«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 11 (18)

"Монитор" и "Мэрримак"

Павленко С.Б.

_{Cпонсор рубрики — NOC international^® Настоящие подшипники}

Эти два названия кораблей известны каждому, кто хотя бы немного интересовался историей военного кораблестроения. Не можем пройти мимо них и мы в наших статьях «Корабельного Каталога». И хотя оба этих корабля относились, безусловно, к кораблям прибрежного действия (или береговой обороны), влияние их на дальнейшую историю развития линейных кораблей трудно переоценить, как невозможно было бы пройти и мимо взятия Кинбурна союзниками с помощью своих плавучих батарей, которые-то и кораблями назвать можно только с большой натяжкой. Но как французские «черепахи» перевернули все традиционные военно-морские доктрины и перевели в разряд «корабельных дров» могучие эскадры наисовременнейших парусно-винтовых линейных кораблей — так и схватка «Монитора» с «Мэрримаком» существенно «скорректировала» дальнейшее развитие кораблей, которые по своему классу, могуществу и стоимости стояли на несколько порядков выше американских поделок…

Несмотря на то, что в Англии и Франции развернулась серийная постройка броненосцев, эти не проверенные ни в одном серьезном боевом столкновении корабли вызывали бурную полемику в правительственных и военно-морских кругах всех морских стран, а также и в прессе. Основная проблема заключалась в высокой стоимости броненосцев при их лишь только предполагаемой боевой ценности. Совершенно очевидно, что новые корабли имели мощнейшую оппозицию в лице «китов» судостроительной промышленности, не желавших перестраивать десятилетиями налаженное производство, зависящих от них политиков, а также старых офицеров и адмиралов которые по образному выражению Наполеона, «всегда готовятся к уже прошедшей войне».

Гражданская война в США, разыгравшаяся в начале шестидесятых годов XIX в., во время которой и произошел бой между двумя вышеупомянутыми кораблями, вообще представляет много интересного для военно-морской истории. Война эта крайне своеобразна и не имеет прецедентов. Ее особенностью является то, что одна из воюющих сторон, а именно южане, вначале совершенно не обладали морскими силами, и в самой стране не было промышленности, способной создать таковые. А все значение флота северян состояло в том, что он в течение всей войны ставил себе главной задачей не допускать ввоз к противнику предметов снабжения, необходимых для ведения сухопутной и морской войны, и блокировать его экспорт, который давал Югу денежные средства для приобретения этих товаров.

В первой половине XIX столетия Соединенные Штаты развивались чрезвычайно быстро, народонаселение увеличилось с одного миллиона в 1756 году до 5 миллионов в 1800 году и свыше 30 миллионов в 1860 году (в том числе почти 5 миллионов негров и индейцев). Сам театр военных действий занимал по площади пространство большее, чем Германия, Италия, Австро-Венгрия, Франция и лежащие между ними мелкие государства, вместе взятые. Главным местом военных событий на северо-востоке является Чесапикская бухта с ее многочисленными бухточками и устьями рек Потомака, Рапаханнока, Йорка и Джеймса. Главные города севера и юга, Вашингтон и Ричмонд, лежат на судоходных реках Потомак и Джеймс, на расстоянии 150 километров друг от друга. Главный военный порт— Норфолк, лежит близ входа в Чесапикскую бухту.

В отношении американского военно-морского флота следует отметить, что к моменту начала войны его действующий состав не отличался ни большой численностью, ни высокими боеспособностью и боеготовностью. Броненосных кораблей не имелось вообще. В остальном насчитывалось в общей сложности 26 более или менее современных деревянных боевых кораблей, среди них пять 44-пушечных винтовых фрегатов водоизмещением в 3300–3500 тонн со скоростью до 9 узлов («Мэрримак», «Уобаш», «Миннесота», «Роанок» и «Колорадо») и один 50-пушечный большой винтовой фрегат «Ниагара» — 4582 тонн, скорость 10,9 узлов. Также в начале войны применялось большое количество парусных судов, среди них находилось 5 линейных кораблей (84 орудия) и 10 фрегатов (50 орудий). Флот располагал весьма совершенной, но гладкоствольной морской артиллерией, эффективной по небронированным и совершенно недействительной по броненосным кораблям. Уже в ходе войны с целью поражения последних на вооружение приняли 15- и 20-дюймовые гладкоствольные пушки системы Родмана. Нарезные заряжавшиеся с дула орудия системы Паррота различных калибров тоже поступили на вооружение флота, однако оказались далекими от совершенства и, конечно, не могли заменить гладкоствольной артиллерии.

Подавляющая часть корабельного состава флота попала в руки северян, в то время как большая часть морских офицеров симпатизировала (мягко говоря) Югу. Все эти офицеры были немедленно удалены с флота, и к началу боевых действий Юг, полностью зависящий от морской торговли, оказался «гол и бос». К тому же подавляющая часть верфей, арсеналов и заводов находилась на подконтрольной Северу территории. Необходимо признать, что долгое сопротивление Юга перед количественным и техническим превосходством Севера достойно всяческого восхищения — конфедераты проявляли чудеса изобретательности героизма и предприимчивости в своем противостоянии с технически развитым Севером, а первые два года войны чаша весов в военно-политическом противостоянии «двух Америк» частенько (и весьма серьезно!) склонялась на сторону южан, — так, что в Европе (в первую очередь е Англии) даже всерьез думали о дипломатическом признании Юга! К месту напомним, что только жесткая позиция России, пригрозившей Великобритании открытием военных действий против английского торгового судоходства (т. е. объявления войны!) и пославшей к берегам Северной Америки свои крейсерские эскадры, не позволила англичанам признать независимость Конфедерации с самого начала. Юг использовал рабов, рабы выращивали хлопок, хлопок потребляла британская текстильная промышленность, завалившая рынки всего мира своей мануфактурой, которая приносила баснословные богатства Лондону. Логика была ясна и прозрачна. «Реальная политика» — и ничего более. В свете событий второй половины XX века мысли о том, что России надо было не вмешиваться, сами приходят в голову… Но мы отвлеклись.

Батарейный броненосец “Нью Айронсайдс”

Южанам прорыв блокады, которую установил флот Севера, был вопросом жизни и смерти. В буквальном смысле этого слова. Противопоставить флоту северян (плохому, но все же достаточно реальному) свои линкоры-фрегаты-корветы они не могли. Не было ни времени, ни сил, ни средств. И тогда, по настоянию Секретаря Флота (морского министра) южан Мэллори (Stephen Russell Mallory), появился «Мэрримак»…

20 апреля 1861 года войска конфедератов заняли Норфолк (Norfolk) — крупную военно-морскую базу флота США на атлантическом побережье штата Вирджиния (Virginia). Таким образом в их руки попала хорошо оснащенная судостроительная верфь с большими запасами вооружения и материалов. Также, наряду с прочими трофеями, им достался и паровой фрегат «Мэрримак» (USS Merrimack). Этот корабль активно использовался в удаленных водах Атлантики и Тихого океана, и с изношенной машиной (которая с самого изготовления оказалась дефективной и вызывала множество нареканий личного состава) в 1860 году встал на верфь в Госпорте (Gosport Shipyard) в Портсмуте (Portsmouth) для длительного ремонта, где его и застала война. Правда, северяне успели его поджечь и затем затопить на отмели. В результате вся верхняя часть корпуса до ватерлинии сгорела, отсеки были заполнены водой, причем затопление произошло столь быстро, что его машины не получили серьезных повреждений. Это позволило поднять корпус корабля с машинами хотя и поврежденными морской водой, но, тем не менее, пригодными для дальнейшего использования.

«Мэрримак» не стали восстанавливать в прежнем обличье. Его превратили в корабль нового типа, предварительно «обкатав» идею на двух бронированных плавучих батареях.

«Мы располагаем достаточными средствами, чтобы построить флот защищенных броней кораблей».

The Richmond Daily Enquirer, 22 апреля 1861 года, после захвата ополчением Конфедерации военной верфи в Госпорте.

Конечно, фрегат с осадкой более 7 метров мало подходил для переоборудования в броненосец береговой обороны, предназначенный в основном для ведения боевых действий на мелководных фарватерах близлежащих прибрежных вод, но выбирать не приходилось — южанам, практически не имевшим военно-морского флота, годился и такой наполовину уничтоженный корабль.

Фрегат “Мэрримак” до перестройки

Батарейный броненосец “Мэрримак”-“Вирджиния”

Орудийная палуба батарейного броненосца “Мэрримак”-“Вирджиния”

Проект, по которому предстояло превратить затопленный «Мэрримак» в «Вирджинию», вызвал критику одних и претензии на авторство других, в первую очередь конструктора Джона Л. Портера (John L.Porter). Он еще до войны разработал проект казематного корабля, правда, без выступающих оконечностей, и в середине 40-х предложил проект броненосца России. Позднее Портер спроектировал большинство конфедератских броненосцев.

Другим претендентом на авторство был Б.К. Мюррэй (Е.С. Murray), построивший в Новом Орлеане броненосец «Луизиана», яростно оспаривавший авторство у лейтенанта Дж. Брука (J-M. Brooke) — одного из самых ярких офицеров довоенного флота и одним из офицеров, о присоединении которых к Конфедерации сожалел адмирал северян Дэвид Поттер (David Potter).

Известно, что в июне 1861 года лейтенант Брук, работавший в тесном контакте с Секретарем Мэллори, предложил эскиз «Вирджинии», одобренный Мэллори 19 июня. В начальном проекте предполагалось использовать 3-х дюймовую броню на 24-дюймовой деревянной подкладке, но после проведения орудийных испытаний на Джеймстаун Айленд (Jamestown Island) ее толщину было решено увеличить до 4-х дюймов. Эти тесты проводил, среди прочих, и лейтенант Томас Кэтсби (Thomas Catesby), артиллерийский эксперт и позднее — временный командир «Вирджинии».

Батарейный броненосный корвет “Галена”

Батарейный броненосный корвет “Галена” (обратите внимание на застрявшее ядро в броневом поясе)

Хотя право считаться создателем проекта и оспаривали многие, но единственным автором оригинальной и не повторенной идеи «выступающих оконечностей» для «Вирджинии» считается именно Брук. Выступающие оконечности позволили увеличить скорость и плавучесть, были удобны для таранных ударов и дали дополнительные помещения для команды.

Постройка «Мэрримака»-«Вирджинии» была официально начата 11 июля 1861 года. Для строительства потребовалось отнюдь не сразу поступившие 732 тонны железа, причем часть этого железа была получена из рельсов, снятых с железных дорог В&О Railroad Company Томасом Джексоном (Thomas Jackson). На доставку некоторых плит из Ричмонда в Норфолк понадобилось 4 недели, из-за нехватки железнодорожных вагонов-платформ. В течение 6 месяцев 1500 человек работали над кораблем. Таран был отлит из чугуна, имел длину 3 фута (0,9 метра). По другим данным — 4 фута (1,2 метра) и весил 1500 фунтов (725 кг). Броневой пояс опускался на три фута ниже палубы, и предполагалось дальнейшее увеличение его протяженности. Однако на момент сражения это еще не было сделано. Самыми уязвимыми местами были плохо защищенные руль и винт.

Под руководством конструктора Дж. Портера уцелевшая жилая палуба была превращена в орудийную, в центральной части корпуса из дубовых и сосновых досок толщиной в два дюйма построили прямоугольный каземат, длиной около 50 м. Носовая и кормовая оконечности имели длину по 50 футов, и каземат— 180 футов. На крыше каземата были расположены 4 люка. Каземат был слишком узок, чтобы можно было размещать орудия левого и правого бортов друг напротив друга, поэтому пришлось расположить их в шахматном порядке. Деревянные борта каземата из сосны и дуба имели наклон 36 градусов и защищались двумя положенными крест-накрест слоями броневых полос, прокатанных из рельсов общей толщиной в 102 мм; позади брони поставлен толстый слой дерева. Наружная сторона была обильно смазана жиром, чтобы максимально увеличить вероятность «соскальзывания» вражеских ядер. Внутри каземата было очень темно, и на время выхода в море в нем развешивались фонари.

Батарейный броненосец “Теннеси”

Единого мнения об успешности проекта не существовало. Капитан Чарльз Макинтош (Charles McIntosh), позднее командовавший «Луизианой» и погибший при взятии Фаррагатом Нового Орлеана, заявил механику «Вирджинии» X. Эштону Рэмси (Н. Ashton Ramsey) прямо перед отплытием: «Прощайте, Рэмси, я вряд еще Вас увижу. Она («Вирджиния») станет вашим гробом».

Корабль водоизмещением около 4000 тонн приводился в движение двумя двухцилиндровыми паровыми машинами. Скорость «Вирджинии» до сих пор остается предметом споров. Идя вниз по реке, при попутном течении, она развивала около восьми-девяти узлов. В первый день боя на Хэмптонском рейде максимальная скорость была шесть узлов (и семь узлов — до принятия балласта). Но, после потери дымовой трубы и тарана, скорость упала до четырех-пяти узлов. Но то, что радиус поворота «Вирджинии» был просто огромным, не является тайной — на циркуляцию уходило до получаса.

