Погребенные. Легенда о Маат

IX

– Склонитесь перед великими богами, – послышался тихий шёпот, и следом за ним по залу прокатилось эхо из двух аккордов, – иначе всё должно исчезнуть, должно умереть.

По спине пробежала дрожь. Лёгкие наполнились затхлой вонью старых книг, древних ритуалов, гнетущей тяжестью веков. Тусклый свет, просачивающийся откуда-то сверху, обволакивал силуэты прислужниц, удлинённые тени которых устрашающе двигались вдоль покрытых иероглифами стен.

Когда-то давно трон, к которому вела дорога, с двух сторон обрамлённая водой, принадлежал Анубису, потом Осирису. Но Осирис был мёртв. Внушительной мускулатуры силуэт, у ног которого дремало странное животное, был Анубисом. Снова.

– Древние боги с каменными сердцами забирают души себе.

Казалось, что между пустыней и троном Анубиса не было никаких преград, никаких стен. Однако это была лишь иллюзия. Подойдя ближе, я увидела едва уловимую мерцающую дымку, отделяющую часть дворца от бескрайних просторов Дуата.

Боги сменяли друг друга, равно как и династии, и империи, и королевства, и политики правящих партий. Лишь пустыня оставалась неизменной, истинной и честной. Из её недр выходили высшие и сильнейшие творцы мироздания.

– И в царстве теней слышны отголоски последнего вздоха.

Пугающий и в то же время завораживающий вид сопровождался жутким пением и негромким шумом многочисленных фонтанов вдоль дороги, по которой я стремительно приближалась к Анубису. Он внимательно изучал свиток и пил из бокала – я надеялась, что вино, а не кровь своих врагов.

Он знал, что я приближалась, хоть и не подавал виду, замерев подобно каменному изваянию. Во-первых, я злобно топала. Во-вторых, дважды позвала его по имени, но не получила ни ответа, ни намёка на то, что была услышана.

Несколько девушек, покрытых чёрными вуалями, безлико сидели на полу, чуть поодаль от трона. Виднелись лишь их руки, гипнотизирующе перебирающие струны инструментов, похожих на арфу.

– Склонитесь перед великими богами, – с силой дёрнув несколько струн и повысив голос, пропела одна из прислужниц, и все они разом смолкли.

Я замерла в паре шагов от вставшего на дыбы чудовища, напоминающего разожравшегося до размеров слона шакала. Вытянутая морда оскалилась, обнажив ряд острых зубов, с которых стекала слюна.

Анубис не удивился моему прибытию. Протянув вперёд руку, усыпанную золотыми перстнями, он погладил шакала по голове, и тот вернулся к его ногам.

– Маат. – Улыбка Анубиса была искренней и в то же время насмешливой. Он искренне надо мной насмехался. – Ты сбежала, или тебя отпустили?

– И то и другое одновременно.

– Хорошо. У нас не было другого выбора, кроме как согласиться на условия Амсета. Он нужен нам.

Часть меня предложила заткнуться и не озвучивать то, что вертелось на кончике языка. У меня не было прав, авторитета или чего-нибудь такого, что позволило бы обращаться к Анубису крайне неуважительным образом, но…

– А я вам не нужна? Потому что я как раз планировала свалить в закат. – Голос сорвался на истеричный визг. Для пущей вопросительности я приподняла брови, убедительности – указала пальцем на дверь, через которую планировала покинуть родные пенаты и до самой смерти в компании Мираксес пить пиво и питаться тако где-то в районе Мексики.

Но палец, которым я так активно махала, упёрся во что-то знакомой твёрдости, а потом оказался в сжатом кулаке Габриэля.

– Пусти, – то ли рыкнула, то ли хрюкнула я и пыталась вырвать руку из его поразительно цепкой клешни.

Он не сопротивлялся и отпустил меня именно в тот момент, когда моя поза была наименее устойчивой. Я почти позорно упала.

– Сходи уже к доктору, мистер Раздвоение Личности. – На этот раз получилось хорошенечко цокнуть и даже немного устрашающе рявкнуть. – Я не успеваю за твоими изменениями.

