Лайк за любовь

Глава 48

— Капучино без сахара и что-нибудь из детского меню, пожалуйста, — миловидная молодая блондинка вежливо улыбнулась, но тут же испуганно потянулась через стол, строго нахмурив брови и забирая у светловолосого мальчугана лет четырех солонку. — Сынок, поставь.

— Хорошо. Сейчас будет кофе, а ребёнку придётся немного подождать, — вежливо ответила я, с опаской наблюдая, как мальчишка тянется к сахарнице.

Я уже собиралась «откланяться» за заказанным кофе, как по залу разлетелась звонкая мелодия разбитого стекла в дуэте с возгласом молодой мамочки.

— Егор! Да что ж это такое! Ну, что за ребёнок!

Возле моих ног, раскрывшимся стеклянным бутоном, лежала разбитая сахарница, усыпанная сладкими кристаллами. Я резко вздрогнула, чувствуя, как внутри тетивой натягивается душа. И совсем не из-за разбитой посуды.

— Бога ради, извините! — блондинка подскочила, испуганно хлопая глазами. — Я все оплачу, все уберу, — запричитала она.

— Всё нормально, — сдержанно улыбнулась я, отступая назад от осколков. — Не переживайте.

Но мамочка и не думала успокаиваться.

— Мне ужасно неловко. Простите! — она повернулась к мальчишке и строго заявила. — Быстро извинись перед тётей, Егор!

«Боже, неужели нет других имён».

Мальчик насупил брови, но тихо буркнул, смотря на меня исподлобья:

— Пластите.

— Ничего. Бывает. Скажу, чтобы убрали возле вас, — сглотнув ком, я поспешила прочь от столика.

Пусть лучше девушка думает, что я терпеть не могу детей, чем слышать…

— Егор! Его-о-р, не трогай! — по полупустому залу опять прокатился женский возглас.

Зажмурившись, я направилась к барной стойке за кофе, мечтая, чтобы эта парочка поскорее ушла отсюда. И дело было совсем не в маме с сыном. Дело было во мне.

Прошла почти неделя с того момента, как Егор привёз меня обратно к Машке. Я попросила его об этом в то же утро, после проведённой с ним ночи, так и не дав никакого ответа по одной простой причине — у меня его не было.

Скрывать от самой себя, что чувства по-прежнему крепко держались корнями за моё нутро уже не имело смысла. Но я честно призналась и себе, и ему — страх к доверию. Именно по этой причине мне была необходима тишина внутри себя.

В отличие от моей психики, моя любовь к Егору была настолько крепка и монолитна, что сломай ещё одну опору под ней — и меня придавит окончательно.

Я не стала давать никаких обещаний и брать эти обещания сама. Попросила об одном — оставить все как есть.

Мы молча ехали рано утром по мокрой трассе, которая искрилась блеском в первых лучах проснувшегося солнца. Егор не задавал вопросов, лишь застывший взгляд говорил о том, что в отличие от меня, мыслями он был где-то за пределами пространства автомобиля. А я просто сидела в машине, подтянув колени к подбородку, и ни о чем не думала.

— Обещаю, что не стану напоминать о себе, — это все, что произнёс он, прежде чем я хлопнула дверью машины.

В ответ я выдавила из себя что-то похожее на благодарную улыбку. Зайдя в подъезд, осмелилась поднять глаза на его авто, все еще стоящее под домом — Егор сидел прислонившись лбом к рулю, обхватив ладонями голову.

На всякий случай я сменила свою сим-карту. И это даже не из-за него, это нужно было для собственного спокойствия. Когда звонил телефон, я точно знала, что это будет не он, а значит минус один повод для лишних раздумий. Жаль, что душа не сим-карта…

Я хотела вакуумной тишины в мыслях, но, как назло, в последние несколько дней вокруг меня все было слишком громко.

Два дня назад на улице мне настойчиво всунули в руку флаер с выгодным абонементом в бассейн. Этим же вечером посетитель забыл на столе ключи от машины. Я выбежала на улицу, чтобы вернуть мужчине его пропажу, а возвращалась в ресторан уже на ватных ногах — ключи оказались от точной копии машины Егора.

Да, все это, скорее всего, были надуманные мелочи, но слишком назойливые. И даже дома болтая с кем-то по телефону на кухне, Маша умудрилась произнести: «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть».

