«СМЕРШ»: операции и исполнители

Глава первая «СМЕРШ»: СТАЛИН И АБАКУМОВ

Из курса лекций:

«Органы контрразведки Советского Союза.

В связи с надвигающейся угрозой нападения нацистской Германии на СССР в феврале 1941 года была проведена реорганизация его органов государственной безопасности.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 февраля 1941 года Народный комиссариат внутренних дел был разделен на два наркомата: внутренних дел (НКВД) и государственной безопасности (НКГБ).

В союзных и автономных республиках образовывались соответствующие наркоматы, а в краях и областях — управления.

Организационная структура Народного комиссариата государственной безопасности, основные направления и задачи его деятельности определялись Приказом НКГБ СССР № 9002 от 26 февраля 1941 года.

Задачи органов военной контрразведки были определены Постановлением Совета народных комиссаров СССР (СНК СССР) и Центрального комитета Всероссийской коммунистической партии (большевиков)/ЦКВКП(б)/ от 8 февраля 1941 года.

Однако к началу Великой Отечественной войны органы НКГБ не сумели закончить реорганизацию и оказались недостаточно подготовленными к работе в военное время, что отрицательно сказалось на результатах их борьбы с разведывательно-подрывной деятельностью спецслужб нацистской Германии, особенно в начальный период войны. Поэтому Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июля 1941 года и постановлениями ГКО СССР от 17 июля 1941 года и 10 января 1942 года органы внутренних дел и государственной безопасности снова были объединены в один наркомат — НКВД, а органы военной контрразведки выведены из состава НКО и НК ВМФ СССР и переданы в НКВД СССР на правах особых отделов.

Данная структура просуществовала до апреля 1943 года, когда в силу коренных изменений, происходящих в военно-политической обстановке на советско-германском фронте, было признано целесообразным разделить НКВД СССР на два наркомата — НКВД и НКГБ, а особые отделы НКВД преобразовать в особые отделы < СМ ЕРШ» («Смерть шпионам») НКО и ВМФ с соответствующими отделами на местах.

В указанной структуре органы безопасности СССР решали свои задачи до конца Великой Отечественной войны».

Москва, Кремль, апрель 1943 года…

На совещании руководителей разведслужб, на котором был создан «СМЕРШ», председательствовал сам И. В. Сталин. Официальные документы свидетельствуют, что первоначально предполагалось название «СМЕРНЕШ» — от распространенного в годы войны лозунга «Смерть немецким шпионам!», — но Сталин, набивая табаком свою любимую трубку, возразил:

— Почему, собственно говоря, мы должны иметь в виду немецких шпионов? Разве разведывательные службы других стран не действуют против нашей страны? Давайте назовем «Смерть шпионам»… или кратко — «СМЕРШ».

Сталин подчеркнул огромное значение «СМЕРШ» тем, что взял его деятельность под свой личный контроль как председатель Государственного Комитета Обороны и Народного комиссариата обороны СССР.

Однако непосредственно руководить реформированной военной контрразведкой было поручено Виктору Семеновичу Абакумову, личности, оставившей достаточно весомый след в истории…

Виктор Абакумов родился в 1908 году в Москве, в семье рабочих. Образование — низшее, специальности не имел. Член ВКП(б) с 1930 года.

Начал работать с двенадцати лет, в девятнадцать стал стрелком военизированной охраны, с 24 лет начал свою карьеру в НКВД — сначала уполномоченным, потом оперуполномоченным Комиссариата внутренних дел, затем оперуполномоченным ГУЛАГа.

В 1937–1938 годах служил в Главном управлении госбезопасности НКВД, оттуда получил назначение на должность начальника НКВД Ростовской области, где провел два года — 1939-й и 1940-й.

Когда наркомом внутренних дел СССР назначили Лаврентия Берию, Виктор Семенович работал в управлении НКВД Ростовской области. В поле зрения руководства он попал в период, когда началась массовая реабилитация людей, арестованных при Генрихе Ягоде и Николае Ежове. Были созданы в краях и областях специальные группы по реабилитации, куда входили вместе с сотрудниками прокуратуры и работники НКВД. В одну из таких групп включили тогда и Абакумова. Именно там он и выдвинулся.

Года через два Виктор Абакумов уже работал в центральном аппарате НКВД в Москве.

В войну Абакумов — начальник управления особых отделов НКВД, начальник Главного управления контрразведки «СМЕРШ» Наркомата обороны СССР, заместитель наркома обороны СССР.

В 38 лет он стал заместителем наркома внутренних дел, за восемь лет пройдя путь от уполномоченного до заместителя наркома. В 1946–1951 годах — министр государственной безопасности СССР. Генерал-полковник.

