Легкомысленная невеста

Глава 6

Дженни заметила, что ее слова буквально шокировали сэра Хью, однако он лишь сказал:

— Мы потолкуем позже, мистрис, как вы и предлагаете. В любом случае дорога из Дамфриса в Аннан гораздо лучше, так что мы сможем ехать быстрее.

Наверняка Хью ждал, что она подчинится его авторитету и власти, однако Дженни только-только почувствовала вкус истинной свободы и не была готова отказаться от нее.

— Нам не следует долго идти вместе, сэр, — спокойным тоном промолвила она. — Мне бы не хотелось провоцировать сплетни о том, что я кокетничаю с новым трубадуром.

Кивнув, Хью отошел в сторону и присоединился к другим путешественникам, а Дженни, как ни странно, почувствовала себя очень одинокой. Впрочем, скоро к ней подошла Пег, и они принялись болтать о том о сем и обсуждать открывающиеся их взорам пейзажи.

Когда они проходили по какой-то маленькой деревушке, шуты Гок и Гиллигак принялись дурачиться, бегали друг за другом, шутили и собрали вокруг себя толпу местных ребятишек. Музыканты заиграли веселую музыку.

Однако надолго задерживаться они не могли, ведь компания вышла из Лохмабена позднее намеченного, к тому же все хотели устроиться на ночлег до наступления темноты.

Идти предстояло всего восемь миль. За исключением Весельчака, который, как обычно, ехал верхом на своем белом коне, все остальные по очереди ехали на свободных мулах и пони или садились в одну из трех повозок. Никому не приходилось долго идти пешком, если только человек сам не хотел этого.

Когда Дженни наконец согласилась сесть верхом, к ней почти сразу подъехал Весельчак.

— Похоже, этот молодой трубадур, который присоединился к нам сегодня, понравился тебе, детка? — прямо спросил он.

Дженни улыбнулась:

— Действительно, он говорил со мной, сэр. Но мне было почти нечего ему сказать.

— Ты новичок на дороге, — сказал Весельчак. — И я хочу предупредить тебя, что трубадурам редко можно доверять, особенно если ты хорошенькая девушка.

Понимая, что сэр Хью едва ли допустит, чтобы события и дальше развивались так, как она задумала, и захочет любым способом как можно быстрее доставить ее в Аннан-Хаус, Дженни подумала, что он может даже обратиться за помощью к Весельчаку., Но тут же решила, что постарается сделать все возможное, чтобы помешать сэру Хью.

— Думаю, он действительно флиртовал со мной, сэр, — сказала она. — Возможно, мне следовало сообщить вам, что я уже встречала его раньше.

— Ну да, он сказал, что приехал из Аннан-Хауса — как сестра Брайана Пег, да и ты сама, — кивнул Весельчак. — Именно там ты встречала его?

— Да, это так, — отозвалась Дженни. — Он и не подумал скрывать своего интереса ко мне и даже предлагал выйти за него замуж. — И Дженни поспешила добавить, чтобы скрыть собственное смущение: — Я была добра с ним, потому что считала, что мы друзья, но предпочла бы более утонченного человека, чем этот Хьюго.

— А мне он показался довольно сдержанным, — заметил Весельчак, поднимая взор кверху, как будто хотел, чтобы образ виденного им сэра Хью соткался перед ним в воздухе.

— Именно такое впечатление он производит, — подтвердила Дженни. — Но меня предупредили, что он может быть упрямым как осел, сэр, и очень любит настаивать на своем.

— Понятно, — кивнул Весельчак. — Что ж, если он вздумает досаждать тебе, мы позаботимся о том, чтобы он не стал слишком навязчивым. Я буду присматривать за этим человеком.

— Благодарю вас, сэр, — как и подобает воспитанной девушке, ответила Дженни.

