Летающий полководец

совета по поводу женитьбы вашей дочери, то лучше всего будет позволить ей самой выбрать

своего будущего мужа. В этом случае, она будет чувствовать себя гораздо более счастливой

и это упрочит отношения внутри вашей семьи.

- Но я пришел не за твоим советом, Конрад. Я пришел за твоим согласием!

- За моим согласием, мой господин?

- На женитьбу, конечно!

- На женитьбу! – я остолбенел. Впервые за двадцать лет мой голос сорвался и стал

похожим на писк.

68

- Конечно! О чем я, по-твоему, говорю? Я хочу, чтобы ты стал моим зятем! Я хочу, чтобы ты женился на моей единственной дочери и моей наследнице.

- Но я не хочу жениться! Все это приводит меня в ужас! Нет, нет, мой господин.

Я никогда не смогу стать хорошим зятем! Ты будешь меня ненавидеть. Точно так же, как и твоя дочь!

- Ерунда, мой мальчик. Почему же тогда ты и я ладили в течение многих лет, ни разу

не поругавшись. Кажется, что тебя любят все женщины вокруг. Чем моя дочь от них

отличается?

- Что это еще за "мой мальчик"? Я всего лишь на два года моложе, чем Вы! Я старик!

Вы не должны выдавать свою дочь за старика! Все это закончиться тем, что она станет молодой

вдовой, и Вы прекрасно знаете, к каким это ведет проблемам!

- И снова ерунда! Ты самый здоровый человек, которого я когда-либо встречал и любая

женщина с признаками мозгов предпочтет зрелого мужчину подростку.

- Они же не видели меня, когда я был подростком!

- Ну что ж, это просто доказывает твое мастерство! Ведь ни одна из твоих дам

не жалуется, так?

- Дело не в моих дамах. На протяжении нескольких лет мне хватало одной - Киликии.

И сейчас она носит нашего второго ребенка. Я не могу ее бросить.

- Ну, тебе не нужно ее бросать, просто убрать ее куда-нибудь на некоторое время.

Во всяком случае, я очень хорошо знаю, что ты не был ей абсолютно верен. По крайней мере

раз в месяц ты навещаешь графиню Францин в ее усадьбе.

- Она мой старый друг.

- Ну да, и близкий, без сомнения. Но это все для меня не важно. Просто соблюдай

внешние приличия, и ты не услышишь никаких жалоб от твоего тестя.

- Мой господин, но я никогда даже не встречался с вашей дочерью.

- И что? Она нормальная здоровая девушка. Она имеет все стандартные особенности.

Что еще можно сказать? Скоро она выучит польский, так что это тоже не будет проблемой.

- Она даже не говорит по-польски! А я не знаю венгерского! И что мы будем делать?

Пригласим к нам в постель переводчика?

- Веди себя прилично, Конрад. Мы говорим о моей дочери, и она моя плоть и кровь.

- Есть сотня девушек, которые являются вашей плотью и кровью! И все они, по крайней

мере, говорят на польском! Почему Вы не заставляете меня жениться на одной из них?

- Конрад! Следи за собой! Если это будет продолжаться, тоя разозлюсь.

- Видите что сделало это паршивое сватовство? У нас были прекрасные отношения, пока они не были разрушены одним только упоминанием брака! Найдите другого человека, мой господин. Я не хочу жениться!

- Это твое последнее слово?

- Да, мой господин.

- Ну что ж. Было приятно видеть тебя в качестве моего вассала и, к тому же, очень

выгодно. Скажи мне, что ты собираешься делать дальше?

- Мой господин, о чем Вы говорите? Вы не можете меня уволить словно каменщика, который закончил свою работу! Мы вместе давали клятву, но клятва не дает Вам право

заставлять меня вступать в брак.

- Да. Мы давали клятву. Помнишь ее? Это было почти девять лет назад во время

Рождества. Да, я не могу заставить тебя жениться, но ты сделал одно странное дополнение

к обычной клятве, которое я посчитал несущественным тогда, но имеющим большое значение

сейчас. Ты поклялся мне в верности всего на девять лет! Эти девять лет закончатся через

три недели и вместе с ними закончиться действие нашего соглашения! Так что желаю тебе

всего хорошего. Прежде чем уйти, непременно убедись, что заполнены все твои седельные

сумки. Если хочешь, то возьмите с собой несколько телег с золотом. Но я не собираюсь

возобновлять клятву с человеком, который так бестактно оскорбил мою дочь, отказавшись

от ее руки.

69

Я был ошарашен. Как я мог упомянуть это в своей клятве! В то время, я еще не был

уверен, получиться ли у меня использовать современные технологии в этом столетии и, если бы

это не получилось, то я хотел бы иметь право быть оказаться где-то еще, а не в середине резни, которую устроят монголы, где еще одна смерть не принесла бы Польше ничего хорошего.

Я проявил малодушие и теперь должен был за это заплатить!

- Но… но армия, лодки, самолеты! Я больше чем когда-либо нужен здесь и сейчас!

Вы не можете этого сделать! Ни для меня, а для Польши!

- Ошибаешься, барон. Ну да, ты будешь им оставаться еще три недели. Я могу

это сделать сделаю. Я уверен, что пан Владимир сможет должным образом управлять армией, а пан Тадаос - пароходами. А насчет самолетов? Ну что ж, я уже ими командую!

- Я этого так не оставлю! Я поговорю об этом с герцогом!

- Можете не беспокоиться - мы уже это с ним обсудили. Ты же знаешь, что он уже давно

недоволен тем, что ты живешь в грехе с тех пор как сюда приехал. Он думает, что ты должен

жениться, а моя дочь будет отличной партией. Он уже дал свое благословение на союз!

- Но мой образ жизни намного более морален, чем Ваш!

- Да, и любой здравомыслящий человек подтвердит тебе это. Но я всего лишь

провинциальный граф, в то время как ты сделал из себя героя. Герои должны жить праведной

жизнью! Ведь помимо всего прочего, вся молодежь Польши смотрит на тебя как на пример!

Что касается меня, то я думаю, что твоей ошибкой была вся эта благотворительность.

Ты должен предоставить этих несчастных самим себе.

- Это грязный гнилой шантаж!

- Да, он самый. Как насчет того, чтобы устроить свадьбу прямо после Рождества?

Епископ Вроцлава уже дал свое разрешение для размещения объявления.

- Черт бы тебя побрал, Ламберт! Провались ты в ад со всеми его чертями!

Я выбежал из моего офиса, оттолкнув стоявшего в дверях пораженного секретаря.

Я сбежал в конюшню, одел седло на Анну и поскакал обратно в Три Стены. Я сказал Котче, девушке, которая ухаживала за лошадьми, чтобы она одела на Анну лучшее седло

и чепрак (Примечание: Подстилка под конское седло) и пошел в свою комнату.

Я одел свои лучшие доспехи – не мой эффективный костюм Ночного Воина, а модные

позолоченные доспехи с гравировкой, которые они подарили мне на Рождество несколько лет

назад. Я набросил себе на плечи плащ из волчьих шкур и пошел в сокровищницу. Назад

я вернулся с седельными сумками, заполненными золотом. К черту серебро, да здравствует

золото! В любом случае, это все, что я могу с собой увезти.

Затем я направился вниз по тропе, ну или железнодорожным путям, в которые

она сейчас превратилась, и на первом перекрестке я направился не на восток к монголам, а на запад в сторону Франции! Я слышал о Франции много хорошего. Возможно, я даже смогу

выучить французский язык.

Девять лет в стране, которая наказывает человека за помощь бедным! Ну и черт

с ними! Всех к черту!

В течение многих часов мы неслись как молния и Анна нисколько не устала.

Она не знала, куда мы едем или зачем, но я хотел ехать, и этого было для нее достаточно.

По крайней мере, у меня был один настоящий друг!

Пока мы ехали по тропе к усадьбе графини Францин, наступила темнота. Ну, было

немного холодно для того, чтобы останавливаться на ночлег и в любом случае я не взял с собой

свою старую палатку. Может быть, Францин захочет чтобы я подвез ее во Францию.

Она был графиней, в то время как я был всего лишь бароном, несмотря на тот факт, что ее графство было гораздо меньше, чем мое баронство. И хотя она была выше меня

по статусу, у нее в подчинении было всего шесть рыцарей. Поэтому, когда мы были вместе, она наотрез отказывалась использовать мой или ее титулы и выражала неудовольствие, когда я

это делал. Думаю, что она считала, что меня действительно угнетают такого рода вещи.

70

Должно быть ее позвал дозорный, потому что когда мы приблизились, разводной мост

опускался, а она ожидала меня прямо за ним.

- Вы пришли богато одетым, мой друг! - сказала она, тепло обняв мои холодные доспехи.

- Мне показалось, что это хорошая идея, если я собираюсь ехать во Францию!

- Во Францию! Тебе лучше зайти и все мне об этом рассказать!

Чтобы позаботиться об Анне подошел маршал, но тяжелые седельные сумки я перекинул

себе через плечо. Просто я уже не мог никому доверять.

За ужином я рассказал Францин всю эту историю.

- Поэтому ты сбежал оттуда как герой в историях, что рассказывают у камина, даже

не сменив свое нижнее белье, - хихикнула она, - Ах ты бедный маленький дурачок.

- Мне это не кажется смешным.

- Конечно нет, дорогой. Это ужасно. С тобой грубо обошелся человек, для которого

ты столько всего сделал. Ты имеешь полное право сердиться и если Ламберт своими руками

сделал из тебя своего врага, то ты должен с ним сражаться! Ты сделал здесь много отличных

вещей и не должен позволить, чтобы их у тебя украли!

- Правда заключается в том, что я теперь уже об этом не переживаю.

- Ты работал слишком усердно слишком долго и принимаешь все это слишком близко

к сердцу, - сказала она.

- Назовем это, скажем, длительным отпуском. Скажем пятьдесят лет или около того.

Франция до сих пор выглядит хорошей идей. Хочешь, чтобы я отвез тебя туда?

- Скакать с моим рыцарем и героем ко мне на родину? Ах, Конрад, как это романтично!

Но Франция это не Польша и если ты на мне не женишься, то люди будут называть меня

шлюхой! Вы позволите им так поступать по отношению к бедной девушке?

- И тогда мне придется сделать то, чего я всегда избегал. Ты чертовски хорошо лопаешь

шарики (Примечание: Жаргонизм "заниматься сексом").

- Однажды ты расскажешь мне, что такое "шарик", но не сейчас. Подумай! Если тебя

безразлично твое богатство или положение, то как насчет людей, которые от тебя зависят?

Как насчет благородного пана Владимира? А маленького искреннего пана Петра? А пани

Кристина. Я знаю, ты когда-то ее любил. Неужели любовь превратилась в такую ненависть, что ты бросишь ее татарам?

- Нет. Я так не думаю.

- Тогда ты должен остаться в Польше и найти способ решить свою проблему

с Ламбертом. Мы должны продумать нашу стратегию! Мы должны разрушить планы

твоего сюзерена и победить его!

- Ну, мне трудно себе представить, как я могу выйти и сражаться с человеком.

- Конечно же, нет. У тебя сто пятьдесят тысяч бойцов, а у него нет такого количества, ведь так? Как это может быть битвой? Если бы ты захотел, ты бы мог его вырезать, но это

было бы аморально. Нет. Ты должен использовать женское искусство убеждения и интриг

и я та женщина, которая тебе с этим поможет. Во-первых, ты должен понимать, что у тебя

есть много высокопоставленных друзей. Епископ Кракова твой друг и исповедник, да? А герцог

собственной персоной является членом твоего ордена Блистательных Воинов. И у тебя есть я.

Много лет я провела рядом со старым герцогом. И я знаю, где зарыты все трупы и все секреты

старого герцога.

- Все? Ты имеешь ввиду…

- Да, все. Даже о тебе. Старый мужчина многое готов рассказать восхищенной молодой

женщине.

- Тогда… расскажи мне, что тебе обо мне известно.

