Легенда Рока

— Это все равно, что выкупать свои вещи у вора, который украл у тебя же.

— Так и есть. Но такова цена славы.

Его темные глаза тихо оценили меня, скользнув по моему лицу и ниже.

— О, поверь мне, я в курсе.

Сделав глоток, я заерзала на жесткой скамье.

Лупе подошла с другим подносом прежде, чем мы успели прикончить первую порцию. На этот раз Лэндон обратил на нее все свое очарование, и уже через несколько минут она хихикала, словно подросток, требуя, чтобы мы поженились и нарожали много милых детишек.

— Лупе, — я покраснела. — Он мой клиент.

Она положила руки на бедра с пренебрежительным выражением на лице.

— Мне показалось, ты сказала, что он друг.

— Нет, ты сама решила, что он друг, — напомнила я.

— А я всегда права, — произнесла она, а затем снова бросилась к фургону, где ее племянник изо всех сил пытался справиться с очередью.

— Я так понимаю, Эндрю здесь не бывал?

— Адам, — поправила я. — Нет. Он любитель высокой кухни.

— Наверно, тебе стоит его привезти. Лупе поскорее выдала бы тебя за него замуж.

— С чего ты решил, что я спешу вступить в брак?

— А ты не хочешь?

— В спешке? Нет. И прежде чем ты спросишь, детей тоже не хочу.

Он фыркнул.

— Цыпочки биологически запрограммированы к размножению, вы только об этом и мечтаете.

— Единственная биологическая программа, которую я сейчас чувствую, — это сильное отвращение к сравнению с птицей. Наличие у меня яичников не означает, что я собираюсь их использовать. — Я вытерла рот салфеткой. — Боже, да из меня выйдет еще более худший родитель, чем из тебя.

Лэндон принял оскорбленный вид.

— Чтобы ты знала, многие женщины спят и видят меня идеальным осеменителем.

Я чуть не выплюнула содержимое рта. Начала яростно жевать, чтобы поскорее проглотить.

— Серьезно. Тебя?

— А что не так? — Лэндон нахмурился.

— Боже, ты не лучший кандидат. Без обид.

— Честно говоря, я тоже не понимаю этого бума. — Улыбка появилась на его лице, когда Лэндон наклонился чуть ниже к столу. — Итак, скажи мне... Почему ты сопротивляешься зову природы?

Мой взгляд переместился на семью из пяти человек за одним из соседних столов. Мама, папа, двое взрослых детей и младенец. Никаких электронных устройств на горизонте. Просто люди разделяли ужин и общались друг с другом. Я повернула голову в их сторону.

— Потому, — буркнула я. — Кому-то суждено иметь такую семью. Некоторым просто... Не стоит.

Лэндон некоторое время ненавязчиво рассматривал их с выражением тоски.

— Это наблюдение, а не причина. Почему ты не одна из таких людей?

Он подождал моего ответа, но когда я промолчала, встал и отнес поднос с остатками нашего ужина в мусорное ведро, прежде чем подойти к банке с чаевыми. Лупе отмахивалась от него, но, судя по выражению ее лица, ему удалось всучить ей деньги.

Очередь перед фургоном еще больше разрослась, поэтому я просто чмокнула Лупе и помахала ей рукой на прощание, не отвлекая от работы. Затем мы с Лэндоном молча пошли к моей машине. Вместо того чтобы скользнуть внутрь, я села на капот, скинула босоножки и положила босые ноги на бампер.

— Мой отец в молодости любил мою тетю, сестру мамы. Мама и тетя были близняшками. Ну, в общем, тетя встречалась с каким-то парнем за спиной моего отца, и, рассказав это маме, попросила ее прикрыть, потому что знала, что он той нравился. То есть попросила встречаться с папой, пока сама ходила на свидание с другим парнем.

Я исподлобья посмотрела на Лэндона в поисках осуждения. Его лицо было бесстрастным, и он жестом попросил меня продолжать.

— Конечно, сразу после этого, тетя поняла, что папа был любовью всей ее жизни, бла-бла-бла, и взяла клятву с мамы молчать о подмене. Что, наверное, сработало бы, если бы мама не узнала, что беременна.

— Охренеть!

— Ага. Маме с тетей пришлось во всем признаться, после чего папа женился на маме, чтобы «поступить правильно», — я показала жестом кавычки. — Но сам он так и не простил ее.

— Твой отец не понял, что спал с другой, и посмел обвинять кого-то кроме себя?

Я резко подняла глаза. Сама я никогда не думала об этом с такой точки зрения.

— Наверно...

— Как насчет твоей мамы? Как она это приняла?

— Ну, у нее состоялась поспешная свадьба с человеком, который ее ненавидел. И плюс она фактически потеряла из-за этого сестру.

— Ты узнала обо всем от своей тети?

— Нет. Я даже никогда ее не встречала, — призналась я. — У моей бабушки была болезнь Альцгеймера, и она жила с нами какое-то время. Она принимала меня за мать и ругала за то, что я опозорила нашу семью и стоила ей дочери. Доходило до того, что я едва могла возвращаться домой, потому что бабушка приходила в ярость каждый раз, когда видела меня.

— Мне жаль, Пиппа.

В горле сжалось, но я продолжила говорить, не в силах остановить поток слов, словно меня прорвало.

— Не стоит. По крайней мере, стало ясно, почему мама всегда подталкивала меня к отцу, словно я какой-то утешительный приз. Доказательство того, что оно того стоило. Но ему было наплевать на меня, как бы сильно я ни старалась быть идеальной дочерью.— Я не понимала, что плачу, пока Лэндон не провел большими пальцами под моими глазами. — Всю свою жизнь я пыталась доказать, что достаточно хороша. Это мой крест. Мне не нужно впутывать еще и ребенка в свою безумную жизнь. Это было бы жестоко.

Лэндон

Я притянул Пайпер к себе, пораженный ее честностью. Оглядываясь назад, можно было сказать, что никто из нас особо не делился деталями своего прошлого. Но теперь я понял, почему она так неохотно говорила о себе. Не только со мной. Трудно рассказывать то, о чем стараешься не вспоминать.

Первые несколько лет своей жизни я провел с наркоманами, а затем почти десятилетие прыгал между детскими домами и приемными семьями. Под моими татуировками были спрятаны шрамы моего воспитания. Раны и ожоги от сигарет. Меня оскорбляли больше раз, чем мне хотелось бы признавать.

Но история Пайпер была другой. Ее вырастили не злые люди. Просто безумное стечение обстоятельств разрушило ее семью.

Идеальный фасад Пайпер теперь обрел смысл. Все всегда должно быть на своем месте, всегда идеальная чистота и всегда вовремя. Она взяла под контроль абсолютно все.

Я же справлялся со всем по-другому — я контроль потерял. Напился и обдолбался, чуть не отбросив коньки на руках Аны.

Пайпер и я были похожи своей противоположностью. Словно зеркальные отражения друг друга.

И глядя на нее сейчас, я увидел трещины. Крошечные пробоинки, через которые я мог бы проскользнуть.

Если она позволит мне.

Если бы я только захотел.

Позволит ли она?

Хочу ли я?

Блять, да. Больше всего на свете.

И я начал понимать, что не знал Пайпер так хорошо, как считал. Некоторые вещи не изменились. Ее любимый цвет все еще был синим, она все еще стонала, пробуя еду, особенно когда была голодна, и она все еще не могла спать с накрытыми одеялом ногами.

Но теперь я знал, как много она скрывала.

Так же, как и я.

Может, правда в том, что тогда никто из нас не был готов к отношениям? Что мы просто встретились не в то время?

Глядя на Пайпер сейчас, я видел красивую, но сложную женщину. Меняющийся калейдоскоп прошлого и настоящего: темнота, скрывающаяся в свете, и смелые, яркие цвета.

Желание провести вечность, пялясь в объектив, к которому она, наконец, подпустила меня, было похоже на удар в живот. У меня перехватило дыхание.

Дыхание Пайпер согревало основание моего горла, пригоняя кровь к моему члену. Я подвинул пальцы к пульсу Пайпер. Ускоренный. Утешительные объятия переросли в нечто более глубокое.

Пайпер приподняла подбородок, ее шелковистые волосы легли на мои предплечья. Я подавил стон, когда ее глаза встретились с моими. Все в этой девушке было... слишком. Слишком хороша, чтобы я ее заслужил. Но, черт возьми, я хотел показать ей места, где она никогда не была, поведать о темных уголках своей души, которые скрывал всю жизнь.

Я сделал глубокий вдох, почувствовав содрогания в горле.

— Пайпер, — прошептал я на выдохе, вибрируя желанием и предупреждением.

Она раздвинула колени, и я скользнул между ними, вцепившись руками в ее задницу и приблизив ее.

— Ты это чувствуешь? — я спросил не просто о выпуклости в моих джинсах.

Пайпер кивнула, слегка откинувшись назад и уставившись мне в лицо.

— Чувствую, Лэндон. Но... Я тоже хочу тебя узнать, — девушка напряглась в моих объятиях. — Что случилось? Что заставило тебя сбежать? Я хочу... Нет, я заслуживаю объяснений.

* * *

Шесть лет назад

Джетт, Дакс и я сидели в офисе Тревиса, делая вид, что совсем не напуганы. Возможно, он назначил эту встречу, чтобы объявить, что бросает нас.

Но когда я взглянул на ребят, новый страх скрутил мое нутро. Я переживал, что наш агент убедил Шейна начать сольную карьеру и тупо лишил нас вокалиста.

С другой стороны, Шейн немало лажал в последнее время. Да, мы все много тусовались, но Шейн вывел развлечения на новый уровень. Может, Тревис хотел, чтобы мы нашли нового фронтмена?

Любой вариант был гребаным дерьмом, и я, черт возьми, не хотел иметь дело ни с одним из них. Мы с Шейном были вместе уже давно, но когда к нам присоединились Джетт и Дакс, дела пошли в гору. Заказов становились больше, а наши песни — лучше.

Так какого хера нас вызвали, словно в кабинет к директору?

Я стал первым, кто пустил пулю.

— Где Шейн?

— На самом деле, это то, о чем я хотел с вами поговорить

Распластавшись в неудобном кресле перед столом Тревиса, я приготовился к плохим новостям.

— Мы тут. Валяй, — я пытался скрыть нервозность беззаботностью.

Тревис глубоко вздохнул и громко выдохнул.

— Мне пришлось вытаскивать Шейна из тюрьмы. Вообще-то это было только утром.

Такого поворота я не ожидал.

— Что за жесть?

— Шейн не просто бухал до блевоты в последнее время. Его поймали с наркотой, но об этом уже позаботились. И теперь Шейн на пути туда, где должен быть.

— Это все? — подключился Джетт.

Я повернул голову в его сторону.

— Тебе что, мало? — зарычал я.

— Нет, чувак, — ощетинился Джетт. — Я просто переживаю, что нас могут распустить или типа того.

Я скрестил руки на груди, не подавая никаких признаков того, что думал о том же. Годы в приемных семьях научили меня никогда не проявлять слабость к акулам, коим являлся Тревис. Иначе ты превращался бы в приманку.

— Тревис слишком умен, чтобы нас разогнать. Мы на грани прорыва, и он это знает.

Эго Тревиса было даже больше, чем мое, так что он просто хмыкнул.

— Ты наполовину прав, Лэндон. «NothingbutTrouble» отделяет от Высшей Лиги всего один альбом. Феноменальный альбом. Если вам удастся сосредоточиться на своей музыке и исключить все остальное, то вы туда попадете. Это факт.

Тяжесть в желудке переросла во что-то другое, отступив перед предсказанием Тревиса. Успех. Я нуждался в нем, жаждал его. По причинам, выходящим далеко за рамки моего самолюбия.

— Но, — Тревис поднял указательный палец, а темные глаза переключались между нами тремя. Он вытащил три билета из ящика стола и поднял их. — Я собираюсь сказать вам то же самое, что сказал Шейну. Это он. Ваш шанс. Или вы садитесь в самолет сегодня днем, или убираетесь из моего офиса и никогда не возвращаетесь.

Наступила тишина, пока мы втроем пялились на билеты в руках Тревиса. Дакс нарушил тишину первым.

— Куда ты нас отправляешь?

— В домик в горах. Что-то типа хижины. Там Шейн уже с компанией врачей борется с детоксикацией. Там есть студия звукозаписи и все необходимое для работы над музыкой. И когда Шейн будет в состоянии, я хочу, чтобы вы начали прокладывать путь к успеху.

— Ты хочешь, чтобы мы поехали в гребаный домик из бревен, взяв ноги в руки, и ждали, когда Шейн почувствует себя лучше? — Лицо Джетта стало красного цвета. — Почему мы не можем остаться в Лос-Анджелесе и прилететь туда, когда он...

— Потому что мы, блять, группа, придурок, — набросился я, разозлившись на ситуацию, с которой мы столкнулись.

Тревис бросил билеты на стол и сцепил пальцы.

— Лэндон пытается сказать, что вы, ребята, стоите сейчас между «кто-это-вообще-такие» и настоящими рок-звездами. Я хочу, чтобы вы забыли о Лос-Анджелесе и всем остальном. Сегодня.

Я сразу вспомнил о Пайпер, милой девушке, с которой познакомился всего два месяца назад и которую видел несколько часов назад.

— Но у меня...

Тревис поднял руку.

— Оставь это при себе. Мне все равно, какую цыпочку ты планировал трахнуть сегодня или где собирался повеселиться. Посвятив себя сейчас группе, в следующем году в это время ты будешь летать частными самолетами и выступать на переполненных аренах. Через несколько лет, если тебе не понравятся мои слова, у тебя будет достаточно гребанных денег на счете, чтобы послать меня, — он небрежно пожал плечами. — Но не сегодня.

Я был готов отдать себя «NothingbutTrouble», это даже не обсуждалось. Но обещанная гора денег сыграла решающую роль. Я мечтал о ней долгую часть своей жизни. Успех был так чертовски близок, и вместе с ним были доступны многие вещи. Лучшие терапевты, передовые методы лечения... Может быть, эти гребаные бабки могут исправить последствия травмы мозга? Той, в которой я был виноват.

Может, настанет день, когда Джейк снова улыбнется? Снова будет смеяться?

Не то, чтобы я оказался бы там, чтобы это увидеть или услышать. Я не заслуживал дышать тем же воздухом, что мой брат. Не тогда, когда я его лишил. Минуты без драгоценного кислорода, которые привели к разрушительному диагнозу. Джейк мог бы жить прекрасной жизнью, но я все испортил.

Я встал и протянул руку, чтобы схватить один из билетов.

— Я согласен.

Тревис вскинул бровь.

— Уверен?