Мне захотелось подойти и задать ей вопрос напрямую: «Это ты мне? Если да, то что я должна делать — то в конце концов?». Но лишь плотнее прикрыла дверь в свою комнату.

Нужно было постепенно погружаться в нормальную жизнь, окружая себя такими банальными вещами, как поход по магазинам, разговоры ни о чем за чашкой чая с Машей или девочками по работе. А выходило ровно наоборот. Чем больше я хотела абстрагироваться от всего, что связано с Егором, тем больше вокруг меня мелькало подобных намёков.

И теперь вот этот светловолосый мальчуган…

— Почему именно Егор? — прошептала я себе под нос.

— Ты что-то сказала? Я не расслышал, — бариста осторожно поставил передо мной капучино с пылу с жару.

— Ничего. Это сама с собой… — я отмахнулась и, заметив проходящую мимо меня соседку по смене, схватила её за рукав черной футболки, попросив обслужить тот столик вместо меня.

Быстро вручив ей поднос с кофе, я решила ретироваться в Машин кабинет хотя бы до того, как ресторан покинет блондинка с сыном, а заодно устроить себе обед пораньше. Помещение пустовало, так как моя начальница находилась на законном отдыхе. Наполнив кружку и пространство кабинета ароматом лемонграсса, я плюхнулась на мягкий маленький диванчик. Но не успела сделать и пары глотков зелёного чая, как за дверью кто-то заговорил на повышенных тонах.

«Сиди», — приказала я себе. — «Ты ни за что неответственная, тебя ничего не касается».

Но голос в коридоре становился все громче. Я честно сидела, пытаясь не упускать свой «дзен», но когда стало отчётливо слышаться нецензурная брань, то пришлось осторожно высунуться из-за двери.

Наш шеф-повар Макс мерил шагами пол в коридоре с телефоном возле уха, живо жестикулируя руками и матом. Я захлопала ресницами, когда он с энтузиазмом послал своего собеседника на далёкий континент из трех букв.

— Маша где? Почему она трубку не берет? — тут же накинулся на меня Максим, заприметив появление моего любопытного носа из-за двери.

— Маша на выходном. Откуда я знаю, почему? — медленно ответила я, сдвинул брови у переносицы. — А в чем дело?

— У нас проблемы с поставкой, — нетерпеливо пояснил он. — Я отдавал Марии огромный список на заказ продуктов. В итоге поставщик приехал, а там все не то!

— В смысле «все»?

— В прямом, — мужчина чуть ли не взревел, рассержено сверкая глазами. — Сама пойди посмотри, — Макс стукнул кулаком по двери ведущей на улицу, распахивая её настежь.

Перед чёрным входом в ресторан была припаркована небольшая газель, возле которой стояли выгруженные коробки. Ничего не понимая, я сделала пару шагов вперёд и оперевшись руками о дверной косяк, выглянула на улицу, осматривая ящики и их содержимое.

— Что это за овощной пикет, мать вашу?! — Максим замахал руками, а его поварской колпак сильнее покосился набок. — Да у нас завтра половина меню в стоп-листе окажется! Это вообще…

Но я уже его не слушала, а лишь глупо улыбалась, приткнувшись лбом в дверной проем.

— Так не бывает… — прошептала я, качая головой, как болванчик. — Да вы издеваетесь. Ты же обещал не напоминать о себе… — из груди вырвался стон, обращенный в сердце самой вселенной.

Моё тихое хихиканье стало набирать обороты, переходя в откровенный смех.

— Але, болезная! — наш повар подозрительно покосился на меня. — Что ты здесь видишь смешного?

— Я? Я вижу кабачки! Ка-ба-чки! — моя рука описала полукруг, указывая как минимум на пять выгруженных ящиков с зелёными овощами, сложенных ровненькими слоями.

Собственно и в моей голове все быстро сложилось под линейку. Я ведь изначально знала чего хочу, но зачем-то пыталась себя переубедить.

— Да это и без тебя понятно! Делать-то что?

— Либо тушить, либо жарить, — мои ладони уже развязывали на передник. — Не знаю, что будешь делать ты, но знаю, что теперь делать мне… — скомкав фартук, я кинула его в руки нашему повару. — А, их ещё запечь можно!

Я вылетела из ресторана, опережая скорость звука, на ходу и натягивая пальто и набирая знакомый номер, цифры которого стали своеобразным шрамом в подсознании. Но абонент оказался не абонент. Раз. Два. Три. Десять. Пятнадцать.

