Легенды ночных стражей 2: Вторжение

ГЛАВА VIII Клюки-Крюк

— В жизни своей не встречал созданий более упрямых, чем обитатели острова Быстробуйный! — процедил Мартин, облетавший с Руби западную часть острова. Вместе они искали какую-нибудь расщелину, где могла прятаться старая змея.

Кильские змеи, насколько могли судить совы, очень сильно отличались от своих сородичей. Начать с того, что они были разноцветными: от сине-зеленых до лазоревых. Кроме этого, эти змеи вовсе не были слепыми, зато славились мощной мускулатурой и невероятным упорством. Вдобавок они были гибкими, как лоза. Все это позволяло кильским змеям проникать в самые недоступные места и прорывать невидимые ходы на вражескую территорию. Они могли двигаться даже под мерзлой землей!

Но и это было еще не все. В воде кильские змеи чувствовали себя так же, как на земле, и плавали не хуже тюленей или белых медведей.

Эзилриб первым догадался использовать уникальные способности этих змей в военном деле. Он предложил создать специальное подразделение кильских змей, которые могли бы сражаться как на земле, так и в воздухе — на совиных спинах.

Клюки-Крюк была командиром такого подразделения. Именно она тренировала и обучала Октавию. Ее знания и опыт могли оказаться бесценными в будущей войне, поэтому Мартин и Руби получили приказ разыскать старую змею и уговорить ее принять участие в битве против Чистых.

Дивизия кильских змей должна была сыграть решающую роль в нападении на каньоны Сент-Эголиуса.

Но на деле все оказалось не так просто. Клюки-Крюк словно сквозь землю провалилась, а многочисленные змеи острова Быстробуйный не проявляли особого желания помочь неизвестным совам.

Руби и Мартин начали свои поиски с мыса Крюк, но не обнаружили там никаких следов старой змеи. Теперь они в очередной раз облетали берега и мысы острова, глубоко вдающиеся в бурное море.

Времени оставалось все меньше. Через несколько ночей все участники экспедиции должны были встретиться на острове Черной Гагары, чтобы вместе отправиться в обратный путь.

— Вот позорище будет, если мы окажемся единственными, кто вернется с пустыми крыльями! — вздохнул Мартин.

— Угу, — согласилась Руби. — Уж Отулисса-то точно все выполнила и даже перевыполнила!

— Еще бы! Нашла нужную книгу, выучила ее наизусть, а заодно прочитала и запомнила еще пару-тройку полезных томиков толщиной с голову Сумрака!

— Может, попросим Отулиссу помочь нам разыскать эту змею? — с надеждой в голосе предложила Руби.

— Ты забываешь, что у нас уже нет времени. Паковый лед, катабатические ветра и тому подобные прелести не станут ждать, пока мы с ней договоримся!

— Глаукс! — простонала Руби. — Как я могла забыть? Паковый лед пугает меня сильнее, чем стая наглых ворон.

— Страшен не сам лед, а катабатические ветра, которые его гонят. Они не позволят нам вернуться домой и, чего доброго, расшибут о здешние скалы.

— Как я понимаю, это пострашнее, чем оказаться возле ока урагана! — прошептала Руби.

Для сов не было ничего страшнее, чем оказаться возле ока урагана.

В самом оке царило жуткое спокойствие, но стоило птице попасть в закрученное вокруг него кольцо грозовых облаков, как ее ждала ужасная судьба. Несчастную пленницу начинало с бешеной скоростью вращать по кругу, вырывая крылья и ломая кости, пока жертва не задыхалась и не умирала мучительной смертью.

— Эй, гляди, что там такое? — внезапно крикнул Мартин.

— Где?

— Прямо под нами. Что-то поблескивает…

— Вижу, вижу!

Совы начали кругами спускаться на землю. Словно блестящая струйка, извиваясь, ползла по земле. Совы распластали крылья и замерли в воздухе, загипнотизированные этим волнообразным движением.

Внезапно струйка собралась в кольцо, вскинула вверх тяжелую голову и разинула пасть, показав очень длинные и очень острые зубы.

— Вашшшинк деркушшшна фрамассстин?

— Что она говорит? — всполошился Мартин. — Эй, Руби, как будет «здравствуйте» на кракиш?

— Ты не перепутал меня с Отулиссой?

— Хуулишшш финн? — спросила змея. — Хуулишш?

— Йа, йа… да! — торопливо закивал Мартин. — Мы говорим по-хуульски! Мы с Великого Древа Га'Хуула.

— Я немного говорить хуулиш, так? Я с-ссслушать фас…

Мартин переглянулся с Руби и прошептал:

— Наверное, лучше спуститься на землю?

Когда они опустились на скалистый берег, змея вежливо прошипела:

— Гунден ваген.

— Гунден ваген, — ответил Мартин, и Руби с усилием повторила приветствие.

— Что фы… здесь делать?

— Мы… это… короче… — совсем сбился Мартин и умоляюще посмотрел на Руби: — Слушай, куда мы дели бумажку со словами, которую написала для нас Отулисса?

