Лэ, или малое завещание

Глупцы, чей мозг пороком притуплен,

Кто, будучи невинен от рожденья,

Презрел с годами совесть и закон,

Кто стал рабом слепого заблужденья,

Кто следует дорогой преступленья,

Усугубить страшитесь грозный счет

Тех, кто уже взошел на эшафот,

Затем что жил сумняшеся ничтоже.

Со всеми будет так, кто не поймет:

Злоумышлять на ближнего негоже.

Пусть каждый помнит: сам виновен он

В любом своем житейском огорченье.

Да, мир - тюрьма, но это не резон

Утрачивать смиренное терпенье,

До времени бежать из заключенья,

Обкрадывать, глумясь, честной народ,

Жечь, грабить и пускать оружье в ход.

Когда наступит час расплаты позже,

Бог пеням лиходея не вонмет:

Злоумышлять на ближнего негоже.

Что толку лезть всечасно на рожон,

Врать, плутовать, канючить без стесненья,

Дрожать и, даже погружаясь в сон,

Бояться, что не будет пробужденья,

И каждого держать на подозренье?

Итак, скажу: настал и ваш черед

Уразуметь, что вас геенна ждет

И что уняться вам пора бы все же,

Не то позор падет на весь ваш род.

Злоумышлять на ближнего негоже.

В посланье Павла к римлянам прочтет

И стар, и млад, что он всех нас зовет

Любить друг друга по завету Божью,

Лишь добрые дела на свете множа.

Особо ж в толк пусть человек возьмет:

Никто другого в грех да не введет -

Злоумышлять на ближнего негоже.

Коль по воду кувшин ходить

Повадился, в нее он канет;

Коль целый день одно твердить,

Любая басенка наянит;

Плод, вовремя не снятый, вянет:

Кого молва превознесет,

Того уж после всяк помянет;

Кто ищет, тот всегда найдет.

К чему рацеи разводить.

Как дьявол за язык ни тянет,

О том, чего не воротить?

Ножа больнее сплетня ранит;

Божба всегда уста поганит;

Не след хвалиться наперед;

Лесть мудреца и то арканит;

Кто ищет, тот всегда найдет.

На то и туча, чтоб дождить,

Покуда солнце не проглянет;

На то и ладан, чтоб кадить;

Поет не каждый, кто горланит;

В силки на вабик птицу манят;

Час с милым кажется за год;

Пред пилкою бревно болванят;

Кто ищет, тот всегда найдет.

Кто любит Бога - церковь чтит;

Хмельное не бодрит - дурманит;

Деньга деньгу сама родит;

Тот не продаст, кто не обманет;

Охотник кормит псов заране;

Терпенье города берет

И стену всякую таранит;

Кто ищет, тот всегда найдет.

Принц, ввек умен глупец не станет,

Но дурь с себя и он стряхнет,

Коль гром над головою грянет;

Кто ищет, тот всегда найдет.

Я знаю множество примет;

Я знаю, где есть ход запасный;

Я знаю, кто и как одет;

Я знаю, что и чем опасно;

Я знаю, где овраг пропастный;

Я знаю, часты грозы в мае;

Я знаю, где дождит, где ясно;

Я знаю все, себя не зная.

Я знаю, есть на все ответ;

Я знаю, где черно, где красно;

Я знаю, что где на обед;

Я знаю, лжем мы ежечасно;

Я знаю, хищна волчья стая;

Я знаю, жалобы напрасны;

Я знаю все, себя не зная.

Я знаю были давних лет;

Я знаю, люди разномастны;

Я знаю, кто богат, кто нет;

Я знаю, кожа чья атласна;

Я знаю, глуп, кто любит страстно;

Я знаю, алчности нет края;

Я знаю, умники несчастны;

Я знаю все, себя не зная.

Я знаю, принц, что жизнь ужасна;

Я знаю, на земле нет рая;

Я знаю, смерть над каждым властна;

Я знаю все, себя не зная,

Враг помогает, друг вредит;

Вкус мы находим только в сене;

Бесстыдник тот, кто терпит стыд;

Без равнодушья нет влеченья;

Порука силы - ослабленье;

Бывает мышь страшней, чем слон;

Примета памяти - забвенье;

Не глуп лишь дурень, что влюблен.

