Лестница лет

11

Иногда мистер Помфрет просил Делию выйти и включить парковочный счетчик для клиента. Когда она была ему нужна, он щелкал пальцами. Однажды он вручил ей свой плащ и попросил отнести его в чистку, которая находилась через квартал. «Да, мистер Помфрет». Вернувшись, она подала ему квитанцию с такой точностью движений, с какой медсестра передает скальпель.

Но теперь Делия чувствовала, что внутри нее зреет протест.

— Мисс Гринстед, разве вы не видите, что я занят? — сказал он, когда она принесла несколько писем на подпись.

— Извините, мистер Помфрет, — ответила Делия, как обычно, с совершенно каменным лицом. Но вернувшись к своей конторке, разразилась мысленной тирадой: «Вы с вашим чертовым компьютером! Вы с вашей занятостью, с вашим „найти-и-развалить“ или как оно там называется!»

Однажды в пятницу в начале декабря на встречу пришел неряшливый седовласый человек в баскетбольной куртке.

— Я — мистер Леон Уэсли, — представился он. — Я по поводу моего сына, Ювела. Думаете, мистер Помфрет мог бы выкроить для меня минутку? — поинтересовался он.

Дверь в кабинет мистера Помфрета была закрыта. Раннее утро — время, когда он просматривал новые каталоги, но на вопрос Делии Помфрет ответил:

— Леон? Леон обновлял покрытие нашей подъездной дорожки. И сделайте нам кофе.

Невозможно было сразу понять, зачем пришел мистер Уэсли. Он выложил все еще до того, как опустился на стул, стараясь перекричать жужжание кофеварки, поэтому мистер Помфрет был вынужден просить его повторить сказанное. Ювел, объяснил мистер Уэсли, должен был записаться во флот сразу после Рождества. У молодого человека многообещающее будущее: чтобы он получил профессию, были предприняты особые меры, он говорил о каком-то техническом ноу-хау, Делия не смогла разобрать толком, о каком именно. А прошлой ночью ни с того ни с сего его арестовали за кражу со взломом. В десять часов вечера он залез в окно столовой в доме Ханфов.

— Ханфов! — воскликнул мистер Помфрет.

Даже Делия знала, что Ханфы владели мебельной фабрикой — единственным предприятием в городе.

— Зачем из всех зажиточных людей он выбрал именно их? — удивился Помфрет.

Делия пошла в кладовку, чтобы принести сахар, а когда вернулась, мистер Помфрет все еще удивлялся тому, каких жертв выбрал Ювел.

— Я хочу сказать, зачем ему было вламываться к Ребе Ханфу, которому не нравятся красивые вещи? Он даже не держит столового серебра — он же отдает каждый цент своей прибыли какой-то религиозной секте в Индии. Бога ради, что этот мальчик собирался украсть?

— Мне бы тоже хотелось это знать, — сказал мистер Уэсли. — Этого я тоже не могу понять. Ему были нужны деньги? Для чего? Он даже не выпивает, а уж о наркотиках и говорить нечего. У него и подружки нет.

— Не говоря уже о том, что у Ханфов — единственная в Бэй-Бороу сигнализация, — дивился мистер Помфрет.

— И это при том, что у него впереди была такая блестящая карьера! — сказал мистер Уэсли. — Теперь можно не сомневаться, что все полетит к черту. Как же так вышло, что совсем незадолго до своего отъезда он все разрушил?

— Может быть, как раз в этом все дело, — сказала Делия, ставя две чашки на поднос.

— Мадам?

— Может, он специально все это сделал, чтобы ему не пришлось уезжать?

Мистер Уэсли уставился на нее. Мистер Помфрет сказал:

— Теперь вы можете идти, мисс Гринстед.

— Да, мистер Помфрет.

— И закройте за собой дверь, пожалуйста.

Она закрыла дверь с подчеркнуто преувеличенной осторожностью.