Руби наклонила голову, отвязала от лапки тоненькую металлическую трубочку и выудила из нее свернутый листок бумаги.

— Как будет «змея» на кракиш? — снова зашептал Мартин.

— Хордо! — холодно ответила змея.

— Ой, простите, — поежился Мартин. — Я просто забыл. Хордо! Вы — хордо.

Змея недовольно сощурила глаза и смерила сов не предвещающим ничего хорошего взглядом:

— Мне изфестно, что я — змея. Что дальше?

— Простите… Вы — кильская хордо?

— Йа.

— То есть… я хотел спросить… не знаете ли вы, где нам искать одну кильскую змею? Ее зовут Клюки-Крюк.

— Зачем фам Клюки-Крюк?

«Слава Глауксу, эта змея куда разговорчивее, чем все остальные!» — подумал Мартин.

— Хорошо летаешь, короткоухая… — кивнула змея, переводя взгляд на Руби. — Оч-чень хорошо.

— Вы за нами наблюдали?

— Йа.

— Долго?

— Два дня… Или три, — последовал ответ. Змея помолчала, а потом снова посмотрела на Мартина: — Ты… мохноногий сыч… Ты спускаться спиралью, как… — было видно, что она мучительно припоминает нужное слово, — как… как… угленосник!

— Как угленос! — с изумлением пролепетал Мартин.

— Йа, угленос. Йа.

Мартин сделал маленький шажок по направлению к змее. Он изо всех сил вытянулся, стараясь казаться повыше, но все равно не доставал макушкой до подбородка нависшей над ним змеи.

— Вы — Клюки-Крюк, да? Вы и есть та знаменитая кильская змея, которую Эзилриб поручил нам разыскать?

— Может быть, да. А может быть, нет.

— Нет, это вы! Вы говорите по-хуульски гораздо лучше, чем мы на кракиш. Вы все понимаете. Почему вы от нас прятались? И почему продолжаете делать вид, будто не понимаете нас?

— Откуда мне знать, что фас действительно послать Эзилриб? Откуда мне знать, что фы есть те, за кого себя фыдаете? — резко спросила змея.

— Ни за кого мы себя не выдаем! — обиженно распушилась Руби.

— Это я сейчас проферять, — прошелестела змея. — Как зофут домашнюю змею Эзилриба?

— Октавия! — хором выпалили Руби с Мартином.

— Сколько когтей у Эзилриба на лефой лапе?

— Три! — снова одновременно крикнули друзья.

— Ш-шшш… — Змея покачала головой, словно хотела придумать вопрос потруднее, а потом прищурилась и кивнула: — Очень хорошо. Теперь — самый последний фопрос. Готофы?

У Руби и Мартина затряслись желудки. Что, если они не сумеют ответить?

— Г-готовы…

— Фы знать любимую песню старой пятнистой софки, которая рукофодить Клюф фсепогодников? Он постоянно напефать ее фо фремя плохой погоды.

— Знаем, знаем! — заверещала Руби. Она захлопала крыльями, поднялась в небо и запела:

Она набрала в легкие побольше воздуха, чтобы начать второй куплет, и тут кильская змея подняла голову и принялась раскачивать ею в такт музыке.

— На хуульском она звучит почти так же хорошо, как на кракиш! — довольно прошипела змея, и вскоре уже все трое громко распевали веселую боевую песню.

Совы кружили над землей, а змея извивалась немыслимыми зигзагами, исполняя древний кильский танец.

В наших желудках с рожденья живет Зов урагана и вихря полет Мы кувыркаемся в русле стихии — Мы — всепогодники, совы лихие! Град, ураган и бурана рычанье Смехом встречаем и ликованьем. Кружим, парим, кувыркаемся, скачем — Разве мы хнычем? Разве мы плачем? Сплюнем погадку в пасть непогоде И продолжаем полет на свободе. Слезы и страхи неведомы, нам — Лучшего Клюва смелым бойцам. Совы, — всепогодники — особая порода, Мы, обожаем летать в непогоду!

Когда последний куплет подошел к концу, змея снова вытянулась, вежливо кивнула головой и сказала:

— Фы были прафы. Меня зофут Клюки-Крюк. Зачем я понадобилась мой старый командир? Фы, наферное, знать, что фо фремя фойны я летать с его любимой подругой, красафицей Лил.

— Вы летали с Лил? — ахнула Руби.

— Да, — тихо ответила змея. — Я была с ней в момент ее смерти.

Мартин и Руби протиснулись в каменную пещерку, которую Клюки-Крюк называла «гнездочччка». Это была очень просторная, светлая нора, в которой легко поместились обе совы и змея. Однако грохот волн о камни здесь слышался настолько громко, что приходилось орать, чтобы быть услышанным.

— Как же вы сумели выжить? — спросила Руби.

— Я уметь плафать. Лил упала в море и камнем ушла на дно. Я пыталась спасти ее… — Клюки-Крюк устало покачала головой. — Старалась изо фсех сил… — Она зажмурилась и сморгнула блестящую каплю.

