Легавые

Глава 12

В четверг такие письма получили сто человек.

В то утро у Глухого было отличное настроение. Он расхаживал по квартире и насвистывал, в тысячный раз обдумывая детали плана и предвкушая панику, которая поднимется среди богачей в субботу утром.

Сегодня к пяти часам, размышлял он, почти все письма будут доставлены адресатам.

Кто-то, возможно, мельком пробежит текст и, скомкав листок, отправит его в корзину для мусора. Кто-то, менее уравновешенный, позвонит в полицию или явится туда лично, требуя, чтобы его оградили от дерзких посягательств. План хорош, что и говорить. Мэр тоже узнает, что на него готовится покушение.

А завтра вечером мэр будет убит.

Глухой начал готовить план этой операции полгода назад. За это время он узнал кое-что любопытное. Во-первых, он выяснил, что всякий, кто желает знать точное расположение подземных трасс городского водопровода, может обратиться в муниципальный отдел водоснабжения и ознакомиться с нужной документацией. Карты и схемы подземных трасс канализации тоже находились в открытом доступе в отделе коммунального хозяйства. Глухого, однако, не интересовали ни водопровод, ни канализация. Его интересовало электричество. На схемах электроснабжения города стоял гриф «только для служебного пользования». Их хранили в архиве электрической компании «Метрополитен», доступ к ним имели в основном чертежники. Одним из них был Ахмад.

Сначала он передал Глухому схему всех подстанций в районе Нижней Айсолы. Глухого особенно заинтересовал участок под названием «Камерон Флэтс». Именно там, на углу Саут-Меридиэн и Вандерхофа, располагалась резиденция мэра. Подстанция, обслуживающая этот район, была помечена крестиком в кружке и обозначена «Саут-Меридиэн-3». К ней шел кабель высокого напряжения от основной станции. Для того чтобы в пятницу вечером дом мэра оказался без света, этот кабель нужно было повредить.

Потом Ахмад принес подробную схему с расположением кабеля, питающего подстанции. Разыскав подстанцию «Саут-Меридиэн-3», Глухой выяснил, что к ней идет кабель 65СА-3. И тут пригодилась третья схема — длинная-предлинная бумажная лента, схема маршрута подземного кабеля 65СА-3, к которому можно было подобраться через пронумерованные колодцы. Таких колодцев было одиннадцать. Глухой выбрал тот, что находился в полумиле от особняка мэра, и записал его номер: М3860.

Последняя карта, самая важная, содержала точные координаты и схему устройства колодца М3860 на Факсон-драйв. Кабель проходил на глубине двух метров, колодец закрывала тяжелая крышка.

Завтра вечером Ахмад, Бак и Глухой приподнимут крышку, и бомба Бака выведет кабель из строя.

А потом…

А потом наступит самое восхитительное. При этой мысли Глухой не смог сдержать улыбки.

Он отчетливо представлял себе особняк мэра вечером следующего дня. Кругом патрульные и сыщики, которым поручено охранять драгоценную жизнь Дж. М.В. Глухой видел себя за рулем черного седана. Автомобиль подъезжает к тротуару и останавливается напротив погруженного во мрак дома. Фонарик полицейского освещает золотистую надпись «Электрическая компания „Метрополитен“». Ахмад уже приладил буквы на обе дверцы машины, причем каждая обошлась в восемь центов, всего 5 долларов 80 центов. Дверцы седана распахиваются, и выходят трое. Двое — в рабочих комбинезонах (6 долларов 95 центов за пару), третий — в форме сержанта полиции, слева на груди жетон и ленточка за отличную службу (форма взята напрокат в театральной мастерской — 10 долларов в день плюс залог 75 долларов), на рукаве желтый шеврон отдела по чрезвычайным ситуациям (шеврон обошелся в 1 доллар 25 центов, куплен в магазине для муниципальных служащих напротив Главного управления полиции).

— Кто такие? — спрашивает полицейский. Фонарик скользит по лицам. Бак в форме сержанта делает шаг вперед.

— Все в порядке, — говорит он. — Я сержант Пирс из отдела по чрезвычайным ситуациям. А это ребята из электрической компании. Они ищут повреждение кабеля.

— Ясно, сержант, — говорит полицейский.

— У вас тут все в порядке? — интересуется Бак.

— Пока да.

— Проверьте их инструменты, — говорит Бак. — Во избежание недоразумений.