– Это всё из-за того, что ты просидела взаперти почти целый год. – Его изящный рот расплылся в нахальной усмешке.

– Год?!

Анубис скорчил гримасу и начал массировать виски.

– Маат, послушай…

– Вы заперли меня на год, потому что вам нужен он? Вот этот?! – Я хотела снова ткнуть куда-нибудь пальцем, но решила не рисковать и скрестила руки на груди. – А я? Я вам нужна? Тогда требую, чтобы его тоже заперли!

Габриэль так громко рассмеялся, что я подпрыгнула на месте – слишком давно не слышала его смех.

Находясь в заточении, большую часть свободного времени (а его было больше, чем хотелось бы) я винила себя во всём, что случилось между нами. Череда принятых им решений вытекала из поступков, которые я совершила «до». Мне не в чем было его винить и не за что ненавидеть. Я могла лишь попросить прощения и именно этим планировала заняться на воле. Пока он не начал смеяться.

Что-то в моём теле реагировало неправильно на звук его голоса, когда в нём отсутствовала убийственная сталь или всепоглощающая боль. Когда он смеялся, мы возвращались в недалёкое прошлое. В Париж. Я возвращалась к своему Габриэлю Эттвуду, пока он, как и раньше, издевался над своей Аникой Ришар.

Я пялилась на него своим фирменным злобным взглядом, визуализируя, как проделываю в его голове дыру, когда двери открылись, и в зал вошли Бастет, Аментет, Акер и смутно знакомый мужчина, как-то очень неестественно похожий на Габриэля.

Хапи.

Следом с грацией, которой можно было только позавидовать, вбежали три огромные чёрные кошки: Дориан, Вивиан и ещё одна, чья энергия была мне незнакома.

Если бы я не увидела их в таком обличье в Египте, наверное, свалилась бы замертво от одного вида двух огромных, размером со львов, котов, кружащих около своего хозяина.

– Маат. – Бастет, что было ей крайне несвойственно, сдержано кивнула и сжала кулаки, словно по какой-то причине не могла задушить меня в объятиях и была вынуждена с этим мириться. На её красивом лице читалось смущение, раскаяние и толика злости.

Когда она развернулась к Габриэлю, толика превратилась в астероид. Я почти испугалась её гневного взгляда, но меня отвлекли. Три огромных кота, двое из которых бесчестно предали меня, были очень отвлекающими.

Я не знала, что делать с чувствами, которые испытывала к ним. Всё внутри меня вопило, требовало истерики, быть может, даже драки. И лишь сердце глухим набатом выстукивало: «У них не было другого выбора». У Мираксес тоже не было. Я знала, что по моей просьбе она готова сделать всё что угодно. Причинить вред даже самой себе.

Дориан продолжал сидеть у ног Габриэля, как и полагалось, но Вивиан вдруг обошла меня по кругу и уселась прямо за спиной, ткнувшись мордой в пространство между лопатками. Я растерялась, когда заметила, как недовольный этим действием Габриэль крепко сомкнул челюсти. Неловко задёргавшись, я положила руку на голову Вивиан и сделала неуверенную попытку её погладить. Она наградила меня тихим мурчанием.

– Раз уж почти всё семейство в сборе, – нарушила неловкое молчание Аментет, вышагивая перед троном Анубиса так, словно обычно там сидела её задница, – пришло время решить, как будем действовать дальше.

– Моё решение остаётся прежним, – отозвался Хапи. Он был выше Габриэля, шире в плечах и с очень короткой стрижкой, почти без волос. – Я здесь, и я буду помогать защищаться. Не ждите, что я соглашусь пойти с войной первым. Это без меня.

Аментет закатила глаза, цокнула языком и перевела взгляд на Габриэля. Мне не понравилось то, как плотоядно она на него смотрела. Он ничего не ответил, но и не отвернулся, выдержав на себе её презрение и раздражение.

– Я тоже не буду в этом участвовать, – сказала Бастет. – Я не буду воевать со своими. Нам нечего делить.

