«Убийственная» вдова, или Бумажные дела Кремнева

1

Три оперативника и девушка сидели в небольшом кафе на территории аэропорта и пережидали грозу. Сергей и Ольга — за одним столиком, мрачные оперативники — за другим. Как-то так само получилось.

Сергей чувствовал себя ужасно неловко, ведь сидеть с девушкой молча — это свинство, а говорить… О чем можно говорить с преступницей?

— Не бойтесь, — с улыбкой сказала Ольга, — я вас не съем.

Сергей потупил взгляд и спросил:

— Что вы будете?

— Если можно — кофе. Голова раскалывается.

Сергей подозвал официантку и заказал кофе.

Посмотрел на бледное лицо Ольги и спросил:

— Вы заболели?

Девушка покачала головой.

— Да нет. Просто от всех этих потрясений… Никогда бы не подумала, что мне придется пройти через такой ад. Сначала смерть мужа, потом… — Она рассеянно улыбнулась. — Вы знаете, я только после его смерти поняла, сколько он для меня значил. Он умер — и от меня словно кусок отрезали. Самый главный кусок. И теперь… — Она слегка коснулась пальцами лба. — Я даже не знаю, как мне жить дальше.

Бегунов откашлялся и, краснея, произнес:

— Мне не хочется вам напоминать, но кое-кто думает, что это вы его убили.

Зеленые глаза Ольги широко распахнулись. В них застыла такая нечеловеческая тоска, что Сергей поежился.

— Спасибо, что напомнили, — тихо сказала она. — Наши органы правосудия такие заботливые. Только мне теперь все равно. Пусть меня расстреляют, сожгут, повесят… Все равно я не смогу жить без Андрея.

Бегунов всмотрелся в бледное лицо девушки и неуверенно проговорил:

— Неужели он так много для вас значил?

— Он был моей жизнью, — просто и спокойно ответила Ольга.

Сергей почувствовал, как у него кольнуло в сердце. Как было бы здорово, если б такая девушка произнесла что-нибудь подобное о нем.

Сергей покосился на сидящих за соседним столиком оперов и нахмурился. Нужно было срочно менять линию поведения. Она думает, что перед ней сидит молодой, не знающий жизни пацан? Сергей закусил губу: «Что ж, посмотрим, какой я пацан».

— Знаете, — сказал он, холодно прищурившись, как это делал Егор Кремнев (Сергею ужасно нравилась эта кремневская привычка), — вот вы сидите передо мной — такая красивая, скромная, нежная, несчастная. Пытаетесь, наверное, меня разжалобить. Но ведь на самом деле вы не та, за кого себя выдаете.

Лицо Ольги окаменело. Длинные ресницы дрогнули.

— Вы правы, — сказала она. — На самом деле, мне семьдесят лет, я наемный убийца и зовут меня Ленька Пантелеев. Давайте оставим этот разговор. В конце концов, не я его начала.

Она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

— Господи, как я устала…

Пожилой оперативник Марат Рафикович поднялся с кресла и направился к выходу из зала. Проходя мимо Бегунова и Ольги, он с усмешкой обронил:

Я отойду на пару минут, а ты приглядывай за ней внимательней. Смотри, как бы она не подсыпала тебе в кофе яд.

И пожилой агент направился дальше.

Бегунову стало мучительно стыдно за своих товарищей. Он хотел извиниться перед девушкой, но не знал, как это сделать, чтобы не выглядеть смешным. Наконец, Сергей перегнулся через столик и легонько тронул Ольгу за руку.

— Простите, что я на вас набросился. Может быть, вы и в самом деле не виноваты. Но… — Он вымученно улыбнулся. — Но даже в этом случае не стоит расстраиваться прежде времени. Ну, сами подумайте, не могут же вас осудить просто так! Ведь должны же быть какие-то доказательства. Может быть, суд вас оправдает, а?

Ольга открыла глаза и посмотрела на Бегунова так, словно увидела его впервые. Потом тряхнула головой, как бы приходя в себя, и сказала севшим от усталости голосом:

— Если вы позволите, я хотела бы немного посидеть молча.

И вновь опустила веки.