Надежен страж, коль крепко спит;

Смех вызывают только пени;

Льстец - тот, кто правду говорит;

Подчас губительно спасенье;

Взлет горше всякого паденья;

Стон тем слышней, чем тише он;

Свет ярче там, где гуще тени;

Не глуп лишь дурень, что влюблен.

От пьяницы водой разит;

Мы зрячи только в ослепленье;

Кто веселится, тот скорбит;

Недуг желанней исцеленья;

Важней здоровья пресыщенье;

Неряхой часто франт пленен;

Победа хуже пораженья;

Не глуп лишь дурень, что влюблен.

В балладе скрыто поученье,

И говорю я в заключенье:

Лень - лучшая подруга рвенья;

Ложь - то, в чем каждый убежден;

Осел - искусник первый в пенье;

Не глуп лишь дурень, что влюблен.

Да встретит огнедышащих быков,

Как встарь Язон, что вел «Арго» в поход,

Иль за грехи семь лет среди скотов

Траву, как Навуходоносор, жрет,

Иль станет жертвой пламени и тлена,

Как град Приамов за увоз Елены,

Иль будет жаждой, как Тантал, спален,

Иль, как Дедал, в темницу заточен,

Иль, как Иов, гниет, иль воссылает,

Как Прозерпина, из Аида стон

Тот, кто на край французский умышляет.

Пусть, на кудрях повиснув меж дубов,

Там, как Авессалом, конец найдет,

Иль будет много дней стоять готов,

Как выпь, вниз головой в грязи болот,

Иль, продан туркам, вкусит тяжесть плена,

Или, как Симон Волхв, пойдет в геенну,

Или, как Магдалина, что всех жен

Сперва была распутней, обнажен,

Свой срам к соблазну общему являет,

Иль сгинет, как Нарцисс, в себя влюблен,

Тот, кто на край французский умышляет.

Да будет смолот между жерновов,

Как страстотерпец Виктор, иль прервет

Сам раньше срока бег своих годов,

Как от отчаянья Искариот,

Иль золото стяжав ценой измены,

Себе зальет им глотку непременно,

Иль будет безвозвратно отлучен

От благ, какими смертных Аполлон,

Юнона, Марс, Венера оделяют,

Иль, как Сарданапал, испепелен

Тот, кто на край французский умышляет.

Принц, пусть туда, где Главк воздвиг свой трон,

Эолом грозным будет унесен

И тщетно о пощаде умоляет,

Навеки проклят и надежд лишен,

Тот, кто на край французский умышляет.

Женен-дурачок,

Сходи-ка ты в баню,

Помойся разок,

Женен-дурачок.

Попарься часок,

Поднявшись поране.

Женен-дурачок,

Сходи-ка ты в баню.

У родника от жажды я стенаю;

Хочу сказать: «Прощай!» - кричу: «Привет!»

Чужбина для меня - страна родная.

Надеюсь там я, где надежды нет;

Хулу нежданно шлю хвале вослед;

Лишь тем одушевляюсь, что мертво;

Смеюсь сквозь слезы бог весть отчего.

Студь жжет меня, жара бросает в дрожь.

Нагой, как червь, я славлю щегольство,

Отвсюду изгнан и повсюду вхож.

В бесспорное я веры не питаю;

За явь охотно принимаю бред;

Случайность неизбежностью считаю;

Где разрешенье есть, блюду запрет.

Что всем знакомо - для меня секрет.

Хотя мое бесчисленно родство,

Наследства я не жду ни от кого;

С любым играю, не любя картеж;

С крыльца сойдя, боюсь упасть с него,

Отвсюду изгнан и повсюду вхож.

Транжира я, хоть скупостью страдаю;

Мню тех друзьями, кто чинит мне вред;

Спасаюсь бегством, если побеждаю;

Скорблю о пораженьях в дни побед.

