Легенды Ых-мифа

В МЛЫХ-ВО

Спроси у моих сородичей, где находится Хоркс — вход в Млых-во? Северяне скажут: надо идти по западному побережью в сторону Ккоккр (Ккоккр — «Низ»- название средней части западного побережья Сахалина.), и где-то в распадках Кршыус южнее бывшего селения Руй и находится вход в Млых-во.

Я был в тех изрезанных распадками местах. Добирался где на машине, где катером, где пешком. Разговаривал там со стариками из рода Кршыус-Пингун.

Они сказали: да, где-то в наших распадках находится вход в Млых-во. Но кто-то сказал совсем другое: вход в Млых-во находится на Т'ый (Т'ый — Южный Сахалин, бассейн реки Поронай.). Я бывал и на Т'ый. Местные старики сказали: да, где-то в нашей долине у склона какой-то сопки и находится вход в Млых-во. Но кто-то сказал, что слышал ещё от отца своего отца: Хоркс находится где-то на Ккоккр. Я искал Хоркс, чтобы найти причину «прописки „входа в Млых-во в том или другом месте Ых-мифа. Но приехал на Кэт (Кэт — северо-восточное побережье Сахалина.) с Ккоккр человек из рода Руй-фингун по имени Колка.

Колка не увлекался ни рыбалкой, ни охотой. Кажется, со зрением у него неважно — во время войны взрывом опалило ему лицо.

И я не знал, зачем он проделал много сотен километров. Но вскоре выяснилась причина его путешествия: он женился на Мулгук, женщине из рода Кевонгун. Моя мать тоже из рода Кевонгун. Она старше Мулгук. Так что Колка стал моим ымхи. А я ему — ахмалк.

Колка неважный рыбак и неважный охотник. Но он знал много старинных тылгуров.

Как-то во время летней рыбалки мы остановились с ночлегом на берегу нерестовой реки Тымь, что несёт свои воды в Пила-керкк — Охотское море. Мы срубили шалаш и развели ночной костёр.

После нежного шашлыка из горбуши и крепкого чая пришло время тылгура. Я попросил своего ымхи рассказать, где находится Хоркс. И если он знает где, чем объяснить, что «вход» в Млых-во находится там, а не в другом месте.

Колка глянул на меня удивлённо и сказал: «Я не знаю, где находится Хоркс — не был там. Но знаю тылгур „В Млых-во“.

И вот что рассказал Колка.

Раньше на берегу залива стояло стойбище. Жили люди стойбища в дружбе и согласии. Никто никого не трогал, каждый жил своей жизнью. Все реки были полны рыбы. И жители стойбища ловили так много рыбы, заготовляли так много юколы, что заполнили ими все амбары и другие хранилища. На всю зиму хватало припасов и ещё оставалось. И люди стойбища ещё и кормили своих соседей. Даже из самых отдалённых краёв приезжали голодные, и им не отказывали.

Так продолжалось долго. Но пришёл конец счастливым годам. Кто-то, имя которого забыло предание, сказал, что люди не умеют рыбачить. Нужно ставить сети не на заливе, а у входа в устье реки.

Поехали рыбаки к нерестовой реке, поставили сети. Поставили сети так плотно, что загородили вход в реку. И действительно, рыбы подошло к сетям очень много — рыбаки не успевали снимать улов.

Все знали: рыба, как и птица, оставляет потомство там, где она сама родилась. И если её выловить, в последующие годы не жди подходов рыбы.

Знали, но поступили так, как велел этот человек. Уже осенью следующего года люди узнали, что такое голод.

Зима выдалась холодная, затяжная. Голодало всё стойбище.

И мужчины стали искать счастья в охоте на таёжного зверя. Уходили охотники в тайгу, в сопки — не все возвращались. Жители стойбища дивились: куда исчезают кормильцы? А тут ещё пошли болезни, и люди начали умирать.

Только еда могла спасти стойбище от беды.

И вспомнили люди того, кто велел ставить сети в устье нерестовой реки.

Вспомнили его и наказали идти в тайгу.

Хорошим ли был охотником или плохим, но взял оружие, стал на лыжи и пошёл в тайгу промышлять.