— Да, — бросил я, закипая от того, что мое слово было поставлено под сомнение.

Он протянул билет одной рукой и пустую ладонь другой.

— Давай телефон.

— Мой телефон?

— Либо все, либо ничего. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на выздоровлении Шейна и на своей музыке. Вы четверо будете общаться как гребаные бойскауты, пока не создадите альбом, достойный вашего таланта. Это значит не звонить своему дилеру и не переписываться со своей подружкой месяца. Либо все... — он замолчал. — Либо ничего.

Я представил сонную Пайпер с блаженным выражением на лице этим утром. А потом представил Джейка, его расфокусированные глаза и дрожащую улыбку.

— Я выполню свою часть. Тебе лучше выполнить свою, — и пожал Тревису руку.

ГЛАВА 14

Пайпер

Лэндон смотрел на меня отсутствующим взглядом, словно мой простой вопрос поставил его в тупик.

Ну, вообще, конечно, это был не такой уж и простой вопрос.

Должна была быть причина, по которой Лэндон исчез тогда и не счел нужным просветить меня.

Что произошло, почему он ушел?

Почему, почему, почему?

Казалось бы, меня не должно это так сильно беспокоить после стольких лет, но, черт возьми, меня беспокоило. Словно зуд между лопаток, который никак не достать.

Между нами не происходило никаких ссор. Почти два месяца мы с Лэндоном были неразлучны. Моя соседка по комнате практически не жила в общежитии в то время. Лэндон проводил со мной каждую ночь, так что наши тела были приклеены друг к другу на двухспальной кровати, не желая быть разделенными даже на сантиметр. А потом он просто... исчез.

Ни записки. Ни звонка. Просто пропал.

Я бы сошла с ума, полагая, что его похитили, убили или еще чего похуже, если бы не увидела пресс-релиз, в котором сообщалось, что «NothingbutTrouble» готовили новый альбом. В течение следующих нескольких месяцев вокруг их предполагаемого уединения для работы над совершенно секретным новым альбомом разгоралась шумиха. Ходило множество слухов о том, что они будут выпускать дуэты с топовыми знаменитостями...

Тем летом я ждала любых новостей. Я так жаждала информации о Лэндоне, что следила за всем, чем только можно, выйдя на «Тревис Таггерт и Кº».

Все внутри меня страдало от одиночества, а ширина моего небольшого матраса казалась километром. Ночью я представляла, как врываюсь в офис Тревиса и требую, чтобы меня отвезли туда, где держат в заложниках Лэндона.

Но я просто наблюдала со стороны, как Тревис проталкивал «NothingbutTrouble» в лучшие тусовки Лос-Анжелеса, делая из ребят группу, способную собирать аншлаги на международных площадках.

Когда я заканчивала колледж, «NothingbutTrouble» были на вершине каждого чарта и хэдлайнерами любого концерта. Их фотографии размещались в колонках со сплетнями и на стенах спален девчонок-подростков. Увидев объявление о стажировке в кампанию Таггерта в Калифорнийском университете, я подала заявку, не ожидая, что получу эту работу. Но когда меня выбрали, я чуть ли не отказалась от такого шанса.

Потом взяла себя в руки и подумала, почему я должна отказываться от возможности поработать в одном из самых крутых пиар-агентств?

Пошел этот Лэндон Кокс!

Я отдала ему свое сердце, а он в него как будто плюнул.

Я столько надрывала свой зад в колледже, имея амбициозные планы, так почему я должна отказываться от работы своей мечты из-за парня, который меня не заслуживал?

Я и без того выбрала специальность ради своего отца. Но четыре года обучения меня так и не научили, как наладить с ним контакт. Наши отношения были такими же жалкими в день моего выпуска, как и в день, когда я ушла из дома.

Поэтому я приняла предложение о стажировке, решив, что общаться с Лэндоном буду, только если возникнет необходимость... ни минутой больше.

«NothingbutTrouble» были не единственными клиентами Тревиса, так что до прошлого года я даже близко не контактировала с группой. Тогда меня приставили к Делэни. Несколько раз я чуть не столкнулась с Лэндоном за кулисами. Но удача была на моей стороне, он всегда был окружен толпой поклонниц. Я легко его тогда избегала. К тому же обычно Лэндон был пьян или под кайфом. Или и то, и то.

Было больно, находясь так близко к нему, все равно быть так далеко. Но Лэндон Кокс уже рок-звезда, а не тот милый, испытывающий трудности музыкант, в которого я влюбилась. Как сказал сам Лэндон, он стал легендой с подобающим этому фан-клубом.

А еще Лэндон был легендарным засранцем.

Кроме моментов, когда пробивались проблески мужчины, которого я знала. Мужчины, в которого я по уши влюбилась. Мужчины, которому я нравилась больше без макияжа. Которому было все равно, что на мне надето, который предпочитал меня с гнездом на голове после бурной ночи... проведенной с ним, само собой.

Мужчины, который напевал странную песню дворняге.

Лэндон был единственным человеком, с кем я могла расслабиться. В те времена он не знал всех грязных подробностей жизни моих родителей, но мне все равно не нужно было быть с ним идеальной дочерью, безупречной чирлидершей, популярной королевой красоты. Я была с ним собой. Пайпер Гастингс.

Не идеальной.

Просто Пайпер.

Пиппой.

Но ему меня не хватило.

Ни записки. Ни звонка. Просто пропал.

Ушел, не попрощавшись.

Словно я ничего для него не значила.

Боль от ощущения ненужности... Она была ужасной.

Мне не верилось, что на Земле был человек, который мог заставить меня чувствовать себя еще хуже, чем мой отец. Но он нашелся, и им оказался Лэндон.

Если бы повреждения, которые он нанес, были видны, то никакая косметика в мире не смогла бы скрыть эти раны. Но, к счастью, все мои болячки остались внутри. Где нарывали последние шесть лет.

Я стала «идеальной Пайпер, улучшенной версией». Студенткой колледжа со среднестатистическими оценками и подругами для вида из женского общества, а позже амбициозным, организованным специалистом по связям с общественностью, у которого не было клиента, с которым она не могла бы справиться. Или скандала, который она не могла бы затушить.

Теперь рука Лэндона была перекинута через мою шею и лежала на плече, притягивая к твердой плоскости его груди. Мужчина пах зеленой травой и сухим сеном, как будто воздух из переоборудованного в святилище гармонии амбара просочился в его поры.

Но этот человек не был моим убежищем, чтобы я себе ни навоображала. Я совершила ошибку. Непростительную.

Мне необходимо вспомнить урок, который он мне тогда преподал, чтобы у меня не было соблазна ее повторить. Если мне придется пройти через это снова... мне будет не просто больно. Лэндон сломит меня.

К черту его и его объяснение, которое он не в состоянии дать.

Надавив Лэндону на грудь, я соскользнула с капота машины. Подняв свою обувь, я закинула ее на заднее сидение и села за руль босиком.

Повернула зажигание и, чтобы опустить окна, нащупала напряженными пальцами кнопку.

— Ты идешь?

Даже изнутри машины я услышала вздох Лэндона и сразу же почувствовала вибрацию в груди. В первый раз я пожалела, что не приняла предложение сесть за руль его огромного внедорожника. Чем больше пространства было бы между нами, тем лучше.

Лэндон открыл дверь и опустился на сиденье. Спортивные штаны натянулись на его мускулистых бедрах, когда он пытался уместиться в небольшом пространстве.

В моем нынешнем нервном состоянии я разрывалась между желанием накричать на него и желанием заняться с ним сексом. Или и тем, и тем.

Но нет. Мне не следует этого делать.

Лэндон был не только моим бывшим. Он был моим клиентом. Мне необходимо оставаться профессионалом.

Нелегкий подвиг, учитывая, что я провела утро с его рукой между своих бедер.

Лэндон

— Так что это за место? — я бросил голубого цвета сумки на пуфик в фойе и окинул взглядом просторный одноэтажный коттедж, в который меня привезла Пайпер.

— Тайник Тревиса.

Я вскинул бровь.

—Трев хранит здесь наркоту?

Губы Пайпер немного изогнулись, прежде чем она набрала что-то на панели. Стена перед нами поднялась, демонстрируя большой внутренний двор с бассейном, оборудованной на свежем воздухе кухней и роскошно украшенным ландшафтом.

— Нет, проблемные знаменитости намного прибыльнее.

Я хмыкнул.

— Я так понимаю, ты уже бывала здесь раньше?

Она кивнула.

— Коттедж находится всего в получасе езды от реабилитационного центра. Я уже договорилась с терапевтом. Он будет приезжать сюда для занятий с тобой, начиная с сегодняшнего дня.

По привычке я подошел к холодильнику на улице и заглянул внутрь. На одной из трех полок стояла вода, на другой — огромное блюдо свежих фруктов, и на последней — полдюжины стеклянных бутылок с яркими этикетками.

—Асаи-голубика-кокос, капуста-яблоко-шпинат, манго-куркума-морковь, ананас... —читал я название этикеток вслух.

— Мне воды, — перебила Пайпер.

Я взял две бутылки и протянул одну из них девушке.

— Итак, как долго я должен здесь торчать?

— Не больше двух-трех недель. Генеральный подрядчик, отвечающий за ремонт твоего дома, сказал, что он будет здесь сегодня вечером, чтобы отчитаться о сделанном и узнать, каким ты хочешь видеьть свой дом. — Она открыла бутылку и сделала глоток. Капля воды, задержавшаяся на секунду на верхней губе девушки, заворожила меня, пока ее не слизал розовый язычок.

Заметив, что Пайпер как-то странно на меня смотрит, я спросил:

— Что?

—Уверен, что готов встретиться с ним после сеанса физиотерапии?

Я ощетинился на ее намек, что со мной не все в порядке.

— Само собой!

— Отлично, я пока установлю свой ноутбук в кабинете и...

Я положил руку на ее плечо и изобразил улыбку, которая очаровывала поклонниц по всему миру.

— Нет, останься.

На минуту я действительно решил, что это сработало. Пайпер склонила голову набок, хлопая длинными ресницами, которые отвлекли меня от того, чтобы заметить ее усмешку.

— Кое-кому из нас нужно поработать, — сказала она, не поддавшись на мою уловку.

Не совладав с собой, я протянул ладонь и накрутил прядь ее светлых волос на палец, сократив расстояние между нами.

— Было время, когда никакие дела этого не стоили.

На секунду глаза Пайпер закрылись, спрятав ярко-синие лучи. Но затем они быстро распахнулись, запылав гневом.

— Было время, когда ты того стоил.

От удивления я ослабил хватку и отпустил ее.

Ранее Пайпер потребовала объяснений. И она была права, эта девушка заслужила их.

Может, мне стоило наконец рассказать Пайпер, что я от нее скрывал? Почему ушел шесть лет назад... Почему не вернулся обратно...

Почему не достоин ее. Тогда и сейчас.

Блять!

Нутро скрутила знакомая ярость. Ядовитое, горькое варево сжимало живот.

Но тошнота подкатила к горлу не из-за него. Причиной был стыд.

Несмотря на то что ни один препарат в мире не мог уменьшить его воздействие, я все равно проглотил пару таблеток. На всякий случай.

Оставив бутылку с водой нагреваться на каменной столешнице, я вошел внутрь и стал блуждать по незнакомому дому, пока не отыскал Пайпер в безликом кабинете. Она занималась подключением ноутбука к сети. Подол ее сарафана слегка задрался, демонстрируя загорелые бедра девушки, но, увы, скрывая ее аппетитную задницу, которая сводила меня с ума весь долбаный день. Я прочистил горло.

— Думаю, я созрел для объяснений.

Она взглянула на меня и уселась в единственное кресло в комнате.

— С чего ты взял, что они мне все еще нужны?

Пайпер давала мне выход. Я мог пожать плечами и свалить.

Но мне больше не хотелось держать Пайпер на расстоянии вытянутой руки.

Прислонившись к дверной раме, я устало провел ладонью по лицу.

— Ну, нельзя было бы винить тебя за это. — Оглянулся на внутренний двор и стал наблюдать, как солнечный свет отражается на поверхности бассейна. — Но, надеюсь, что они тебе все еще нужны.

Она встала со стула, и мы вышли на улицу, чтобы устроиться там же, где сидели несколько минут назад в нескольких метрах от лимонного дерева, росшего в огромном горшке. Я вдохнул воздух с запахом хлора и цитрусовых. Пайпер оказалась рядом со мной, положив руку мне на колено и согрев это место, после чего убрала ладонь.

Девушка скрестила длинные ноги, скользнула пальцами между бедер в защитном жесте. Я стал изучать ее тонкие запястья, желая встать перед ней на колени, раздвинуть ее ноги, стянуть трусики как можно ниже, пока не получу доступ к ее безупречному участку кожи, который она пыталась скрыть. Доступ к каждой выпуклости и впадине. Я хотел трогать, пробовать и чувствовать. Хотел ее всю. Охренеть, как хотел.

Поняв, что пялюсь в одну точку, я поднял глаза к лицу Пайпер, ожидая встретиться с тем же гневом, что был там ранее. Но там было нечто иное. Там была похоть, как будто она прочитала мои мысли, которые отражали ее собственные. Но еще там был интерес. Она была готова слушать. Пайпер не ерзала и не отвлекалась. Нет, она была полностью сосредоточена на мне, ожидая запоздалого объяснения.

Чтобы подтолкнуть меня, она провела языком по губам и переместилась ко мне поближе.

— Я слушаю.

— У меня есть родной брат. Его зовут Джейк.

***

Прошлое

Мой приемный отец Майк сидел за кухонным столом среди разбросанных бумаг и ноутбука перед ним. На заднем плане по телику показывали бейсбольную игру. Джейк сидел в высоком детском стульчике, измазанном остатками его ужина. Вокруг него на полу валялись макароны и горошек.

— Уже вернулся? — Майк едва поднял глаза от экрана.

— Да. Спасибо, что отпустил. — Он удивил меня, придя домой рано, так что я мог пойти потусоваться к своему другу. Конечно, он не знал, что подразумевалась девчонка, а ее родителей не было дома. — Теперь я могу посидеть с Джейком, если тебе нужно вернуться на работу.

Его ответом стало тихое ворчание под клацанье по клавиатуре, которое могло означать что угодно. Он наверняка вводил счета за автомастерскую, которой управлял.

Мне все равно некуда было больше идти. Та девчонка — уже моя бывшая девчонка — пригласила кого-то другого. Весьма типично. Меня было легко заменить. Но свою семью — Сару, Майка и Джейка — я боялся потерять. На прошлой неделе я вел себя как придурок, злясь от того, что мне пришлось нянчиться с братом, когда на горизонте была возможность потрахаться. Идиот. Секс — это круто, но обрести, наконец, семью — было лучше.