Вооружение корабля составляли десять пушек — шесть гладкоствольных 9-дюмовых орудия системы Дальгрена (Dahlgren) и 4 нарезных орудия системы Брука (Brooke) — два 7-дюймовых и два 9-дюймовых. Две 7-дюймовые нарезные пушки Брука на поворотных станках весили по 7.5 тонн и могли вести огонь либо 100-фунтовыми бомбами, либо 120-фунтовыми ядрами. Бортовые нарезные орудия калибра 6.4 дюйма весили по 4.5 тонны, бомбы и ядра соответственно — 65 и 80 фунтов. Две гладкоствольные пушки, ближайшие к топкам и бывшие самыми слабыми пушками на «Вирджинии» (отличавшимися при том, из-за увеличенного зазора между ядром и стенками ствола, сильным дульным пламенем), стреляли калеными ядрами, нагрев которых должен был происходить в этих топках. Других сплошных снарядов, кроме них, на борту корабля не было — в боекомплект орудий Брука входили только бомбы, хотя Брук и разработал удлиненное ядро, которое предполагалось раскалять для стрельбы по деревянным кораблям, и намеревался использовать изобретенный в 1858 году англичанином Джозефом Уитвортом (Joseph Whitworth) предназначенный для пробивания брони снаряд с плоской головной частью. Косяки портов возвышались над водой только на 1,5 м, мачт не было. Ожидание снарядов привело бы к пагубному промедлению, но их отсутствие тоже не пошло на пользу операции.

Если бы для строительства «Вирджинии» были бы задействованы дополнительные возможности, то ее можно было бы ввести в строй много раньше. На одно только ожидание бомб и 18 000 фунтов пороха ушло непомерно много времени и усилий. Работы, будто назло офицерам корабля, велись очень медленно.

«Вирджиния» отнюдь не была хорошим военным кораблем. При ее спуске на воду она сидела в воде на три фута выше, чем следовало, и потребовался балласт, чтобы заглубить ее оказавшуюся незащищенной ватерлинию. Строители добавили к обшивке еще 80 тонн чугунных чушек, в результате чего осадка корабля составила 23 фута, над поверхностью воды осталось всего несколько дюймов корпуса корабля и возвышался бронированный каземат. После вошедшего в историю сражения, на дистанции всего десять миль — столько было между Хэмптоном и Норфолком — на корабле случилось пять поломок, одна только машина дважды выходила из строя. Джон Портер, обсуждая с командиром корабля одну из поломок, заявил, что, по его мнению: «Вирджиния» не может выходить в открытое море и дефекты ее машины достаточно серьезны для того, чтобы стать серьезным препятствием для ее действий даже в тихих водах Элизабет Ривер и Хэмптонского рейда».

Помимо экипажа на борту находились 54 морских пехотинца под командованием капитана Рубена Т. Тома (Reuben Т. Thom).

Таким образом, необходимо постоянно иметь в виду, что «Вирджиния» (CSS Virginia — так назвали «новый» броненосец южане) никогда не являлся мореходным кораблем и при плавании в водах открытого моря был бы просто опасным для своего экипажа. Если еще вспомнить о его ограниченных запасах угля, слабой и ненадежной машине, то можно без труда уяснить, что этот броненосец был накрепко прикован своим несовершенством и дефектами к Хэмптонскому рейду (Hampton Roads), где он и стал знаменитым под своим первоначальным именем.

В проекте «Мэрримака» нашла реализацию концепция казематного броненосца прибрежного действия, достаточно совершенного по меркам того времени — броненосец южан располагал нарезными орудиями («сплошные» снаряды которых могли бы и пробить бронирование своего противника, окажись они своевременно в наличии), и при значительно большем водоизмещении, превосходстве в численности экипажа и незначительно меньшей скорости имел определенные шансы на успех в таранном или абордажном бою над своим противником — «Монитором».

8-го марта 1862 года «Мэрримак» совершил свой первый переход по Хэмптонскому рейду.

В июле 1861 года Гидеон Уэллс (Gideon Welles), Секретарь Флота северян, посоветовал Конгрессу назначить совет морских офицеров для выработки рекомендаций по броненосцам, так называемый «Совет по Броненосцам» (Ironclad Board). Это было вызвано как строительством броненосцев в Европе, так и сведениями, полученными от рабыни Мэри Лувестр (Mary Louvestre), хозяином которой был судовой поставщик из Норфолка. Она тайно скопировала чертежи «Вирджинии», сбежала в Вашингтон с этими копиями и убедила Уэллса в их подлинности. Конгресс США, встревоженный слухами о поспешном строительстве броненосца конфедератами в Портсмуте, 3 августа 1861 года по докладу военно-морского министра принял решение, предписывавшее министерству учредить конкурс между частными подрядчиками для выявления лучших проектов броненосных кораблей для их скорейшей постройки и образовать специальный комитет для рассмотрения и оценки представляемых проектов. На строительство броненосцев отметили полтора миллиона долларов. 7 августа морской департамент обнародовал тактико-техническое задание и назначил весьма сжатый срок представления чертежей и расчетов — 1 сентября 1861 года. «Совет по броненосцам», учрежденный для обсуждения проектов броненосцев, был назначен 8 августа 1861 года, но первое собрание произошло только 5 сентября. Комиссия, состоявшая из трех морских офицеров, выбрала из 16 поступивших на конкурс предложений три проекта. Первые два — броненосный корвет «Галена» («Galena») и броненосный фрегат «Нью Айронсайдс» («New Ironsides») — представляли собой вполне заурядные корабли с бортовой артиллерией и мало отличались от строившихся в Европе. Третим был знаменитый «Монитор» («Monitor»).

Батарейный броненосец “Атланта”

Создатель «Монитора» — эмигрант шведского происхождения Джон Эрикссон (John Ericsson) — был уже известным специалистом в проектировании и постройке паровых машин, орудий и паровых кораблей. В 1854 году во время Крымской войны он обратился к Наполеону III и предложил французскому императору построить для штурма русских береговых укреплений необычный корабль. Парусов у него не предполагалось вообще. Корпус, обшитый железными листами, находился почти целиком под водой, так что борт возвышался над водной поверхностью всего на 40–50 см. Благодаря этому гребной винт, котлы и машины оказывались ниже ватерлинии и были защищены от вражеских ядер слоем воды. Над совершенно гладкой палубой возвышалась лишь вращающаяся бронированная башня с тяжелыми орудиями, дымовая труба и небольшая боевая рубка. Но французский император предпочел проект бортовой броненосной батареи, и Эрикссону пришлось убрать свой проект на полку.

В сентябре 1861 года американский судостроитель Бушнел (Cornelius Scranton Bushnell), получивший заказ на постройку «Галены», разговорился о броненосных батареях с Эрикссоном, который, дабы нагляднее пояснить коллеге свою позицию, разыскал давние чертежи. Пораженный Бушнел буквально выпросил их, с тем, чтобы показать Секретарю Флота. Тот немедленно передал их на рассмотрение комиссии, и вокруг проекта разгорелись горячие споры.

Поначалу склонялись к тому, чтобы отвергнуть чересчур смелую и необычную эрикссоновскую идею. Но, вспомнив о «Мэрримаке», спешно переоборудовавшемся в Норфолке, руководители морского департамента решились на риск: ведь ни один другой проект даже в принципе не сулил возможности сконцентрировать такую броневую защиту и артиллерийскую мощь (в требуемые сроки!), которые можно было бы противопоставить броненосцу южан. Сыграла свою роль и высокая инженерная репутация Эрикссона, а также его обещание построить корабль за сто дней.

В конце концов, Эрикссону предложили строить корабль за свой счет, обязываясь выплатить всю контрактную стоимость — 275 тысяч долларов — за шесть приемов, по мере окончания определенных этапов работ. Последний платеж предполагался после победы корабля Эрикссона над «Мэрримаком» и подтверждения в бою заявленных изобретателем достоинств. Эрикссон принял это условие и взялся за работу, в ходе которой не раз получил возможность убедиться, сколь спасительным для него оказалось решение строить «Монитор» на собственные деньги.

Контракт на постройку был заключен 4 октября 1861 года, строительство шло вполне успешно, однако хор скептиков и недоброжелателей не только не умолкал, но и усиливался. Чины флота, газеты, политические и общественные деятели находили все новые и новые недостатки. Одни утверждали: вражеские ядра вызовут такие сотрясения башни, что артиллеристы не смогут в ней находиться. Другие опасались, что моряки не вынесут жизни в помещениях, находящихся ниже ватерлинии, и требовали соорудить на палубе временную жилую надстройку. Третьи предрекали, что «Монитор» вообще не сможет держаться на воде, а если сможет, то будет качаться так, что стрельба окажется невозможной. Все это побудило морской департамент требовать внесения изменений в конструкцию строящегося корабля. Видя в этом угрозу затяжки срока сдачи корабля, Эрикссон заявил департаменту: «Монитор» принадлежит мне, а я отказываюсь вносить какие-либо изменения». Эта твердость, проявленная изобретателем, как показало время, оказалась спасительной для северян. Следует заметить, что Эрикссону все-таки пришлось уступить настойчивым требованиям военных и уменьшить вес брони на корабле — с тем, чтобы хотя бы немного увеличить высоту надводного борта (до 35 см — высота борта лодки!).

30 января 1862 года «Монитор» спустили на воду, 19 февраля в его башню установили два гладкоствольных дульнозарядных орудия Дальгрена. 25 февраля на корабль, все еще так и не принятый морским департаментом, прибыли команда и его первый командир. Таким образом, пустые придирки, необдуманные требования и, главное, задержки платежей привели к тому, что броненосец был готов с 44-дневным опозданием.

«Монитор» («Наставник») представлял собой безмачтовое, низкобортное (высота надводного борта 0,6 м) судно водоизмещением 1250 тонн, покрытое 100-мм поясной броней из четырех плит по толщине. Бортовая броня была толщиной в 5 дюймов. Броня выдавалась над подводной частью в носу и в корме на 14…32 фута и по бортам на 2.5 фута, так что он находился в безопасности от таранного удара. Его днище изготовили из броневых листов. Палуба сплошь была покрыта 25-мм броней.

«Составная» броня «Монитора» уступала европейской броне «Глуара» или «Уорриора» примерно в полтора раза. Одно из опасений, высказываемых военными, гласило: «если снаряд ударит в башню под острым углом, то он отскочит от нее, не причинив повреждений. Но что произойдет, если попадание произойдет под прямым углом, прямо в центр башни, которая в таком случае примет на себя всю силу удара? Возможно, сорванные головки болтов отлетят внутрь башни, убивая людей и повреждая орудия, возможно, это повредит механизм поворота башни, и в этом случае мы будем полностью обезоружены». Отлетевшие от прямых попаданий болты действительно причинили некоторый вред, особенно при штурме Чарльстона в 1863 году, но в бою на Хэмптонском рейде ничего подобного не случилось.

Однако самым необычным и вместе с тем наиболее передовым изобретением, примененным на «Мониторе» (из 47 запатентованных), стала орудийная башня из «слоеной» брони в 200-мм (8 плит по 25 мм), за исключением амбразур, где толщина брони достигала девяти дюймов (229 мм), броневой крышей и с двумя 11-дюймовыми (280-мм) пушками. Она могла поворачиваться, избавляя корабль от необходимости совершать сложные маневры при ведении огня. Процесс вращения обеспечивался паровым движком. Но орудия, установленные в башне, были дульнозарядными, а потому после каждого выстрела их приходилось вкатывать внутрь для перезарядки. Сложным был и процесс подачи боеприпасов. Он осуществлялся через люки в полу башни и в палубе корабля. При этом требовалось полное их совмещение, для чего башня должна была оставаться неподвижной. Еще одной палубной надстройкой являлась рубка рулевого. Располагалось это сооружение из железных брусьев толщиной в 22 см и с железной плитой вместо крыши в носовой части корабля перед башней, что не позволяло вести огонь по целям впереди броненосца. В носовом выступе имелась труба, где помещался якорь, дымовая труба во время стрельбы убиралась. На этом корабле были применены искусственное дутье для котлов и искусственная вентиляция. Тарана не было.

Батарейный броненосец “Палмето Стэйт”

Стоявшие на «Мониторе» и его потомках пушки Дальгрена представляют определенный интерес. Это были тяжелые дульнозарядные чугунные бомбические орудия, по форме напоминавшие бутылку содовой — шуточки по поводу их формы не переставали отпускать в течение всего времени использования этих пушек. Однако такая форма должна была защитить прислугу в случае разрыва орудия. Идея Дальгрена заключалась в обеспечении бомбы начальной скоростью настолько малой, насколько позволяла дистанция боя. Это должно было позволить ей взорваться максимально эффективно. На этой же идее базировались 9- и 11-дюймовые пушки Дальгрена, она же использовалась позднее при создании им 15-дюймовой пушки. 13- и 20-дюймовые пушки предназначались для уничтожения конфедератских броненосцев. Так, 13-дюймовая пушка с ядром весом 280 фунтов заряжалась 70 фунтами пороха. Для сравнения, 15-дюймовая пушка с 440-фунтовым ядром имела заряд в 50 фунтов пороха. Пушки Дальгрена должны были «крушить» конфедератские броненосцы, а не пробивать их броню. Ядро должно было иметь достаточный вес и силу, чтобы разбить броню или сорвать крепления, чтобы позволить следующему ядру пройти через броню. Нарезные же орудия предназначались для пробивания брони. Идея Дальгрена работала, пока его орудия имели дело с достаточно тонкой броней кораблей южан, но с увеличением толщины брони и ее прочности она неминуемо должна была зайти в тупик.

