Ледяная корона

Глава 8

Перебирая мягкие складки тяжёлого занавеса, Роун стояла у окна. Ощущение было чудесным, так же как и странная роскошь комнаты. Как будто из темноты и холода ночи она попала в обволакивающее тепло гостеприимного очага.

Стояло раннее утро, и в огромном доме все ещё спали. Но во дворе у высоких ворот уже кипела жизнь. Вот из лавки вышел мальчик, беспечно размахивая ведром, содержимое которого выплёскивалось на булыжную мостовую. Мальчик чуть было не забрызгал юбку проходящей мимо женщины. Юбка была серая с алыми цветами на подоле, в тон яркому лифу платья. Женщина несла на голове корзину, покрытую сверху листьями. Женщина была одной из нескольких, также одетых в серое и красное, с корзинами на голове. Мальчик с ведром что-то закричал, и женщины разом повернули к нему улыбающиеся лица. Роун казалось, что она смотрит фильм.

Вчера вечером они прибыли в этот огромный, по крайней мере трёхэтажный, дом с каменными стенами и узкими окнами. В сером дворе не росло ни былинки, единственным ярким пятном был герб над входом, олицетворяющий величие Ревении.

Роун ещё не видела посла, на которого так полагалась Людорика. Вообще-то и самой Людорики она ещё не видела, с тех пор как их проводили в тёмные покои замка.

Роун не на что было пожаловаться. Комната была уютной, служанка, которую она отпустила рано утром, предупредительной. Но всё таки её не покидало чувство неловкости, всё это было слишком похоже на сон. Хотя начинался этот сон, как ночной кошмар. Звук рога заставил их искать укрытия. Появился отряд всадников. Их знаки отличия встревожили Принцессу и Полковника. В укрытии ждали до ночи. А после были бесконечные поля, где их догнала карета с зашторенными окнами. Их гонец сидел рядом с кучером. Он вручил Принцессе какое-то письмо. Прочитав его, Людорика победно замахала Полковнику:

— Я же говорила! Лорд Имберт шлёт нам привет и приглашает к себе. О боже! Каждая косточка моего тела ноет, как будто мне сто лет!

Роун казалось, что ехать в карете вряд ли удобнее, чем верхом. От качки её мутило и кружилась голова. А Принцесса раскинулась на подушках и заснула, видно, чувствуя себя на вершине блаженства. Два раза они останавливались подкрепиться. Но несмотря на свой голод Роун и не притронулась к еде. Ей хотелось лишь одного — поскорее попасть обратно в нормальную жизнь. Поздно ночью они прибыли в Гастонхау. В полуобморочном состоянии Роун перенесли в огромную постель с балдахином. Но несмотря на чудовищную усталость, Роун проснулась рано, как будто по команде внутреннего будильника.

Она отвернулась от окна и ещё раз осмотрела комнату. Огромная кровать занимала почти половину всей площади. Проведя большую часть жизни в ограниченном пространстве — на корабле, в лагере, — Роун чувствовала себя неуютно на таких просторах. Над кроватью возвышались четыре столба с вырезанными на них цветами и листьями. Столбы поддерживали тяжёлый расшитый балдахин. Всё это напоминало палатку. Комната была слишком разноцветная, стены были украшены яркими орнаментами.

Слева стоял столик с большим зеркалом и низким стульчиком без спинки. Справа — массивный двустворчатый шкаф. Роун подошла к зеркалу и взглянула на себя. На фоне пышной ночной сорочки её тонкие смуглые руки казались особенно темными. Отросшие волосы немного вились у висков и на лбу. По меркам своей цивилизации Роун была далеко не красавица и давно уже к этому привыкла. А так как кочевая жизнь постоянно забрасывала её на неизведанные, часто необитаемые планеты, Роун полностью отказалась от косметики. И по сравнению с Принцессой она выглядела, конечно, бледно. Но насколько, она поняла только теперь. На столике стояли множество бутылочек и баночек. Роун с любопытством разглядывала их и могла только догадываться об их содержимом. Наконец, набравшись смелости, она решилась провести исследование. В желтой баночке с крышкой в виде полураскрывшегося цветка была ароматная паста. Роун дотронулась до неё, но так и не поняла, что же это всё-таки такое. Там были баночки меньшего размера, в них было что-то красное, наверное для губ и щёк. Странно, ведь здесь похоже не носят боевой раскраски ни на лбу, ни на щеках и подбородке, как в некоторых мирах.