Я зашел в кухню, чтобы взять Джейка, умыть его и уложить, чтобы Сара по возвращению домой могла расслабиться.

Именно тогда я заметил виноград на подносе Джейка. Целые виноградины. Комок ужаса засел у меня в горле, крепко его стискивая. Джейк не улыбался и не протягивал ко мне свои ручонки, как обычно. Было похоже, что он...

— Нет! — я крикнул и чуть не распластался на грязном полу, подбегая к нему.

Я вытащил Джейка из стульчика и прижал к себе, как нам показывали на этих уроках по основам безопасности жизни. Майк уже набирал 911, как виноградины из горла ребенка пролетели через всю комнату. Я положил малыша на пол, чтобы проверить пульс. Слава богу, он прощупывался. Но Джейк не дышал. Следующие семь минут были самыми длинными в моей жизни, пока я вдыхал воздух в рот младшего брата, заставляя его крошечную грудь подниматься и опускаться. Я молился, надеялся, желал, хотел.

Все случилось из-за меня.

Майк отправился с Джейком на скорой, а я остался ждать Сару дома. Она редко держала телефон включенным,и уж точно не делала это на репетиции. Она пела в хоре. К тому же Майк не хотел, чтобы она потом ехала в больницу одна. Поэтому я ждал. Сложил все бумаги Майка, закрыл ноутбук, убрал все в его рабочую сумку. Прибрался на кухне, вытер поднос Джейка и вымыл пол. Выбросил всю несъеденные макароны и горошек. И виноград.

Когда Сара вернулась домой, я рассказал о случившемся. Не сказал только, что меня не было дома. Сказал ей, что дал Джейку виноград на ужин в качестве десерта. Виноград, который она миллион раз говорила мне разрезать пополам, а иногда и на четвертинки, потому что Джейк мог подавиться.

Мне не хотелось, чтобы она винила Майка, потому что именно я должен был присматривать тогда за Джейком. Накормить его ужином и позаботиться о нем. Резать этот гребаный виноград.

Я только получил права, поэтому сам повез нас в больницу под всхлипы и рыдания Сары. Мы втроем сидели в комнате ожидания. Много плакали и молились, очень мало разговаривали. Я не смог встать, когда доктор вошел через открытые двери, но слышал каждое его слово. Кислородное голодание. Ограничены функции мозга. Ждать и наблюдать. Нам разрешили войти в палату Джейка. Ребенок спал. Нам сказали, что он проснется, но он будет «другим».

Благодаря биологии и естествознанию я понял значение слов врача. Мой младший брат может остаться ребенком на всю свою жизнь.

И это было полностью моей виной.

Младший брат, который научил меня любви, сжимая своими крошечными пальчиками мой мизинец...

Эта любовь превратилась в яд, когда я словно в тумане покинул больницу. Я сложил вещи в сумку и отправился в Лос-Анджелес, где через несколько дней встретил Шейна. Затем к нам присоединились Джетт и Дакс.

После того как Тревис подписал с нами контракт, я рассказал ему о семье, которую оставил. И что хотел отправлять каждую заработанную копейку на реабилитацию Джейку.

ГЛАВА 15

Пайпер

Внутренний двор хоть и не был особо огорожен, но не пропускал ветер. Ни единого дуновения, чтобы я могла прийти в себя после потрясения признанием Лэндона.

— Почему ты не рассказал мне об этом раньше?

По красивым чертам лица Лэндона пробежала тоска, вырвавшаяся из глубины его души. Мою кожу покалывало, а волосы наэлектризовались, когда я встретилась с ним взглядом. Его глаза были темнее, чем я когда-либо видела, наполнены яростью и сожалением.

— Думаешь, так легко признаться, что виноват в повреждении мозга брата?

— Лэндон, перестань! — нежелание поверить в сказанное оставило горький привкус на моих губах. — Ты не виноват. Твой брат получил травму не из-за тебя. Тебя там даже не было…

Я была немного рада, когда он отвернулся. Так я могла перевести дыхание, потому что вес его взгляда давил на мою грудь, стискивая легкие.

— Травма… — он повторил мое слово. — Я раньше считал, что травма — это то, от чего можно оправиться. Идешь к врачу, получаешь рецепт, или тебе накладывают швы или гипс. Может остаться шрам или хромота, но станет лучше.

Лэндон откинул голову назад. Его профиль напоминал резной гранит, когда он смотрел на небо, а пристальный взгляд был настолько интенсивным, что я бы не удивилась, если бы каждое облако в его поле зрения решило бы спрятаться за солнцем.

— Я не хотел брата. Я не хотел даже видеть Джейка. По крайней мере, не сначала.

— Это абсолютно нормально. Ты был подростком и привык, что все внимание Коксов всецело твое.

— Нет, — он вытянул руки и показал на рельефную кожу под татуировками. — Вот к чему я привык. К зажженному концу сигареты и острым лезвиям. Ходить под себя, будучи спрятанным в шкафу, пока родители пьянствуют, а потом принимать удары за устроенный беспорядок. — Он полностью стянул рубашку и стал внимательно за мной наблюдать, пока я изучала спрятанную за чернилами карту боли. — К ударам металлической пряжки ремня, к порезам... К крови. К боли. К страху закрывать глаза ночью. К постоянному чувству голода.

Лэндон всегда неохотно рассказывал о своем прошлом, а я никогда не настаивала, брала только то, что он добровольно предлагал. Сейчас мы ступали по деликатной земле, и я чувствовала, как она смещается и дрожит подо мной. Я боялась что-либо сказать, но отчаянно хотела окружить Лэндона сочувствием и успокоить раненого мальчика внутри него.

Прошла минута, еще две. Я не понимала, что не дышала, пока Лэндон не заговорил снова.

— Я знал только родителей-наркоманов и приюты. Система казалась детской тюрьмой, отправляя детей в семьи, которые жаждали легких денег. Я просто ждал, когда вырасту. Если бы стало все совсем плохо, то сбежал бы, — его интонация соответствовала неровному стуку моего сердца. Предложения скакали, слова кувыркались. Лэндон сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и продолжить.

— Я не ожидал, что меня когда-нибудь усыновят. Я думал, что просто отсижу положенное время, как тюремный срок. Но все изменилось, когда я встретил Коксов. У меня появился настоящий дом, где со мной обращались как с человеком, а не как с боксерской грушей. Я не был для них бременем. Жизнь, наконец, наладилась.

Лэндон стиснул челюсть, вена пульсировала на его виске. Я знала, что если взгляну в его глаза, то увижу водоворот мучений. Эгоистично, но я была рада, что он не повернулся ко мне. Мне было больно даже его слушать.

— Поэтому, когда я узнал, что все изменится, что у них будет ребенок, которого они так хотели, их собственный малыш, мне это не понравилось… вообще. Я им, конечно, ничего не говорил. Но переживал, что меня отправят обратно. Но когда Джейка привезли из роддома, он стал... моим братом. Я полюбил его. Чертовски сильно, — голос Лэндона задрожал. Я накрыла ладонью его колено и сжала его. Он дотронулся до моей руки, провел пальцами вверх и вниз по моему мизинцу. — Неужели, блять, что-то было настолько важным, что я свалил тогда? Неужели я не мог просто за ним присмотреть, пока Сара пела в хоре, а Майк работал? Они дали мне все, а я не смог уделить для них несколько часов...

Я убрала руку, но только для того, чтобы заползти к Лэндону на колени, прижавшись щекой к его груди и обхватив руками его талию. Я предлагала утешение своим телом, потому что никакие слова не смогли бы помочь.

— Вот почему я не хочу детей. Мы с Джейком даже не кровные родственники, но когда я увидел его посиневшим, я бы отдал все что угодно, лишь бы его спасти. Но я ничего не смог сделать для него. Не в тот день.

— Ты сделал, Лэндон. Ты спас его, помогал ему дышать, когда он не мог. Если бы ты не пришел домой, Джейк бы умер.

— Если бы я был дома, он был бы здоров. — Гнев Лэндона был направлен на себя. Его тело содрогалось, а подбородок впивался в мое плечо. — Пайпер, благодаря своей карьере я могу зарабатывать деньги для оплаты терапии Джейка. Именно поэтому я и уехал. Поэтому исчез тем летом и не вернулся. У меня появился шанс облегчить нагрузку на Коксов, хотя любая попытка все исправить обречена на провал. Мне была нужна куча бабла. Большие деньги, которые пришли после подписания контракта с крупным лейблом и попадания нашего альбома в чарты. Мне пришлось сделать все для того, чтобы добиться успеха. Пойти на любые жертвы. Даже если ради этого нужно было пожертвовать тобой.

Я чуть оттолкнула Лэндона, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Но почему ты не мог объяснить мне? Или хотя бы попрощаться?

Он моргнул.

— Нас вызвали в офис к Тревису сразу после того, как Шейна арестовали за покупку наркотиков в центре города. Тревис поставил нам ультиматум — либо мы посвящаем себя группе, либо проваливаем. Нам пришлось отдать свои телефоны и немедленно сесть в самолет. Я скучал по тебе, Пиппа. Чертовски сильно скучал, — руки Лэндона скользнули по моим щекам, — но я задолжал Джейку. А когда вернулся, то решил, что не заслуживаю такую девушку, как ты.

— Лэндон, — дрожа, я выдохнула его имя. — Ты заслуживаешь быть счастливым, быть любимым. Каждый заслуживает.

Он печально покачал головой.

— Если бы это было правдой, жизнь была бы справедливой. А ты прекрасно знаешь, что это не так.

Да, это утверждение не подлежало сомнению. Жизнь была несправедливой.

Я провела рукой по густой светлой шевелюре Лэндона, сверкающей на солнце, словно корона. Из-за его крепкого телосложения и твердой челюсти можно было решить, что этого мужчину невозможно сломить, что у него нет эмоций. Но в действительности сердце Лэндона было таким же хрупким, как и мое. Не то, чтобы он когда-либо признавал это.

— А как насчет честности — ее я заслуживаю?

— Да, — он выдохнул. — Прости меня, Пайпер. Прости, что недоговаривал, что не рассказал правду о том, что я думал, чувствовал, делал... За то, что молчал. Я был круглым идиотом. Ты сможешь меня простить?

Я сжала его волосы в кулаки, готовясь потянуть за них на случай, если Лэндон попытается увернуться.

— Все зависит от того, закончил ли ты вести себя со мной как идиот?

Но Лэндон не отвел взгляда и продолжил пристально на меня смотреть.

— Стопудово перестал. Я в полном твоем распоряжении.

Наши лица находились в паре сантиметров друг от друга. Между нами все изменилось. Словно мы вышли из исповедальни в темную теплую ночь. Я почувствовала, как его член твердеет у моего бедра.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но Лэндон остановил меня, приложив палец к губам. Он, словно призрак, легко провел им по изгибу моего рта. Я задержала дыхание, полностью сосредоточившись на ощущении. И когда мужчина убрал руку, застонала в знак протеста.

— Мы закончили разговаривать? — спросил он хриплым шепотом, от которого я мгновенно возбудилась. — Потому что прямо сейчас я хочу поделать что-нибудь другое своим ртом. И посмотреть, как похожие вещи делают твои губы.

Глотнув воздуха, я вяло кивнула. Итак, разговор окончен.

Его руки сжали мою задницу, чтобы мы уселись поудобнее. Я оседлала его ноги, упираясь вершиной своих бедер в его выпуклость. Юбка моего сарафана была расклешенной, так что скромностью там и не пахло. Лишь мои стринги и новые хлопковые спортивные штаны Лэндона мешали нашему соединению.

Одна его рука вонзилась в мои волосы, дергая их, чтобы моя спина выгнулась и груди оказались возле его рта. Мои соски молча молили о внимании Лэндона.

Кровь кипела в венах, наполняя каждую клеточку тела страстью и желанием. Коктейль вожделения жаждал Лэндона еще сильнее после его признания.

Мои ресницы затрепетали, когда Лэндон прикоснулся свободной рукой к моему плечу и провел кончиками пальцев вниз по одной руке, а затем снова поднялся к ключице. От его прикосновения по коже побежали мурашки.

Мои бедра инстинктивно покачнулись вперед, жаждая трения.

Хриплое дыхание Лэндона стало мне наградой. Доказательство того, что у него не было иммунитета ко мне, к этому. К нам.

Я вдохнула горячий воздух, исходящий от кожи Лэндона, ворвавшегося в каждый темный уголок, который я намеревалась от него спрятать.

Все мои предположения об этом мужчине были неверными.

Как я могла так ошибаться? Теперь я хотела узнать все о его личности.

Рок-звезда и обиженный мальчик. Одиночка.

Легенда.

Лэндон Кокс был всем этим.

И еще немного.

Лэндон

Я отпустил узел волос Пайпер, чтобы лямки сарафана упали с ее плеч. Узкие полоски ткани казались оскорблением, покрывая слишком много безупречной кожи.

— Снимай это, — пробормотал я хриплым голосом.

На мое грубое требование не последовало никаких возражений. Во всяком случае, глаза Пайпер полыхали страстью, словно спокойное море забурлило от неожиданной бури.

Ее тонкие руки вцепились в подол платья и медленно приподняли его. Мучительно медленно.

В момент, когда сарафан Пайпер закрыл лицо, уже обнажив ее мягкую кожу и кружевное нижнее белье, я отбросил все недосказанности между нами.

Вернувшись тогда из места, где мы проводили долгие дни в студии звукозаписи, работая над тем, что станет нашим прорывным альбомом, я просто не захотел возвращаться к Пайпер.

Точно так же, как Шейн очистил свое тело от алкоголя и наркотиков, те месяцы лишили комфорта, который я нашел в объятиях Пайпер. Сначала я жаждал ее сладости, как диабетик. Но недели шли, и я понял, что все это к лучшему. Мне нужно было быть жаждущим и сосредоточенным.

У меня появился шанс взять на себя финансовое бремя заботы о Джейке. Чтобы помочь Майку и Саре, которые дали мне все. Может быть, в один прекрасный день какое-то лечение восстановит Джейка, может, появится какой-то способ восстановления функций отмерших частей его мозга... И если такое бы произошло, я хотел быть в состоянии позволить себе лучших врачей, лучшие методы лечения, все самое лучшее.

Поэтому я затолкнул память о Пайпер Гастингс в самые глубокие, самые темные уголки своего разума, утопив вкус ее поцелуев алкоголем, разбавив память о ее прикосновениях десятками, а может и сотнями других женщин. Безымянных, безликих женщин, чей смех царапал мои барабанные перепонки, от чьих духов я чесался.