Батарейный броненосец “Луизианна”

Батарейный броненосец “Нэшвилл”

Из-за разрыва при выстреле эрикссоновского орудия «Миротворец» (Peacemaker), повлекшим тяжелые жертвы, пороховые заряды уменьшили — даже слишком уменьшили. В 1906 году интервью, данное последним оставшимся в живых офицером «Монитора» капитана Луиса Н. Стоддера (Louis N.Stodder), открыло кое-какую интересную информацию о 9-дюймовых пушках Дальгрена, разработанных для обстрела бомбами деревянных кораблей. Стоддер сказал буквально следующее: «Мы имели приказ использовать лишь 15-фунтовые заряды черного пороха — при весе ядра 165 фунтов. Сейчас в пушках такого же калибра используют заряды весом от 250 до 500 фунтов пороха. Эффект же нашей стрельбы был сравним с бросанием большого каучукового мяча — столь мала была пробивающая способность наших ядер».

Командовал «Монитором» лейтенант Джон Л. Уорден (John L. Worden). Его заместителем был лейтенант Сэмюэль Дана Грини (Samuel Dana Greene), во время боя находившийся в башне. Третьим по старшинству был лейтенант Элбан К. Стимере (Alban C.Stimers), служивший на «Мэрримаке» (!) до его захвата.

Благодаря тому, что желающих служить на необычном корабле было великое множество, экипаж подобрался из опытных, хорошо подготовленных моряков. И это оказалось весьма кстати, потому что «Монитор» (впрочем как и «Вирджиния») плохо слушался руля, в открытом море его захлестывали волны. 6 марта 1862 года «Монитор» вышел в свой первый поход.

Южане пристально следили за постройкой «Монитора» и форсировали работы на «Вирджинии»-«Мэрримаке», чтобы успеть разгромить корабли северян на Хэмтонском рейде до выхода «Монитора» в море, а потом двинуться прямо на Вашингтон и другие города Севера. Но тут сказалась промышленная отсталость южных штатов: ценой неимоверных усилий они смогли опередить противника всего на один день. Однако этот день едва не стал решающим в гражданской войне.

«Вирджиния», под командованием капитана Бьюкенена (Franklin Buchanan), возглавлявшая отряд Юга из пяти кораблей южан (три канонерские лодки («Patrick Henry», «Jamestown» и «Teaser») и два парохода («Raleigh» и «Beaufort»)), атаковала блокирующую эскадру федералов (три паровых фрегата: «Миннесота» («Minnesota»), «Роанок» («Roanoke») и «Сент-Лоуренс» («St. Lawrence»), фрегат «Конгресс» («Congress») и корвет «Кумберленд» («Cumberland»)), блокировавшую устье реки Джеймс-Ривер (James River). Федералы не были готовы к бою, не выслали сторожевых судов и чувствовали себя настолько спокойно, что даже развесили для просушки белье: дело происходило в «банный день» — субботу.

В полдень 8 марта 1862 года вышедший утром из Норфолка «Мэрримак-Вирджиния» достиг мыса Сьювелс Пойнт (Sewell’s Point), в южной части Хэмптонского рейда.

Батарейный броненосец "Атланта"

Вместе с сопровождающими его канонерками он повернул здесь на запад и начал обходить отмель Мидл Граунд (Middle Ground) с юга, направляясь к кораблям северян, блокировавшим рейд.

Около 12.30 8 марта 1862 года старшина-рулевой «Конгресса» повернулся к одному из офицеров и сказал: «Мне хотелось, чтобы Вы взяли подзорную трубу и посмотрели на это, сэр. Мне кажется, что эта штука, наконец, прибыла». С нескольких кораблей северян заметили три парохода, спускающихся по Элизабет Ривер от Норфолка. «Конгресс» отправил канонерку «Зуав» («Zouave») выяснить, кем являются эти гости. Как позднее писал один из офицеров-северян: «Когда «Зуав» прошел две мили, его офицеры заметили то, что показалось им похожим на крышу сарая, извергающую дым из трубы, и, пытаясь понять, чем это может быть, были совершенно сбиты с толку». Другой наблюдатель сказал, что он видел что-то выглядевшее как «дом, затопленный до карниза, и плывущий по течению». На этом шутки кончились.

Из-за своей большой осадки броненосцу пришлось ждать прилива. Предполагалось, что «Вирджиния» прибудет на рейд вечером 6 марта, но пять лоцманов сказали, что сделать это в темноте будет слишком сложно. Конечно, судьба эскадры северян была бы намного печальнее, если бы все прошло по плану южан.

Свидетелем сражения стал французский колесный посыльный корабль (авизо) «Гассанди» («Gassendi»). В отчете указано, что на «Гассанди» заметили «Вирджинию» около 12.40, найдя ее похожей на «крышу барака, увенчанную большой дымовой трубой», и что пушки северян молчали еще 15 минут, пока наконец две канонерки северян «Маунт Вернон» («Mount Vernon») и уже упоминавшийся «Зуав» не открыли по «Мэрримаку» огонь. Впоследствии они перешли под защиту батарей форта Монро (Fort Monroe). Никакого плана боя против грозного противника у северян не было, хотя о его строительстве и скором появлении они были прекрасно осведомлены. Почему это было так — сказать сложно. Остается разве что предположить неспособность оценить истинные возможности «Вирджинии». Как писал об этом бое позднее адмирал Портер: «Многое из того, что должно было быть сделано, сделано не было».

Когда «Вирджиния» приближалась к вражескому флоту, Бьюкенен обратился к экипажу со словами: «Матросы, через несколько минут у вас будет великолепная возможность показать свою преданность нашему делу. Помните, что Вы сражаетесь за свою страну и свои дома. Вы должны сделать не просто то, что велит Ваш долг, но больше чем велит долг! Эти корабли (указывая на корабли северян) должны быть уничтожены, и Вам не придется жаловаться на то, что мы не подойдем к ним достаточно близко. К орудиям!»…

Начиналось «избиение младенцев»…

• Батарейный броненосец «Мэрримак»-«Вирджиния» («Merrimack»-«Virginia»), КША (Confederate States of America), 1862 г.

• Батарейный броненосный фрегат «Нью Айронсайдс» («New Ironsides»), США, 1862 г.

• Батарейный броненосный корвет «Галена» («Galena»), США, 1862 г.

• Батарейный броненосец «мэрримаковского» типа «Теннеси» (CSS «Tennessee»), КША, 1863

• Батарейный броненосец «мэрримаковского» типа «Атланта» (CSS «Atlanta»), KШA, 1861 г.

• Батарейный броненосец «мэрримаковского» типа «Палмето Стэйт» (CSS «Palmetto State»), КША, 1862 г.

• Батарейный броненосец «мэрримаковского» типа «Луизиана» (CSS «Louisiana»), КША, 1862 г.

• Батарейный броненосец «мэрримаковского» типа «Нэшвилл» (CSS «Nashville»), КША, 1862 г.

• Батарейный броненосец «мэрримаковского» типа «Арканзас» (CSS «Arkansas»), KШA, 1863

Доогнестрельная артиллерия

Панченко Г.

В этом номере мы начинаем цикл статей, посвященных метательным машинам. Так уж вышло, что к ним прилепилось обобщающее название «катапульта»; реже, но регулярно используется термин «баллиста». Лучше бы так обобщать не надо: доогнестрельные орудия очень четко разделялись по принципу действия на три основных группы и, пожалуй, одну сомнительно-дополнительную (при этом — «сборную»). Причем катапульты и баллисты — законные представители одной-единственной группы, в античности доминирующей, а в эпоху Средневековья как раз близкой к вымиранию.

Однако история метательных машин началась отнюдь не с «катапультной» группы. Итак, о первом из основных классов. Том самом, к которому катапульты ну уж никак не относятся. А вот баллисты…

С баллистами — сложнее.

Название «баллиста» требует дополнительных комментариев. Дело в том, что оно является правильным и законным для двух совершенно разных типов метательных машин. Они могут быть похожи по манере стрельбы, эффекту попадания, месту в структуре боя, даже по внешнему виду (отчасти). Различаются же лишь по такой «малости», как принцип действия.

В данном случае перед нами — машина, действующая за счет распрямления гибкой дуги, этакий сверхарбалет.

Но бывают баллисты, у которых точно так же ходит над станиной тетива, точно гак же работает натяжной механизм (т. е. при внезапном нападении — со спешкой, руганью и заеданием), а вот рабочее тело у них иное. Не арбалетная дуга, а два пучка скрученных волокон, установленных над ложем по обе стороны. А от дуги остаются только соединенные с этими пучками кончики «рогов», передающих энергию на тетиву.

Вот так, скорее всего, выглядел древнегреческий арбалет

Европейский осадной арбалет эпохи классического средневековья. Основная дуга — деревянная, но со стальной «подкладкой»!

Классические баллисты античности относятся именно ко второму (торсионному) типу, о коем речь, как уже было обещано, зайдет позже. Но и первый, арбалетный тип тогда применялся, пусть более ограниченно. Мало того: именно с него и началась история метательных машин как таковых!

Гастрафет, первая из метательных машин Древней Греции и, пожалуй, всего Средиземноморья. Стало быть, и всего Запада вообще, хотя регион включает в себя и такой вроде бы Восток, как Египет, Вавилон и Ассирия.

Корень «гастр» указывает именно на то, о чем вы подумали, исходя из этимологии слов «гастрит», «гастрономия» и пр. Живот. Оружиеведы до сих пор препираются: не то существовал особый рычаг, на который наваливались животом, не то в живот упирались тыльником приклада, чтобы ухватиться за тетиву обеими руками и рывком на себя взвести ее. Второе более вероятно. Так или иначе, перед нами — механизированный лук, который, выходит, в баллисты «поступил» раньше, чем в арбалеты. Сила у него заметно меньше, чем у высокоразвитых ручных арбалетов (ведь натяжного механизма, строго говоря, нет, да и дуга не стальная), габариты и вес — побольше, но не так чтобы очень. Тем не менее гастрафет — оружие не ручное, а станковое.

Сам по себе он имел смысл только на фоне тогдашних и тамошних луков (в основной массе — очень и очень неважных). Но послужил «стартовой площадкой» для всех остальных метательных машин античного мира, среди которых были вполне артиллерийские варианты. В основном, правда, из класса катапульт и «классических» баллист, торсионных, — но и баллисты с гибкой дугой тоже продолжали существовать и развиваться. Уже в римское время из них выработались настоящие арбалеты: как ручные, так и станковые. Собственно, термин «арбалет» — производное от их латинского названия «аркбаллиста», т. е. баллиста лучная, а не торсионная.

Такой компоновки луков, как в «Возвращении в Форност», ни одна реальная аркбаллиста не имела (хотя — см. ниже). А вот на повозках или колесных лафетах они размещаться могли: для ближней дальней стрельбы по вражескому строю, еще не подошедшему на лучный выстрел. Сама по себе эта стрельба не решит исход боя — но вкупе с другими факторами… Ведь только эти метательные машины могли найти свое место в по-настоящему полевых сражениях (битвы за укрепленный лагерь или осажденную крепость проходят по иному ведомству)!

Византийская аркбаллиста: чертеж из военного наставления X в. Похоже, тетива у нее — не трос, а жесткая планка (возможно, многослойный ремень или бронзовая лента). Такое и в античности практиковалось.

Китайские аркбаллисты. Впечатляющая сила творческой мысли!

Если честно, то аркбаллисты с несколькими луками известны. Но — в Китае, где ручные арбалеты появились в гастрафетное, по западному календарю, время, а вот станковые аркбаллисты — попозже, зато достигли большего совершенства. И их многолучная компоновка совсем иная. Предназначалась она для повышения не скорострельности — как видите, дуги хитроумно синхронизированы друг с другом, чтобы срабатывать по-настоящему разом, — но мощности.

Неужели им не хватало мощности? Ведь прицельная дистанция в любом случае лимитирована, даже при стрельбе по неприятельским рядам, не то что по отдельным целям. И она гораздо меньше расстояния, на котором огромная стрела, выпущенная из ТАКОЙ машины, сохраняет силу, достаточную для летального исхода! Даже будь цель (скажем, vip-персона: вражеский полководец или правитель) облачена в латы и прикрыта щитом.