В глазах Анубиса сверкнуло несогласие с её словами.

– Он убил Осириса, – сквозь зубы процедил Анубис. – Он ищет Око. Ты глупа, если думаешь, что он остановится, если думаешь, что его следующей целью не станет захват Дуата. Две тысячи лет назад Маат помешала его планам. Теперь его ничего не остановит. Око и Источник сделают его всесильным. Мы будем подчиняться законам отцеубийцы?

Нижняя губа Бастет дрогнула, но она не изменила своё решение.

– Негусто, но ожидаемо. Значит, нас всего семеро, и трое останутся для защиты здесь, – оскалился Анубис.

– Двое, – поправил его Габриэль. – Сатет не будет принимать участие ни в защите, ни в нападении.

– Да, Амсет. Она будет играть в куклы в своей комнате, – фыркнула Аментет. И перешла черту.

Габриэль не был принципиальным и обидчивым в те мгновения, что она или Анубис пытались втянуть его в войну или уличить в трусости. Пока дело не коснулось его дочери. Он схватил Аментет за тонкую шею и сжал так, что лицо девушки покраснело, а сама она неестественно задрожала.

Анубис смотрел на это без особого сочувствия к своей партнёрше. Казалось, во всём зале я была единственной, кто был готов попросить Габриэля отпустить эту курицу. Даже Акер не двигался, хмуро глядя перед собой.

Габриэль был выше и больше хрупкой девушки. Она трепыхалась в его огромной руке. Казалось, ей нравилась причинённая боль, она заводила её. То, с какой улыбкой Аментет посмотрела на губы Габриэля, когда он склонился над ней, шепча неуловимые моему слуху проклятия, вызвало желание врезать им обоим.

– На сегодня достаточно, – встав с трона, рыкнул Анубис. Огромное животное у его ног поднялось на длинные лапы, оскалом острых зубов заставив тех, кто не замолчал, наконец заткнуться.

Габриэль выпустил Аментет и сделал несколько шагов назад. По красивому, но порядком раздражённому лицу было трудно понять, испытывал ли его носитель страх.

– Твою дочь никто не тронет, – прошептала Бастет, устремив на Габриэля полный понимания взгляд. – У нас хватит сил бороться, если Гор придёт с войной. Пока мы здесь, в Дуате…

– Прячемся как трусливые крысы, – как бы продолжая мысль Бастет, снисходительно усмехнулся Анубис.

– Да, прячемся, – горделиво вскинув подбородок, хмыкнула Бастет. – Мы в безопасности.

– Осирис мёртв. Гор убил его здесь, в Дуате, где, как ты считаешь, безопасно.

Габриэль кашлянул в кулак, и по тому, как дрогнул его голос, мне показалось, что он сдерживал смех.

– Ты находишь это забавным, Амсет?

Лицо Анубиса оставалось беспристрастным. Уже собираясь отойти от трона, он вернулся обратно и склонил голову набок, с интересом уставившись на Габриэля. Его взгляд показался мне враждебным в своём безразличии.

– Что-то в горло попало.

– Бастет рассказала мне, что сила Ока открывает своему хранителю доступ к великому Источнику. Где он? – поспешно, пока не передумала, спросила я.

– Никто не знает. Источник пропал, – прошептала Бастет.

– И каков шанс, что вместе с Оком я утащила с собой целый Источник?

На губах Аментет расцвела злорадная усмешка. Анубис сдержанно усмехнулся. Заржать в голос не постеснялся один лишь Габриэль. Посмотрев на меня как на последнюю дуру, он сказал:

– Не волнуйся. Что-что, а это точно не твоя заслуга.

Если бы я была обута, то непременно что-нибудь сняла бы и запустила ему в голову.

– Связь с Источником, как и сам Источник, утрачены, – резюмировал Анубис. – У нас нет выбора, кроме как готовиться к тому, что Гор придёт за Маат и за Оком.

– Но если Источник утрачен, – недоумевала я, – зачем ему ключ от того, что, возможно, исчезло навсегда?