В душе у Бегунова творились странные вещи. Он сознавал, что перед ним, возможно, опасная преступница, хитрая и коварная, как лиса, но, когда он смотрел на нее, он видел перед собой только хрупкую, беззащитную и бесконечно уставшую девушку.

Красивую и нежную, как цветок.

«В конце концов, — подумал Бегунов, — будь она на самом деле такой гадиной, как говорят, она бы попыталась перетянуть меня на свою сторону. А она даже разговаривать со мной не хочет».

Подумав об этом, Сергей тут же устыдился своих мыслей и, обозвал себя идиотом.

«Ты прочел слишком много авантюрных романов, парень», — сказал он себе.

К столику, на ходу вытирая руки платком, подошел Марат Рафикович. Подмигнул Бегунову.

— Дело дрянь, Серега. Над городом тучи. Торчать нам здесь не меньше полутора, часов. Можешь заказать себе еще кофе. — Он стрельнул глазами на спящую девушку и ухмыльнулся, обнажив прокуренные зубы. — Как наша принцесса? Хорошо себя ведет?

— Нормально, — ответил Сергей.

Пожилой агент прошел за свой столик. Бегунов перевел взгляд на спящую девушку. Господи, как она была хороша!

«А если она и в самом деле не виновата? — подумал Сергей. — Что с ней будет в тюрьме?»

Он представил себе Ольгу сидящей на нарах в грязной хламиде, в окружении беззубых, морщинистых, грязных теток и поежился.

Нет. Эта девушка не должна сидеть в тюрьме. Ну, то есть, если она виновата, то тогда конечно, а если нет…

Ольга открыла глаза — зеленые, огромные, глубокие — и с улыбкой посмотрела на Бегунова.

— Простите, — сказала она нежным и томным со сна голосом. — Я хотела просто посидеть, но, кажется, уснула.

— Ничего-ничего. Спите на здоровье. Над городом тучи, рейс отложили еще на полтора часа.

Она кивнула и вновь задремала.

— Извините, — окликнул ее Сергей. — А можно задать вам один личный вопрос?

Ольга открыла глаза.

— Вижу, вы решили заговорить меня до смерти, — сказала она с улыбкой. — Ну, что ж, задавайте ваш вопрос.

Сергей на мгновение замялся, а потом выпалил:

— А как вы познакомились со своим мужем?

Ольга чуть прищурила зеленые глаза.

— Если вам действительно интересно, я расскажу. Но это очень длинная история. Не знаю, хватит ли у вас терпения дослушать ее до конца.

— У нас целая куча времени, — заверил ее Бегунов. — И мы можем заказать еще кофе.

2

Бегунов повернулся к барной стойке и помахал рукой официантке. Снова повернулся к Ольге.

— Может, вы хотите есть? Я что-нибудь возьму.

Ольга улыбнулась:

— Честно говоря, я бы не отказалась от горячего бутерброда.

Подошла официантка.

— Что будете заказывать?

— Два кофе и… — Сергей нахмурился. — Что у вас есть перекусить?

— Круассаны, окорочка, салат-оливье, котлеты… — завела монотонным голосом официантка.

Бегунов посмотрел на Олыу.

— Круассаны, — сказала то, поймав его вопросительный взгляд.

Бегунов повернулся к официантке:

— Будьте добры, два капуччино и четыре круассана.

Официантка записала заказ и удалилась.

— У вас очень усталый вид, — мягко проговорила Ольга, разглядывая лицо Сергея. — И под глазами круги. Вы бы немного вздремнули. А насчет меня не беспокойтесь. Ваши коллеги за мной присмотрят.

Бегунову стало неловко под ее взглядом. Он поерзал на стуле и, опустив глаза, тихо сказал:

— Спасибо, отосплюсь в самолете. Вы, кажется, хотели мне что-то рассказать?

— А вам все еще интересно?

Бегунов кивнул:

— Очень.

— Ну что ж… Будем считать это небольшой исповедью. Кстати, вы немного похожи на молодого священника. Чистые глаза, сдержанная улыбка… Я вас не обидела?

— Нисколько, — сказал Бегунов.