Свидетели сохранили для истории его облик, списанный, что называется, «с натуры»:

«Высокий (еще увеличенный высокими каблуками), с зачесанными назад черными волосами, с погонами комиссара второго ранга, Абакумов победно попирал локтями свой крупный письменный стол. Он был дюж, но не толст (он знал цену фигуре и даже поигрывал в теннис). Глаза его были неглупые и имели подвижность подозрительности и сообразительности.

Кабинет Абакумова был если и не зал, то и не комната. Тут был и бездействующий мраморный камин и высокое пристенное зеркало; потолок — высокий, лепной, на нем люстра, и нарисованы купидоны и нимфы в погоне друг за другом (Абакумов разрешил там оставить все, как было, только зеленый цвет перекрасить, потому что терпеть его не мог). Была балконная дверь, глухо забитая на зиму и на лето; и большие окна, выходившие на площадь и не отворяемые никогда. Часы тут были: стоячие, отменные футляром; и нака-минные, с фигуркою и боем; и вокзальные электрические на стене. Часы эти показывали довольно-таки разное время, но Абакумов никогда не ошибался, потому что еще двое золотых у него было при себе: на волосатой руке и в кармане (с сигналом)»[1].

4 июля 1951 года Абакумов был отстранен от занимаемой должности, а восемь дней спустя в Прокуратуре СССР «ознакомлен» с постановлениями о возбуждении против него уголовного дела по признакам статьи 58-1 «б» Уголовного кодекса РСФСР («измена Родине, совершенная военнослужащим») и об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей в Сокольнической тюрьме МВД (печально известная «Матросская тишина»).

Содержался позднее в Лефортовской, Бутырской и во Внутренней тюрьмах МВД СССР. В целях конспирации помещен в одиночной камере.

После ареста Абакумова были арестованы его жена Антонина (вместе с двухмесячным сыном ее поместили в «Матросскую тишину»), а также начальник Следственной части по особо важным делам Министерства государственной безопасности СССР генерал-майор А. Леонов, его заместители полковники В. Комаров, М. Лихачев, Л. Шварцман, начальник секретариата МГБ СССР полковник И. Чернов, его заместитель полковник Я. Бро-верман.

14 декабря 1954 года в десять часов утра в здании Дома офицеров Ленинградского военного округа открылось судебное заседание выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством генерал-лейтенанта юстиции Е. Л. Зейдина. Государственным обвинителем на процессе был Генеральный прокурор СССР действительный государственный советник юстиции Р. А. Руденко. На скамье подсудимых — бывший министр Государственной безопасности СССР. Вместе с Абакумовым судили Леонова, Чернова, Комарова, Лихачева, Бровермана. Виновным себя генерал-полковник Абакумов не признал и заявил в последнем слове, что он остается честным человеком, преданным Центральному комитету большевистской партии. «Меня оклеветали», — были его последние слова.

В 12 часов 15 минут 19 декабря 1954 года в Ленинграде сразу же после оглашения приговора Военной коллегии Верховного суда СССР бывший руководитель советских спецслужб был расстрелян. При исполнении приговора присутствовал Генеральный прокурор СССР Роман Руденко.

Глава вторая ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ШПИОНОВ

Сунь-Цзы [2] сказал: вообще, когда поднимают стотысячную армию, выступают в поход за тысячу миль, издержки крестьян, расходы правителя составляют в день тысячу золотых. Внутри и вовне — волнения; изнемогают от дороги и не могут приняться за работу семьсот тысяч семейств.

Защищаются друг от друга несколько лет, а победу решают в один день. И в этих условиях жалеть титулы, награды, деньги и не знать положения противника — это верх негуманности. Тот, кто это жалеет, не полководец для людей, не помощник своему государю, не хозяин победы.

Поэтому просвещенные государи и мудрые полководцы двигались и побеждали, совершали подвиги, превосходя всех других, потому, что всё знали наперед.

Знание наперед нельзя получить от богов и демонов, нельзя получить и путем заключения по сходству, нельзя получить и путем всяких вычислений. Знание положения противника можно получить только от людей.

Поэтому пользование шпионами бывает пяти видов: бывают шпионы местные, бывают шпионы внутренние, бывают шпионы обратные, бывают шпионы смерти, бывают шпионы жизни.

Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной. Они — сокровище для государя.

Местных шпионов вербуют из местных жителей страны противника и пользуются ими; внутренних шпионов вербуют из его чиновников и пользуются ими; обратных шпионов вербуют из шпионов противника и пользуются ими. Когда и пускаю в ход что-либо обманное, я даю знать об этом своим шпионам, а они передают это противнику. Такие шпионы будут шпионами смерти. Шпионы жизни — это те, кто возвращается с донесением.