Она посмотрела вокруг, чтобы убедиться, что слуги вышли из комнаты и тихо сказала:

"Я знаю, что ты пришел к нам из далекого будущего, способом, который даже ты

не понимаешь. Этого достаточно?"

- Более чем достаточно. Вы не должны были об этом знать.

- Но я знаю. Не волнуйся, дорогой, я сохраню твой секрет. Клянусь, что ты первый

и последний человек, кому я это рассказала.

71

- И тебя это не беспокоит?

- Ну, это выглядит странно, но я до сих пор тебя люблю.

- Ну что ж. Ты упомянула про стратегию. Как ты думаешь, что мы должны делать? –

спросил я.

- Во-первых, мы должны поговорить с герцогом. Мы должны сделать это прямо сейчас, перед тем как он увидится с графом Ламбертом. Мы должны выяснить его мнение

относительно твоей свадьбы с Ядвигой и…

- Кем?

- Ядвига. О, маленький дурачок! Ты даже не знаешь имя девушки, на которой тебя

пытались женить?

- Граф его не называл.

- Ну вот, теперь ты знаешь. Зная молодого герцога, можно действительно предположить, что он хочет, чтобы ты женился. В некоторых вещах он такой ханжа! Он когда-нибудь говорил

с тобой об этом?

- Боюсь, что да. Довольно много раз.

- Тогда тебе придется жениться.

- Что?!

- Фу, дорогой. Это не конец света. Ты ведь уже в течение многих лет живешь

с Киликией? Ничего не придется менять, если ты на ней женишься. Это можно сделать

спокойно и за несколько минут наедине со священником. Разве это плохо?

- Я не могу жениться на Киликии. У нас с нею не может быть христианской свадьбы, потому что она отказывается креститься! Поверь мне, я пытался сделать это с того момента, когда мы встретились в первый раз. И даже если я согласился бы стать мусульманином, то на этот счет у ее отца есть какая-то сложная богословская причина, по которой я не могу

присоединиться к их церкви или как уж они это называют. Все это просто невозможно!

- Тогда женись на мне. Последние несколько лет ты ездишь сюда каждую неделю

или две. Если это все, что ты можешь мне дать, то мне этого будет достаточно. Не нужно

ничего менять, дорогой.

- Но…

- Тогда подумай об этом. Давай, любимый, мы должны встать еще до рассвета, чтобы

выехать в Краков и увидеться с герцогом. Пошли спать.

В ту ночь, даже после энергичного секса, мне было трудно заснуть. Францин спала

положив свою голову на мою руку и развернувшись ко мне спиной на манер ложки. Я старался

быть осторожным, чтобы не разбудить ее, но мне нужно было хорошо подумать.

Ну, хорошо, сказал я себе. У тебя есть эта фобия. Здесь нет ничего постыдного.

Многие люди имеют фобии. Ты должен остаться в Польше и остановить это вторжение.

Это предопределено. Много хороших людей рассчитывают на тебя, и ты не можешь

их подвести. Ты дал обещания и тебе придется с ними как-то жить.

Что тебя действительно пугает в браке? То, что это обещание на всю жизнь без какой-либо дороги назад, если ты совершил ошибку? Но ты дал такое количество других обещаний, про которые ты не можешь просто взять и забыть. Ты ведь был немного не в себе, когда давал

клятву Ламберту, ведь так? Тогда ты как трус оставил себе возможность для бегства и это одна

из вещей, о которых ты сейчас жалеешь, ведь так?

Но если ты собираешься остаться, то тебе придется каким-то образом успокоить

Ламберта и герцога. И ты знаешь, что Ламберт не забудет это просто так. Как только

ему в голову приходит идея, он вцепляется в нее как бульдог и прет как бык, пока она не будет

достигнута. До тех пор, пока будет оставаться шанс женить тебя на его дочери, он будет

пытаться это сделать.

72

И герцог. Он хочет, чтобы все жили хорошей, обычной и христианской жизнью, как в тех историях, которые любят рассказывать священники. И он совершенно точно

заставил бы Ламберта вернуться к своей жене, если бы только она не жила в другой стране

и не подчинялась другому правителю. Если бы я дал согласие жениться, то абсолютно точно, герцог поддержал бы меня против Ламберта. Более того, как только я бы женился, Ламберт

тут же прекратил бы свои поползновения относительно моей женитьбы с его дочерью.

Он бульдог, но он не дурак. Поэтому женитьба является наиболее рациональной вещью

в данный момент. С ее помощью решаются все противоречивые проблемы долга, морали, вашего босса и босса вашего босса.

Так почему бы не отнестись к этому рационально?

Потому что ты до смерти напуган, вот почему! Все эти вещи о рациональности

и научном подходе, о которых ты продолжаешь рассказывать себе и всем остальным

не более чем лицемерная ложь! Все эти разговоры ведет просто таки комок первобытных

страхов, пещерный человек, который прижался к своему костру и боится темноты и ноющий

невротик, который отчаянно нуждается в профессиональной помощи!

Ну, может быть последнее не совсем про тебя, но тебе действительно необходима

помощь. Подумай, неужели все действительно настолько плохо? Вот эта женщина в твоих

руках, она плоха? Да она прекрасна! Да она самая красивая христианка, которую ты только

видел с того момента как сюда попал! Она зрелая, хорошо образованная и чертовски умная.

Более того, она хочет выйти за тебя замуж и ты чертовски хорошо знаешь, что никогда

не получишь лучшего предложения. И вы уже практически живете вместе. Разве она просит

слишком много? Всего лишь одна короткая церковная церемония. Это займет всего лишь

несколько минут в какой-нибудь маленькой деревенской церкви.

Пять минут. Всего лишь пять минут. Тебе хватит храбрости, чтобы пройти через это!?

Это решит твои проблемы с Ламбертом и герцогом, а также сделает счастливой очень

милую даму. И как она сказала, это не окажет никакого влияния на твой образ жизни. Ничего

не нужно менять, сказала она. Ты ведь сможешь это сделать, да!?

Думаю, что у меня получится. Но только короткая церемония.

Францин прижалась ко мне еще ближе.

Она пробормотала во сне: "Я так рада, что все решено".

И потом еще раз то же самое, только тише.

Мне не нравится, когда происходят такого рода вещи.

Утром, едва только мы наполовину проснулись, как снова занялись любовью - спокойно

и тепло.

- Францин, ты правда хочешь выйти за меня замуж?

- Конечно, дорогой, всем сердцем!

- Тогда давай это сделаем.

Это вызвало ее улыбку, а затем радостный вопль, объятия и поцелуй, от которых

у меня буквально перехватило дыхание, а потом, разумеется, гораздо больше энтузиазма

при занятии любовью.

Позже она спросила меня:

- Ты действительно этого хочешь? Я не сделала ничего нечестного, что заставило бы

тебя принять это решение?

- Да, я и правда этого хочу, а твое великолепное тело является самой нечестной

приманкой.

- Хорошо. Я не хочу, чтобы ты думал, что я тебя заставила. Но если ты добровольно

принял это решение, то есть кое-что, о чем я тебе должна сказать.

- О чем?

- О том, что ты скоро снова станешь папой, и в этот раз мамой буду я!

Наверное, я уже должен был привыкнуть к такого рода вещам, но пока этого

не случилось.

73

ИНТЕРЛЮДИЯ ТРЕТЬЯ

Том нажал на кнопку СТОП.

- Я тебе покажу! – сказал он, нажимая на кнопку интеркома, - Я хочу здесь и сейчас

увидеть того мудака, который отредактировал начало и середину этой записи!

Немедленно пришел человек, одетый в консервативную коричневую футболку и шорты.

Еще одним преимуществом путешествий во времени является то, что у вас всегда есть время, чтобы вовремя попасть на встречу.

- Сэр? - сказал мужчина.

- Что ты пытаешься скрыть?

- Сэр? О чем Вы говорите?

- Эта запись! Конрад собирается жениться на пани Францин! Когда я смотрел ее

на прошлой неделе, она уговорила его жениться на дочери Ламберта. Если это какая-то шутка, мистер, то мне не нравиться твое чувство юмора!

- Но сэр! Я редактировал эту запись, и там не было ни одной из этих вещей! Он уехал

во Францию, а эмиссар герцога догнал его в Вормсе и уговорил вернуться в Польшу!

- Что? - Том на минутку задумался, - Если это шутка, то следующее столетие шутник

проведет делая антропологические исследования эскимосов! И прямо сейчас я хочу, чтобы ты

вместе со своими сотрудниками выяснил, кто шутник. Я хочу видеть как будет выпущена

версия, но я также хочу через два часа встретиться с тобой и твоими людьми. А теперь иди!

Мужчина выскочил за дверь.

- Том, я не думаю, что он это состряпал, - сказал я, - Я имею ввиду, что ему пришлось бы

найти актеров, которые являются точными двойниками Францин и Конрада. Он должен был

сделать идеальные декорации и интерьер. Это не такие вещи, которые можно сделать в шутку!

- Я знаю. Но альтернатива меня пугает. Это означает, что прямо здесь и сейчас

мы наблюдаем временное разделение. Две временных альтернативы!

- Но как случившееся в семнадцатом веке может на нас повлиять? Мы живем

на семьдесят тысяч лет в прошлом!

- Я не знаю, но меня это до смерти пугает!

Он нажал на кнопку СТАРТ.

74

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ИЗ ДНЕВНИКА КОНРАДА СТАРГАРДА

Анна везла нас двоих в Краков весь день и всю ночь и, по прибытии, герцог немедленно

предоставил нам аудиенцию.

- Барон Конрад. Рад тебя здесь видеть. Я почти было собирался посылать на твои

поиски. Ну что ж, вопрос, который мы должны обсудить заключается в то, действительно ли

ты хочешь женится на графине Францин?

- Абсолютно точно, Ваша Светлость.

- Хорошо. Но что там за дело между тобой и дочерью графа Ламберта? Шашни

с крестьянками и язычницами сами по себе не слишком хороши. Но интрижки со знатными

дамами это нечто совсем другое!

- Ваша Светлость, я никогда не встречался с дочерью графа! Я никогда ее не видел, не говоря уже о том, чтобы ее касаться. Я даже не помнил о ее существовании, пока вчера

граф Ламберт не сказал мне о том, что она находится в Польше!

- Тогда почему он настаивал на том, что ты на ней женишься?

- Я не знаю, Ваша Светлость. Я сам был в шоке от его требований. Он сказал, что Вы

одобрили брак.

- Ну... он спросил меня, не против ли я этого брака и, конечно же, я сказал, что нет.

Знаете, я хотел бы видеть тебя женатым. Твое сожительство с безбожной мусульманкой

постыдно, а еще хуже прелюбодеяние с моей подопечной!

- Вашей подопечной?

- Речь, конечно же, идет о графине Францин! Она не жената и у нее нет родственников

в этой стране, поэтому она должна иметь опекуна и кто, как не герцог может быть опекуном

графини? Думай головой, парень. Все осложняется тем фактом, что она была другом моего отца

и сама вполне способна о себе позаботиться, но, тем не менее, я несу за нее личную

ответственность, а ты затащил ее в постель!

- Это еще один вопрос, который я хотел бы с Вами обсудить, Ваша Светлость. Графиня

Францин и я хотели бы пожениться.

В первый раз за время беседы герцог расслабился и улыбнулся.

- Этого желаете вы оба, ты и графиня?

- Всем сердцем, Ваше Сиятельство.

- Тогда я целиком и полностью это одобряю. Но вернемся к рассматриваемому вопросу.

У меня сложилось впечатление, что ты, Конрад, был инициатором брачных процедур между

тобой и Ядвигой. Я имею ввиду, что это обычное дело! Если двое людей хотят пожениться, то они говорят с отцом девушки и, если в это дело вовлечено право основного наследования, то отец говорит с его вассалом. Я думал, что утверждая запрос Ламберта, я выполняю ваши

пожелания!

- Клянусь, Ваша Светлость, я ничего об этом не знал.

