«Галльская империя» от Постума до Тетриков

§ 1. социально-экономический кризис Римской империи в середине III в.

К середине III в. н. э. политическое и социально-экономическое развитие Рима как государства привело к кризисным явлениям, пошатнувшим основы империи. Рим уже стал огромной империей, а управление ею изменялось с большими трудностями и опозданием. Рушилась хозяйственная система, сложившаяся в «золотой век» Антонинов. Причиной этого была политика римских императоров. Провинции облагались все новыми налогами и повинностями. Вести хозяйство мелким и средним земельным собственникам, крестьянам и арендаторам становилось невыгодным, а подчас и убыточным. Это приводило к запустению посевных площадей, разорению широких слоев населения, в том числе ремесленников и торговцев, ухудшению качества ремесленных изделий[58]. социально-экономические изменения в римском обществе были также вызваны падением роли рабского труда, ставшим экономически невыгодным и убыточным. Тем не менее, многие хозяйства не спешили заменять его наемным.

Подобная ситуация складывалась и в городах. Экономический кризис, явившийся следствием политики римских императоров и устаревшей системы управления, нанес удар по городам, как экономическим и культурным центрам. В провинциях же, особенно в Галлии и Британии, городской строй продолжает развиваться[59]. Однако колоссальные налоги и общественные повинности тормозили его темпы[60]. Нормальное функционирование провинциального города было невозможно в условиях, когда «центр» требовал поставок и выплат больше, чем мог дать город. Галлиен пытался изменить положение. Он ограничил своеволие агентов фиска, реформировал налогообложение в интересах мелких и средних землевладельцев, всячески стремился оживить городские организации мелких собственников и ремесленников (Cod. Just., IV, 62; XXVI.7, LXXIII.7), но кризис продолжал расти. Реформы Галлиена не затронули системы отношений между «центром» и провинцией[61]. Возможно, это было одной из причин, почему Галлиен не имел поддержки в регионах.

Согласно эпиграфическим данным, Галлия III в. н. э. представляла собой разноплановую по сословному и этническому составу территорию (CIL. XII, 2522, 3349; XIII, 1943; 1974; 2020; 4335 и др.)[62]. Местное население по-прежнему сохраняло деление на паги (CIL. XII, 1114, 1376, 2556, 2611; XIII, 2949, 3106, 5063, 5064, 6211; Dessau, 4841, 6989, 6993, 7007, 7009, 7010, 7049, 7051), — термин, которым римляне обозначали особые формы поселения кельтов — туаты. Туат означал и территорию и населявших ее людей с их различными связями и отношениями. Эпиграфические данные доказывают, что паги сохранялись и в Испании, и в Британии этого периода[63]. Огромную роль продолжали играть племенные советы, состоявшие, по всей видимости, из представителей знати[64].

С местным населением сосуществовали римские и латинские колонисты. Необходимо заметить, что знать Галлии большей частью была уже галло-римской. Ее экономическую основу составляло землевладение. Можно утверждать, что в III в. в Галлии, наряду с частным, существовало общинное и храмовое землевладение. Концентрация земли способствовала образованию частных латифундий и росту их рентабельности. Несмотря на сильную романизацию, Галлия оставалась среди немногих провинций, в которых, одновременно с латинским, использовался и родной язык[65].

В отличие от ряда других регионов в период кризиса, провинции и районы, входившие в состав «Галльской империи» находились на удовлетворительном уровне развития. Испания оставалась одним из основных поставщиков вина, масла и полезных ископаемых (золото, серебро, олово, свинец, медь и железо)[66]. В Британии большинство городов было основано, как колонии ветеранов и играли роль, главным образом, торговых центров[67]. В III в. на территориях Галлии, Испании и Британии заметен активный рост числа вилл, которые становятся экономическими и культурными центрами[68].

Экономическая и политическая нестабильность «центра» вели к упадку торговли и росту инфляции во всех провинциях Римской империи: повышение цен, расстройство денежного обращения, выразившееся в порче монеты и в ее обесценивании[69]. Не последнюю роль в углублении кризиса играла устаревшая фискальная политика. Рим рассматривался по-прежнему как полис, и доходы с провинций концентрировались именно в нем. Аристократию это устраивало, но такая политика не устраивала, ни провинции, ни Сенат, в котором было много, если не большинство представителей провинциальной знати.

К III в. эксплуатация провинций была полностью упорядочена и перешла всецело в руки государства[70]. Императоры облагали провинции все большими налогами, что приводило к углублению экономического кризиса и новому всплеску инфляции. Провинции опережали «центр» в своем развитии, но им не хватало сил и средств, которые стекались в руки римских императоров. «Центр» сдерживал, а подчас и препятствовал социально-экономическому и культурному развитию регионов. Именно политика римских императоров и стала одной из главных причин проявления сепаратизма в провинциях.

§ 2. Политический кризис Римской империи в сер. III в.

История Рима, как империи, наполнена то затухавшей, то вновь разгоравшейся борьбой между императором и Сенатом. В III в. борьба за власть шла между «сенатскими» и «солдатскими» императорами, при этом армия и Сенат не являлись оторванными от общества силами, которые представляли интересы отдельных групп общества[71].

Характер собственности в Римской империи обуславливал направление борьбы и внутренних противоречий. В Римском государстве III в. н. э. преобладали две основные формы собственности на землю: муниципальная и экзимированная. Муниципальные землевладельцы, владевшие имениями на городской земле, издавна вели товарные хозяйства, основанные на эксплуатации рабов, труд которых становился невыгодным. К тому же городские землевладельцы несли большие расходы в связи с исполнением таких общественных обязанностей, как: затраты на строительство и ремонт общественных зданий и сооружений (дорог, мостов, водопроводов и др.), устройство зрелищ, раздачи городской бедноте и т. п. В более выгодном положении оказались в III в. владельцы экзимированных земель, использующих труд колонов. Будучи независимы от городов, они были свободны от всех городских повинностей. Их влияние в этот период заметно увеличилось, в том числе и в городах.

Армия выражала интересы муниципальных кругов, из которых в значительной степени она формировалась. Зачастую бывший крестьянин, став ветераном и римским гражданином, получал землю в одном из муниципиев. Сын его обычно также шел на военную службу в легионе и после отставки нередко становился городским магистратом и декурионом[72]. Сенат же выражал интересы магнатов — владельцев экзимированных земель. Императоры лавировали между боровшимися группировками; одни оказывали покровительство городам, другие — магнатам. Каждая из групп выдвигала свою программу и хотела, чтобы император проводил ее политику, в ином случае императора устраняли. Население Галлии и Британии не раз подвергалось репрессиям в период этой борьбы. Так, Луций Септимий Север конфисковал земли магнатов Галлии и Испании.

Его сын, Марк Аврелий Антонин Каракалла в 212 г. своим эдиктом объявил все свободное население империи, проживавшее на землях городов, римскими гражданами. Издавая эдикт, Каракалла, безусловно, руководствовался не столько любовью к своим подданным, сколько финансовыми (необходимость уравнять население в несении государственных тягот) и правовыми нуждами (деление на граждан и не граждан, характерное для античного полиса, вступило в противоречие с усиленно разрабатывавшимся во II в. римским правом, которое имеет дело с частным собственником вообще, без различия общественного положения).

Последний представитель династии Северов — Александр Север окружил себя представителями сенатской аристократии и ничего не предпринимал без согласования с Сенатом. Он ограничил расходы на армию, а землю для поселения ветеранов отводил в отдаленных пограничных областях. Именно в этот период был запрещены провинциальные собрания. Провинции были лишены права посылать к императору делегации, были убраны любые проявления автономии: иметь собственные монеты, вес и меры[73]. Провинциальные города были ограничены в проведении празднеств и распоряжении денежными средствами.

В 238 г. Сенат начал борьбу против Максимина Фракийца, который имел поддержку среди населения Галлии. В правление Деция в Галлии не раз вспыхивали восстания. Его гибель, как и пленение императора Валериана, лишь усугубили политический кризис в Римской империи.

Сын Валериана, Галлиен [Р. Licinius Egnatius Gallienus], проводил множество мероприятий, которые должны были способствовать изменению ситуации. Он оказывал поддержку городам, стремился облегчить жизнь ремесленников и мелких собственников. Фигура Галлиена неоднозначно воспринимается отечественными и зарубежными исследователями. кто-то склонен превозносить его как личность и реформатора[74], кто-то видит в нем жестокого правителя[75]. Согласно источникам, Галлиен был неординарным человеком, весьма образованным и обладающим талантами военачальника (SHA. Gall, duo., VII; VIII; XI; XVI–XVIII). Но он не сумел и не захотел воспользоваться дарами Фортуны. Избалованность в воспитании, вспыльчивость и резкая смена настроений делали из него плохого императора (SHA. Туг. Trig., VIII.4; Gall, duo., XII). Он не умел ценить людей за их заслуги, что было характерно для его отца, он был подвержен сиюминутным слабостям во вред своему правлению и государству (SHA. Gall, duo., XVI). Реформы, проводимые его администрацией, были хороши по замыслу, но не учитывали реалий жизни. Стремясь упрочить свою власть, Галлиен распространил практику замены сенаторов всадниками на командных постах в армии и на должностях наместников провинций[76]. Это, безусловно, вызывало негативную реакцию стороны одних, и усиливало в целом социальную напряженность.

Кризис социально-экономической системы Римской империи стал одной из причин создания Галльского государства. Кризис, по мнению ряда исследователей, наступил в начале, а закончился в конце III в. н. э.[77] Однако, некоторые зарубежные ученые относят начало к более раннему, а конец — к более позднему периодам[78]. Кризисные явления и сам кризис явились результатом развития Римского государства: устаревшая социально-экономическая структура римского общества исчерпала заложенные в ней потенциальные возможности для развития хозяйства[79]. В современной зарубежной историографии все чаще появляется мнение, что кризис являлся болезненной, но необходимой процедурой для «пациента», которым являлась Римская империя[80]. Именно поэтому Римская империя IV в. н. э. в политическом и социально-экономическом плане коренным образом отличается от империи II в. н. э.

Политическая нестабильность и политика римских императоров, не считавшихся с интересами провинций, стали причинами проявления сепаратизма. Поэтому создание «Галльской империи» — весьма характерная примета того времени.

§ 3. Роль армии в «эпоху солдатских императоров»

К середине III в. н. э. внутреннее положение Римской империи было ослаблено и непрекращающимися войнами с варварами. В 238 г. готы прорвали нижнедунайскую границу и свободно проникли во Фракию и Македонию, Ахайю и ближайшие земли Азии. Месопотамию захватили парфяне, которые в 259–260 гг. опустошили и захватили также Сирию, Киликию, Каппадокию. В 248 г. германские племена разрушили верхнерейнский лимес. В 260 г. аламанны вторглись в Италию, а франки, разграбив Галлию, овладели Испанией и проникли даже в Африку.

Власть в государстве зависит от армии[81], — такое положение теперь являлось ведущим. Армия играла значительную роль в романизации народов, входивших в состав Римской империи, особенно Галлии. Поселения, основанные ветеранами в провинциях, способствовали введению римских порядков и учреждений. Провинциалы, служившие во вспомогательных отрядах римского войсках и в основных легионах, овладевали латинским языком, а при отставке получали землю. Расквартированные на всех границах огромной империи войска сохраняли верность очередному преемнику на троне, видя в нем олицетворение и носителя августовской легенды, которая поддерживала целостность государства.

Ряд исследователей полагает, что превращение армии в профессиональную было одним из проявлений кризиса[82]. Армия становится самостоятельной корпорацией со своими специфическими интересами. Корпоративный дух армии привязывал ее к военному лидеру, чей авторитет неизмеримо возрастал по мере побед и раздач денежных средств, подарков, земель. Популярность военного вождя укреплялась его личными качествами, его претензиями на богоизбранность и покровительство ему какого-либо божества.

К середине III в. н. э. все более падает авторитет императорской власти и носителя императорского титула. Причинами этого были безумие императора Нерона, насильственное умерщвление отдельных императоров[83], ряд крупных военных неудач, сделавших беззащитными целые регионы империи[84]. Катастрофы, подобные гибели в сражении императора Деция, пленение императора Валериана и его позорное рабство лишь усугубили положение, умножив властные амбиции военных командиров. Стремясь удержать армию в подчинении, римские императоры не только проводили ее реформирование, но и значительно расширили полномочия командующих, открыв последним перспективы единовластия[85]. Средством достижения и решающей силой оставалась армия, в которой все большую популярность приобретает идея сосредоточения единой власти в руках командующего, ею же самой и назначенным[86].

Наиболее опасными для императорской власти были тесные контакты между наместниками тех провинций, которые имели в своем распоряжении большие группы римских войск: в Сирии — 6 легионов, на Дунайской границе 8 легионов. Эти войска пополнялись в основном из числа местных уроженцев и были привязаны к местам своего расположения, становясь выразителями настроения господствующих кругов провинциальных землевладельцев.

Укрепляется связь армии с императором и его правительством, благодаря их политико-экономическим мероприятиям, а также проводимой ими идеологической пропаганде[87]. Разные группы общества хотели видеть у власти такого императора, который осуществил бы их собственную программу, поэтому в III в. происходит чрезвычайно быстрая смена императоров, причем все они погибали насильственной смертью.

После того, как центральная власть значительно ослабла, а солдаты поняли, что сами могут избрать того, кто исполнит их надежды — началось противостояние армии в качестве политической силы. Ставленники и приверженцы Сената пытались уменьшить влияние армии, ужесточить дисциплину. Они делали попытки набирать солдат за пределами Италии и даже империи[88], вводили систему военной колонизации на границах, где солдат-землевладелец не мешал собственникам латифундий. Эти императоры проводили агрессивную внешнюю политику, чтобы пополнить за счет пленных количество поселенных на пограничных землях солдат, колонистов и колонов, не мешали магнатам увеличивать свои владения[89].

«Солдатские» императоры, наоборот — проводили массовые конфискации земельного фонда, увеличивали свои земли и солдат, повышали налоги, чтобы увеличить жалование солдатам[90]. Некоторые исследователи предполагают[91], что такие императоры предпочитали откупаться от внешних врагов контрибуциями, поскольку горожане и солдаты не нуждались в большом количестве рабов.

До Галлиена попытки укрепить государство и императорскую власть предпринимались не раз[92]. Много в этом направлении было сделано Септимием Севером. Чтобы повысить престиж военной службы, он увеличил жалование легионерам и преторианцам. Воины получили официальное разрешение приобретать землю и вступать в законный брак. Была усовершенствована система военной служебной лестницы, по которой должность первого центуриона была объявлена всаднической, но при этом до нее мог дослужиться рядовой легионер. Далее, бывший рядовой легионер мог сделать карьеру вплоть до командира легиона и командующего армией. Поскольку укомплектование армии теперь шло за счет провинций, это вело к провинциализации и варваризации римской армии.

Реформы последующих императоров повысили привлекательность воинской службы, но привели к тому, что легионы потеряли свою мобильность, обросли хозяйством и семьями. Перед командиром легиона была поставлена задача решения ряда гражданских проблем, что привело к усложнению управления легионами, росту легионных служб и канцелярий. В армии наблюдался активный процесс бюрократизации. Все более обострялись отношения между сенатом и армией, все чаще легионы провозглашали новых императоров.

Попытку реформирования армии предпринял и Галлиен. Около 258 г. им были созданы крупные конные части, получившие в источниках название далматинских всадников (Zosim., 1.52.10), из чего напрашивается вывод об их национальном характере. Несмотря на это, термин «equites dalmatae», видимо, перешел на всю конницу императора Галлиена[93].