— Правильно! — говорит полицейский и снова начинает водить фонариком. Ахмад открывает ящик с инструментами. Там контрольная лампочка, складная линейка, коловорот, четыре отвертки, гаечный ключ, две ножовки, молоток, кусачки, плоскогубцы, изоляционная лента…

— Порядок, — говорит полицейский и поворачивается к Глухому: — А у вас что?

— Тестер, — отвечает Глухой.

— Откройте.

— Пожалуйста.

Глухой открывает крышку небольшого чемоданчика, фонарик освещает диск, выключатели…

— Порядок, — кивает патрульный. — Можете закрывать.

Глухой закрывает крышку, щелкает замочками.

— Я проведу их в дом, — говорит Бак.

— Конечно, сержант, — отвечает полицейский.

Троица направляется по аллее к резиденции мэра. У парадного входа их останавливают детективы.

— Сержант Пирс из отдела по чрезвычайным ситуациям, — представляется Бак. — Ребята из электрической компании ищут повреждение.

— Понятно, — кивает один из детективов.

— Я пройду с ними, — говорит Бак. — Но больше ни за что не отвечаю.

— В каком смысле? — не понимает детектив.

— А в том, что, если мэр споткнется и сломает себе ногу, пока эти парни работают в доме, я не намерен получать выволочку от капитана.

— Мы не подпустим вас к мэру и на пушечный выстрел, — смеется детектив.

— Ну и хорошо. С чего, ребята, будете начинать? — спрашивает Бак. — С подвала?

Они входят в дом. Включено аварийное освещение, но дом погружен в полумрак, вокруг неясные очертания людей. Троица начинает с подвала, проверяет электропроводку. Они проходят комнату за комнатой. Мэра нигде не видно. Когда они оказываются в просторной спальне. Глухой ставит свой чемоданчик под большую двуспальную кровать — якобы для проверки очередной розетки. Из спальни он выходит с пустыми руками. Тестер остался под кроватью.

Хотя на приборе есть шкала, ручки, надписи, он — фальшивка. Вся начинка удалена, а вместо нее вложена бомба, которая должна взорваться в два часа ночи.

В два часа ночи мэр будет убит.

А в субботу утром неверующие уверуют. Они откроют газеты и поймут, что письма, полученные ими накануне, — не розыгрыш. Предсказать с такой точностью убийство может лишь тот, кто сам его спланировал и осуществил. Тогда они достанут письма оттуда, куда их так небрежно бросили, еще раз перечитают и поймут, насколько реальна опасность. Когда перед тобой возникает перспектива преждевременной смерти, пять тысяч долларов вряд ли покажутся грандиозной суммой. Ни один из тех, кто получил письма, не зарабатывал меньше двухсот тысяч в год. Глухой провел расследование; в первоначальном списке было четыреста двадцать фамилий, но он оставил лишь тех, кто шутя мог оставить в казино несколько тысяч, кто рискованно играл на бирже, словом, тех, кто безболезненно мог расстаться с пятью тысячами, чтобы выкупить свою жизнь.

Они все раскошелятся, думал Глухой.

Впрочем, не все. Конечно, не все. Но очень многие. Возможно, еще кое-кого придется отправить на тот свет — кое-кого из этих разжиревших котов, — прежде чем остальные поверят окончательно. Они поверят и раскошелятся.

После того, что случится завтра вечером, когда они поймут, что мы не валяем дурака, они заплатят столько, сколько им велено.

Неожиданно Глухой улыбнулся.

Сейчас, должно быть, в муниципалитете началась заварушка, подумал он.

Выходные обещали быть интересными.

— Ты как в воду глядел, — сказал лейтенант Бернс Карелле. — Теперь он угрожает мэру.

— У него ничего не получится, — мрачно изрек Хейз.

— Твоими бы устами да мед пить, — вздохнул Бернс. — Если он укокошит мэра, доллары посыплются на него, как листья в ноябре. Сколько, по-твоему, он мог отправить таких писем?

— Давайте прикинем, — сказал Карелла. — Сначала он выбрал смотрителя парков и потребовал пять тысяч. Затем — заместителя мэра и запросил пятьдесят тысяч. Теперь он заявляет, что в пятницу вечером укокошит мэра. По моим подсчетам, он должен увеличить сумму в десять раз, а это значит полмиллиона. Если разделить…

— Перестань, — сказал Бернс.

— Это всего лишь арифметика.