- Хорошо. Сейчас я поверю твоему слову, но если ты лжешь, то я тебя повешу! Все, что я

об этом знаю, так это то, что твоя секретарь, пани Наталия, пришла ко мне сегодня утром

и дословно отчиталась о твоем разговоре с графом Ламбертом. Она даже его записала, хотя я

едва могу в это поверить! Неужели она всегда способна сделать такие вещи?

Он бросил мне кипу бумаг. Я быстро ее просмотрел.

- У нее прекрасная память, Ваша Светлость. Дверь была открыта и думаю, мы разговаривали достаточно громко. Но это то, что было сказано, слово в слово.

- Также, она мне сказала, что ты взял все имеющееся в наличии золото и, ничего никому

не объясняя, направился на запад. Она смертельно о тебе беспокоилась.

- Я сожалею, что я ее расстроил. Я сам был очень расстроен.

- Думаю, что я был на вашем месте. Вопрос только в клятве на девять лет, так?

- Да, Ваша Светлость. В то время я еще не знал, как надолго я захочу остаться.

- Вижу. Но позже, когда ты был произведен в бароны, ты должен был поклясться

Ламберту снова. Был установлен какой-то временной лимит при принесении этой клятвы?

- Нет, Ваша Светлость.

75

- Вторая клятва заменила первую. Граф Ламберт не имел никакого права угрожать тебе

конфисковать твои земли. Кроме того, если ты хочешь жениться на графине Францин, то тоже

должен стать графом. Другими словами, как мой граф, ты должен принести клятву верности

мне, хотя ты и останешься бароном графа Ламберта. Ты будешь его подчиненным, но равным

ему по статусу. Что касается графа Ламберта, то, я тебя уверяю, у тебя больше не будет с ним

никаких проблем. У нас с ним будет серьезный разговор! Что касается всего остального, встреться со священником или, например, епископом Кракова, поскольку он твой друг, и размести соответствующее объявление. Твою клятву верности можно принести на свадьбе.

- Да, Ваша Светлость, хотя мы думали об простой церемонии…

- Что! Моя подопечная выйдет замуж в задней часовне как сбежавшая крестьянка?!

Я не желаю об этом слышать! Вы должны жениться в Вавельском соборе в присутствии

всей знати страны, и я приведу тебе невесту! А сейчас убирайтесь оба! И да, в разные спальни

до свадьбы, понятно?!

На следующее утро епископ Игнаций, точно также как и герцог, выразил свое

удовлетворение относительно намечавшейся свадьбы, а ее дата была установлена через три дня

после Двенадцатой ночи. Францин осталась в Кракове, чтобы помочь с приготовлениями, но мне необходимо было продолжать готовиться к войне.

Слухи о моей помолвке добрались до Ада раньше меня, и мне пришлось смириться

с большим количеством глупой радости, но очень скоро мне пришлось обратить все свое

внимание на дела.

- Затонувший пароход уже поднят, - сообщила Наташа, - И на корабельной верфи

говорят, что смогут его починить в течение месяца. Проблемой с лезвиями топоров занялся

пан Илья. Он сказал, что девять лет назад занимался закалкой топоров на огне из дерева

и сейчас может сделать также. Они нашли три коробки наколенников пятого размера, которые

были помечены, как имеющие первый размер, так что все в порядке, а один из поваров, работающих в столовой, принес пятьдесят ящиков карт и хотел узнать, как он должен их

приготовить так, что бы солдаты смогли их съесть. Ему их доставили в тех же коробках, что и семь ящиков заказанного им яблочного пюре.

- Таким образом, проблемы решены, - сказал я.

- Да, пан. Но нерешенным остался вопрос с восемьюдесятью тысячами зарядов

для поворотных пушек, которые были изготовлены с превышением размера и не помещаются

в зарядную камору. Когереры - так Вы их называете? Когереры для радио ломаются быстрее, чем ожидалось и у нас уже почти закончились запчасти. А еще мы обнаружили, что в шесть

тысяч комплектов нижнего белья из гусиного пуха попали куриные перья. Люди говорят, что они слишком колючие, чтобы их носить.

- Таким образом, все наладилось, - сказал я, - И да, Наталья. Спасибо тебе за все.

Этой ночью я вернулся назад в Три Стены. Киликия уже уехала и вернулась к своему

отцу в долину, которую я дал его людям. Ну что ж, я ее потерял, но она сделала то, что должна

была сделать. Но она забрала с собой нашего сына и это неправильно. Он мой сын и был

рожден христианином, и особенно это касается the one in the cooker (Примечание: Не понял

смысл оборота).

Но затем я успокоился и решил, что сейчас не время, чтобы с нею бодаться. Может быть, Киликия вернется. Может быть, нас всех убьют во время вторжения. И, может быть, лошадь

запоет. Позднее. Я займусь этим позднее. А сейчас нужно заняться массовыми маневрами

с военными тележками.

76

Думаю, что я боялся своей свадьбы больше, чем монголо-татарского нашествия.

Это было не самое приятное Рождество в моей жизни - отчасти из-за моих переживаний, но в основном потому, что мы его не праздновали. Утром мы провели Большую Мессу, а затем

накрыли обед, который был лучше того, который мы обычно ели, а всю вторую половину дня

провели тренируясь. Было много жалоб, но мы не могли терять время. Кроме того, вместе с мужчинами не было их семей, и я предпочел бы, чтобы они были злыми, чем сентиментальными.

Приготовления к моей свадьбе проходили без меня. Графиня Францин постоянно мне

писала и даже дважды, чтобы держать меня в курсе, посетила меня в Аду, хотя она и настояла

на том, чтобы спать по отдельности. Эти свадебные обычаи смешны! Поскольку и Киликия

и Францин были для меня недоступны, то ко всем моим проблемам добавилась еще

и сексуальная неудовлетворенность. Через неделю Наташа сговорилась с Кристиной, которая в Аду взяла на себя обязанности по приготовлению для людей еды. Они начали

присылать ко мне молодых крестьянок с тем расчетом, чтобы я не тратил время просто так.

Благослови их, Господи!

Несмотря на подготовку к войне, герцог собирался сделать мою свадьбу основным

социальным событием года! Ожидалось, что будут присутствовать каждый граф и барон, которые подчинялись герцогу, а также должны приехать герцоги Сандомира и Мазовии

вместе со своею свитою. И это в то время, когда нам нужно было точить наши мечи!

Но я ничего не мог с этим поделать.

Несколько лет назад я уже упоминал, что мой мусульманский ювелир может выполнять

огранку драгоценных камней и вот сейчас он дал мне граненый камень, который, как я думаю, был бриллиантом. Его огранка была не такая искрящаяся, как у современных камней, но возможно, это потому, что ювелир не смог сделать все грани абсолютно точными.

По крайней мере, он резал стекло. Я вставил его в золотое кольцо, и графиня Францин

осталась довольна, но никто прежде не слышал об обручальном кольце. Это дало начало

новому обычаю.

Пришло время, и я выехал в Краков, сопровождаемый тремя десятками моих лучших

мужчин и их дамами. Приехав туда, мы обнаружили, что герольды уже распланировали места

в соборе для рассадки, и там должны присутствовать знатные люди, начиная с баронов и выше.

А моя группа присутствовать не сможет!

С этой проблемой я пошел к герцогу, и он на день раньше принял у меня клятву, как у графа. Затем я принял клятву в бароны у всех моих людей! Я даже принял клятву

у Новацека, который даже не был посвящен в рыцари! Черт бы побрал всех этих герольдов!

Было сказано, что это будет военная свадьба и все должны одеть свои лучшие доспехи.

Ну что ж, у меня был мой позолоченный комплект доспехов, и такой же удалось раздобыть

моему шаферу, барону Владимиру, как выяснилось – у графа Ламберта. Но у большинства

моих людей были только доспехи "ночных воинов" - эффективные, но не производящие

впечатление. Они сделали все, что могли, начистив их до блеска и добавив яркие красные

перевязи. Но, конечно же, они выделялись среди полированных доспехов остальных рыцарей.

Что касается моего отношения ко всему происходящему, то все это было похоже на то, как будто я согласился, чтобы мою ногу ампутировали топором, а затем врачи передумали

и решили сделать это при помощи шлифовального круга.

Так или иначе, но я пережил церемонию.

Почему на свадьбе мужчины улыбаются, а женщины - плачут?

77

Потом состоялся прием, который проходил в большинстве комнат Вавельского Замка.

Я так старался быть учтивым с целой толпой людей, что даже не заметил, когда пришел

граф Ламберт.

- Могу я Вас поздравить, граф Конрад, а также принести свои извинения? Я теперь

понимаю, в насколько бестактной и грубой манере я пытался действовать. Можете ли Вы меня

простить?

- Конечно, мой господин. По крайней мере, я надеюсь, что до сих пор могу к Вам

так обращаться. Мы оба погорячились, и чем меньше мы сейчас будем обсуждать это, тем лучше.

- Совершенно с тобой согласен. А по поводу обращения - можешь называть меня

как угодно, но только не трусом. Думаю, что если мы будем общаться как двое равных, то это будет наиболее правильно, а ты как думаешь, Конрад?

- Мне нравится эта идея, Ламберт.

Я улыбнулся, хотя и знал, что наши отношения никогда больше не будут такими же, как и раньше.

Наконец, все успокоились настолько, что Францин и я смогли незаметно ускользнуть

и в первый раз за полтора месяца насладиться проведенной вместе ночью.

На следующий день рано утром герцог Хенрик позвал приехавших герцогов и графов

на военный совет и я, наконец, увидел, почему приезд на свадьбу считался настолько

обязательным. Свадьба была прикрытием для совета.

Кроме польской знати здесь присутствовал магистр Тевтонского ордена вместе

с десятком своих мастеров. Они не присутствовали на свадьбе, поскольку между крестоносцами

и мною была вражда. Кроме них, был представитель от Ордена госпитальеров, а также дворяне

от короля Франции Людовика IX и императора Германии Фредерика II. Руководил советом

герцог Хенрик.

После вступительной молитвы, герцог Хенрик представил посла от короля Франции.

Говоря через переводчика, этот маркиз пообещал поддержку Франции в нашей борьбе и сказал, что уже сейчас к нам на помощь идет три тысячи копий французских рыцарей - всего около

девяти тысяч человек, треть из которых были дворяне, треть - оруженосцы, а оставшиеся -

арбалетчиками.

Посол императора сделал аналогичное заявление, пообещав половину от того, что отправили французы, а также снабжать французов, когда они будут идти через Священную

Римскую Империю.

Можно было видеть, как атмосфера в комнате заряжается оптимизмом. Польским

рыцарям не придется сражаться одним! У нас есть сильные друзья, которые придут к нам

на помощь!

Также, герцог Хенрик сказал, что в Польшу прибудут сильные группы испанских, английских и итальянских рыцарей. У него налажена связь с королем Венгрии Белой и царем

Болгарской империи Иваном Асеном II. Но поскольку обеим этим империям угрожало

вторжение в то же самое время, что и Польше, то кажется, будет бессовестным просить их

о помощи. Но они решили, что если какое-то из этих трех государств победит монголов в своей

стране, то потом придет на помощь оставшимся.

78

После того, как сказали свое слово императоры и короли, встал рыцарь Ордена

госпитальеров и пообещал прислать на помощь шестьсот рыцарей - почти всех, которые

у них были.

Тевтонские рыцари пообещали только пятьсот, сказав, что их люди также находятся

на границах, и они не могут оставить эти границы незащищенными. Все присутствующие

знали, что это бред собачий. Орден крестоносцев состоял из более чем трех тысяч человек, а пруссы, от которых планировали защищаться 2500 рыцарей, не представляли серьезной

опасности. В худшем случае, они могли бы устроить что-то вроде небольшой облавы

на всех тех животных, что мы выпустили на свободу, и забрать их себе не причиняя никому

вреда. Меня взбесило, когда я узнал, что даже для того, чтобы получить эту небольшую

помощь, герцог должен был пообещать отменить запрет своего отца на то, чтобы они

устанавливали в Силезии свои законы. Я был близок к тому, чтобы прогнать их пинком под зад!