Безусловной заслугой Галлиена, по мнению исследователей, является образование крупных кавалерийских сил, но не создание полностью новых частей[94]. Эта реформа тем интересна для нас, что во главе всей кавалерии был поставлен Авреол (Zosim., 1.40.1). Согласно источникам, Авреол являлся командующим легионов Реции (Aur. Vict. De Caes., XXXIII.17), Требеллий Поллион сообщает, что он возглавлял иллирийские легионы (SHA. Туг. trig., IX.1). Во время восстания Ингенуя Авреол забрал из Реции часть легионов для подавления этого восстания. Реция присягнула «Галльской империи», а верный военачальник возглавил кавалерию Рима. В 260 г. по приказу Галлиена Авреол выступил против узурпатора Макриана, захватившего Иллирик. После победы над ним, Авреол сумел убедить войска Макриана перейти на свою сторону (SHA. Туг. trig., IX.2). Восстание Авреола против римского императора стало неожиданностью для последнего. Галлиен пытался заключить союз со своим бывшим военачальником, чтобы сражаться против галльского императора (SHA. Tyr.trig., IX.3).

Все реформы Галлиена лишь усугубили раскол в армии, в результате чего властные и политические ориентиры командования и простых легионеров перестали совпадать[95].

Видимыми итогами политического кризиса III в. стали дезорганизация общегосударственного руководства войсками, подрыв веры солдат в удачливых полководцев и разочарование при отсутствии быстрого результата, резкое падение воинской дисциплины вплоть до убийства императора.

С другой стороны, именно беспорядки в армии, фактический развал некогда единого военного организма умножали властные амбиции командования. В этих условиях возможностей для отпадения от Рима стало больше, а для объединения общегосударственной идеей — меньше. Для последнего необходим был, помимо лидера и объединяющей силы — нации, ряд консолидирующих причин. Одной из них была крупномасштабная внешняя угроза. В случае с «Галльской империей» — германская[96].

Идея германской опасности была не новой в отношениях Галлии и Рима. Так, в середине I в. до н. э. об угрозе германской опасности заговорили в Риме, но с иными целями. Брались в расчет интересы двух сторон (если не считать германцев): римского правительства и проримски настроенной части галльской знати. Обе стороны пришли к взаимному согласию, однако потом ситуация изменилась. Тогда Юлий Цезарь очень мудро сумел сыграть на национальных чувствах галлов и их стремлении к свободе, и Ариовист, которого Юлий Цезарь сам же некогда одобрил и выступал за его кандидатуру в Сенате, стал лишней фигурой, своеобразным олицетворением всех германцев[97]. Говоря, что Галлия должна быть свободна, Цезарь уничтожил своего ставленника, сыгравшего нужную ему роль.

К III в. н. э. германский племенной мир в военно-политическом отношении не был един, вторжения происходили вдоль всего рейнского рубежа, Дунайского лимеса и через северную Швейцарию. На Рейне основную борьбу с германцами вели галльские императоры. К 260 г. римский лимес на Рейне и Верхнем Дунае представлял собой пограничную оборонительную зону с фортификационными сооружениями, сетью дорог и системой связи. Декуматский участок лимеса, расположенный на одноименных полях, составлял около 382 км с небольшой вспомогательных частей, удаленными (даже слишком) лагерями легионов и отсутствием естественного защитного рубежа в виде крупной водной преграды, представлял собой слабое звено в обороне Рима на Рейне.

Декуматские поля были присоединены при римском императоре Домициане, тогда же был построен участок лимеса от р. Лан до впадения Киндига в Майн. При Траяне — участок между Майном и Неккаром. Реконструкция лимеса началась в правление Адриана. При Антонине Пне Оденвальдский участок лимеса был продвинут на восток на 30 км.

Лимес представлял собой несколько оборонительных рядов. 1-я линия — частокол высотой до 4 м и Vобразный ров шириной 6 м, глубиной 3 м. Затем следовали сторожевые башни высотой 6–7 м. На рейнском участке вместо частокола была выстроена невысокая каменная стена[98].

В конце 50-х гг. III в. римляне перевели часть легионов в Паннонию, чем еще больше ослабили рейнский участок. Аламанны прорвали лимес[99], разрушили Авентикум (совр. Авенш, Швейцария) и вышли на просторы Галлии. VIII Августов легион из Аргентората (Страсбург), чьей обязанностью и была охрана лимеса, не предпринял никаких действий против варваров. Видимо, он колебался между Галлиеном и Постумом. Верхнерейнский регион стал на какое-то время[100] буферной зоной вне влияния Галлиена и Постума. Такой же зоной являлись Декуматские поля.

Именно галльским императорам удалось справиться с нашествием германцев. Для этого, в условиях политической ненадежности собственных легионов, Постум создает ударные части из германских наемников (SHA Gall. Duo, VII. 1; Туг. Trig., VI.2). Находки множества золотых монет, посуды галльского производства на Верхнем Рейне позволяют предположить, что в войсках галльских императоров служили и выходцы из племен, обитавших в Трансрейнской Германии[101]. Однако это не было чем-то новым[102]. Октавиан Август использовал германцев как телохранителей (Herod., IV. 13; Not. Dig. Ос., VI.72). Каракалла также нанимал германцев (Herod., IV.7) как «σύμμαχοι» и как «φρουρά» (Dio. Cass., LXXVHL.5).

Галльским императорам удалось не только остановить набеги германцев, но даже перенести военные действия на другой берег Рейна. Остается спорным вопрос о том, удалось ли им отвоевать Декуматские поля. Источники упоминают укрепления, построенные Постумом за 7 лет (SHA Tyr.Trig. V.4), а археологами найден на правом берегу Рейна милевой камень с именем галльского императора Викторина[103]. С другой стороны, на указанной территории найдены монеты Постума и одного из его преемников — Мария[104]. Все это позволяет предположить, что Декуматские поля находились под контролем «Галльской империи», т. к. только в таком случае этот регион мог выполнять роль буферной зоны.

К моменту образования «Галльского» государства провозглашаемые императоры все больше заискивали перед легионерами или, наоборот, регулярно подавляли их мятежи. Численность армии значительно увеличилась (при Северах регулярных войск насчитывалось ок. 600 тыс.). Сословные ограничения для занятия высших командных должностей были сняты. Военные стали играть заметную роль, если не сказать ведущую, в политической жизни государства, занимать важные государственные посты. Жизнь императора и направления его внешней и внутренней политики были целиком в руках армии.

§ 4. Создатель «Галльской империи» Марк Кассиан Латиний Постум

Впервые идея единого кельтского государства была четко сформулирована во время гражданской войны 68–69 гг., когда в Северной Галлии произошло восстание Цивилиса. Юлий Цивилис происходил из знатной семьи германского племени батавов, жившего в низовьях Рейна и покоренного римлянами. Он являлся римским гражданином и некоторое время служил в римских войсках, что, возможно, и явилось причиной того, что легионы, стоявшие на Рейне, поддержали восстание. Именно в этот период руководители восстания созвали общегалльский съезд, который впервые за много лет (т. е. со времен Юлия Цезаря) должен был решить вопрос об отношении к Риму. Здесь и прозвучала идея создания независимого от Рима Галльского государства[105]. Отсутствие согласия между более романизированной южногалльской знатью и северогалльской аристократией, а также надежда на то, что Рим все же обеспечит порядок и стабильность в регионе, стали решающими. В 70 г. восстание было подавлено, сам Юлий Цивилис скрылся.

Идея Галльского государства была претворена в жизнь в середине III в. н. э. Марком Кассианом Латинием Постумом. От других восставших провинций Галлия отличалась как стремлением к образованию своего государства и наличием лидера, чье правление было более длительным, чем правление любого узурпатора и даже многих римских императоров, а главное — объединяющей и укрепляющей силой нации — кельтов.

Время правления императора Валериана и его сына Галлиена считается периодом максимального углубления политического кризиса. Происходит активизация военных действий практически на всех рубежах. С уверенностью можно говорить о том, что противостояние Галлиена и Постума началось задолго до провозглашения последнего императором.

Стараясь нарисовать цельную картину личности такого человека, как первый император «Галльской империи», мы должны принять во внимание значение армии в этом регионе. Легионы в этот период не теряли связей с провинцией, из которой происходили. Это в значительной степени может относиться к галлам.

Волнения среди сельского населения Галлии также повлияли на возникновение «государства галлов». При Марке Аврелии имели место волнения в области секванов (SHA. Gall. Duo., XXIV. 2. 1–2). При Коммоде началось восстание Матерна, который нашел поддержку в Галлии. После подавления этого восстания, волнения продолжались в форме движения разбойников (Aur. Vict. De Caes., ХХХIII. З). В них принимали участие, как беглые рабы, так и крестьяне, на которых усиливался нажим земельных магнатов, стремящихся обеспечить себя рабочей силой. При Галлиене выражать недовольство стали землевладельцы и провинциальная аристократия, стремясь противодействовать внутренней политике неугодного императора.

Происхождение Постума до сих пор вызывает дискуссии, не говоря уже о том, насколько противоречивы в этом вопросе письменные источники.

Согласно современным исследованиям, Постум родился около 220 г.[106] (т. е. был почти ровесником Галлиена, родившегося в 218 г.), без сомнения, в Галлии[107]. Евтропий подчеркивает его низкое происхождение (Eutr., IX.9.1), тогда как Поллион утверждает, что Постум происходил из знатного галльского рода (SHA. Туг. Trig., V.8).

В начале XX в. А. Бланше предположил, что слова Галлиена: «Num sine Atrebaticis sagis tuta res publica est?», произнесенные им после сообщения о потери Галлии (SHA. Gall. Duo., VL.6), — следует отнести к происхождению Постума[108]. Другой французский исследователь, опираясь на свидетельство панегириков, полагает, что панегирист перепутал Караузия и Постума, таким образом, это Постум происходил из племени батавов[109]: «Latrocinio Batavicae rebellionis obsessa» (Paneg. Lat, V.4.1), «…terram Bataviam sub ipso quondаm alumno suo» (Paneg. Lat., VIL.5.3). Данное утверждение достаточно сомнительно, но можно с уверенностью говорить, что Постум имел «провинциальное» происхождение, вероятнее, галльское. Существует и теория, что Постум был потомком римских колонистов, переселившихся в Галлию во времена Цезаря или Августа и породнившихся с галлами[110]. Дом и земля будущего императора Галлии находились, предположительно, на западе долины р. Луары[111]. Это версия более вероятна, поскольку простые земледельцы не могут считаться знатными предками, а если они породнились кое с кем из местной обедневшей знати — это вполне достаточно для того, чтобы среди галлов Постум принимался «за своего»[112] (SHA. Туг. Trig., III.4).

Еще один современный исследователь[113], опираясь в своих доказательствах на найденный в Лионе могильный камень с именем Cassianius Lupulus (CIL. XIII, 1846), пытается на основании совпадения nomen gentis с именем М. Cassianius Latinius Postumus сделать вывод о происхождении галльского императора из окрестностей г. Лиона. Примечательно, что этот iuvenis optimus, которого оплакивает mater laborissima Цирилла Марцеллина, семь лет прослужил в легионе Ι-м Минервы. Том самом легионе, которому Постум будет обязан пурпуром. Однако другая надпись из Майнца (CIL. XIII. 7080) также называет подобный nоmen gentis — Cassian[ius?] Severus, то Лион в качестве родины Постума можем быть только в области предположений.

Исследование просопографии Римской империи показывает, что nomen gentis Cassianius достаточно редок. При этом форма имени характерна именно для Галлии[114]. Мнение Ф. Альтгельма о том, что «уже имя» галльского императора свидетельствует о благородном происхождении[115], источниками скорее опровергается, чем подтверждается. Из сообщений античных авторов ясно, что Постум не принадлежал к верхушке местной галльской знати[116].

По каким-то причинам Постум пошел на службу в римскую армию. Можно предположить, что из-за ухудшения экономической ситуации он разорился, либо все мужчины в его семье служили в римских легионах. Постум имел семью: жену из галльского рода и нескольких детей[117]. Старшего из сыновей звали Юлий Постум (SHA. Туг. Trig., IV, 6.6). В общем, существовали реальные причины для его поступления на военную службу, где он сделал профессиональную карьеру.

Известно, что Постум от простого легионера поднялся до командующего (SHA. Туг. trig., III.1; IX), и участвовал в военных операциях, которые проводил император Валериан[118], приобретая опыт борьбы с германцами. По сведениям источников, римский император заметил и высоко оценил Постума (SHA. Туг. Trig., III.910). Требеллий Поллион характеризует его следующим образом: «Это был муж в высшей степени храбрый на войне, в высшей степени твердый в мирное время, во всех случаях жизни серьезный» (SHA. Туг. trig., III.1).

Его военные таланты, умение руководить, прекрасные чисто человеческие качества и авторитет, которым он пользовался среди соратников по оружию, были быстро оценены командующим Аврелианом и императором Валерианом (Aur. Vict. De Caes., XXXIII.7; SHA Туг. trig., III.9; Eutr., IX.9.1; Zonaras, XII.24). Благодаря своим военным заслугам, Постум получил консульское звание[119]. Вероятно, он был немало удивлен приказу Валериана, отъезжавшего на Восток.

По вопросу, в какой должности был оставлен Постум, среди современных исследователей ведется дискуссия[120]. В общем, ему было доверено управление Галлией, а также даны четкие приказы по защите рейнского лимеса и контроле зарейнских земель[121]. Под командованием Постума, помимо легионов Галлии и обеих Германий были, очевидно, галльские вспомогательные отряды (Aur. Vict. De Caes., XXXIII.7). В III в. н. э. легионы набирались из провинциалов, поэтому галльские легионы состояли, в основном, из галлов. Источники справедливо замечают, что Постум стоял во главе варваров или галлов (Aur. Vict. De Caes., XXXIII.7; SHA. Tyr. trig., III.3; Zosim., 1.38).

Как далеко простирались его полномочия, можно частично судить по надписи с аугсбургского алтаря[122]. Исходя из нее, Постум мог свободно распоряжаться вверенными под его командование легионами, и даже покидать вместе с ними границы подконтрольной ему территории, в которую, скорее всего, помимо Галлии входили и обе Германии. Соответственно, можно принять утверждение Требеллия Поллиона, что Постум был назначен наместником Галлии и, по всей видимости, обеих Германий[123] (SHA. Туг. Trig., Ш.З; Gall, duo., IV.3–4).

Валериан стремился обеспечить защиту западным провинциям, поставив во главе их талантливых полководцев и умных людей, имеющих авторитет, очевидно, не надеясь на Галлиена. Флавий Сиракузянин утверждает, что именно император Валериан настоял на том, чтобы основная часть западного контингента войск были в руках верного и разумного человека, который одновременно будет помощником и советником Галлиена (SHA. Aurel., VIII,2). Этим человеком стал Постум, потому что другой военачальник, имеющий столь же большой авторитет, был сверх меры строг и мог излишне круто обойтись с Галлиеном[124], «если тот по своей природной склонности к забавам проявит легкомыслие» (SHA. Aurel., VIII.4). Можно сделать вывод, что Постума знали при дворе и лично Галлиен.

Ситуация на рейнской и дунайской границах осложнилась. Известие о пленении и позорном рабстве Валериана вызвало широкий общественный резонанс. Сразу после того, как стало известно о судьбе Валериана, вспыхнуло восстание Ингенуя, наместника обеих Панноний и Мезий[125]. Вместе с командующим конницей Авреолом Галлиен жестоко подавил восстание, покарав не только нарушивших верность легионы, но и жителей провинций.

На рейнской границе Постум отражал набеги германских племен, все более завоевывая доверие и преданность своих подчиненных. Требеллий Поллион сообщает, что именно Постуму Галлиен поручил заботу о своем сыне Салонине[126]. Он был обязан не только охранять жизнь юного Цезаря, но и наставлять, как должен вести себя и действовать император (SHA. Trig. Туг., III.1). Задачей Постума также было знакомить Салонина с войсками и показывать, как решать их проблемы в условиях войны и в мирное время. (Zosim., 1.38; Zonaras, XII.24). Здесь может возникнуть путаница, если не разобраться, какой из сыновей Галлиена оказался в Галлии.