— Чёрт! Черт! Черт! — взвыла я и чуть было не отправила свой телефон целовать тротуарную плитку. — Не подводи меня, прошу! Только не сейчас… Ты должен мне ответить!

«…please call back later…»

— Да иди в задницу со своим «лэйтэ»! Та-а-к, попробуем по-другому… — я стала набирать номер Маши, перебегая дорогу на красный свет под возмущенные сигналы машин.

Но в этот раз меня одарили лишь длинными гудками без ответа. Я в хаотичном порядке набирала то один, то другой номер, пока двери лифта не изолировали меня от сотового сигнала.

«Дома или нет? Может, спит?» — провернув ключ в замке, я даже не успела прислушаться к тишине, встречающей из глубины квартиры, как знакомый мужской голос ввёл меня в ступор прямо на пороге.

— Машуля-кисуля, я тут поду… — дверь ванной распахнулась, без цензуры демонстрируя мне совершенно голое тело, руки и грудь которого светились тёмными татуированными узорами.

Несколько секунд я и Гера просто таращились друг на друга. Не знаю, кто меньше всего ожидал этой встречи, но охренели мы оба точно. Молча поморгав несколько раз, Гера с невозмутимым лицом захлопнул дверь ванной перед собой. А я так и осталась стоять посреди коридора с челюстью у пола и пылающим лицом.

— Гер, ты что-то сказал? Я не расслыша… — из Машкиной комнаты выскочило взъерошенное чудо с горящими глазами, замотанное в простыню. — Привет, Кир… А ты чего не на работе? — подруга шумно сглотнула, а её щеки пропитались алым тоном.

— Привет. Да вот… Я тут…

Ещё несколько секунд недоумения и безмолвных взоров, пока дверь ванной осторожно не приоткрылась. Я ошарашенно наблюдала, как Машка переглядывается с Герой, спрятавшимся за дверное полотно.

— Да выходи уже, — я закрыла глаза.

По коридору разошлись шорохи, шушуканье и бурчание.

— Ну, это… Чего ты на пороге стоишь? — натянуто произнесла Маша.

Я с опаской приоткрыла один глаз, удостоверившись, что мы вдвоём. Разувшись, тут же маякнула подруге взглядом в направлении кухни.

— Гера? Серьёзно? Только не говори мне, что все не так поняла, — вполголоса начала я, тараня Машу взглядом, оперевшись спиной на холодильник и сунув руки в карманы пальто.

На какое-то мгновение я даже забыла, зачем со всех ног бежала домой. Машка вздохнула и плюхнулась на стул, поправляя края простыни на себе.

— Все ты правильно поняла, — она уронила взгляд на пол, кусая губы.

— Как и когда? И почему ты мне ничего не сказала? — я не старалась скрыть, что меня задели эти тайны Мадридского двора.

— Все закрутилось в ту же ночь, когда мы приехали к тебе в дом, — подруга запнулась и сделала глубокий вдох, продолжая сверлить глазами напольную плитку. — Понимаю, что все слишком быстро, но… — она пригладила ладонью торчащее облако русых волос и подняла на меня извиняющийся взгляд. — А не сказала сразу, потому что он друг Егора. Мне не хотелось лишний раз тебя дёргать хоть какими-то намёками или воспоминаниями. Прости… Жутко неловко, что все так вышло. Мы просто тебя не ждали… Позвонила бы…

Моя мимолетная обида спрятала свои коготки под натиском растерянных карих глаз и виновато хлопающих ресниц.

— Маш, я звонила. Ты, кстати, связалась бы с рестораном, там твой «Гордон Рамзи» на измене, — усмехнулась я, вспомнив зачем спешила домой. — И поверь, твои отсылки к Егору лишь пополнили бы мою коллекцию себе подобных. Я поэтому и здесь. И то что Гера тут — это лишь ещё один плюс.

— Да я звонила на работу. У нас зеркальный адрес с рестораном вегетарианской кухни, к нам привезли их заказ. Не первый раз уже, — Машка равнодушно отмахнулась, но тут же нахмурилась. — А при чем тут Гера?

— Я еду в Питер.

— Что-о? — пятая точка моей собеседницы подпрыгнула на стуле. — Как?