Ворона в белый, лебедь в черный цвет

Окрашены для глаза моего.

Кто груб со мной, тот мне милей всего.

Не различаю правду я и ложь,

С учтивостью мешаю озорство,

Отвсюду изгнан и повсюду вхож.

Не скрою, милосердный принц, того,

Что, зная все, не знаю ничего,

Живу с людьми и на отшибе все ж,

Пекусь о многом, алчу одного,

Отвсюду изгнан и повсюду вхож.

Мария, долгожданный дар,

Который ниспослал нам Бог,

Чтоб ныне всяк - и млад, и стар -

Вкусил покой на долгий срок

И миром насладиться мог.

Достойный отпрыск славных лилий,

В тебе нам небеса залог

Дней процветания явили.

Мир всем желанен, всем в охоту:

Бездомному сулит он кров,

Позор - предателю и жмоту,

Стране - управу на врагов,

И у меня не хватит слов,

Чтоб за тебя, залог его,

Дитя, на коем нет грехов,

Восславить Бога своего.

Всех праведных людей опора,

От злых надежная защита,

Единственная дочь синьора,

Чей прашур - Хлодвиг знаменитый,

С восторженностью неприкрытой

Твое рожденье встретил мир.

На радость Франции живи ты,

Затем что принесла ей мир.

Кровь Цезаря в тебе течет,

Ты в страхе Божием зачата.

Ликует бедный наш народ,

Весельем родина объята.

Всем ведомо: затем пришла ты,

Чтобы раздоры прекратить

И тех, кто днесь в железа взяты,

Вновь на свободу отпустить.

Лишь те, чье слабо разуменье,

Кто недалек и простоват,

На волю ропщут Провиденья.

Будь мальчик, - все они твердят, -

Нам было б выгодней стократ.

А я глупцам отвечу так:

К лицу ль учиться льву у львят?

Бог лучше знает, что и как.

Как псалмопевец в старину,

Я восхищаюсь всякий раз,

Чуть на дела Творца взгляну.

Дитя, ты, осчастливив нас,

На свет явилось в добрый час:

Господь, Небесный наш Отец,

Наш край тобой, как манной, спас

И смутам возвестил конец.

Хвалящий нас в лицо - нам враг,

С подобной мыслью я знаком,

Но хоть и говорится так,

Нельзя не поминать добром,

Пусть даже и при нем самом,

Того, чьи благостны дела.

Грешно на них взирать молчком:

Достойному хвалы - хвала!

Креститель - это знает всяк -

Еще тогда, когда с Христом

Не мог увидеться никак,

Всем возвещал уже о Нем.

Андрей, едва молва кругом

О Сыне Божием пошла,

Стал у Него учеником.

Достойному хвалы - хвала!

С тобой, подательница благ,

Войдет довольство в каждый дом.

Оденешь ты того, кто наг,

И сжалишься над бедняком.

Да будет взыскана Творцом

Жена, что жизнь тебе дала.

Большого счастья ей во всем.

Достойному хвалы - хвала!

Клянусь я перед ликом Бога:

Мне, как и всем, ты - утешенье.

Едва ли бы я прожил много,

Когда бы не твое рожденье:

Меня сломили бы лишенья,

Нужда до срока б унесла.

Для нас в тебе залог спасенья.

Достойному хвалы - хвала!

Предписывает разум строго

Мне соблюдать повиновенье

Той, чей восход мою тревогу

Рассеял за одно мгновенье.

Забыть былые огорченья

Ты мне столь дивно помогла,

Что днесь мой долг - тебе служенье.

Достойному хвалы - хвала!

Так пусть же твоего порога,

Дитя, мое достигнет пенье,

А ты внемли мне из чертога

И знай: тому, что повторенью

Слов моего благоговенья

Не будет меры и числа,

Посылка эта подтвержденье.

Достойному хвалы - хвала!

Принцесса, без тебя могила

Меня давно б уже взяла,

Но ты мне жить даруешь силы.

Достойному хвалы - хвала!