Наконец, Пайпер сняла сарафан. Улыбка играла на губах, а в глазах полыхал огонь. Кремовая кожа, розовые губы и длинные ресницы, которые отбрасывают тени на скульптурные скулы. Восхитительная. Пайпер Гастингс была так чертовски великолепна, что мне было даже больно на нее смотреть.

А ее тело... Поднимающиеся и опускающиеся груди под темно-синим лифчиком без бретелек, плоский живот, низ которого прячется под такого же цвета кружевными трусиками.

Блять. Кто ж знал, что темно-синий может быть таким чертовски сексуальным?

В голове единственное слово играло на повторе. Как неустанный удар малого барабана: моя. Моя, моя, моя, моя.

Облако в небе спрятало солнце, отражая мою тень на лице Пайпер, словно метку собственности.

И, черт возьми, я хотел владеть всем в этой женщине.

Ее радостью и печалью. Ее слезами и смехом.

Мне нужно было все, особенно кусочки боли, чтобы стереть их в пыль, развеять крупинки по ветру, дабы больше никогда они не заставляли страдать ее чувствительную душу.

Пульс Пайпер бился под моими ладонями. Я скользнул руками по ее талии, поднимаясь вверх по ее ребрам прямо к мягкой груди. Мы встретились лбами, но не прикасались друг к другу губами. Я хотел дышать ее воздухом, жадно поглощая каждый ее выдох.

И это было охуенным.

Я провел языком по нижней губе девушки, прежде чем впиться в нее зубами. Укус был достаточно сильным, достаточно глубоким, чтобы оставить след, напоминание. Собственность Лэндона Кокса

Пайпер хрипло застонала, впиваясь ногтями в кожу на моем затылке и нетерпеливо покачивая бедрами.

Я опустил тонкие чашечки ее лифчика, обнажая тугие пики ее сосков. Их обычный розовый цвет потемнел от желания. Мой рот захватил правую грудь девушки, пока левая рука играла с другой. Сдержанность Пайпер развалилась по швам. Промурлыкав, она отвела руку за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Он упал на землю, словно бесполезная обертка от конфет.

Мой член отчаянно пытался пробиться сквозь материал, чтобы погрузиться в Пайпер. Обняв ее талию, я зацепился большим пальцем за пояс своих штанов и дернул их вниз, выпуская стояк на свободу.

Пайпер взглянула на мой рельефный стержень с темной, опухшей головкой и капелькой предэякулята. Прежде чем я смог остановить ее, она убрала руки с моих плеч и скользнула на землю, оказываясь у меня между ног.

— Пайпер, — ахнул я, желая иметь силу воли, чтобы, подняв ее обратно, самому встать перед ней на колени.

Если и была женщина, достойная поклонения, то это Пайпер Гастингс.

Но сейчас мой разум был полностью во власти моего члена.

Пайпер приблизила к нему лицо, проведя языком по белым зубам. Ее шелковые волосы раскинулись на моих бедрах, сверкая золотом на солнце. Девушка тяжело и возбужденно дышала, лаская меня порывами теплого воздуха.

— Господи, Пиппа, — застонал я с закрытыми глазами, а по спине пробежала дрожь. Выдохнув ее имя, я почувствовал, как ее руки обвиваются вокруг моего члена и мягкие ладони медленно начинают скользить по нему. Это исследование казалось слишком медленным и слишком нежным для накопившейся в моей груди свирепости. Я схватился за края стула, смутно заметив, что теперь я держусь крепче, чем несколько часов назад. Возможно, именно в такого рода физиотерапии я так сильно нуждался.

Но эта мысль отошла на задний план, когда язык Пайпер начал облизывать мою головку. Сначала нежно, словно кошка впервые дегустирует сливки. Но затем начались более глубокие и страстные порывы. Аппетит пришел, но далеко не удовлетворен.

Я был готов удовлетворить любые аппетиты Пайпер. Просто, ох, блять...

Губы Пайпер обернулись вокруг меня, и она стала вбирать меня в рот. Глубже и глубже. Она опускалась и поднималась, поигрывая языком. Одной рукой она крепко держала мой член, оставляя на нем влажные поцелуи.

Мой внутренний зверь желал схватить Пайпер за волосы и толкнуться бедрами вверх, получая удовольствие от ее рта в своем собственном темпе.

Но этот путь вел к потере доверия Пайпер.

Когда дело доходило до этой девушки, я был не сдержан. У меня было достаточное количество здравого смысла, чтобы понимать, что Пайпер — моя погибель.

В самом лучшем смысле.

Я чуть приподнял бедра и толкнулся в ее рот, пока она сосала и взмахивала языком.

Мне было чуть ли не больно от удовольствия, развернувшегося внизу моего живота, сокращающего мышцы и сжимающего яйца. Давление продолжало расти, от чего было трудно даже дышать. Мир уменьшился до влажного тепла рта Пайпер, тисков ее горла и решительной хватки ее рук. Солнце над головой, земля под ногами перестали существовать...

Я почувствовал, что близко, и попытался оттолкнуться.

— Пиппа. Я сейчас...

Но она лишь застонала, продолжая медленно качать головой. От вибрации и трения я задрожал.

— Ох, черт, —захрипел я. Волна удовольствия накатила и запульсировала. Руки Пайпер сжимали мои бедра, пока я кончал внутри ее рта.

Наконец, она отстранилась от меня, а я посмотрел вниз с глупой, дурацкой усмешкой, широко растянувшейся на моем лице. Язык девушки снова скользнул по мне, прежде чем она положила голову мне на ногу.

Я почувствовал эмоцию, которая казалась опасно близкой к любви. Не из-за минета, хотя, блять, он был лучшим из тех, что у меня были. Эмоции были связаны с ней. Со звуками, которые она издавала, не осознавая этого, с выражением ее лица, когда она не думала, что я смотрю на нее. С утешением, которое я находил рядом с ней.

Просто... С ней. С Пайпер Гастингс. С моей Пиппой. С девушкой, которая значила для меня больше, чем можно представить.

Я подождал несколько мгновений, пока желание попробовать ее на вкус, почувствовать давление ее бедер на моей шее и ощутить ее идеальную задницу в своих руках, не стало слишком сильным, чтобы его можно было вынести, ничего не делая. Поднявшись на ноги, я схватил Пайпер в свои объятия, несмотря на ее протесты. Черта с два. Я был готов унести ее на край света, если бы она мне позволила.

Но далеко идти не пришлось — шезлонг стоял всего в нескольких метрах от меня.

Великолепное тело Пайпер растянулось, ее голова лежала на подушке, но гладкая сливочная кожа с все еще пряталась за крошечными синими стрингами. Я натянул их, вырывая вздох из горла Пайпер, пока мой большой палец потирал влажную ткань возле ее лона.

— Черт, — прошипел я. — Тебе нравится, да?

Она еще раз ахнула, выдав что-то схожее с «да».

Я скользнул по ней взглядом, намереваясь не торопиться, потому что хотел насладиться каждым моментом.

Но как только я окунул свой язык в неглубокий колодец ее пупка, услышал звук от дверного звонка. Я посмотрел вверх в глаза Пайпер.

— Что...

Разочарование было написано на ее лице.

— Дверь. У тебя физиотерапия.

— Оставайся на месте, — строго предупредил я Пайпер. — Не двигайся, не одевайся. Просто будь здесь.

Подбежав к входной двери, я открыл ее ровно настолько, чтобы просунуть голову. Передо мной стоял парень в черной рубашке с логотипом клиники.

— Привет, я тут немного занят. Приплюсуешь любую сумму, но мне нужно около часа. Сможешь вернуться, хорошо?

— О, да. Конечно. Я просто...

— Супер! Увидимся позже! — Я захлопнул дверь и направился обратно во двор. Деньги и слава могли быть острым мечом, но у них, безусловно, были свои привилегии.

ГЛАВА 16

Пайпер

Шли дни, наполненные сеансами физиотерапии Лэндона, визитами Тревиса, Шейна, Джетта и Дакса, встречами с генеральным подрядчиком, работающим над домом, посещениями приюта Хармони и долгими прогулками в каньонах рядом с коттеджем. Ночами мы отдыхали на внутреннем дворике, купались нагишом в бассейне и занимались любовью под лунным светом.

Личный шеф-повар каждое утро доставлял нам еду и закуски из разрешенного Лэндону списка продуктов, поэтому нам не нужно было отвлекаться на хождение по магазинам или готовку. По большей части все время было только нашим. И большую часть его мы тратили, заново открывая тела друг друга и болтая ни о чем и обо всем... но не о нас.

Через неделю, решив, что мне нужно немного пространства, я отважилась поехать в офис, оставив Лэндона на попечении Джетта и Дакса.

Это была ошибка.

Тревис чуть не упал в обморок, когда увидел меня. Меня быстро втолкнули в лифт, дав строгие указания не покидать Лэндона, пока не получу другое указание.

Мы чувствовали себя непослушными детьми, которых отослали за плохое поведение. Возможно, такими мы и были.

Впервые в жизни мне было чертовски приятно быть плохой.

Может быть, именно поэтому я решила на обратном пути ненадолго заглянуть к Шанайе. Тревис прибил бы меня за это, но у него были проблемы с очередной звездой, поэтому вряд ли он стал бы меня проверять. Если бы Лэндон сидел дома один, я бы вернулась сразу, но в компании Джетта и Дакса Лэндон как-нибудь справится лишние полчаса без меня.

Возле здания никого не было, поэтому я пошла в сарай. Хармони предпочитала выпускать Шанайю со щенками на выгул, когда другие собаки спали или ели. Так как вокруг загона бегал десяток животных, я направилась к месту обитании Шанайи. Она заметила меня, затем плавным движением поднялась на задние лапы и вытянула передние к двери. Я протянула ей руку для обнюхивания, и она наградила меня лизанием шершавого языка, прежде чем, проскулив, отступить и сесть.

— Похоже, кто-то только что получил приглашение.

Я подскочила от голоса Хармони. Оглянувшись через плечо, увидела улыбающуюся пожилую женщину.

— Я в этом не уверена.

— Это точно, — объявила она, открывая металлический замок. — Залезай скорее, пока щенки не разбежались.

Мгновение спустя я оказалась в загончике, а собаки крутились вокруг моих ног. Я взглянула на Хармони.

— Что мне делать? — я никогда не была здесь без Лэндона.

— Садись и впитывай их любовь, — бросила она перед уходом.

Нервничая, я взглянула на Шанайю, которая теперь лежала на боку и смотрела на меня с улыбкой на усатой морде. Я опустилась на пол, застланный соломой, и скрестила ноги, после чего гладкошерстный серый щенок запрыгнул мне на колени. За ним последовал коричневый брат. Я усмехнулась и провела ладонью по их вошкающимся тельцам.

— Неудивительно, почему ты держала этих парней при себе, Шанайя... Они неотразимы.

Следующие двадцать минут я делала именно то, что велела мне Хармони. Впитывала безусловную любовь. У меня никогда не было домашнего питомца, поэтому я никогда еще не ощущала такого... умиротворения.

Когда я снова взглянула на Шанайю, оказалось, что собака находится совсем близко. Она медленно подошла ко мне, остановив свой мокрый нос в сантиметре от моего колена.

— Эй, девочка, я все делаю правильно? — прошептала я.

В ответ она шлепнула лапу мне на колени, а затем улеглась рядом, прижавшись боком к моей ноге.

Я счастливо выдохнула и стала гладить ее по голове и чесать шею.

— Спасибо. Думаю, ты тоже умница.

* * *

Лэндон, Джет и Дакс тусовались во дворе, когда я вернулась. Лэндон ничего не говорил, но я знала, что он считал, будто подвел группу своей травмой. В последний раз они так долго не репетировали, когда Шейн ждал суда. Но сейчас страх, что это всем выйдет боком, был ощутим.

Шейн был в Нью-Йорке, но даже втроем ребята отлично провели время, смеясь и болтая. Лэндон в этом нуждался.

Я рано ушла спать, Лэндон присоединился ко мне посреди ночи.

На следующее утро я проснулась с неким беспокойством.

Остановившись после утренней прогулки у громадной скалы, я растянулась на каменном выступе и уставилась в небо. Солнце еще не поднялось, но стремительно возвышалось. Воздух обдавал прохладой. Лэндон прижался ко мне, согревая теплом своего тела.

Сколько я себя помнила, я всегда контролировала свои поступки и играла на публику. Но прямо сейчас, влажная от напряжения, с ватными от усталости ногами, я смотрела на Лэндона рядом, не зная, какова моя роль. Он был моим бывшим парнем и моим нынешним... Кем? Приятелем для перепиха? Парнем для интрижки?

Само собой, Лэндон был одним из крупнейших клиентов моего босса, что делало его, как следствие, и моим клиентом.

Я могла выбрать любое слово, но ни одно из них мне не нравилось. Или, может быть, нужно было выбрать несколько...

Наступит ли когда-нибудь время, когда он будет просто... моим?

— О чем думаешь? — Лэндон обнял мою шею, впиваясь пальцами в волосы у основания черепа и устремляя на меня любопытные глаза.

Я приподняла подбородок, слегка приоткрыла губы и провела кончиком языка по ним. Взгляд Лэндона упал на мой рот, он поцеловал его, заполняя мои легкие теплом своего дыхания. Затем чуть отстранился. Недалеко, но достаточно, чтобы я могла видеть, что он изучает меня внимательным, пронзающим насквозь взглядом.

— Ни о чем не думаю. Не сейчас.

Только это неправда. Тогда, когда все вопросы, переполняющие мой разум, искали ответов, Лэндон был источником моей неуверенности, но в эту минуту он стал чертовски эффективным отвлекающим маневром.

Губы, которые я так сильно хотела почувствовать на себе, скривились.

— Ну, ты так громко ни о чем не думаешь, что у меня разболелась голова. С таким же успехом можешь все вывалить, потому что уверен, что четко слышу свое имя. Это немного подбешивает.

Мне хотелось вскочить и уйти... Но я знала, что лишь отсрочу неизбежное. Нам все равно нужен этот разговор, так что пусть лучше он произойдёт сегодня утром.

— Отлично. Кто мы? Пока удобно — люди, занимающиеся великолепным сексом, а когда все нормализуется — далекое воспоминание?

Из его горла вырвался смешок.

— Ты поэтому ходишь как грозовое облако? Потому что не знаешь, кем мы друг другу являемся?

— А ты знаешь? — парировала я в ответ.

Выражение его лица стало серьезным.

— Да, черт возьми. Если у меня были причины оставить тебя раньше, это не означает, что я не совершил ошибку. И больше никогда ее не повторю, слышишь? Как только я решу проблемы со здоровьем и отремонтирую дом, я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Я потратил шесть лет без тебя, не хочу тратить больше даже часа.