Ну, вообще-то при «работе» с такими персонами возможны прелюбопытные варианты. Например, китайский мастер-дальнобойщик (в смысле — снайпер) мог одним выстрелом накрыть сразу весь «генеральный штаб» противника: самого полководца и группу его приближенных, с чувством глубокого удовлетворения и уверенности в завтрашнем дне расположившихся на вершине соседнего холма, откуда удобно командовать битвой и куда стрелы, по их мнению, не долетают. Да, вот так «одним махом семерых побивахом»: мощные аркбаллисты Китая пускали не одну стрелу, а целый пучок из 3–6, а то и 10 штук.

Но это все-таки исключительные обстоятельства. А в остальных случаях? Не является ли все же сила «сложносоставных» аркбаллист избыточной? Вот если бы в нашем мире водились драконы… Но они не водились. Даже в Китае.

Однако эта великолепная в своей завершенности «артиллерия» предназначалась не против монстров. И вообще не против живой силы. Во всяком случае, не прежде всего.

Во-первых, вспомним о зажигательных стрелах. Тяжелые аркбаллисты способны пролить на осажденный город огненный ливень с огромного расстояния — километров с полутора. Достаточно, чтобы их самих нельзя было поджечь в ходе внезапной отчаянной вылазки. И из городских метательных машин их не достанешь: т. е. достать-то можно, но срабатывает тот самый предел ПРИЦЕЛЬНОЙ дальности — поражаемая площадь куда как меньше, чем у города…

Во-вторых, страшный удар такой стрелы, а особенно — стрельного пучка (он, конечно, расходится в полете, но все равно бьет кучно, как картечь), в щепу разносит вражескую «артиллерию» и легкие деревянные укрепления. Собранные из балок и осадных щитов штурмовые или обзорные башни, навесные галереи на крепостной стене, такелаж и палубные надстройки кораблей… Ну, не так чтобы все это разваливалось от первого же попадания, но концентрированного огня не выдерживает. Кстати об огне: эта тактика вполне совместима с использованием зажигательных стрел!

Но главное, конечно, «в-третьих». Китайская специфика: даже в элитных городах-крепостях стена, во всяком случае на отдельных участках, представляет собой нечто вроде глинобитного дувала, лишь поверху надстроенного чем-то более твердым. И вот такую стену залпы аркбаллист буквально истыкивали тяжелыми стрелами, как бы выстраивая из них подобье… штурмовой лестницы! Затем по этим глубоко всаженным в стену «ступеням» лихо карабкались солдаты штурмовых групп, а попытка сбивать их — и ступени, и солдат — по возможности блокировалась стрельбой не только из сверхмощных и сверхдальнобойных аркбаллист, но вообще из всего, что было в распоряжении осаждающих. Конечно, не всегда успех оказывался на стороне групп штурма и прикрытия, но, во всяком случае, они были избавлены от очень неприятного этапа: подтаскивания тяжелой осадной техники вплотную к вражеской стене. А этот этап — проклятье любой осады!

Далеко ли били такие «создатели лестниц»? Китайские трактаты рекомендуют, для верности, ставить их «поближе» к стене: метрах в семистах.

Если для этого не было условий — можно и в 1000–1200 м, но при подобных обстоятельствах количеству и качеству «ступенек» надо уделять особое внимание.

Оцените силу этих суперчерезарбалетов! Да не забудьте, оценивая, учесть толщину и прочность крепления в стене «ступеньки», способной выдержать штурмовика в полном вооружении!

Учтите вдобавок, что карабкается он в горячке боя, ему некогда мягко ставить ногу и тщательно распределять по опорам вес…

Спрашивается: надо ли ограничиваться только облегчением штурма, почему бы из таких метательных машин, как из осадных пушек, не разрушать капитальные стены? Представьте, не получится: это стрелометы, а не камнеметы. Ядрами из них стрелять пробовали — и… отказались от этой идеи. Для сколько-нибудь приличной силы удара «ядерную» аркбаллисту надо подвести гораздо ближе— туда, где она и ее расчет (5-10 человек) уязвимы для стрелометов осажденных. Даже если ее прикрывать инженерными сооружениями: они ведь окажутся сравнительно легкими, переносными. А эта защита от залпов вражеских аркбаллист не очень-то спасает.

(В миниатюрах к ряду русских летописей изображены аркбаллисты — попроще, однолучные, но все равно станковые— стреляющие каменными ядрами. Почти всегда это — оружие осаждающих крепость «врагов-с-востока» (не обязательно монголов, но их — в первую очередь.) И, всегда без малейших признаков «почти», летописный текст не указывает прямо, что камни, разрушавшие стены, выстреливались именно из таких сверхарбалетов, а не других типов метательных машин. Похоже, тут дело в «художественной вольности», да и зарисовки ведь делались никак не с натуры, даже не синхронно исходному тексту. Впрочем, если у горожан не было собственной «артиллерии», то враг мог расположить свои баллисты и невдалеке от стен. Другое дело, что монголы, как мы сейчас увидим, в этом не нуждались.

Единственный «снаряд» аркбаллисты — кстати, не вражеской, а собственно древнерусской, — найденный у нас (эта стрела хранится в Оружейной палате московского Кремля), представляет собой цельнокованую стрелу почти в человеческий рост. А вообще-то плоховато было в Древней Руси и с по-настоящему серьезной фортификацией, и с метательными машинами. В том-то и беда, потому что монголы, одолев Китай, пришли к нам именно с китайской «артиллерией», идеально подходящей для наших крепостей: насыпной вал, деревянный тын…)

Как стреломет аркбаллиста равных не имеет: все остальные метательные машины ей не чета. Но сама по себе стрела, даже «артиллерийская», стенную кладку или глинобитный (а хоть бы и земляной) вал разрушить не способна. Так что при штурме крепости арбалетная артиллерия неизбежно должна сочетаться кое с чем еще. С тяжелыми камнеметами, действующими по иному принципу. С иными осадными орудиями и вообще мастерством осады укреплений. Да мало ли с чем!

…В свое время, когда краткий «прототип» этой статьи был опубликован на страницах журнала «Реальность фантастики», на меня обрушился град критики. У многих (включая и известных писателей, затрагивающих в своем творчестве оружейные вопросы) вызвала сомнения максимальная дистанция выстрела из аркбаллисты. В самом деле: простые расчеты показывают, что для стрельбы на полтора километра скорость стрелы должна достигать не менее 150 м/с. И это при угле возвышения 45 градусов, то есть прицельность только по азимуту!

Да, именно так. По сравнению со сложной аркбаллистой даже самому мощному из средневековых арбалетов доступна (в лучшем случае!) половинная скорость выброса стрелы. Речь ведь все-таки идет даже не о станковых, а воистину об «артиллерийских» системах из трех синхронно действующих луков, каждый из которых пусть и не стальной, но зато достигает длины порядка 3 м. Причем попасть слишком произвольная, но пусть будет так). Стреляла такая машина, конечно, не несколькими ядрами сразу, но лишь одним ядром весом примерно в полпуда (а скорее — большой стрелой размером с копье). Лук — деревянный, обмотанный берестой нужно в цель размером с город. Если же требовалась более высокая прицельность или пробивная сила, то баллисты все-таки придвигали поближе.

Проекты арбалетов с «обратной стреловидностью»: опять-таки по Леонардо

Исполинский «арбалет-пушка», вероятно, мог быть построен — но оказался бы слишком дорог, громоздок и уязвим для применения на практике. А вот малые и средние аркбаллисты вполне реалистичны! В данном случае Леонардо их отнюдь не изобрел: лишь усовершенствовал механизм наводки.

Реконструкция русского "осадного самострела" (пожалуй, слишком произвольная, но пусть будет так!). Стреляла такая машина, конечно, не несколькими ядрами сразу, но лишь одним ядром весом примерно в полпуда (а скорее — большой стрелой размером с копье). Лук — деревянный, обмотанный берестой.

Но при использовании зажигательных стрел большая дистанция иногда выгоднее средней. Скажем, в полукилометре метательную машину можно установить только ниже крепостной стены — зато километрах в полутора есть замечательная гряда холмов…

Впрочем, использование в неогнестрельной артиллерии огненных стрел тоже кое у кого вызвало сомнения. Типовые возражения выглядели примерно так: «Любая тряпка на стреле, да еще горящая, сильно собьет ее с курса. При малейшем ветре не будет вообще никакой прицельности. На современных танках и то стоят датчики ветра, а ведь у их снарядов скорости далеко не те!»

Все верно. Но, во-первых, «курс» — это, как уже говорилось, общее направление на город. А зажигательный боекомплект— не тряпка, но пропитанный неким составом волокнистый «чехол» или даже шнур, плотно обмотанный вокруг древка с учетом его центра тяжести. За время полета он не очень разгорается: «доходит до кондиции» уже на городских крышах, если стреле посчастливится там оказаться.

(Добавим: стрелы для таких сверхдальних выстрелов используются облегченные— по артиллерийским меркам, само собой. Весят они не больше, чем самые тяжелые из стрел, выпускаемых ручными арбалетами.)

Ну и, конечно, наличие бокового ветра — серьезный ограничивающий фактор. Иногда и впрямь приходилось дожидаться затишья. Но ограничивающих факторов и помимо этого хватало, потому-то осады порой бывали затяжными. Десятки, даже сотни дней, сотни и тысячи выстрелов метательных машин… подкопы, тараны, осадные башни, — успешно подведенные вплотную к стенам или уничтоженные «на полдороге», в том числе и залпами аркбаллист…

В принципе многолучные аркбаллисты могли бытовать и в Европе. Они, возможно, там действительно были — но я не вполне уверен, что эти конструкции осуществлялись «в металле» (ну и дереве, конечно).

Дело в том, что по-настоящему средневековые фрески и миниатюры, равно как и описания битв либо осад, подтверждают существование только аркбаллист «простых». Хотя и мощных, разумеется. Порой даже с усиленным, сложносоставным луком — но одним. А вот начиная с XVI века в разных трактатах (но на полях ли сражений? на стенах ли крепостей?) появляются очень сложные конструкции. Громадный арбалет Леонардо да Винчи, например.

Размером больше Царь-пушки, с как бы одним, но многослойным луком рессорного типа. Будь он построен — ему, по замыслу Леонардо, полагалось бы стрелять ядрами. Правда, не «пробивными», а взрывающимися и зажигательными: уже были такие.

Впрочем, Леонардо разработал не только арбалет-баллисту с многослойным луком, но и «многоарбалетную» конструкцию. Спроектирована она, извините за выражение, малость «через задницу» (что вообще-то крайне характерно для многих конструкций да Винчи!): револьверный барабан, вращаемый по принципу хорошо известного в ту пору ступального колеса — это еще куда ни шло, но сама ситуация, при которой стрелок находится внутри, а обслуживающая его команда — не только снаружи, но и спереди-сверху… Даже если навесной козырек, укрепленный для этого поверх стены, достаточно прикроет все это безобразие от вражеского обстрела и не слишком ограничит действия самого баллистерия — вряд ли игра стоит свеч. Не говоря уж о том, что достигнуть синхронизации действий тут, мягко говоря, тяжко.

(У Леонардо есть и другой эскиз, по которому видно, что эта «колесная аркбаллиста» — лишь часть системы обороны: за крепостной стеной должно были располагаться, вплотную друг к другу, множество таких колес! Право слово, лучше бы эту энергию потратить более рационально. Например — на перезарядку станковых арбалетов.)

Уточним: даже если составители трактатов порой увлекались излишним теоретизированием (да увлекались они, увлекались!), все же часть таких осадных арбалетов действительно была построена. Может быть, без оглядки на трактаты, а то и вопреки им. Зачастую это были очень сложные машины с «многоступенчатым» механизмом натяжения, который, тем не менее, требовалось взводить силами нескольких человек. А стрела порой напоминала скорее подкалиберный снаряд со стабилизаторами! Но во всех известных мне случаях лук у них один: правда, очень мощный, стальной — так что, видимо, оригинальность китайских аркбаллист объясняется хронической невозможностью создать по-настоящему большую дугу из по-настоящему хорошей стали.

Сочетание револьверного принципа с арбалетным (по Леонардо). На практике явно не стоило городить такой огород ради четырех выстрелов более-менее подряд — особенно если учесть, что перезарядка станковых арбалетов в «колесе» весьма проблематична

А вот это уже настоящая, не «фэнтезийная» римская аркбаллиста (для осады, а не боя в открытом поле — поэтому она выполнена на неподвижном лафете)

Тем не менее в одном из музеев Мюнхена хранится трактат XVI в., являющийся трансформированным для современных (с точки зрения его автора, конечно) условий переизданием «Epitome Rei Militaris» позднеримского автора Вегеция. В одном из отступлений, обращенных к современникам, содержится очень интересное описание и рисунок совершенно замечательной аркбаллисты, построенной (?) якобы с оглядкой на книгу Вегеция. В смысле «первоисточника» это уловка: аркбаллисты Вегеция — просто арбалеты, то ручные, то станковые (повышенной мощности, но конструктивно вполне стандартные); а все прочие его метательные машины действуют по принципу торсиона, за счет скрученных волокон. Что поделать: тогдашние теоретики и практики с гораздо большим уважением относились к разработкам, опирающимся «на древних». Любопытно, что во времена Вегеция действовали те же законы (только состав «древних» менялся!) — так что его собственный трактат вообще-то является не очень грамотным «дайджестом». Но через 12 веков он обрел столь благородную патину, что уже и сам мог активно стимулировать милитарную фантазию тогдашних реалистов!