— Вот так, — вздохнула я, упираясь затылком в гудящую стенку холодильника. — Маш, называй меня глупой дурой, но я его люблю. Люблю и все тут…

— Кир, но он же…

— И он её тоже любит, — на пороге кухни возник Гера, уже натянувший на себя джинсы и футболку. Облокотившись о дверь, он встретился с возмущённым взглядом Марии и спокойно пожал плечами. — Не смотри на меня так. Да, Егор знатно накосячил, но ты бы видела, что с ним творилось все это время. Он сам себя уже давно наказал, сгноил и сгрыз в чувстве вины. Его поменяло наизнанку. Королев не бухал все это время знаешь почему? — Парень взял театральную паузу, пока мы с Машей вопросительно переглядывались. — Потому что не собирался прятать свой стыд и отвращение к самому себе за алкоголем. Егор все это переживал молча на трезвую голову.

В моем подсознании тут же всплыли измученные черты лица и неживые разноцветные глаза.

— Надо же! — цокнула Маша. — Не пил. Честь и хвала ему. Пусть вот ещё помучается, может, больше поумнеет.

— А для чего, Машуль? — очень нежно обратился Гера к моей подруге. — Он будет мучиться, она тоже. И в итоге два потрепанных сердца на разных концах страны. Ты посмотри на них — после встречи с Дементором люди и то симпатичнее выглядят.

— В любом случае только Кире решать — лететь за ним или нет! — утвердительно фыркнула она.

— Знать бы куда… — я растерянно посмотрела на Геру. — Даже не могу до него дозвониться. Абонент недоступен. Понятия не имею, как его найти.

— А ты и не дозвонишься, — хмыкнул он, доставая телефон из кармана. — У нас на все про все час.

— Почему? — внутри меня завертелось беспокойство, а по спине, которая уже нагрелась под верхней одеждой, заскользили ледяные мурашки.

— Потому что у него самолёт через четыре часа, — не отрывая взгляда от мобильного, Гера сосредоточено стал отбивать большим пальцем неритмичный стук по экрану, начиная что-то искать. — Королев ещё вчера просил не трогать его, чтобы не сорваться и не кинуться к тебе, пытаясь уговорить ехать с ним. Кир, — он вдруг отвлёкся от телефона, пронзительно посмотрев на меня в упор, — Егор искренне уверен, что ты никогда к нему не вернёшься.

Машина Геры издала визг тормозов, облегчённо вздохнув мотором возле аэропорта с огромными металлическими конструкциями на фасаде, придававшие зданию вид затаившегося паука.

Я наконец перестала гипнотизировать тонированные стекла в автомобиле и перевела взгляд на Машу, сидящую на пассажирском сидении. Всю дорогу до аэропорта Гера держал мою подругу за руку, переплетая её пальцы со своими и иногда отвлекаясь от дороги, чтобы трепетно прикоснуться к ним поцелуем. А Машка светилась, как рентгеновский аппарат, заставляя поглощать зиверты* своих эндорфинов, а меня затрясло ещё сильнее.

— Так, — серьёзно начал Гера, переключая внимание на меня, — до вылета чуть больше получаса, но у тебя билет с онлайн регистрацией, поэтому все, что тебе остаётся — бежать к гейту со всех ног. Сумка у тебя небольшая, сойдёт за ручную кладь и…

Но мои нервы устроили настоящее землетрясение после слова «регистрация» — руки дрожали, по венам волнами бил адреналин, а сердце подпрыгивало к горлу.

— А он точно будет там? — тихо спросила я, сжимая своею крошечную сумку.

— Егор летит этим же рейсом, — Гера утвердительно кивнул. — Пересечетесь сто процентов. Готова?

Вместо ответа я лишь перевела дыхание и потянулась к ручке двери.

— Эй, а обнять меня? — вдруг запищала Машка, а её глаза часто заморгали, стараясь не выпускать слез.

В моей груди защемило, но Гера не дал мне возможности даже приобнять подругу через сидение, настойчиво подтолкнув меня в плечо со своего водительского места.

— Какие обнимашки, девочки! Бегом на рейс, Кира!

— Нет, Кир, если вдруг что, если Егор… — начала Маша, завертевшись на кресле, пытаясь отстегнуть ремень безопасности, чтобы повернуться ко мне.

— Да, бля… — пробубнил Гера, закатывая глаза и закрывая рот подруге поцелуем. Его ладонь махнула мне жестом «на выход».

От вида этой парочки меня ударила такая доза эмоций, что я вылетела из машины, даже забыв поблагодарить этих двоих за то, что оказались рядом со мной в нужное время, в нужном месте.