Поэтому для армии нет ничего более близкого, чем шпионы; нет больших наград, чем для шпионов; нет дел более секретных, чем шпионские. Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами; не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов; не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат. Тонкость! Тонкость! Нет ничего, в чем нельзя было бы пользоваться шпионами.

Если шпионское донесение еще не послано, а об этом уже стало известно, то и сам шпион, и те, кому он сообщил, предаются смерти.

Вообще, когда хочешь ударить на армию противника, напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе, его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать все это.

Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя. Ибо ты сможешь приобрести обратного шпиона и пользоваться им. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь приобрести и местных шпионов и внутренних шпионов и пользоваться ими. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь, придумав какой-нибудь обман, поручить своему шпиону смерти ввести противника в заблуждение. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь заставить своего шпиона жизни действовать согласно твоим предп оложен иям.

Всеми пятью категориями шпионов обязательно ведает сам государь. Но узнают о противнике обязательно через обратного шпиона. Поэтому с обратным шпионом надлежит обращаться особенно внимательно.

В древности, когда поднималось царство Инь, в царстве Ся был И Чжи; когда поднималось царство Чжоу, в царстве Инь был Люй Я. Поэтому только просвещенные государи и мудрые полководцы умеют делать своими шпионами людей высокого ума и этим способом непременно совершают великие дела. Пользование шпионами — самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую, действует армия…

Глава третья ТРЕТИЙ РЕЙХ

Вторая мировая война… Для достижения своих целей Германия, среди других звеньев государственного механизма, выдвинула спецслужбы на первый план. Военное и политическое руководство Третьего рейха создали сложную, широко разветвленную организацию, приспособленную к ведению тотальной разведывательно-подрывной деятельности против потенциальных противников.

Подобного рода деятельность должна была обеспечить, с одной стороны, добывание политической, экономической, военной и военно-технической информации о потенциальных противниках Германии, а с другой — их непосредственный подрыв изнутри.

Органы разведки Германии.

В соответствии с нацистской доктриной завоевания мирового господства, разведывательно-подрывную деятельность против потенциальных противников Германии вели:

— служба военной разведки и контрразведки (абвер);

— внешнеполитическая разведка Главного управления имперской безопасности (РСХА);

— иностранный отдел гестапо, внешнеполитический отдел национал-социалистской партии;

— специальная служба министерства иностранных дел;

— иностранный отдел министерства пропаганды;

— имперское колониальное управление.

Общее руководство указанными спецслужбами осуществлял Объединенный штаб связи (ОШС) во главе с Германом Гессом.

Основным разведывательно-подрывным органом фашистской Германии был абвер, центральный аппарат которого с 1938 года стал состоять из пяти основных отделов: «абвер-1», «абвер-2», «абвер-3», «Аусланд» (заграница) и абвер «Ц».

Отдел «абвер-1» занимался агентурной разведкой за границей. Его подразделения изучали особенности вооруженных сил иностранных государств. Агентурную разведку Советских вооруженных сил вела подгруппа «Ост», преобразованная в 1941 году в центр «Валди-1».

Отдел «абвер-2» ведал организацией диверсионно-подрывной деятельности в тыловых районах стран противника.

Сфера деятельности этого отдела — диверсии, террор, организация разведывательно-диверсионных групп, враждебная пропаганда.

Инспирированием националистических и религиозных выступлений против существующего строя на территории СССР занимался подотдел «А», реорганизованный позже в центр «Валли-3».

На «абвер-3» возлагались обязанности по политическому сыску в войсках вермахта.

Отдел «Аусланд» являлся представительным органом абвера и поддерживал связи со спецслужбой министерства иностранных дел и с органами внешних отношений иностранных армий, аккредитованных в Германии. Этот отдел также отвечал за деятельность военных атташе Германии за границей.

Кроме центральных отделов абвера, в каждом военном округе, штабах армейских объединений и военно-морских баз, существовали периферийные его отделы (так называемые «абверштелле» и «абверне-бенштелле»).

Для ведения разведывательно-подрывной деятельности против СССР на основе трех центров — «Валли-1», «Валли-2» и «Валли-3» — в июне 1941 года был создан объединенный штаб «Валли», которому подчинялись абверкоманды, приданные группам армий «Север», «Центр» и «Юг».

В подчинении каждой команды было от трех до восьми абвергрупп. Номера команд указывали на направление работы.

Разведывательным командам присваивались номера от 101-й и далее, диверсионно-подрывным командам — от 201-й, контрразведывательным — от 301-й.

Количество таких абвергрупп достигло к началу 1944 года ста тридцати.