Это было почти все, что я когда-либо хотела услышать от Лэндона. Я еще впитывала его слова, когда он вцепился в мои волосы, сжал пальцами мою голову и крепко прижал к себе. Желание пульсировало между нами, энергия искрилась и кружилась.

— Лэндон, — прошептала я. Два слога полыхали страстью.

Мужчина гортанно простонал, облизывая языком мои губы. Смакуя меня. Дразня меня.

Мои руки скользили вдоль его груди. Упругие мышцы Лэндона подёргивались под моими прикосновениями, пытаясь прижаться. Нам нужно было оказаться ближе друг к другу.

Одна из рук Лэндона проследовала по линии моего позвоночника, остановившись на моей заднице и вжимая меня в себя, чтобы я могла почувствовать каждый сантиметр его желания.

Мой рот, мое тело, моя душа — все принадлежало Лэндону. Я сама хотела, чтобы он похитил все это у меня.

Я застонала, отстраняясь на достаточное расстояние, чтобы вцепиться в низ своей спортивной майки и поднять ее над головой. Она была со вшитыми удерживающими груди чашечками, поэтому, как только я от нее избавилась, то оказалось обнаженной до талии.

Лэндон, взглянув на меня, задышал тяжелее. Я почувствовала гордость, что заставила его потерять контроль. Что могла доставить ему удовольствие.

Я могла бы греться в лучах его обожания вечность.

— Господи Иисусе, Пиппа. Ты хоть представляешь, что со мной делаешь? Ты меня просто убиваешь. Ты заставляешь меня хотеть исправить бардак, который я сотворил со своей жизнью. Из-за тебя я думаю, что в состоянии это сделать. Но больше всего на свете рядом с тобой я хочу, блять, по-настоящему жить. Выжать все из каждого отведенного дня. Я хочу потрясти мир. Не на сцене или в музыкальной студии. Твой мир. Везде и всюду... только ты.

Меня настолько переполняла радость, что я не могла ее сдержать . Я обняла Лэндона за шею и страстно поцеловала.

С радостью. Чистой радостью.

Может, не зря судьба свела нас вместе. Может, нам просто нужно было время, чтобы стать теми людьми, которыми мы сейчас являлись. Чтобы после дополнять друг друга.

— Докажи мне, Лэндон, — пробормотала я, умоляя в его губы. — Докажи.

Он стянул рубашку через голову, пока я вцепилась в пояс его штанов и потянула их вниз, а затем сделала то же самое со своими легинсами. Мы были настолько близко, что я чувствовала, как тепло его тела взывает ко мне.

— Я не знаю, кто я сейчас. Но уже не тот, кем был, хотя не уверен, что когда-нибудь стану тем, кого ты заслуживаешь. — Его язык скользнул по моему рту. В глазах все стало расплываться, дыхание перехватило. — Но я чертовски уверен, что буду стараться каждый день. Клянусь.

И я поверила. Поверила каждой моей клеточкой.

Наши глаза встретились и не отрывались, сияя обещанием. Искренностью.

— Ты заслуживаешь весь мир, Лэндон Кокс.

Он уперся своим лбом в мой, овевая дыханием мои губы.

— Ты — мой мир, Пайпер Гастингс.

Я растаяла. Лэндон поймал меня и крепко держал, пока мы сползали вниз по валуну на землю. Мне было все равно, сможет ли он когда-нибудь снова держать барабанные палочки... До тех пор, пока будет держаться за меня.

Я оказалась в ловушке: позади меня холодный камень, а спереди твердый пресс Лэндона. Мускулистая фигура мужчины доминировала. Его член пульсировал возле моего живота. Все в Лэндоне было огромным и ошеломляющим. Сила его личности, сила его рук, сила его страсти, что текла по венам. Особенно подавлял размер его тела — каждая его часть.

Я чуть сдвинула бедра, прижимаясь к нему. Понимающая ухмылка растянула уголок рта Лэндона.

— Ах, Пиппа. Ты знаешь, что ты со мной делаешь, да? — он склонился к моему уху, танцуя дыханием по моей барабанной перепонке. Хрипы его голоса предназначались только для меня. — Ты знаешь... Потому что я делаю то же самое с тобой.

Воздух накалился. Но любовь смягчала грани моего страстного желания. В душе я давно знала, что по-прежнему любила Лэндона Кокса. Неистово. Безоговорочно. Отчаянно.

Потрясенная осознанием этого, я смутно поняла, что Лэндон упал на колени, глядя на меня, как голодный нищий. Схватив ладонью мою ногу, он закинул ее себе на плечо, раскрывая меня.

— Чертовски прекрасна, — прорычал он за секунду до того, как его язык нырнул в мое лоно, принимаясь лизать, посасывать и обводить нуждающийся пучок нервов, мучительно опухший и желающий.

Я всегда создавала образ совершенства. Но прямо сейчас, в объятиях Лэндона, все по-настоящему было идеальным.

Я изо всех сил вцепилась в его волосы, когда удовольствие между моих бедер устремилось в каждую мою конечность и каждую вену.

Дышать было тяжело, гортанные вдохи присоединились к саундтреку хрипов и стонов Лэндона, пока он с энтузиазмом ласкал меня своим умелым языком. Пальцы Лэндона вошли в мое тело, достигая нужной точки.

Я не могла дышать, не могла видеть, не могла думать. Я закричала от интенсивности происходящего, достигнув оргазма. Блаженство врывалось в меня неровными лезвиями, разрывая на части. Когда напряжение утихло, я откинулась назад, пока Лэндон оставлял поцелуи на нежной коже моих бедер.

Он самодовольно улыбнулся, когда я пыталась проморгаться и разлепить веки. Лэндон поставил мою ногу на землю и обнял меня, чтобы убрать влажные волосы, прилипшие к моей скуле. Затем неожиданно развернул мое тело, положив мои руки на камень, а затем потянул за талию.

— Приподнимись немного, детка, — он застонал, скользя пальцами в мягкой ласке вдоль моего позвоночника. Мурашки поднялись навстречу, мчась за следами его пальцев.

Я задрожала, удовлетворенная, но все же желающая большего. Хотела почувствовать Лэндона внутри себя.

Послышался звук разрывающейся обертки, а затем головка его члена скользнула по моему центру, оставляя покалывание. Я толкнулась бедрами, упираясь лбом в свою ладонь.

— Лэндон, — простонала я. — Пожалуйста.

— Хочешь меня?

Мне нечем было дышать.

— Да, хочу. Я хочу нас.

— Блять, Пиппа, — выдохнул Лэндон, вдавливая большие пальцы в кожу моей талии. Это было единственным предупреждением, прежде чем врезаться в меня, наполняя меня телом и душой.

Твердый и толстый, он был моей недостающей частью. Вместе с ним я ощущала себя целостной.

Мы бились в лихорадке похоти, не оставляя места ни для чего другого. Ни для сомнений, ни для самообладания. Никакого страха или застенчивости. Только Лэндон. Для Лэндона.

Я стиснула зубы, пока он вдалбливался в меня. Его толчки были сильными и быстрыми. В нашей страсти было что-то горячее и безудержное. Ни притворства, ни сдержанности. Чистая похоть, желание и потребность.

Шлепки соприкосновения его кожи с моим задом заполняли уши отчаянными ударами. Одной рукой Лэндон проскользнул к местечку между моих бедер. Возникло желание увернуться от его пальцев, потому что удовольствие была почти болезненным.

— Боже, — простонала я, понимая, что меня ожидает, но не уверенная, что выдержу. Но выбирать было не мне. Мое тело принадлежало Лэндону.

Я закричала, когда мужчина закружил пальцем по моему клитору. Это мокрое скольжение полностью меня убило.

Толчки Лэндона превратились в дикие и необузданные. Пока я пребывала в мире экстаза, мужчина шел к собственному оргазму. И вскоре он взревел, как охотник, который, наконец, поймал свою добычу.

Через минуту его быстрые, горячие выдохи обдували мою кожу. Лэндон прижался затяжным поцелуем вдоль моей лопатки, вырывая из меня гортанный стон. Я выпрямилась, скрутилась в его объятиях и уткнулась подбородком в уютное местечко между его плечом и шеей. У меня не было слов. Все, что я могла предложить — биение своего сердца.

Лэндон

Последние три недели с Пайпер расслабили меня. Я начал верить, что моя жизнь наконец-то начала налаживаться... Пока наш гребаный лейбл не настоял на предварительном прослушивании новых песен следующего альбома. Все, что я говорил Пайпер, было правдой, вот только как я мог выполнить все это, если даже не был в состоянии контролировать свое тело? Не просто удержать столовый прибор или ручку, чтобы дать автограф, но держать так крепко и уверенно, как того ожидали поклонники от выступления «NothingbutTrouble».

Смотреть за тем, как барабанные палочки вылетают из моих рук при первом ударе о тарелки, было жестоким напоминанием о том, что мне предстоял еще долгий путь, хотя моя хватка показывала улучшения, когда дело доходило до некоторых повседневных задач. Но я еще не мог сыграть шоу.

Тревис и парни сказали, что мне не нужно было приходить, но «NothingbutTrouble» еще ни разу не выступали без меня, и, даже если я не мог быть на сцене, мне все равно необходимо было прийти.

Шейн обнадеживающе похлопал меня по плечу, направляясь на сцену. Если кто и понимал мои чувства, так это он.

Из-за его ареста в прошлом году нам пришлось отменить турне. Ему было предъявлено обвинение за прошлое. За случайную трагедию. Но обвинения сняли и его оправдали.

Я же оказался за бортом благодаря своей глупости, и из-за этой очевидной разницы я едва мог смотреть Шейну в глаза.

Мне стоило остаться дома. Я должен был валяться в постели с Пайпер, находясь в ее теле и слушая ее стоны.

Потому что сейчас я наблюдал за кем-то, кто сидел за все еще моей барабанной установкой. Кто-то другой исполнял мои песни, играл с моей группой перед моим лейблом.

Все это было чересчур. Слишком. Блять. Жестоко.

Стоя сбоку от сцены, я сжал руки в кулаки по бокам.

Вообще-то нет. Не совсем.

В моем сознании я сжимал их так чертовски сильно, что гребаное сухожилие должно было порваться.

На деле же моя левая рука сжалась, но правая напоминала щупальце лобстера... И дрожала от усердия.

Какие, на хуй, барабанные палочки? Моя правая рука едва удерживала член.

Пайпер подошла ко мне сзади как можно ближе, но не прижимая свое тело к моему. Я почувствовал прикосновение ее бедра у своей руки. Мне хотелось ощущать себя комфортно в ее присутствии. Я знал, что она пыталась поддержать меня своей близостью.

Но вместо комфорта меня охватила паника. Сердце заколотилось о грудную клетку, а дыхание застряло в легких. Что, если я никогда не восстановлюсь? Такой будет моя жизнь — стоять за прожектором, пока зависть и ярость поглощают меня?

Кто я без барабанов?

Никто. Я был никем. Зачем Пайпер жалкий сукин сын, ослепленный стыдом и не способный посмотреть правде в глаза?

Потеря единственного, что я когда-либо делал хорошо, части себя, принесшей такой успех, который я даже не мог вообразить, разобьет меня.

Если мне придется смотреть на потускневший свет в глазах Пайпер, если она потеряет уважение ко мне... Нет, я даже не мог такого представить. Я лучше умру.

Но прямо сейчас я смотрел выступление моей группы... без меня. Меня заменили другим человеком. И это чертовски отстойно. Я хотел быть на сцене. Кровь и кислород текли по моим венам, оттачивая каждый ритм с точностью и силой. Быть достойным обожания и почестей.

— Как, черт возьми, тебе это удается? — громко рявкнул я, чтобы Пайпер меня услышала сквозь музыку.

Девушка растерянно на меня посмотрела.

— Что именно?

Тяжелый горячий гнев охватил меня. Я злился на себя. На судьбу. Пайпер тоже досталось.

Я указал на парня за установкой, талантливого барабанщика, который проткнул бы меня палочками, лишь бы получить шанс занять мое место навсегда. Разве его можно было за это винить?

— Торчать здесь, на чертовой обочине.

Сострадание смягчило ее хмурый взгляд, превратившись во что-то очень похожее на жалость.

— Не все хотят жить в центре внимания, Лэндон.

Но я хотел. Мне это было нужно. Свет создавал совершенство. Даже волшебство. Делал меня чем-то большим, чем выдающимся неудачником Лэндоном Коксом. Истребителем любви и жизни. Свет превращал меня в легенду. Я жаждал внимания больше, чем наркотиков или выпивки. С ним я был в безопасности, под охраной. Благодаря ему я смог позаботиться о брате и забаррикадироваться за железными дверьми. Делал все на своих условиях. И защищал людей от своих пороков.

— Я — не все, — буркнул я, отворачиваясь от нее, нуждаясь в пространстве. Мне нужно было свалить отсюда, прежде чем я, блять, брошусь на парня, занявшего мое гребаное место.

Врачи предупреждали, что употребление алкоголя замедлит мое выздоровление. Я был готов продать почку за глоток спиртного... Но не собирался рисковать своими шансами вернуться за барабанную установку как можно скорее.

Вместо этого я взял воду из импровизированного бара в одной из дальних комнат, избегая зрительного контакта со всеми. Вытряхнул несколько таблеток из флакона в кармане, а затем еще несколько.

Разгрыз их зубами, смакуя горьковатый привкус, словно наслаждался икрой. Через несколько минут в ушах зазвенело, а конечности расслабились, когда напряжение покинуло мои мышцы. Как же я этого ждал... Я понимал, что нужно вернуться к Пайпер и извиниться за то, что испортил ей настроение. Она этого не заслуживала. Эта девушка — лучшее, что когда-либо со мной случалось.

— Ты не должен был приходить сегодня, — Тревис появился рядом со мной.

— В курсе. Но я не пропускал ни одного из наших шоу, — мой рот казался опухшим и непослушным, словно не желал говорить. — Не хотел начинать сегодня.

Он взглянул на мои руки.

— Я мог бы заставить перенести просмотр до момента, когда тебе станет лучше.

— Серьезно, Трев? Ты знаешь, когда это должно произойти? — гаркнул я на него, смутно отмечая, что мой голос звучит искаженно, словно эхо.

Тревис не отступился.

— Я поставил на вас, ребята, давным-давно, а я еще не выбирал неудачников. Продолжай лечение и делай все, что велят врачи. Ты вернешься за свои барабаны, Лэндон. Я в этом не сомневаюсь.