— Госпожа?

Роун вздрогнула и чуть было не выронила прозрачную бутылочку. За спиной возникла служанка с подносом, на котором стояли миска и чашка. Роун произнесла обычное для Ревении приветствие:

— Встаёт Солнце и веет легкий ветерок…

— Благодарю Вас, Госпожа. Вы будете завтракать сейчас?

В миске были ягоды, смешанные с зерном. В кружке — тягучая теплая жидкость. Роун потягивала напиток, когда дверь открылась вновь и в комнату заглянула Принцесса.

Она предстала во всей своей красе: на ней было пышное платье тёмно-изумрудного цвета, отделанное кружевами и серебряным шитьём. Широкий воротник, сделанный из тонкого, как паутина, материала, ниспадал на плечи. Волосы были убраны в высокую причёску, похожую на башню. Роун невольно встала, чтобы поприветствовать Людорику. Принцесса бросилась к инопланетянке.

— Роун! Здесь мы в безопасности! Мой добрый Лорд Имберт отправился на встречу с Королём. Сама судьба покровительствует нам. А как только мы встретимся с Королём Гостаром… — Принцесса радостно рассмеялась. — О, Роун, тебе здесь очень понравится! Король устраивает бал — я же рассказывала, что у него есть неженатые сыновья. А бал прекрасное место для знакомства! Мы поедем в Брогвел в открытой карете и… и…

Теперь Принцесса ничем не отличалась от обычной девчонки с какой-нибудь планеты. Но сама Роун почему-то не разделяла радости Принцессы. И Людорика очень скоро это почувствовала.

— Что с тобой, Роун? Ведь нам правда здесь ничего не угрожает. Тебе не надо бояться потерять память или попасть в тюрьму. Пришёл день, когда мы можем вздохнуть свободно. Или мне только кажется, что ты грустна и бледна, потому что ты ещё в ночной рубашке. Белый цвет тебе не идёт! Но это легко исправить!

Принцесса потянула за верёвку звонка, и снова появилась служанка, на которую Людорика обрушила такую гору указаний и распоряжений, что Роун оставалось только удивляться. А после, когда она снова взглянула в зеркало… Нет, это был настоящий сон. Ведь существуют запрещённые препараты, под воздействием которых человек погружается в фантастический мир, такой чудесный и завораживающий, что вернуться к реальной жизни очень трудно. Но она не принимала эти вещества, — и все же, — в зеркале на неё смотрела не та Роун Хьюм, какую она знала.

Шелковистая ткань платья была тёплого жёлтого цвета, мягкие складки струились и отливали розовым. Кружева были собраны на запястьях и обрамляли её тонкую шею. На голове вместо высокой прически красовалась кружевная шляпа, как будто диковинная птица присела отдохнуть. А лицо… конечно, им не удалось побороть многолетний загар, но благодаря чудесному содержимому бутылочек и баночек оно стало значительно ярче. Такой она себя ещё никогда не видела. Вместе с чудесным преображением пришла и уверенность в собственных женских чарах. Людорика радостно захлопала в ладоши.

— Моя дорогая Леди Роун! Вот как ты должна выглядеть! А не носить это уродливое платье, как мужчина. Зачем же ты хочешь выглядеть простушкой, когда каждая женщина должна стремиться быть красавицей! Пойдем! Тебе нужно научиться правильно ходить в платье!

Забыв о своих сомнениях, Роун последовала за Принцессой. Они вышли в просторный холл, стены которого были украшены расшитыми гобеленами. По другой стене шёл ряд высоких окон из разноцветного стекла, образующего причудливые картины. Потолок был украшен лепниной, а в дальнем конце зала располагался камин. В зале не было ни души, но на выходе у лестницы их ожидал человек. При приближении Принцессы он снял шляпу и замер в поклоне.

— Ваше Высочество…

Мужчина был средних лет, на лице его росли волосы, что чрезвычайно удивило Роун. Она ведь привыкла к гладким, чисто выбритым лицам космонавтов, а иногда даже и бритым головам — чтобы волосы не мешали тесно прилегающему шлему.