«С целью создания указанного фонда» печатала Делия, когда мистер Помфрет вышел из офиса, засунув руки в карманы пальто, следуя за мистером Уэсли.

— Отмените мою встречу в десять часов, — сказал он.

— Да, мистер Помфрет.

Юрист распахнул входную дверь, проводил мистера Уэсли, затем закрыл ее и вернулся к конторке Делии.

— Мисс Гринстед, — произнес мистер Помфрет. — Прошу вас отныне не вмешиваться, когда я консультирую.

Делия упрямо смотрела на него, широко раскрыв невинные глаза.

— Вам платят за работу секретарши, а не за ваше мнение, — добавил начальник.

— Да, мистер Помфрет.

Он вернулся в кабинет.

Делия знала, что она это заслужила, но еще долго после того, как юрист ушел, чувствовала праведный гнев. Делия печатала резко и неаккуратно, передвигая каретку с такой силой, что пишущая машинка подпрыгивала на столе. Ее голос дрожал, когда она звонила, чтобы отменить десятичасовую встречу. А когда Делия ушла на обед, то прихватила газету «Бэй-Бороу Багл», чтобы поискать другую работу.

Ну, не то чтобы она действительно собиралась это сделать. Ей просто нужно было пофантазировать.

Погода была сырой и промозглой, и Делия не взяла с собой еды, но все равно пошла на площадь, потому что обедать в «Кью Стикн'Кола» ей сегодня не хотелось. Скамейки в парке опустели. Памятник казался съежившимся, как птица с взъерошенными от холода перьями. Она поплотнее закуталась в пальто и присела на самый краешек сырого, холодного сиденья.

Какое удовлетворение она испытала бы, сообщив о своем уходе! «Мне жаль это говорить, мистер Помфрет…» — сказала бы Делия. Вот тогда он почувствовал бы себя беспомощным — начальник даже не знал, где она держит копирку.

Делия раскрыла «Багл» и стала просматривать колонку квалифицированных работников. Как правило, она не читала «Багл», которая была немногим более рекламного буклета — несколько страниц предложений о продаже со скидкой и местных новостей, каждую неделю по-разному сверстанных. Делия пропустила приглашение петь на площади в хоре в канун Рождества, работу два через один день в обувном магазине и сообщение о дорожных работах, которые проводятся на Майттен-драйв. На последней странице разместились четыре объявления в колонке «Требуются помощники»: няня, няня, оператор токарного станка и компаньонка. В этом городке не так-то легко найти работу. После этого она прочла объявления о продажах. Человек по имени Дуэйн хотел недорого продать обручальные кольца. Затем отыскала глазами объявление о «компаньонке».

Одинокому отцу требуется помощь в воспитании подвижного, способного, впечатлительного двенадцатилетнего сына. Нужно будить его по утрам, готовить завтрак, провожать мальчика в школу, делать уборку, выполнять различные поручения, ходить за покупками, помогать с домашним заданием, возить к зубному и другим врачам, дедушке, друзьям, провожать на спортивные занятия и кружки, развлекать компании 11 — 13-летних детей, готовить обед, разбираться в телевизионных спортивных программах, компьютерных играх, дешевых романах о войне. Возможно, придется оставаться на ночь, если ребенку не по себе или он болеет. Необходимо наличие водительских прав. Только для некурящих. Предоставляется проживание, питание, щедрая оплата. Выходные и дневное время большей частью свободны, за исключением дней школьных каникул, дней болезни, снежных дней. Звонить мистеру Миллеру с Андервуд-Хай, 8–5, с понедельника по пятницу.

Делия сглотнула. Ну и запросы у этого типа! Некоторым людям подавай луну с неба. Она раздраженно смяла газету. Как можно нанимать человека для того, чтобы он стал ребенку настоящей матерью, а ведь мужчина хотел именно этого!

Делия встала и бросила «Багл» в мусорную корзину — там ей и место.