Я летала на самолёте один-единственный раз в жизни лет пять назад, но каким-то образом мой мозг на адреналине чётко контролировал все мои действия. Очутившись внутри стеклянного «паука», я, как торнадо, рассекала его огромное пространство. Проверка документов, предполетный досмотр в одновременно с ежесекундным поиском глазами знакомого широкоплечего силуэта. До окончания посадки оставалось десять минут. Я проскочила зал ожидания, вычеркнув возможность встретится с ним там. Отыскав нужный гейт, я бежала по телескопическому трапу одна, буквально последней влетев на борт самолёта.

Милая стюардесса с ослепительной улыбкой, заглянув в мой посадочный талон, указала, в какой стороне салона находится нужное место. Я протиснулась по узкому проходу вперёд, выискивая взглядом того, от кого сердце точно совершит кульбит. Самолёт был заполнен больше, чем наполовину, и взгляд терялся среди такого количества незнакомых глаз и лиц.

Но мне не нужны были чужие глаза, я искала одни единственные — разноцветные.

Гул голосов и мельтешащие люди по проходу, сбивали меня с поисков. Убрав ручную гладь наверх, я стояла возле своего места где-то в середине салона и вертела головой по сторонам, как маяк.

— Ну где же ты… — шептала я себе под нос, сжимая спинку сидения.

— Девушка, у вас все в порядке? — та самая милая стюардесса похлопала меня по плечу. — Сейчас самолёт будет выруливать на взлёт. Вам необходимо занять свое место и внимательно прослушать инструктаж по технике безопасности, — вежливо защебетала она.

— Извините, мне очень надо… — затараторила я, но тесное пространство салона заполнил мужской бас, оповещающий о том, что нас приветствует «командир корабля». Стюардесса, продолжая, скалиться во все тридцать два, настойчиво усадила меня на мое место у прохода рядом с добродушной на вид пожилой парой.

Глубоко вздохнув и протолкнув куда-то вниз живота волнительную дрожь, я немеющими пальцами застегнула ремень безопасности.

«А что если его нет здесь? Или Гера ошибся?» — я продолжала сканировать уже сидящих пассажиров, ведя монолог с самой собой. «Или Егор передумал… Или…» — но внутренний голос заткнулся, когда мои глаза выхватили на соседнем ряду знакомый жесть ладони, которая взъерошила пшеничного цвета волосы на макушке.

Меня затрясло, словно я собрала в своем теле все электрические импульсы всего света. Если бы не ремень, крепко держащий меня на месте, и медленно выруливающий на взлетную полосу самолёт, то я бы рванула вперёд по салону в ту же секунду.

— Не волнуйся ты так, детка, — чья-то тёплая рука дотронулась до моей коленки. Я вздрогнула, с трудом отмагничивая взгляд от торчащих светлых волос из-за края сидения. Пожилая соседка ласково улыбалась мне. — Всё будет хорошо. Если ты приняла решение, то уже нет смысла нервничать и искать пути отступления. Попробуй довериться…

— Что, простите? — изумленно переспросила я.

— Я говорю, если ты решилась лететь самолётом и села в него, то незачем уже нервничать. Просто доверься пилотам и получай удовольствие, — женщина подмигнула мне и, потеряв ко мне интерес, отвернулась обратно к своему спутнику.

— Спасибо, — но мой лепет утонул в гуле набирающих сил двигателей, а тело тут же припечатало к мягкому креслу.

Я вцепилась пальцами в подлокотники, а взглядом в светлую макушку на десять рядов дальше и глубоко дышала, начиная считать секунды.

Эти одна тысяча пятьсот тринадцать секунд были самыми долгими в моей жизни, прежде чем загорелось табло, разрешающее отстегнуть ремни.

Было невыносимо находиться не рядом с ним. Люди, звуки, движение вокруг перестали существовать. Я слышала лишь стук собственного сердца и шум своего дыхания.

Одна тысяча шестьсот пять и чертов триллион остальных секунд, проведённых без него за все эти месяцы и недели. И десять шагов по узкому проходу самолёта.

Егор сидел, воткнув в уши наушники, прислонившись лбом к иллюминатору. Его глаза были закрыты, руки скрещены и плотно прижаты к спокойно вздымающейся груди в серой футболке. Волосы все так же небрежно торчали в беспорядке, похудевшее лицо было покрыто уже не щетиной, а прилично отросшей тёмной бородой. Я осторожно убрала со свободного кресла его неаккуратно брошенную ветровку и присела рядом.