Помимо абвера, разведывательно-диверсионную деятельность против СССР вели разведывательные подразделения армейских объединений и соединений (отделы «Ц»), а также 6-е (с 1944 года — VIII) управление РСХА.

Для координации разведывательно-диверсионной деятельности против Советского Союза в феврале 1942 года на базе 6-го управления РСХА создается специальный орган «Цеппелин» («Цет-4»), который имел три отделения: «Русланд-норд» (Север), «Русланд-митте» (Центр), «Русланд-зюйд» (Юг). Кроме координации разведывательно-диверсионной деятельности, в национальных районах Советского Союза и глубоком тылу страны.

В 1944 году, после ряда тяжелейших поражений, нанесенных вермахту на советско-германском фронте, и неудавшегося покушения на Адольфа Гитлера, последовала реорганизация фашистских спецслужб.

Абвер потерял свою самостоятельность, подвергся капитальной чистке и был включен в состав РСХА в качестве его VIII управления.

Абверкоманды и абвергруппы были переданы фронтовой разведке.

В такой организационной структуре гитлеровские спецслужбы существовали до конца Второй мировой войны.

Август 1944 года, Берлин… Бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг[3], совершенно неожиданно, приказал вызвать своих заместителей и сообщил им о приватном разговоре, произошедшем между Гитлером и Гиммлером:

«В связи с поражением вермахта на фронтах Гиммлер сказал мне, что фюрер недоволен результатами информационной деятельности секретной службы в отношении России. Абвер был явно не в состоянии активизировать секретную службу так, как этого требует военное положение. Нам это должно быть «по плечу».

Буквально через месяц ведомство Шелленберга приступило к активизации действий, предусмотренных планом «Цеппелин», направленным против Советского Союза.

В то время разведка против СССР велась по двум направлениям.

Первое охватывало зарубежные опорные пункты, созданные почти во всех столицах Западной и Восточной Европы, а также ряд особо важных информаторов. Через одного из них, например, поддерживали связь с двумя офицерами Генерального штаба, «прикомандированными» к штабу Константина Рокоссовского. После объединения впоследствии военной разведки с 6-м управлением и передачи новой структуре (VIII управление РСХА) в распоряжение Шелленберга поступил еще один очень ценный информатор, «Z», которым оказался… немецкий еврей. В своей работе он обходился всего двумя канцелярскими сотрудниками, но техническое оснащение его бюро находилось на таком высоком уровне, какой только можно было обеспечить для подобного ведомства. Все было механизировано и насыщено техникой; его каналы связи проходили через множество стран, откуда он получал свою информацию из всевозможных, порой просто невообразимых, источников. Прежде всего агент «Z» поставлял оперативную и точную информацию из высших штабов советского командования сухопутных сил. Работа его была просто мастерской. Часто «Z» за две-три недели сообщал о запланированном передвижении войск численностью до дивизии, при этом его информация была точной вплоть до мельчайших подробностей. Благодаря этому высшее германское военное руководство могло принимать своевременные контрмеры. Вернее было бы сказать — оно могло бы принять соответствующие своевременные меры, если бы Гитлер внимательно прислушивался к мнению руководителя аналитического отдела VIII управления РСХА. Но фюрер, после покушения, замкнулся в своем узком окружении, которое постоянно стремилось доказать, что информация, которой располагает новое разведывательное управление, представляет собой хорошо спланированную игру советской контрразведки, которая некоторое время поставляла правдивую информацию, чтобы в решающий момент сделать высшее германское руководство жертвой роковой дезинформации.

Шелленберг изо всех сил старался бороться против таких представлений, но без больших успехов.

Второе направление — собственно операция «Цеппелин». Здесь Шелленберг и подчиненные ему офицеры нарушили обычные правила использования агентов — главное внимание уделялось массовости. В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после краткосрочного обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии на коммуникациях и промышленных предприятиях. Другие группы предназначались для борьбы с многочисленными партизанами, для чего их забрасывали в тыл своих же войск.

Чтобы добиться более весомых результатов, немцы начали набирать добровольцев из числа советских военнопленных прямо в прифронтовой полосе. Было бы полнейшей нелепостью привлекать военнопленных к агентурной работе в принудительном порядке, так как, высадив их в советском тылу, люди Шелленберга (а перед этим абвера) утрачивали над ними полный контроль. Вот почему нужные результаты могло принести только добровольное сотрудничество. Разумеется, здесь немцам приходилось рассчитывать на гораздо большее число неудач и измен, чем обычно. Но Шелленберг учитывал и это. Немцы смогли отказаться от длительной и дорогостоящей подготовки военнопленных, которых намечалось использовать недалеко от фронта, то есть не далее четырехсот километров от передовой линии. Этим «контингентом» самостоятельно руководили рабочие группы «Юг», «Центр» и «Север». Главные отряды этих групп поддерживали тесные контакты с соответствующими инстанциями вермахта, а также имели связь с III и IV управлениями Главного имперского управления безопасности.