Затем взглянула на магазины: магазин «Дебби», мелочную лавку и цветочный на Вест-стрит. Как насчет работы продавщицы? Нет, она была для этого слишком тихой. Официанткой Делия тоже быть не могла, потому что, пока шла на кухню, забывала, какой десерт просили даже ее собственные родственники. А из разговоров с библиотекаршей миссис Линкольн Делия знала, что городская администрация с трудом может позволить себе содержать даже одного библиотекаря.

Хотя, подумала она, проходя мимо стерильно-белых стен косметологической клиники, наняться в качестве компаньонки в некотором смысле лучше, чем быть матерью, — эмоциональные затраты меньше, меньше вероятность задеть или обидеть. И безусловно, меньше вероятность страдать самой. Когда ребенок нанимателя несчастлив, помощница вряд ли будет чувствовать себя виноватой или лично ответственной за это.

Делия зашла в оптику «Драгоценное зрение» и взяла еще один «Багл» со стойки при входе.

— Мне бы не хотелось, чтобы мой сын чувствовал, что его контролируют, — говорил мистер Миллер. — Проверяют, соответствует ли он стандартам. Поэтому я попросил вас прийти, пока его нет. Потом если вы заинтересуетесь, то сможете остаться и познакомиться с ним. Он обедает у друга, но будет дома через полчаса или около того.

Мужчина сидел напротив нее в лакированном кресле, которое казалось маленьким, как и все в его заставленной мебелью, чрезмерно украшенной гостиной в загородном доме на самой окраине. К удивлению Делии оказалось, что она знает мистера Миллера. Джоэл Миллер: мистер Помфрет консультировал его несколько месяцев назад по вопросам опеки. Она вспомнила, как восхищалась тогда, что он не стесняется своей лысины. Делии казалось, что мужчины, которые прикрывают проступившую плешь тщательно зачесанными прядями волос, чтобы казаться мужественными и привлекательными, — жалки, а мистер Миллер с его крупными, правильными чертами лица, оливковой кожей и старым серым костюмом, казалось, совершенно спокоен по этому поводу. Хотя было заметно, что мужчина внутренне напряжен. Он три раза повторил — противореча духу своего объявления, — что большую часть дня его сын будет в школе, по сути, целый день он будет там, а дома нужно просто присутствие взрослого. У Делии сложилось впечатление, что на эту должность никто больше не претендовал.

— На самом деле, сын часто обедает у друзей, — говорил мистер Миллер. — А летом — не думаю, чтобы я об этом упоминал, — он две недели проводит в лагере. Там к тому же есть компьютеры, футбольное поле, клиника.

— Летом! — Делия качнулась назад в лакированном кресле-качалке. Лето с его мягкими, ленивыми вечерами, позвякиванием стаканов с лимонадом, персиковыми телами детей в купальниках! — О, мистер Миллер. Дело в том, что у меня сейчас не совсем определенный период в жизни. Я не уверена, что могу планировать свое время так… надолго.

— Летом у меня гораздо больше свободного времени, — продолжал мистер Миллер так, как будто она ничего не сказала. — Не весь день, конечно, у директора не совсем такое же расписание, как у учителей, но все же довольно много свободного времени.

— Мне, наверное, не стоило приходить, — сказала Делия. — Ребенку его возраста нужна стабильность.

Но тогда зачем ты пришла, закономерно мог бы спросить он, но вместо этого несчастный мужчина зацепился за последнюю фразу.

— Вы говорите, как знающий человек. У вас есть дети, мисс Гринстед? О, — уголки его губ быстро опустились вниз, — простите. Разумеется, нет.

— Нет, есть, — возразила она.

— Так вы миссис Гринстед?

— Я предпочитаю, чтобы меня называли «мисс».

— Понимаю.

Он обдумывал это.

— Но… ну, следовательно, у вас есть опыт, — проговорил мужчина наконец. — Это превосходно. И вы — местная?

Он определенно не знал слухов Бэй-Бороу.