— Какое отношение имеет арифметика к покушению на мэра?

— Не знаю, — пожал плечами Карелла. — Просто мне кажется, что если мы поймем его логику, то сможем нащупать в ней изъян.

Бернс уставился на него в недоумении.

— Я хочу сказать, что этому типу недостаточно мэра.

— Недостаточно? Лично мне кажется, что мэр — это уже чересчур!

— Глухой думает иначе. Он слишком высокого мнения о себе, — сказал Карелла и снова посмотрел на письмо. — А кто этот Карл Валер?

— Владелец швейной фабрики, живет в Стюарт-сити. Это семнадцатый участок. Он прибежал к ним сегодня утром. Капитан Банди решил, что нам стоит ознакомиться с посланием, раз уж мы имели дело с такими записочками.

— Все та же схема, — сказал Хейз. — Он и раньше оповещал о покушении заранее.

— Да, но сейчас кое-что отсутствует, — возразил Карелла.

— Что именно?

— Личный мотив. Наш участок он выбрал нам в отместку за то, что когда-то мы помешали ему ограбить банк. Но почему же на этот раз он решил оставить нас в покое? Если он ухлопает мэра, в дураках останутся те, кто отвечал за его безопасность. А мы вроде ни при чем! Это меня и смущает. Схема рушится.

— А по-моему, все нормально, — сказал Бернс. — Если он все-таки доберется до мэра, страшно даже подумать, что начнется в городе. Он ведь написал, что предупреждений больше не будет.

— И все-таки меня что-то смущает, — сказал Карелла.

— Да брось ты, — отмахнулся Бернс. — Он сообщил о своих планах открытым текстом. Это не человек, а исчадие ада.

Карелла и Хейз чуть не прыснули. Полицейские редко называют преступников исчадиями ада, даже закоренелых насильников и убийц. Так склонны изъясняться адвокаты и политики. Да и сам Бернс никогда не пользовался такими выражениями. Но, взглянув на своего шефа, детективы мигом утратили веселость. Лейтенант выглядел прескверно. Он постарел и осунулся. Тяжело вздохнув, он спросил:

— Как же остановить его, ребята?

Такой вопрос может задать новичок-защитник, когда он уясняет себе, что ему предстоит играть против опытного форварда весом в добрый центнер.

— Уповая на Всевышнего, — сказал Карелла.

Мэр Джеймс Мартин Вейл был набожным человеком, но знал, что одними молитвами делу не поможешь.

Поэтому он срочно созвал своих коллег (Бернса, понятно, не пригласили) и предложил продумать меры, призванные помешать Глухому (как его называли в 87-м участке) привести в исполнение угрозу. Дж. М.В. был обаятельным и неглупым человеком, и ему без труда удалось внушить собравшимся, что его беспокоит не собственная безопасность, а покой и благополучие всех жителей города.

— Мою шкуру надо беречь только для того, чтобы не позволить мерзавцу запустить лапу в карманы наших сограждан, — сказал он. — Если это сойдет ему с рук, они заплатят вымогателю. Поэтому-то мне и нужна охрана.

— Ваша честь, — подал голос окружной прокурор, — мне представляется разумным не снимать охрану и после пятницы. Если этот тип выполнит свою угрозу в любой другой день, жители нашего города подумают, что он сдержал слово.

— Пожалуй, — согласился Дж. М. В.

— Ваша честь, — сказал главный ревизор, — я хотел бы предложить вам воздержаться от появления в общественных местах, скажем, до конца апреля.

— Право, я не уверен, что должен отгородиться от всего мира, — возразил мэр, памятуя, что в этом году должны состояться выборы.

— Во всяком случае, вам следовало бы делать это пореже, — уточнил ревизор, также вспомнив о выборах и о том, что идет в одном списке с мэром.

— А ты что скажешь, Малыш? — обратился мэр к начальнику полиции.

Тот был невысокого роста, но весил под сто килограммов. Сидя в кресле напротив его чести Дж. М. В., шеф полиции сказал:

— Полицейские будут роиться вокруг вас, как комары.

Сравнение получилось не слишком элегантным, но достаточно убедительным.

— Что касается моих ребят, то можете рассчитывать на любое количество, — сказал окружной прокурор, вспомнив, что двое его лучших детективов взлетели на воздух вместе с заместителем мэра и теперь получают зарплату в небесной прокуратуре.

— Я полагаю, — вмешался главный врач города, — что по окончании совещания вам следует немедленно пройти медицинский осмотр.