Император Галлиен, который получил под контроль западные провинции империи, имел двух сыновей: Валериана Младшего и Салонина. По одним сведениям, Валериан Младший умер рано и его титул Цезаря получил Салонин Валериан. По другим, Валериан Младший был убит во время восстания Ингенуя, и лишь после этого Салонин был объявлен Цезарем[127]. Путаница происходит из-за того, что Салонин после смерти брата принял его имя, став Салонином Валерианом. Сомнительны утверждения о гибели Валериана Младшего, поскольку после его смерти не было выпущено никаких монет, как это было сделано после гибели Салонина.

Л. де Блуа полагает, что только после того, как Постуму была поручена опека над Цезарем Салонином, под его контроль перешли обе Германии[128]. Другие исследователи считают, что уже при Валериане Постум являлся наместником Нижней Германии, а затем стал по приказу того же императора стал наместником обеих Германий[129]. Галлиен, поручив Постуму своего сына, отдал ему и Галлию, где проживал наследник престола[130].

Восстание Ингенуя побудило Галлиена опасаться влиятельных наместников, поскольку «человек очень храбрый, нужный для государства и, что всегда причиняет тревогу властителям, любезный воинам» (SHA, Tyr.Trig., IX.2), Постум стал подозрительным в глазах Галлиена. Римский император пристально следил за растущим авторитетом наместника Галлии и обеих Германий и осознавал, очевидно, возможность вспышки восстания в этих провинциях. Галлиен решил уменьшить не только зону влияния Постума, но и круг обязанностей, возложенных на него Валерианом. Для этого император направляет его на рейнскую границу с тем, чтобы тот продолжал борьбу с германскими племенами и укреплял обороноспособность лимеса[131]. Подчинившись капризу Галлиена, Постум ограничился заботами об укреплении порученного региона[132].

Некоторые современные исследователи полагают, что Постум являлся в этот период наместником Germania inferior[133], а также dux, или praepositus vexIIIationum[134]. Если учесть, что штаб-квартира Постума располагалась в Бонне, то это вполне вероятно. Р. Андреотти полагает, что Постум мог быть praepositus, либо praefectus германских numeri[135]. Тем не менее, многие источники указывают, что Постум был именно praeses. Одна надпись из Vindonissa указывает, что Галлиен в 259–260 гг. направил какого-то наместника Germaniae superioris в этот город с целью восстановить его и укрепить стены, разрушенные вторжением аламаннов, что и было успешно сделано (CIL. XIII, 5203). Был ли это Постум, можно только предполагать[136].

Но Галлиен на этом не успокоился. Он направляет в эти провинции некого Сильвана, передав ему опеку над Цезарем Салонином. Возможно, что в распоряжение Сильвана были отданы Верхняя Германия и Белгика[137], но, скорее всего, Сильван был префектом претория[138]. По свидетельству Зонары, Сильван являлся префектом (Zonaras, XII.24). При этом, в назначении префекта претория нет ничего необычного, поскольку в течение 2-й половины III в. Praefecti Praetoriorum выступали как представители центральной власти против очагов мятежей[139].

Таким образом, Галлиен решил контролировать наместника Галлии и обеих Германий через Сильвана (SHA. Туг. Trig., IX.1; SHA. Туг. Trig., III.1). Опасался ли Галлиен преданных Постуму галльских легионов, или действительно осознавал, что в условиях, когда Галлию захлестнула волна новых набегов германских племен, только талантливый и авторитетный человек способен осуществлять верховное командование и защитить провинции, неизвестно.

Сильван вместе с Цезарем Салонином перебирается в Колонию-Агриппину (совр. Кёльн)[140], сделав ее своей резиденцией, хотя первоначально он был в Августе Треверов (совр. Трир)[141]. Причины выбора резиденции не совсем ясны. Возможно, что в Августе Треверов Постум имел большую поддержку, а район Колонии-Агриппины считался неспокойным. Сильван сразу же принимает усиленные меры по укреплению стен и обороноспособности Колонии-Агриппины путем проведения работ по восстановлению оборонительных, а также возведение новых[142].

Сильван сразу же поставил себя так, что конфликт между ним и Постумом стал неизбежным. Враждебность между ними ощущается и по скупым строкам источников. Поскольку с момента назначения Сильвана Постум находился под пристальным и постоянным контролем этого человека, безусловно, информировавшего Галлиена обо всех его действиях, то его решительные действия против германцев могли вызывать критику со стороны Сильвана[143]. Можно предположить, что все обстоятельства, приведшие в конечном итоге к восстанию, накапливались постепенно. Но говорить о заранее продуманном и планируемом плане мятежа вряд ли возможно[144].

Конфронтация между Постумом и Сильваном достигла критической точки[145], когда первый, в противовес рекомендациям нового наставника Салонина, преследует германские племена за Рейном (Aur. Vict. De Caes., XXXIII; Zonaras, XII.24; Zosim., 1.38), направив при этом часть войск на север и восток Галлии, а часть оставив на рейнской границе, обезопасив тем самым провинции[146]. Военная операция была завершена с ошеломляющим успехом и захватом огромной добычи (Zonaras, 12. 24; Zosim., I. 38)[147].

Узнав об этом, Сильван от имени Цезаря Салонина потребовал отдать военную добычу, которую Постум по праву военачальника успел раздать своим подчиненным[148]. Это оказалось последней каплей в чаше терпения легионов, поскольку до этого их недовольство вызывали действия самого Галлиена, который равнодушно отнесся к пленению своего отца (SHA. Gall, duo., XVII. 1) и «погряз в роскоши и пороках» (SHA. Gall, duo., IV.3; XVI; Epitome, XXXIV). Они направились к Колонии-Агриппине и в короткие сроки взяли ее приступом, при этом Сильван и Цезарь Салонин были убиты (Zosim., 1.38; Zonaras, XII.24; SHA. Туг. Trig., Ш.З). Но участвовал ли в этой акции Постум лично?

Ни Евтропий, ни Аврелий Виктор ничего не сообщают об этом эпизоде. Требеллий Поллион пишет, что многие обвиняли именно Постума в убийстве Салонина, но это совсем «не соответствует его нравам» (SHA. Туг. Trig., III.2). Зосим упоминает, что Постум, взяв с собой легионы, отправился к Колонии-Агриппине. Здесь он потребовал выдачи сына Галлиена и Сильвана. Когда его требование было выполнено, он приказал обоих убить (Zosim., 1.38).

Зонара излагает этот эпизод немного по-иному: Постум, назначенный Галлиеном охранять рейнскую границу, тайно перешел реку, взял у варваров большую добычу и раздал ее легионерам. Приставленный к наследнику престола некий Альбан[149] потребовал добычу для Салонина. Тогда Постум стал побуждать легионы к измене. Придя к Колонии-Агриппине, они убили Альбана и Салонина (Zonaras, XII.24). По словам Полемия Сильвия, восстание началось во Вьенне (Pol. Silv. 45). Современные исследователи предполагают, что в момент восстания Постум находился либо в военном походе[150], либо в Могонтиаке[151], который недолгое время являлся штаб-квартирой наместника Верхней Германии[152] (CIL. XIII, 6780), либо в своем штабе в Бонне[153].

Согласно надписи на победном алтаре из Аугсбурга (прил. Postum, 31), Постум был призван на помощь наместником провинции Реция, через которую с опустошающим рейдом в Северную Италию прошли германцы из племени семнонов или ютунгов. Свидетельство об этом грабительском набеге можно найти только у Орозия (VIL 22). Галлиен, очевидно, не отреагировал на просьбы о помощи. С другой стороны, Постум считался правой рукой римского императора и к кому, если не к нему обращаться за помощью в сложной внешнеполитической ситуации, когда часть войск из Реции, скорее всего, была уведена Авреолом для подавления восстания Ингенуя. Захватив с собой, как гласит надпись, легионы, расквартированные в обеих Германиях, Постум поспешил в Рецию. Если это случилось сразу, как только Постум вернулся из своего «тайного» зарейнского рейда, то тогда слова Зонары о том, что военачальник успел собрать по требованию Сильвана лишь часть уже розданной легионерам добычи, становятся более понятны. Постум спешил на помощь наместнику Реции.

Постум использовал привычку германцев возвращаться из набегов той же дорогой, что и пришли. Семноны, отягощенные награбленным добром и захваченными в Италии пленниками, не ожидали попасть в засаду на обратном пути через Рецию. Они были полностью разбиты, и лишь небольшая часть смогла уйти от погони.

Вполне возможно, что именно в это время в ставке Постума взбунтовались легионы, направились к Колонии-Агриппине и, взяв ее приступом, убили Цезаря Салонина и Сильвана. Инициатором бунта стал 1-й легион Минервы (Minervia), о чем свидетельствуют монеты Постума, выпущенные позднее[154]. Согласно эпиграфическим данным, в легионе служили выходцы из разных провинций, например: 6 легионеров, происходящих из Трех Галлий[155], 9 из Германий[156], 2 из Норика, 1 из Паннонии, 1 из Далмации, 4 из Фракии, 1 из Сирии[157]. Интересно, что дислоцировался легион в Бонне — городе, который до некоторого времени являлся, условно говоря, штаб-квартирой наместника Галлии и обеих Германий.

Постум мог появиться под стенами разрушенного города слишком поздно. Таким образом, надпись с победного алтаря из г. Аугсбурга дала еще один довод в пользу того, что Постум не был причастен к казни наследника престола; восставшие легионы распорядились по-своему[158]. Существует также версия о том, что сам Сильван объявил Салонина императором, решив захватить власть через наследника престола[159]. Предположение строится на основе монет, отчеканенных в Колонии-Агриппине, — на аверсе: IMP SALON VALERIANVS AVG, на реверсе: FELICITAS AVGG, или в другом варианте на реверсе — SPES PVBLIСА[160]. Но Салонин не пользовался уважением галлов и доверием легионов, в этом префект претория просчитался. Поведение Сильвана в целом в этот период охарактеризовал А. Бланше, заметив, что он проявил «le comble de la legerete»[161].

С другой стороны, немецкий исследователь X. Виллгер настаивает на том факте, что Постум был провозглашен в 259 г., а Цезарь Салонин убит в 261 г. Подобная точка зрения единственная в своем роде, поскольку другие исследователи не отрицают, что два события: убийство Салонина и провоглашение Постума, — произошли через незначительный временной промежуток.

После этого события Постум остался в Бонне, ожидая решения Галлиена[162]. Поскольку Постум отрекся от причастности к убийству наследника престола, он мог ожидать, что император вызовет его в Рим, но этого не случилось[163]. Легионы провозгласили Постума императором. Поняв, что от его решения зависит не только судьба подвластных ему легионов, но и всей Галлии[164], он принял на себя бремя императорской власти. Источники не дают подробные сведения об этом событии, а лишь констатируют факт провозглашения (Eutr., IX.9: «purpuram sump sit»; Aur. Vict. De Caes., XXXIII.7: «imperium ereptum ierat»; SHA. Gall. Duo., IV.3: «Galli… Postumum ad imperium vocarunt», Tyr. Trig., III.2: «sumpsit imperium»; Oros., VII.22: «inuasit tyrannidem»).

Вопрос о точной дате этого события достаточно спорен и требует отдельного тщательного исследования. На основе археологических данных время падения Колонии-Агриппины следует отнести к 257/258 гг.[165] Консекрационные монеты, выпущенные Галлиеном после убийства своего сына Салонина, датируются 258 г.[166] Победный алтарь из г. Аугсбурга датируется 260 г. (сражение, согласно надписи, произошло в мае, а памятник воздвигнут в сентябре). Разброс датировок достаточно велик[167]. Поэтому с небольшой долей сомнения можно утверждать, что провозглашение Постума императором произошло в конце 258 г. — начале 259 г. Тогда получается, что наместник Реции осмелился обратиться за помощью к «бунтовщику», пойдя наперекор Галлиену.

§ 5. Становление «Галльской империи»

Теперь Постум должен был решить первоочередные задачи. Необходимо было, прежде всего, освободить разоренную Галлию от уже вторгшихся германских племен, а также предпринять все, чтобы не допустить новых набегов. Украинский исследователь И. П. Сергеев утверждает, что именно германские вторжения стали причиной провозглашения Постума, поскольку Галлиен, по мнению галлов, был неспособен справиться со сложившейся ситуацией[168].

Постум поручает небольшой части войск под командованием своих лучших офицеров рейнскую границу, рекомендуя все действия согласовывать с общими военными планами наступления[169]. Оставив незначительный контингент в качестве необходимого резерва, Постум направляет своих людей во все области Галлии и обеих Германий с целью убедить, что отдельные изолированные акции сопротивления варварскому вторжению не будут иметь успеха[170]. Вероятно, ему удается и это, и также убедить выступить отдельные гарнизоны из городов и крепостей, чтобы присоединиться к основной армии, намеревающейся обойти германцев с тыла[171]. Основное наступление разворачивалось с севера и с запада Галлии. На линии Пуатье — Ла Шатр — Моулин Постум делит армию на две части[172]. Одна из частей, видимо, под командованием самого Постума, направилась к Роне и Альпам, освобождая попутные населенные пункты[173].

Присоединившись к центрально-восточному и юго-западному (очевидно, резервным) контингентам войск, армии Постума удалось выбить варваров с позиций в гг. Ним, Арль, Марсель, Фрежюс, Канн, Ницца (ант. Nikea) и отбросить их по другую сторону Альп[174]. Решительное контрнаступление имело успех ценой жесточайших сражений, в особенности, близ г. Арль (ант. Arelate), захваченного вождем аламаннов. Интересно, что этот факт упоминает только Григорий Турский, хотя и называет вождя аламаннов именем другого вождя этого же германского племени, но жившем в начале IV в. — Хрок (Greg. Tur. 1.32, 34). Этой победой, освободившей Галлию, Постум еще более завоевал доверие и любовь кельтов.

Военные силы первого галльского императора формировались постепенно, по мере вхождения регионов в состав «Галльской империи». Достаточно долго медлила Верхняя Германия и находящиеся там легионы[175]. Войско Постума пополнилось также вспомогательными отрядами и конницей галлов[176] (SHA. Gall.Duo., IV.3–5; Tyr.trig. III.4; IV.2; Aur. Vict. De Caes., XXXIII.7; Zosim., 1.38; Zonaras, XII.24), которой Постум придавал особое значение.

Достоверно известно из нумизматических и эпиграфических источников, что Постуму присягнули следующие легионы[177]: Legio I Minervia, который, возможно, был переведен в Августу Треверов[178]; Legio XXX Ulpia victrix[179]; (поддержавший впоследствии мятеж Леллиана), оба легиона дислоцировались в Нижней Германии. Legio XXII Primigenia; стоявший в Могонтиаке (Верхняя Германия), Legio VIII Augusta, базирующийся в Аргенторате (Страсбург) и своей присягой решивший судьбу Верхней Германии. Часть легиона располагалась в Августе Треверов. VI Победоносный из Британии, часть которого, согласно надписи[180], стояла в Бонне в 260 г., и успела, примерно в это же время, побывать в Реции[181]. II Галльский легион, расположенный в Аравзионе (Оранж), VIII Испанский Ulpia Victrix, передислоцированный в Лион в связи с вторжениями германских племен. Легион XX Valeria Victrix из Британии (Честер), часть которого, возможно, vexIIIationes, были передислоцированы на рейнскую и дунайскую границы, в частности, в Могонтиак[182].