— Нет, — ответила ему Делия.

— Значит, нет.

Делия видела, что мистер Миллер раздумывает. Он был, должно быть, в отчаянии, но не настолько, чтобы утратить здравый смысл. И не хотел нанимать убийцу с топором.

— Я из Балтимора, — заговорила она. — Уверяю вас, я совершенно не опасна, но я оставила позади большую часть своей жизни.

— А. — О господи, теперь он представлял себе какую-то драму. Мужчина с интересом разглядывал ее, слегка наклонив голову.

— Но! — воскликнула Делия. — Что касается работы…

— Я знаю, что вы не хотите у меня работать, — грустно произнес он.

— Это вовсе не из-за самой работы. Я уверена, что ваш сын — очень милый мальчик.

— О, более чем милый, — сказал мистер Миллер. — Он действительно очень хороший ребенок, мисс Гринстед. Он — чудесный! Но, думаю, я переоценил свои возможности. Я думал, что раз мы знаем, как включать стиральную машину… Но от меня что-то ускользает.

Мужчина махнул рукой, указывая на комнату. Делия удивилась, потому что обстановка казалась до болезненного аккуратной. Застеленную кушетку украшали пухлые маленькие подушки с пуговицами спереди, каждая из них была уложена под определенным углом. На кофейном столике с математической точностью разложены модные глянцевые журналы. Но мистер Миллер, следуя за ее взглядом, сказал:

— О, с тем что на поверхности, я могу справиться. На кухне я повесил расписание. Каждый день — какая-нибудь новая работа. Сегодня вечером мы пылесосили, вчера вытирали пыль. Но похоже, что есть и другие вещи. На прошлой неделе, к примеру, сын спросил, можно ли ему «грошовый суп». «Грошовый суп!» — мне показалось это странным. А он сказал, что мама готовила его на обед, когда он был маленьким. Я спросил, что в нем было, и оказалось, что это обычный овощной суп. Думаю, они называли его грошовым, потому что он был дешевым. Я сказал: «Ну, думаю, я могу его приготовить» — и разогрел банку бульона «Кэмпбеллс». Ной посмотрел на нее и что, вы думаете, сделал дальше? Он начал плакать. Ему двенадцать лет, а он расклеился, он так не плакал, даже когда руку сломал! Тогда я стал выяснять: «Ну что? Что я не так сделал?» А он объяснил, что его надо готовить самому. Я сказал: «Ной, боже всемогущий». Но я же не дурак. Я понимаю, что этот суп для него что-то значит. Поэтому достал поваренную книгу и начал готовить сам. Но когда он увидел, что я делаю, он сказал, чтобы я забыл об этом. «Просто забудь об этом, — заявил он мне. — Я все равно не голодный». И пошел в свою комнату, оставив меня перед горкой нашинкованной моркови.

— Нарезанной, — поправила Делия. Он поднял прямые черные брови.

— Нужно было нарезать морковь, — объясняла она. — А еще цуккини, сладкий перец, молодой картофель — все в форме кружочка, монетки. Поэтому его называют «грошовым супом». Цена тут ни при чем. Вряд ли вы нашли бы это в поваренной книге, потому что это больше похоже на бабушкин рецепт, понимаете?

— Мисс Гринстед, — сказал мистер Миллер, — разрешите, я покажу вам комнату, в которой вы будете жить, если согласитесь на эту работу.

— Нет, я правда…

— Просто взгляните! Это комната для гостей. Там отдельная ванная.

Делия поднялась вместе с ним, но только потому, что хотела уйти. О чем только она думала, когда шла сюда? Казалось, что кончики ее пальцев уже горели от желания нарезать овощи так, как они должны быть нарезаны, поставить суп перед мальчиком и быстро отвернуться (двенадцать лет, уже слишком много, чтобы уговаривать), притворившись, что она не видит его слез.