Тем не менее эта метательная машина, если она была реально изготовлена — отчего бы и нет! — вполне могла найти себе место даже в пушечно-пороховом шестнадцатом столетии. Синхронизировать работу шести полудуг, разумеется, сложно — но это задача из числа выполнимых. Правда, спусковое и особенно натяжное устройство изображено, скажем так, крайне схематично: в реальности тут потребовалась бы не одна человеко-сила.

(Странное дело: мы не знаем ни единого случая, когда для натяжения использовалась бы конная упряжка. Именно тут военно-инженерная мысль античных и средневековых специалистов отчего-то пробуксовывала.)

А вообще-то эпоха метательных машин в нашей реальности еще не прошла, хотя и двигалась к закату вместе со средневековьем. Какое-то время спустя они воскресли как небоевое оружие: для охоты на… китов! Этакая гарпунная мини-пушка пружинного действия. Но у просто опытного гарпунера а-ля Нед Ленд из «20 тысяч лье…» имелись свои преимущества, у пороховых гарпунострелов — свои, а станковый арбалет оказался словно бы «ни нашим, ни вашим», так что вскоре был вытеснен и с этих позиций.

Был у него и еще один шанс, когда в обоих мировых войнах очень ограниченным тиражом, но все-таки возродились арбалетные гранатометы (кстати, в Первой мировой они даже соседствовали с торсионными гранатометами типа легких катапульт!). Об этом уже мельком упоминалось в статье о боевых арбалетах («НиТ» № 5/2006), так что уточним еще раз: речь идет об оружии станковом, весом и габаритами приближающемся к станковому же пулемету.

У немцев это были аркбаллисты в чистом виде, разработанные под метание штоковых гранатат: тех самых, что вообще-то были предназначены для выстреливания из винтовок, заряженных холостым патроном. Но вышло так, что винтовочный патрон с забрасыванием гранаты справлялся скверно (все-таки это была еще слишком «сырая» конструкция) — а вот у аркбаллисты такое получалось гораздо лучше.

Лук у этих гранатометов был «леонардовский»: рессорного типа, из нескольких стальных пластин. Применялось и какое-то натяжное устройство — но о конструкции его ни в одном из известных источников не сообщается: скорее всего, это был реечный храповик типа домкрата, который у классических арбалетов еще со средневековья именовался «немецкий ворот». Тетивой служил стальной тросик. Но сила распрямляющегося лука была столь велика, что даже такой трос иногда не выдерживал: пришлось установить перед дугой ограничительную планку.

Метательная машина как бы «по Вегецию». Зажигательные снаряды, стрелы для поражения живой силы и техники (скорее всего, «срезень» — не против людей, а против инженерных сооружений) — все законно! Смущают только ядра — но и они вполне пригодны для стрельбы по подступающей к бастиону пехоте

У французов окопная аркбаллиста (кстати, она стреляла не штоковыми, а обычными ручными гранатами) выглядела менее классически. Тетива ее, тоже стальная, крепилась не прямо к луку, а к пружинам-посредникам: то витым, то, как видно на этой иллюстрации, стержневым. В целом эта конструкция как будто должна обеспечивать лучший эффект — но на деле получилось скорее наоборот. У нас нет данных, что французские аркбаллисты превосходили немецкие по точности и дальности выстрела; а вот громоздкостью они их и в самом деле превосходили.

Интересно, что Леонардо да Винчи в свое время обдумывал арбалеты (или аркбаллисты?) не менее футурологической конструкции: с такой же «обратной стреловидностью», как получилась у французов. В одном случае он даже попробовал ролики применить!

Не знаем, дошло ли дело до испытаний в металле. Также не знаем, была ли воплощена на практике и еще одна конструкция примерно той же поры, уже никакого отношения к Леонардо не имеющая, но столь же странная. Не знаем даже, по какому принципу она действовала (возможно, на сей счет были сомнения и у самого «конструктора» — так что «за кадром» он предпочел оставить это намеренно). Но если по арбалетному — то вряд ли тут можно было ожидать особого эффекта.

Для стреломета желоб слишком широк (впрочем, изображение в любом случае схематично: ни натяжного, ни спускового устройства нет и в помине), а как камнемет аркбаллиста, мы уже знаем, имеет ограниченную эффективность.

Особенно в пушечное время. Разве что под каменную картечь ее можно приспособить, для стрельбы по живой силе на близкой дистанции. Или под зажигательные боеприпасы…

Тем не менее налицо, конструкторский поиск с элементами «благородного безумия»!

Впрочем, как уже говорилось, камнеметам при определенных условиях может найтись место и в пушечную эпоху. Последнее применение аркбаллисты (ее ли?) в этом качестве на поле боя относится… уже почти к XIX в.

Правда, это «поле боя» реально было скорее уж скалой. Гибралтарской.

Во время одной из последних попыток Испании отторгнуть у британцев Гибралтар (кампания 1779–1783 гг.) испанцы, при поддержке французского флота, сумели высадить десант на небольшой участок побережья. Для английской артиллерии это оказалась мертвая зона — но двое британских генералов, Р. Мелвилл и Д. Элиот, оказались достаточно грамотны, чтобы построить некие «метательные машины», стрелявшие каменными глыбами. Эти устройства внесли свой вклад в победу Великобритании. Сами-то по себе они были не слишком грозны, но стоило испанцам, спасаясь от камней, занять чуть иную позицию — как в дело тут же вступал ружейный и мортирный огонь.

Загадочное изображение метательной машины рубежа XV–XVI вв. Т. е. это датировка рисунка, а даты постройки эта машина, скорее всего, вообще не имеет

Увы, устройство и принцип действия этих «метательных машины» описаны довольно-таки туманно. Кажется, речь все-таки идет об аркбаллистах — но полной уверенности в этом нет.

А дальше наступает пробел. Вплоть до окопных боев Первой мировой. До Гражданской войны в Испании, когда республиканская армия в нескольких сражениях использовала импровизированные аркбаллисты для метания динамитных шашек: не от хорошей жизни, понятно, а из-за крайней нехватки чего-то более подходящего. До Второй мировой — например, уличных сражений по ходу Варшавского восстания 1944 г., когда поляки использовали многолучные (на китайский манер!) конструкции из автомобильных рессор, чтобы забрасывать гранаты и бутылки с зажигательной смесью в окна зданий, откуда немцы вели пулеметный огонь.

К сожалению или к счастью (скорее — первое: ведь глобальный уровень милитаризации с тех пор, мягко говоря, не понизился!), дальнейшее развитие военной техники обошло аккбаллисту стороной. Сейчас арбалеты спецназначения — легкие, маленькие, да и применяются они даже в самых специальных операциях куда реже, чем в голливудских фильмах. Разве что охота им открыта, но она-то тем более не для станковых.

Были у аркбаллист и кое-какие «гражданские» специальности. Например, можно ведь забрасывать не только гранату в неприятельский окоп, но и спасательный буек — в окрестности утопающего (не в него самого!!!). Однако и тут дело как-то ограничилось редкостной экзотикой…

Фотография эпохи Первой мировой: французские солдаты рядом с аркбаллистой-гранатометом

Во дворе замка Кройценштейн, под Веной, демонстрируется станок от несохранившейся акбаллисты. Для наглядности на него помещен обычный арбалет: разница масштабов налицо!

Т-54-55 и его противники

Шумилин С. Э.

часть III, начало в № 9.10, 2007 г

Заканчиваю описание легендарного советского танка Т-54/55 было бы интересно выяснить — как эти машины «смотрелись» на фоне своих основных соперников — американских и английских танков аналогичного периода времени. А оппонентами «пятьдесятчетверок» в 50-е годы были сначала американские М26 «Першинг» и М47 «Паттон II», а затем М48 «Паттон III» и М60, а также английские «Центурионы» различных модификаций…

Первые «пятьдесятчетверки» (обр. 1947-49 гг.) с успехом могли соперничать с «Центурионами» ранних выпусков и тем более с американскими М26/46, которые серьезно отставали от Т-54 по бронезащите, могуществу основного вооружения, запасу хода, пожаробезопасности и, разумеется, дешевизне и надежности. Дульная энергия советской 100 мм пушки Д-10Т составляла 647 тонно-метров, тогда как 90 мм орудие МЗА1 американского М46 «выдавало» всего 400 тонно-метров, а 83,8 мм орудие «Центуриона» МкЗ — 532 тоннометра. Правда зарубежные танки имели больший боекомплект (что вполне естественно учитывая меньший калибр их орудий) и некоторое преимущество в боевой скорострельности, однако весьма незначительное. По уровню броневой защиты танк Т-54 обр. 1949 года, безусловно, превосходил и М46 и «Центурион» МкЗ, причем это обеспечивалось не только большей толщиной броневых листов, но и чрезвычайно удачной формой корпуса, обеспечивавшей Т-54 отличный баллистический профиль и малую площадь проекции. Большие же размеры американских и английских танков (особенно высота) делала их прекрасной мишенью, увеличивая дистанцию прямого выстрела. А прямоугольная башня «Центуриона» при меньшей по сравнению с Т-54 толщине брони вообще не имела рациональных углов наклона. Основываясь на этих данных можно не боясь ошибиться утверждать, что в конце 40-х годов ни один из зарубежных танков массой 40–50 т не мог сравниться с Т-54.

Танки Т-55АМ польского производства с системой управления огнем «Мерида»

Современниками советских танков Т-54 обр. 1951 года стали американский М47 и английский «Центурион» Мк5. Танк М47 стал поспешной реакцией «американского ВПК» на результаты танковых боев в Корее, в которых оказалось, что наиболее мощные танки США того времени — М26 и М46 уязвимы для огня даже устаревших Т-34-85. Нужно отметить, что М47 имел стереоскопический прицел — дальномер. Это давало американскому танку серьезное преимущество (по сравнению с Т-54) в раннем обнаружении противника и попаданию в него первым выстрелом (правда, только при условии, что наводчик обладал стереоскопическим зрением, в противном случае прицел-дальномер превращался в бесполезную вещь). Броневая защита М47 была усилена и по своей стойкости практически сравнялась с защитой Т-54. В бою оба танка могли поражать друг друга в лобовые поверхности башни с дистанции 600–700 м. То есть между этими танками установился определенный паритет.

К середине 50-х годов, в СССР был запущен в производство Т-54Б, оснащенный двухплоскостным стабилизатором основного вооружения и инфракрасными приборами ночного видения. К этому же времени американцы выпустили модификацию М48А2 (также с двухплоскостным стабилизатором вооружения), а англичане «Центурион» Мк8. Само вооружение и бронирование соперников оставалось примерно на том же уровне. В результате боевая ценность советских и иностранных танков была примерно равной. Правда, Т-54 сохранил свое преимущество в тактической подвижности превосходя М48 по запасу хода почти в двое. С другой стороны американские танки М46, М47, М48 были более комфортные для экипажа (М48А2 впервые в мире был оснащен фильтро-вентиляционной установкой, для преодоления местности подвергнувшейся радиоактивному заражению), и к тому же имели довольно совершенную ходовую часть, что значительно снижало утомляемость экипажа.

К концу 50-х годов с появлением у потенциального противника 105-мм нарезного орудия L7 все изменилось. Первый же английский бронебойно-подкалиберный снаряд (БПС) L28 имел бронепробиваемость в 210 мм на дальности 2 км — т. е., практически гарантированно поражал танки Т-54/55. К этому времени на вооружение армии СССР и стран НАТО поступили новые танки Т-55, М60 и «Центурион» Мк9. Американский М60 также вооружался 105 мм пушкой М68 — лицензионным аналогом L7, а прицеливание облегчалось наличием баллистического вычислителя, автоматически вносящего необходимые поправки. Толщина лобового листа корпуса М60 была доведена до 120 мм. Англичане, также усиливали броню своих «Центурионов» (лоб корпуса до 127 мм), в результате чего защита корпуса, начиная с модели Мк.9 превзошла Т-54. Естественно «Центурион» Мк9, оснащался и новой пушкой L7.

В то же время, возможности Т-55 в борьбе с танками противника не увеличились— 100 мм подкалиберных и кумулятивных снарядов в его боекомплекте так и не появилось. А обычными бронебойными снарядами Т-55 мог поражать М60 и «Центурионы» на дистанции прямого выстрела только в борт — лобовая броня корпуса была ему не «по зубам». Таким образом, из-за отставания разработки современных боеприпасов и средств наведения (дальномеров, баллистических вычислителей) к началу 60-х годов танки Т-55 утратили свое превосходство в тактико-технических характеристиках над машинами противника.