Особенно умело подыскивали подходящих военнопленных прибалтийские немцы благодаря своему хорошему знанию русского языка.

Другое дело — лица, предназначавшиеся для работы в глубоком тылу.

Прошедших первоначальную проверку кандидатов в эту группу помещали в специальные закрытые учебные центры, где их подвергали особенно тщательной обработке, учитывающей предстоящие им задачи.

После первых экзаменов, на которых проверялась их пригодность, они практически получали статус немецкого солдата и им разрешалось, в соответствии с договоренностью с командующим добровольческими частями, носить форму вермахта. Они получали все, «что радует сердце простого солдата», — хорошее питание, чистую одежду, помещение, увольнительные в город в гражданской одежде, доклады и лекции, сопровождаемые показом диапозитивов, и даже поездки по Германии, совершавшиеся для ознакомления обучавшихся с уровнем жизни в Третьем рейхе, который они могли бы сравнить с русскими условиями. Тем временем преподаватели и доверенные лица изучали истинные политические взгляды этих людей: они выясняли, насколько их привлекают только материальные выгоды или они на самом деле вызвались служить из политических убеждений…

После психологической и пропагандистской обработки русские добровольцы проходили курс специального обучения в соответствии с их будущим применением. В центре подготовительной программы стояло систематическое обучение радиоделу. Здесь нельзя было обойтись без чисто военной муштры, так как в противном случае не удалось бы пройти столь обширный учебный курс в сжатый срок, располагая крайне ограниченным преподавательским составом. Множество недоразумений возникало из-за того, что все добровольцы носили новые имена. (Этим стремились оградить от репрессий своих родственников, проживавших в Советском Союзе.)

Для переброски агентов через линию фронта командование люфтваффе (военно-воздушных сил) предоставило в распоряжение разведывательных структур боевую эскадрилью. Политическая и военная разведки, в то время работавшие еще параллельно, а иногда и враждовавшие между собой, должны были делить и самолеты, и скудные запасы бензина. В результате этого германское командование было лишено возможности забросить сразу всех подготовленных агентов в тыл советских войск.

Чтобы у добровольцев, вынужденных дожидаться, пока их перебросят через линию фронта, не падал воинственный настрой, немцы создали из них военные боевые подразделения. Одно из таких подразделений носило наименование «Дружина». Им командовал русский полковник Родионов, получивший кодовое имя «Гилль». В задачи этой части входили охрана тыловых районов немецких сухопутных войск и борьба с партизанами, а в случае необходимости и боевые действия на фронте.

Шелленберг неоднократно беседовал с «Гиллем» и не мог отделаться от неприятного чувства, что его убеждения балансируют на грани фола: манера, в которой он критиковал ошибки, совершенные германским руководством в отношении России вообще, — делая специальное ударение на изображении немецкой пропагандой русских как людей низшей расы, — в отношении мирного населения и военнопленных в частности, носила оттенок, вызывавший подозрения.

Офицеры из ведомства Шелленберга имели на эту тему длительные беседы с русскими сотрудниками научно-исследовательского института в Ванзее, поскольку считали, что подобного рода консультации помогают лучше понять менталитет советского человека. Сотрудники института также косвенно подтвердили, что германская пропаганда и оккупационная политика только льют воду на мельницу советской контрпропаганды и подталкивают мирное население переходить на сторону партизан. Специалисты по Советской России также считали, что Сталин только приветствует жестокие меры немцев, такие, например, как «приказ о комиссарах» (приказ, согласно которому все комиссары, попавшие в плен, подлежали немедленному уничтожению), жесточайшие расправы, производимые «айнзацкомандами»[4], и массовый вывоз населения из России в Германию на работы. По мнению сотрудников исследовательского института, Сталин видит во всех этих действиях исключительное средство, помогающее не только поднять боевой дух своих солдат, офицеров и партизан, но и оправдать собственную жестокость — безжалостное отношение к своим военнослужащим во время боевых действий и жесточайшие репрессии против населения, оставшегося на оккупированной территории. В то же время Сталин использовал партизанскую войну для маскировки деятельности советских спецслужб, направленных на ликвидацию нежелательных для режима слоев населения, таких, как евреи, кавказцы, крымские татары и др. и кулаки. Во время проведения социальных и этнических чисток группы советских чекистов должны были действовать независимо от командиров партизанских отрядов и соединений, подчиняясь исключительно специальным указаниям из Москвы.