— Я уверена, что это — отличная комната, — затараторила женщина. — Кому-нибудь она очень понравится! Кому-нибудь, кто молод, может быть, кто еще…

Она шла за мистером Миллером по короткому, застеленному ковром коридору с раскрытыми по сторонам дверьми. Возле последней мистер Миллер посторонился, чтобы пропустить ее. Это была маленькая комнатка, в которой, очевидно, предполагалось оставаться на ночь или две. Почти все пространство занимала высокая двуспальная кровать. На прикроватной тумбочке лежали журналы и пара книг. Картинка в рамке, висевшая на стене, сообщала «Добро пожаловать» на шести языках.

— Большой встроенный шкаф, — сказал мистер Миллер. — И отдельная ванная, хотя я, по-моему, об этом уже говорил.

В другой части дома хлопнула дверь, и мальчишеский голос позвал:

— Папа?

— Иду! — крикнул мистер Миллер и повернулся к Делии: — Теперь вы познакомитесь с Ноем.

Она отступила назад.

— Просто поздоровайтесь с ним, — попросил мужчина. — Что в этом плохого?

У Делии не было другого выбора, кроме как пойти за ним в коридор.

На кухне (шкафчики цвета ирисок, масляные пятна на обоях) стоял костлявый маленький мальчик, снимавший красную куртку. У него были жесткие каштановые волосы, тонкое, веснушчатое лицо и продолговатые темные глаза, как у отца. Как только они вошли, мальчик заговорил:

— Привет, пап, угадай, что мама Джека приготовила нам на обед! Такие мясные кубики, которые нужно обмакивать в… — Он заметил присутствие Делии, моргнул, посмотрев на нее, и продолжил: — Макать в горшочек, а потом…

— Ной, познакомься с мисс Гринстед, — обратился к нему отец. — Можно ли нам называть вас Делией? — Она кивнула, это было не важно. Мужчина закончил: — Я — Джоэл. А это — Ной, мой сын.

Ной сказал:

— Привет.

У него сделалось такое важное, каменное выражение лица, какое всегда бывает у детей, когда нужно с кем-то знакомиться.

— А горшочек был полон горячего масла, по-моему, и каждый из нас получил…

— Фондю, — догадался Джоэл. — Ты говоришь о фондю.

— Точно, и нам дали вилки, чтобы самим готовить мясо, и на ручках у вилок были разные животные, так что мы сразу знали, где чья. У меня была с жирафом, а, угадай, кто был у младшей сестры Джека?

— Не могу представить, — сказал его отец. — Сынок, Делия здесь, чтобы…

— Свинка! — взвизгнул Ной. — У его младшей сестры была свинка!

— Неужели?

— И она из-за этого расплакалась, но Кэрри всегда плачет. А на десерт давали шоколадные шарики, но я свои не стал есть. Я был вежливым. Я пошел к его маме, я пошел…

— Сказал…

— А?

— Ты сказал маме Джека.

— Точно, я говорю: «Спасибо большое, миссис Ньюэлл, но я так наелся, что, наверное, больше не хочу».

— Я думал, ты любишь шоколадные шарики, — удивился отец.

— Больше нет, когда я узнал, из чего они сделаны. — Ной повернулся к Делии и сообщил ей: — Шоколадные шарики покрыты крылышками жуков.

— Не может быть! — возразила она.

— Не может, — повторил мистер Миллер. — Откуда ты это знаешь?

— Кенни Мосс сказал.

— Ну раз так сказал Кенни Мосс, то как мы можем сомневаться?

— Я серьезно! Он это слышал от своего дяди, у которого собственный бизнес.

— Какой бизнес? Желтые газеты?

— А?

— В шоколадных шариках нет крылышек жуков. Поверь мне. Академия питания никогда бы такого не допустила.

— А угадайте, что в кукурузных чипсах, — сказал Ной Делии. — В таких желтых кукурузных чипсах? Чаячий помет.

— Я никогда этого не знала!