Только вышел за стойбище, увидел свежий лисий след. И подумал охотник: „Может быть, удача меня ждёт“. Пошёл охотник вслед за лисой. Шёл, шёл — увидел чёрно-бурую лису: она копалась в заснеженных кустах. Близко подошёл охотник к зверю. И прежде чем пустить стрелу, подумал: „От этой твари сыт не будешь — мало мяса, разве только четверых накормишь. Но зато шкура какая!“

Только подумал так охотник, лиса почуяла опасность, и прежде чем охотник понял, что его заметили, лиса скрылась за кустом. Обругал охотник себя. Но что делать, надо идти по следу: авось где-нибудь да и настигнет зверя.

Долго ли шёл охотник или недолго, но вдруг увидел: след привёл к подножию сопки и оборвался у норы. И заметил человек: нора не похожа на обычные норы — вход в неё шире. Голод и желание добыть зверя заставили охотника войти в нору. Вполз охотник в нору — темень окружила его. Полз, полз человек на животе и почувствовал: стены норы раздвинулись, и голова уже не задевает за верхний свод. Стал охотник на четвереньки и пополз дальше.

Чем дальше полз охотник, тем своды становились шире, шире. И вот встал человек на ноги.

Встал человек на ноги и пошёл дальше. Шёл, шёл — заметил, стало светлее. „Откуда свет? — подумал охотник. — Наверно, прошёл сопку насквозь“.

А вокруг всё светлее, светлее. И вот стало совсем светло, и охотник не поверил своим глазам: попал он из зимы в лето. Густая трава поднимается до колен, белокорые берёзы светлой рощей встали у реки. А река быстрая, горная.

Небо синее-синее. На нём высокие белые облака и жаркое ослепительное солнце.

За берёзовой рощей — синие сопки.

Остановился охотник, ничего не понимает. Подумал, что это сон. Ущипнул себя за руку — больно, ущипнул себя за уши — больно. „Нет, это не сон“, — решил охотник и пошёл по берегу реки. А вода в реке светлая-светлая: видны камешки на глубине и стаи больших серебристобоких рыбин.

Идёт охотник по берегу, смотрит: навстречу вышли двое юношей. Идут юноши по берегу, колют рыбу острогой, весело переговариваются. Когда юноши поравнялись с охотником, охотник узнал их. „Да это же те двое, которые ушли охотиться на оленей и не вернулись. А люди думали: силы покинули юношей, и юноши замёрзли где-нибудь в тайге“.

Поравнялись юноши с охотником и, не останавливаясь, проходят мимо, будто его не видят. Обозлился охотник, окликнул их. Те даже не оглянулись — переговариваются между собой, весело смеются, колют жирную рыбу.

Окликнул их охотник ещё раз. Те будто не слышат его. Совсем обозлился охотник и, оскорблённый непочтением, пошёл дальше.

Шёл, шёл охотник по красивому берегу, видит: впереди большое селение. У каждого дома по нескольку х'асов, сплошь занятых кетовой юколой. Дети весело прыгают, резвятся. Сытые собаки развалились в тени и лениво шевелят пушистыми хвостами — отгоняют мух.

У одного дома сидит мужчина с седеющими волосами, строгает чевл-ручку к остроге. Подошёл наш охотник к нему, а он даже не поднял головы, продолжает строгать и напевает какие-то мелодии.

Присел охотник на корточки, вытащил сумку с табаком, предложил мужчине закурить. А тот никак не ответил нашему человеку, продолжает своё дело.

Тогда охотник кашлянул. Мужчина и на это никак не ответил. Опять обозлился наш человек, ударил рукой по палке. Мужчина удивился и сказал: «Что это: мой чевл ожил?» Удивился старик и опять стал строгать чевл.

Наш человек схватил за конец палки, дёрнул. Нож соскочил с палки и порезал руку мужчине. Мужчина отложил палку, побежал в дом. Наш человек вошёл следом. Вошёл и увидел: ох и богатый дом! На понахнг красивая дорогая постель. Прошёл охотник к понахнг, сел. Справа от него сидит молодая женщина. Она бранила мужчину: «Ты словно ребёнок: строгал палку, а порезал руку». И тут узнал наш человек: молодая женщина была его невестой. Она ведь умерла в прошлую осень? Как же она теперь жива?