Подошла официантка. Поставила перед ними чашечки с кофе и блюдце с круассанами. Когда она ушла, Ольга заговорила вновь.

— В Москву я приехала семнадцатилетней девчонкой, — начала она, сделав маленький глоточек из своей дымящейся чашки. — Было это ровно десять лет назад. Подала документы на филфак МГУ, но срезалась на сочинении. — Она мечтательно улыбнулась. — Как сейчас помню, тема была «Чичиков как зеркало русского общества». Сейчас смешно об этом вспоминать, но тогда, помню, расстроилась я страшно. Два дня ревела белугой. Домой возвращаться было стыдно. Я ведь по всем предметам была лучшей в классе. Гордость школы — и вдруг такое! Подумала-подумала и решила пойти работать. Сняла маленькую комнатку в Кузьминках, поступила на ткацкую фабрику…

— Неужели на ткацкой фабрике так много платили, что вы могли позволить себе снимать комнату? — усомнился Бегунов.

Она отрицательно покачала головой:

— Конечно же, нет. Дело в том, что я неплохо шью. На консультации перед экзаменом разговорилась с одной девчонкой. Она была москвичка. Речь зашла о модных тряпках. Знаете, в то время с этим делом было сложно. Ну, я ей и рассказала, что все, что на мне надето, я сшила сама. Девчонка передала наш разговор матери. Та заказала мне платье, обеспечила материалом. После этого заказы посыпались дождем.

Ольга взяла с блюдца круассан и с наслаждением откусила кусочек. Запила кофе и блаженно прикрыла глаза.

— Как вкусно! — выдохнула она.

Открыла глаза и посмотрела на Бегунова так, как на него еще не смотрела ни одна женщина в мире.

— Спасибо вам, — с мягкой улыбкой проговорила она. — Вы меня спасли от голодной смерти.

— Вы преувеличиваете, — стушевавшись, ответил Сергей.

Ольга медленно, с наслаждением съела круассан, сделала несколько глотков из чашки и продолжила рассказ:

— Однажды вечером мне позвонил неизвестный мужчина и спросил, смогу ли я сшить для его жены пальто, без всяких выкроек, по фотографии из журнала. Я ответила, что вначале нужно посмотреть на фотографию. На следующий день мужчина был у меня…

— Странный субъект, — заметил Бегунов. — Почему он сам ввязался в это дело, а просто не попросил жену? Ведь ходить по закройщикам — это, вроде бы, не совсем мужское дело.

— Если честно, мне это тоже показалось немного странным. Но вскоре все выяснилось. Оказывается, он собирался сделать жене сюрприз на день рождения. Он заметил, с каким удовольствием она разглядывала фотографию в журнале, вот и решился на такой… — Ольга на мгновение задумалась, подыскивая нужное слово. — На такой широкий жест. Пальто я ему сшила. Едва успела в срок.

Получилось — просто загляденье. И жена осталась довольна…

Ольга сделала паузу, чтобы отпить глоточек кофе, и продолжила:

— В общем, так я протянула год, а на следующее лето снова подала документы в университет. На этот раз — на факультет журналистики. Представьте мое удивление, когда среди членов приемной комиссии я увидела мужчину, который заказывал мне пальто! Он меня тоже узнал. После творческого конкурса подошел ко мне, улыбнулся и спросил: «Шить пальто, наверное, было легче?» Так мы и познакомились. А потом он предложил мне свою помощь. Я согласилась и через три недели стала студенткой факультета журналистики, а спустя еще полтора года этот мужчина стал моим мужем. Вот такая история.

Сергей озадаченно нахмурился:

— Я думал, ваш муж — бизнесмен.

— Был журналист, стал бизнесмен, — сказала Ольга. — Изменилось время, изменились и мы. Начинал он с маленькой газетки рекламы и кроссвордов. Через полтора года выпускал два иллюстрированных журнала. Ну, а там закрутилось.

Бегунов вгляделся в зеленые глаза девушки, и неожиданно на него накатила такая волна беспричинного счастья, что он разулыбался, как идиот.

— Вы знаете, Ольга, — сказал Сергей, — я хочу честно вам признаться. Я не верю в то, что вы совершили преступление.