Теперь она могла надеяться на то, что сэру Хью будет очень трудно, а то и вовсе невозможно заставить ее сделать то, чего она не захочет. У нее еще остается три недели относительной свободы. Тот, кто на нее сейчас сердится, без сомнения, так и будет сердиться, однако она ничего не может с этим поделать. В течение шести лет, вплоть до смерти своего отца, она занималась всеми делами в отцовском доме, а его смерть превратила ее из хозяйки единственного поместья в хозяйку всех угодий Исдейлов. Но потом за ней приехал дядя, чтобы забрать ее саму и ее владения, как когда-то он забрал все, что принадлежало его первой, покойной ныне, жене.

Игнорируя горе и протесты Дженни, лорд Данвити увез ее в Аннан-Хаус. Дженни была сильно огорчена этим, но пришлось подчиниться его воле.

Дженни оставалась покорной целых восемь месяцев, но вначале она и не понимала, насколько подобная покорность была противна ее натуре. Все изменилось в тот миг, когда ей представилась возможность сбежать из Аннан-Хауса, пусть хотя бы только на неделю-другую.

Несмотря на самоуверенные заявления сэра Хью Дугласа, что он заставит ее поступить так, как считает нужным, у него было еще меньше прав требовать ее послушания, чем у лорда Данвити.

Дженни была вынуждена признаться — по крайней мере себе самой, — что этот человек ей интересен. Ей понравилось с ним петь, и она с нетерпением ждала, когда они снова выступят дуэтом в Дамфрисе.

Но голос поющего мужчины — это еще не весь мужчина, и ей не нравилось, что Хью командует ею, словно имеет на это право. Дженни ничуть не сомневалась в том, что в конце концов сэр Хью возьмет над ней верх, хотя бы потому, что может написать лорду Данвити, и тот сам приедет за ней. Но до тех пор, сказала себе Дженни, приказания сэра Хью будут оказывать на нее куда меньшее действие, чем его чарующее пение.

Весь день сэр Хью наблюдал за леди Исдейл, однако не приближался к ней, а лишь переходил от одной группы путешественников к другой и вел с ними разговоры обо всем на свете и вместе с тем ни о чем.

В настоящее время у него была цель завести себе нескольких друзей, поэтому он то и дело предлагал желающим проехаться верхом на той лошади, которую они с Лукасом привезли для леди Исдейл. Ко всему прочему, он стал нарочно разговаривать с местным акцентом.

Как бы там ни было, бродячие артисты приняли его за трубадура. Однако если ему не удастся уговорить ее милость уехать с ним из Дамфриса, неизбежно возникнут сложности.

Если ему придется выступать там, по-прежнему притворяясь трубадуром, его обман может быстро раскрыться. Весельчак сказал, что они будут давать представление по приказанию шерифа, так что, возможно, и сам шериф посетит его. И хотя есть вероятность того, что шериф Максвелл не узнает сэра Хью Дугласа, лорда Торнхилла, в костюме трубадура, она очень невелика.

— Прошу прощения, сэр!

Оглянувшись, Хью увидел одну из молодых артисток, самую веселую. Она подошла к его коню слева.

— Да, мистрис? — отозвался он.

— Меня зовут Герда, сэр, и я хотела вам сказать, что нам очень понравилось ваше выступление с нашей новой артисткой по имени Дженни, — сказала она. — У вас чудесный голос.

— Спасибо тебе, — сказал Хью, спрыгивая с коня на землю, чтобы пройтись с ней рядом. — Друзья называют меня Хьюго.

Посмотрев на него из-под длинных ресниц, Герда спросила:

— Правда, сэр?

— Именно так, — кивнул Хью. — А вы давно ходите с бродячими артистами, мистрис?

— Мои ноги считают, что давненько, — улыбнувшись, ответила она. — Они уже начинают жаловаться.

— Тогда позволь предложить тебе проехаться верхом, чтобы они отдохнули.

— С удовольствием, если вы подсадите меня, — ответила Герда.

Вместо этого Хью взял ее за талию и легко усадил в седло, а сам снова взялся за поводья. Герда весело о чем-то болтала, а Хью вел коня вперед, отвечая при необходимости на ее вопросы. Наконец она в открытую сказала:

— Я с нетерпением жду, когда мы споем с вами вместе в Дамфрисе, сэр. Ничуть не сомневаюсь, что мы составим отличную пару.