Я ничего не мог сделать с ними сейчас, но настанет день и я доберусь до этих ублюдков.

Герцог Болеслав V Мазовецкий встал и пообещал каждого человека, который у него

есть, что составляло примерно шестнадцать тысяч человек. В исторических книгах

его называли "целомудренным" или "застенчивым", в зависимости от того, нравился он

конкретному историку или нет. Прозвище было связано с его личной жизнью, а не способностями как воина. В свои пятнадцать он вызывал страх своим видом.

Герцог Сандомира последовал его примеру, пообещав двенадцать тысяч человек.

Рыцарство в Сандомире и Мазовии было не очень хорошо развито. Мужчины сражались

в семейных группах, а не феодальных отрядах и общее представление о знатности было

несколько иным. Но не то чтобы прямо сейчас это много значило.

Герцог Хенрик объявил, что из Силезии, Великой и Малой Польши он приведет на битву

двадцать девять тысяч человек и что более половины из них будут рыцари, а также, что он

не включил сюда всю ту пехоту, которую тренировал я.

Я был единственным графом, который говорил на этом совете. Я сказал, что все они

знают об оружии и доспехах, которые сделали мои люди. Действительно, большинство

из присутствующих были одеты в нашу продукцию. Они знали о пароходах, но были удивлены

тем, что только на Висле их будет три десятка. Самолеты также были хорошо известны, и я немного поговорил о преимуществах воздушной разведки, пока герцог жестом не попросил

меня поторопиться.

Затем я сообщил о радио и рассказал, что они могут с ним делать. Но не думаю, что кто-то из них мне поверил! Все они слышали рассказы о Школе Воинов, но когда я сказал, что мы готовы выступить в поход армией в сто пятьдесят тысяч человек, то они смотрели

на меня тупыми неверящими взглядами, а некоторые даже засмеялись. Они просто не могли

себе представить такое большое количество.

Покраснев как рак, я сделал шаг назад.

79

Тем не менее, в комнате витало ощущение бодрости и уверенности. У нас есть люди, у нас есть сила и со всех концов христианского мира к нам на помощь спешат союзники!

А затем герцог Хенрик сообщил всем свой план ведения войны и все стало

разваливаться. Он сказал, что все иностранные военные отряды, большинство из которых

уже были в пути, должны будут собраться в Легнице и вся оставшаяся часть армии должна

будет там с ними встретиться. После чего все вместе мы сформируем одну армию, которая

будет сильной и единой, для того, чтобы затем пойти на восток навстречу монголам.

Рыцарям Малой Польши, Сандомира и Мазовии были, мягко говоря, недовольны таким

планом! Это означало, что сначала им нужно было прошагать сотни миль на запад, дождаться

подхода иностранцев, а затем идти обратно! И пока все это будет происходить, их собственные

земли будут полностью отданы на разграбление монголам и не будет никого, кто мог бы

их защитить!

Молодой герцог Болеслав первым вскочил на ноги, крича.

- Хенрик, ты ожидаешь, что я откажусь от своего герцогства и людей, и покину свои

владения, чтобы защищать твои земли? Если ты так думаешь, то ты сумасшедший! Мои земли, Сандомир и Малая Польша, находятся перед твоими! И татарам придется через них пройти, чтобы добраться до твоих драгоценных земель! Это ты должен прийти и нам помочь!

Герцог Хенрик тоже вскочил на ноги.

- Мы придем к вам на помощь! Но разве ты не понимаешь, что мы должны собраться

вместе? Если каждый останется и будет защищать свое собственное поместье, то татары

вырежут нас одного за одним! Если же мы объединимся в одну армию, то будем непобедимы!

И выбор Легницы в качестве места сбора является элементарной оценкой географии.

И это центральная точка для всех рыцарей, которые будут сражаться на нашей стороне, центр гравитации, как назвал ее граф Конрад. Да, она находится на моих землях, но ей нужно

где-то находиться! Кроме того, мы уже сделали все необходимые приготовления, чтобы

накормить и разместить огромное количество бойцов, которые туда прибудут. Кто-то еще

из вас может обеспечить подобное? Может ли Сандомир или Плоцк накормить такое

количество людей?

- Приедут торговцы, - сказал герцог Болеслав, - Они всегда так делают! И говорю вам, я буду защищать восток Польши до самой своей смерти! Я не собираюсь отбегать на триста

миль назад, пока монголы будут убивать моих людей! Я буду защищаться, а если ты и твои

иностранцы сможете прийти вовремя, чтобы мне помочь, то я буду вечно вам благодарен.

Но если ты опоздаешь, то моли прощения у Бога, потому что больше тебе его никто не даст!

А затем мальчик промаршировал из комнаты, надувшись от собственной важности, а за ним и все мужчины из Мазовии. После непродолжительных раздумий, герцог Сандомира

также встал и последовал за ним и буквально за несколько минут зал опустел наполовину.

Ушли даже те дворяне из Малой Польши и окрестностей Кракова, которые давали клятву

лично герцогу Хенрику. Они вынуждены были принимать решение между тем, чтобы бросить

свои земли и людей или нарушить клятву, данную герцогу. И они приняли решение. И даже

многие из тех, кто остался в комнате, не чувствовали уверенности в своем решении.

80

- Ну что ж, - сказал герцог, - Похоже, нам придется сражаться без них. По крайней мере, численность моих и ваших людей, а также войско пана Конрада превосходит численность

войска всех ушедших.

Мне пришлось встать.

- Ваша Светлость, разве Вы не понимаете, что я не могу привести своих людей

в Легницу? Значительная часть моих людей находится на лодках на Висле. Я не могу перевезти

все эти лодки по суше до Одра. Их нужно использовать на востоке Польши или не использовать

вовсе! Самолеты также могут быть значительно более полезны, чем Вы думаете, но у нас есть

всего один аэропорт! И этот аэропорт расположен недалеко от Окойтца, который, в свою

очередь, расположен восточнее Легницы, и если он будет захвачен, то самолеты станут

бесполезны! Чтобы быстро перемещаться, моей пехоте нужны железные дороги. Мы построили

обширную сеть железных дорог вдоль Вислы и через Малопольские холмы – в области, которую должны защищать в первую очередь. Если мы одержим там победу, то западная

Польша будет в безопасности. Но железнодорожная сеть на западе Польши очень редкая, а во многих областях ее попросту нет. У нас не было времени, чтобы расширить ее там.

Мои люди не смогут эффективно сражаться на западе Польши!

- Конрад, и ты тоже?!

- Ваша Светлость, я не собираюсь Вас предавать, но как Вы не можете понять, как много

значит радио и железная дорога? Нам больше не требуется быть в одном и том же месте, чтобы

организовать совместные действия! Имея хорошую связь, мы можем действовать согласованно, находясь на расстоянии сотен миль друг от друга.

- Граф Конрад, я не понимаю, о чем ты говоришь. Но что я знаю точно, так это то, что каждый, кто мне верен, должен к началу марта присоединиться ко мне в Легнице!

С этими словами он встал и ушел, а военный совет никогда больше не собирался снова.

И вместо одной польской армии, возникло три. Одна – на востоке под командованием

герцога Болеслава, другая – на западе под командованием герцога Хенрика, а еще одна –

под моим командованием.

Еще до прихода монголов, мы оказались разделены на части.

81

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Было не так много времени для семейного счастья. Не сейчас, когда война может

начаться всего лишь через несколько недель. Францин приехала в Ад вместе со мной, но это

было только временно. Потом она будет продолжать жить в Трех Стенах, но только она так

не считает. Она себя видит женщиной стоящей за троном.

Однажды ночь в постели мы об этом спорили.

- Смотри, любовь моя. Три Стены это мой дом. Это место, где я обычно живу и работаю.

Это также моя самая большая производственная площадка, которая лучше всего защищена.

Ну и, кроме того, это самый глубокий тыл. Прежде чем монголы осмелятся напасть

на Три Стены, им придется уничтожить Восточные Ворота. Затем им придется захватить

огромную усадьбу пана Мешко, а также Ад или они будут иметь врагов в своем тылу. Также, прежде чем захватывать Три Стены, я бы им сначала посоветовал уничтожить Окойтц.

Это просто вопрос географии.

- Географии. Но не политики. Было бы лучше, если бы я была в Кракове. Там я могу

принести тебе пользу.

- Я не хочу, чтобы ты приносила мне какую-то пользу. Мне нужно, чтобы ты была жива.

Ты будешь иметь гораздо больше шансов остаться в живых, если останешься в Трех Стенах.

- Ты совершенно не видишь политические последствия данной ситуации.

- Мне наплевать на политику в текущей ситуации! Крепостные стены Кракова сделаны

из старого рыхлого кирпича. Их высота составляет всего три этажа, и они защищены всего

двумя десятками пушек. Знаете, что я получил сегодня в офис? Заказ от отцов Кракова

на немедленную поставку двухсот поворотных пушек! Им следовало разместить этот заказ

два года назад! Тогда бы он был исполнен! Сейчас я могу его исполнить только сняв пушки

со стен других городов, но я не буду этого делать!

- Видишь? Если бы ты понимал местную политику, то смог бы продать им пушки

вовремя, да?

- Это не значит, что я не хочу продавать им пушки! Я не заработал и пенса, продавая

оружие и доспехи! Просто город слаб и у людей в нем будет немного шансов, если их атакуют.

Ты поедешь в Три Стены. Я твой муж и ты будешь мне в этом подчиняться!

- А что случилось с тем, чтобы давать друг другу жить своей собственной жизнью?

- Я по-прежнему за это! Но ты должна быть жива, чтобы жить! А теперь заткнись

и иди спать. У меня есть другие вещи, о которых нужно беспокоиться.

- Что это за другие вещи, мой дорогой?

- Например, измена. Нет никакого способа, которым я мог бы подчиниться герцогу, и отступить к Легнице. Данное решение может разрушить полезность всего, что я сделал

до этого. Я должен ему повиноваться.

- Так. Это точно должно быть сделано?

- Абсолютно. Нет никакого способа этого избежать. Я бы хотел выполнять его приказы, а после войны я надеюсь остаться его вассалом, но его план сражения просто ужасен.

- Тогда, возможно, мне стоит поехать в Легницу?

- Нет! Ты не поедешь никуда, кроме Трех Стен. А утром я собираюсь в Окойтц.

- А почему ты едешь к Ламберту, который тебе больше не нравится?

- Я еду туда, чтобы к своей измене добавить заговор и присовокупить к этому

раздувание недовольства среди лояльных людей герцога. Я собираюсь отправить пароходы, чтобы удержать Вислу и, возможно, Буг и мне будет нужен самолет, чтобы патрулировать

местность и наблюдать за противником. Мальчики в Орлином Гнезде находятся под полным

контролем Ламберта, поэтому я должен его уговорить ко мне присоединится.

- И ты говоришь, что не занимаешься политикой?!

- Да, я этим не занимаюсь. И я вовсе не стремлюсь к завтрашней встрече.

82

Когда я приехал в Окойтц, Ламберт рассыпался в благодарностях.

- А, мой дорогой, Конрад! Как я рад тебя снова видеть! Надеюсь, что ты прибыл

в рамках своего ежемесячного визита. Я хочу, чтобы ты еще раз осмотрел нашу оборону.

Те старухи, которых ты послал обучать моих девушек тому, как защищать это место, кажется

понимают о чем говорят, но ведь защита это мужское дело не так ли?

- Буду счастлив, осмотреть вашу защиту, мой господин, но есть еще один вопрос, который нам необходимо обсудить.

- Что это еще за "мой господин"? Я думал, мы договорились, что будем относиться друг

к другу как равные, и даже как братья!

- Сожалею, Ламберт. Полагаю это просто привычка.

- Хорошо! А что за еще один вопрос?

- Измена.

- Собачья кровь! Чья?

- Моя. А может быть и ваша.

- Что, черт возьми, ты говоришь?