По той же причине, Испанский легион (Gemina) был частично переведен в Центральную Галлию, Лион[183]. Основной лагерь этого легиона находился в Leon (Испания) (CIL. II, 6183). Возможно, VII Близнец был одним из тех легионов, расквартированных в Германиях, которые Постум повел за собой на помощь наместнику Реции,

Легион V Macedonia поддержал восстание Ингенуя и Регаллиана, а после их разгрома присоединился к «Галльской империи»[184]. Однако место его дислокации Дунай, территория Tres Daciae, по всей видимости, на границе с Рецией. (IV Macedonia базировался на Рейне) А также следует упомянуть легион IV Flavia, дислоцирующийся в Moesia Superior; легион XIII Gemina, располагавшийся в Галлии, легион II Augusta из Британии (Richborough)[185] (Notitia Dign. Ос., XXVIII.19), XIV Gemina из Pannonia Superior, III Gallica, базирующийся в Phoenice, который, возможно, был перемещен в «Галльскую империю»[186]. Стоявшая в Британии когорта 1-я Aelia dacorum получает наименование Postumiana (прил. Postum., 27–28; CIL. VII, 820, 822). С большой долей вероятности, III Италийский из Реции[187]. II Траянов из Египта, именуемый Германским (CIL. III, 12057), передислоцирован в Северную Италию (где и произошло восстание Авреола, присягнувшего Постуму) и Х Fretensis, стоявший в Палестине, был направлен в Британию. Оба легиона, по всей видимости, присягнули уже в конце правления Постума. Это объясняет то, что последние три легиона фигурируют на монетах Викторина и отсутствуют у Галлиена.

Для первого галльского императора вообще характерно отсутствие названий легионов на монетах. Все эмиссии носили общий характер, прославляя победы, воинскую доблесть и славу. Справедливо будет предположить, что легионы присягнули именно Постуму, поскольку Викторин не пользовался авторитетом и преданностью у легионов. Сомнения вызывает 2-й Августов легион, именуемый в одной из надписей этого периода «Germanicianarum», «Britannicianarum» (CIL. XIII, 3228), а также VI Gallicana, стоявший на Рейне. Известие об этом легионе появляется только в источниках, относящихся ко времени правления Аврелиана, который пытался вернуть под контроль не только провинции, но и легионы (SHA. Aurel., VII. l).

Из вспомогательных войск — auxilia, о которых есть сведения: в Британии — numerus Frisiorum (CIL. VII, 415) и их когорта (CIL. VII, 214), numerus сарматов (CIL. VII, 218), II когорта тунгров, которая еще при Гордиане имела почетное звание латинских граждан (CIL. VII, 882), — (в нее входили в качестве подразделений германские сотни, как pagus Vellaus и pagus Condrustis — CIL. VII, 1072, 1073), numerus Hnaudifridi, поставивший надпись богиням Алайсиагам[188], которым посвятили две надписи cives Tuihanti cunei Frisiorum (Dessau, 4760, 4761). Также имеются сведения о еще одном воинском подразделении. Одна из надписей (RIB. 605) упоминает praefectus equitum alae Sebussianae Postumianae Flavius Ammausius, в более ранних надписях упоминается воинское подразделение, базировавшееся в Ланкастере — praefectus II Gallorum Sebosiana (CIL. XVI, 48, 69). Таким образом, из эпиграфических данных нам известно о присягнувших Постуму подразделениях из Britannia inferior: equitibus alae Sebussianae Postumianiae (прил. Postum., 29; RIB. 605) из Ланкастера; cohort I Aelia dacorum Postumiana (RIB. 1883, 1886) из Birdoswald близ Адрианова вала; и выделенный первому галльскому императору некий отряд от res publica civitatis Carvetiorum (Aep, 1965. 216) из поселения также около Адрианова вала. Из Britannia superior — Isca Silurum (RIB. 2255) из Мэрджема, военное подразделение из Trecastle HIII (RIB. 2260), подразделение Deva из Честера и Segontium из Керванона (JRS. 1962, 52. 195. 24), подразделение Isca Dumnoniorum (RIB. 2232) из Эксетера.

Из вспомогательных частей, расположенных в других регионах известно по эпиграфическим данным: ala Indiana Gallorum, в которой, по-видимому, служил Викторин. Именно эта часть перешла на сторону Постума в 264–265 гг.[189] В Верхней Германии — подразделения из Колонии Агриппины и Новиомагуса (CIL. XIII, 6779, 9092; BRGK. 1938. 27. 120; прил. Postum., 1, 23); в Нижней Германии — custos armorum Veranius Verinus из Бонна (Aep. 1930. № 35, 54); из Тарраконской Испании — в распоряжение Постума были предоставлены воинские подразделения из Леона, Сан Мигуэль де Конфино, Пуэрто де Свевье, Acci из Кадикса (CIL. II, 4919; 4943, 5736; прил. Postum., 4–5). Любопытно, что одно из подразделений было предоставлено Scorcia Onnacau Ammiae Caelionicae ex gente Peniorum. Из свидетельств античных авторов известно, что галлы отдали в распоряжение первого галльского императора вспомогательные отряды и конницу (Eutr., IX.9; SHA. Gall. Duo., IV.4; VII.l; Туг. trig. III. 4; VI, 2; Zosim., 1.38; Zonaras, XII. 24). В качестве подтверждения клятвы верности легионов были выпущены монеты с легендами: FIDES MILITVM, FIDES EXERCITVS[190]; VIRTVS EXERCITVS[191]; EXERCITVS AVG[192], SALVS PROVINCIARVM, SALVS EXERCITII[193].

Для стабилизации положения в государстве необходимо было укрепить обороноспособность рейнской границы. Для этого Постум принимает на службу наемников из германских племен (Zosim, 1.38; Zonaras, XII.24), создав из них ударные отряды. Батавы[194], очевидно, были и в наемных отрядах, и на флоте, который также составлял военные силы первого галльского императора[195]. Доказательством этого факта может служить легенда, встречающаяся на монетах Постума, — HERCVLES MAGVSANVS[196], которая в эпиграфических данных связана с Нептуном, покровителем навигации[197]. Другая легенда — HERCVLES DEVSONIENSIS[198] — должна была, вероятно, закрепить союз с франками, состоявшими на службе у первого галльского императора, особенно после победы в области Деузона, от названия которой получил свой эпитет Геракл[199]. В этой связи интересна легенда INDVLGENTIA ΡΙΑ POSTUMI AVGVSTI на монете с изображением Постума и коленопреклоненного пленника-варвара. по-видимому, она указывает на использование варваров, взятых в плен, в качестве земледельцев, а возможно, и солдат[200]. Помимо этого, выходцы из германских племен состояли на службе и в легионах, например, франки и аламанны (SHA. Gall. Duo., VII. 1; Туг. trig., VI.2)[201].

Современные исследователи сходятся в том, что Постум видел свое государство частью великой империи[202]. Он явно оставлял первенство за Галлиеном, а «Галльская империя» должна была войти в состав Римской империи в качестве автономной территориальной единицы[203]. С юридической точки зрения Постум мог считаться самостоятельным правителем, поскольку в то время публичное право действовало post factum. Он не считал себя римским императором и в начале правления не думал о претензиях на власть в Риме. На монетах и в надписях галльский император именуется Цезарем. Известно, что Постум пытался договориться с Галлиеном, направив к нему своих делегатов[204] (Anonym, VI; Dio Cass., IX.238). Но римский император не только отказался от переговоров, он открыто стал готовить карательную операцию[205], свидетельства о которой имеются в источниках (SHA. Gall.Duo., VII. 1; Tyr.trig., XI.3; Zosim., 1.38; Zonaras, XII.25).

С какого именно момента Постум принял титул Августа, остается неизвестным. Так, в надписи на победном алтаре из г. Аугсбурга Постум уже именуется Августом[206]. Необходимо также учитывать, что титул этот уже не имел того значения, как раньше. Отбросив мысль о единстве с Римской империей, Постум, очевидно, задумывается о самостоятельном существовании «Галльской империи», как отдельного государства. При этом его позиция недостаточно ясна.

Столицей «Галльской империи» была избрана Августа Треверов (совр. Трир)[207], богатый город галльской знати, здесь же располагался монетный двор. Галльская аристократия, поддержавшая первого галльского императора, взяла на себя его материальное обеспечение.

В состав «Галльской империи» вошли территории Реции, Испании, Британии, Трех Галлий с Бретонью и Белгикой, Верхней и Нижней Германий, а также часть Фландрии. С уверенностью можно говорить о том, что одной из первых галльскому императору присягнула Реция, хотя ранее считалось, что эта провинция находилась под властью Галлиена[208]. Наместник Реции, Марк Симплициний Гениалис, присягнул Постуму вскоре после победы над ютунгами. Однако остается неясным вопрос, сколь долго Реция была в составе «Галльской империи».

Точная дата присоединения к Постуму Британии и Испании неизвестна. Свидетельством перехода Британии и Испании под контроль галльского императора может служить тот факт, что два британских и один испанский легионы исчезают с монет Галлиена[209]. На данных территориях не фиксируются надписи Галлиена. Зато характерно распространение надписей Постума. Кроме того, на территории Испании находят милевые столбы, датируемые временем правления первого галльского императора, один из которых содержит надпись с его именем[210]. Археологические данные позволяют утверждать, что строительство, которое активизировалось в ряде городов и поселений на территориях Испании и Британии, проводилось администрацией Постума[211]. На территории Испании чеканились монеты Постума, а серебро поставлялось в другие монетные дворы на территории Галлии[212]. Вплоть до правления Клавдия II Готского Испания, согласно археологическим, эпиграфическим и нумизматическим данным, находилась под властью первого галльского императора. Однако утверждение, что Испания оставалась под властью Постума только до тех пор, пока не была устранена германская опасность[213], не имеет смысла, поскольку племена германцев сдерживали на тот момент только галльские императоры. Факт принадлежности Испании и Британии «Галльской империи» не вызывает сомнения и у современных исследователей[214]. Предполагается, что Постум лично посетил эти провинции[215].

Так легенду PROFECTIO AVG[216] связывают именно с посещением Постумом Испании и Британии. Британию, по-видимому, Постум посетил во время морской экспедиции вдоль побережья с целью проверки обороноспособности ряда крупных крепостей и готовности флота[217], а также для того, чтобы наметить дальнейшие мероприятия по укреплению линий обороны берегов и устьев рек (Рейн, Сена, Луара, Эско и более мелких — притоки Сены, Дендра, Лиз) и ряда крепостей по берегам этих рек, и вдоль морского побережья современных территорий Фландрии, Нидерландов, Германии, Бельгии, Франции. К этому времени относится и появление монет с легендами SALVS PROVINCIARVM с изображением Рейна в виде бородатого мужчины, который лежит, опираясь на урну, положив руку на корабль[218] и легендами ADVENTVS AVG[219] с изображением императора, поднявшего в приветствии одну руку и опирающегося на щит другой.

Государственное устройство «Галльской империи» почти точно воспроизводило римское политическое устройство. Сенат, состоявший, вероятно, из представителей кельтской знати, выполнял совещательные функции[220]. Галльский император имел также в своем распоряжении должностных лиц, в частности, консулов, избираемых на два года[221], и собственную преторианскую гвардию, что не было новым. Подобную гвардию в III в. имели военачальники, наследник престола и лично император. Она состояла из юношей знатного рода, которые охотнее шли в преторианскую гвардию, чем в легионеры. Поэтому, возможно, Постум просто увеличил ту гвардию, которую имел в качестве личной охраны до провозглашения. Его преторианская гвардия состояла из знатных галльских юношей[222].

В первые годы правления согласие с Римом остается целью галльского императора. Именно поэтому Постум не оказывает сильного давления на города, чтобы добиться их подчинения[223]. Так, Нарбонская Галлия примкнула сразу после своего освобождения от германцев. Вьенна была центром крупноземельной аристократии и своим значением была обязана своими связями с окружающими большими имениями. Этот город сразу примкнул к «Галльской империи»[224]. Лугдун дал присягу Постуму в благодарность за освобождение от германцев и с надеждой на дальнейшую защиту. Другие города по-разному относились к галльскому императору. Августодун [coвp. Autun] — центр мелких торговцев и ремесленников — оставался под властью Постума и в составе «Галльской империи» ровно до тех пор, пока центральная власть не стала достаточно крепкой. При императоре Аврелиане город «взывал» о помощи к римскому императору (Paneg. Lat., V[9]. 4.1; VIII [5]).

Могонтиак являлся центром восстаний против галльских императоров. Этот город находился в районе мелких и средних вилл, принадлежавших ветеранам и легионерам, что и отразилось на его позиции. Однако большая часть региона почти сразу же принесла клятвы верности Постуму. В 260 г. уже были установлены милевые камни с именем Постума вдоль дорог Германий, Галлии и Испании[225].

В то же время Галлиен выступил против персов при поддержке узурпатора Одената, который ранее одержал победу над узурпаторами Квиетом и Баллистой, получив в награду командование над всеми римскими войсками на Востоке[226]. После победы над персами Галлиен объявил его соправителем с титулом Августа (SHA. Gall, duo., III. 3; IX.1; Anon. fr. VII; Joh. Ant., fr. 152. 2). Но к Постуму Галлиен оставался непримирим.

Кроме того, римский император, видимо, опасался союза между восставшими наместниками. И действительно, первый заключенный союз с Рецией привел к присоединению этой провинции к «Галльской империи». Современные исследователи на основании найденных монет Регалиана с легендами VIRTVS AVGG, AEQVITAS AVGG, CONCORDIA AVGG преполагают, что намечался союз между иллирийским наместником Регалианом и Постумом[227]. Находки монет Регалиана позволили предполагать более длительное, чем ранее считалось, правление этого узурпатора, точная дата провозглашения которого до сих пор спорна из-за малочисленности источников. Объединение военных сил, имеющихся в распоряжении Регалиана, который обладал властью над территориями обеих Мёзий, обеих Панноний и Дакии, могло поставить окончательную точку на правлении Галлиена. Помимо этого, известно, что Квиет, Макриан и Баллиста также вели переговоры с Постумом о заключении политического союза, о чем свидетельствуют нумизматические источники: Во-первых, характерная для Макриана легенда SPES AV на найденной в Галлии монете с именем QVIETUS Р F AV, а также монеты Постума с легендой SERAPICOMITIAVG.[228], т. к. культ Сераписа не был распространен в Галлии[229]. Не это ли все стало причиной активизации военных действий со стороны Галлиена, осознавшего действительный масштаб опасности?!

§ 6. Авреол. Противостояние Постума и Галлиена

Особо необходимо выделить взаимоотношения первого галльского императора и Авреола, который был, по словам античных авторов, «τότ τής ίππου πάσης ηγούμενον Αύρίολον» (Zosim., 1.40) и, как добавляет Зонара, «καί μεγά δυνάμενος» XII. 25). Трудно сказать, как складывались отношения Постума и Авреола до объявления первого императором и были ли они знакомы. Авреол (Marcus Aelius [Acilius] Aureolus) был родом из Дакии, быстро продвинулся по службе благодаря Галлиену и стал, в результате проведенной реформы, первым командующим римских объединенных кавалерийских частей. Благодарность Авреола выразилась в преданности своему императору и четком исполнении получаемых приказов. Он участвовал в подавлении восстания Ингенуя и жестокой резне, которая была устроена по приказу Галлиена среди легионов и жителей Панноний и Мезий. Однако, как свидетельствует Зосим, неприязнь к Галлиену уже давно зрела в душе Авреола, но до поры до времени он не проявлял ее (Zosim., 1.38.5–6).

Если совместить сообщение Зосима со свидетельством Требеллия Поллиона, то становится ясной фраза о заключении Галлиеном союза с Авреолом (SHA. Gall. Duo., IV.6; VII.1; Туг. trig., XI.3). Возможно, конфликт Авреола с римским императором был намного серьезнее и не столь скрытым, чем это может показаться на первый взгляд. Вполне вероятно, что эти разногласия не был тайной для окружающих, а Авреол не один раз пытался уйти из-под власти Галлиена. Так, победив в 260 г. узурпатора Макриана, Авреолуговорил, а частично и подкупил его войско (SHA. Туг. trig., IX.2), обретя значительные военные силы.