Все прелести уже сегодня

Со щедростью непревзойденной,

Присущей промыслу Господню,

Даны природой благосклонной

Тебе, наследнице законной

Достоинств рода твоего.

Как тут не вспомнить мысль Катона:

По дереву и плод его.

Осанка, коей равных нет,

И очи, где огонь таится...

Пускай пройдет хоть сорок лет -

Твоя краса не умалится,

А мой язык не утомится

Всегда твердить одно и то ж:

Не зря в народе говорится -

Кем ты рожден, с тем ты и схож.

И в заключение дерзну

Вслед за поэтом я сказать:

К нам племя новое в страну

С небес ниспослано опять,

И не пытайтесь возражать,

Юдифь, Лукреция, Елена:

С моею Дамою равнять

Себя нельзя вам несомненно.

Молюсь я, чтобы Царь Небесный

Дал долгое существованье

Моей владычице прелестной.

Другое же мое желанье

Служить ее преуспеянью,

Чтоб был ей не в обузу, а

В любом полезен начинанье

Школяр убогий Франсуа.

Высокородный принц и мой синьор,

Могучий отпрыск королевских лилий,

Я, Франсуа Вийон, тот стихотвор,

Которого за труд его лишь били,

Вас письменно молю, чтоб поспешили

Вы снова мне взаймы хоть малость дать

И помогли с нуждою совладать,

А я согласен жизнью поручиться,

Что вас с уплатой не заставлю ждать -

В урочный день заем верну сторицей.

Всего один лишь раз до этих пор

Вы, принц, меня шестью экю снабдили.

Для вас такие деньги - не разор,

Меня же много дней они кормили

После того, как вы их мне ссудили.

Но чуть начнет под осень холодать,

Я в лес вокруг Пате пойду блуждать,

Чтоб желудями вдосталь там разжиться,

И, ухитрясь их с выгодой продать,

В урочный день заем верну сторицей.

Я, если бы ломбардец-живодер

Иль ростовщик иной то разрешили,

Свою бы шкуру им в залог попер -

Так мне мои лишенья досадили.

О Господи, что нищеты постылей?

Ужель я буду вечно голодать

И без гроша в кармане пропадать?

Но коль удача вдруг со мной сдружится,

Я зря не стану время провождать -

В урочный день заем верну сторицей.

Принц, хоть стыжусь я вам надоедать,

Но с чистым сердцем смею утверждать:

Без лишних денег мне не прокормиться.

Не бойтесь же меня ссудить опять -

В урочный день заем верну сторицей.

Так мчитесь же, стихи, в полет

И в полную звучите силу,

Дабы все знали, что в могилу

Меня безденежье сведет.

Друзья, прошу я пожалеть того,

Кто страждет больше, чем из вас любой,

Затем что уж давно гноят его

В тюрьме холодной, грязной и сырой,

Куда упрятан он судьбиной злой.

Девчонки, парни, коим черт не брат,

Все, кто плясать, и петь, и прыгать рад,

В ком смелость, живость и проворство есть,

Чьи голоса, как бубенцы, звенят,

Ужель Вийона бросите вы здесь?

Все, кто остроты, шутки, озорство

Пускает в ход с охотою большой,

Хотя и нет в карманах ничего,

Спешите, или вздох последний свой

Испустит он в лохмотьях и босой.

Вам, кто рондо, мотеты, лэ строчат,

Ужели, как и раньше, невдогад,

Что вами друг спасен быть должен днесь,

Не то его скует могильный хлад?

Ужель Вийона бросите вы здесь?

Так навестите ж друга своего

Вы, вольный люд, который над собой

Власть признает лишь Бога одного.

Так сильно узник изнурен нуждой

И пост день изо дня блюдет такой,

Что из нутра стал источать он смрад,

И не вином - водой его поят,

И принуждают хлеб столь черствый есть,

Какого даже крысы не хотят...

Ужель Вийона бросите вы здесь?

Вас, принцы, почитая за ребят,

Со мной друживших много лет подряд,

Меня отсюда я прошу увесть.

Пример берите в этом с поросят:

Один захрюкал - прочие примчат.

