Легенды ночных стражей: Спасение

ГЛАВА VII Праздник урожая

На Великом Древе Га'Хуула существовало четыре времени года. Сначала шла зима, или время белого дождя, затем наступал серебряный дождь весны, следом приходила пора янтарного летнего дождя, а завершался год осенью, которую здесь называли медным дождем. Времена года получили свои названия по цвету лоз молочника, каскадом ниспадавших с каждой ветки Великого Древа. Сочные ягоды молочника составляли на острове большую часть ежедневного не-мясного рациона. Спелые ягоды шли в чай, их тушили, из них варили суп, а также пекли ароматный хлеб и всевозможные булочки. Сушеные ягоды использовались в основном для приготовления питательных сухих закусок, а также в качестве приправы ко всем блюдам.

Сейчас на острове наступила пора медного дождя, время сбора лопающихся от сока ягод. В это время совы меняли привычный распорядок и даже жертвовали частью дневного сна, чтобы успеть собрать урожай. Командовала сбором преподавательница гахуулогии, старая пещерная сова по имени Вислошейка. Всю предыдущую неделю ученики под ее руководством срезали тяжелые от ягод лозы.

— Помните, молодежь, — гудела пещерная сова, зорко глядя на подлетавших к ней совят с гроздьями молочника в клювах. — Никогда не срезайте лозу ниже третьей почки, слышите? Только правильно обрезанная лоза даст новые побеги к сезону серебряного дождя.

Сорен работал вместе с Примулой, маленьким воробьиным сычиком, с которой он подружился в первую ночь своего прибытия на остров. Сейчас они летели, неся зажатую в клювах лозу.

— Великий Глаукс, ну и зануда! — вздохнула Примула. — Просто счастье, что никого из нас не распределили в клюв гахуулогии!

— И не говори! Мне ее уроков с лихвой хватает, спасибо большое. Я вот только боюсь, как бы она не цапнула себе в клюв мою Эглантину!

— Нет, что ты! — успокоила его Примула. — Твоей сестре с ее феноменальным слухом самое место в искателях-спасателях. Она просто создана для этого клюва, честное слово.

Сорен рассеянно кивнул. Он думал о предстоящем полете в Серебристую Мглу, который, в соответствии с их планом, должен был состояться этой ночью, после окончания сбора урожая.

Из раздумья его вывели радостные крики сов. Послышался нежный плеск струн, а затем полилась песня. Это был торжественный «Гимн Урожаю» в исполнении мадам Плонк и Вислошейки.

Казалось, песнопению не будет конца, но вдруг нежные трели заглушил залихватский бас Бубо:

Множество голосов подхватили эту молодецкую песню, но сиплый рев Бубо все равно звучал громче других. Сорен засмеялся и вдруг заметил Отулиссу, незаметно подлетевшую к ним с Примулой.

— Нет, эта мадам Плонк не устает меня удивлять! — затараторила пятнистая сова. — Вы видели? Она совершенно вульгарно завила свои хвостовые перья и разгуливает с розой в клюве! И вообще, это совершенно возмутительно! Вислошейка даже не успела допеть гимн, как этот старый грубиян затянул свою хулиганскую песню. Я просто в шоке!

Сорен подумал, что если еще раз услышит про шок, то так клюнет Отулиссу в голову, что у той искры из глаз посыплются. Разумеется, ничего этого он не сделал. Он просто повернулся к Отулиссе и терпеливо сказал:

— Сплюнь погадку, Отулисса. Это же праздник! И вообще, нельзя же до бесконечности распевать гимны!

— Конечно! — поддержала Примула. — Праздник не должен быть серьезным. Лично я очень рассчитываю услышать сегодня парочку новых анекдотов о мокрогузках!

— А я — нет! — отрезала шокированная Отулисса. — И вообще, пора бы уже запомнить, что за столом анекдоты про мокрогузок строго-настрого запрещены!

— А я слышала, что на празднике урожая наши наставники так накачиваются молодым вином, что сами отпускают скабрезные шуточки!

— Не скажу за всех, но Стрикс Струма никогда такого себе не позволит! — отрезала Отулисса.

Стрикс Струма вела курс навигации и была одной из самых уважаемых сов на всем Древе. У нее был вкус. У нее был стиль. Она была умна и резка. На Древе она пользовалась безоговорочным авторитетом, а Отулисса буквально преклонялась перед старой пятнистой совой и старалась во всем ей подражать. В самом деле, представить себе Стрикс Струму навеселе было практически невозможно. Поэтому Отулисса еще раз возмущенно фыркнула и направилась к входу в обеденный зал.

Прежде чем войти, друзьям пришлось раздвинуть тяжелые занавеси из бархатистого лишайника. Внутри Сорен даже зажмурился от восхищения. Пламя сотен свечей играло на гирляндах лоз молочника, украшавших стены и потолок огромного зала.

Празднество уже началось, и множество сов весело кружились в воздухе под звуки арфы. Огромный инструмент стоял на специальном балконе, а домашние змеи из гильдии арфисток ловко порхали по струнам. Сорен остановился и привычно поискал взглядом миссис Плитивер среди розовых змеиных тел, проворно мелькавших между натянутыми струнами. Миссис Пи была нотой соль-бемоль. Только самые талантливые змеи могли совершать прыжки через октаву, но миссис Плитивер отлично справлялась со своим делом. Вот и она, наконец-то он ее заметил!

Сорен снова повернулся к центру зала. Пока он искал миссис Плитивер, в круг танцующих вступила Отулисса под крылышко со Стрикс Струмой, и пятнистые совы принялись чинно исполнять парадный танец Глаукан. Но тут вперед вылетел Бубо в обнимку с самой мадам Плонк. Никогда еще Сорену не доводилось видеть такой лихой джиги! Совы шумно хлопали крыльями, топорщили маховые перья и оглушительно хохотали.