Я провел языком по зубам, наблюдая за уходом Тревиса. Если бы можно было вернуть здоровье в руки силой воли, я бы мгновенно сгорел. Швырнув пустую бутылку из-под воды в мусорное ведро, я оттолкнулся от стены и стал искать взглядом Пайпер.

В уборной промелькнула вспышка светлых волос. Отлично. Мне нужно, блять, отлить.

Но когда я добрался до двери, блондинка, которую я увидел, оказалась далеко не натуральной. И не моей Пиппой.

Она подняла глаза, когда я прошел мимо нее, и удивленно их расширила.

— Лэндон Кокс, — выдохнула она.

Я заставил себя улыбнуться.

— Привет, куколка.

— П-привет. Боже мой, я люблю тебя!

Ну конечно цыпочка это сказала. Все они одинаковые.

— Я тоже тебя люблю.

Это не было совсем ложью. Я любил всех своих поклонников. Многим из них показал насколько. Несколько месяцев назад я бы показал и этой тоже. Но сейчас мне просто хотелось снова лечь в постель к Пайпер.

— Мы можем сделать селфи?

— Конечно.

Каким-то образом мне удалось не вздрогнуть, когда она обняла меня за шею и поцеловала в щеку, делая несколько фотографий. Не потому, что у меня все еще болела шея, а потому, что девочка была не Пайпер.

После этого я проскользнул в туалет и закрыл за собой дверь, хватаясь за верхнюю часть моих спорт...

Твою же мать! Я был не в спортивках. Сегодня я напялил джинсы впервые с тех пор, как очнулся в больнице. Пайпер их мне застегнула, потому что я не мог справиться с пуговицами. Блять, блять, блять.

Ссутулившись, я взялся большими пальцами за пояс штанов, пытаясь прижать остальные пальцы к пуговицам. Я пыхтел, пока мои плечи не задрожали от усилий, а пот не начал стекать по моему лбу, капая на глаза.

— Черт! — крикнул я, прислонившись спиной к стене.

Крашеная блондинка всунула голову через дверь.

— Все нормально?

Я провел предплечьем по лицу, стирая капли, и застенчиво улыбнулся. Хватало и того, что я был не на сцене, так что мне не нужна отирающаяся рядом цыпочка, жаждущая продать историю о том, как я закатил истерику в чертовом туалете.

— Привет.

— Составить компанию? — спросила она с надеждой на лице.

ГЛАВА 17

Пайпер

— Думаю, нашему мальчику пора домой.

Я выгнула бровь на слова Тревиса.

— Лэндон не мальчик.

— Ты права. Он клиент, и привезти его сюда было неудачной идеей.

— Он в порядке? Что случилось? — в мой голос просочилась тревога.

— В порядке. Но думаю, что смотреть, как кто-то занимает твое место на сцене, не так просто, как он думал.

Когда мы стояли рядом с Лэндоном, его боль была очевидной. Но еще мучительнее было понимать, что я ничем не могла облегчить его мучения. Он ушел несколько минут назад, и я намеренно не пошла вслед за ним, посчитав, что ему нужно пространство. Была ли я права?

— Пойду найду его.

Тревис с подозрением посмотрел на меня, прежде чем я успела отвернуться и уйти.

— Есть ли что-то между вами двумя, о чем я должен знать? — спросил он.

Не-не-не. Я нацепила на лицо маску невозмутимости. Внутри же трещала по швам, желая рассказать все Тревису, но не хотела делать это здесь и сегодня. Нужно было многое учесть, чтобы все не испортить. Кроме того, Лэндон пребывал сегодня в ужасном настроении, так что вряд ли я смогла бы справиться еще и с разгневанным Тревисом.

— Он клиент, — выпалила я, повторяя принцип кампании.

Босс медленно моргнул, пронизывая меня взглядом.

— Помни об этом.

Отступая на ватных ногах, я поняла, что ставлю все на Лэндона. Сердце. Работу. Репутацию, которую я только начала строить. Но он стоил того, хотя риск не становился менее страшным.

Лэндона не было в зале, где несколько крупных шишек решали чьи-то судьбы. Или в любой из раздевалок. Я заметила блондинку и подавила желание закатить глаза, когда она проскользнула в мужскую уборную.

— Вы не видели Лэндона? — спросила одного из охранников.

Тот почесал подбородок.

— Там. Но, скорее всего, ему нужно уединение.

Уединение? Мой пульс участился. Какого черта?

Схватившись за дверную ручку, я приоткрыла дверь и просунула голову в отверстие.

— Эй! — Блондинка обернулась. Ее глаза пылали гневом, а на зубах красовалось пятно от губной помады. — Здесь занято!

Я почувствовала взгляд Лэндона на себе. Краем глаза я заметила, что руки женщины сжимали его ширинку.

Что. За. Пиздец.

Я полностью распахнула дверь и уставилась на охранника.

— Думаю, кому-то нужна помощь в поисках дамской комнаты.

— Нет! — вскрикнула она. — Мы просто...

Дородный мужчина сделал шаг вперед, взглядом заставив женщину замолчать .

С возмущением она засеменила на своих огромных каблуках. Вышибала последовал за ней, оставив нас с Лэндоном наедине.

— Пайпер, я...

Я подняла руку.

— Оставь это!

— Но я не...

Я едва могла смотреть на него. Наш разговор тем утром что-нибудь значил?

— Ты что? Не думал, что я буду возражать, если ты...

— Мне просто нужно было отлить, ясно? — выпалил он и поднял майку, обнажая полосу татуированных мышц и все еще закрытую кнопку. — Но я даже, блять, этого не могу сделать!

Укол сочувствия пронзил меня, истощая мой гнев. Я выдохнула, расслабила плечи и подошла чуть ближе. Затем помогла Лэндону с джинсами. Мы должны уйти отсюда, оставив этот вечер позади. Завтра обсудим, чего мы действительно хотим и чего ожидаем друг от друга. Поймать его за закрытыми дверьми с поклонницей не входило в мой список.

Я почувствовала на руке прикосновение теплой кожи, и знакомое томление растеклось по моему телу. Я взглянула Лэндону в лицо. Он слегка споткнулся и прислонился спиной к стене. Инстинктивно я поймала его за плечи, разглядывая черты его лица. Глаза были темнее, чем я когда-либо видела: зрачки настолько расширены, что только тонкий ободок шоколада покрывал их.

Я отодвинулась от него.

— Сколько таблеток ты выпил?

Лэндон напрягся и указал на писсуары.

— Возьмешь пробу?

С отвращением я вышла из санузла. Что, черт возьми, с ним случилось? Он сам себе вредит! Каждая клеточка моего тела хотела уйти, вернуться в свой дом и остыть, чтобы пересмотреть ситуацию в целом, установив между нами некое пространство.

Но Лэндон не был моим парнем-наркоманом. Сейчас я была на работе, а Лэндон был моим клиентом. Да и мой босс, который поручил мне держать Лэндона подальше от неприятностей, находился где-то в здании. Я не могла позволить нашим личным отношениям повлиять на мою профессиональную репутацию.

Желудок сводило от неопределенности, отчего к горлу подкатила волна тошноты. Я закрыла глаза, пытаясь делать глубокие вдохи.

Тяжелая рука сжала мое плечо.

— Что такое?

Клянусь, у моего босса шестое чувство на проблемы. Быстро выпрямившись, я открыла глаза и увидела, что Тревис пристально меня изучает.

— Ничего. Просто жду, когда Лэндон...

Дверь открылась, и из проема вывалился Лэндон.

— О, здорово, Трев!

Тревис нахмурился, заметив состояние Лэндона. Затем повернулся ко мне.

— Отвези его обратно. — Это было командой, а не предложением.

Я бы не отказалась, но тошнота, с которой я боролась, усилилась. Я проскочила мимо Лэндона и вовремя добралась до туалета.

Когда я закончила, увидела Тревиса, ожидающего меня у ряда раковин.

— Ты в порядке?

Я включила кран, чтобы прополоскать рот и вымыть руки.

— Да.

Он хмыкнул.

— Я отправил Лэндона домой с одним из охранников. Возвращайся к себе и не дыши на моих клиентов, пока не вылечишься.

Лэндон

При звуке открывающейся входной двери я бросился в фойе с полным набором извинений и объяснений, крутящихся на кончике языка и жаждущих побега.

Но через дверь вошла не Пайпер.

— Что-то ты слишком счастлив встрече со мной, — невозмутимо произнес Тревис, заметив разочарование на моем лице.

Я остановил взгляд на зеркале на стене. Тревис не читал мысли, просто я выглядел так, будто кто-то переехал моего щенка.

— Я... — Я отвернулся и прошел на кухню, Тревис последовал за мной. — Я ожидал увидеть Пайпер.

— Она заболела.

— Заболела?

Когда Пайпер пробежала мимо меня в уборную, я решил, что она просто не хотела отвозить меня домой. И не мог винить ее за это.

— Да. Ее тошнит. Я отправил ее домой. — Тревис взглянул на открытый пузырек с таблетками на столе и приподнял бровь.

— Они по рецепту, — оправдался я, закручивая на флаконе крышку, но прежде заглянул внутрь. Вашу ж мать, осталось совсем ничего! Сунул лекарство в карман и скрестил руки на груди. — Ты не врешь насчет Пайпер?

— Вероятно, она подхватила какой-то желудочный грипп. Она вся позеленела.

—Уверен, что это было не из-за ме...

Тревис рассмеялся.

— Ты слишком высокого мнения о себе.

Я облегченно вздохнул.

— Понял. Проведаю ее завтра.

— Что сделаешь? — Тревис ударил по гранитной поверхности и скептически на меня посмотрел. — Господи. Что, черт возьми, происходит между вами?

— Ничего. Мы друзья.

— Друзья, — он выплюнул это слово. — С привилегиями?

Я удержал его взгляд, пытаясь сохранить на лице бесстрастное выражение.

Он покачал головой и застонал.

— Она, мать твою, работает на меня, Лэндон! И делает это хорошо. Я-то думал, что если у кого и хватит мозгов не повестись на тебя, то точно у нее.

Я сузил глаза от грубого комментария.

— Все не так.

— О, правда? Тогда объясни мне, потому что сейчас я собираюсь уволить трудолюбивую малышку, потому что ты не можешь держать свой член в штанах.

— Ты не можешь уволить ее.

— Серьезно? И почему это?

— Мы с Пайпер знакомы. У нас свое прошлое.

— Ах, позволь мне угадать. Она была президентом твоего фан-клуба и не смогла устоять перед твоим обаянием, встретив тебя лично?

— Не будь засранцем, Тревис. Тебе не идет.

Он нахмурился и уселся на один из стульев за столом.

— Я засранец с большинством людей, и мне это чертовски идет.

— День, когда ты будешь относиться ко мне, как к большинству, станет днем, когда у меня появится новый менеджер.

— Лэндон, ты прекрасно знаешь, что я отношусь к тебе лучше, чем ты сам. Но я не собираюсь предоставлять работу охотнице за славой.

— Пайпер не такая, и ты это знаешь.

— Я думал, что знал ее. Теперь серьёзно сомневаюсь.

Я вздохнул.

— Если уж я начал ворошить прошлое, то знай, что из-за тебя у нас все чертовски плохо кончилось.

— Из-за меня? — Он сбросил пиджак и накинул его на пустой стул рядом. — Ты меня заинтересовал. Но сегодня был долгий день, и я умираю с голоду. У тебя есть что перекусить приличное перед рассказом?

Я открыл холодильник, достал несколько небольших контейнеров и толкнул их в сторону Тревиса.

— Насчет приличности сомневаюсь, потому что все в этом доме противовоспалительное, органическое и прочее-прочее-прочее, что вроде как полезно для меня.

Он засунул кусочек манго в рот.

— Хорошо, я весь во внимании. Как твой роман пошел не так по моей вине?

Я напомнил ему о дне, когда он позвал меня, Джетта и Дакса в свой офис. Рассказывая, как обстояли дела, я ерзал на месте.

— Ты встречался с Пайпер так давно? Господи, это вообще было законным?

—Трев, она была первокурсницей в колледже.

Он схватил другой контейнер, и я протянул ему вилку.

— Итак, позволь мне прояснить. Через пару месяцев, отлично проведенных с ней, ты ненадолго уехал, а вернувшись, не обнаружил ее?

Я вздрогнул от осознания действительности, но Тревис не закончил.

— Хочу сказать, что ты парень, который не делает то, что не хочет. Сколько телок ты трахнул за последние шесть лет? Ты действительно пытаешься убедить меня, что это моя гребаная вина, что ты не вернулся к той, кто что-то значил для тебя?

На мое молчание он в неверии покачал головой .

— Я делал много сомнительных вещей в своей жизни, Лэндон. Но это на твоей совести.

Пайпер

Оставив свою машину, я растянулась на заднем сиденье такси и назвала водителю свой адрес. Тревис велел мне вернуться домой, но даже если бы он этого не сделал, я не хотела видеть Лэндона. Или кого-то еще, если на то пошло. Я чувствовала себя слабой и нервной. Меня знобило, и я была измучена, как будто не спала несколько дней.

Всю дорогу я дремала, а как только добралась до дома, каким-то образом смыла косметику и почистила зубы, прежде чем одетой заползти в кровать.

Открыв глаза, я поняла, что в комнате светло и надо мной стоит Адам. Я застонала.

— Господи, Адам. Что ты здесь делаешь?

— Я собирался задать тебе тот же вопрос.

— Мне? Я в своей квартире!

— Я написал тебе вчера вечером, что заскочу забрать оставшиеся вещи. Подумал, что сделаю это, пока тебя не будет.

Он указал на часы на тумбочке.

— Обычно в это время ты занимаешься йогой.

Я взглянула на неоново-зеленые цифры. По воскресеньям у меня класс бикрам-йоги — мои любимые упражнения. Я плюхнулась обратно в постель и застонала. Случившееся с Лэндоном давило на мою грудь свинцовым грузом.

— Поздно вернулась?

— Нет, вообще-то, — пробормотала я. Дома я оказалась раньше десяти. — Наверное, приболела.

У меня серьезная болезнь разбитого сердца.

Адам сел на край кровати.

— Принести тебе что-нибудь? Суп или тосты? — Я покачала головой, а желудок взбунтовался. — О, за углом открылось отличное местечко, там делают лучший мокко капучино...

Мне нужно было быстро встать из-за необходимости срочно добраться до туалета. Вот только ноги запутались под одеялом, да и Адам мешался. Я бы свалилась с кровати головой вперед, если бы бывший не поймал меня за плечи. Он выглядел обеспокоенным.

— Понял, никакого мокко.

Упс. Меня вырвало прямо на него.

Мгновение никто из нас ничего не говорил. Мы тупо смотрели широко распахнутыми глазами на ужас, который я устроила на его рубашке и штанах.