— Почему? — спросила девушка с горькой улыбкой. — Все вокруг верят.

— Ну и пусть. В черта тоже многие верят, но это же не значит, что он существует на самом деле!

— Как знать, — тихо сказала Ольга. — В последнее время мне кажется, что я попала в настоящий ад, и вокруг — куда ни глянь — скачут бесы. Гримасничают, издеваются, тычут в меня пальцами и кричат: «Убийца! Убийца!»

Ольга провела пальцами по глазам — усталым, безнадежным жестом.

— Простите, я немного разволновалась, — тихо сказала она. — Как вас зовут?

— Сергей.

— Я вам очень благодарна, Сережа. Благодарна за то, что вы попытались отнестись ко мне по-человечески. Наверное, вы последний человек в моей жизни, который так поступил.

Она подняла руку и легонько дотронулась пальцами до предплечья Бегунова.

3

Воцарилось неловкое молчание. Сергею хотелось сказать девушке что-нибудь доброе и ободряющее, но он не знал, как это сделать. Наконец, после минутной паузы, он поднял на нее глаза и спросил:

— Как умер ваш муж?

Ресницы девушки дрогнули. Она быстро убрала руку от предплечья Сергея. По обе стороны ее небольшого алого рта пролегли две тонкие, едва заметные морщинки.

— Автомобильная катастрофа, — тихо ответила Ольга.

— Ничего не понимаю! — тряхнул головой Бегунов. — Тогда какого черта они шьют это дело вам?

— Видимо, у них есть на это свои причины, — с горькой усмешкой ответила Ольга.

Бегунов помолчал. Он видел, что этот разговор дается Ольге тяжело, но в нем появилась решимость все выяснить до конца.

— А у вас есть какие-нибудь подозрения? — поинтересовался Сергей. — Ну, может, кто-нибудь специально хочет вам насолить?

— Насолить? — Ольга грустно усмехнулась. — Сережа, меня обвиняют в убийстве собственного мужа. Чтобы выдвинуть такое обвинение, простого желания «насолить» как-то маловато, вы не находите? Нет, тут все гораздо серьезнее. Мой муж Андрей кому-то сильно мешал.

— Вы думаете, это политика?

Ольга на мгновение задумалась, потом пожала плечами:

— Возможно. Помните недавние выборы? Мне кажется, он сделал ставку не на тех людей.

— Вы хотите сказать — обливал грязью не тех людей?

Ольга потупила взгляд и с трудом проговорила:

— Да… Это грубо звучит, но, пожалуй, вы правы.

Зря он ввязался в политику. Из этого невозможно выйти чистым. И не важно, на чьей стороне ты выступаешь. И там, и там — грязь. Люди, против которых выступал Андрей, не из тех, кто прощает обиды. И, к сожалению, эти люди пришли к власти. А я… я просто пешка в большой политической игре, о которой не имею никакого представления. Вот и все.

Ольга замолчала. Бегунов задумчиво сдвинул брови.

— Н-да… — проговорил он. — Это похоже на правду. Но ведь было же следствие.

— Было, — согласилась Ольга. — Поэтому я и сижу сейчас перед вами. К счастью, пока без наручников. Но думаю, это ненадолго. Эти господа умеют заметать следы. — Ольга тяжело и прерывисто вздохнула. — Сережа, давайте больше не будем об этом говорить. Мне достаточно того, что я об этом постоянно думаю.

За соседним столиком зашевелились.

Молодой оперативник Сашок встал из-за столика и, сказав что-то Марату Рафиковичу, направился к Бегунову и Ольге. Подошел, выдвинул кресло и, усевшись на него, положил руки на стол. Руки у Сашка были большие, темные и мозолистые. Два сустава на правой кисти были сбиты в кровь.

— Слушай, Бегунов, — обратился Сашок к Сергею, — иди-ка ты присядь на мое место. Там Рафикович хочет с тобой поговорить.

— О чем?

Сашок пожал могучими плечами и улыбнулся.