- Я говорю о плане войны герцога. Вы были на военном совете. Вы видели, что случилось и вы слышали, что я сказал. Он по-прежнему собирается идти. Если я

последую плану герцога, то все, что я здесь сделал пропадет впустую. Польша падет

и большинство из нас, включая герцога, скорее всего, будут убиты. Я собираюсь

его ослушаться.

- Вижу. Но ты всегда был связан с высшими силами.

- Что ты имеешь ввиду? – спросил я.

- Пресвитера Иоанна, конечно! Я давно понял, кто тебя сюда послал. Конечно же, это был величайший христианский король пресвитер Иоанн!

О, Боже! Ламберт рассказывал мне эту фантазию девять лет назад, но не упоминал о ней

с тех пор, поэтому я надеялся, что он об этом забыл. Тем не менее, моя клятва отцу Игнацию

все еще оставалась в силе, поэтому я не мог рассказать ему правду.

- Ты молчишь, - продолжил Ламберт, - Ну, я понимаю твои проблемы и данную тобою

клятву молчания. Но я отвечу на подразумеваемый тобою вопрос и скажу, что твой долг перед

королем имеет приоритет перед более поздней клятвой, данной герцогу, так что с точки зрения

моральных соображений ты в полной безопасности. Что же касается практической точки

зрения, ну что ж, если твоя стратегия сработает, а герцог совершит ошибку, то ты будешь

героем, и он почти ничего не сможет с тобой сделать. Если же стратегия герцога будет

правильно, а твоя - ошибочной, тогда, скорее всего, ты погибнешь на поле боя, и он снова

ничего не сможет тебе сделать. На первый взгляд, твоя измена выглядит безопасной.

Безопасно, как на кладбище, подумал я.

- Спасибо. Но я пришел сюда не для моральной поддержки. Я пришел сюда

за физической помощью. Моим лодкам понадобятся твои самолеты, чтобы показать им, где концентрируется враг. Могу я в этом рассчитывать на твою помощь, хотя это и будет

выглядеть как измена с вашей стороны?

- Можешь рассчитывать на помощь - мою и мальчиков из Орлиного Гнезда. Можешь

быть уверен, что мы будем там! Но как я этим изменю герцогу? Я клялся, что буду присылать

ему определенное количество рыцарей тогда, когда он того потребует. Я это сделаю, поскольку

сейчас у меня даже больше людей, чем того требует моя клятва, несмотря на потерю

тех рыцарей, которые служили барону Ярославу и теперь служат тебе. По правде говоря, с тех пор как ты вооружаешь всех моих рыцарей, оруженосцев и баронов, то все, что я должен

делать – обучать их и обеспечивать их лошадьми, и за последние шесть лет я смог удвоить

число рыцарей, которые мне служат. Так что, как ты можешь видеть, я был достаточно мудр, принимая твое предложение. И хотя моя клятва этого не требует, я сказал ему, что мы будем

наблюдать за врагом с воздуха и сообщать о его передвижениях, и я тоже это буду делать.

Если мы будем сообщать на твои лодки то же самое, что и герцогу, то какая в этом измена?

Делать это просто разумно. В конце концов, все мы боремся с одним и тем же врагом!

83

- Вы облегчили мои беспокойства, Ламберт.

- Ну, если ты так считаешь. Что касается меня, то я не могу себе даже представить, как ты мог подумать, что я поступлю по-другому! Итак, посмотрим мои оборонительные

сооружения? А потом, ты должен поужинать со мной и моей дочерью, и ты увидишь, чего ты лишился!

84

ИЗ ДНЕВНИКА ТАДАОСА КОЛПИНСКИ

В последнюю неделю февраля лед на Висле потрескался, но не сошел. Обычно

он плывет вниз по течению и застревает в каком-нибудь узком месте, затем там наслаивается

еще больше льда, а потом, как той ночью, которая была похожа на Ад для язычников, снова становиться холодно и все промерзает.

У нас на реке было три лодки, загруженных бомбами, которые были новым средством, в эффективности которого я не был до конца уверен. Бомбы представляли собой большие

железные бочки, наполненные порохом и балластом, поэтому они едва тонули. На одной

из их сторон был предохранитель с замедлителем, и идея состояла в том, что когда

вы подходили к скоплению льда, вы поджигали запал, завинчивали крышку и выбрасывали

бомбу за борт прежде, чем она взрывалась вам прямо в лицо. Она должна была плыть

по течению к скоплению льда, в то время как вы на полных парах должны были направляться

в обратную сторону.

Иногда это работало. Иногда бомба проплывала слишком далеко или недостаточно

далеко. А однажды бомба взорвалась вместе со всей чертовой лодкой.

По крайней мере, я думаю, что произошло именно это, поскольку никто с "Гордости

Бытома" (Примечание: Бытом/Bytom - город в Польше) не выжил, чтобы рассказать нам о том, что случилось. Мы лишь услышали взрыв в районе изгиба реки, а затем моя собственная

"Четрова Хреновина" (Примечание: В оригинале "Muddling Through") приплыла туда, так что

там не слишком много осталось. Должно быть, вместе с первой бочкой на той лодке взорвались

и все остальные.

Но все же, мы продолжали проталкивать лед вниз по течению реки, и сзади нас, его приплывало уже не так много. После того, как мы прошли Краков, я отдал приказ другим

лодкам, чтобы они патрулировали реку там, где она была очищена ото льда. Лодки без каких-либо проблем пришли к нам, и каждая была загружена шестью боевыми телегами и полным

отрядом воинов.

Потом мы продолжили взрывать лед к северу от Хотспура, и при этом время от времени

обстреливали монгольские патрули, до тех пор, пока не дошли до Буга. Он был полностью

покрыт льдом, и мы ничего не могли с этим поделать. У нас закончились бомбы, да и в принципе не было никакого способа, которым мы могли бы подняться вверх по течению.

Я надеялся, что, может быть, удастся сохранить три дюжины бомб еще для одного дела, которое я задумал, но теперь, после потери "Гордости Бытома" и всего остального, я не видел

никакого способа, как это можно сделать. Мы не могли подняться до Дунайца, поэтому

вся Польша к западу от Вислы оставалась открытой для врага.

Но, черт побери, мы сделали все, что могли! Что еще мы могли сделать?!

Другие лодки собрались в большие патрули, а мы развернулись назад, чтобы забрать

наши войска из Восточных Ворот. Это потребовало много времени. Устав требовал от нас, чтобы мы останавливались и переправляли беженцев через реку каждый раз, когда нам

не нужно было сражаться и мы должны были останавливаться и переправлять через реку Бог

знает сколько тысяч людей.

При хорошей погоде, самолеты могли летать и сообщать нам о беженцах и монгольских

патрулях. У них были эти большие стрелы с прикрепленной на них длиной красной лентой, и они сбрасывали их прямо нам на палубу. Они крепко втыкались в дерево, и было

удивительно, что они еще никого не убили. А в наконечнике стрелы было спрятано сообщение, которое почти всегда оказывалось правильным. Эти "летающие мальчики" знали свое дело.

В двух местах реки, мы обнаружили два парома, которые поставили себе на службу

и послали к черту их владельцев. Оба они были на длинной веревке - того типа, который

много лет назад изобрел граф Конрад. В обоих местах я высадил на берег двух моих мужчин, поскольку нельзя было надеяться на то, что гражданские просто не сбегут. Никто из этих

мужчин не выжил. Они выполняли свою работу до тех пор, пока не были убиты. Позвольте

назвать их имена. Это были Иван Торунски и его брат Владислав, а также Джон Собински

и Влад Черник. Все они были хорошими людьми.

85

И это было все, что мы могли сделать для беженцев. Перевезти их через реку и дать им

карту, показывающую, где находятся они, а где - ближайшее место, чтобы укрыться. Может

быть, кому-то из них это спасло жизнь.

Мы долгие годы рассказывали людям, что к первому февраля все мирное население

должно быть эвакуировано, раздавали листовки и писали статьи в журнале, но дураки

не сдвинуться с места, пока не запахнет жаренным и половина из них уже будет мертва. Но вы

не можете позволить детям умереть только потому, что их родители - идиоты! И вдобавок

ко всему, половина идиотов хотели, чтобы мы переправили их коров, хотя нам едва хватало

мест для людей! Но доктрина заключалась в том, чтобы оставлять животных монголам для еды, поскольку, если они не смогут получить животных, то будут есть людей!

Наши собственные люди были эвакуированы оттуда задолго до этого. Таверны и склады

были закрыты, за исключением размещенных там радиопередатчиков. Барон призвал

добровольцев, которые могли бы взять с собой радио, уйти вперед и сообщать нам

о передвижениях врага. Почти все эти люди, половина из которых были женщины, до конца оставались на своих постах. Иногда они успевали сообщить несколько последних

слов, иногда - нет. Обычно мы узнавали о том, что местность захвачена в тот момент, когда радио взлетало в воздух.

Когда мы добрались до Восточных Ворот, граф Конрад уже ждал нас там.

86

ИЗ ДНЕВНИКА КОНРАДА СТАРГАРДА

Кажется, что в последний день февраля мы были готовы. Мы должны были выступить

в поход на рассвете. Для новых солдат не стали проводить выпускную церемонию, которая

была у всех остальных учащихся. Просто не было способа, которым мы могли бы устроить

бдение на холме для такого количества мужчин. В зимнее время, эффект гало не слишком

частое явление, да и в любом случае, эти люди не были рыцарями. Пройдя всего лишь

четырехмесячное обучение, которое включало в себя только физическую подготовку, они просто были не готовы к рыцарству.

Но каждый из них был в доспехах и вооружен и, вдобавок, знал, как использовать

это оружие. Их оборудование было проверено сотни раз, равно как и содержимое их боевых

повозок. В каждой тележке были запасные части, спальные принадлежности, еда на месяц

и тонна боеприпасов.

После обеда, люди начали обращаться ко мне с множеством срочных проблем, пытаясь

решить вопросы, которые должны быть решены раньше или вопросы, которые не требовали

моих знаний и участия. Думаю, что все остальные были такими же нервными, как и я, и им хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Ну, мне тоже этого хотелось, но все это

никак не получалось. Поэтому я просто рычал на людей.

И в этот самый момент мне нанесли неожиданный визит два священника. Они говорили

на итальянском и латыни. Я говорил на польском и современном английском. Я так и не понял, как они меня нашли, но я пригласил их в приемную и отправил гонца за отцом Томасом

Аквинским. Может быть, он поможет мне понять, что они хотят.

После того, как они задали мне пятнадцать примитивных вопросов, я был уже готов

начать ковырять дырки в своем столе. И в этот момент зашел отец Томас.

…

Примечание: Скорее всего, используемая мною версия исходного текста главы

на английском языке является незаконченной, т.к. повествование обрывается в ходе своего

развития. Но я не смог найти другую версию данного текста.

87

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Я побежал в подпалубные помещения и сказал Петру приказать ближайшему десятку

лодок присоединиться к веселью. Мы могли просто плавать вверх и вниз, собрав все, что мы

имели, кроме огнеметов, которые должны быть зарезервированы для мостов.

Сделав это, я открыл люк, чтобы вернуться на палубу. Тут же в меня полетел десяток

монгольских стрел! Четыре застряли в моих доспехах и, к тому времени, когда я их вытащил, в меня попали еще две. Но я не был ранен. Доспехи действительно работали! Поэтому я

проигнорировал стрелы и поспешил дальше.

Стоящие на палубе мужчины выглядели как подушечка для иголок и их это забавляло.

Палуба вокруг них была так заполнена стрелами, что вы не могли сделать и шага, не сломав

одну из них. Тадаос держал лодку в нескольких десятках ярдах от берега, позволяя им

нас обстреливать, но будучи уверенным, что мы не промажем!

Я видел, как упал воин, со стрелой в своей смотровой щели; а другой воин занял его

место у орудия, прежде чем первый упал на пол. Но медики тут же поспешили туда, и от меня

не требовалось никакой помощи. Мужчины, подносящие амуницию, двигались скользящими

движениями, которые ломали стрелы, поэтому им не нужно было на них наступать.