— Поэтому они так хрустят.

— Ной! — одернул его отец.

— Правда, пап! Кенни Мосс клялся, что это так!

— Ной, Делия пришла поговорить о том, чтобы присматривать за нашим домом.

Делия нахмурилась. У мистера Миллера было такое растерянное выражение лица, будто он сам не знал, что сделал.

— На самом деле, — обратилась она к Ною, — я просто интересовалась.

— Она подумает об этом, — уточнил мистер Миллер. Ной сказал:

— Это было бы здорово! А то мне приходится самому готовить обеды в школу.

— Ужас, — закатил глаза мистер Миллер. — Не говорите об этом комиссии по труду несовершеннолетних.

— Ну а вы бы как себя чувствовали? Открываешь свою коробку с обедом и думаешь: «Ух ты, интересно, чем я себя сегодня удивлю?»

Делия рассмеялась. Затем стала прощаться:

— Мне пора. Было приятно познакомиться с тобой, Ной.

— До свидания. — Ной неожиданно протянул ей руку. — Надеюсь, вы согласитесь.

Рука у Ноя была маленькая, но крепкая. Когда же мальчик взглянул на нее, оказалось, что глаза у него золотистые, как солнечные отсветы в коричневой воде.

Выйдя за дверь Делия сказала его отцу:

— Мне показалось, вы не хотите, чтобы Ной думал, что его проверяют.

— А, — оторопел мистер Миллер. — Ну да.

— Я думала, вы хотите его отвлечь! А вы взяли и сказали, зачем я пришла.

— Да, я сознаю, что не нужно было этого делать, — сказал мистер Миллер. Он провел рукой по волосам. — Но мне просто очень захотелось, чтобы вы согласились.

— Вы даже не видели моих рекомендаций! Ничего обо мне не знаете!

— Не знаю, но мне нравится ваш английский.

— Английский?

— Меня убивает, когда я слышу, что у Ноя речь такая замусоренная. «Типа того» и «вроде этого» и так далее. Меня это выводит из себя.

— Ну это не самое страшное. — Делия повернулась, чтобы уйти.

— Мисс Гринстед? Делия? Скажите, что хотя бы обдумаете это.

— Конечно, — пообещала она.

Но Делия уже знала, что не станет думать об этом.

Ванесса заявила, что Джоэл Миллер достоин жалости больше, чем любой другой мужчина, которых она знала.

— С тех пор как от него ушла жена, парень едва справляется.

— В Бэй-Бороу кто-нибудь вообще счастлив в браке? — спросила Делия.

— Да, таких полно, — ответила Ванесса. — Только ты почему-то зависаешь с другими.

Холодным солнечным субботним утром женщины сидели у Ванессы на кухне. На самом деле, это была кухня ее бабушки. Ванесса с тремя братьями жила с бабушкой по отцовской линии. Ванесса заполняла ценники старомодным пером. «Высокоэффективный репеллент от насекомых» — выводила она тонким каллиграфическим почерком на овалах из бумаги цвета слоновой кости. «Высокоэффективный» был сделан по старинному семейному рецепту. Когда Ванесса заканчивала надписывать ценники, ее младший брат наклеивал их на изящные стеклянные пиалы, в которых лежали, таинственно поблескивая, разные засушенные коренья и ягоды. Делия могла с трудом поверить, что кто-то может на это жить, но было очевидно, что Лайнли неплохо справляются. Дом казался большим и удобным, и бабушка могла раз в год позволить себе поездку в Дисней-Уорлд. Ванесса признавалась, что все дело было в мяте болотной.

— Только никому об этом не говори, — сказала она Делии. — Насекомые не выносят этого запаха. Остальные растения просто для виду.