В 264 г. начался военный поход под командованием Авреола (SHA. Gall. Duo., VII; Zosim., 1.38; Zonaras, XII.24–25). Это была та самая карательная акция, готовившаяся римским императором. Детали восстановить достаточно трудно, но поход растянулся на несколько этапов. Вначале все складывалось в пользу Галлиена. Авреол устроил безжалостную резню в Галлии, подобную той, когда был разгромлен Ингенуй. Но в результате на сторону Постума переходит Марк Пиавоний Викторин с частью войск[230]. Викторин происходил из знатного галльского рода, его семья жила в Августе Треверов[231]. Он возглавил преторианскую гвардию галльского императора и участвовал в сражениях против Галлиена (SHA. Gall. Duo., VII; Туг. trig., VI.1)[232]. Позже Викторин будет обеспечивать защиту рейнской границы, но он не был соправителем Постума, как считают некоторые исследователи.[233] Зонара сообщает, что Авреол, который был направлен Галлиеном преследовать Постума, имел возможность захватить «мятежника», но не стал этого делать. Вернувшись к римскому императору, он сказал, что не мог схватить Постума (Zosim., 1.38; Zonaras, XII.24–25).

Галлиен явно руководствовался совсем иными причинами, нежели престижем империи, что, видимо, заставило Авреола рассматривать ситуацию иначе. Второй этап карательной операции начался тогда, когда в Галлию прибыл сам Галлиен, о чем сообщают источники (SHA, Gall. Duo., IV.4; VII; Zosim., 1.38; Zonaras, XII.24). Осадив Постума во Вьенне, римский император надеялся на свои войска, но был ранен стрелой (SHA, Gall, duo., IV, 4). По какой причине была снята осада — осталось неизвестным.

Современные исследователи, анализируя действия Галлиена, считают, что римский император всячески старался подтолкнуть Постума к крупному решающему сражению и, возможно, личному поединку[234], что отражено в свидетельствах античных авторов (Petr. Patr. 163; Cass. Dio., IX.238; Anonym, VI). Иначе, почему же столь энергичный и талантливый полководец, как Постум, располагая значительными военными силами, дважды оказывался на грани поражения? При этом в первом случае, он непосредственно не участвовал в битве, а его присутствие во Вьенне довольно сомнительно. Характер последующих столкновений определенно свидетельствует, что Постум явно избегал генерального сражения. Вероятно, он поступал так вполне обдуманно, не желая идти против Галлиена. Можно предположить, что имели место и другие сражения между Постумом и Галлиеном, поскольку их противостояние длилось до 267 г., т. е. до того момента, когда Авреол открыто выступил на стороне галльского императора. К тому же, чтобы особо отличить воинские подразделения, оставшиеся преданными римскому императору, и поднять в них боевой дух, Галлиен стал награждать их. Так, за поддержку против Постума, Legio XI Claudia получает титул Pia VI Fidelis VI («Шесть раз верный и преданный»).

Наконец, Авреол повернул против Галлнена. Первоначально, он заключил союз с Галлиеном (SHA. Gall. Duo., IV.6; VII.1), чтобы выиграть время для переговоров с Постумом. В 266–267 гг. Авреол присягнул первому галльскому императору.

Центром восстания Авреола стал Милан, а Северная Италия — подконтрольной территорией. Однако Аврелий Виктор утверждает, что Авреол стал императором «…cum per Raetias Legionibus praeesset» (Aur. Vict. Caes., XXXIII.17). В таком случае наше предположение, что причиной восстания Авреола могло послужить присоединение Реции к «Галльской империи», оправданно. А легионы Реции могли вновь перейти под контроль Авреола благодаря заключению союза с Постумом. Огромное значение для решения Авреола сыграла политика Галлиена[235]. И, те самые части, которые Галлиен создал по подобию преторианцев, на которые он возлагал столько надежд, восстали, выдвинув императором Авреола (SHA.Tyr. trig., IX.3–4; Aur. Vict. De Caes., ХХХIII.22; Epitom., XXXIV.2; Zosim., 1.44; Zonaras, XII.26; Joh. Ant., fr. 153).

Переговоры между Постумом и Авреолом начались сразу же. Одни исследователи предполагают, что инициатором был Авреол[236], другие — Постум[237]. Скорее всего, инициативу проявили обе стороны, но, во всяком случае, поддержка галльского императора — авторитетного и сильного правителя западных провинций, была необходима тому, кто решил пойти против Рима. Авреол это понял яснее и лучше всех остальных, он оказался дальновиднее Галлиена. Северная Италия стала буферной зоной между двумя государствами. Известно, что армия Авреола располагалась на границе между Римской и «Галльской» империями[238]. Исследователи относят восстание Авреола к зиме 267–268 гг.[239] Он начинает чеканить собственную монету в Медиолане. Интересны две монеты, включенные в каталог П. Вебба: IMP AVREOLVS AVG.A / CONCORD EQVIT и IMP С AVREOLVS AVG A. / CONCORD II.[240] два антониниана отчеканены в разных монетных мастерских, так как имеют разные монетные знаки, соответствующие мастерским. Очевидно также, что они были выбиты в разное время, поскольку на второй монете в титулатуре Авреола появляется титул цезаря. Эмиссия монет Авреола с именем Постума чеканится в сентябре 268 г.[241]

Современные исследователи с уверенностью говорят о том, что Авреол присягнул первому галльскому императору[242]. В подтверждение этому может служить то, что монеты Постума чеканились в Медиолане, и тот факт, что Авреол перестал чеканить собственную монету[243]. К этому можно прибавить и свидетельство, что Авреол отказывался вести переговоры с Галлиеном, стремившимся заключить союз с мятежным военачальником против своего основного противника — Постума. При этом Авреол вел ожесточенные сражения с римским императором и стал, согласно источникам (SHA.Gall.duo., XIV. 6–8), причиной гибели Галлиена.

Почти все монеты Постума с монетного двора Медиолана (совр. Милан) имеют легенды, относящиесякконнице: CONCORD AEQVIT., FIDES AEQVIT, FIDES EQVIT., VIRTVS EQVIT.[244]. Первый галльский император вообще придавал большое значение коннице, упоминавшейся в легендах гораздо чаще, чем у других императоров, не исключая Галлиена, который в результате военной реформы создал единые кавалерийские силы в римском войске. Одна из монет Постума посвящена Кастору — особому покровителю конницы[245]. Интересна и монета с портретом Галлиена и именем Постума — IMP С М LAT POST PF AVG., отчеканенная явно подмастерьем[246]. Для Медиолана характерны монетные штенгели с М, MD. Чаще всего на монетах иных монетных дворов указывался номер мастерской, в которой был произведен выпуск, например, S — secunda officina (вторая мастерская), Т — tertia officina (третья мастерская).

События начала 60-х гг. III в. н. э. свидетельствуют о решительном нежелании Постума доводить ссору с Галлиеном до решающей стадии. Однако позиция первого галльского императора заметно изменилась, хотя и остается для нас во многом неясной. Если в начале своего правления Постум рассматривал подконтрольные ему территории как автономную часть Римской империи, то к середине 60-х гг. заметно, что первый галльский император все больше склоняется к самостоятельности своего государства. Буферная зона, которой стала Северная Италия — еще одно доказательство этому. Уйдя из Галлии, римский император больше туда не возвращался. Возможно, его внимание отвлекло как восстание Авреола, так и новое вторжение готов на Дунае. Остается вопрос, почему за пять лет Галлиен не пытался ничего предпринимать в отношении Постума, или же пытался, но сведения об этом до нас не дошли?

Не ясно, смирился ли Галлиен с существованием «Галльской империи». Один анонимный автор утверждает, что личная встреча между римским императором и Постумом все-таки состоялась. Отказываясь от личного поединка, Постум говорит Галлиену: «Эти погубленные тобой провинции я, поставленный во главе их, чтобы оберегать, спас. Галлы избрали меня императором, и я довольствуюсь тем, чтобы управлять добровольно избравшими меня. И, насколько хватит разума и сил, я помогу им своим советом и своим войском» (Anonym, VI).

На основании легенды RESTITVTOR ORBIS делалось заключение, что Постум намеревался идти на Рим[247]. Интерпретация о желании захватить власть в Риме появлялась и в связи с легендой ROMAE AETERNAE[248] на монете, датируемой 266–267 г., на которой появляется изображение Постума, протягивающего руку Риму[249]. Эта версия вызывает сомнения, потому что военные силы Постума позволяли сделать этот шаг уже давно. С другой стороны, после гибели Галлиена у него появился реальный шанс получить власть в Риме, поддержи он Авреола и выдвини свои притязания. В отличие от Клавдия Готского, Постум мог получить эту власть, ведь за его спиной была галльская аристократия, представители которой были и в римском Сенате. Поэтому подобное изображение лишний раз подтверждает желание первого галльского императора заключить мир с Римом, но уже как отдельного государства. Мнение современных исследователей[250], что римский император «примирился» с существованием «Галльской империи», может быть верным. Возможно, отношения двух императоров в этот период перешли на качественно новый уровень.

§ 7. Внутренняя политика Постума

Первому галльскому императору необходимо было правовое обоснование для существования его «государства», а также юридическое оформление полученной власти. Монеты являлись тем инструментом, которые лучше всего позволяли это сделать. Прежде всего, сама чеканка монеты, право на которое имел и мог дать только император — носитель высшей власти.

На своих первых монетах Постум носит титул Цезаря, а сами монеты выходили с буквами SC — Senatus Consultum, или обозначением Senatus et Romae[251], а сами монеты выходили с обозначением Рима, как главенствующего города, и Римского Сената[252]. Очевидно, этим первый галльский император так же стремился подчеркнуть как неразрывную связь своего государства с Римской империей, так и главенствующее положение Рима.

Вместе с титулом императора Постум принимает консульские полномочия, которые возобновлялись через каждые два года в течение 10 лет его правления[253], a tribunitia potestate — ежегодно. На аверсе одной из монет сохранилась четкая надпись TRIB РОТ X COS V РР.[254]. Полное имя Постума известно нам из античных письменных источников, но подтверждено надписями на его монетах: М С L Р, а также эпиграфическими данными[255]. Юридическое обоснование его власти выражалось и в титулатуре, которая указывалась на монетах в различных вариациях. Полный первоначальный титул — Imperator Caesar Marcus Cassianius Latinius Postumus Pius Augustus — постепенно видоизменяется, приобретя форму, отличающуюся от титулатуры Галлиена (CIL. XIII, 9086) — Imperator Caesar Marcus Cassianius Latinius Postumus, pius felix, invictus Augustus, pontifex maximus, Germanicus maximus, tribunicia potestate, consul, pater patriae, proconsul[256]. На монетах первой эмиссии чеканится аббревиатура: IMP С М CASS LAT POSTVMVS Р F AVG[257]. На сестерциях и антонинианах 2-й серии первой эмиссии титул выбивается: IMP С POSTVMVS Р F AVG. Обычно сестерции имеют короткую титулатуру: IMP С POSTVMVS PIVS FE AVG.[258]. Другие эмиссии несут титулы: IMP С М CAS LATI POSTVMVS Р F AVG, POSTVMVS Р F AVGVSTVS Т Р (tribunicia potestas)[259].

По мере того, как отдельные регионы входили в состав «Галльской империи», определялись и монетные дворы[260]. Для стабилизации экономического положения в новом государстве особо важно было наладить финансовые дела. Монета должна была приобрести вес на рынке, чтобы тем самым дать возможность завязать торговые связи и восстановить циркуляцию внутренней торговли.

Первый галльский император чеканил свои монеты на официальных монетных дворах Лугдуна (совр. Лион), Нарбона, Августы Треверов, Колонии-Агриппины (совр. Кельн), а с середины 60-х гг. Медиолана (совр. Милан)[261]. Первые эмиссии монет Постума были отчеканены в Лугдуне, монетный двор которого довольно быстро отреагировал на изменение политической ситуации в регионе и переориентировал свою работу для нужд нового властителя[262]. Всего за время правления можно насчитать 26 крупных эмиссий на официальных монетных дворах[263].

Монетный знак двора в Лугдуне выглядел как L, LN, LVG или LVGD. Первые монеты Постума были как перечеканенные монеты Галлиена, так и монеты новой чеканки: ауреусы, ауреусыквинарии, антонинианы, денарии, квинарии, сестерции, дупондии, ассы. Найденных монет Лугдуна насчитывается более двухсот пятидесяти. Исследователи предполагают, что, видимо, монетный двор Лугдуна продолжал действовать даже после переезда основного монетного двора в Колонию-Агриппину. Произошло это между третьим и четвертым консулатами Постума. Монет этого монетного двора найдено более сотни во Франции, вдоль русла Рейна, как на левом, так и на правом берегу реки[264], а также в Северной Италии и Британии: Кент, Корнуолл, Ремсгейт, Йоркшир, Хеслингтон, Сомерсет и других городах[265], а также в Испании и Португалии[266]. Они отличаются видоизмененной титулатурой первого галльского императора. Четвертый консулат включен в легенду монет из Колонии-Агриппины: COL. CL AGRIP. COS IIII и С. С. A. A. COS IIII и монетный штамп CIA. Также появились различия и в диаметре монет: монеты Колонии-Агриппины периода четвертого и пятого консулатов Постума больше по диаметру, чем монеты Лугдуна. Сравнение изображений оборотной стороны приводит к выводу, что в Колонии-Агриппине использовались лишь отдельные общие типы.

Причины перемещения монетного двора не совсем понятны. Возможно, это стало необходимым из-за недостатка охраны на юге. Исследователи ведут дискуссию по вопросу, был ли перевод монетного двора из Лугдуна в Колонию-Агриппину окончательным, или монеты чеканились и на том и на другом дворе. Гипотезу о продолжении функционирования монетного двора в Лугдуне поддерживают исследователи старой школы — А. Альфёльди, Р. Дельбрюк, П. Вебб, Дж. Элмер, Гарольд Маттинли[267], а также ряд современных исследователей, таких как П. Бастьен[268].

Другой монетный двор находился для удобства в резиденции императора в его новоотстроенном дворце в Августе Треверов. Его монетный знак был TR, TRE. Некоторые исследователи ставят под сомнение не только интенсивную работу монетного двора Августы Треверов, но и само его существование на том основании, что надпись, в которой упомянут официальный представитель монетного двора Августы Треверов, датирована 273 г.[269] Тем не менее, очевидно, что этот монетный двор функционировал (или начал функционировать?) при Постуме. Серебряная монета улучшенного качества чеканилась именно на монетном дворе Августы Треверов.

В 263 г. Постум праздновал пятилетие правления[270]. Данный факт отражен в нумизматических источниках: монеты — QVINQVENNALES POSTVMI AVG., QVINQVENNALES AVG — было отпраздновано и отмечено на монетах Лугдуна, на аверсах которых помещен бюст императора в шлеме и доспехах[271].

К этому времени он окончательно освободил подвластные ему территории от германских племен, приурочив успех к столь знаменательной дате[272]. Чеканятся монеты с легендами VICTORIA GERMANICA, VICTORIA AVG.[273]. В это же время он получает повторные клятвы верности от провинций в качестве знака доверия[274], что отразилось в монетных легендах этого периода: FIDES MILITVM, FIDES EXERCITVS, INDVLG PIA POSTVMI AVG, FELICITAS TEMP, RESTITVTOR ORBIS[275] и серия монет, посвященная Гераклу[276].

