Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки

А. Ибрагимов. Певец жизни

На самом юге Турции обширно раскинулась плодородная равнина, которая называется Чукурова («чукур» по-турецки «впадина», «ова» — «равнина»). Название это находит свое объяснение в том, что с трех сторон Чукурову замыкают горы и лишь с одной стороны на нее набегают лазурные, отороченные белопенными кружевами волны Средиземного моря. Именно на этой равнине и в окружающих ее горах развертывается действие большинства произведений одного из популярнейших современных турецких писателей — Яшара Кемаля. И это, разумеется, не случайно. Здесь, в деревне Хемите (Гёкчели), недалеко от города Аданы, в 1922 году он родился, здесь прошли его детство и юность. Нелегко складывалась жизнь будущего писателя. Достаточно сказать, что ему не удалось даже закончить среднюю школу, за годы молодости он поменял около сорока мест работы: был и деревенским писарем, и батраком на хлопковых плантациях, и строителем, и даже подмастерьем сапожника. Столь же труден был и его путь в литературу. Начал он с собирания фольклора, сохранив это увлечение на всю жизнь. Глубокое знакомство с народным творчеством не только помогло ему создать впоследствии ряд литературных произведений на фольклорной основе, но и сыграло важную роль в отработке его великолепного языка. Следующим его шагом стало писание очерков, или, как их принято называть в Турции, «репортажей». Граница между этими очерками и собственно художественными рассказами была весьма расплывчатой, и Яшар Кемаль легко перешагнул ее, опубликовав в 1952 году первый сборник рассказов — «Пекло». Через три года вышла в свет первая часть романа «Тощий Мемед», которая ознаменовала начало широкой известности Яшара Кемаля. Роман был переведен на десятки языков — в том числе и на русский (М., ИЛ, 1959).

Для турецкой литературы в общем характерны стойкие демократические тенденции. Эти тенденции, отчетливо выраженные в творчестве таких замечательных романистов, как Сабахаттин Али, Кемаль Тахир, Орхан Кемаль и другие, сплавились в произведениях Я. Кемаля с его богатейшим, рано приобретенным личным опытом. В великой схватке нашего века — между богатством и бедностью — он решительно и бесповоротно стал на сторону всех угнетенных и обездоленных. Свои политические взгляды он старался провести в жизнь не только как литератор, но и как общественный деятель, один из организаторов Рабочей партии Турции, которая выступала за некапиталистический путь развития. Активно сотрудничал Я. Кемаль в движении солидарности, объединившем передовых писателей Азии и Африки. Хотя он избегает прямого выражения своих политических симпатий и антипатий в художественных произведениях, тем не менее они, эти симпатии и антипатии, выражены в его произведениях с полной отчетливостью.

Впечатления молодых лет неизгладимо врезались в память писателя. Знать это очень важно для понимания его творчества. Поэтому-то его произведения так часто обращены в прошлое. Впрочем, как ни парадоксально, это лишь ярче выявляет их сугубо современную направленность. Обращение к минувшему превращается в своеобразный литературный прием, помогающий выделить, осмыслить и обобщить все наиболее существенное в сегодняшней жизни Турции.

Случайно или нет, но, выросший среди равнинных просторов, окаймленных цепями скалистых гор, Яшар Кемаль тяготеет к монументальным полотнам, точнее сказать, панорамам — таким, как трилогия «Опорный столб» (1960), «Земля — железная, небо — медное» (1963), «Бессмертник» (1969) или «Преступление на Кузнечном рынке» (1974). Характерно, что за первой частью «Тощего Мемеда» последовала вторая (1969), а в настоящее время романист подумывает и о продолжении. Однако и небольшие по объёму повести и даже рассказы Яшар Кемаль пишет смелыми, широкими мазками. Главное для него не в деталях, хотя как художник он не может не уделять им внимания, — главное все же в воссоздании стремительного (и можно добавить — могучего) «потока жизни». Во всем его творчестве — неожиданность и неукротимость селя.