С середины 1944 года операция «Цеппелин» стала осуществляться в очень широких масштабах. Разумеется, советское руководство постоянно пыталось разрушить германские планы, в особенности нанести удар изнутри. Не оправдала надежд германского командования и «Дружина»: полковник Родионов, он же «Гилль», изменил немцам. В июле 1944 года «Дружину» использовали в операции в одном из партизанских районов. На обратном пути солдаты этого русского соединения внезапно напали на сопровождавших их эсэсовцев и всех перебили. Ни одному не удалось уйти живым. «Гилль» уже загодя установил связь с агентами штаба партизанского движения, присланными специально для уговоров Родионова из Москвы, и постепенно убеждал своих подчиненных порвать с германским командованием. После уничтожения эсэсовских кураторов он вместе со своим отрядом был вывезен на самолетах, поднявшихся с одного из замаскированных в лесу партизанских аэродромов в советский тыл. Там Родионова лично принял Сталин и наградил орденом Ленина. Это было для Шелленберга большим ударом…

И все же в других областях деятельности, связанной с осуществлением операции «Цеппелин», Шелленберг и его подчиненные добились весомых результатов. Прежде всего, среди множества русских военнопленных удалось подобрать большое количество технических специалистов — инженеров-электротехников, химиков, металлургов и других, — которых использовали в соответствии с их профессиональными навыками. Эти специалисты оказали серьезную поддержку оборонной промышленности Третьего рейха. Предназначенные для особого использования своего интеллекта, эти специалисты получали гражданскую одежду и жили большей частью в частных квартирах. В подавляющем большинстве это были одиночки, деятельность которых контролировалась так, что вероятность их измены была сведена к минимуму. Практически все они, после окончания войны, оказались на Западе.

Что касается диверсионно-разведывательных групп, то немцы изменили тактику. Они сбрасывали в тыл советских войск не одиночек, а целые подразделения и части, в задачи которых, кроме постоянного поддержания хаоса на коммуникациях противника, входил, прежде всего, отвод за линию фронта разбитых частей вермахта. Работа здесь была проделана немалая. Большие лишения и тяготы, выпавшие на долю отступавших и выходивших из окружения немецких частей и подразделений, были вызваны не только обширностью территорий, на которых им приходилось действовать в одиночку, полагаясь целиком на себя самих. Но особую опасность представляли районы, контролируемые подразделениями «СМЕРШ», которые почти полностью были укомплектованы снайперами.

В области радиоигр, благодаря расширению производства средств связи, люди Шелленберга смогли наладить успешную работу. Огромное значение для командования германских войск имело прослушивание радио- и телефонных переговоров противника — на уровне армий, дивизий и полков. Большого успеха немцы добились, когда им удалось подключиться к каналам радиосвязи центрального аппарата советской разведки в Москве. Здесь Шелленберг повел широкомасштабную задуманную игру в целях дезинформации противника. В конце концов в Москве были вынуждены сменить шифр и личный состав сотрудников узла связи. Потери, понесенные советской стороной в людях, времени и средствах, были довольно ощутимыми. Шелленберг отмечал, что в ходе этой радиоигры его ведомство сумело «перевернуть» (то есть перевербовать — В. Т.) свыше шестидесяти русских радистов. Техническое усовершенствование немецкой радиоаппаратуры помогло преодолеть трудности, возникавшие при радиопередачах из глубины русской территории.

Порой немецких агентов сбрасывали в районы, где у них жили родственники, но часто они были вынуждены действовать на свой страх и риск. Некоторых агентов немцы снабжали велосипедами, в педальном механизме которых были вмонтированы миниатюрные радиопередатчики. Размеренно крутя педали, немецкие агенты вели передачу, которую в центре радиосвязи воспринимали совершенно отчетливо, несмотря на внушительное расстояние. Одному из немецких агентов удалось даже добраться на русском военном эшелоне до Владивостока, где он следил за передвижениями войск и передавал интересную информацию. Необозримые просторы России позволяли немецким агентам месяцами колесить по стране, не обнаруживая себя. Но в конце концов большинство из них все же попало в руки военной контрразведки. Как только советская контрразведка нападала на след, она не останавливалась перед тем, чтобы использовать целые дивизии и отдельные — крупные — партизанские подразделения для поимки диверсантов и радистов.

Ряд обстоятельств, связанных с операцией «Цеппелин», руководство германской разведки обсуждало со своими турецкими коллегами. Еще в конце 1943 года благодаря плодотворному сотрудничеству с турками, удалось подготовить к заброске из Турции в южные районы России и за Урал агентов восточных национальностей, представителей кавказских и тюркских народностей, которые прошли основательную подготовку.