Монеты Постума по сравнению с монетами его преемников и монетами римского императора Галлиена были полновеснее по качеству металла[277]. Так, среднее содержание золота в монетах Постума составляет 92, 1 грана (у Викторина — 77, а у Тетриков — 65 грана). Первый галльский император никогда не прибегал к порче монеты. Монетные эмиссии стали регулярными, а вес монет стабильным и высоким. Вес золотых монет Постума варьируется от 4.47 г до 6.09 г, а серия ауреусов, посвященная Гераклу, — от 5.75 г до 6.85 г.[278]

В правление Постума чеканились последние сестерции, почти в точности сохраняющие вес, хотя они и чеканились зачастую уже без обозначения монетной стоимости[279]. Некоторые из сестерциев Галлиена были перечеканены Постумом на его собственные, очевидно, в целях экономии металла[280]. Ранние монеты первого галльского императора по стилю соответствуют монетам императора Галлиена: GERMANICVS MAX., MINER. FAVTR., SPEI PERPETVAE, NEPTVNO REDVCI, PAX AVG., FELICITAS AVG., MONETA AVG., PROVIDENTIA AVG., SALVSAVG.

Выпуск первых бронзовых монет был произведен во время третьей эмиссии Постума в конце 260 г. и в период четвертой эмиссии в начале 261 г.[281] В это же время была произведена третья монетная эмиссия сестерциев регулярной серии с легендой FELICITAS AVG. В 260 г. состоялась первая эмиссия антонинианов и ауреусов галльского императора, которые условно можно разделить на две категории: с длинной титулатурой IMP С М CASS LAT POSTVMVS Р F AVG.[282], и короткой титулатурой IMP С POSTVMVS Р F AVG.[283]

В Колонии-Агриппине был возобновлен выпуск относительно крупной бронзовой монеты. До Постума бронза выпускалась нерегулярно, а достоинство монет определить подчас очень сложно ввиду неустойчивости ее веса[284]. Содержание меди в бронзовых монетах Постума достигает 72–87 %, свинца 320 %, а олова 312 %. Вес бронзовых монет варьируется от 20, 08 г. до 26, 88 г. Более мелкие бронзовые монеты достигают всего 7–8 г. Диаметр достаточно стабилен — 28–32 мм[285]. Отдельные экзампляры достигают в диаметре 35 мм. Некоторые из бронзовых монет Постума содержат ошибки в надписях. Возможно, речь идет об имитации монет Постума или существовании второстепенного монетного двора, где они производились: IMP С PSTVMVS AVG.[286], IMP С М CSS LAT POSTVMVS Р F AVG.[287], LAEITIA вместо LAETITIA[288], имитация сестерция Постума с легендой RESTITVTOR GALLIAP[289].

В 265/266 гг. Постум выпустил монеты, провозглашавшие его победу над всеми внешними врагами[290]. Галльский император одержал несколько побед над германцами, грабительские набеги которых не только разрушали рейнский лимес, но и стали одной из причин социально-политического и экономического кризиса III в. н. э. в Римской империи. В надписи 259 г. Постум уже назван «Germanicus Maximus»[291], что, возможно, было связано не только с его активной деятельностью в качестве наместника Галлии и обеих Германий, но и помощью соседней провинции Реции в разгроме одного из племен. Ряд монет, отчеканенных во второй и третий консулат Постума, отмечают его победы над германцами именно вышеуказанным титулом, а также титулами INVICTO AVG[292], и легендами, восхваляющими Постума: LIBERALITAS AVG[293], PROVIDENTIA AVG[294], AEQVITAS AVG[295], FORTVNA AVG.[296]. Сам тип монет с этими легендами является несомненной копией подобных монет Галлиена.

К этому же времени относятся многочисленные монеты с легендой Felicitas и изображением пленных или триумфальной аркой; монеты с легендой Indulgentia pia Postumi Aug(usti) и с изображением Постума, поднимающего коленопреклоненную Галлию. То же изображение имеется на монете с легендой Restitutor Galliarum[297]. Видимо, этим показывалось, что первый галльский император не только одержал победы, но и позволил стране обрести политическую и экономическую стабильность.

Внутренняя политика Постума становится более активной также в 265/266 гг. К этому времени он окончательно стабилизировал положение и укрепил рейнскую границу. Во 2-й пол. III в. продолжает развиваться металлургия и связанные с ней ремесла, увеличилась добыча полезных ископаемых[298]. Увеличивается рост больших мастерских, в которых наметилась ремесленная специализация[299]. Активно развивались и другие ремесла[300]. Новую жизнь обрели старые кельтские ремесла: изготовление телег, плетение корзин и др.[301]. На территории Галлии прослеживается развитие системы рынков и ярмарок[302]. Рынки все более специализируются: отдельно располагаются сельскохозяйственный (продукция вилл и латифундий), ремесленный и ярмарки для горожан[303].

Согласно археологическим данным, экономический подъем в Британии, где развивается торгово-ремесленная и ростовщическая деятельность, приходится на время правления Постума[304]. Для небольших городов этой провинции наступает период расцвета, заметные проявления стабилизации их хозяйственной жизни[305]. 60-70-ми гг. III в. н. э. датируется активная строительная деятельность в Британии[306]. Так, центр аристократического Веруламия украшается колоннадой и аркой, отстраивается рынок и оборонительные сооружения.

Главную ставку в подъеме экономики «Галльской империи» Постум сделал на экспорт производимой продукции. Это ему удалось: продукция галльского государства экспортировалась в Испанию, Рим, вопреки сложным временам, в Центральную Европу[307]. Укрепляются старые торговые связи между регионами Рецией, Нориком, Паннонией и Верхней Германией[308]. Постум, видимо, пытался наладить отношения с другими узурпаторами — Регалианом, Баллистой, Квиетом и Макрианом — не только военные, но и экономические[309].

За время своего правления Постум сумел восстановить ряд городов и поселений и верхнерейнский лимес, освободить левый берег Рейна, перенеся военные действия в Трансрейнскую Германию[310]. Остается, правда, неизвестным, удалось ли первому галльскому императору отвоевать Декуматские поля[311]. Но факт, что нападения германских племен на рейнскую границу практически прекратились, что подтверждается археологическими данными[312]. Крупные победы над германцами были одержаны Постумом в 260/261 гг. и 262/263 гг. Другие сражения не поддаются хронологии из-за отсутствия точных сведений.

Была разработана особая программа для восстановления сельского хозяйства. Проводилась реконструкция не только основных римских дорог, разрушенных варварскими вторжениями и военными действиями, но и небольших галльских, заброшенных еще со времен Цезаря или Августа[313]. Дороги очищались от мусора, устранялся нанесенный ущерб. Зачастую работы проводились при содействии владельцев латифундий[314]. Плодотворной была политика Постума и его администрации в строительстве оборонительных сооружений.

На монетах галлы представляют Постума в шлеме и при оружии. Стоя слева, он поднимает коленопреклоненную Галлию, держащую копье и оливковую ветвь. Иногда он опирается ногой о часть вражеской земляной насыпи. Галлия выступает в виде женщины, протягивающей руку к Постуму. Чаще всего ее голова увенчана башеновидной короной. Намек вполне очевиден: Постум, остановив вторжения варваров, позволил Галлии вновь начать нормальную жизнь.

Источники утверждают, что Постум восстановил города и на правом берегу Рейна (SHA.Tyr.Trig., V.4). Археологические находки оборонительных сооружений Майнц — Кастелль — Заальбург подтверждают слова античного автора[315].

На правом берегу Рейна найден лагерь Saalburg. Первое строительство восходит к Адриану, затем лагерь был реставрирован в правление Каракаллы и заброшен при Галлиене[316]. Постум во время одной из экспедиций против германцев отбил город и делает из него крепость для защиты Майнца (ант. Mogontiacum)[317].

Работы по укреплению Майнца и его первоначальной переправы на правом берегу, Кастеля, были завершены после смерти Постума[318]. Основываясь на свидетельстве источников (Aur. Vict. De Caes., XXXIII. 8; Joan. Antioch., fr. 152), можно утверждать, что в этом была заслуга и Постума, воевавшего вместе с Валерианом, а затем назначенного наместником в этом регионе. Кастель, вероятно, был основан в то время, когда Постум создавал оборонительную зону на востоке региона и вновь захватывает Заальбург[319], который был окончательно потерян в правление его преемников[320].

Можно предположить, что Постум заменил разрушенный рейнский лимес, точнее небольшой отрезок у Белгики, построив несколько линий защиты, связав воедино крепости и небольшие сельские поселения вдоль границы. Этот лимес располагал дорогой Бавы Тонгерен, связывающей все поселения вдоль него, и имел цель защиты Белгики[321].

Вторжения германских племен наносили немалый урон небольшим городам. Постум, очевидно, ставил своей целью организовать крепкую защиту рейнского региона путем восстановления и строительства крепостей, связанных между собой сетью дорог. В подтверждение этому, можно упомянуть отстроенный заново в 260 г. после оккупации германскими племенами Квальбург (ант. Qpadriburgium), большой лагерь Нимек (ант. Nimerus Ursacentium), в котором была проведена замена разрушенных укреплений[322]. Кам, где чеканилась монета, начиная с Салонина, Галлиена и Постума и заканчивая правлением Константина[323], а также город Валкдорф (ант. Ulpia Noviomagus)[324]. По приказу Постума были восстановлены крепости Hoge Woerd в регионе Нимек[325], Иргенозен[326] и Забери (ант. Tabernae)[327], а также Андернах (ант. Antunnacum), чтобы заменить лагерь Ниедербьебер, разрушенный во время первого вторжения германцев 257–258 гг.[328]

Данные археологических раскопок подтверждают факт восстановления в этот период городов Бинген (ант. Bingium), Кобленц (ант. Confluentes) по аналогу Андернаха[329], а также Геллеп, разграбленный и почти полностью разрушенный[330]. Находки монет, датируемых 260 г.[331], позволяют утверждать, что эти крепости были восстановлены Постумом. Высокие стены и укрепления были возведены им в Калкаре (ант. Burginatum), Ремагене (ант. Ricomagus) и Вормсе (ант. Vangiones)[332]. Реставрационные работы проводились одновременно в Геллепе и Калкаре[333]. Знаменитый лагерь Ветера (ант. Xanten), согласно заявлениям археологов, был оккупирован кавалерией Постума[334], а г. Алзей (AHT.Vicus Altiaiensium) построен уже под его властью[335].

Первый галльский император проводил реконструкцию городов, меняя разрушенные укрепления из дерева на каменные, например, в лагере Neus (ант. Novaesium). Работы по восстановлению оборонительных укреплений здесь начались при Салонине, монеты с именем которого находят в строительном растворе, и продолжилась при Постуме[336].

Преемники Постума, очевидно, не смогли удержать крепость, и на какое-то время она была под властью Клавдия II Готского[337].

Клады монет позволяют с уверенностью говорить о принадлежности Бонна (ант. Воппае) к сфере влияния Постума[338]. Поселение было реконструировано непосредственно после разграбления около 260 г.[339], и стало штаб-квартирой командующего рейнского флота.

Первыми вторжениями аламаннов была разрушена Colonia Augusta Raurica[340]. Поскольку город находился в особо важной точке обороны Рейна, то он был восстановлен и укреплен[341]. Скорее всего, это было сделано в период правления Постума, тогда же была выстроена и оборонительная стена вокруг Августы Треверов[342]. Согласно археологическим данным, которые противоречат свидетельству античного автора (Paneg., VI, 23, 5), значительные работы проводились именно в правление Постума и его преемников[343]. В Августе Треверов были найдены остатки дома с мозаикой, принадлежавшего Викторину, а также надпись, в которой он назван tribunus pretorianorum (CIL. XIII, 3879; Dessau, 563; RE. VIII, A 2075)[344].

Одновременно с укреплением Августы Треверов проводились работы в Арлоне по возведению высоких оборонительных стен. Интересно, что для этого использовались старые надгробные памятники и разбитые скульптуры[345]. Судя по ним, а также по находкам монет и раскопкам старого некрополя, город перешел под власть галльских императоров вплоть до Тетриков[346]. Основная линия обороны Августы Треверов проходила через укрепленные города Битбург (ант. Beda), Неумаген и Заарбург[347]. Ряды оборонительных укреплений были сооружены для защиты Арлона. Далее укреплялись Жерунвилль и Робелмонт[348].

Арлон был расположен на стратегически важном перекрестке дорог Треверов — Реймса, Треверов — Бавов и на соединении этих дорог с теми, которые вели к Колонии — Агриппине и Тонграм через Арденны[349]. Разрушенный вторжениями германских племен 255–260 гг., город был реконструирован администрацией Постума[350].

Оборонительная стена г. Тонгерен (ант. Atuatuca Tungrorum), вероятнее всего, была построена Постумом около 259 г. и просуществовала вплоть до Тетриков[351]. В 261 г. германцы обошли Тонгерен с запада и, благодаря стене и присутствию в городе гарнизона, были остановлены[352].

Древний город Вермонт на севере Франции вновь ожил и заново укреплен в правление Постума[353]. После почти полного разрушения в 255–260 гг., Бавы были обнесены высокой оборонительной стеной[354]. Благодаря этому, один из отрядов германцев, вторгнувшийся в 261 г., не смог проникнуть внутрь города[355].

В начале правления Постума г. Тур (ант. Turones, Caesarodunum Turonum, Augusta Turonum) был осажден, но германцам не удалось продвинуться далее на юг по реке (Euseb., fr. 8). Они потерпели поражение под Орлеаном (ант. Cenabum)[356], также обнесенным оборонительной стеной в этот период[357]. Интересно, что именно в Туре в середине III в. была создана христианская община благодаря стараниям посланного из Рима Гатиана.

Далее на юг, в долине р. Роны, г. Вьенна служил убежищем Постуму во время первой военной кампании Галлиена в 259 г.[358] (SHA. Gall, duo., IX. 4; Zonaras, XII.24; Polemii Silvi Laterculus; MGH, AA, 44–45). Существует много свидетельств тому, что Вьенна являлась одним из монетных дворов галльских императоров[359].

Высокие стены Ле Мана, датируемые второй половиной III в. н. э., смогли оказать достойную защиту первому галльскому императору[360] (CIL. XIII, 3191, 3195). Общая площадь города составляла 8–9 га[361].

Отен (ант. Augustodunum) восстал в 267–268 гг. Панегиристы утверждают, что жители города выдержали долгую осаду против войск Викторина. (Paneg., VIII, 4, 2). Весьма вероятно, что город Августодун получил оборонительную стену от Постума[362].

На юге Галлии практически нет остатков оборонительных систем этого периода, если не считать Антиб (ант. Антиполь) и Бриансона (CIL. XII, 171, 93)[363].

Археологические исследования поселения Юбланс позволили опровергнуть мнение А. Бланше и установить, что своим укреплением оно обязано именно Постуму[364]. Эпарель был окружен двойными оборонительными сооружениями одновременно с Юблансом[365].

Благодаря нумизматическим источникам становится ясно, что оборонительные укрепления Буржа (ант. Avaricum Biturigum) и Санса (ант. Agedincum, Senones) строились в несколько этапов вдоль дороги Сент-Лоуренна — Отене, начиная с Галлиена, и в течение правления всех галльских императоров от Постума до Тетриков[366]. То, что в данном регионе была возведена линия обороны, подтверждается находками кладов монет вдоль нее[367]. Территория Буржа составляла 40 га[368].

В Ансюр-Лесс — местности, называемой Шезьен, возвышающейся над пропастью Бельво, до сих пор находятся остатки оборонительной стены, возведенной при императоре Постуме[369].

Укрепленная крепость Морланвельз расположена на дороге Бавы — Колония-Агриппина. Работы по строительству оборонительных сооружений этой крепости, а также прилегающих сельских поселений относят к правлению Постума[370]. Однако после его смерти они были разрушены новым вторжением германцев[371].

Поселение Бруне-Либершиз было уничтожено в правление Антонина Пия[372]. Его вторая жизнь началась при Постуме, когда на этом же месте была построена крепость и ряд оборонительных сооружений[373].

Похоже сложилась и судьба древнего города Ним (ант. Nemausus), который был укреплен Постумом, о чем свидетельствуют многочисленные нумизматические находки[374]. Существует еще ряд таких же городов и поселений: Кестер в Брабанте, Кессених, Кемптен (ант. Cambodunum), КастрЛеМан, лагерь Кора, Эшен (ант. Tasgetium), Вилленес[375].