Ужель Вийона бросите вы здесь?

- Кто там стучит? - Я. - Кто ты? - Сердце я,

Которое живет в груди твоей

И, видя, что без пищи и питья

Ты чахнешь, пса бездомного бедней,

Тебя жалеет что ни год сильней.

- Что я тебе? - Ты вздор несешь страшенны

Ведь мы же нераздельны совершенно.

- Дай мне подумать. Жди. - И долго ль ждать?

- Пока я в возраст не войду степенный.

- Тогда смолкаю я. - А мне плевать.

- Чего ты ищешь? - Легкого житья.

- Лет тридцать прожил ты. К числу детей

Тебя не отнесешь, но блажь твоя

Тебе отстать мешает от друзей.

- Что ты умеешь? - Ничего. Верней,

Мух отличать от молока мгновенно:

Они черны, оно бело и пенно.

- И это все? - Что мне еще сказать?

- Погибнешь ты. - Уж так ли непременно?

- Тогда смолкаю я. - А мне плевать.

- Бедняга ты, признаюсь не тая.

Жить этак может только дуралей,

И будь ты вправду глупая свинья,

Тебя я извинило бы скорей,

Но ты ж других, пожалуй, поумней,

А вот себя бесчестишь откровенно,

Глумясь над общим мненьем дерзновенно.

Ответь же! - Полно попусту болтать.

- Ну, если ты грубишь мне столь надменно,

Тогда смолкаю я. - А мне плевать.

- Кто сбил тебя с пути? - Нужда моя.

Влияние Сатурна с юных дней

Гнетет меня. - Что за галиматья!

Лишь человек кузнец судьбы своей,

И Соломон писал не зря, ей-ей:

«Мудрец влиять способен несомненно

На роль светил небесных в жизни бренной».

- Не ври. Никто другим не волен стать.

- Неужто? - Да, таков закон вселенной.

- Тогда смолкаю я. - А мне плевать.

- Впредь жить ты хочешь лучше? - Неизменно.

- Изволь же... - Что? - Покаяться смиренно,

Лишь чтение любить самозабвенно,

Людей дурных бежать. - И тосковать?

- Опомнись, тело, иль пойдешь в геенну.

- Не все ль равно, коль я с рожденья тленно?

- Тогда смолкаю я. - А мне плевать.

Склоняется все в мире пред Судьбою,

Ты ж, Франсуа, клянешь меня открыто,

Хоть не таким, как ты, бывали мною

За спесь хребты и выи перебиты.

Меня в своих невзгодах не вини ты -

Я все равно тебя не пожалею:

Другим куда как горше и больнее,

А лучше вспомни, скольких смельчаков

Сгубили бедность или тайный ков,

Когда был гнев мой ими навлечен.

Так не произноси поносных слов,

Смирись и жребий свой прими, Вийон.

Из-за меня повержены герои,

Что мною ж были лаврами увиты:

Сражен Приам, властитель крепкой Трои;

Равно сошли в могилу и забыты

И Ганнибал, воитель знаменитый,

Отринутый отчизною своею,

И Сципион, расправившийся с нею;

В сенате Цезарь встретил сталь клинков,

Помпей в Египте пал от рук врагов;

В пучине сгинул мореход Язон;

Сам вечный Рим погиб в конце концов.

Смирись и жребий свой прими, Вийон.

Мнил Александр, счастливою звездою

Ведомый к славе, что достиг зенита,

Но сокрушила ядом и его я;

Царь Альфазар и трон, и жизнь, и свиту -

Все потерял, лишась моей защиты:

Уж я-то ставить на своем умею.

Подвесила за кудри на суке я

Авессалома меж густых дубов,

Дабы настиг его слуга отцов;

Был Олоферн Юдифью умерщвлен,

Чуть я над ним простерла сна покров.

Смирись и жребий свой прими, Вийон.

Знай, Франсуа, за каждый из грехов

Ты был бы мной разъят на сто кусков,

Когда б не Тот, Кем род ваш искуплен.

Я злом за зло плачу - мой нрав таков.