Подводя итог можно сказать, что, не подвергая сомнению, выдающиеся характеристики танка Т-54 («сверхнадежный», «нестареющий», «суперподвижный», получивший стабилизатор основного вооружения и приборы ночного видения даже несколько раньше, чем танки НАТО), он в первой половине 50-х годов утратил свое подавляющее превосходство над «Паттонами» и «Центурионами», а с появлением на вооружении НАТО 105-мм танкового нарезного орудия даже оказался в невыгодном положении. Учитывая, что мощность их бронирования может считаться сопоставимой: толщина лба башни М48 — 180 мм, «Центуриона» — 152 мм и более, а броня корпуса всех М48 и поздних «Центурионов» была даже несколько сильнее, чем у Т-54. Меры по усилению противоснарядной и противокумулятивной защиты Т-54/55 были осуществлены только в середине 80-х, когда их время уже прошло безвозвратно (из войск первой линии они исчезли).

На этом фоне совершенно нелогичным представляется выпуск Т-55А в Омске продолжавшийся до 1977 года. Произведенные за это время танки шли не только союзным государствам, но и в Советскую Армию, хотя в конце 60-х промышленности уже следовало полностью переключиться на изготовление танков третьего поколения — Т-64 или Т-72. В итоге объем производства Т-54/55, как в СССР, так и за его пределами, достиг невообразимых величин — порядка 100 000 единиц (из них около 20000 — Т-54, до 50000 — Т-55, более 10000 — «Тип 59»). В таких количествах дотоле не выпускался ни один танк.

В 70-х годах (серийное производство танков Т-55А велось на Омском танковом заводе до 1977 года) отставание боевых характеристик Т-55 достигло критического уровня. В связи с этим, в СССР были осуществлены широкомасштабные программы по модернизации Т-54/55 уже находящихся в войсках. Эти работы выполняли танкостроительные заводы Министерства обороны, по технической документации головных конструкторских бюро. Целью самой масштабной из них, осуществленной в середине 80-х годов, было доведение боевых характеристик танков Т-55 до уровня основных боевых танков первого поколения — Т-64 и Т-72. Об ее эффективности может свидетельствовать тот факт, что по данным, представленным СССР на венских переговорах об ограничении обычных вооружений в Европе в 1990 году, на долю Т-54/55 приходилась пятая часть советского танкового парка размещенного на европейской территории СССР. В советских частях, дислоцированных в Восточной Европе (Т-54 — 1379 штук, Т-55 — 3140 штук).

Более подробное описание модификаций танков Т-54/55 было приведено в предыдущих номерах журнала (см. «НиТ» № 9 и № 10 за 2007 г.).

Румынский танк TR-85 — глубокая модернизация «пятьдесятпятки»

Танки Т-54/55 широко экспортировались в страны, которые выражали сочувствие идеям социализма или просто неудовольствие «империалистической» политикой США (таких набралось около сорока). Кроме того, лицензию на их производство получили Польша, Чехословакия и Китай. Танки производства Польши и Чехословакии предназначались в основном для вооружения национальных армий стран Варшавского договора и экспортных поставок (в СА они не использовались). Китай, получивший в 1957 году лицензию на производство Т-54А, после обострения отношений с СССР и прекращения технического сотрудничества, продолжил производство и совершенствование «пятьдесятчетверки» самостоятельно. В результате здесь на базе Т-54 было создано целое семейство боевых машин, почти такое же многочисленное, как и сами китайцы. Кроме вышеупомянутых стран модернизацией Т-54/55 самостоятельно занимались в Румынии, Египте, Израиле, Ираке и даже в Аргентине.

Польша

В Польше танки Т-54 А производились по советской лицензии на заводе «Bumbar-Labedy» в городе Гливице с 1956 до конца 1963 года. В 1964 году их сменили Т-55, а позднее и Т-55А.

К производству Т-54 поляки подошли творчески. Польские конструкторы из Военного автобронетанкового института внесли в его конструкцию ряд усовершенствований. Был несколько увеличен боекомплект, башня снабжена вращающимся поликом (как на советском Т-54Б), для облегчения работы механика-водителя введен гидравлический усилитель механизма поворота и главного фрикциона, улучшена смазка двигателя и система его воздушного запуска. Было увеличено количество внешних топливных баков (с трех до шести), благодаря чему запас хода танка возрос до 830 км. Такие танки польского производства известны под обозначением Т-54АМ. Выпускался также и командирский танк T-54AD («dowodka» — командир) с дополнительной радиостанцией. Для более удобного ее размещения поляки даже увеличили кормовую часть башни. Танки T-54AD предназначались для командиров полков и начальников штаба.

В середине восьмидесятых была проведена глубокая модернизация польских Т-55. Она проводилась с использованием советской документации по Т-55М, но опять же с местными вариациями. Польские танки получили накладную броню на днище (для защиты от мин) и на лобовые части башни и корпуса. Установленные бортовые экраны защищали верх ходовой части от действия кумулятивных боеприпасов, а вертикальные стальные листы прикрывали баки с горючим. На танке использовалась гусеница с резинометаллическим шарниром. Особенностью польского варианта Т-55 была специально разработанная система управления огнем «Мерида». Она включала лазерный дальномер, баллистический вычислитель, датчик параметров атмосферы. Лазерный дальномер был интегрирован в прицел наводчика, тогда как на танках других стран, в том числе и советских, он устанавливался отдельно в броневой коробке на маске пушки. Т-образный метеодатчик параметров атмосферы монтировался в передней части крыши башни и был хорошо заметен.

Американский танк М48АЗ во Вьетнаме

Чехословакия

Чехословакия получила лицензию на производство Т-54 А в 1958 году. Производство танков наладили на заводе ZTS (Zavod Trucanske Strojarne) в городе Мартине, Словакия. Здесь Т-54А выпускался серийно до 1964 года, после чего завод перешел на выпуск Т-55, а позднее и Т-55А. В течение серийного производства текущая модернизация чехословацких Т-54/55 проводилась аналогично советским машинам.

В 80-х годах, когда боевые и технические характеристики Т-55А перестали отвечать современным требованиям, в Чехословакии также была принята программа по их модернизации конечным итогом которой, должен был стать оригинальный чешский Т-55АМ2. Модернизацию предполагалось проводить в два этапа.

На первом этапе на танки устанавливалась разработанная в Чехословакии система управления огнем «Кладиво» (Kladivo). Ее применение существенно повышало точность стрельбы на дальностях до 4000 метров. Следующим заметным изменением была установка системы детектирования и индикации SDIO, которая оповещала экипаж об облучении танка лазерным прицелом противника. Танк прошедший такую модернизацию получал индекс Т-55АМ1.

На втором этапе чехословацкие Т-55 должны были получить систему управляемого вооружения 9К116 «Бастион» (но до развала СССР ее успели установить далеко не все танки), дополнительное многослойное бронирование и более мощный двигатель (В-55АМ2 мощностью 620 л.с.), т. е. пройти модернизацию в основном аналогичную советским Т-55М. Со всеми этими изменениями танк получал индекс Т-55АМ2 (с системой «Бастион» — Т-55АМ2-Б).

Т-55АМ2 состояли на вооружении чешской армии, словацкой армии, венгерской армии и армии бывшей ГДР.

Румыния

Румыния хотя и входила в организацию Варшавского Договора, однако держалась особняком. Такая политика находила отражение и в вопросах строительства вооруженных сил. Получив из Советского Союза Т-54 и Т-55, румыны, основываясь на их агрегатах, сконструировали свой собственный танк TR-580, а затем TR-85. Установка на нем немецкого 800-сильного дизеля привела к необходимости увеличению длины корпуса, что, в свою очередь, потребовало применения подвески с шестью катками (вместо пяти — на оригинальном Т-55). Производство танков велось на заводе в городе Брашеве. Развитием румынских TR-580 и TR-85 стал танк TM-800.

Китай

В 1957 году Китай получил лицензию на производство и несколько образцов танка Т-54А. Его серийный выпуск был организован на танковом заводе в городе Баотоу. В строительстве этого танкового завода и запуске Т-54А в серийное производство самое активное участие принимали советские специалисты. Позднее производство было развернуто еще на двух заводах — во Внутренней Монголии и в Шанхае. Выпуск китайской «пятьдесятчетверки» продолжался до 1987 года, правда, с 1961 года танк получил новое обозначение — «59» (Тип 59). В процессе выпуска машина неоднократно модернизировалась, приспосабливаясь под специфические условия Юго-Восточной Азии.

Танк «59» представлял собой советский танк Т-54А в китайском исполнении и являлся наиболее массовым в парке боевых машин Китая. Объемы его производства составляли: 70-е годы — 500–700 единиц, 1979-й — 1000, 1980-й — 500, 1981-й — 600, 1982-й -1200, 1983-й — 1500–1700 единиц. В середине 90-х годов на вооружении Народно-освободительной армии Китая находилось около 6000 танков «59». Значительное количество этих танков также экспортировалось.

Первые образцы танка «59» были вооружены 100-мм нарезной пушкой (лицензионной Д-10Т), стабилизированной в вертикальной плоскости. Ее эффективная дальность стрельбы составляла 700-1200 м. В начале 60-х годов танк «59» был сменен в производстве усовершенствованным танком «59 I», который примерно соответствовал советскому Т-54Б. Этот танк оснащался пушкой сэжектором, двухплоскостным стабилизатором, инфракрасными прицелами командира и наводчика, прибором наблюдения механика-водителя, а также лазерным дальномером. На танке «59-Н» 100-мм нарезная пушка была заменена 105 мм типа L7/M68. Для них китайская фирма «НОРИНКО» создала новые трассирующие оперенные бронебойные подкалиберные снаряды (БПС), которые отличались повышенной бронепробиваемостью.

Английский танк «Центурион» Мк12

Ирак

В Ираке, который имел на вооружении большое количество Т-54/55 и китайских «59», в конце 80-х годов были предприняты работы по усилению их защищенности и огневой мощи.

Так, например, в 1989 году на выставке вооружений в Багдаде были показаны «пятьдесятпятки» с усиленным бронированием, а также машина оснащенная 125-мм гладкоствольной пушкой типа 2А46 (производство этой советской пушки было налажено в Ираке для закупленных им танков Т-72) и механизмом заряжания аналогичным Т-72. Все это потребовало увеличить кормовую часть башни.

Во время «Войны в Заливе» 1991 года Ирак применял танки Т-55 с усиленной защитой. Эти танки, получившие обозначение «Энигма» имели установленные на них лобовых деталях и бортах корпуса и в передней части башни многослойные броневые панели общим весом 4,6 т. Для уравновешивания веса брони, размещенной в передней части башни, в ее кормовой части пришлось смонтировать специальный противовес. Танк так же был оборудован новыми приборами ночного видения. В течении войны 1991 года только одно подразделение иракской армии использовало на своих танках такие комплекты многослойной брони — это 5-я механизированная дивизия в Кувейте. Комплекты брони изготавливались в дивизионных мастерских базирующихся на заводах Багдада.

Египет

Основу танкового парка армии Египта в 70-80-е годы также составляли Т-54 и Т-62. Локальную доработку Т-54 египтяне провели еще перед войной 1973 года, установив на башне систему ночного видения производства западногерманской фирмы «АЭГ-Телефункен», аналогичную используемой на танках «Леопард-1».

После смены политического курса получение военно-технической помощи из СССР стало невозможным, а техника, доставленная из Союза ранее, со временем устаревала. В 1984 году командование вооруженных сил Египта приняло решение довести путем модернизации боевой потенциал танков Т-54 до уровня американского танка М60АЗ. Работы по модернизации Т-54 поручили отделению «Дженерал Продактс Дивижн» фирмы «Теледайн Континентал».

Результатом работы американских конструкторов стал танк «Рамзее». На «Рамзесе II» от Т-54 остались только корпус и башня, а все остальное (ходовая часть, двигатель, пушка, оборудование) сбыло заменено. Причем замена узлов далеко не всегда делалась из принципа обмена на лучшее, просто одной из целей модификации было достижение максимальной общности Т-54 с американским М60, который стал поступать на вооружение армии Египта.

В марте 1985 года один из египетских Т-54 доставили на завод фирмы «Теледайн» в Мичигане, где в течение года он проходил модернизацию. На танк установили усовершенствованный дизель AVDS-1790-5A, разработанный на основе мотора AVDS-1790-2C танка М60АЗ. Пятискоростную ручную коробку передач поменяли на гидромеханическую ТСМ-304, разработанную специально для средней и тяжелой гусеничной техники.

Установка нового двигателя и вспомогательного оборудования потребовала радикального изменения задней части корпуса Т-54, в результате длина танка увеличилась на 60 см.

Подвеска Т-54 также подверглась серьезной переделке. Вместо торсионов инженеры фирмы «Теледайн» установили гидропневматические амортизаторы, а поскольку танк удлинился, то каток. Опорные катки стали меньшего диаметра, а вверху появились поддерживающие гусеницу ролики, заменили и ведущие колеса.

Прицелы и приборы наблюдения командира и наводчика американцы оценили как примитивные и заменили их системой управления огнем «Титан» Mk.I бельгийской фирмы SABCA. Система «Титан» включает монокулярный прибор ночного видения и телескопический прибор наблюдения, объединенный с лазерным дальномером, индикатор на электронно-лучевой трубке, на который выводится вся необходимая для стрельбы информация, цифровой баллистический вычислитель и атмосферные датчики скорости и направления ветра, температуры и давления, а также указатель угла поворота башни.