— Зачем?

— Видите ли, ваша честь, есть опасность, что вас уже отравили.

— Это уж чересчур, — сказал Дж. М. В.

— Ваша честь, — не унимался главный врач, — микроскопические дозы яда, накапливаясь, могут в конце концов оказать роковое воздействие. Поймите, мы имеем дело с человеком, приводящим в исполнение тщательно продуманный план…

— Договорились, — перебил его Дж. М. В. — Я готов пройти осмотр, когда скажете. Может быть, это избавит меня хотя бы от насморка, — добавил он, любезно улыбнувшись.

— Ваша честь, — сказал президент городского совета, — предлагаю подвергнуть самой тщательной проверке ваши автомобили. И сделать это нужно немедленно.

— Проверку мы обеспечим, — вставил окружной прокурор.

— Ваша честь, — сказал пресс-секретарь мэра, — по-моему, следовало бы запретить сообщения в средствах массовой информации о ваших передвижениях и встречах, пока мы не поймаем преступника.

— Хорошая мысль, — кивнул Дж. М. В. — Я не намерен много путешествовать. — Он одарил любезной улыбкой и окружного прокурора.

— Вот именно, сэр, — сказал тот. — Лично я рекомендовал бы вам месяц-другой посидеть дома.

— Кто знает, вдруг бомба уже подложена в этот кабинет, — брякнул начальник полиции.

Эта бестактная реплика повергла собравшихся в уныние. Стало слышно, как тикают часы на столе мэра.

— Что ж, — нарушил тишину Дж. М. В. — может, имеет смысл провести обыск в моем кабинете, да и у меня дома тоже. Предосторожность не повредит.

— Да, сэр, — согласился окружной прокурор.

— И разумеется, надо обязательно отыскать этого Глухого.

— Да, сэр. Мы принимаем все меры, — сказал начальник полиции.

— Какие же? — поинтересовался мэр.

— Когда-нибудь он должен ошибиться.

— А вдруг этого не произойдет?

— Обязательно произойдет.

— Но пока вы ничего не придумали?

— В нашем деле, — сказал начальник полиции, — прошлое, настоящее и будущее связаны между собой. И в один прекрасный день они смогут сложиться в одно целое. — Он увидел, что его не поняли, и продолжил: — В нашей работе бывают случаи, которые помогают распутать самое безнадежное дело. Например, мы задерживаем человека по обвинению в краже, совершенной полгода назад, а на следствии выясняется, что четыре месяца назад он совершил убийство.

— Что ж, — улыбнулся мэр, — надеюсь, нам не придется ждать еще полгода?

— Я бы не хотел выглядеть болтуном, — возразил начальник полиции. — Просто я напомнил, что все тесно связано, и не сомневаюсь, что в самое ближайшее время мы его задержим.

— Хорошо бы это случилось до того, как он прикончит меня, — сказал мэр. — Если всем все ясно, давайте действовать. Я готов увидеться с доктором, как только вы его пришлете.

— А я свяжусь с отделом по борьбе с терроризмом, — сообщил начальник полиции.

— Чем скорей, тем лучше. — Мэр встал из-за стола. — Спасибо, господа, что пришли и поделились вашими соображениями. Убежден, что встреча была полезной.

— С минуты на минуту появятся мои ребята, — сказал прокурор.

— Спасибо, — отозвался мэр. — Поверьте, я ценю вашу заботу.

Прежде чем разойтись, все собравшиеся заверили мэра, что ему обеспечат надежную защиту. Тот поблагодарил каждого, а затем сел за стол в большое кожаное кресло и взглянул на часы.

За окном пошел снег.

Сначала это был легкий снежок.

Он падал неторопливо, покрывая тротуары и мостовые тонким слоем белой пудры. К восьми вечера, когда Ричард Дженеро выписывался из больницы, снег повалил сильнее, не создавая, однако, проблем для городского транспорта, особенно для машин, у которых были покрышки с шипами, как на автомобиле отца Дженеро. По пути домой семейство Дженеро затеяло горячую дискуссию. Мать уговаривала сына разрешить ей поговорить с капитаном, а отец просил ее помолчать. Дженеро чувствовал, что полон сил, и рвался на работу, хотя его смена была только завтра — с четырех часов до полуночи. Из-за ранения капитан Фрик на неделю снял его с пешего патрулирования и поручил работу в патрульной машине.