«Толстяк» над миром

22

Для Тактика теперь не было задачи важнее, чем отстоять свой чин. Неприметный своей вскользь брошенной фразой как бы разрешил Советнику попытать счастья. Но какой тактик выйдет из Советника?! Что он может? Его глупые советы уже привели к тому, что «Толстяк» не может взлететь с Планеты, а сама она так и не получила положенной ей взбучки. Правда, тут во многом виноват Стратег. Что ж, он тоже слишком часто прислушивался к словам Советника.

Нет, удержать чин во что бы то ни стало, — это принесет пользу и всем остальным! Только борьба!

Тактик осторожно крался по коридору, приноравливаясь к наклону пола, сжимая в руках взведенный арбалет. Скорость луча мгновенна. Практически все решает реакция стрелка. А Советник был плохим стрелком…

Коридор под прямым углом повернул направо. Тактик остановился. Острый слух его уловил шорох крадущихся шагов… Тактик подождал еще, пока не определил, что человек за поворотом удаляется. Тогда он бесшумно выдвинулся из-за угла и мгновенно поймал на мушку широкую спину Советника. Все решалось так просто, что Тактик даже разочарованно вздохнул. Нужно было лишь согнуть указательный палец, чтобы навсегда остаться Тактиком: других соперников у него на «Толстяке» не было.

Но что-то удерживало его. Простота происходящего? Он ожидал борьбы, хитростей, ловушек, игры ума… А тут широкая мишень, не попасть в которую просто невозможно.

— Эй, претендент! — неожиданно для самого себя крикнул Тактик.

Лишь на мгновение замер Советник, но тут же резко обернулся и пустил луч, второй, а затем и целую очередь. Ни один из лучей не попал в Тактика, который чему-то смеялся, успев заскочить в помещение и захлопнуть за собой дверь. Тактик отчетливо представил себе, как, обезумев, убегает Советник по коридору, ища спасительного поворота или двери. Ну и Советник! Тактиком захотел стать!..

Металлический звук наружной защелки заставил его образумиться. Советник, оказывается, не бежал, а даже поймал его в ловушку. Тактик растерялся. Попытался вспомнить, что было написано на двери, которую он так неосторожно закрыл за собой… Вспомнил! Это кладовая инструментов, и Советнику никогда не догадаться, что из нее есть другой ход!

Чтобы окончательно сбить с толку Советника, он с грохотом набросал возле двери разных металлических предметов. Пусть думает, что соперник строит баррикаду… Сбросил сапоги с металлическими набойками, чтобы не выдать себя случайным стуком, и стал пробираться к запасному выходу. Все здесь было перевернуто и разбросано, так что пришлось основательно потрудиться, прежде чем он добрался до лестницы, которая вела на другой ярус. Люк был открыт. Тактик начал осторожно взбираться наверх, цепко хватаясь за металлические перекладины. Вот и последняя ступенька… Рука прилипла к холодному металлу, и не было сил оторвать ее: в грудь ему смотрел арбалет. Советник сидел на стуле. Он, видимо, уже устал ждать.

Никакая реакция не могла спасти Тактика. Советник перехитрил его! Но что же он медлит? Неужели ему так приятна эта пытка? Тактик осмелился перевести взгляд с арбалета на лицо Советника и ужаснулся. На него глядел не человек. Какое-то чудовище с мукой и отчаянием в глазах… Тактик пожалел, что не выстрелил там, в коридоре, потом ему стало все равно. Память жестоко напомнила ему охоту на Бунтаря и Дурашку. О, Бунтарь! Много крови испортил он Тактику. Но стрелял Тактик все же в планетянина, а не в Бунтаря. В планетянина… Если бы он знал, что это Бунтарь! А в планетянина стрелять было можно. И в него, Тактика, сейчас тоже можно… Но почему можно было стрелять в планетянина? Правда, сначала в воздух! Но почему, зачем? Потом по ногам… Все-таки у планетян был шанс, если первый выстрел в воздух!.. Почему только под взглядом арбалета приходят в голову такие мысли? Почему нужно было стрелять в планетян и разрушать Планету?

Да что же это? Лучше смерть, чем такие вопросы…

— Стреляй, Советник, — попросил он.

— К черту все! — вдруг заорал Советник и бросил арбалет. — Как звери! Тошно все и противно… Да нет! Хуже зверей…

— Ты прав, — сказал Тактик, выбираясь из люка. — Мы здесь столько натворили, что наше существование кощунственно.

И тут на них обрушились потолок и стены.