— Понятия не имею. У него и спросишь. А за нашу принцессу не беспокойся. Я ее пока покараулю. Да, сестренка? — Сашок подмигнул Ольге и потянулся в карман за сигаретами.

— Я сейчас, — сказал Бегунов Ольге, вставая из-за стола.

Он пересел за столик к Марату Рафиковичу и спросил:

— Вы хотели со мной поговорить?

Пожилой оперативник кивнул:

— Да. Слушай, Серега, ты меня извини, может, я вмешиваюсь в чужое дело, но пока мы вместе, это нас всех касается.

— Ну? — нетерпеливо спросил Бегунов.

— Я заметил, как ты с этой девчонкой разговариваешь…

— Я просто пытаюсь быть вежливым, — сухо сказал Бегунов. — Вы же, кажется, сами об этом просили.

— Вежливость, Сережа, дело хорошее. Но не нужно перегибать палку. Помни, дружище, что ты на задании, а не на дискотеке. И что перед тобой не девочка, которую ты на шуры-муры разводишь, а опасная преступница.

Бегунов нетерпеливо повел плечами и усмехнулся.

— Ну и?

— Вот те и «ну». Посиди-ка ты рядом со мной, пока тучи не разойдутся. А за клиенткой твоей Сашок поухаживает. У него опыта побольше, чем у тебя.

— Марат Рафикович, — начал Сергей, нервно покусывая губы, — вы же сами сказали: это моя клиентка. Ну, а раз это моя клиентка, то и приглядывать за ней буду я.

Благостное выражение слетело с лица Марата Рафиковича. Взгляд его стал цепким и холодным. Он пристально посмотрел на Бегунова.

— Да ты никак на нее запал, а, студент?

— Чепуха, — отмахнулся Сергей.

— Да нет, не чепуха. Я же вижу, как на нее смотришь. А теперь послушай, что я тебе скажу. Во-первых, остынь. А во-вторых, запомни: мы — я, ты и Сашок — по одну сторону. Она — по другую. Другого расклада быть не может. Понимаешь?

Бегунов не выдержал пристального холодного взгляда оперативника и опустил глаза.

— Вот и хорошо, — кивнул Марат Рафикович. — Ты уж извини, что я на тебя так давлю. Просто я давно на свете живу и вижу, что у людей на душе творится. А на гадину эту не смотри. Знаешь, как ее называют близкие?

— Как?

— Колдунья!

За соседним столиком послышался какой-то шум. Бегунов быстро обернулся. Чашка, стоявшая перед Ольгой, упала со стола и покатилась по полу, оставляя за собой коричневый кофейный след.

Ольга вскочила с кресла. На бледном искаженном лице ее горели потемневшие, широко открытые глаза. Она смотрела на ухмыляющегося Сашка. Тот, не переставая ухмыляться, начал подниматься. Ольга размахнулась и влепила Сашку звонкую пощечину.

Глаза Сашка гневно сверкнули и он, коротко, без замаха, ударил девушку ладонью по лицу. Ольга покачнулась и глухо вскрикнула.

Сергей Бегунов выскочил из-за стола, опрокинув кресло, и подбежал к ним. Почти не соображая, что делает, он схватил Сашка за лацкан пиджака и ударил его кулаком в челюсть.

Второй удар провалился в пустоту. Сашок перехватил руку Сергея и вывернул ее, заставив Бегунова упасть на колени.

— Успокойся, — процедил Сашок сквозь стиснутые зубы. — Не пори горячку. Она специально провоцирует тебя.

Девушка упала в кресло, прижала ладони к лицу и зарыдала.

— Вы что, сдурели? — прикрикнул на драчунов запыхавшийся Марат Рафикович. — Что здесь произошло?

— Подожди, Рафикович, не лезь, — остановил его Сашок. — Мы сами разберемся, да, Сергей?

Бегунов, с трудом выговаривая слова, прошипел:

— Отпусти руку.

— Отпущу, если ты не будешь дергаться.

— Я не буду дергаться.

— Обещаешь?

— Обещаю, — прошелестел Бегунов побелевшими губами.

Сашок разжал пальцы. В то же мгновение Бегунов вскочил на ноги и с глухим ревом бросился на оперативника. Сильный хлесткий удар отшвырнул его на пол. Сергей потерял сознание.