— Уже наклюкались, — хихикнула Гильфи, подлетая к Сорену.

«А нам хорошо бы сохранить трезвую голову», — подумал про себя он, мрачно глядя на ореховые бокалы, полные вина и крепкого ягодного меда. К сожалению, он не мог предупредить Гильфи в присутствии Примулы, которая не была посвящена в их планы. С Руби и Мартином тоже нужно было держаться очень осторожно. На своем совете друзья окончательно решили, что не возьмут с собой никого, кроме Эглантины. Сорену пришлось согласиться, хотя втайне от других он продолжал сомневаться в сестре.

План был очень прост. Рано или поздно танцующим станет тесно в зале, и они переместятся на воздух, чтобы кружить среди ветвей Великого Древа. Вот тогда-то и можно будет незаметно улизнуть. Чтобы все сошло совсем гладко, друзья сговорились покинуть дерево поодиночке и встретиться на утесах в дальнем конце острова. Совы редко заглядывали в эту часть своих владений, поскольку взлет с утесов неизбежно удлинял перелет к берегу моря.

Вечер тянулся бесконечно. Совы постепенно хмелели, но не спешили перебираться на свежий воздух. А тут еще Отулисса пригласила Сорена на танец. Честно говоря, он терпеть не мог танцевать и чувствовал себя неуклюжим чурбаном. Танцы нисколько не походили на полет, даже если приходилось кружиться в воздухе. Но Отулисса, по всей видимости, вознамерилась во что бы то ни стало научить Сорена дурацкой пляске под названием глаук-глаук.

— Смотри, Сорен, это же так просто! Раз-два, глаук-глаук. А теперь назад — раз-два, глаук-глаук-глаук! — отсчитывала она, хлопая глазами и потряхивая хвостовыми перьями.

Великий Глаукс, да она мне глазки строит! — опешил Сорен. В тот же миг его осенило. Раз уж Отулисса с ним кокетничает, нужно использовать это в своих целях.

— Знаешь, Отулисса, давай выйдем на воздух?

— Правильно! Какая прекрасная мысль!

Сорен очень надеялся, что за ними потихоньку потянутся и остальные.

По дороге он поймал взгляд Сумрака, который лихо отплясывал глаук-глаук с бородатой неясытью. Серый великан, по природе склонный к немедленным действиям, тут же подтолкнул партнершу к выходу и последовал за Сореном.

Остальные совы тоже начали потихоньку покидать большой зал, все новые и новые пары уже кружились между ветвями дерева в зажигательном глаук-глауке. Сорен заметил среди танцующих Эглантину, которая вылетела в ночь под крыло с рослым пятнистым совенком. Лучше и быть не могло! Сорен прекрасно знал, что Отулисса по уши влюблена в этого молодца, происходившего из очень древнего и благородного рода пятнистых сов. Сорен с грехом пополам исполнил в воздухе пару фигур глаук-глаука и приблизился к сестре.

— Извините, что разбиваю вашу пару, но ведь вы позволите мне немного потанцевать с сестрой?

Когда Отулисса увидела своего нового партнера, то чуть не хлопнулась в обморок от счастья.

Сорен закружил сестру в танце, потихоньку подбираясь поближе к Гильфи с Копушей. К слову сказать, Копуша танцевал просто прекрасно. Благодаря привычке к ходьбе он отлично чувствовал ритм, уверенно перебирал лапами и даже приобрел собственный танцевальный стиль.

— А, это ты, Сорен? Смотри, я могу танцевать глаук-глаук на счет четыре четверти. Невероятно, правда? Это же глаук-глаук в квадрате. Готова, Гильфи?

— Начали, Копушенька!

Копушенька?! Этого еще не хватало! Пьяные они, что ли?

— Послушайте! — резко заявил Сорен. — Пора улетать. Все уже достаточно перепились.

— Еще как перепились! — захохотал Копуша, вальсируя в воздухе сам с собой. — А мадам Плонк рухнула замертво!

— Что? Нет, я должна это видеть! — вскричала Гильфи, и, прежде чем Сорен успел что-то сказать, его друзья дружно устремились обратно к Древу.

Копуша оказался прав. В нише одной из галерей большого зала виднелась огромная куча белоснежных перьев.

Октавия, прислуживавшая одновременно и Эзилрибу и певице, уже ползла к своей хозяйке, тихо ворча себе под нос, что мадам Плонк опять перебрала, потому что ни в чем не знает меры и не умеет вовремя остановиться. Внезапно снаружи донесся громкий испуганный крик.

— Комета! — ухнул кто-то. На миг дупло озарилось алым светом, и все вокруг вспыхнуло, будто охваченное пламенем. Белоснежные перья мадам Плонк стали красными, и в тот же самый миг суетившаяся возле нее Октавия вдруг резко обернулась к Сорену. Ему показалось, будто слепая змея уставилась на него своими невидящими глазами.

«Неужели ей все известно? Она знает о том, что мы задумали, и о том, что это каким-то образом связано с Эзилрибом?»

— Пора! — прошептал Сорен. — Я вылечу первым, за мной — Эглантина, потом Гильфи, Копуша, а последним ты, Сумрак. Увидимся на утесах!

С этими словами он бросился прочь из парадного зала, но всю дорогу до моховых занавесей ощущал на себе невидящий взгляд Октавии.

Снаружи стояла алая ночь. Над горизонтом висел ломтик юной луны. В свете кометы он напоминал испачканный кровью боевой коготь.