100-мм пушку Д-10Т заменили на американскую 105-мм нарезную пушку М68. Огонь из нового орудия можно вести всеми типами боеприпасов НАТО. Все радиосвязное и переговорное оборудование было так же заменено на НАТОвское.

Внешне башня «Рамзеса» отличается от башни обычного Т-54 фарой системы ночного видения AM/VSS-3A, установленной над орудием, блоками дымовых гранат справа и слева башни и термозащитным кожухом пушки.

Улучшения не прошли даром для веса танка — модернизированный Т-54 потяжелел на 6360 кг (42,7 т). Однако благодаря более мощному двигателю максимальная скорость даже возросла (по шоссе — с 48 км/ч до 69 км/ч). Стоимость переоборудования Т-54 была значительно меньше, чем покупка нового М60АЗ, а модернизированный Т-54 даже превосходил М60. Однако, в конце концов от полноценной модерниза-???

Вероятной причиной этого стало принятие на вооружение Египта американских “Абрамсов”). Ограничились только заменой пушки Д-10Т на 105-мм пушку L7/M68 и установкой трансмиссии германской фирмы «Ренк»; эти работы выполнялись специалистами британской фирмы «Ройал Орднанс».

Египетский вариант модернизации Т-55 — танк «Рамсес»

Израиль

После войны 1967 года Израилю достались богатейшие трофеи, в числе которых было и несколько сотен танков. Испытывая постоянную потребность в пополнении танкового парка израильтяне решили включить Т-54, Т-55 и ПТ-76 в состав своей армии. Однако эксплуатировать их в первозданном виде было затруднительно.

В конце 60-х годов командование армии самообороны Израиля пришло к выводу о необходимости стандартизации танкового вооружения. В израильской армии находились танки нескольких типов, соответственно, вооруженные различными орудиями, что затрудняло снабжение танковых частей боеприпасами. В качестве единого орудия была выбрана лучшая в то время на Западе танковая пушка — английское 105-мм нарезное орудие L7 (точнее, ее американский вариант — М68). Эту пушку должны были получить все танки Армии самообороны Израиля — «Центурионы», М48, М60, а также и трофейные Т-54/55 и Т-62.

Часть Т-54/55 подверглась более серьезной переделке — на них установили американские дизели 8V-71T и пулеметы «Браунинг». Причина — та же, что и в случае с заменой орудия — упрощение снабжения и технического обслуживания. Т-54 с новыми моторами и вооружением получили обозначение Tiran (Ti-67). Перед войной 1973 года в Армии самообороны имелось более 100 (Ti-67).

Еще более радикальный вариант модернизации танка Т-55 впервые был официально показан в 1984 году. Танк «S» получил новую систему управления огнем «Матадор», разработанную израильской фирмой «Элбит», американский двухплоскостной стабилизатор вооружения фирмы «Каддилак Гэйдж», систему пожаротушения “Халон”, использовавшуюся на танках «Меркава». Вооружение танка усилили 60-мм минометом, размещенным с левой стороны башни. На танке «S» предусмотрена возможность навески элементов динамической защиты «Блэйзер» (постепенно все израильские танки Т-54/55 и Т-62 были оборудованы динамической защитой). Установка нового двигателя привела к небольшому увеличению удельной мощности по сравнению с исходным образцом (с 15,8 л.с./т до 16,03 л.с./т), зато разгонные характеристики танка улучшились в полтора раза.

После войны в Ливане была сформулирована концепция тяжелого бронетранспортера для действий в городских условиях, по броневой защите как минимум не уступающего танку. Проектные работы по такой машине начались в 1982 году, однако опытный образец был изготовлен лишь в 1987 году. В качестве базы для бронетранспортера выбрали трофейные танки Т-54.

БТР «Ахзарит» бронирован значительно лучше, чем танки Т-54 или Т-55, на базе которых он создан! О степени защищенности машины позволяет судить ее масса — 44 т (для сравнения — масса пустого танка Т-54 34 т, без башни — 28 т). Борта и корма прикрыты дополнительными бронелистами.

В боевом отделении БТРа могут разместиться 10 человек, включая механика-водителя, место которого находится в левой части боевого отделения. Справа от сидения механика-водителя расположено место командира; сзади, по оси БТР, — место стрелка. Вооружен БТР дистанционно — управляемым пулеметом М-240 калибра 7,62 мм, смонтированным на турели рядом с люком стрелка. Возможна установка еще трех пулеметов винтовочного калибра на крыше боевого отделения рядом с люками командира и десанта.

Массовое переоборудование танков в бронетранспортеры началось в 1988 году, а всего Армия обороны получила примерно 250 БТР на базе Т-54/55.

Аргентина

На другом берегу Атлантики модернизировать Т-55 пытались не только американцы. По данным зарубежной печати в 1989 году усовершенствованием Т-55 состоявших на вооружении армии Перу занималась аргентинской фирма «TENSА».

У модернизированной машины была установлена дополнительная броня на башне (по типу Т-55М), над маской пушки — лазерный дальномер. На крыше башни имелась мачта с метеодатчиками, что свидетельствовало о наличии у танка системы управления огнем на основе электронного баллистического вычислителя. Ходовая часть прикрыта резиновыми экранами.

В составе Советской армии танки Т-54 использовались при вводе войск в Венгрию в 1956 году, в 1968 году, вместе с Т-55, помогали ликвидировать «отклонения в строительстве социализма» в Чехословакии, а так же состояли на вооружении ограниченного контингента советских войск в Афганистане.

В 1956 году в Венгрии «пятьдесятчетверкам» пришлось повоевать со своим «дедушкой» — Т-34/85. В Будапеште повстанцы захватили пять тридцатьчетверок Венгерской народной армии, которые затем принимали участие в боях с частями Советской армии вошедшей в город.

В период боевых действий в Афганистане 1979–1989 годы, танки Т-55 различных модификаций имели на вооружении танковые подразделения и части 40-й армии. Использование здесь относительно старых танков, объясняется несколькими факторами. Во-первых, наиболее современные танки направлялись в дивизии Западной группы войск, а части дислоцированные на южной границе СССР в этот период были укомплектованы Т-55 и Т-62. Во-вторых, моджахеды на протяжении всей войны не имели танков и располагали ограниченным числом противотанковых средств, главным образом РПГ и безоткатными орудиями.

В Афганистане танки использовались небольшими подразделениями (взводы, реже роты), которые придавались для усиления мотострелковым, парашютно-десантным, десантно-штурмовым батальонам. На наиболее важных участках танки включались в состав сторожевых застав, охранявших коммуникации. Здесь они использовались в качестве дальнобойных, маневренных огневых средств. В начальный период войны, учитывая отсутствие у моджахедов средств ночного видения, танки использовались для захвата важных объектов внезапным ночным ударом. Так, в декабре 1982 года танковая рога, совершив ночной марш, с ходу атаковала сильно укрепленную переправу через реку Панджшер на входе в Пандшерское ущелье. Бой велся с применением только приборов ночного видения. Моджахеды не имея представления о силах атакующих, бежали. Танки захватили переправу и обеспечили проход в ущелье мотострелковых подразделений.

Израильская модернизация Т-54 — танк Tiran I (или Ti-67) вооруженный 105 мм пушкой М68

Израильский тяжелый бронетранспортер «Ахзарит», созданный на базе

В целом Т-55 подтвердил свои боевые качества, хотя в Афганистане проявились и некоторые его недостатки. В условиях высокогорья и сильной запыленности возникли проблемы с работой силовой установки, трансмиссии и ходовой части. Выявилась низкая стойкость к воздействию мин различного типа. Боевые потери танков Т-55 в Афганистане были сравнительно низкими. Соотношение выхода из строя по техническим причинам и боевым повреждениям бронетехники составляло 20/1. Боевые потери случались в основном от подрыва на минах, при этом более 50 % поврежденных танков требовало капитального ремонта или вообще не подлежало восстановлению. Опыт боевых действий в Афганистане был использован при модернизации Т-55. Принятые на вооружение танки Т-55М имели улучшенную противоминную стойкость и усиленную броневую защиту. Они тут же стали поступать в 40-ю армию.

Известны многочисленные факты применения «пятьдесятпяток» в различных горячих точках возникших на территории СССР, а затем и СНГ. Например, во время армяно-азербайджанской войны в Нагорном Карабахе. Здесь был отмечен случай танкового боя, когда азербайджанский Т-55 с дистанции 1000–1200 м поразил подкалиберным снарядом башню армянского Т-72.

Достаточно широко применялись Т-55 в ходе вооруженного конфликта в Абхазии. Грузинская армия располагала большим количеством танков Т-55. Только от 10-й дивизии Закавказского военного округа в Ахалцихе грузинской армии было передано 108 танков Т-55М. Российская сторона передала боевую технику Грузии с условием, что она не будет использоваться во внутриполитических конфликтах, однако об этом забыли уже на следующий день. Абхазская сторона так же применяла Т-55, правда в очень ограниченных количествах — спустя четыре месяца после начала вооруженного конфликта абхазские формирования располагали только 8 танками (вероятно захваченных у грузин).

За пределами Советского союза танки Т-54/55 участвовали в боевых действиях практически на всех континентах и продолжают воевать вплоть до настоящего времени. К сожалению указать точные цифры переданных в ту или иную страну танков этого типа не представляется возможным, тем более, что их поставки осуществлялись не только из СССР, но также и и из Польши и Чехословакии. Танками «59», «69» своего производства активно торговал Китай. Кроме того, в ходе вооруженных конфликтов танки переходили из рук в руки, захватывались в качестве трофеев, причем иногда в значительных количествах.

В различные годы Т54/55 поставлялись, состояли или состоят на вооружении в: Албании (15 Т-54 и 15 «59» на 1995 г.), Алжире, Анголе (66 Т-54Б на 1995 г.), Афганистане, Бангладеш (Т-54/55, «59»), Болгарии (Т-54, 1145 Т-55 на 1991 г.), Боснии и Герцеговине (Т-55), Венгрии (Т-54, 1139 Т-55 на 1991 г.), Вьетнаме, Гвинее (8 Т-54 на 1992 г.), ГДР (Т-54, 1725 Т-55 на 1991 г.), Египте, Заире (16 «59» на 1995 г.), Замбии (16 «59» на 1995 г.), Израиле (трофейные египетские), Индии (500 Т-55), Ираке, Иране, Йемене, Камбодже, Китае (Т-54А, «59», «69», «79», «80», «85»), Конго (Т-54), Кубе, Ливане, Ливии (100 Т-54 на 1975 г. +Т-55), Мавритании (Т-54), Мьянме (100 «6911» на 1995 г.), Мозамбике, Монголии, Пакистане (1200 «59», 250 «69», 51 Т-55 на 1995 г.), Перу (около 300 Т-54/55), Польше (Т-54, 2093 Т-55 на 1991 г.), Румынии

Иракский танк «Энигма» с дополнительным бронированием (Т-54,1786 Т-55 включая румынские варианты TR-85 и TR-580 на 1991 г.), Северной Корее, Сирии, Сомали, Судане (70 Т-54 на 1979 г.), Таиланде (24 «59» и 110 «69» на 1995 г.), Танзании (26 “59” на 1995 г.), Того, Уганде, Финляндии (12 Т-54 на 1959 г., 70 Т-55 на 1995 г.), Хорватии, Центрально-Африканской республике, Чехословакии (Т-54, 1927 Т-55 на 1991 г.), Эфиопии, Югославии (Т-54Б, Т-55АМ).

Наиболее яркой страницей боевой карьеры Т-54/55 стали ближневосточные войны. Здесь будучи на протяжении более 30 лет основой танковых войск различных арабских государств, они принимали участие во всех вооруженных конфликтах. Причем зачастую одновременно в составе армий обоих противоборствующих сторон. Описание участия Т-54 и Т-55 в многочисленных арабо-израильских войн заняло бы слишком много места, тем более что об этом «НиТ» уже писал в статье о танке Т-62 (см. №1 и № 2 за 2007 г.)

Индия-Пакистан

С середины 60-х годов танки Т-54/55 советского и китайского производства в значительных количествах поставлялись в Индию (советские Т-54 А, Т-55) и Пакистан (китайские «59»). После первой индо-пакистанской войны 1965 года Пакистан наладил тесное военной сотрудничество с Китаем, который успешно восполнил пакистанские потери необходимым военным имуществом, включая несколько сотен танков «59». По западным данным к 1971 году в пакистанской армии насчитывалось не менее 700 танков «59». В конце 60-х годов пакистанские «59» были слегка модернизированы, что бы полнее удовлетворять местным требованиям. В задней части башни была укреплена большая корзина для укладки возимой амуниции, а по бокам установлены гранатометы дымовых гранат английского образца. Со своей стороны Индия получила из СССР 500 танков Т-54А и Т-55 (по другим данным 450 шт.).

