Лекции

Сотворение мира — грехопадение. Часть 2

Из‑за чего оно происходит — простите, ещё один маленький вопрос. Из‑за чего происходит грехопадение?

Древняя очень, ещё дохристианская еврейская легенда (дохристианский апокриф, в древневавилонском талмуде он есть) говорит о том, что грехопадение Люцифера произошло в тот момент, когда Адам давал имена животным. Я вновь напомню вам: дать имя — значит, проявить и получить власть. Скажите, а на языке Библии животным что называется? Это то, что живёт в зоопарке? На языке Библии животное — это всё то, что живёт. Ангелы живут? Живут. И поэтому на церковно–славянском языке ангелы — это тоже животные.

Так вот, если Бог повелел Адаму всем животным наречь имена, то, значит, и ангелы получают свои имена от Адама. А вот здесь ещё одна интересная деталь: языческая мысль (оккультная, теософская и так далее) любит говорить о том, что человек — это микрокосмос. То есть, всё, что есть в мире, есть в человеке: человек — это маленькая вселенная. Отец Павел Флоренский эту мысль выражал так: «Человек — это краткий конспект мироздания».

Это — основа и астрологии, и оккультной медицины и так далее. Красивая мысль… Но в христианстве ещё более глубокая мысль есть (в православной традиции). Святой Григорий Богослов говорит так: «Человек — это большой мир, помещённый в мир маленький». Человек — это макрокосмос, помещённый в микрокосмос. Почему? Потому что, да, в человеке есть всё, что есть во вселенной. Но, кроме того, в человеке есть то, что никакая галактика вместить не может: это образ Творца. Образ Творца, образ свободы — то, чего нет во внешнем мире. Человек — это большой мир, живущий в мире маленьком… А внешне мы кажемся маленькими.

Эту мысль в русской религиозной философии гениально обыграл Бердяев. Он полемизировал с марксистами, которые говорят: «человек — это часть общества», «семья — ячейка общества» и так далее. А Бердяев говорит: «Ничего подобного! Скорее, общество — это часть человека. Потому что во мне, действительно, есть то, что пришло в меня из общества, но я к этому не свожусь…».

Так вот… Бог приводит ангелов, чтобы всех заставить поклониться Адаму. А кто такой Люцифер? Люцифер, он есть то, чем его (совершенно справедливо!) называет изотерическая философия Блавадской, Рерихов, Махатм: это планетный логос. Да, это был ангел–хранитель Земли. Как у каждого человека есть ангел–хранитель, у каждого города, народа. Люцифер — высший из них — ангел–хранитель Земли. И вдруг ему говорят: «Слушай, парень! Вот иди и этому гражданину Земли поклонись!» Что здесь думает Люцифер? Представьте себе, Ироду Великому сказали бы: «Вон там вон мальчик родился в коровнике, в Вифлееме. Пойди и поклонись Ему! Потому что Он твой истинный господин…». Что бы Ирод сказал? «Вы чего с ума сошли?! Я — Ирод Великий! А это кто?» Вот так же и Люцифер, согласно этому древнему талмуду, говорит: «Я?! Этой обезьяне? Я — высший дух!» И вот именно из‑за того, что Люцифер отказался поклониться Адаму, древнее предание утверждает, что с этого началось грехопадение. Ну, и естественно, что после этого началось всякое мелкое вредительство.

И вот Люцифер через змия обращается к Еве. Почему к Еве — почему не к Адаму? Два возможных объяснения. Первое: Ева — это эмоционально–чувственная, страстная сторона человеческой души. Не разум! (Мужское начало — начало разума. Женщина — это сердечное, чувствующее начало…) Можно через разум искусить человека? Если этот разум чист, то нельзя, потому что разум — это логос, логос — это Сын Божий. Здесь с Богом не справиться. А вот такая вот какая‑то мутность чувств — через неё можно войти. И, во–вторых: Бог заповедь «не вкушай» давал Адаму — Ева этих заповедей не слышала. Её ещё не было. Она это слышала в пересказе. А вы сами знаете: одно дело, когда мы сами слышим, и другое дело, когда нам кто‑то рассказал. Она вообще это приняла, верила, но отношение чуть–чуть другое, и это было видно.

И вот сатана говорит Еве: «А правду ли сказал Бог, что ни от какого древа в раю нельзя есть?»

(Ну, понятное дело, какая здесь ложь. Но он не утверждает — он спрашивает: «А чего, правда, да?»)

Ева ему говорит: «Нет, неправда. Бог нам разрешил от всякого древа в раю есть, а только к Древу познания добра и зла Он запретил нам прикасаться».

Бедная Ева — в одной своей реплике она совершила два греха. Сразу. Вот в этом моменте уже произошло грехопадение. Ну, один совершенно очевидный грех: Ева врёт, она заповедь переврала уже. Бог сказал: «Не вкушайте от Древа познания добра и зла» — Ева говорит: «Не прикасайтесь».

То есть, представьте себе типичную картинку из какой‑нибудь протестантской библии: змей обвил эту якобы яблоню.

(Я не знаю, кстати, почему яблоню. Откуда яблоня взялась? Нигде в Библии, у Святых отцов нет. Однажды Амвросий Оптинский пробует всё‑таки выяснить: а с каким земным деревом можно сравнить это Древо познания? И он считает, что это смоковница была. Ну, я не знаю его оснований и не считаю, что надо так отождествлять. Но важно, что? Что Амвросий Оптинский великолепно знал православную книжную традицию и нигде никаких яблонь он не встречал. Что же касается меня, то лично я считаю, что это была виноградная лоза. Потому что виноград и лоза — символ Христа…)

Так вот… представьте себе картинку: эта лоза обвита змеем. И он, вольготно на ней расположась, спрашивает: «Слушай, Ева, а правда ли Бог сказал?» А Ева говорит: «Да нет же! Бог нам сказал — не прикасайся!»

Почему этот ответ опасен? Змей уже прикоснулся — и не умер. Вот весь его вид свидетельствует: «Вот видишь, ты врёшь, и Бог твой врёт…».

Но это не самое страшное… Самый страшный грех Евы был в том, что она ответила. В том, что она вообще просто — ответила. Даже если бы она абсолютно точно передала бы Божью Заповедь. Потому что со злом нельзя разговаривать. Со злом надо бороться.

Вот ещё один эпизод из моей юношеской биографии. Когда я только поступил в семинарию, через пару месяцев приезжает батюшка один из Тверской епархии — старенький священник (его первым духовником был последний Оптинский старец, уже в советское время). Отец Ионит. В моей жизни он был первым священником, который благословил меня идти в семинарию. И вот он приезжает в лавру на паломничество, находит меня. Мы идём с ним, гуляем по садику семинарскому. И он так вот быка за рога берёт и сразу так говорит: «Андрюша, ты в семинарии учишься, человек теперь богословски грамотный. Значит, вот теперь имей в виду: в семинарии есть свои искушения, и ты все эти искушения должен различать и бороться. Прежде всего, никого не осуждай: своих преподавателей, семинаристом, монахов — не осуждай… Ты же человек богословски грамотный, ты знаешь, что осуждение — грех. И ты знаешь, кто тебе эту мысль о грехе брата твоего влагает. Тот, кто слева стоит, да? Так вот, раз ты понял, что это слева тебе нашептывается, ты поймал в своей голове мысль, так ты повернись к нему и спроси: а твоё какое дело?!».

Значит, с помыслом не собеседуют — с помыслом борются…

© дьякон Андрей Кураев

© записано Chemarlik