Следует сказать, что в своем увлечении фольклором Яшар Кемаль был не одинок. В последние десятилетия многие турецкие писатели не только смело разрабатывали элементы народного творчества, стремясь к созданию подлинно национальной литературы, но и выработали особый специфический жанр романа-сказа, романа-дестана. Типичным образцом этого жанра является и замечательная повесть Яшара Кемаля «Легенда Горы», опубликованная в 1970 году. Романтическая история любви простого горца Ахмеда и дочери могущественного османского паши Гюльбахар приобретает под пером писателя необыкновенную полно- и равнозначность. Это как будто та же самая любовь, что достигает своих высот в бессмертных образах Меджнуна и Лейли, Фархада и Ширин, но в то же время это и нечто большее. В сложных, непрерывно меняющихся политических условиях современной Турции, где подчас опасно, а порой и невозможно высказывать свои убеждения, писателям приходится прибегать к иносказанию. Столкновение надменного паши с простым, но не менее гордым, чем он, горцем, свято блюдущим обычаи, олицетворяющие для него верность родному народу, кончается поражением силы и могущества, основанного на несправедливости и угнетении. Это первый важный урок. Второй, не менее важный урок — в призыве к единству. «Объединитесь, и вы будете непобедимы», — взывает Яшар Кемаль к простым труженикам своей страны. Это уроки политические, но есть и другие. Несгибаемая прямота Ахмеда, неспособность понять всю глубину любви к нему Гюльбахар, готовой пожертвовать ради него всем, вплоть до чести, исключают самое возможность счастья для них обоих. Вместе, но врозь! Власть традиций, которой слепо покоряется Ахмед, оказывается таким же обоюдоострым оружием, как тот меч, который он кладет между собой и своей женою.

Говоря об этой книге, нельзя не упомянуть, как мастерски пользуется Яшар Кемаль фольклорным материалом, как легко и свободно вплавляет его в свою повесть. Здесь его проза достигает поэтической раскованности дестанов. Она настолько музыкальна, что, когда ашик (народный певец) заводит свою изумительную по силе и выразительности песнь: «В Ахурийской долине преклонил я колени», она звучит не как обособленное вкрапление, а как естественное продолжение повести, взбирающейся на головокружительные вершины поэзии.

Вполне вероятно, что из тех же фольклорных разысканий Яшара Кемаля, из его близости к народу возникла и биографическая повесть «Разбойник», вышедшая отдельной книгой в 1972 году (в подлиннике она называется «Чакырджалы-эфе»). Каждый народ бережно хранит память о своих героях-разбойниках — не грабителях, обиралах, рыскающих по большим дорогам, а о людях пусть и не лишенных недостатков, но по природе своей благородных, подлинных защитниках народа от его угнетателей, которые-то и являются в сущности разбойниками. «Благородным разбойникам», как известно, посвящены многие шедевры мировой литературы. В этой своей повести на основе истинных документов и свидетельств очевидцев Яшар Кемаль рассказывает об одном из самых знаменитых в истории Турции разбойников — Чакырджалы-эфе. Разбойничество в этой стране (как и во многих других странах Востока) нередко бывало занятием потомственным и естественно вписывалось в тогдашнее социальное устройство. Народ жестоко страдал от притеснений не только самого падишаха и его приближенных, но и таких стервятников, как ага и беи. И не было у него других заступников, кроме разбойников. Чакырджалы в убедительном описании Яшара Кемаля, опирающегося на реальные факты, — человек во всех отношениях достойный, заслуживающий не только уважения, но и восхищения. На разбойнический путь его толкает непреодолимая сила обстоятельств, повелительная необходимость отстоять свое и своих близких достоинство, восстановить поруганную справедливость. Чакырджалы ненавидит свое ремесло и с удовольствием бы оставил его навсегда, но все та же неодолимая force majeure обстоятельств заставляет его снова и снова браться за оружие. Роман насыщен многочисленными подробностями, воскрешающими дух эпохи Османской империи. Мы узнаём в нем много любопытного о жизни и обычаях горных племен. Верный жизненной правде, в изображении своего героя Яшар Кемаль далек от идеализации: он показывает не только достоинства Чакырджалы, которые завоевали ему всенародную любовь, но и его не всегда оправданную жестокость, легко объяснимую, однако, самими особенностями его занятия. Произведениям Яшара Кемаля вообще свойственна высокая трагедийность. Смерть, вернее, убийство Чакырджалы вполне в духе этой трагедийности.