Они с величайшей осторожностью проникали в советский тыл и передавали неплохую информацию. С данными, представляющими интерес для Турции, немцы, согласно договоренности, знакомили турецкую разведку и контрразведку.

Но после того, как советская контрразведка обезвредила некоторых агентов, в дело вмешались Молотов и его коллеги по Народному комиссариату иностранных дел[5], которые начали оказывать, посредством угроз, давление на турецкого посланника в Москве. Однако турецкие политики не позволили запугать себя. Турецкая сторона официально заявила, что ей достаточно хорошо известно, что и советская разведка забрасывает своих агентов на территорию Турции. В то же время прошло сообщение: турецкие спецслужбы позаботятся о том, чтобы в дальнейшем проникновение немецких агентов с территории Турции в Советский Союз не происходило.

Германский агент работал и… в Государственном комитете обороны (ГКО).

…13 октября 1941 года под Вязьмой германским патрулем был взят в плен 38-летний Владимир Минишкий, назвавшийся капитаном Красной Армии. Сотрудники отдела «Иностранные армии — Восток» довольно быстро смогли установить, что задержанный был комиссаром и до войны занимал важный пост в центральном аппарате партии, будучи «одним из семи подсекретарей» ЦК ВКП(б).

Добровольно признаться в том, что он комиссар, и, следовательно, попасть под действие зловещего «приказа о комиссарах» мог лишь человек, решившийся пойти на сотрудничество с немцами и рассчитывавший рассказом о своем высоком положении в партийной верхушке завоевать доверие и набить себе цену.

После не очень длительной подготовки Мини-шкий был переправлен через линию фронта обратно на советскую сторону — как вышедший из окружения. Его легенде поверили, и он, пройдя сквозь «сито» советской контрразведки, был назначен на работу в ГКО, в его секретариат.

Переброска «агента 438», как именовался теперь бывший комиссар Минишкий, произошла в июне 1942 года. В Москве ему было приказано установить связь с радистом по кличке «Александр», который в чине капитана служил в батальоне связи, расположенном в пригороде Москвы, и для экстренных передач использовал штатную радиостанцию.

Первое значительное донесение от Минишкия пришло 14 июля 1942 года. О нем упоминал в своем дневнике начальник Генерального штаба германских вооруженных сил Ф. Гальдер, который 15 июля того же года записал, что полковник Гелен[6] «представил верную информацию о силах противника» и об «усиленных мероприятиях» по защите Сталинграда.

Вот полный текст донесения:

«Военное совещание завершилось в Москве вечером 13 июля. Присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов, британский, американский и китайский военные атташе. Шапошников заявил, что их отступление будет до Волги, чтобы вынудить немцев зимовать в этом районе. Во время отступления должны осуществляться всеобъемлющие разрушения на оставляемой территории; вся промышленность должна быть эвакуирована на Урал и в Сибирь.

Британский представитель попросил о советской помощи в Египте, но получил ответ, что советские резервы мобилизованной живой силы не столь велики, как полагают союзники. Кроме того, им не хватает самолетов, танков и артиллерийских орудий, в том числе и потому, что часть поставок этого вооружения, предназначенного для России, которое британцы должны были доставить через порт Басра в Персидском заливе, была перенацелена для защиты Египта. Было решено провести наступательные операции в двух секторах фронта: севернее Орла и севернее Воронежа с использованием больших танковых сил и воздушного прикрытия. Отвлекающая атака должна быть проведена у Калинина. Необходимо, чтобы Сталинград, Новороссийск и Кавказ были удержаны».

Все в этом донесении соответствовало истине. Развитие обстановки на фронте в последующие несколько дней, как отметил Гальдер, полностью подтвердило сведения Минишкия. В частности, 16 июля 1942 года командование Калининского и Западного фронтов получило приказ Ставки о подготовке Ржевско-Сычевской наступательной операции. Спустя две недели эта операция была проведена, но окончилась неудачей, скорее всего потому, что германское командование заблаговременно получило необходимую для принятия срочных мер информацию. Но здесь речь идет о боевых действиях на фронте, которые все равно в самое короткое время должны быть либо подтверждены, либо опровергнуты самим ходом событий. Подобные сведения, в принципе, можно было включить и в дезинформационное донесение, чтобы вызвать доверие к другим ложным сведениям, которые проверить трудно, а зачастую и просто невозможно.

Дело в другом — в том, что в указанном донесении «агента 438» вообще нет никаких неправильных сведений. Все они совершенно неожиданно подтверждаются документами, опубликованными лишь после окончания войны.