Посмотрев на Лукаса, который и сам вел под уздцы собственного коня, на котором сидела, весело болтая, горничная Пег, Хью мрачно подумал, что у них возникают неожиданные осложнения. Поэтому чем скорее они смогут отвезти леди Исдейл и Пег в Аннан-Хаус, тем лучше.

Раскинувшийся на волнистых склонах двух холмов, город Дамфрис даже на расстоянии представлял собой чудесное зрелище. Бродячие артисты дошли до него к тому моменту, когда на землю опускались сумерки и в городе стали зажигаться огни.

Когда они поднялись на вершину холма, им открылся восхитительный вид. Дженни увидела на западе, на другом берегу реки Нит, лесистые холмы Галлоуэя. Река, пенясь, торопилась слиться с водами залива Солуэй-Ферт. А еще она заметила красивый мост над рекой, ведущий в Галлоуэй, — один из нескольких мостов у границы между Англией и Шотландией.

Построенный в предыдущем столетии леди Деворджиллой, матерью Джона Баллиола, человека, который бился с Робертом Брюсом за трон Шотландии, этот мост считался почти столь же прекрасным, как и знаменитый Лондонский мост. И хотя Дженни до этого не видела моста Деворджиллы, не говоря уж о Лондонском, она сразу же узнала его великолепные арки, так как отец не раз описывал ей это архитектурное сооружение.

Компания дошла до расположенного на севере от города леса, в котором менестрели собирались разбить лагерь.

Быстро темнело, но сквозь облака проглядывал месяц, так что можно было надеяться, что скоро его лучи осветят все вокруг.

Дженни медленно шла, задумавшись.

— Эй, кто там? — раздался неподалеку мужской крик.

— Это я, Дженни, — отозвалась она. — А вы кто?

Прямо перед ней появилось двое мужчин.

— Меня зовут Джем, — представился один из них низким голосом. — А это Джиб. Он играет на гитаре. А я один из жонглеров.

— Говорю же я тебе, Джем, он сказал, чтобы мы не делали ничего такого, что помешало бы нам отправиться в Трив, — промолвил Джиб. — И поскольку шериф может прийти на…

— Ш-ш-ш! — остановил его Джем, бросая взгляд на Дженни. — Она новичок среди нас, поэтому не знает, что мы делаем и чего не делаем. Ее интересует только то, что имеет отношение к ее пению.

Заинтригованная, Дженни посмотрела на него, а потом перевела взор на Джиба.

— Да я ничего такого не сказал, — пожал плечами Джиб.

Внезапно Дженни вспомнила тот странный сон, который видела в Лохмабене. Вроде кто-то в том сне тоже сказал: «Ш-ш-ш!..»

А что, если то был вовсе не сон? Или только частично сон, а частично — реальность?

Когда мужчины прошли мимо, Дженни постаралась отогнать от себя все мысли, кроме воспоминаний о полузабытом сне.

Она была уверена, что кто-то в этом сне — если это, конечно, был сон — упоминал короля и Мрачного Арчи. А теперь, вспоминая сон, она была уверена, что там говорилось и о замке Трив. Что же еще они сказали?

Пытаясь припомнить все детали, Дженни ощутила озноб, причем вызван он был вовсе не холодной погодой.

Впрочем, что такого зловещего может быть в разговорах о новом замке лорда Галлоуэя?! Менестрели скоро будут там выступать, и для них это очень выгодный шанс. Но все же что-то в том сне и в словах только что ушедших мужчин встревожило ее.

Дженни подумала, что ей следует обсудить с кем-то свои сомнения, чтобы человек, которому она доверилась, сказал ей, что он обо всем этом думает и есть ли в этом хоть какой-то смысл. Но кому она может доверять?

И тут совсем тихий внутренний голос шепнул ей, что она могла бы довериться сэру Хью.

Послышался какой-то шорох в кустах. Подумав, что промешкала достаточно долго, Дженни пошла вперед вдоль мелкой речушки и вскоре наткнулась на самого сэра Хью, который, как дерево, стоял посреди тропы.

— Где вы были? — спросил он. — Остальные вернулись целую вечность назад.