— О, боже мой, Адам. Мне очень жаль.

Не говоря о том, что я была очень смущена.

К его чести, он просто вздохнул.

— Сначала о главном: ты в порядке?

Я вытерла лицо простыней, которую через минуту отбросила в стирку.

— Сейчас немного лучше.

Он встал.

— О'кей. Чем-то помочь?

— Нет-нет. — Хватало того, что Адам был в моей блевотине, убрать это должна я сама. — Иди в душ, а я пока наведу порядок.

Сняв обувь, Адам осторожно прошел по коридору в ванную комнату. Как только я услышала щелчок замка на двери, переоделась в халат и сняла постельное белье, после чего запихнула вонючую кучу в стиральную машину.

Вымыв с мылом руки и прополоскав рот в раковине на кухне, закинула в рот мятный леденец, от которого тошнить стало меньше. Вдруг раздался звон дверного звонка и последовали несколько резких ударов.

Я никого не ждала. Что означало... неееет.

Я подошла к двери на цыпочках и посмотрела в глазок.

Лэндон, вашу ж мать, Кокс.

О, само собой.

Стук снова сотряс тонкую дверь. Забросив конфету за щеку, я чуть приоткрыла дверь и выглянула из нее.

— Сейчас не самое подходящее время. Мы можем поговорить позже?

Когда я не буду похожа на бурундука, не буду вонять рвотой, а мой бывший не будет в моем душе.

Лэндон не обратил на мои слова никакого внимания и продолжил:

— Я пришел поговорить о вчерашнем вечере... Видеть парней на сцене без меня было тяжело. Я облажался с таблетками и даже не мог снять гребаные джинсы...

Я перебила его:

— Я верю тебе. Я позвоню тебе позже, обещаю.

Темные брови Лэндона сдвинулись на переносице. Он уперся рукой в дверь.

— Я же вижу, что ты еще расстроена. Можно мне войти?

— Сейчас неподходящее время. Я приеду к тебе через час, хорошо?

Я чуть ли не ныла. Темные глаза Лэндона пылали сожалением и замешательством.

— Пиппа, пожалуйста. — Его тон был грубым и резким, но каким-то образом все еще мягким. Мое сердце сжалось от его ранимости.

— Эй, моя одежда...

Я отпрыгнула, потому что дверь резко распахнулась.

, Выражение лица Лэндона перешло от тоскливого к шокированному, а затем к откровенной ярости, лишь только он взглянул через мое плечо

Я резко вдохнула, и мятный леденец пролетел мимо моих миндалин, как хоккейная шайба, оставляя мятную дорожку в пищеводе. Откашлявшись, я перевела взгляд от Лэндона к Адаму, стоящему в пространстве между ванной и спальней и обернутому лишь в полотенце вокруг талии. Затем снова переключилась на Лэндона. За исключением вены, пульсирующей на виске, его лицо не выражало никаких эмоций.

— Клянусь, это не то, о чем ты думаешь.

Он повернулся и наклонился ко мне. Его гнев ударил меня в самое сердце.

Я инстинктивно отшатнулась, врезавшись в стену.

— Ты понятия не имеешь, о чем я думаю.

Лэндон развернулся и потоптал по тротуару. Я хотела бежать за ним, догнать его и все объяснить. Но стояла как вкопанная, прижимая халат к горлу.

— Это Лэндон Кокс? — спросил Адам. — В прошлый раз я был слишком рассеян, чтобы узнать его, но это был он, верно? Барабанщик той группы, которая в прошлом году получила Грэмми?

В ответ я скользнула вниз по стене, прижала ладони к лицу и разрыдалась. Я услышала проклятия Адама, а затем почувствовала его тень и порыв ветра, когда он закрыл дверь.

Он опустился передо мной на колени.

— Если бы Лэндон Кокс появился у моей двери во время болезни и ПМС, я бы тоже заревел.

Слова Адама медленно проникли в мое унылое сердце. Я убрала руки с лица и посмотрела на него, как на призрак.

— Что ты только что сказал?

— Прости, — проговорил он, съеживаясь. — Я не хотел тебя обидеть. Я просто имел в виду, что когда рок-звезда проходит мимо, то...

Я отмахнулась.

— Нет, другое.

— Про ПМС? Ну, ты всегда плакала перед эээ... — Адам замолчал, будучи явно смущенным. — «В эти дни». Отстойно болеть и быть на взводе из-за гормонов. — Он встал и протянул руку. — Давай. Тебе нужно принять душ, а потом я уложу тебя обратно в постель с чашкой чая.

Я позволила Адаму помочь мне подняться, пока в ушах звенело. ПМС. Гормоны. ПМС. Гормоны.

Когда в последний раз у меня были месячные?

ГЛАВА 18

Лэндон

Что, черт возьми, только что произошло?

Неужели бывший Пайпер действительно вышел из ее ванной в одном полотенце? А под тем подобием халата, которым она насмехалась надо мной несколько недель назад, она была голой?

Да, да, да.

Мне не хотелось в это верить.

Я залез в свой внедорожник, хотя за руль мне еще не стоило садиться, и поехал к Голливудским холмам. Подъезжая к дому и бросив взгляд на припаркованные там автомобили, я осознал, что ремонт все еще продолжался.

Я хотел удариться головой об стену от отчаяния, но вредить себе — последнее, что мне сейчас нужно. Поэтому врубил музыку до почти невыносимого децибела и поехал дальше. За тонированными окнами был прекрасный калифорнийский день. Солнце светило, влажность была низкая. Кабриолеты проезжали мимо. Все так чертовски идеально.

Я возненавидел это.

Дыши, напомнил себе. Просто дыши.

Я открыл окна, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Приехав в свой временный дом, я все еще был так же зол и расстроен, как и тогда, когда покинул Пайпер.

Ничто в моей жизни не было постоянным, даже земля под ногами.

Все, что было для меня важным — карьера, дом, девушка, необходимая мне как кислород — находилось под знаком вопроса.

Пальцы правой руки дрожали. Это было непроизвольным движением, чем-то, о чём предупреждали врачи. Типа побочный эффект нервной системы, работающей, чтобы восстановить связь между мозгом и руками.

Бесполезны. Если я больше не мог играть на барабанах, не мог лучше всех быть на сцене, то мои руки были охренеть как бесполезны.

Музыка была моей душой. Моим ориентиром.

А Пайпер... она была моим сердцем.

Сердцем, которое я оставил, разбитое и окровавленное, прямо за ее дверью.

Мне нужна была музыка и Пайпер. Неужели я потерял их обеих?

Я облажался прошлой ночью, я знал. Но неужели я натворил настолько серьезную хуйню, что этим можно оправдать возвращение к бывшему?

Мне так не кажется.

Да и Пайпер не из тех, кто стал бы трахаться кому-то в отместку.

Следовательно, Пайпер вернулась к нему, потому что ничего не чувствовала ко мне. И это было еще хуже. Много хуже.

Как она могла ничего не чувствовать ко мне, когда была для меня всем?

Именно из-за нее я нажрался до беспамятства несколько недель назад и впал в безумие. Именно из-за нее я очнулся не в состоянии держать в руках пару барабанных палочек. Я действительно начал верить, что все получится. У меня. У нас.

Наверное, я и не был легендой. Я просто придворный шут.

Дурак.

Боль растеклась по моим венам. Горечь и пустота сжигали меня изнутри. Я заслужил это. Я заслужил страдания.

Шесть лет назад я бросил Пайпер. Оставил ее, не сказав ни слова о том, куда и почему ушел. Или как много она для меня значила. Вернувшись, я не направился к ее порогу, размахивая цветами и вымаливая прощение.

Я тогда не понимал химию между нами. Испугался, что наши отношения стали настолько серьёзными. Чувствовал себя чуть ли не пойманным в ловушку.

Так что вполне уместен мой страх, что она, наконец, поняла, что я не стою ничего со всем своим багажом и дерьмом, которые были частью моей жизни. Хотя, если бы я мог устроить жизнь без барабанов…

Так, стоп. Я забрел не в ту степь. Барабаны были мне необходимы, как кислород. Это было моей жизнью, карьерой, личностью. И моим единственным источником дохода. Конечно, на счете в банке у меня лежали миллионы, но мог ли я положиться на оценку какого-то бухгалтера, который подсчитал, что этого будет достаточно не только для меня, но и для Джейка?

Всё это казалось слишком неправильным.

Правда.

К тому же, покинув группу, я бы подвел парней. Шейна, Джетта и Дакса... Мы были братьями, черт возьми. Пришли в этот сумасшедший бизнес вместе.

Теперь я понял, почему Шейн не хотел, чтобы мы навещали его в прошлом году, когда его экстрадировали обратно в родной штат ожидать суда. Одно дело знать, что ты облажался, но понимать, что это отразилось на дорогих тебя людях, просто ужасно.

Я не хотел ничьей жалости.

Глубоко вздохнув, я запер свои эмоции и собрался.

Пора перестать вести себя как тряпка.

Если Пайпер так быстро нашла утешение в объятиях другого парня... пусть катится на хуй.

Гнев ощущался просто невероятно.

Вот только единственным человеком, на которого я злился, был я сам.

И, может быть, на ушлепок, которого она предпочла мне. Я не злился на Пайпер.

Я был чертовски опустошен ею.

Пайпер

Я могу сосчитать количество мужчин, с которыми за всю мою жизнь у меня был секс, на пальцах одной руки. Два парня в старшей школе. Лэндон. Секс на одну ночь на весенних каникулах в Мексике. Адам.

Возраст тоже являлся важным фактором. Мне было двадцать пять. Я не готова была стать матерью.

Я позволила Адаму отвести меня в ванную и включить воду.

— Сама справишься? — осторожно спросил он.

Должно быть, то, что я издала, звучало утверждением, потому что он похлопал меня по плечу и оставил в покое. Как только дверь за ним закрылась, я залезла в туалетный шкафчик и потянулась к одинокой коробке за набором бигуди для волос, который я приобрела, поведясь на рекламный ролик. Я использовала их ровно один раз, получив катастрофический результат.

Вот он. Тест на беременность. Я купила его давным-давно, потому что посчитала, что такая вещь всегда должна быть под рукой. Как термометр или лекарство от кашля.

Но сейчас я не чувствовала себя умной и ответственной. Я была в ужасе. Отчаянии. Панике. Эти эмоции растекались по моим венам, разъедая их, как кислота.

Трясущимися руками я открыла картонную коробку и вытянула пластиковую упаковку. Быстро изучив инструкцию, пописала на палочку и оставила ее возле раковины, прежде чем залезть в душ.

Я не могла быть беременной. Это просто... просто невозможно.

Жизнь не могла быть настолько жестокой.

Но была.

Для меня.

Когда в последний раз у меня был незащищенный секс?

Мой разум прокручивал последние несколько недель. Мы с Лэндоном всегда предохранялись. Каждый раз.

С Адамом полгода назад отказались от презервативов в пользу противозачаточных таблеток.

О нет.

Квартира Адама. Его телефонный разговор с Брайаном.

«— Ты обманываешь сам себя. И используешь Пайпер, чтобы лгать всем остальным.

— Я знаю».

Я держала таблетки в руке... пока не швырнула их в голову Адама.

Шампунь все еще покрывал мои волосы, когда я выключила воду и ступила на коврик мокрыми ногами. Затаив дыхание, я присмотрелась к палочке.

Сбоку теста, в окошке, меня ожидал розовый плюсик. Плюс. Положительный. Беременная.

Беременная.

Адам постучал в дверь.

— У тебя там все в порядке?

Я вскинула голову и схватила полотенце.

— Да. Сейчас выйду.

Я засунула тест обратно в коробку, а коробку обратно в шкаф.

Адам уже оделся и держал в руках сумку.

— Я все забрал, так что мне больше не придется тебя беспокоить. Запасной ключ положил на твой кухонный стол.

— О. — Меня осенило — Адам больше не вернется. Он был готов двигаться дальше. Без меня. — Прости меня, Пайпер. Ты оказалась права. Я врал тебе, себе, всем. Я гей или, как минимум, бисексуал, и я заслуживаю быть счастливым. Просто не...

Я нацепила призрак улыбки.

— Только не со мной.

Он торжественно кивнул головой.

— Позаботься о себе, Пайпер.

У меня перехватило дыхание, и на мгновение показалось, что меня снова стошнит.

— Хорошо. И ты.

Я моргнула, и Адам ушел.

С одной стороны, я была рада, что он наконец признался в своей нетрадиционной ориентации. Его голос при разговоре с Брайаном... Даже воспоминания об этом ранили мое сердце. Никто не должен жить во лжи. Я хотела, чтобы Адам был счастлив, любил и был любим в ответ. Чтобы у него была такая же любовь, как у меня к...

Нет, мне не нужно о нем думать, если я не хочу очередного потока слез.

Но с другой стороны, я чувствовала себя преданной, потому что Адам использовал меня как свою... Кого? Прикрытие? Для такого есть специальный термин?

Не то, чтобы это было важным. Уже нет.

Потому что я была беременна.

Ребенком Адама. От моего бывшего парня. Моего бывшего парня-гея/би.

Хуже такого сценарий могла стать только беременность от Лэндона.

Не потому, что Лэндон был бы плохим отцом или плохой опорой, несмотря на то, что он думал о своих способностях. Просто я знала, что он до одури боялся женщин, желающих из-за денег от него залететь. Лишь взглянув на меня, он решил, что я сплю с бывшим, так что даже сложно представить его реакцию на заявление о его отцовстве.

Лэндон. На этот раз я не смогла отбросить мысли о нем. Мой разум зациклился на его имени, понимая утрату. На выражении его лица, когда он увидел Адама в моей квартире.

Ситуация была ужасающей, и Лэндон, очевидно, верил в то, что видел.

Вот только он видел неправду. Это было оптической иллюзией: ему нужно было скорректировать картинку с помощью головы и сердца.

Вот только он это не сделал.

Он не доверял мне настолько, чтобы позволить объяснить.

Если у нас с Лэндоном не было доверия после всего, через что мы прошли, и после того, на что я наткнулась вчера вечером, тогда у нас ничего не могло быть.

Во всяком случае, на этом не построить жизнь.

Каждый раз, когда я думала, что приближаюсь к счастью, у меня его отбирали и разрывали в клочья, прямо передо мной. Уничтожали. Выбрасывали.

Слезы навернулись в уголках глаз и покатились по щекам.

Беременная. Слово было похоже на сердцебиение, такое же ритмичное и настойчивое. Заглушающее все остальное.

Я бы позволила Лэндону убедить меня, что мне больше не нужно быть идеальной. Я была бы его Пиппой. Я была бы его.

