ума.

Так какая же сторона музыки победит? Об этом даже самая изощренная фантазия созидателей необыкновенных миров ничего сказать не может. А восхищение и страх фантастов перед величием музыки вызваны подсознательным пониманием того, что музыка — явление сверхчеловеческое и внечеловеческое, что оно не связано только с обитателями планеты Земля.

Человечество, может быть, когда-нибудь исчезнет. А музыка будет вечно пребывать.