Смирись и жребий свой прими, Вийон.

Я - Франсуа, парижский хват,

И казни жду, отнюдь не рад,

Что этой шее объяснят,

Сколь тяжек на весу мой зад.

Терпимей будьте, братья люди, к нам,

Что раньше вас прошли земным путем.

Коль явите вы жалость к мертвецам,

В свой срок и вам Господь воздаст добром.

Вот мы висим на рели вшестером,

Плоть отпадает от костей кусками,

Кружится воронье над головами,

И нас по праву судите вы строго,

Но, не смущаясь нашими делами,

О милосердье к нам молите Бога.

Нас не корите тем, что палачам

Мы в руки были отданы судом:

Ведь слишком часто, как известно вам,

Где зло, где благо, мы не сознаем.

Предстали наконец мы пред Творцом,

Чтоб Он Своими возвестил устами

Тем, кто Его закон не чтил годами,

В рай или же в геенну им дорога,

А вы, коль скоро мы в расчете с вами,

О милосердье к нам молите Бога.

Сечет нас ночью дождь по черепам

И солнце зноем обжигает днем,

Сороки очи выклевали нам,

Но мы уснуть не можем вечным сном,

Покудова покой не обретем,

А нас качает взад-вперед ветрами.

Не заноситесь, люди, перед нами,

А за себя восчувствуйте тревогу

И, шествуя не нашими стезями,

О милосердье к нам молите Бога.

Христе, Владыка, правящий мирами,

Не дай, чтоб нас в аду терзало пламя

За то, что в жизни мы грешили много,

А вы, о люди, исходя слезами,

О милосердье к нам молите Бога.

Гарнье, ну что тебя гнетет?

Не апелляция моя ли?

Но даже зверь плененный рвет

Сеть, коею его поймали.

Меня же так к стене прижали,

Что удержаться от проклятья

Святой - и тот бы смог едва ли.

Неужто должен был молчать я?

К Капету-мяснику свой род

Мы возводить не помышляли.

Вот пыткам, раз я нищеброд,

Меня в Шатле и подвергали,

И столько дел мне навменяли,

Что образцом лицеприятья

В моих глазах все судья стали.

Неужто должен был молчать я?

Ты мнил, на ум мне не придет

Тем, кто сгубить меня мечтали,

Дать по заслугам укорот?

Не на таковского напали!

Чуть приговор мне прочитали,

Неправый до невероятья,

Решил бороться я и дале.

Неужто должен был молчать я?

Останься нем я, принц, как ждали

Те, кому это было б кстати,

Мой труп давно б уж закопали...

Неужто должен был молчать я?

Вы, обонянье, осязанье, зренье,

И вкус, и слух - пять чувств моих сполна,

Проснитесь и воздайте восхваленье

Высокому суду, кем смягчена

Та кара, что была нам суждена.

Парламент, хоть язык не в состоянье

Воспеть как след твое благодеянье,

Я славить буду всюду велегласно,

Покуда длю еще существованье,

Суд милосердный, правый, беспристрастный.

Излей же, сердце, слезы умиленья,

Стань той скалой, отколь изведена

Евреям средь пустыни в утешенье

Вода пророком в оны времена,

И что, как вся французская страна,

Сей символ права и Небес даянье,

Оплот и украшенье мирозданья,

Что служит иноземцам ежечасно

Образчиком законопослушанья,

Суд милосердный, правый, беспристрастный.

Немотствовать, уста, грешно в смущенье,

Молчать ты, глотка, тоже не должна.

Не время печься вам о насыщенье -

Да будет ваша песнь везде слышна,

Да заглушит колокола она!

Все естество мое, живот, дыханье

И тело страховидности кабаньей,

Привыкшее в грязи валяться праздно,

Хвалите дружно людям в назиданье

Суд милосердный, правый, беспристрастный.

Принц, мне б три дня отсрочки для прощанья

С друзьями, чтоб у них на пропитанье

Успел достать деньжонок я, злосчастный,

И лихом я не помяну в изгнанье

Суд милосердный, правый, беспристрастный.