.— Не может быть, что так давно, — улыбнулась Дженни. — Я отстала совсем ненадолго.

— Вам бы лучше находиться поближе к своей горничной или рядом с остальными.

— А с вами можно?

— Да, конечно, но мы же не хотим вызывать разговоры, — ответил Хью. — Вы были правы насчет этого.

— В таком случае вы не должны обременять меня какими-то требованиями, как вы это только что сделали, — вымолвила Дженни. — Я согласна, что не должна идти в одиночестве. Но, видите ли, у меня есть к вам вопрос, на который я бы хотела получить честный ответ.

Нахмурившись, Хью бросил:

— Вообще-то я не имею обыкновения быть нечестным.

— Нет? — Дженни улыбнулась. — В таком случае вы всегда были трубадуром. Хотя вы убедили Фелину, что, несмотря на свое детское шалопайство, вы теперь стали серьезным и ведете себя безупречно…

— Довольно! — остановил ее Хью, однако Дженни успела услышать удивленные нотки в его голосе. — Вы понимаете, что я имею в виду, миле…

— Меня зовут Дженни, — сказала она, заметив направлявшихся к ним Пег и Брайана. — Все здесь зовут меня так. И было бы проще, если бы вы тоже стали так обращаться ко мне.

Проследив за ее взглядом, Хью тихо проговорил:

— Ты можешь доверять мне, Дженни, в какой бы костюм я ни нарядился.

— Стало быть, вы в любом обличье будете так же уверены в себе?

Хью бросил на нее взгляд — настолько выразительный, что она поежилась. Ощущение было таким, будто сэр Хью попытался прочесть ее мысли.

Хью смотрел вслед Дженни, уходившей прочь рядом с Пег. Он понимал, что ее укоры справедливы.

Однако если он будет думать о ней как о Дженни, его задание может оказаться еще более…

— Я знаю правду, сэр, — тихо проговорил у него за спиной Брайан.

Все еще наблюдая за Дженни, Хью совершенно забыл о Брайане, и сейчас он поспешно огляделся по сторонам, ожидая увидеть кого-то, кто мог бы подслушивать их. Несколько человек бродили по лагерю, но все они были слишком далеко, чтобы услышать их разговор.

Хью пробормотал:

— Правду… о чем?

— О вас и о… леди Исдейл, — ответил Брайан так тихо, что Хью пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его слова. — Баронессе негоже путешествовать рядом с такими, как мы, сэр, но наша Пег сказала, что вы приехали для того, чтобы увезти их в Аннан-Хаус.

— Надеюсь, ты никому об этом не говорил?

— Нет, сэр, и никому не скажу! — ответил Брайан. — Но им следует вернуться назад, хотя Пег скорее всего потеряет свое место из-за того, что последовала за ее милостью.

— Если она все же потеряет место, отправь ее в Торнхилл. Ее верность леди Исдейл меня ничуть не пугает.

— Благодарю вас, сэр! — проговорил Брайан. — Я взял на себя смелость заговорить с вами только для того, чтобы вы узнали, что у вас тут есть друг. И если вам понадобится помощь, я буду рад оказать ее вам.

— Поговаривают, что шериф даже сегодня вечером может прийти посмотреть репетицию шутов, — промолвил Лукас, рассеянно перебирая вещи Хью. — Думаю, вам бы следовало отрастить бороду.

— До приезда шерифа? — усмехнулся Хью.

— Нет-нет, сэр, никто не может отрастить бороду всего за час, — ответил Лукас. — Просто я говорю…

— Да понимаю я, что ты имеешь в виду! А теперь замолчи и дай мне подумать. Я надену пурпурный плащ и мягкий шелковый берет, но хочу, чтобы перо было прикреплено к нему таким образом, чтобы закрывало большую часть моего лица. Не важно, с какой стороны.

— Думаю, вы уже встречали этого человека, — заметил Лукас.

— Верно, несколько раз встречал, — признался Хью. — Правда, это было года два-три назад.

— Да как только вы запоете, он увидит ваше лицо и сразу поймет, кто вы такой.