Грегги строил на полу башенку из хлебных корок. После того как Ванесса закончит с ценниками, они с Делией собирались отвести его смотреть на Санта-Клауса. Потом Делия могла бы пойти за небольшими покупками к Рождеству. Или нет — она не могла решить. Ей никогда не нравилось Рождество с опасностью разочаровать семью в их тайных ожиданиях, а в этом году все будет еще хуже, чем обычно. Может, вообще все отменить? Ну почему нет книги с правилами этикета для сбежавших жен?

При этой мысли Делия снова подумала о мистере Миллере.

— Кто-нибудь знает, почему жена его бросила? — спросила она Ванессу.

— Ну конечно, все это знают. Они жили вместе многие годы, милый маленький мальчик, хороший дом, а потом однажды весной Элли, его жена, обнаружила у себя в груди опухоль. Она пошла к врачу, а тот говорит: «Да, похоже на рак». Она пришла домой и заявила мужу: «За то время, что мне осталось, я хочу пожить для себя. Я собираюсь делать только то, о чем мечтала». Собрала вещи и ушла. Это было ее самое главное, самое сильное желание — у тебя когда-нибудь такое было?

— И где она теперь?

— О, она диктор на телевидении в Келлертоне, ведет передачу про прогноз погоды, — начала рассказывать Ванесса. — Оказалось, что с опухолью все в порядке, ее сразу же удалили под местным наркозом. Теперь мистер Миллер и Ной могут каждый вечер включать телевизор и смотреть на нее. Ты тоже могла ее видеть в «Бордуок бюллетене». В прошлом августе про нее написали статью. Настоящая красивая блондинка. У нее волосы, как эта потрепанная мочалка, которой мы бутылки моем. Никому в городе она не нравится — она же оставила своего ребенка.

Делия посмотрела на свои колени.

— Все женщины в городе стараются помочь мистеру Миллеру, — продолжала Ванесса. — Приносят противни с лазаньей, приглашают его сына на вечер. Но думаю, за лето он понял, что этого недостаточно, поэтому и поместил объявление в «Багл».

— Это объявление там с лета?

— Точно, но его сосед сказал мне, что откликались только девушки-подростки из колледжа. Все девушки в колледже Дороти Андервуд влюблены в мистера Миллера. Я тоже, это просто часть студенческой жизни. Я училась тогда на втором курсе, и мне казалось, что он — самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела. Но он, конечно, не может нанять какую-нибудь вертихвостку, поэтому и продолжает публиковать объявление. Мне никогда не приходило в голову, что тебе нужна такая работа.

— Ну мне тоже не очень нужна. — Делия смотрела, как Грегги начал катать корку по полу. Его маленькие ручки были похожи на печенья с дырочками сверху. Она и забыла, какое это удовольствие — смотреть на маленьких детей. — Просто мне очень уж надоело работать у мистера Помфрета. Как ты думаешь, на мебельной фабрике есть места?

— О, на мебельной фабрике, — усмехнулась Ванесса, обмакивая перо в чернила. — Им нужны только лакировщики. Стоять целый день в огромных варежках, покрывая лаком ножки стульев.

— Но у них должны быть места для офисных работников. Машинистка, референт…

— А почему ты не соглашаешься работать у мистера Миллера?

— Я просто не хочу врываться в жизнь маленького мальчика, если придется уехать, — ответила Делия.

— А ты всегда убегаешь?

Делия не совсем поняла, что имеет в виду приятельница. И подозрительно посмотрела на Ванессу.

— Нет, не всегда.

— Я хочу сказать, что никогда не слышала, чтобы ты говорила что-нибудь против Зека Помфрета. А теперь хочешь уволиться.

— Он любит строить из себя начальника. Он очень властный. И к тому же зарплата смехотворная, — перечисляла Делия. — Я не понимала, насколько она смехотворна, когда устраивалась туда. И он даже не оплачивает медицинскую страховку! А что если я заболею?

Ванесса немного отстранилась от стола, чтобы посмотреть на нее.

— Ну, — сказала ей Делия, — да, похоже, я действительно часто убегаю.