Линия лимеса была разделена на участки, начинавшиеся с форта: Колония-Агриппина, Тонгерен, Элевийт, Асе, Уденаарде, Куртре, Булонь[376]. Возможно, что линия обороны находилась на севере от дороги Брюнео, защищая Колонию-Агриппину и Тонгерн, шла вдоль долины реки Эско и опиралась на Горы Фландрии и крепости Удернаарде и Куртре на равнине[377].

На Северо-западе археологические данные позволили выявить признаки наводнения, которое датируется примерно 261 г. Оборонительные укрепления лагеря Арентсбурга были усилены Постумом. Также обстоит дело с Катвийком (античн. Lugdunum Batavorum), Рюмстом и всем Северо-западным направлением обороны.

С уверенностью можно говорить, что весь Северо-восточный регион получил спокойствие в правление первого галльского императора[378].

Множество обнаруженных монет говорят, как о торговом возрождении прибрежных городов и регионов[379]. Бордо, видимо, был укреплен в конце правления Постума, однако найденная надпись датируется 259 г.[380] Высокие стены города просуществовали все правление Тетриков (Auson. Bordeaux., 141; Eutr., IX.9.10; Ioan.Antioch. FHG, 152.1) и окружали территорию в 30 га[381]. В Амьене (ант. Амбианы) даже амфитеатр был превращен в укрепление, так что общая площадь города составляла 20 га[382].

§ 8. Организация вооруженных сил

Исследование разветвленной сети дорог по всем регионам, вошедшим в «Галльскую империю», дает дополнительную информацию об оборонительной системе Постума.

В первую очередь Постум обратил внимание на рейнский лимес, которому была необходима хорошая связь между отдельными участками. Жизненно важной в плане обороны считалась дорога Могонтиак — Аргенторат, поэтому она была полностью реконструирована вместе со всеми ее ответвлениями, связывающими обе Германии[383].

На Юге Постум стремился связать Аквитанию с ущельями западных Пиренеев. Дорога Agen Dах была отреставрирована его заботами[384]. Он занялся также реставрацией и строительством сети аквитано-испанских дорог, связывавших регионы. Дело в том, что в Leon (Испания) базировался VII легион Gemina, и в случае тревоги, воинское подразделение должно было иметь возможность быстро перебраться к центру Галлии для защиты региона[385]. Другая дорога шла из Бордо на юг. К ней примыкали Вазаты (совр. Базас) с территорией в 4 га, но, скорее всего, дорога Galien была продлена до Ажена или Донзейля[386]. Вполне возможно, что Постум соединил этот перекресток с дорогой из Лиона[387].

Деятельность первого галльского императора по восстановлению и расширению сети дорог являлась, по большей части, продолжением уже начатого. Так, он завершил проект Галлиена по обновлению дорог в сторону Рейна. Можно предположить, что сам Постум начал восстановление этих дорог, будучи еще наместником этих провинций, а впоследствии продолжил, перенеся на этот участок свое основное внимание.

Осер (ант. Autessiodurum) являлся дорожным центром первостепенной важности. Город располагался на пересечении двух стратегических дорог, восстановленных Постумом. Одна из них шла из Энтренов и направлялась на восток к Труа, Буржу и Сансу[388]. Милевой столб из Прежилберта свидетельствует о том, что дорога Осер Отен была также восстановлена в этот период[389].

Лион, являющийся одним из крупнейших городов Галлии, был соединен с Бордо (ант. Burdigala) посредством дороги, проложенной вдоль южной границы[390]. Множество милевых столбов свидетельствуют об интересе Постума к этой области. Две дороги протянулись к Жавольсу, еще одна к Сент-Жан-де-Ней[391], соединяя дорогу Ажен Де, и оттуда шла в Испанию[392]. Пути сообщения были также связаны с задачами VII легиона Gemina, подразделения которого в случае необходимости должны были иметь возможность быстро передислоцироваться в любой район Галлии.

Из высокой стены города Ренны археологи извлекли около 14-ти милевых камней галльских императоров, три принадлежали Постуму[393]. К сожалению, нет никакой возможности уточнить, какую дорогу они размечали. Скорее всего, милевые камни были особо необходимы для дорог стратегической важности.

Однако города и поселения, находящиеся внутри региона, имели совсем иные оборонительные укрепления, чем города и поселения прирейнской линии обороны: Тонгерен, Арлон, Треверы, Бавы[394], а также Августа Треверов, защищенная, благодаря укрепленным поселениям: Неумаген, Битбург и Заарбург[395]. Расположенные чаще всего на перекрестках дорог, они являлись убежищем для населения близлежащих деревень и одновременно выступали, как центры местной администрации «Галльской империи» и как узлы связи. Падение одного из них означало не только исчезновение центра снабжения и оперативной базы, но, особенно, разрыв связи между участком, которым он командовал, и другими регионами.

Характерным примером вышеуказанных укреплений могут служить Бурж, Санс и поселение Юбланс[396]. Бурж и Санс располагались на перекрестке дорог, связывавших соседние виллы и форт, находившиеся на некотором расстоянии от города, на возвышенности[397]. Территория Буржа достигала 40 га. Юбланс являлся дорожным центром первостепенной важности, также восстановленным Постумом, по времени реставрации являлся современным Буржу и Сансу[398]. Дороги из этого поселения соединяют Север Галлии с юго-западом и Аквитанией. Из Юбланса можно было легко добраться: на Северо-востоке — до Амьена (ант. Samarobriva Ambianorum) и Арраса; на востоке — до Шартра; на юге и юго-востоке — до Ле Мана и Тура; на западе — до г. Ренны; на юге юго-запада — до г. Авранша; на севере — до г. Котентен[399]. Вся система вместе с дорогами была восстановлена и построена Постумом, о чем свидетельствуют археологические исследования.

К подобному типу можно отнести и укрепленные поселения: Тонгерен, Бавы, Арлон, Треверы, Ремы (совр. Реймс), Отен и сельское поселение Сент-Лорен-сюр-Отен, на севере от Санса. При этом площадь поселений значительно различалась. Тур имел площадь в 6 га, Реймс — 35 га, Отен — около 20 га.

Вдоль дорог между укрепленными городами возводятся небольшие форты, имевшие свое особое назначение, например, почтовой станции. Подтверждение этому можно видеть на дороге Бавы — Тонгерен — Колония-Агриппина[400]: Бавы — Руверой — 18 км; Руверой — Морланвельз — 17 км; Морланвелъз — Аибершиз — 15 км; Аибершиз — Жембло — 18 км; Тонгерен — Маастрих — 16 км, а также г. Ним на дороге Вермонт — Колония-Агриппина, Нант и Эправы на дороге Динан — Арлон, Эпарель на дороге Вормс (ант. Borbetomagus) — Мец (ант. Divodurum Mediomatricorum)[401].

Авзоний утверждает, что подобные «поселения» были характерны для Белгики[402]. Это были демилитаризированные лагеря с сохраненными оборонительными укреплениями, ставшие в мирное время складами. Однако во время войны или набегов варварских племен такие поселения становились крепостями и принимали на себя функции охраны дорожной развязки и окрестных деревень. Во время вторжений гарнизон такой крепости должен был наблюдать за грабителями и сигнализировать об их движении в штаб-квартиру командующего. В случае, если нападавших было не очень много, гарнизон пытался сделать все, чтобы лишить врага преимущества и замедлить их продвижение. Эта гипотеза кажется справедливой. Как известно, для своих вторжений германцы использовали дороги. Таким образом, сеть дорог была неразрывно связана с защитой территории, и нельзя понимать ее устройство без объединения с оборонительной системой.

Другим типом дорожной системы был центр, располагавшийся у морского побережья. Дорога от него проходила по побережью и имела функцию кольцевой дороги, объединявшей различные пункты, включая портовые города с гаванями и локальные пункты. Примером такого типа могут служить три центра на участке Северо-запад Кассель, Булонь и Бавы[403]. Дорога проходила через Булонь, Ондшот, Уденбург, Варсенаре, Мальдегем, Бёкут, Анвере, Брехт и Нимек[404]. Оборонительные пункты располагались в Булони, Марцисе, Уденбурге, Варсенаре[405]. Дороги проходили следующим образом:

Центр Кассель: Кассель — Рюмст, Кассель — Булонь, Кассель — Уденбург.

Центр Бавы: Бавы — Булонь, Бавы — Уденбург, Бавы — Банд, Бавы — Рюмст.

Весь участок отличался тем, что вновь созданная дорожная система накладывалась на сеть более древнюю, но не смешивалась с ней[406]. В рейнском регионе — наоборот, вновь созданная сеть сливалась со старой. На левом берегу Рейна дорога выходит из Нимека и идет вплоть до Швейцарии, выходя на маршрут старой дороги первого века[407]. Лучшим примером может служить пролет дороги от центра — от Касселя к Бергу и Оуе[408] (территория совр. Швейцарии). Точно известно, что сектор дороги от г. Бинген до г. Альцай (в районе совр. Франкфурта) был полностью восстановлен Постумом.

По всей длине течения Рейна были расположены оборонительные сооружения[409]. Они были предназначены для того, чтобы защищать линию границы, проходящую по р. Мозель. Расквартирование легионов и военных соединений проводилось так, чтобы они были связаны с внутренней частью региона, дорогами, которые оканчивались стратегически важными перекрестками: Тонгерен, Треверы, Арлон, Лион и т. д.[410] Августа Треверов являлась к тому же центром настоящей дорожной «паутины»[411].

Основных линий обороны было три: на Юге речь идет о временной границе двух противников: Галлиена, идущая с Юга и Юга-востока на Северо-запад, и Постума с Севера на юго-восток, существовавшая в период первого противостояния с 259 г. до 260–261 гг.[412] Вторая линия обороны проходила между Северной Италией и «Галльской империей» с 266 г. Однако, если ранее считалось, что ущелья Альп укреплялись Галлиеном, то теперь это ставится под сомнение, поскольку Реция принадлежала юрисдикции Постума. Теперь понятно, каким образом Постум сумел закрыть во время военного противостояния 264–265 гг. проход и не допустить переправы римского императора через Альпы (Dio Cass., IX.238; Anonym, 6).

Наиболее важной в стратегическом отношении оставалась третья линя обороны — германская граница, включавшая в себя рейнский лимес и Северо-западное побережье. Постум стремился, в первую очередь, восстановить сектора, которые позволили бы отражать набеги германцев: побережье между Булонью и Нимеком, лимес между Нимеком и Вогезами и, наконец, перевал Белфорт[413].

Особое место в борьбе против германцев, разбойников и пиратов заняли морские кампании Постума. Первые три года власти галльского узурпатора были посвящены укреплению флота и активным военным действиям на море. Согласно предположениям исследователей и археологов[414], Постум должен был иметь опорную крепость на побережье. Местонахождение крепости Marcis неизвестно[415], поэтому ничего нельзя сказать о ее оборонительных сооружениях. Однако укрепления г. Булонь (ант. Bononia), скорее всего, были построены Постумом[416], поскольку при Караузии 30-ю годами позднее оборонительная стена уже существовала, и Констанций Хлор хотел сделать здесь в 293 г. резиденцию для подавления бунтовщиков (Paneg., VIII.4).

Береговая система будущего litus saxonicum защищала с Запада[417]; остров обладал своим флотом — classis Britannica (CL BR)[418] — одна из стоянок которого находилась, судя по археологическим данным, в Булонисюрмер[419]; ее армия, состоящая, как минимум[420], из трех alae, могла значительно усилить войска Постума. Центральная база располагалась в порту Гезориак на побережье Ла-Манша и в Дюбре на побережье Британии. Задачами classis Britannica было патрулирование берега Британии и охрана пролива. Нумизматические источники свидетельствует о значительной роли, которую играл флот в правление первого галльского императора. Они же указывают на связь между большими портами: Булонь, Уденбург, Рюмст, Арентсбург[421]. На этом же побережье находился ряд фортов, в которых были расквартированы пехотинцы, кавалерия и моряки[422]. Причем, эти форты находились близ городов: Булонь, Уденбург, Варсенаре, Рюмст, Катвийк[423]. Дорога соединяла форты один с другим и связывала с внутренней частью лимеса через дорожную развязку Булонь, Кассель, Бавы и Тонгерен[424]. Катвийк и Арентсбург были заняты войсками Постума в самом начале его правления и сохранили свое значение при его преемниках[425].

В Рюмсте были найдены кирпичи и черепицы с клеймом С G Р F — знака морской службы Постума — «classis Germanica», известной также по монетам[426]. Флот был необходим Постуму не только для охраны приморских рубежей и контроля за судоходными реками, включая мосты и переправы, торговлю и навигацию торговых судов, но и для борьбы с пиратами[427]. Флот Рейна также обеспечивал безопасность торговым судам, идущим с товарами в Британию[428]. Базы морской службы располагались по берегам рек и были связаны с легионами. На Рейне подобные базы находились в городах Vetera, Novaesium, Colonia Agrippina, под контролем легиона XXII Primigenia, дислоцированного в Moguntiacum, другой сектор Рейна — Neumagen, Noviomagus, Katwijk, Arentsburg — и дельта реки с выходом в море контролировался легионом VI Victrix[429].

В Галлии подобные базы морской службы располагались, обычно, в городах вдоль морского побережья, таких как: Булонь, Кале, Ла Пенн, и городах вдоль всего русла рек[430]. Основные базы располагались в Северной Галлии и были тесно связаны с подобными базами в Белгике и Германии, а также с теми, которые располагались на побережье современной Голландии[431]. Помимо этого, в других городах располагались ремесленные корпорации, обслуживающие флот — корабельщики. Согласно эпиграфическим данным, самые известные корпорации корабельщиков и мастера-корабельщики жили в Арелате (Нарбонская Галлия), Лугдуне, по течению Роны и Арара, Мозеля; здесь же подчас проживали судовладельцы и патроны корпораций корабельщиков[432].

Основной базой считалась пойма Рейна, а командующий флотом этого региона — командующим всем флотом; обычно им был наместник или прокуратор[433]. Согласно подсчетам С. Старра, с которым соглашается и Э. Бирли, в общей сложности, флот Постума составлял около 30 тыс. человек[434].

Благодаря археологическим данным известно, что пираты проникали на территорию Галлии и обеих Германий по рекам: Сена, Луара, Гаронна и более маленьким — Ори, Изер, Эско, Лис, Сомма и притокам больших рек, грабя прибрежные города и поселения[435]. Морская служба наносила удары по судам пиратов, обеспечивая защиту городам и населенным пунктам и благоприятствуя развитию торговли[436]. Таким образом, становится понятна неразрывная связь каждого отдельного звена оборонительной системы «Галльской империи».

Для стратегически важных дорог Постумом была предусмотрена защита оборонительными сооружениями и укрепленными поселениями различных типов (от обычного укрепленного поселения, лагеря, форта или поселенияхранилища): Колония-Агриппина — Бавы; Нимек — Арлон; Арлон — Реймс; Арлон — Динан; Колония-Агриппина — Арлон; Колония-Агриппина — Треверы; Майнц — Треверы; Вормс — Реймс и др.[437] Отдельно от обычной системы стояли укрепленные контрфорсами города, например, Вогезы. От Нимека до Страсбурга шла пограничная дорога, продолжаясь на юг, она достигала Базеля и Лугдунской Галлии, обеспечивая более быструю связь с центром Галлии[438]. Отдельные участки дороги были снабжены менее значительными укреплениями. От кольца отходили дороги, направлявшиеся вглубь территории и укрепленные оборонительными сооружениями. Они заканчивались стратегически важными перекрестками: Тонгерен, Треверы, Ремы и т. д.[439]

Особое место занимает правый берег Рейна. В 259 г. Постум (никак не Галлиен!) захватил часть Трансрейнской Германии, где в результате опустошительных набегов германцев были разрушены многие города и поселения. Постум пытался восстановить эту территорию, создавая некую оборонительную систему. Две крепости были созданы для обороны моста через р. Рейн: Кастелль и Заальбург[440]. Мост имел двойное значение: защищал Майнц и р. Мозель в случае вторжения варваров и давал возможность контратаковать. Без сомнения, Постум вел сражения за эту территории, еще будучи наместником, по приказу Галлиена (SHA. Туг. Trig., V, 6).