Шум стоял оглушительный. Обе картечницы по правому борту стреляли не переставая, выпуская почти шестьсот выстрелов в минуту в сплошную массу монгольских войск.

Эти железные шары имели баллистику пули карабина. Когда они попадали в человека, они его

ранили или убивали вне зависимости от того, был он в доспехах или без них. Я не видел

возможности, чтобы хоть одна из пуль могла промазать при стрельбе в эту скученную массу.

Борта лодки были в два с половиной этажа в высоту и имели гладкую поверхность, поэтому они не смогли бы подняться. Но я видел, что монголы пытаются попасть внутрь, зацепившись за гребное колесо. Я выхватил свой меч, но, прежде чем я успел ударить, монгол

был убит одной из летящих в нас стрел. Его тело продолжало подниматься из воды

и возвращаться в нее обратно. Я послал гонца, чтобы мне прислали десяток человек с пиками

для того, чтобы охранять задние перила и, пока они не пришли, охранял их сам.

Халманы стреляли на большое расстояние и Тадаос лично наводил один из них, смеясь

и крича каждый раз, когда над массой монголов взрывался один из снарядов. Это была хорошая

стрельба и хорошее заряжание, поскольку заряжающий должен был установить предохранитель

таким образом, чтобы снаряд взорвался прямо над головами врага. Слишком высоко

или слишком низко и большая часть эффекта будет потеряна. Миллионы зарядов, израсходованных в процессе обучения, приносили дивиденды. Монголы умирали как скот

на бойне.

У артиллеристов команды солдат с нашей лодки было три десятка своих собственных

поворотных пушек, установленных на палубе, которые они добавили к радостной бойне.

Их пули были гораздо более мощными, чем у картечниц. Мы могли видеть, как убитые одной

пулей падали вниз трое или четверо всадников!

Я слышал, что в современной войне выпускается четверть миллиона пуль на каждого

убитого человека. В среднем у нас все было гораздо лучше! На самом деле, я не видел, чтобы

кто-нибудь вообще промазал!

И все, что мы делали, вскоре умножилось на двенадцать, поскольку мужчины на других

лодках не стали вести себя как старые девы!

88

Любая здравомыслящая армия убежала бы от нас, но эти люди были не в своем уме.

Современная армия, возможно, закопалась бы в землю, но это не приходило в голову

этим всадникам и, если повезет, то никогда и не придет.

Могу себе представить, что находящиеся в задних рядах монгольские командиры

слышали о резне и не верили в это! Могу себе представить, как они одного за другим посылали

вперед наблюдателей и из них никто не возвращался. Или, еще лучше, чтобы проверить, что там шумит, шли вперед и умирали сами! И это было бы желательно, поскольку наши

артиллеристы всегда обращали внимание на тех, кто носил яркую одежду или вел себя так, как

будто он отдавал приказы. Кроме заряжающего, каждый артиллерист имел наблюдателя, чья

работа заключалась в том, чтобы находить хорошие цели, а шлем артиллериста имел

направленные назад "уши", чтобы он мог слышать, что ему кричат.

Через несколько миль, мы начали обгонять монголов, поэтому Тадаос развернул лодку, и мы пошли вверх по течению, чтобы устроить еще немного радостного беспорядка.

Пехотинцы быстро перемонтировали свои поворотные пушки на левый борт и перезарядили их.

В левой части перил торчало такое количество стрел, что, прежде чем артиллеристы

смогли установить свои пушки, им сначала потребовалось достать свои топоры и очистить

орудийные порты! Люди на картечницах левого борта, которые, до этого момента, умирали

от разочарования, приготовились получить свою долю развлечений.

RB7 "Неуязвимый" спустился ниже по течению, идя вплотную за RB12 "Невыносимый", поэтому мы должны были оставаться от них немного дальше и постараться не наделать

в них дырок.

Солнце поднялось уже высоко и сейчас светило нам прямо в глаза, но в данный момент, нам не нужно было стрелять точно - нам было нужно просто стрелять! Даже на ста ярдах

мы вряд ли могли промахнуться мимо такой массы вражеских войск.

Я подошел к правому борту и его осмотрел. Поскольку он был всего лишь обшит

листовым металлом поверх дерева, то в корабельную броню воткнулось тысячи стрел.

Но, думаю, что мы правильно сделали, что обшили борта металлом, поскольку ни одна из стрел

не пробила борт насквозь.

На противоположном берегу, люди на стенах Сандомира махали нам, подбадривая нас.

Но глазея по сторонам я не делаю свою работу. Я уже развернулся, собираясь спуститься

в комнату управления, когда над нами пролетел самолет. В палубу воткнулась одна из больших

стрел для доставки сообщений. Я лично поднял ее и помахал пилоту.

Он покачал крыльями и улетел.

Спустившись вниз, я прочитал сообщение.

- Очинь харашо! – прочитал я, - Но ани делоют мост в семи милях ниже по тичению

реки. Ваш Ламберт"

Ну что ж, граф Ламберт наконец-то научился читать и писать! Жаль только что при этом

он допускает немного ошибок.

Я проверил ситуационную доску (Примечание: Дословный перевод выражения "situation board") и выяснил, что у нас нет лодок между Сецеховым и Сандомиром.

Необходимо было быть там, но никто рядом не хотел упустить происходящие здесь

события. Я послал сообщение Тадаосу, чтобы он снова развернул лодку по течению

и радировал на RB17 "Призрак Святого Иосифа", чтобы он следовал за нами.

RB21 "Калипсо" сообщил, что с самолета была замечена еще одна концентрация

монголов к западу от Бжеско и они хотят вернуться назад, чтобы проверить сведения.

Поскольку у нас были самолеты, то нам не нужно было постоянно следить за прорывами

монголов с лодок. Я дал разрешение.

89

Когда мы спустились по реке, сразу же стало понятно, что видел Ламберт. Вдоль берега

была вытянута длинная линия маленьких лодок, которые были связаны вместе - борт к борту, а на них веревками были закреплены бревна, чтобы сформировать проезжую часть.

Предполагалось, что все лодки на западном берегу должны быть уничтожены, но как видно

этого не было сделано. После окончания постройки, они развернули бы этот понтонный мост

поперек течения и закрепили бы его на противоположном берегу. По крайней мере, так выглядел их план.

Я позвал капитана Тарга, который командовал имевшейся на борту группой солдат.

- Мне нужны три взвода с топорами, - сказал я.

- Хорошо, пан. Ребята там внизу, ищут, чем бы заняться. Им скучно сидеть и ничего

не делать, в то время как остальные развлекаются, - сказал он, ухмыляясь.

- Жизнь та еще сволочь. Утяжелите нос и ты знаешь, что делать дальше (Примечание: В оригинале - "Bow landing, you know the drill"). И переместите на нос нескольких

из артиллеристов.

- Так точно, пан.

Петр отправил сообщение на RB17 "Призрак Святого Иосифа", чтобы они были готовы

захватить половину моста на правом берегу (Примечание: В оригинале - "downstream half of the bridge").

Я подошел к Тадаосу, который вытаскивал из палубы монгольские стрелы

и складывал их.

- Большинство из них достаточно длинные, чтобы я мог ими стрелять, - сказал он, -

Полагаю, Вы хотите, чтобы мы разогрели огнемет.

- Нет, мы сделаем это одними топорами, - сказал я, - Мы сделаем один проход, чтобы его

смягчить, а затем высадим некоторое количество войск в его центре и обеспечим им

прикрытие, пока будем идти вверх по течению. "Призрак" возьмет на себя первую половину.

- Вы точно в этом уверены, пан? Думаю сейчас самое время для огнеметов.

- Но немного поздно, чтобы что-то менять. Я уже отдал приказ "Призраку".

- Как скажете, пан.

Прошлым летом мы уже отрабатывали этот маневр, но сейчас большинство экипажа

были новичками. Его изучали рыцари и этого должно быть достаточно.

Мы пошли на них с эскортом, сидящим прямо у нас на хвосте. Эта куча монголов

не открывала огонь, думаю, в основном, потому что они не считали нас слишком серьезной

угрозой, пока мы сами не открыли огонь. Но потом для них стало уже слишком поздно.

Берег реки был в двадцати ярдах от опор (Примечание: Не уверен точно, от чего именно

он был в двадцати ярдах – в оригинале - "shore") и в этом месте довольно высок, выше, чем борта лодки, но, на самом деле, не слишком много монголов пытались стрелять в нас

сверху. Некоторые из них пытались обогнать нас и шли довольно медленно, но не слишком.

Так что там было не слишком много работы для "Призрака".

Мы совершили разворот на 180 градусов и направились к середине реки. Конечно же, выступать в роли администратора почти также скучно, как сидеть внизу и ожидать, когда

что-нибудь случиться. Когда мы приблизились к нашей точке невозврата, то я спросил себя

"Какого черта?!" и побежал вниз, чтобы присоединится к десанту. Прошло уже несколько лет, с тех пор как мне довелось помахать мечом в свое удовольствие, а звание имеет свои

привилегии.

Перед тем, как подойти к капитану Таргу, я надел ремешок меча на свою руку.

- У вас найдется место еще для одного человека? – спросил я.

- Для одного - всегда найдется! Или для восьмидесяти, если быть точным.

- Вижу. Все шесть отрядов, да?

- Ну, я оставил наверху стрелков, но у них так мало боеприпасов, что им не нужны

заряжающие или корректировщики. Они справятся сами, поскольку у них все равно

нет достаточного количества боеприпасов чтобы вести быструю стрельбу.

- Но ведь в ваших телегах были стандартные тридцать шесть тысяч патронов, - сказал я.

90

- Может быть даже несколько больше, пан, но нам пришлось чертовски много стрелять.

Сейчас у нас осталось не более чем по тысяче выстрелов на пушку, да и то, если считать запасы

на лодках.

- Я не думал, что расход будет таким высоким. Нам следует запасать большее

количество боеприпасов.

- Зачем, пан? Мы бы все равно не смогли найти им лучшее применение! Когда каждым

выстрелом ты убиваешь от одного до трех врагов, то боеприпасы используются именно

для того, для чего были сделаны!

Прежде чем я успел ответить, лодка коснулась берега, и передний пандус упал вперед.

Мы вывалились наружу и оказались по колено в замерзшей грязи. Во всей этой одежде

на гусином пуху и происходящими вокруг волнующими событиями, я совсем забыл, как холодно снаружи. Мы начали рубить лодки, веревки и всех монголов, которые подавали

признаки жизни.

Расположенные над нами пушки были готовы открыть заградительный огонь, но этого

не потребовалось. Те немногие враги, кто убежали за холм, продолжали бежать дальше.

Капитан и я находились в конце группы десанта, и для нас уже не осталось работы, когда

мы сошли на берег, поэтому мы медленно шли вдоль берега, держась напротив гребного колеса

лодки. Идущие впереди нас двести мужчин рубили все в зубочистки и гамбургеры.

Один из солдат сзади нас остановился, чтобы срезать кошелек с одного из мертвых

монголов и это разозлило капитана Тарга.

- Эй, засранец! Помнишь доктрину? Мы не собираем добычу, пока битва не закончилась!

В общем-то, он, конечно, был прав. Бесчисленное множество средневековых сражений

было проиграно потому, что войска начинали грабить, вместо того, чтобы стоять в строю.

У нас действовало правило, что мы не грабили, пока идет бой, а после боя, все награбленное

делилось поровну, вне зависимости от того, кто грабил. Но, черт побери, сначала вы должны

были победить!

Но прямо сейчас не было никакого противостоящего нам врага и нам действительно

больше нечего было делать.

- Капитан, возможно он прав. Выделите взвод, чтобы собрать у монголов кошельки.

Скажите, чтобы они не возились с оружием и украшениями, но давайте посмотрим, что мы

получим, - сказал я.

- Будет сделано, пан! Только синий взвод! Начать обыск! Только кошельки! Передать

команду!