Когда Делия говорила это, ей представилась одинокая прямая фигура, идущая по побережью. Было странным, какую волну тепла вызвал в ней этот образ.

Она решила ничего не покупать своей семье на Рождество. Возможно, путешествие Грегги к Санта-Клаусу вогнало ее в депрессию. До того как они вошли, казалось, что малыш понимает, зачем все это, но оказавшись внутри, стал кричать, и пришлось его вывести. Ванесса раздавлена, казалось, даже Санта расстроился. И последующий поход по магазинам не принес веселья, потому что Грегги икал и всхлипывал и обиженно бился в коляске. Делия сказала Ванессе, что этот день она запомнит надолго.

— Мне все равно нужно в прачечную, — извинилась она уходя. Жалкое извинение!

Когда Делия вернулась домой, Белль позвала ее из двери гостиной:

— Тебе звонили.

— Правда? — Колени у нее подкосились. Она подумала сперва о детях, а потом о сердце Сэма.

Но Белль сказала:

— Мистер Миллер из колледжа. Он хочет, чтобы ты ему перезвонила. Я не знала, что ты знакома с Джоэлом Миллером.

Делия не говорила Белль о нем, потому что работать у него означало съехать из этого дома, а как можно на такое согласиться? Дом был совершенен. И даже у мистера Помфрета есть хорошие-качества. После визита к Санта-Клаусу это каким-то образом стало более очевидно. Поэтому она без особого энтузиазма взяла телефонный номер, который Белль нацарапала на уголке ресторанного меню. Нужно с этим покончить. Опираясь одной рукой на перила, Делия поднялась наверх, сняла трубку и набрала номер. Белль в это время ворковала поблизости, притворяясь, что занята котом.

— Разве ты не милый маленький котенок? Разве ты не славный маленький котенок? — мурлыкала она.

Делия слушала гудки на другом конце провода, блуждая рассеянным взглядом по пустым белым стенам и голым половицам.

— Алё? — трубку снял Ной. Она сказала:

— Это Делия Гринстед.

— О, привет! Мне сказали, что я должен перед вами извиниться.

— Извиниться? За что?

— Папа говорит, что парень не должен говорить о чаячьем помете в присутствии дам.

На заднем плане мужской голос что-то произнес.

— Женщин, — поправился Ной.

— Что, извини?

— Я хотел сказать «женщин», а не «дам».

Все это, разумеется, было вступлением. Мистер Миллер, конечно, не подумал бы, что ее обидят разговоры о чаячьем помете. Или слово «дамы». Это было стратегией. Но сам Ной вряд ли это понимал, поэтому Делия сказала:

— Все в порядке.

— Дядя Кенни Мосса водит грузовик с провизией, поэтому Кенни знает про сами-знаете-что. Но папа утверждает, что его дядя просто дразнил Кенни. Папа говорит: «Ну конечно, на фабрике по производству кукурузных чипсов есть время, чтобы посылать работников с совками на пляж».

Снова послышался мужской голос.

— А самое главное, — это было сказано с сильным ударением, с многозначительной паузой, — он говорит: «Как же так вышло, что этого нет в списке ингредиентов, если они кладут туда чаячий помет?»

— Ой, ну ты же знаешь эти списки, — пошутила Делия, — все эти научные термины. Они почти все могут прикрыть, назвав каким-нибудь химическим названием.

— А они могут?

— Ну конечно! Они, наверное, называют его «диги-дроксиэксимексилен» или как-нибудь в этом роде.

Ной хихикнул.

— Эй, пап, — его голос стал немного тише, — Делия говорит, что он, наверное, есть в списке, только называется, скорее всего, дигидроски…

Белль теперь потащила кота к окну. Она поднесла его к стеклу, которое стало почти опаловым от пыли. Наверху занавесок висела паутина, а филодендрон на подоконнике был голым и потрепанным. Казалось, вся комната выцвела, как будто она уже проскользнула в отдаленные уголки памяти Делии.