Оборонительные сооружения Постума, продолжая начатое Галлиеном (или по приказу Галлиена он же и начинал), строились так, чтобы укрепить изгиб Рейна: Августа Треверов, Виндиш (ант. Vindonissa), Иргенозен, Авенш, Отен[441]. Одновременно казалось, что Постума мало интересуют другие сектора обороны. Эта небрежность была лишь видимой. по-видимому, Постум имел свои планы в отношении Трансрейнской Германии.

Строительство системы защитных сооружений происходило методично, сектор за сектором, но, к сожалению, Постум не успел закончить ее. Оставались широкие незащищенные зоны в Эльзасе и Швейцарии[442]. После смерти Постума варвары воспользовались ими для новых вторжений на территорию Галлии.

Некоторые археологи сомневаются, что идея такой оборонительной системы принадлежала Галлиену[443]. На основании имеющихся в нашем распоряжении данных, можно утверждать, что Постум стал исполнителем этого проекта. Обладая военным талантам, он не пренебрег наступательной стороной в своем проекте, в отличие от своих преемников, слишком доверявшим защите лимеса. Создавая оборонительную зону на правом берегу Рейна, первый галльский император сохранил возможность отбросить германцев дальше, вглубь территории.

§ 9. Религиозная политика Постума

Достаточно терпимой была религиозная политика Постума. Характерной чертой внутренней жизни «Галльской империи» являлось мирное сосуществование, а порой и взаимодействие различных религиозных культов и систем.

Своим личным спутником (comes), хранителем (conservator) и покровителем, Постум считал Геракла, культ которого получил особое распространение в этот период[444]. Монеты первого галльского императора выходили с легендами HERCVLES MAGVSANVS[445] и HERCVLES DEUSONIENSIS[446]. Возможно, после победы в области батавов и районе Деузона, Постум счел нужным почтить Геракла соответствующими эпитетами. Всего можно насчитать 19 различных легенд, связанных с Гераклом, который для воинов был богом победы и «добрым правителем».

Монетный двор Колонии-Агриппины выпускал ауреусы и денарии, отмеченные 12ю различными изображениями Геракла — ARCADIO с изображением Геракла, пленяющего Керинейскую лань[447] (подобное изображение есть и в легенде VIRTVS POSTVMI AVGVSTI[448]), ARGIVO с Гераклом, убивающим Гидру[449], CRETENSI побеждающего Критского быка[450] (в легенде HERCVLIINVICTO обнаженный Геракл стоит справа, удерживая быка за рога, а у его ног лежит его дубина[451]), ERVMANTINO с изображением Геракла, сражающимся с Эриманфским диким вепрем[452], GADITANO с Гераклом, убивающим Гипериона[453] (изображение Геракла, сражающегося с тремя воинами, представляющими этого великана наблюдается и в легенде HERCVLI GADITANO[454]), IMMORTALI с героем, волочащим Цербера на цепи, INVICTO Геракла с поясом Ипполиты, королевы амазонок[455], LYBICO с Гераклом, поднимающим Антея[456], NEMAEO[457] с убийством Немейского льва (подобное изображение и на монете с легендой HERCVLI PACIFERO, а на монете с легендой HERCVLI COMITI AVGVSTI есть изображение Геракла с дубиной и в шкуре Немейского льва вместе с изображение самого Постума в тоге, стоящего рядом с треножником и жертвой в виде быка и держащего книгу[458]), PISAEO с героем, чистящим Авгиевы конюшни[459], ROMANO с изображением Геракла в саду Гесперид[460] (подобное изображение есть и на монете с легендой HERCVLI ROMA или ROMANO, но там вокруг Геракла три нимфы[461]), THRACIO с Гераклом, укрощающим одного из коней Диомеда[462], и ауреус с легендой HERCVLI AVG и изображением гибели Стимфалийских птиц[463].

Не совсем ясна легенда HERCVLI ROMANO[464]. E. M. Штаерман утверждает, что таким образом Постум показывал, как стремление стать римским императором, так и обещание быть идеальным правителем[465]. И если с последним можно согласиться, то первое утверждение чисто риторическое. За десять лет своего правления Постум ничем, никакими действиями не выказал своего намерения расширить границы своего государства. Наоборот, как было показано выше, границы укреплялись, а между «Галльской империей» и наиболее опасными врагами были созданы так называемые буферные зоны.

Показательно, что первый галльский император никогда не отождествлял себя с Гераклом, подобно Коммоду. Геракл выступает как умиротворитель (Pacifer) и покровитель древнего благочестия — вместе с императором приносит он жертву на алтарь[466]. Впервые на монетах Постума Геракл назван Immortalis и изображен влекущим за собой побежденного Цербера — символа смерти[467]. После победы над германцами в 260–261 гг. были выпущены монеты с легендой HERCVLI LIBYCO[468], где Геракл изображен душащим Антея. Не забыл Постум и народные представления о Геракле. На одной монете Геракл изображен очищающим авгиевы конюшни. Было ли это ради «прославления простого труда»[469] или именно так видел свою деятельность?

На территории «Галльской империи» сосуществовали римские и германские боги, а также христианство[470]. Популярен в среде военных был культ Митры, однако на монетах Постума нет легенд, связанных с этим божеством.

Иное дело Серапис. Первый галльский император, очевидно, пытался наладить политические и торговые отношения с восточными узурпаторами, в частности, с Квиетом. Можно предположить, что об этом свидетельствуют монеты Постума с легендой SERAPI COMITIAVG., т. к. сам культ Сераписа не был распространен в Галлии.

Покровительницей Постума считалась и Виктория. На монетах встречается легенда VICTORIA AVG[471] с изображением богини победы в различных интерпретациях: в венке и с пальмовой ветвью, с пленником или опирающаяся на щит между двумя пленниками. Также встречается легенда VICTORIA GERMANICA[472], а также VICTORI VICTORIA, VICT COMES AVG[473]. Минерва также являлась покровительницей (fautrix) Постума, но в меньшей степени, нежели Геракл. Интересны легенды FORTVNA AVG, LAETITIA AVG, FELITITAS AVG, SPEI AVG с изображением богинь в различных ипостасях.

Известна монета с легендой IOVI CONSERVATORI[474] и изображением Юпитера с ребенком у ног. Чаще всего Юпитер изображался со скипетром и молнией или копьем и с легендой IOVI STATORI, IOVI VICTORI[475], а в легенде IOVI PROPVGNAT[476] Юпитер кидает молнию одной рукой, другая вытянута в сторону, либо он изображен на фоне Капитолия с молнией и орлом.

Марс встречается в легенде MARS VICTOR[477] и изображается опирающимся одной рукой на щит, а в другой держащий копье, или опирающимся о копье и со щитом. Чаще всего изображения Марса на монетах встречается с легендой VIRTVS AVG или на монетах типа Р М TR Р COS III Р Р. Монеты с легендой MERCVRIO FELICI[478] имеют изображение Меркурия с кадуцеем и кошелем с монетами.

Богиня Диана изображалась опирающейся на лук и ведущая оленя (лань) в легенде DIANAE REDVCI[479] или несущая факел, с колчаном на плече, иногда около нее лань (DIANAE LVCIFERAE[480]).

Интересно изображение Эскулапа (Асклепия) на монете с легендой SALVS AVG: Эскулап стоит слева, прислонившись к колонне, и имеет своим атрибутом змею, устремившуюся к алтарю[481]. В другом варианте Эскулап (Асклепий) держит змею в своей руке[482].

В рамках рассмотрения религиозных мировоззрений следует отметить почитание солярного культа, изображение которого более характерно для ауреусов и легенд AETERNITAS AVG., CLARITAS AVG., PACATOR ORBIS, ORIENS AVGVSTI Солнце изображается простирающим свои лучируки на землю или на фоне солнца помещается сам император. В другом варианте бог Сол изображен в квадриге (двухколесная колесница, запряженная четверкой лошадей), подняв правую руку с кнутом[483].

Наряду с Нептуном, Апполоном, Марсом, Меркурием, Викторией, посвящения были и кельтским богам, почитался и египетский бог Серапис. Известно, что в 260 г. Постум устроил пышные празднества в честь Hercules Magusanus, во время которых, очевидно, была сделана надпись, посвященная богине Nehalennia и Neptuny, покровительствовавшим навигации[484]. В связи с этим были выбиты монеты с легендами NEPT COMITI, NEPTUNO REDVCI[485] и изображением Нептуна с дельфином и трезубцем. Нептун считался покровителем легиона XXX Ulpia Victrix, который базировался в Могонтиаке — одном из фортов classis Germanica на Рейне[486]. Для прославления флота использовалось также изображения кораблей, например, на монетах с легендой SALVS PROVINTIARVM. Культ Matres особо был развит в сельской местности.

Политика Постума в отношении религии диктовалась, прежде всего, политическими целями императора. Здесь и необходимость сотрудничества с германскими племенами, выходцы из которых составляли воинские подразделения, заключение союзов с другими провинциями, религиозными предпочтениями присягнувших легионов и населения подвластных регионов. Немалую роль в этом играло и желание обосновать законность своей власти. Таким образом, религиозная политика являлась неотъемлемой частью общего курса внутренней и внешней политики Постума.

§ 10. Итоги правления первого галльского императора

Марк Кассиан Латиний Постум правил почти десять лет. В последние годы его правления обострилась обстановка внутри империи и на границах. В 268 г. пираты провели крупные грабительские рейды по прибрежным городам вдоль рек[487]. Полную картину произошедшего восстановить довольно трудно из-за очень разрозненного археологического материала и отсутствия каких-либо свидетельств в других источниках. Известно, что обострилась обстановка на Рейне и Постум перевел в этот регион флот Британии, оставив Булонь-сюр-мер (Дуврский пролив) без защиты. Варвары смогли, таким образом, свободно проникнуть в долину рр. Соммы, Сены, Брёля и безнаказанно уйти, разграбив прилегающие поселения и разрушив их[488]. Пока Постум пытался отбить многочисленные атаки германских племен, Авреол решил пойти против Галлиена, подстроив римскому императору ловушку (SHA, Duo Gall., XIV.5–8). Известие о смерти Галлиена застало Постума в тот момент, когда он одолел пиратов и сдерживал напор варваров на рейнской границе[489]. В Милан направился Клавдий Готский. Первый галльский император ничем не мог помочь Авреолу, опасаясь, что переброска войск ослабит рейнский лимес, и варвары незамедлительно воспользуются этим. Возможно, небольшая военная помощь все же была направлена[490]. Как бы то ни было, известно, что летом 268 г. Постум был на вершине своей славы и могущества. Тем не менее, его политика и устремления были направлены только на подвластные регионы. Расширять территорию «Галльской империи» или претендовать на титул римского императора он не собирался. Постум не поддержал Авреола и ничего неизвестно о его притязаниях на римский престол сразу после убийства Галлиена.

Возможно, что подвластные ему регионы готовились пышно отметить десятилетие его правления[491]. В это время командующий укрепленным городом Могонтиак Лелиан[492] поднял мятеж. Постум отреагировал немедленно: его войска осадили город. Могонтиак добровольно капитулировал, а Лелиан с незначительной частью войск бежал, пытаясь найти поддержку в других городах[493]. Несмотря на утверждение Требеллия Поллиона (SHA. Туг. trig., V), никаких других свидетельств о том, что Леллиан правил после Постума, нет. Тем более, что за короткое время после своего бегства из Могонтиака, он не мог противодействовать германцам и восстанавливать разоренные города (SHA. Туг. trig., V). Реальнее всего, что он погиб, так и не найдя поддержки ни в городах, ни среди солдат.

После бегства Лелиана решалась судьба Могонтиака. Воины потребовали от Постума отдать мятежный город на разграбление. Он решительно отказал, за что поплатился жизнью (SHA, Туг. Trig., V; Aur. Vict. De Caes., XXXIII; Epitome, XXXII–XXXIV; Eutr., IX.9; Oros., VII.22). He ясно, что подтолкнуло Постума к такому судьбоносному для него решению. Вероятно, он считал, что обязан обеспечить защиту всем своим подданным, даже если они оказались вовлечены в мятеж. И действительно, Могонтиак быстро сдался на милость галльского императора, открыв перед ним свои ворота. Разрушать доверие Постум и не стал, отказав своим войскам в добыче. Неизвестны остаются и подробности убийства первого галльского императора.

Таким образом, в 269 г. окончилось правление первого императора «Галльской империи». «Он недооценил силу дурных привычек, принятых в век соперничества, предательств, узурпаций и убийств»[494]. Постум до конца оставался верен своим принципам, не отступив от них даже под угрозой смерти. Его действия под Могонтиаком могут служить еще одним доводом в пользу того, что он был человеком чести, не ищущим легких путей в решении проблем.

Время правления Постума — это переломный момент в период кризиса III в. Создание «Галльской империи» было единственно возможным выходом из сложившейся в Римской империи ситуации. Галльский император в течение десяти лет обеспечивал безопасности не только регионам «Галльской империи», но и Италии, и другим провинциям Римского государства. Его оборонительная система, восстановленная и реконструированная в достаточно короткие сроки, способствовала тому, что набеги германских племен практически прекратились. Безопасность регионов стала ключом к стабилизации экономики. Возобновились ремесленные производства, активизировалось строительство, направленное, правда, по большей части, на оборону. За достаточно короткий срок внутренняя жизнь регионов была выведена из кризисного состояния, а многие города и поселения не только укреплялись, но и в буквальном смысле обрели новую жизнь. Интересен ряд монет первого галльского императора с легендами о новом счастливом времени — SAECVLI FELICITAS, SAECVLI FRVGIFERO[495], FELICITAS TEMPORVM[496], которые подтверждаются свидетельствами античных авторов и археологическими данными. Вообще финансовая политика Постума стала еще одним важным фактором укрепления не только экономики внутри «Галльской империи», но и торговых связей далеко за ее пределами. Показателем этого является достаточно широкое распространение и хождение монет первого галльского императора в других регионах Римской империи и даже в Италии. Безусловно, монеты Постума, имеющие стандартный вес и высокое содержание драгоценных металлов, а также последовательность его политики и стабильность самого правления не могли не влиять на экономику соседних регионов. Первый галльский император делал все, чтобы возродить и активизировать внешний и внутренний рынок, возродив старые торговые связи и создавая новые. Тот факт, что территории «Галльской империи» оказались менее, чем другие провинции Рима, поражены кризисом, безусловно, способствовал их экономическому возрождению. Однако бесспорно, что именно политика Постума, и, прежде всего, стабильная и нормально функционирующая власть, нейтрализовали отрицательные последствия общеимперского кризиса.

Прекращение набегов германских племен, обеспечение безопасности и спокойствия в «Галльской империи» позволили римскому императору Галлиену обратить большее внимание на оставшиеся под его контролем провинции и укреплять другие рубежи Римской империи, решать насущные внутренние проблемы.

Со смертью Галлиена закончилось противостояние двух совершенно разных людей, один из которых оказался мятежником поневоле. Ни один из последующих галльских императоров не мог противостоять Риму с таким достоинством. Каждый из «наследников» Постума думал, прежде всего, о сохранении собственной власти, поэтому их действия не столько продолжали политику Постума, сколько были направлены на удовлетворение сиюминутных нужд военных подразделений и своего окружения. Тем не менее, заложенные Постумом основы позволяли «Галльской империи» продолжать существование.