Пока он отдавал приказы, я сам подобрал один из кошельков. Он был полон серебра

и золота, почти что поровну и весил должно быть четыре фунта! Должно быть, в нем было все, что этому ублюдку удалось украсть за три года грабежей в России! Тем не менее, в некотором

роде это имело смысл. Во время грабежа он вынужден был носить с собой всю добычу.

И это не было похоже на банк, в котором вы могли бы хранить свою добычу.

Сделаем несколько грубых подсчетов: сегодня утром мы убили полмиллиона монголов!

Если каждый из них имел с собой два фунта золота, то это будет… ну хорошо, будем считать, что курс обмена серебра на золото составляет пятьдесят к одному, и шесть к одному для цинка

на серебро, то это будет… больше, чем я могу посчитать в уме. Но возможно, мне не стоит

так беспокоиться об обесценении валюты. Если бы мы не предприняли что-то, то вскоре

увидели бы еще одну выдающуюся инфляцию!

Размышляя об этом, я собрал еще восемь кошельков, а потом ад пришел получить

свою плату.

91

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Едва это случилось, я увидел свою ошибку. Берег реки был выше, чем наша лодка

и наши артиллеристы не могли видеть, что на нем происходит. Они не видели

приближающуюся орду, пока она не оказалась прямо над нами. Я должен был поставить там

наблюдателей. В дополнение к нашим проблемам, в то время как наши шлемы предоставляли

эффективную защиту, но в них вы не могли наклонить голову назад. Шлем и забрало

зажимались в кольцо вокруг воротника груди и спинных пластин. Шлем мог поворачиваться

в стороны, но не вверх и вниз. Единственным способом посмотреть вверх было наклонить

все ваше тело. Ну и в любом случае, большинство людей редко смотрят вверх.

Думаю, что причина того, что мы все не были убиты, была в том, что монголы

остановились вверху берега, чтобы выпустить стрелы. Это привлекло наше внимание.

Потом я получил стрелу в глаз.

Я отпрянул, роняя золото и серебро, которое взял с собой и, споткнувшись об обломки

понтонного моста, повалился в мерзлую грязь. Мгновение я не мог понять, что произошло, кроме того, я не мог видеть своим правым глазом, а видимость левым глазом была размыта.

Боль пришла чуть позже.

Я изо всех сил пытался встать, но снова падал в скользкие обломки. Я слышал вокруг

себя крики и борьбу, стрельбу картечниц и поворотных пушек, но не мог найти способ

подняться. Я сломал проклятую стрелу и смог видеть своим левым глазом, и я догадался, что

мне мешало видеть древко.

Я лежал на левом боку, когда меня вдруг окружили ноги и обувь. Но они не были одеты

в военные мундиры! Я попытался встать, когда что-то невидимое в меня врезалось, снова

опрокинув меня в глубокую воду и грязь. Я нащупал свой пистолет, поднял его и прицелился

в огромную золотую пряжку ремня в ярде от меня. Пистолет выстрелил, но из-за скользкой

грязи и всего остального, он вылетел из моей руки. В любом случае, у меня не было времени, чтобы его перезарядить.

Кто-то врезался мне в бок, и мы кучей повалились вниз. Мне удалось достать мой меч, который все еще был привязан к моему запястью, перевернуться на колени и ткнуть в пах

кого-то в красных штанах. Он упал, но я получил еще один удар по затылку. И хотя шлем

ограничивал видимость, он уверенно меня защищал! Не знаю, сколько раз спасло мне жизнь

кольцо вокруг моего воротника.

Затем я услышал боевой клич! Я увидел, как одновременно спустились три пары

красных штанов, а затем я неожиданно был поднят в воздух сильными руками, схватившими

меня за каждую из моих подмышек.

- Можете идти, пан?

Это был капитан Тарг.

- Думаю да. Как идет сражение?

- Время для стратегического отступления, пан. Или, невоенным языком, бежим отсюда!

- Хорошо. Но не оставляй позади никого из наших людей! Даже если ты знаешь, что они мертвы!

- Так точно, пан! Стандартная доктрина! Отступаем к лодке! Не бросаем наших людей!

Забираем с собой убитых! Передать дальше по строю!

Расположившиеся над нами артиллеристы удерживали большую часть врагов от того, чтобы к нам приблизится, но они ничего не могли поделать с теми, кто уже был возле нас.

Мы находились под постоянным давлением, чтобы образовать любое подобие линии, а в этой

чертовой грязи сабля имела преимущество перед рапирой. Мы просто не имели достаточное

количество места для выпада!

К счастью, у большинства из наших мужчин были топоры, а у меня был

мой меч. Серьезные проблемы были только у капитана и его рыцарей.

92

Даже с одним глазом, я все еще принимал участие в сражении. Думаю, что я убил

с полдюжины этих ублюдков, получив с десяток ударов, которые убили бы меня, если бы

я носил меньше доспехов. Конечно же, доспехи превратились в хлам, но оно того стоило.

Через несколько минут мы сражались уже не в грязи. Мы сражались, стоя на вражеских

трупах, и это была коварная опора. Монгольские сабли отскакивали от наших доспехов, но многие из них были вооружены копьями, которые имели длинный тонкий треугольный

наконечник, и это оружие было для нас убийственно! Если враги, наносили удар разбежавшись, или бросали его с короткого расстояния, то копье могло пробить доспехи, и причиной

большинства наших серьезных потерь было именно это оружие.

Тем не менее, дисциплина и тренировки сделали свое дело. Наш строй сомкнулся, наши мертвые и раненные были перенесены на борт и вскоре мы оказали в безопасности.

Я оставался на берегу до самого последнего человека и был бы последним, если бы не капитан.

- Это моя честь, пан. Это мой отряд и я буду последним ушедшим человеком!

Он это заслужил, поэтому я взобрался на борт и позволил ему последовать за собой.

Как только Тадаос отчалил от берега, медик затащил меня внутрь и я был последним

человеком, которому срочно был необходим лазарет, хотя и хотел видеть, что происходит

наверху. Медики не имеют никакого уважения к пожеланиям раненного. Они все курицы-наседки, которые убеждены, что знают, что будет лучше всего для их пациентов.

Он стащил мой шлем и, глядя на мой правый глаз, зацокал языком.

- Я его потерял? – спросил я.

- Нет, пан. Стрела не попала в глазное яблоко. Но она застряла в кости немного правее.

Думаю, что останется шрам, но вы сможете снова видеть. Вы счастливчик.

- Да, если стрела действительно прошла мимо, то я чертов везунчик!

- Это так, пан.

- Ну что ж, открой этот хирургический набор. Извлеки наконечник стрелы, промой рану

и зашей ее! Тебя вообще чему-то научили в медицинской школе?

- Раньше я никогда не зашивал глаз, пан. На самом деле, я никогда не зашивал ничего, кроме мертвых животных во время обучения.

- Ну, парень, это твой шанс, чтобы научиться! Во-первых, вымой руки в "белой молнии", а затем, как можно лучше промой рану.

- Да, пан.

Спустя некоторое время, я спросил:

- Сделал, что я сказал? А теперь возьми клещи из своего набора инструментов и вытащи

стрелу. Лучше, если ты кого-нибудь попросишь держать мою голову. Будет больно, и я могу

дернуться.

- Да, пан? Никогда!

- Я сказал, позови кого-нибудь и перестань вести себя так, как будто я Бог! Это приказ!

- Да, пан! Вы не Бог. Эй, Лежек! Иди сюда! Держи его голову!

- Теперь клещи, - сказал я.

Не знаю, кричал я или нет, но я увидел самое невероятно зрелище и, думаю, что на некоторое время потерял сознание.

- Я достал его, - сказал он, держа окровавленный наконечник так, чтобы я мог его видеть

своим здоровым глазом.

Правый глаз все еще не видел.

- Хорошо. Выкинь его. Мне не нужны такие сувениры. А теперь возьми пинцет и поищи

в ране осколки кости или другие инородные тела.

На этот раз я совершенно точно закричал. Ни разу не весело чувствовать, как кто-то

копается в твоей голове без анестезии!

93

Но он с толком использовал время и вроде бы достал несколько каких-то кусочков.

Я хотел ему сказать, чтобы он оставил там несколько частей черепа, но потом передумал.

Я не мог видеть, что там происходит и поэтому мне пришлось полагаться на мнение ребенка.

- Думаю, что все, пан.

- Слава Богу! А теперь снова очисти все белой молнией. Налей ее прямо в рану.

Сейчас эта область онемела, и я не кричал. Понимаете, мне бы хотелось, но я сдержался.

- Хорошо. А теперь возьми свою стерильную иглу и зашей рану. Делай красивые

и аккуратные стежки, потому что, если моей жене не понравится твоя работа, то она сделает

твою жизнь невыносимой. Ты уж мне поверь. Я знаю эту женщину.

- Да, пан. Постарайтесь так сильно не морщиться. Мне трудно выровнять края.

- Я постараюсь.

Он сделал девять стежков. Я считал.

- Вот и все, пан.

- Хорошо. Теперь перевяжи там все, поместив рядом с раной немного торфяного мха.

- Да, пан.

- Без лейкопластыря, повязку нужно удерживать, обернув ее вокруг моей головы

и под подбородком.

Когда все было закончено, я сел.

- Ну что же, хорошая работа, я надеюсь. Спасибо тебе, а теперь тебе лучше оглядеться

вокруг и помочь другим раненым.

Он оглядел комнату.

- Нет, пан. Думаю, что хирурги уже обо всех позаботились.

- Хирурги! - закричал я, - Тогда кто, черт возьми, такой ты?

- Я, пан? Я помощник санитара.

- Тогда почему, черт возьми, ты делаешь операцию на моей голове?

- Но Вы мне приказали, пан! Это был прямой приказ от моего командира! Что я

должен был делать? Ослушаться Вас?

- Тогда откуда у тебя хирургический комплект?

- Ну, у них на складах было несколько лишних и они, на всякий случай, отдали их

некоторым санитарам.

- Они просто передали его тебе?

- Да, пан. Приятно знать для чего используются некоторые из этих инструментов.

Я выяснил, что не могу носить поверх повязки свой подшлемник, но я могу надеть шлем.

Перед тем, как я покинул лазарет, ко мне подошел главный хирург и я увидел, что его

доспехи были пробиты в десятке мест.

Как я мог видеть по знакам различия, а также потому, что он был вооружен булавой, а не мечом, человек, стоящий рядом с главным хирургом, был капелланом отряда. В любой

современной армии, обе этих должности имели бы нестроевой статус, но в нашей армии, каждый человек был воином. Кроме того, что он выполнял свои медицинские обязанности, пан Мажински был знаменосцем оранжевого взвода.

- Список потерь, пан, - сказал он.

Я посмотрел список. Одиннадцать убитых. Двадцать тяжелораненых и это не считая

меня. Пятьдесят один легкораненый. Если бы я принял предложение Тадаоса и использовал бы

огнеметы, то все эти люди сейчас были бы живы и здоровы.

- Извините за случай с санитаром, пан. Я наблюдал за ним, когда он работал с Вами, но на операционном столе передо мной лежал человек с проникающей раной в груди и я думал, что смогу его спасти. А санитар был неплохо подготовлен и хорошо сделал работу.

- Ну что ж, передайте санитару мои извинения. А тот человек с раной в груди, ты смог

его спасти?

- Нет…

94

Я заглянул в центр контроля борьбы с монголами (Примечание: Буквально в тексте

"Tartar Control"). В бою под Бжеско сейчас было три лодки, и продолжалась битва

при Сандомире и десяток находящихся там лодок продолжали разделывать монголов.

Но это был не тот же самый десяток. У той группы закончились боеприпасы, и они

возвращались назад в Восточные Ворота для перевооружения. Я знал, сколько у нас там

припасов и понимал, что этого будет недостаточно.

В некоторых исторических книгах, которые я читал, когда был мальчиком, говорилось, что армия монголов имела численность в миллион человек. В других говорилось, что это

невозможно, поскольку возможности логистики того времени не могли обеспечивать более

пятидесяти тысяч. Но если та оценка, которую сделал я, а также те, которые я получил

от других лодок, были хотя бы приблизительно правильны, то только за первое утро вторжения, мы убили более полумиллиона монголов!