— Мой дорогой Лорд! — Принцесса протянула руку. — Познакомьтесь с моей спутницей — Леди Роун Хьюм.

— Роун, это Лорд Гилберт, наш гостеприимный хозяин.

Мужчина наклонился и поцеловал руку Принцессе. Потом он перевёл взгляд на Роун.

— Это большая честь для меня, — подобрав пышные складки, она изобразила некое подобие реверанса.

— Мы очень благодарны Вам, Леди. Мы и Ревения. — Голос его был приятным и бархатистым.

Первое впечатление Роун было явно ошибочным. По мере того как мужчина говорил, создавалось впечатление, что под маской скрывается совсем иной человек.

— Наша Принцесса вне опасности, и её друзья — наши друзья. — Он с улыбкой поклонился. Роун вдруг перестала слышать его голос. Приглядевшись к Лорду Гилберту, она подумала, что его сердечность, возможно, напускная. Слова служат лишь ширмой, за которой скрываются мысли. Возможно, Принцесса доверяла Лорду Гилберту Релингу, но сама Роун почему-то не почувствовала к нему такого же расположения.

— Вы очень добры, — произнесла она слабым голосом. Витиеватый язык Ревении казался слишком чуждым для неё, привыкшей к краткости Бейсика.

— А сейчас мы хотим осмотреть ваш сад, мой господин. — Людорика улыбнулась и искорки запрыгали в её глазах.

— Ваше Высочество, — он понизил голос, — это неразумно в такое время.

— Прогулка по саду неразумна? Но почему?

— Ваше Высочество, вы знаете, Фаншер в городе. А также Шэмбри Увещеватель. Вы же сами их видели.

— Но мы же находимся в Гастонхау в посольстве Ревении под покровительством моих лучших друзей и самого Лорда Релинга! — возразила Принцесса. — Почему мы должны бояться какого-то Фаншера? Здесь даже нет его хозяина, здесь в Лейкстане! А Увещеватель, да, мы видели его. Но какое отношение он имеет к нам, к Ревении?

— Создаётся впечатление… — начал было Лорд Гилберт, но прервался и бросил взгляд на Роун, как бы предлагая ей удалиться.

Возможно, так принято при дворе, думала Роун. Но она и не стремилась казаться значительнее, чем была на самом деле — инопланетянка, силою обстоятельств попавшая к ним. Роун не двинулась с места, а Принцесса нетерпеливо потребовала:

— Пожалуйста говорите. Леди Роун всё знает.

Лорд Гилберт пожал плечами:

— Хорошо. Увещеватель точно предсказал час смерти Короля Никласа.

Принцесса мгновенно посерьезнела:

— Это правда? Вообще-то предсказания Шембри уже несколько раз сбывались. Хотя иногда случались и неудачи. Предсказать смерть Короля, да он должен быть полностью уверен, чтобы объявить это. Но зачем он пришёл из Ревении в Лейкстан? Разве…

Людорика опустила взгляд на свои руки, как будто бы она держала в них что-то очень дорогое, чего другие не могли увидеть.

— Разве только он хотел уехать из Ревении до того, как свершится предсказание. Чем он объяснил свой приезд?

— Тем, что у него очень важное дело к Королю Гастару. Он может коренным образом повлиять на судьбу Королевского Дома. Его дар предвидения приказал прийти.

— Дар предвидения! Тогда, значит, он всё знает наверняка.

— Да, — прервал её Лорд Гилберт, — и такая настойчивость для него необычна. Недавно он был в Икоре, а леди Икор…

— Когда-то была в прекрасных отношениях с Реддиком. Но я уверена, что в Вашем доме надежная охрана, и что мне не надо бояться интриг, которые плетут мои враги. Вы же сами уверяли Нелиса, что он может оставить нас здесь со спокойной совестью. Почему же вы так сказали?

— Всё очень просто, Ваше Высочество. Когда я разговаривал с Полковником, эти сведения ещё не дошли до меня. А для него лучше возвратиться в Ревению, пока его отсутствие ещё не обнаружено.

Принцесса раздумывала:

— Хорошо. Мне бы только увидеть Короля Гостара, и всё будет по-нашему.