– Если бы Источник исчез навсегда, мы бы здесь не разговаривали, – словно разжёвывая двухлетнему ребёнку, протянул Анубис.

– Мы можем попытаться найти его?

– Правила Осириса о том, сколько и когда мы можем питаться, больше на нас не распространяются. Мы наберём силы быстрее, чем высшие успеют восстановиться, и тогда… – Анубис осёкся раньше, чем поведал нам свой план по захвату мира.

– Чтобы питаться, придётся выходить в мир людей, которые перестали в вас верить. – Габриэль нахмурился, уставившись на то, как нервно я заламываю руки.

– Гор это так просто не оставит. – Во взгляде Анубиса вспыхнула ничем не подкреплённая гордость.

– Ты прав. – Габриэль выждал драматичную паузу, прежде чем добавил: – Он обратит людей в истинную веру и против вас. Такой вариант тебя устраивает больше?

– Гор может подкупать своих любимый зверей чем угодно, Амсет. Финальное слово останется за мной, и сейчас последний шанс принять сторону победителей.

Он сказал «за мной», не «за нами», но никто из присутствующих не оскорбился подобным заявлением.

– Мы будем готовы, – вмешалась Бастет. – Маат будет готова. – Она остановилась рядом и положила руку на моё плечо. – Но нам понадобится помощь её главного учителя.

Я подумала об Анубисе и вытаращилась на него исподлобья.

– Амсет, ты поможешь ей?

– Что? – я так громко и нелепо ахнула, что впервые в жизни услышала кошачий смех: странный звук, похожий на мышиный писк вперемешку с карканьем чайки.

Глаза Габриэля сверкнули недобрым огнём. Несколько долгих секунд он думал о чём-то, казалось, крайне неприличном, изучая мой подбородок и всё, что ниже, а потом ответил:

– Вы справитесь и без меня. Между нами больше нет связи. Без разницы, кто будет заново её обучать.

Добродушное выражение лица Бастет сменилось раздражением, но она не стала возражать, догадываясь, что это бесполезно. По его милости последний год по человеческим меркам я провела в заточении в собственной комнате – вот насколько ему не хотелось меня видеть. Было глупо полагать, что он согласится учить меня чему-то. Даже искусству харакири.

– Что ж, раз наше семейное собрание окончено… Дориан, Вивиан. – Он посмотрел на кошку, сидящую у моих ног.

Она вытянулась во весь рост и в один большой прыжок вернулась к хозяину.

Я никогда не думала о Дориане и Вивиан как о животных. И уж точно не считала себя хозяйкой Мираксес. У нас с ней всё было скорее наоборот. Но то, как в своих истинных обличьях два огромных кота покорно прикрывали тыл растворяющегося во тьме Габриэля, снова напомнило мне, кем мы все здесь были.

– Ещё раз прости, что пришлось держать тебя в комнате, – менее формальным тоном произнёс Анубис, когда следом за Габриэлем ушли и остальные. В зале остались лишь мы и Бастет, у ног которой вился огромный, больше Дориана и Вивиан, кот.

Я так изумлённо и долго на него смотрела, что Бастет не сдержала улыбку:

– Это Шесему. Мой будущий супруг.

Шесему, достающий Бастет до плеч, громко заурчал под её ловкими, ласковыми пальцами, поглаживающими его по морде.

– Нас ждёт свадьба?

Играли ли божества свадьбы?

Бастет улыбнулась ещё шире, но Анубис перебил её стремление поделиться со мной хоть чем-то хорошим. Лишь когда он поднялся с трона, я заметила, из чего тот был сделан: обугленные кости, сплетающиеся друг с другом и уходящие в пол, словно корни дерева.

– Как только мы разберёмся с душами тех, кто не мог всё это время попасть в Иалу, мы займёмся тобой.

Прозвучало пугающе многозначительно.

Сложно было понять, что конкретно, но что-то изменилось в его взгляде: он стал задумчивым и отрешённым. Замерев рядом, Анубис протянул руку, почти невесомо коснувшись моего подбородка большим пальцем.

– Уверен, что у тебя всё получится, и мы наконец узнаем правду.