— Сомневаюсь, — возразил Хью. — Люди обычно видят то, что ожидают увидеть. Максвелл не может знать, что леди Исдейл сбежала из Аннан-Хауса, поэтому не узнает ее в милашке Дженни. Точно так же он и не заподозрит, что лорд Торнхилл может выступать в одеянии трубадура.

Лукас покачал головой.

— Уж больно хорош ваш костюм для трубадура, сэр. Не забывайте, что ваш пурпурный плащ сшит из чистого шелка.

— Ты должен верить в меня, Лукас. У меня есть план.

Придя на лужайку после короткого ужина, Дженни была поражена тем, сколько народу собралось посмотреть репетицию артистов. Без сомнения, весть о прибытии намного обогнала их, потому что создавалось впечатление, что в лесу собрались все жители Дамфриса.

— Милашка Дженни, милашка Дженни! — выкрикивали собравшиеся. — Мы хотим милашку Дженни!

Готовая от смущения сквозь землю провалиться, Дженни резко развернулась, но тут же наткнулась на сэра Хью, который стоял у нее за спиной и улыбался.

Она в первый раз увидела его улыбку и сразу же ощутила ее тепло. Более того, к собственному удивлению, Дженни почувствовала даже некоторую его симпатию к ней.

Выкрики публики продолжались.

Взгляд сэра Хью устремился за ее левое плечо.

— Что такое? — спросила Дженни.

— Кажется, только что приехал шериф Дамфриса, — ответил он.

— Боже мой! — прошептала Дженни, с опаской взглянув на него. — А ведь говорили люди, что он может приехать.

— И еще Весельчак пытается привлечь ваше внимание, — добавил сэр Хью. — Вид у него, надо сказать, довольный, детка.

Хыо Дуглас впервые назвал ее «деткой», не обратившись к ней как до этого — «миледи».

Дженни с трудом сглотнула и посмотрела прямо перед собой, то есть в самую середину груди сэра Хью. Пытаясь взять себя в руки, она пролепетала:

— Я… не уверена, что готова встретиться с шерифом лицом к лицу.

Пока они шли к Весельчаку, стоявшему сбоку от зрителей, сэр Хью спросил, знает ли она песню «Донси Уилли». Дженни кивнула — ей понравился его выбор. В песне шла речь о любви невинной девушки и парня, которого все знали как большого шалопая; состояла она из двадцати строф и чем-то напоминала сказание, так что исполнять ее было одно удовольствие.

— Если бы я спел мужскую партию этой песни, а вы — женскую, — сказал Хью, — то, пожалуй, вышло бы нечто замечательное. Собственно, все выходило у нас хорошо, когда мы пели вместе.

— Так вы хотите сказать, что намереваетесь остаться еще на какое-то время? — поинтересовалась Дженни.

— Ничего подобного я не говорил, — ответил Хью, бросая на шерифа еще один взгляд. — Смотрите, все эти люди хотят, чтобы вы спели перед ними. И я просто подумал, что нам было бы легче начать вдвоем.

Когда они приблизились к кругу, освобожденному для артистов, Дженни увидела, что следом за танцорами на импровизированную сцену вышли жонглеры. Зрители по-прежнему требовали ее выступления, и хоть крики и стали чуть тише, они теперь превратились в низкий пульсирующий гул, сопровождавший выступление жонглеров.

— Ты пойдешь следующей, Дженни, — сказал Весельчак.

— Она стесняется, сэр, — промолвил Хью, положив руку ей на плечо. От этого Дженни сразу стало легче. — Вот я и подумал, что одна комичная песня, которую знаем мы оба, поможет ей расслабиться.

— Да-да, конечно, — кивнул Весельчак.

Он явно заметил руку Хью на плече Дженни и задумчиво посмотрел на нее.

Дженни заметила и руку сэра Хыо, и взгляд Весельчака. Ей стало немного стыдно при воспоминании о том, что она наговорила Весельчаку про сэра Хью Дугласа. Прикусив нижнюю губу, Дженни отвела глаза в сторону, чтобы не смотреть на Хью, но его руку со своего плеча не убрала.