4

Первое, что он увидел, открыв глаза, это широкое смуглое лицо Марата Рафиковича. Небольшие карие глаза пожилого оперативника смотрели осуждающе.

— Ну что, боец, выспался?

Сергей выпрямился в кресле и огляделся по сторонам.

— Мы в зале ожидания, — подсказал ему опер. — Притащили тебя сюда из кафе. Ну и заварил же ты кашу, дружище. Нас ведь чуть было в милицию не забрали. Насилу отбились.

— Не я эту кашу заваривал, — угрюмо пробурчал Сергей. Он прикоснулся ладонью к распухшей челюсти и поморщился от боли. — Где они?

— Кто — они?

— Ольга и… этот.

— В другом конце зала, — ответил Марат Рафикович.

Бегунов убрал руку с ушибленной челюсти и, вытянув шею, стал озираться по сторонам.

Ольга и Сашок сидели в креслах метрах в двадцати от них. Бегунов попытался вскочить, но Марат Рафикович положил ему на плечо широкую сильную ладонь и заставил его сесть обратно в кресло.

— Не спеши, дружище. Нам надо поговорить.

— Зачем вы оставили их наедине? — гневно спросил Сергей и сбросил руку оперативника со своего плеча.

— Остынь! — резко сказал Марат Рафикович. — Остынь и успокойся.

Бегунов покорно откинулся на спинку кресла.

— Вот и хорошо, — похвалил старый опер. — Теперь можешь спрашивать.

— Что между ними произошло? Почему она его ударила?

— Ничего. Они просто сидели и беседовали. Она спокойно слушала, спокойно отвечала. И вдруг, ни с того ни с сего, вскочила с места и дала ему по физиономии.

— Ни с того ни с сего? — не поверил Сергей. — Вы хотите сказать, что Ольга Антихович сумасшедшая?

— Она не сумасшедшая, — спокойно ответил Марат Рафикович. — Она очень хитрая. Ты имеешь дело с убийцей.

— Между прочим, суда еще не было, и приговор ей никто не выносил, — неприязненно проговорил Бегунов.

— Вынесут, — спокойно заверил его пожилой опер. — Можешь в этом не сомневаться. Но для начала нужно доставить ее в Москву. И я сделаю это, даже если мне придется связать тебя по рукам и ногам.

Марат Рафикович достал из кармана сигарету, посмотрел на табличку «Не курить» и со вздохом спрятал пачку обратно в карман.

В Москву прилетели вечером. Начинало смеркаться. Погода не радовала. Дождя, слава богу, не было, но под ногами, в тусклом свете желтых фонарей, поблескивали огромные лужи.

Сергей был бледен. Со своими напарниками он не общался.

Сашок вновь напялил на уши свой плеер. Марат Рафикович все время держался рядом с Ольгой, не давая Бегунову возможности заговорить с ней.

К машине их вел агент Егор Кремнев. Бегунов всегда уважал этого сильного и скупого на эмоции человека, но сейчас даже он показался Сергею обыкновенным грубияном.

«Какого черта мы все здесь делаем? — с горечью думал Сергей. — Четыре здоровых, сильных мужика ведут под конвоем хрупкую девушку».

Бегунов остановился чуть ли не посреди лужи и задумался. Егор Кремнев, шедший позади, налетел на него и едва не сбил с ног.

— Твою мать! — выругался Кремнев. — Ты что, птенец, остолбенел?

Сергей повернулся к Кремневу и произнес глухим клокочущим голосом:

— Егор Иванович, на этот раз я вас прощаю. Вы были не в себе. Но впредь я попросил бы вас воздержаться от подобного тона.

Кремнев усмехнулся своей неподражаемой холодной усмешкой и сказал:

— Топай вперед, умник. Потом поговорим.

Сергей, ни слова не говоря, забрался в машину.

Он сидел на заднем сиденье, рядом с Ольгой, смотрел на ее маленькую красивую руку, лежащую на колене, вдыхал аромат ее духов, прислушивался к ее дыханию, и в душе его происходила революция.