Китайские «59» и советские Т-55 встретились в боях второй индо-пакистанской войны 1971 года. Ввиду того, что эти танки были очень похожи и той и другой стороне пришлось принимать меры, что бы отличить своих от чужих. Причем если пакистанцы решили этот вопрос традиционно — нанеся на свои «59» знаки быстрого опознавания — горизонтальную белую полосу (шириной около 25 см) вокруг башни с разрывом на левой и правой стороне для номера и белую полосу на эжектор пушки, то индусы поступили более оригинально. Они установили на стволы своих Т-54/55 ложные эжекторы увеличенного размера (на расстоянии 2/3 длины ствола от башни). Благодаря этому пушка Д-10 стала издали напоминать английскую пушку L7, которой были вооружены индийские «Центурионы» и «Виджаяты», в большом количестве состоявшие на вооружении индийской армии.

Иракский танк «Энигма» с дополнительным бронированием

Вьетнам

В Северный Вьетнам (ДРВ) первые танки Т-54 прибыли из СССР в 1964 году. Они поступили на вооружение 202-го бронетанкового полка (первой и единственной на то время вьетнамской танковой части). В нем уже имелись танки Т-34/85 и ПТ-76. По западным данным к 1969 году бронетанковые войска ДРВ имели 60 Т-54, 50 Т-34/85 и 300 ПТ-76.

Впервые северо-вьетнамские Т-54 вступили в бой в феврале 1971 года. В это время Сайгонские войска проводили операцию «Лам-Сон 719» на территории Лаоса, целью которой было нарушить работу «Тропы Хо Ши Мина» — системы коммуникаций по которой снабжались южновьетнамские партизаны. 8 февраля 1-я бронетанковая бригада армии Южного Вьетнама (в ее состав входили 11-й и 17-й бронетанковые полки вооруженные легкими танками М41 АЗ) начала наступление на лаосские города Алоу и Тхепон, с целью перерезать стратегическую дорогу № 9. В завязавшихся боях приняли участие 202-й бронетанковый полк и два отдельных танковых батальона, укомплектованные Т-54, приданные для усиления 70-му армейскому корпусу ДРВ. 10 февраля южно-вьетнамские войска захватили Алоу, а основные бои с применением Т-54 развернулись севернее, в них по западным данным было потеряно до 9 танков Т-54 (19 февраля — 6 шт. и 27 февраля — 3 шт.).

К концу 1971 года СССР и Китай поставили в ДРВ дополнительное вооружение, включая танки Т-54 и «59». Благодаря этим поставкам в ноябре 1971 года были сформированы новые танковые полки 201-й и 203-й, а так же реорганизован старый 202-й полк. Обычным для танкового полка стал трехбатальонный состав — один батальон Т-54, один ПТ-76 и один — оснащенный бронетранспортерами.

В 1972 году Ханой запланировал провести решительное наступление на юг, силами регулярных подразделений армии ДРВ. В рамках его подготовки 171-й танковый батальон из 203-го бронетанкового полка был переброшен по «Тропе Хо Ши Мина» из Северного Вьетнама в район восточнее Той Няня, недалеко от Камбоджийской границы. 38 сильно закамуфлированных танка Т-54Б прошли своим ходом по джунглям более 900 км. за два месяца.

Первый удар армия ДРВ нанесла 30 марта 1972 года по позициям южновьетнамских войск, расположенных вдоль демилитаризованной зоны в районе 38-й параллели, силами пяти пехотных дивизий при поддержке 201-го и 202-го бронетанковых полков. 3-я пехотная дивизия Южного Вьетнама была смята и, потеряв почти все тяжелое вооружение, отброшена к городу Куанг-Чи. Чтобы задержать наступление, к Куанг-Чи был спешно переброшен 20-й танковый полк армии Южного Вьетнама, на вооружении которого находились американские танки М48. 2 апреля к западу от Донг-Ха рота М48 обстреляв наступающие северо-вьетнамские танки с дальней дистанции подбила два Т-54 и девять ПТ-76. 9 апреля наступление вьетконговцев было продолжено, что стоило им еще шестнадцати Т-54.

Т-55 разбивает баррикаду из автобусов и грузовиков, Прага, 1968 г.

После некоторого затишья, 27 апреля наступление возобновилось. Т-54 прорвали линию укреплений, и над обороняющимися частями нависла угроза окружения в районе к северу от Куанг-Чи. Начавшееся планомерное отступление через некоторое время превратилось в бегство, при котором 20-й танковый полк потерял все свои М48. Куанг-Чи пал 2 мая. Длившееся месяц сражение закончилось, но для продолжения наступления у северовьетнамцев сил уже не было. Штаб 20-го танкового полка армии Южного Вьетнама заявил об уничтожении в ходе этих боев более 90 танков Т-54 и ПТ-76 (все собственные потери — 100 % имевшихся до начала сражения М48, отнесли на счет «не боевых повреждений»). Менее успешно вьетконговские танки применялись в боях за города Контум и Ан-Лок. Всего за время наступлений 1972 года войска ДРВ потеряли около 400 танков. Для восполнения потерь в 1973 году СССР поставил в Северный Вьетнам очередную партию танков — Т-55, Т-54, Т-34/85 и ПТ-76. Из Китая были получены танки «59» и «63». Всего было поставлено около 600 танков. Благодаря этим поставкам Северный Вьетнам смог укомплектовать 9 бронетанковых полков.

Боевые действия в 1975 году начались с наступления северо-вьетнамских войск на города Гуе и Да-Нанг, в котором участвовали 273-й и 574-й бронетанковые полки (имевшие по одному батальону укомплектованному Т-54). После падения Да-Нанга — 30 марта, было принято решение взять Сайгон до наступления сезона дождей. Бронетанковые силы ДРВ начали стремительное наступление на юг вдоль приморского шоссе, проходя до 50 км в день. В середине апреля 202-я бронетанковая бригада уже развернулась около Сайгона, с востока и юго-востока подходили другие отдельные танковые части. В концу апреля количество северо-вьетнамских танков вокруг Сайгона достигло четырех сотен. Штурм столицы завершился 30 апреля, когда танк Т-54 № 843 из 203-й бронетанковой бригады прорвался к Президентскому дворцу.

В 1979 году северо-вьетнамские Т-54 участвовали в отражении наступления китайских войск на северные провинции ДРВ. В этом конфликте они противостояли своей китайской копии — танку «59», которые, правда, были уже оснащены лазерными дальномерами, что существенно повышало точность стрельбы из пушки.

Иранский танк «69» китайского производства, на маске орудия установлен лазерный дальномер (период ирано-иракской войны 1980–1988 гг.)

Африка

Полем боя для Т-54 был и африканский континент. Во время сомалийско-эфиопского конфликта в 1978 году Т-54 находились в войсках обеих сторон. Во всяком случае, они принимали участие в боях в составе войск Сомали. Значительное количество танков Т-54 было передано Анголе после провозглашения независимости в 1976 году. В составе Народной армии Анголы (в которой правда было немало советских и кубинских военнослужащих) они широко использовались в боях с отрядами движения УНИТА и частями армии ЮАР. Интересно, что в специфических условиях полупустынь юга Анголы и рейдового (со стороны ЮАР) характера боевых действий противником «пятьдесятчетверок», и довольно опасным, стали пушечные колесные бронемашины ЮАР. Несмотря на слабое бронирование ЮАРовские бронемашины «Эланд» Мк7 и «Ратель» FSV 90 были вооружены 90 мм пушкой (начальная скорость снаряда— 750 м/с), которая могла пробить броню Т-54. Так сообщалось, что в ходе напряженных боев на юго-востоке Анголы осенью 1987 года бронемашины «Ратель» FSV 90 уничтожили несколько танков Т-54. Естественно, что и ЮАРовские бронемашины несли чувствительные потери. Так только в боях за переправы на реке Ломба 13–14 сентября 1987 года было уничтожено четыре бронемашины «Ратель».

Европа

В 90-х годах Т-55 пришлось повоевать и в Европе — полем боя стала территория разваливающейся Югославии. Со второй половины 1991 года на территории Югославии начались боевые действия, переросшие в гражданскую войну. Развитие кризиса было обусловлено приходом к власти в Словении и Хорватии националистических сил, взявших курс на выход этих республик из состава СФРЮ и ориентацией центральной власти в Белграде на силовое решение конфликта. Боевые действия в Хорватии начались летом 1991 года. Эта была самая настоящая война, в которой обеими сторонами применялись авиация, артиллерия, бронетанковые части. В боях участвовали все типы танков, находившиеся на территории Югославии — Т-55, М-84 (югославский вариант Т-72) и даже Т-34-85 (бывший на вооружении территориальных формирований Югославской народной армии). «Пятьдесятпятки» применяли обе стороны — некоторое количество этих танков хорватам удалось захватить у сербов. Известно, что в боях на Адриатическом побережье в районе Дубровника сенью 1991 года югославская народная армия использовала Т-55. Один из них был уничтожен экипажем хорватского танка Т-34/85 с надписью «MALO BIJELO». Слабость броневой защиты Т-55 экипажи пытались компенсировать самыми различными способами вплоть до обвески своих машин мешками с песком. И это приносило успех— так хорватский танк с собственным именем «MARINA» выдержал два попадания ПТУР, а затем смог еще уничтожить танк, два бронеавтомобиля и грузовик.

Харьковский Т-55АГМ с 125-мм гладкоствольной пушкой по комплексу боевых свойств приближается к танкам третьего поколения

Жизнь продолжается…

Накопленный мировым танкостроением после Второй мировой войны опыт эксплуатации танков показывает, что «жизненный цикл» (т. е. время с момента поступления в войска до снятия с вооружения) этого вида боевой техники составляет в среднем около 30 лет. Учитывая, что во многих странах танки Т-54/55 продолжают нести военную службу до сих пор, их «жизненный цикл» уже в два раза превысил среднестатистический. И уходить им в отставку пока еще рано. Однако время неумолимо бежит вперед, идет стремительное развитие противотанковых средств, разрабатываются новые виды оружия, меняется тактика ведения боя, появляются новые технологии. В таких условиях вполне естественно, появление в последнее время многочисленных проектов по модернизации танков. Особенный интерес к подобным проектам проявляют арабские и азиатские страны, располагающие достаточно большим парком Т-55 и их копий китайского производства.

Так, например, Словакия предлагает свой вариант модернизации, в соответствии с программой M-55S1. Словенский Т-55 перевооружен 105-мм нарезной пушкой (разновидность L7), оснащен новой СУО с атмосферными датчиками, более совершенными по сравнению с базовыми приборами наблюдения и прицеливания, тепловизором. Лоб корпуса и башни прикрыт навесной динамической защитой, представляющей собой разновидность израильской динамической защиты «Блэйзер»; заменена и моторно-трансмиссионная группа.

Но, самые кардинальные варианты модернизации, естественно, предлагают бывшие производители Т-54/55 — украинское ХКБМ (Харьковское конструкторское бюро по машиностроению им. Морозова) и российский ОЗТМ (Омский завод транспортного машиностроения). Так, харьковский Т-55АГМ по комплексу боевых свойств приближается к танкам третьего поколения: усилена защита (как за счет пассивной брони, так и при помощи ВДЗ «Нож»), установлена 125-мм гладкоствольная пушка (копия 2А46М), двигателем стал двухтактный дизель серии 6ТД, в СУО по желанию заказчика могут включаться панорамный прибор наблюдения, тепловизор третьего поколения, современный баллистический вычислитель и т. п.

Омские проекты еще более радикальны. Танк Т-55М(5) оснащен новой СУО с комплексом управляемого вооружения, модернизированным прибором командира ТНК-1СМ современным радиооборудованием, встроенной динамической защитой корпуса и башни. Бортовые экраны со стальными элементами повышают защищенность от кумулятивных боеприпасов. Усилена противоминная стойкость днища. Ствол орудия снабжен термоизоляционным кожухом, который уменьшает изгиб ствола из-за неравномерного нагрева при стрельбе. Для компенсации возросшей массы, на танк устанавливаются облегченные опорные катки из алюминиевого сплава и более мощный двигатель В-55У. В результате динамические и огневые возможности нового танка существенно возросли. В проекте Т-55М(6) вообще трудно узнать бывший Т-55. На танк устанавливается башня с вооружением от Т-72Б, но вместо стандартного механизма заряжания (размещавшегося в корпусе), новый механизм заряжания расположен в специальном контейнере позади башни. Система управления огнем опционная — или такая же, как на Т-72Б или аналогичная Т-80У. Для компенсации возросших нагрузок на шасси, в подвеску добавлен шестой (передний) каток Для облегчения танка катки изготавливаются из алюминиевого сплава (возможно также использование катков Т-80).

Правда многие эксперты ставят под сомнение целесообразность подобных модернизаций, так как по стоимости они приближаются к постройке нового танка, а по характеристикам и ресурсу эксплуатации модернизированная машина может ему уступать. А тем временем, бесчисленные Т-54 и Т-55 продолжают нести службу в армиях многих государств и им наверняка найдется место в будущих конфликтах. Эти танки навсегда останутся на страницах истории военного дела — как самые массовые танки XX века, как символ таланта отечественной конструкторской мысли и как зримое воплощение былой непобедимости советских танковых армий.