Так, 10 июля 1942 года Сталин получил от Черчилля послание, где британский премьер благодарил своего советского коллегу за «согласие на отправку нашим вооруженным силам в Египет 40 (американских — В. Т.) бомбардировщиков "Бостон", прибывших в Басру по пути к Вам». Эта информация уже через два дня лежала на столе у Ф. Гальдера. Абсолютно точна была и информация о кризисе людских резервов Советского Союза в июле 1942 года. Согласно докладной начальника Главного военно-санитарного управления Красной Армии Е. И. Смирнова, 23 июля было принято предложение заместителя наркома обороны Е. Ща-денко об уменьшении числа коек и сокращении штатов эвакогоспиталей, чтобы высвободить для нужд фронта двести тысяч человек. (Шифровка с основными положениями докладной поступила в германский Генеральный штаб уже 25 июля.)

«Все эти сведения германская сторона могла бы проверить (или получить независимо от Минишкия) только с помощью очень высокопоставленных агентов, которыми вряд ли в тот момент располагала. Поэтому посылать их в качестве довеска к какой-то гипотетической будущей дезинформации для укрепления доверия к «агенту 438» не было никакого смысла. Несомненно, что Минишкий был настоящим, а не двойным германским агентом», — так считает один из отечественных историков, и мы не можем не согласиться.

В октябре 1942 года «агент 438», находясь на грани нервного срыва, был переправлен через линию фронта и до конца войны работал у Гелена в аналитическом отделении, благополучно пережив капитуляцию Германии.

После войны бывший агент (уже под фамилией Мишинский) натурализовался в США. До этого, в первые послевоенные месяцы, он сотрудничал с американскими разведорганами и даже читал лекции по истории СССР американским офицерам, расквартированным в Западной Германии. В США Мишинский также периодически консультировал ЦРУ по советским вопросам, но неясно, какова же была его основная деятельность. Умер Мишинский в восьмидесятые годы, будучи уже в весьма преклонном возрасте, в штате Вирджиния.

Шелленберг так описывал в мемуарах свою беседу в конце 1941 или в начале 1942 года с двумя оставшимися безымянными советскими офицерами, предназначенными к переброске через линию фронта:

«Я навестил их в одной из берлинских конспиративных квартир, где они проживали под видом гражданских лиц. Офицер (советского — В. Т.) Генерального штаба оказался человеком, наученным систематически мыслить, его товарищ, инженер, в споре больше руководствовался чувствами. В ходе нашей беседы выяснилось, что оба они, несмотря на отрицательное отношение к советской системе, все же считают, что в конечном счете Россия выиграет эту войну. Свое убеждение они составили отнюдь не под влиянием пропаганды противника. Первый обосновывал свое мнение выдающимися организаторскими способностями Сталина, другой, под воздействием алкоголя, высказался: «Вам, немцам, не одолеть ни русского народа, ни русских пространств. Даже если все народы России с вашей помощью смогут создать независимые национальные государства, тем самым вы только на время задержите процесс, но не остановите его. Кроме того, вряд ли вам удастся справиться с экономическими проблемами России, большие районы России всегда будут испытывать недостаток в товарах и продуктах питания. Эти проблемы Россия сможет решить только на пути социализма».

Офицер Генштаба указывает на высокие организаторские способности Сталина. Это можно объяснить его непосредственным знакомством с деятельностью вождя — то ли как сотрудника аппарата ЦК, то ли по деятельности в Московском обкоме партии. Этот офицер, как утверждает Шелленберг, был взят в плен вместе со своим товарищем-инженером в августе 1941 года под Брянском.

Их дальнейшая судьба не известна…

Из курса лекций:

«Органы военной контрразведки в годы войны активно боролись со шпионами, диверсантами, террористами, провокаторами в войсках и прифронтовой полосе, вели розыскную работу на пересыльных пунктах и зафронтовую деятельность.

Только с 1 июля по декабрь 1941 года ими было разоблачено около семи тысяч шпионов и более 450 диверсантов спецслужб нацистской Германии. В битве под Москвой было обезврежено более двухсот агентов абвера и около пятидесяти диверсионно-разведывательных групп.

Всего на Западном фронте в 1941 году армейские чекисты во взаимодействии с войсками НКВД по охране тыла задержали и разоблачили свыше 1000 фашистских агентов, на Ленинградском и Южном фронтах — около 650, на Северо-Западном — свыше трехсот.

В боях за Сталинград в августе-сентябре 1942 года военные контрразведчики разоблачили более ста фашистских агентов.

В ходе зафронтовой деятельности, которая была развернута в тылу фашистских войск согласно директиве 3-го управления НКО от 27 июня 1941 года, органам военной контрразведки удалось внедриться в аппарат некоторых подразделений абвера и его разведшколы, регулярно сообщать сведения об их личном составе и агентуре, о сроках и местах выброски фашистских шпионов и диверсантов в тыл фронтов и страны».