У меня больше не было сил сопротивляться. С любовью, как оказалось, не спорят. Я просто прильнула носом к его теплой шее, накрыв своей ладонью его сжатые пальцы.

Наверное, удар тока ощущался бы меньше, чем-то, как пробрало волной дрожи тело блондина.

— Я понял… — вдруг прохрипел он. — Произошла резкая разгерметизация самолёта, я умер, но почему-то попал в рай…

— Нет, — прошептала я, едва касаясь губами его кожи и прижимаясь к родному теплу, вот-вот готовая разрыдаться

— Если сейчас открою глаза, и все это окажется сном или глюком, то меня не откачает ни один дефибриллятор.

— Если ты сейчас меня не обнимешь, то будешь жалеть, что это не глюк твоего воображения.

Я растворилась в горячих, сильных руках, дыша полной грудью и только в этот момент отпустила все, что ещё хоть как-то тянуло к неприятным воспоминаниям и чувствам.

— Как? И почему? — широкие ладони обхватили моё лицо, очерчивая пальцами скулы, губы, а во взгляде разноцветных глаз таились замешательство и волнение.

Смахнув с его лба непослушные пряди, я прильнула кончиком своего носа к его носу, а мои руки легли на широкие плечи.

— Гера купил билет, а Машка помогла быстро собрать самое необходимое — это краткий ответ на первый вопрос. А на второй… — я приблизилась к его губам. — Я здесь, потому что люблю тебя.

Егор втянул с тихим стоном воздух, жадно впиваясь в меня непривычно колючим поцелуем.

— Прости меня… Прости, — шептал он, между секундными перерывами жарких встреч наших губ.

Мы не могли надышаться друг другом. На нас уже косо поглядывали пассажиры с другого ряда, видимо, боясь, что с нашим ритмом дыхания закончится воздух на борту. Но нам было все равно. Я слишком долго не дышала свободно.

— Ты даже представить не можешь, что сейчас твориться у меня внутри. Чего стоило мне отпустить тебя тогда в машине, — Егор продолжал сладко мучить мои губы до их покалывания, пока я зарывала свои ладони в его волосы.

— Этот шанс дается, но даже не тебе, а в первую очередь мне. Шанс быть счастливой и любимой, а счастливой и любимой я хочу быть рядом с тобой.

В глубине потухших глаз красным узором взвилась надежда. Егор подтянул меня ещё ближе, разместив мою голову у себя на груди, и уложив свой подбородок мне на макушку, а руки прочным кольцом дарили чувство безопасности. Я свернулась клубочком в мужских объятиях и со всей силы прижалась к родному телу, вбирая в себя каждый его вдох-выдох и размеренный стук сердца.

Мы больше ни о чем не разговаривали и не спрашивали друг друга. Хотелось просто быть вместе выше облаков и начать отсюда с чистого листа.

Уже на подлете к Питеру, Егор вдруг тихо рассмеялся, зарываясь носом мне в волосы.

— Ты чего? — я запрокинула голову чуть назад, чтобы видеть лицо блондина, и удивлённо приподняла брови.

Он перебрал в своей огромной ладони мои пальчики и, не переставая улыбаться, встретился с моим недоуменным взглядом.

— У меня остался ещё один секрет от тебя, — разноцветные глаза лукаво заиграли.

— В смысле? — я была готова выскочить из горячих пут его объятий, но подзабыла сколько силы хранят эти руки. — Мне что? Сейчас придется просить развернуть самолет?

Егор коварно усмехнулся и склонился к моим губам, слегка прикусывая их в поцелуе. По моему телу разошёлся знакомый тайфун тёплых спазмов.

— Помнишь наш поход по побережью? И нудистский пляж…

— И-и-и… — я невольно содрогнулась от воспоминаний, но уже с улыбкой на лице.

— Там есть и другая дорога…

— Королев, ну ты и… — шикнула я и попыталась стукнуть его по плечу.

Но Егор лишь крепче сгреб меня в охапку. Полностью обездвижив, он беспорядочно касался моих щёк тёплыми губами, тихо шепча:

— Люблю.

__________________________

* Зиверт — единица измерения доз ионизирующего излучения, используется в радиационной безопасности.