Мартин наклонился и ласково похлопал змею крылом по чешуйчатому боку.

— Такк, такк, — закивала Клюки-Крюк. — Спасибо. Большое спасибо.

— Гар хелдвиг, — ответил Мартин, вспомнивший, как будет на кракиш «не за что».

— Гунда, — похвалила Клюки-Крюк. — Ты учишься понимать кракиш, но теперь я хочу погофорить о другом. Чем я могу помочь мой старый друг Эзилриб?

Мартин с Руби, перебивая друг друга, начали рассказывать. Однако вскоре у Мартина сложилось впечатление, что Клюки-Крюк продолжает сомневаться. Наверное, нужно отбросить гордость и просить еще горячее. Он глотнул воздуха и заговорил:

— Понимаете, вопрос стоит не только о жизни и смерти Великого Древа Га'Хуула, но о выживании всего совиного мира… Это касается даже змей, всех змей, кильских и обычных. Просто не знаю, как вам объяснить, насколько опасны эти крупинки. Понимаете, дело не только в том, что они могут убивать. Все гораздо страшнее. То, что делают крупинки, намного хуже смерти, — твердо сказал он и заметил, как насторожилась Клюки-Крюк. — Крупинки способны превратить всех нас в безвольные орудия в когтях самых жестоких и страшных сов во всей истории совиного мира. Хуже всего то, что Чистые прекрасно понимают силу крупинок и умеют ею пользоваться. А сейчас они завладели самым огромным запасом крупинок на Земле, — выпалил Мартин и вопросительно посмотрел на змею.

Та вздохнула:

— Это фее… дофольно страшно, но я фсего лишь старая-престарая змея. Слишком старая, чтобы фоевать. Фозможно, я смогу собрать для фас пару батальонов змей и соф и даже помогу обучить их фоенному делу. Но это нужно обсудить в парламенте. Как решит парламент — так и будет. Мы фее устали от фойны. Мы хотим покоя. Фы должны это понимать.

— Мы понимаем, — уныло кивнул Мартин. — Война Ледяных Когтей длилась ужасно долго. Значит, мы можем рассчитывать на два батальона?

Змея молча кивнула.

Это был почти провал. Они рассчитывали на гораздо более серьезные силы. Сам Эзилриб наделялся получить полк…

Мартин набрал в грудь побольше воздуха и задал вопрос, который давно вертелся у него на языке:

— Видите ли, мы планируем вторжение. Батальоном тут не обойтись. Скажите пожалуйста, вы не могли бы помочь нам обучить военному делу домашних змей?

Сверкнула синяя вспышка, и змея стремительно развернулась, вытянув голову:

— Фы спятить? Да-да, я знать, как по-хуульски будет «сойти с ума»! Точно так же, как и на кракиш. Фы спятить! Обучать домашних змей? Да фы, наферное, утопили свои мозги в море!

— Я… я просто спросил, — пискнул Мартин. — Вы же знаете, они очень трудолюбивые…

— Они слабые! У них нет мышцы! И еще они глупые. Тупые. Нанчат! Нихтан! Ниних! Нафтанг! — пролаяла змея, и Мартин без перевода понял, что на кракиш эти короткие слова означали «нет, никогда, ни за что на свете».

— Хорошо-хорошо, как скажете… Не волнуйтесь, пожалуйста. Забудьте, что я сказал, — залепетал он и с облегчением увидел, что змея снова расслабилась и начала расплетать тугие кольца своего туловища. — Скажите мне только одну вещь. — Мартин решил сменить тему и, сам того не заметив, задал давно интересовавший его вопрос: — Что случилось с братом Эзилриба, с Ифгаром?

— С этим предателем? — прошипела змея.

— Да.

— Ф том сражении он тоже быть тяжело ранен. После этого он фместе со сфоим фероломным змеем по имени Грагг уйти в Лигу Ледяных Когтей. Презренный Грагг… Он был предатель под стать хозяин, тоже сменил чешую…

— Кильская змея?

— Йа, йа… Самый жалкий и гнусный из фсех пресмыкающихся… Больше фсего на сфете он любить морошникофый сок.

— Морошниковый сок?

— Йа, йа. От которого голофа идти кругом и мысли путаться, — пояснила Клюки-Крюк, помотав головой.

— Понятно! — хором выпалили Руби с Мартином.

По всей видимости, морошниковый сок был сродни ягодному вину, которое старшие совы на Великом Древе пили по праздникам.

— Йа. Этот презренный змей за глоток сока готоф быть ползти за кем угодно и куда угодно. Фот почему он пойти за Ифгар. Не знаю, куда они деться. Думаю, Лига Ледяных Когтей со фременем фышвырнуть их обоих… Единожды смениф чешую, кто тебе поферит? Предатели никому не нужны.

— Сменить чешую — значит предать?

— Йа, йа. Грагг из Слонка, так когда-то зфать эту гадину. Отныне он сменить чешую. Продал свою родину за глоток морошникофого сока.