Вскоре снаружи донеслись голоса, и в дверях появились те двое, которые встретились охотнику на берегу реки. Они прошли мимо очага, сели на нары.

Обратились в правый угол, где сидела старая женщина:

— Мать, мы наловили свежей рыбы.

Старая женщина сказала:

— Дети, принесите рыбы, сварим её и поедим.

Молодая женщина, которая в том свете, где теперь зима, была невестой нашему человеку, и ещё одна девушка, что сидела рядом со старухой, вышли за рыбой. Отобрали они вкусную рыбу и стали резать. А мужчины разговаривают между собой, смеются, не замечают нашего человека. А наш человек удивляется: слепые — не слепые, глухие — не глухие. Что за люди?

Приготовили женщины рыбу, сварили. Сварили рыбу, пригласили мужчин к столу. А нашего человека не замечают.

Едят хозяева рыбу, весело переговариваются между собой. А у охотника от голода стянуло живот, и слюни натекают в рот — только успевай глотать.

Сидел, сидел наш человек, ждал, когда и его пригласят к столу, — не дождался. Хозяева поели, женщины прибрали стол, вынесли объедки.

Когда хозяева кончили есть, уже вечерело. И хозяева легли спать. Молодая женщина, которая была невестой нашего человека, легла ближе к выходу. «Если не покормили меня, то хоть отдохну. Уговорю свою невесту и заберу с собой», — решил он. Решил так и лёг рядом с ней.

Женщина вскочила и сказала: «Что-то холодное вошло в мою постель и остудило её».

Хозяева удивляются:

— Что могло остудить твою постель?

— Что-то холодное, вроде льда, — отвечает девушка.

— Откуда взяться льду? — удивляются хозяева.

Молодая женщина села на край постели, так и просидела всю ночь без сна.

Утром хозяева позавтракали и опять не покормили нашего человека.

Разозлился наш человек, ногой ударил стол, перевернул. Удивляются хозяева, переглядываются. Старший говорит: «Однако сегодня день какого-нибудь злого духа. Надо позвать шамана, пусть скажет, что за день сегодня».

Сказал так и направился к двери. Наш человек подставил ему ножку. Хозяин упал, потом поднялся, посмотрел на пол и сказал:

— Вроде бы ничего нет, а я споткнулся. Да, сегодня явились злые духи.

Надо быстрей позвать шамана.

Вышел наш человек за хозяином. Увидел х'ас, который ломился от юколы.

Подошёл к х'асу, сорвал юколу и стал есть. Ох и вкусная юкола! Нежная, жирная! Съел две юколы, сорвал целую охапку, связал их, взвалил на плечо и понёс: надо же убедить своих сородичей, что он не зря пошёл промышлять.

Шёл, шёл охотник, пришёл к тому отверстию, через которое он попал в странный мир. Прошёл в широкое отверстие. А своды становятся ниже, ниже. И вот пополз человек на четвереньках, таща за собой юколу. Потом пришлось ползти на животе.

Вышел из отверстия наш человек — попал в зиму. Хотел взвалить юколу на плечо, смотрит: у него в руках не юкола, а одна гниль.

Пожевал охотник то, что осталось от юколы, никакого вкуса нет, будто это труха древесная. Удивился теперь наш охотник, испугался, что придётся ему голодать, хотел обратно войти в отверстие, но оно на глазах сократилось.

Осталось маленькое отверстие — нельзя даже руку просунуть. И охотнику ничего не оставалось, как идти в голодное стойбище.

Пришёл охотник в стойбище, собрал стариков, рассказал им о своём приключении. Всё рассказал. И старики сказали:

— Ты шёл за лисой и попал в Млых-во.

И ещё сказали:

— То, что ты рассказал нам, сделаем преданием. Будем передавать его из поколения в поколение, из уст в уста. Будем рассказывать и малым и большим.

А человек, побывавший в Млых-во, повалился на пол, умер.

Старики объяснили:

— Он умер, потому что в Млых-во ел их юколу. И ещё потому, что ложился в постель к той женщине.