Чрезвычайно мрачен колорит и одной из последних повестей Яшара Кемаля — «Если убить змею» (1976). Герой этой повести — юный Хасан — совершает, может быть, ужаснейшее изо всех преступлений: убийство матери. Его мать не виновата в том, что человек, которого она любит, убивает не любимого ею мужа, отца Хасана, не виновата ни по каким законам, кроме беспощадных, не знающих никакого снисхождения законов, именуемых родовыми обычаями. Именно они, эти обычаи, а не мальчишеская рука Хасана, всячески сопротивляющегося неизбежности, в конце концов поражают его мать. Думается, было бы слишком прямолинейно сводить содержание повести к протесту против власти жестоких традиций, живых и по сей день. Нет, вся она — страстный призыв к человечности, состраданию, взаимопониманию. И нарочито приземленная концовка — Хасан выходит из тюрьмы, богатеет, он строго осуждает теперешние чукуровские нравы: люди готовы за пять курушей убить родного отца — еще контрастнее подчеркивает трагедийность этой написанной на одном дыхании повести.

При свойственной Яшару Кемалю тяге к широкомасштабности, неудивительно, что он написал не так уж много рассказов — всего на одну книгу, изданную в 1967 году. Неудивительно и то, что эти рассказы как бы сплавляются в одно целое, образуя нечто вроде повести с разными (а иногда и со сквозными) героями. Конечно, отсюда неправильно было бы сделать вывод, будто рассказы Яшара Кемаля — нечто второстепенное, небольшой бугорок, холмик среди величественных романических гор. Нет, эти рассказы, написанные — без всяких скидок — сильно и ярко, имеют все права на самостоятельное существование. Столь любимая писателем деревенская Турция предстает здесь во всем своем многообразии, такой, как запомнилась ему с детства. Турецкая деревня, нарисованная им, отнюдь не райский уголок. Жизнь в ней полна испытаний и трудна. И все же нет повода терять надежду, впадать в отчаяние. До высокого символа вырастает рассказ «Шахан Ахмед». Ценой поистине нечеловеческих усилий крестьянин вырубает себе поле в лесу. Но едва он начинает пожинать плоды своего труда, как на его достояние накладывает лапу деревенский мироед. Многие годы пропали зря. Какой же силой воли, каким неизбывным оптимизмом, свойственным, может быть, лишь народу в целом, надо обладать, чтобы снова вооружиться топором и подступиться к необхватным стволам! А ведь срубить их гораздо легче, чем выкорчевать пни. Выраженная здесь глубокая вера в лучшее будущее как бы смягчает ту едкую горечь, которой полон сильный, переведенный на многие языки рассказ «Дитя», где изображается недавно овдовевший крестьянин, который не может спасти своего умирающего от голода малыша. Казалось бы, неподдельно весел и остроумен рассказ «Настоящие саркисовские» (имеется в виду марка часов), но и тут под ярко зеленеющим пластом — мрачные глубины. По-чеховски живы и непосредственны такие зарисовки, как «В пути» или «Кинжал». Многие рассказы посвящены детям («Белые брюки», «Карандаши», «Зеленая ящерка»). Дети — это надежда и будущее, и вполне понятно, что Яшар Кемаль, на личном опыте знающий, что такое тяжелое детство, очень обеспокоен их судьбой. Та же обеспокоенность проявилась и в книге его очерков «Аллаховы воины» (1978), посвященной турецким беспризорникам. Это выступление в защиту детей не прошло незамеченным в Турции. Среди многочисленных написанных Яшаром Кемалем очерков, составивших несколько объемистых книг, особый интерес представляют, пожалуй, очерки о Чукурове, позволяющие судить о том, как фотографические снимки реальности преобразились под пером художника во впечатляющие, поэтически возвышенные картины, объединяющие верность истине с глубоким обобщением.

У нас в стране известны лишь ранние произведения Яшара Кемаля — «Жестянка» и «Тощий Мемед». При всей их значительности они — отражение периода творческого становления. Сборник, предлагаемый вниманию наших читателей, должен впервые показать Яшара Кемаля как зрелого, опытного мастера турецкой литературы.

Один из самых любимых образов Яшара Кемаля — образ орла, распластавшего крылья высоко в небе над равниной или горами. С зоркостью, которую недаром называют орлиной, видит он с этой высоты и травы, и кусты, и мелких животных и в то же время объемлет всю равнину и горы. Таков и художнический взгляд Яшара Кемаля, внимательно наблюдающего за «течением потока жизни».

А. Ибрагимов