Но теперь я стала кем-то другим.

Беременной, беременной, беременной.

Я проехала три тысячи миль, чтобы избежать тени ошибки родителей. Три тысячи миль, чтобы сделать то же самое.

Незапланированная беременность.

Нежеланный ребенок.

Если только…

Лэндон

Каждый сантиметр моего тела чесался, но больше всего голова. Настолько, что я хотел вырвать волосы и содрать кожу. И я чертовски вспотел.

Вот только мне было холодно.

В тысячный раз я взглянул на часы, желая, чтобы стрелки двигались быстрее.

После того как я ушел вчера от Пайпер, я выпил оставшиеся таблетки, надеясь найти облегчение.

Но ни одна таблетка не могла стереть изображение, которое запечатлелось в моем мозгу. Другой в квартире Пайпер в одном лишь полотенце.

Еще хуже были образы, придуманные моим разумом самостоятельно. Они вдвоем вместе. В постели. На диване. В крошечном душе. Халата нет. Полотенца нет. Только его руки на ее гладкой коже. Его рот накрывал ее сладкие, сладкие губы. Он. Она. Соединены.

Я жевал одну таблетку за другой. Недельную дозу за раз.

И вот они закончились.

Мне надо продержаться час.

Но прямо сейчас я хотел убить себя.

Не потому, что хотел умереть. Просто зуд под самой кожей сводил меня с ума. Он забрался мне в душу. И никакое количество царапин не облегчало боль.

К черту все! В больницах кто-то должен работать круглосуточно. Должен был быть кто-то, кого можно очаровать и получить рецепт пораньше. Мне нужен всего-то еще один месячный запас. Всего месяц, но покрепче.

Тогда боли не будет. И хватка вернется.

И я бы покончил с Пайпер Гастингс.

Мне больше не нужны таблетки, чтобы пережить дни и ночи.

Все будет хорошо.

Но сначала немного времени. И более сильный рецепт.

Это все, что мне было нужно.

Когда я схватился за руль, левая рука практически вернула свою силу, но правая оставалась слабой. Я почувствовал, что ухмылка расплылась на моем лице.

Я был Лэндоном, мать вашу, Коксом.

Еще месяц — и все. Месяц. И маленький оранжевый пузырек с множеством маленьких белых таблеток.

И все будет охуенно.

ГЛАВА 19

Пайпер

— Итак, результаты анализа подтверждают беременность. — Доктор Хуанг сидела на стуле рядом со мной в белом халате поверх костюма от «Шанель». Настоящие шик и блеск Беверли Хиллз. — Я просмотрела вашу карту и не могла не заметить рецепт на противозачаточные таблетки. Они вам не подошли?

— Эм, не совсем, — пробормотала я. — Я пропустила их в середине цикла.

— Что ж, понятно. Сперматозоиды могут жить до пяти дней, и если вы не использовали другую форму защиты, такую, как презерватив, то при резком прерывании приема таблеток, забеременеть вполне возможно.

Последние несколько лет я встречалась с доктором Хуанг на ежегодном осмотре. Мне нравилось, что она была молодой, красивой, а ее прическа всегда была идеальной. Но прямо сейчас я не хотела оказаться в Беверли Хиллз. Я хотела вернуться в Бронксвилл и побыть с мамой, которая держала бы меня за руку.

Я уныло кивнула головой.

— Я не знала.

Доктор Хуанг никогда бы не попала в такую передрягу, я была уверена в этом.

Поколебавшись, она спросила:

— Ты пришла одна, Пайпер?

— Все... сложно, — выдавила я. В комнате было тихо, слышался только шорох моего платья, подол которого я сжимала в руках. — Я еще не решила, что буду делать.

После этого признания часть меня восстала против него... Даже в собственном сознании я не могла признаться в своем решении. Я всегда считала, что у женщины было право принимать решения относительно ее тела. Но до сегодняшнего дня это право было гипотетическим, абстрактным. А теперь, в одиночестве, суровая реальность казалась мне ошеломляющей.

Внутри меня растет такое же тело. И принимать решение за него ощущалось неправильным.

Доктор Хуанг кивнула, когда проверила мою медицинскую карту:

— Я хотела бы начать с подтверждения срока и здоровья плода, а потом уже будем думать, хорошо? — Не дожидаясь ответа, она добавила: — Я схожу за медсестрой, ожидайте.

Моя сумочка завибрировала. Я протянула руку и вытащила телефон.

ДЕЛЭНИ: Привет, я слышала, ты заболела. Что-то серьёзное, или мы можем встретиться за обедом?

Желая отвлечься, я настрочила ответ:

— Ты в городе?

— Да, ненадолго.

— Ну, тогда до встречи.

Я положила телефон, когда женщина в халате влетела через дверь.

— Здрасьте.

Она засияла.

— Я Нива, и сделаю вам УЗИ. Делали раньше?

Я покачала головой, А Нива потянулась за чем-то, что было похоже на хрень из сексшопа.

— В начале беременности мы делаем трансвагинальное УЗИ.

Она развернула презерватив и натянула его на аппарат. Поняв, что стала надевать его не той стороной, женщина перевернула его. Я улыбнулась, вспомнив такую же ситуацию с Лэндоном.

— Так, ложитесь на спину, ноги в стремена. — Пока я укладывалась, она поставила возле моей головы каталку с компьютером и села у меня между ног. Что-то скользнуло внутрь меня, я охнула от неожиданного вторжения. Но затем экран начал мерцать, и Нива весело указывала на части моей анатомии, которые я никогда раньше не видела.

— Что это за мигающая штучка? — спросила я, указывая на нечто, похожее на светлячок.

Нива усмехнулась.

— Это сердце.

— Сердце?

Я сглотнула, не в силах оторвать глаз от зернистого черно-белого изображения. Пальцы Нивы застучали по клавиатуре.

— Хотите услышать сердцебиение?

Да. Нет. Не знаю.

Я что-то сказала, что могло означать любой из вышеперечисленных вариантов, и нерешительно кивнула. Мгновение спустя комната заполнилась быстрым ритмичным тук-тук-тук, который звучал чуждо и мучительно знакомо. Я отвернулась от экрана и прижала ладони к глазам, но слезы все равно потекли.

Я едва заметила, как Нива вынула зонд из моего тела, услышала щелчок от выключения монитора и звук отъезжающей тележки. Тихим голосом она сказала:

— Доктор Хуанг проверит данные и сейчас вернется.

Где-то глубоко внутри меня росло дитя. Я слышала, как бьется его сердце.

Вот только вместо радости меня сковывал холодный ужас. Я не готова стать матерью. И я не хотела делить ребенка с Адамом. Как бы я хотела, чтобы Лэндон был отцом. Независимо от того, захотел бы он нас или нет, у меня была бы частичка человека, которого я любила.

Может быть, просто может быть, он захотел бы нашего ребенка.

И может быть, просто может быть, он захотел бы и меня.

Но, конечно, это была лишь несбыточная мечта. Мы с Лэндоном пользовались презервативами. Ребенок был от Адама.

Говорят, те, кто не изучает историю, обязательно ее повторят.

Вот только это не так.

Я было хорошо знакома с историей своего рождения. Что я была незапланированной. Я была дочерью мужчины, который не любил женщину, подарившую ему меня, и, следовательно, не любил и меня.

Что, черт возьми, я наделала?

Как я могу оставить этого ребенка? Как можно ввергнуть ребенка в такую же ситуацию, от которой сама всю свою жизнь хотела сбежать. Как?

Единственным разумным ответом было: никак. Я не должна.

Доктор Хуанг вернулась через несколько минут. Прежде чем я успела спросить ее о результатах процедуры, она села на стул и, не моргая, смотрела на меня какое-то время.

— Кое-какие данные вызывают беспокойство.

— Беспокойство?

— Да. В частности, сердцебиение. Оно замедленное. Вы рассматривали вопрос о прерывании?

Она сказала это таким деловым тоном, что я отпрянула и стала изучать колени, сосредоточившись на крошечной нити на подоле моего платья.

Доктор Хуанг восприняла это движение за согласие.

— Я хотела предложить вам пойти домой и успокоиться. Ваш срок шесть недель, и, скорее всего, ситуация разрешится сама по себе и вам не придется делать этот выбор.

Лэндон

—Ана, доставка приезжала?

Я знал, что это был курьер. Я наблюдал через окно на втором этаже, как водитель принес маленькую картонную коробку к входной двери. Никто не знал, что было в той коробке. Мне потребовалось все мое терпение, чтобы не соскользнуть с перил при звонке в дверь. Но мне было нужно сохранять видимость спокойствия. Нет необходимости действовать не так, как обычно. И так должно было оставаться и впредь.

Одна из первых вещей, которую делают, став популярным (если имеется хотя бы половина мозга или достойный менеджер), это создание псевдонима. Альтернативная личность, чтобы совершать покупки. Очень часто можно встретить новостные сплетни, где рассказывается, как знаменитости выгуливают собак или пьют кофе в «Старбакс». Звезды — они такие же, как и вы!

Вот только мы не хотим, чтобы какой-то парень из бухгалтерии паршивого секс-шопа продал копию наших покупок в TMZ. Или любопытный почтальон проверил наш заказ с кремом от геморроя до того, как мы успеем намазать им свою задницу.

Экономка обернулась, когда я медленно (мучительно медленно) спускался по лестнице. Ей было любопытно, с чего это вдруг ко мне приехала транспортная компания, но она ничего не сказала.

— Да. Должна ли я...

— Нет, — сказал я с обманчиво небрежной улыбкой, забирая картонную коробку из ее рук и направляясь обратно наверх. — Я сам.

Два дня назад мой врач отказался повысить дозу лекарств, выписав рецепт на жалкие десять таблеток и заявив, что этого должно хватить. Да он ни хрена не знал! У меня был план. За месяц я должен забыть Пайпер. Один месяц, чтобы вернуть контроль. Месяц на таблетках мне этому поможет.

Поэтому я позвонил знакомому диджею, который держал укомплектованную аптечку в своей студии. Несколько минут спустя у меня была пошаговая инструкция о том, как обойти рекомендации скупого врача.

Несколько нажатий по клавиатуре, оплата с кредитной карты... и вуаля!

Препарат мне доставили на следующий же день.

Препарат не на мое имя.

Конечно, я мог достать таблетки у любого дилера. Рецептурные лекарства были так же популярны и легкодоступны, как и нелегальные. Но я знал, что дилеры стали жадными и зачастую разбавляли капсулы разными дерьмовыми наполнителями. Они могли их подделать или смешать с настоящими. А мне была необходима чистая дрянь.

Открыв ногой дверь спальни, я распаковал коробку и вытряс содержимое на кровать.

Рецепт от врача, которого я никогда не встречал.

Ничего такого.

В кармане завибрировал телефон. Я вытащил его. Шейн. Чувство вины грызло мое сознание острыми зубами, когда я отправил вызов на голосовую почту и кинул мобильник экраном вниз на матрас. Я не знал, что ему сказать. Не прямо сейчас. Еще нет.

Чуть позже я поговорю с ним. Я снова сяду за ударную установку, и моя жизнь вернется на круги своя.

Вытряхнув несколько таблеток оксикодона, я положил их в жестяную банку из-под конфет, а остальную добычу спрятал. За месяц же избавляются от вредных привычек? Это было логично, учитывая, что большинство программ реабилитации длилось двадцать восемь дней. Пайпер была плохой привычкой, которую мне нужно перебороть. Тогда все станет нормально. Так, как должно быть. Она была не нужна мне. А таблетки мне просто помогут, потому что пить мне, увы, запретили. Но как только мой организм будет работать как надо, я откажусь и от них. Я вернусь в группу. Со мной все будет в порядке.

Пайпер

Делэни сидела на крыльце моей двери, когда я въехала на парковку. Она вскочила, держа бумажный пакет.

— Ты выглядишь ужасно.

Я хмыкнула.

— Спасибо.

— Прости. — Однако по ее виду нельзя было сказать, что она сожалела, особенно учитывая, что она указывала на мои леггинсы с топом и ухмылялась. — Но нас, простых смертных, обнадеживает, что Идеальная Пайпер не всегда совершенна.

Идеальность. Всю свою жизнь я гналась за этим. Пыталась выглядеть идеально. Пыталась быть совершенной. И куда это меня привело? К неприятностям.

Я пыталась вставить ключ в замок, но в глазах расплывалось.

После третьей попытки брелок с ключами выпал из моих рук. Рыдания вырвались из моего горла, когда я в отчаянии хлопнула ладонью по двери.

— Эй. — Голос Делэни был мягким, успокаивающим. Она наклонилась за ключами, отперла дверь и помогла мне зайти. Я направилась прямо к дивану и упала на него, закрыв лицо подушкой.

Что, конечно, было ошибкой.

Она все еще пахла Лэндоном. Мужчиной, которого я любила и потеряла. Снова.

Если только... если моя ситуация не разрешится сама собой.

Выкидыш.

Мама часто говорила, что плохое случается тройками. Адам. Лэндон. Беременность. Или третьим ударом станет потеря ребенка?

Если у меня случится выкидыш, мне не нужно будет идти на процедуру и соскабливать жизнь из утробы. Соскабливать, чтобы устранить ошибку. Моего Светлячка.

Тогда бы я могла попытаться наладить отношения с Лэндоном. Объяснить, что то, что он подумал, было далеким от реальности.

Делэни позвала меня по имени, но я слышала только биение сердца. Звук наполнил мои уши, стуча в висках и вибрируя в каждой клетке моего тела.

Нет. Нет, нет, нет.

Я не хотела быть беременной.

Разве что…

Делэни обняла меня и опустилась на диван рядом, положив маленький бумажный пакет, который принесла, на журнальный столик. Она жестом указала на него.

— Я принесла тебе кекс и немного супа. Ты голодна? Тебе что-нибудь принести?

Я вытерла лицо подолом своего топа. Мне казалось, что я не хотела есть, но внезапно поняла, как сильно проголодалась.

— Что именно там? —улыбнулась я.

— Кукурузный кекс и куриный суп с лапшой.

При мысли о птице желудок было начал бунтовать, но слова о печеном звучали маняще. Я вытащила кекс и начала клевать хрустящую коричневую вершину.

— Спасибо.

— Не за что. Ты мне так и не ответила, поэтому я решила подготовиться на случай, если у тебя будет жар. — На мой растерянный взгляд, она пожала плечами. — Мори холод голодом, накорми лихорадку. Или наоборот?

— Без понятия. — Через пару укусов, слова доктора Хуанг вернулись, избавляя меня от аппетита. Я убрала кекс. — Я была у врача, но то, что со мной случилось, будет длиться дольше, чем приступ гриппа.