— Здесь Вам также придётся проявить терпение, Ваше Высочество. Королева плохо себя чувствует, а Король очень обеспокоен её здоровьем. С ним всегда было трудно разговаривать. Иногда у него бывают странные прихоти или он внезапно меняет своё решение. Он просто непредсказуем в своих действиях. С тех пор, как он узнал, что Королева ждёт ребенка, он не принимает никаких делегаций и отказывает в аудиенции министрам. Даже передать ему какое-нибудь сообщение чрезвычайно трудно.

— Боже, а у нас так мало времени!

— Я понимаю, Ваше Высочество. Но я просто говорю откровенно. Мы должны быть очень осторожны с Королем, любое неосмотрительное действие может вызвать его отказ. Так уже случилось очень со многими. Вы заметили, Ваше Высочество, что в этом крыле дома почти нет слуг. Это не просто так. Чем меньше людей будут знать, что Вы здесь, тем лучше. А пока я попытаюсь связаться с Королем. Кроме того, надо опасаться прямого вмешательства Фаншера или Шембри.

— Пожалуй, Королева слишком увлекается предсказаниями, и когда она узнает, что Шембри здесь, она сразу прикажет послать за ним. А уж такой хитрец, как он, сможет представить в нужном свете смерть Короля и добавить что-нибудь ужасное о Вашем Высочестве. Да, тогда Король Вас и слушать не станет.

— Что же мне делать? Неужели остаётся только ждать?

— Тем не менее, Ваше Высочество, это так. И не только ждать, а не покидать этих стен и никому не показываться. Вы думали, что в Хитерхау Вы в безопасности, и чем это кончилось? Да, здесь нас охраняют, но я не могу поклясться, что все слуги преданы мне и что никто из них втайне не сотрудничает с Реддиком!

— В это трудно поверить, — медленно произнесла Людорика. — Я чувствую, что каждый мой шаг может оказаться роковым. Но представьте себе, что Король… — Принцесса отступила. — Сколько ещё этот сладкоголосый Увещеватель дает ему?

— Четыре дня, до полудня.

— Четыре дня! Если бы он не знал наверняка, что это случится, он не осмелился бы пророчить. Четыре дня! И если к тому времени я не вернусь в Уркермарк с Короной… Я должна всё обдумать, Лорд Гилберт.

— Обдумайте, Ваше Высочество. А я постараюсь сделать всё возможное, чтобы поговорить с Королем Гостаром.

Ещё раз поклонившись, он удалился.

— Придётся нам наслаждаться из окна видом сада, — обратилась Принцесса к Роун. — Пойдем в галерею.

Они вернулись в верхние покои, окна которых выходили в сад. Цветов в саду было мало, всё больше живые изгороди и подстриженные кусты причудливой формы, многие из которых были похожи на статуи, выставленные к приезду Принцессы.

— За садом прекрасно следят, — отметила Людорика, — такое впечатление, что упади на траву лишний листик, это сразу будет замечено. Лорд Гилберт любит порядок.

Несмотря на то, что им запрещалось выходить в этот строгий сад, а также покидать отведённые им покои, девушки нашли для себя массу развлечений. Людорика забавляла Роун, обучая её обязанностям королевской фрейлины, а также рассказами и сплетнями из жизни Королевского Двора Ревении. Роун всё запоминала как в школе, хотя сейчас ей было гораздо интереснее.

Роун чувствовала, что в её душе зародилось что-то новое. Время от времени она поправляла платье, поглядывала на себя в зеркало, поглаживала мягкие подушки с изысканной вышивкой. Всё это было так не похоже на роскошь её собственной цивилизации. Но несмотря на это, она не чувствовала себя неловко, а наоборот, ей казалось, что это её стихия.

«Если это сон, — думала Роун, — мне всё меньше и меньше хочется просыпаться. По крайней мере, если мне суждено когда-нибудь вернуться, мне будет что порассказать людям Службы».

На вторую ночь в Гастонхау Роун сидела перед зеркалом, когда в её комнату скользнула Людорика. Глаза её горели, в руках она держала накидку.

— Гилберту всё удалось! Он добился для меня тайной встречи с Королём Гостаром. Но я не могу пойти одна, Роун. Лорд Гилберт считает, что ты должна быть со мной. Ты выступишь свидетелем того, что было в башне. Поспеши пожалуйста! Карета ждет. Где твоя накидка?

Роун бросилась к постели. Из-под подушки она достала пояс, с которым решила ни на минуту не расставаться.