Более того, они не высказали никаких признаков беспокойства! В любом случае, численность врагов была значительно выше, чем я предполагал, так что я начал опасаться, что значительно недооценил количество требуемых боеприпасов.

С другой стороны, они не показывали никакого тактического мастерства, которым

они были так знамениты и которого я боялся. Убивать их было проще, чем тупых животных.

Не то, чтобы мы ожидали, что они будут такими дураками.

Но некоторые из моих действий также были откровенно дурацкими и моей

обязанностью было проследить, чтобы сделанные мною дурацкие ошибки более

не повторились.

RB1. ВСЕМ ОТРЯДАМ. МЫ АТАКОВАЛИ ВРАГА В РУКОПАШНОМ БОЮ

И УЗНАЛИ СЛЕДУЮЩЕЕ:

1. КОГДА

ПАТРУЛИРУЕТЕ

БЕРЕГ

РЕКИ

ПЕШКОМ,

РАЗМЕЩАЙТЕ

НАБЛЮДАТЕЛЕЙ НА ВОЗВЫШЕННОСТЯХ НА БЕРЕГУ, ЧТОБЫ ОТСЛЕЖИВАТЬ

НАЧАЛО КОНТРАТАКИ.

2. РУЧНОЕ ОРУЖИЕ ВРАГА ОКАЗАЛОСЬ ВО МНОГОМ НЕЭФФЕКТИВНЫМ, КРОМЕ

КОПИЙ

С ДЛИННЫМ

ТОНКИМ

ТРЕУГОЛЬНЫМ

НАКОНЕЧНИКОМ.

ЭТО ОРУЖИЕ МОЖЕТ ПРОБИТЬ НАШУ БРОНЮ, КОГДА ИМ БЬЮТ С РАЗБЕГА

ИЛИ БРОСАЮТ.

3. ПРИ СХВАТКАХ В РЕЧНОЙ ГРЯЗИ РАПИРА НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ЭФФЕКТИВНЫМ

ОРУЖИЕМ ИЗ-ЗА НЕДОСТАТОЧНОГО СЦЕПЛЕНИЯ С ЗЕМЛЕЙ ВО ВРЕМЯ ВЫПАДА.

В ТАКИХ УСЛОВИЯХ ОФИЦЕРАМ РЕКОМЕНДУЕТСЯ ВООРУЖАТЬСЯ ТОПОРАМИ.

4. ПРИ РАЗРУШЕНИИ ПОНТОННЫХ ПОСТОВ, СОЗДАВАЕМЫХ НА БЕРЕГУ РЕКИ, ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОГНЕМЕТОВ БОЛЕЕ ЭФФЕКТИВНО, ЧЕМ ТОПОРОВ.

ХОРОШЕЙ ОХОТЫ.

КОНРАД.

ВСЕ.

Стоило ли это смерти одиннадцати мужчин? Или увечий десятка других? Я поклялся

себе, что я никогда больше не буду выступать в роли полевого командира. Но было необходимо

как-то решить вопрос с боеприпасами и было только одно место, чтобы получить большее

количество боеприпасов. Другие наши отряды. Мы отправили радиограмму, приказав всем

другим отрядам отправить одну шестую часть боеприпасов для их поворотных пушек

в Восточные Ворота, а лодкам на Одре, в дополнение к этому, - три четверти боеприпасов

для их картечниц и халманов. Мне ненавистна была мысль о том, чтобы обдирать другие

подразделения, но, как сказал капитан, скорее всего, в Польше не было другого места, где можно было бы потратить боеприпасы более эффективно, чем здесь.

Также, я распорядился, чтобы все оборудование для перезарядки и припасы

перевозились из Трех Стен в Восточные Ворота вместе с дамами, которые знали бы, как с ними обращаться.

95

Я вернулся на палубу. Мы снова шли вверх по течению в сторону сражения

у Сандомира.

- Как идет сражение, барон Тадаос?

- Ну, пан, думаю, что после того, как мы разрушили мост, можно сказать, что мы

выигрываем. Сражение заканчивается.

- Мы всех их порубили?

- "Призрак" сделал все правильно, но он не был атакован. Мы всего лишь сделали

половину нашей половины работы. Но после того как мы вытащились, "Призрак" доделал

последнюю четверть, использовав огнемет. Мост был сожжен действительно хорошо.

Как и монголы.

Подошел капитан Тарг.

- Это было довольно веселое шоу. Монголы не любят, когда их поджаривают. Многие

из них попрыгали в воду, предпочитая утонуть, а не сгореть.

- Рад это слышать. Капитан Тарг, сегодня ты спас мою жизнь. Если бы ты не убил

монголов, которые меня окружили и не вытащил бы меня из-под обломков, то я был бы мертв.

Я у тебя в долгу.

- Нет, пан, Вы мне ничего не должны. Я просто оплатил старый долг.

- Долг? Какой долг? Мы с тобой где-то раньше встречались?

- Не думаю, что Вы вспомните, пан. Вы видели меня только один раз и было темно, кроме того в то время мне было только десять лет. Но я надеюсь, что быть может

ты вспомнишь как меня зовут.

- Извини, но я по-прежнему ничего не могу вспомнить.

- Мой отец сказал мне, что если я когда-нибудь смогу оказать вам какую-то личную

услугу, то я должен вам сказать, что однажды Вы бросили хлеб в воду и он вернулся

к Вам умноженным десятикратно. И это не просто слова. Сегодня я спас вашу жизнь, а однажды Вы спасли жизнь всей моей семьи.

- Теперь я вспомнил. Когда я впервые попал в эту страну, то потерялся в метели и твой

отец позволил мне согреться у огня. Думаю, что тогда это спасло мне жизнь.

- Возможно, пан. Но следующим летом посевы на полях моего отца побил град.

Следующей зимой мы умерли бы от голода, но Вы проезжали мимо и дали ему кошель

с серебром. Так что теперь, возможно, долг уплачен.

- В полном объеме и с процентами, капитан. Там было двое мальчиков, да?

- Да, пан. Владислав знаменосец с девяносто третьего (Примечание: Не могу пристойно

перевести "elevendythird". Может быть "девяносто третьего", но чего - года, воинского

подразделения).

- А где остальная твоя семья. С ними все в порядке?

- Да, пан, ну или, по крайней мере, так было месяц назад. Но мой отец не эвакуировался

и вероятно этот район сейчас захвачен монголами. Нет никаких вестей о том, что там

происходит.

- Я буду за них молиться, - и это все, что я мог сказать.

96

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

- Что это такое? - спросил Тадаос, в то время как мы курсировали недалеко у битвы

под Сандомиром.

Принимая во внимание недостаток боеприпасов, сейчас мы стреляли только

в ближайших от нас монголов, которые находились ниже по течению, У нас оставалось

боеприпасов только на один проход, поэтому мы хотели потратить их хорошо.

- Черт меня возьми, если я знаю, - сказал я.

Там были четыре каких-то штуки, выглядевших как большие дверные проемы без дверей

или стен. Они были в три этажа высотой и представляли своего рода качели, установленные

на поперечной балке. И, казалось, веревки шли из того места, где должно быть сиденье.

- Может быть, они делают игровую площадку для гигантов, - пошутил капитан Тарг.

Вскоре мы получили ответ, когда две сотни мужчин взялись за веревки, которые были

привязаны к ближнему концу одной из качелей и одновременно за них дернули. Камень, размером больше, чем человек, пролетел по невероятно высокой дуге и упал выше по течению

в двадцати ярдах от нас, подняв целый столб холодных брызг.

- Это какое-то монгольское требюше, - сказал капитан.

- Могут быть большие неприятности, если они точно прицелятся, - сказал Тадаос.

- Да, - сказал я, - Капитан, как только мы подойдем ближе, пусть ваши люди целятся

в эти катапульты.

- Так точно, пан.

Прилетел еще один камень, а затем еще один. У этих катапульт был замечательный темп

стрельбы. Они стреляли настолько быстро, насколько к ним успевали подтаскивать камни!

Для облегчения прицеливания, они были установлены на холме и без проблем стреляли в нас

на расстояние в три сотни ярдов. Меня не покидало чувство, что они имели гораздо большую

максимальную дальность.

Вторая катапульта вступила в действие в тот момент, когда мы развернулись, чтобы

сделать очередной проход. И сразу же, прямо перед нами, огромный камень врезался

в RB4 "Речная красавица" (Примечание: "RB4 The River Belle"). А еще три камня упали на пляж

прямо на монгольские войска, но это нисколько не замедлило их темп стрельбы. Казалось, что их не беспокоят потери, которые они несут!

Тадаос и я находились на баке, где я наблюдал через мой телескоп. У Тадаоса

закончились бомбы Халмана, а для его коктейлей Молотова не было хороших целей, поэтому он достал свой лук. Он добыл сотню монгольских стрел и вежливо вернул их

законным владельцам.

Наши войска открыли огонь по катапультам примерно в то же самое время, когда их

начали воспринимать всерьез и на других лодках. Чтобы одновременно натягивать механизмы

катапульты, монголы должны были находиться рядом друг с другом, и они сгрудились вместе, как собачье мясо для поворотных пушек. Также, куски дерева летели в стороны от стоек

катапульт.

- Похоже, это был бумажный тигр, - сказал я.

- Да, пока они не додумаются, чтобы устанавливать их с другой стороны холма, -

сказал Тадаос, - О, черт!

- Что? – сказал я, по-прежнему смотря через свой телескоп.

Затем раздался огромный грохот и палуба, сбив меня с ног, содрогнулась подо мной, и я упал. Я посмотрел налево и увидел в палубе дыру, шириной в ярд и прямо на том месте, где стоял Тадаос.

- Тадаос! - крикнул я.

- Да, пан? - сказал он, стоя справа от меня.

- Бог мой! Я подумал, что ты погиб.

- Я вовремя увидел приближающийся камень.

- Тогда почему ты не предупредил меня?

- Было не так много времени, а там, где ты стоял было достаточно безопасно. Если бы ты

перешел на другое место, то могли бы случиться неприятности.

97

Затем рядом со мной пролетел крюк с кожаной веревкой. Он двумя зубцами зацепился

за парапет ограждения. Я быстро выхватил свой меч, чтобы успеть наклониться и наотмашь

ударить по открытому лицу человека, который взбирался на палубу лодки.

- Капитан! Вызывайте наверх всех ваших людей!

- Они учатся, - крикнул Тадаос, выхватывая свой меч, - Может быть немного медленно, но они учатся.

Четыре взвода солдат поднялись на палубу и отражали нападение, которое выглядело

как спланированная попытка абордажа. Один раз у монголов даже получилось взобраться

на палубу и нам пришлось их атаковать с пиками наперевес. Некоторое время я наблюдал

за происходящим, но затем ко мне подошел Тадаос.

- Пан, мы контролируем ситуацию на палубе, но я беспокоюсь о дыре в трюме.

Чтобы Вы знали, этот камень пробил лодку насквозь.

- Ну что ж, полагаю, что я наиболее подходящий человек для этой работы, - сказал я, -

Ведь кроме всего прочего, я спроектировал эти лодки. Кто сможет их починить лучше меня?

Поэтому я на время перестану быть военачальником и превращусь в бригадира ремонтников.

Этот камень прошел через верхнюю палубу, двойные койки на средней палубе, среднюю

палубу, грузовую палубу и через дно, расположенное на полярда ниже нее! Думаю, что если бы

по пути он попал в меня, то это его даже не замедлило бы!

Самые серьезные повреждения были нанесены по дну лодки, но даже они не были

катастрофическими. Пространство между грузовой палубой и дном было разделено на десятки

водонепроницаемых отсеков, и только один из них был сейчас затоплен. Все было бы иначе, если бы были нанесены повреждения гребному колесу или котлу. Но не было никакого способа, чтобы защитить их от двухтонных камней, так что не стоило об этом беспокоиться.

За исключением тех, которые были расположены в носовой части, водонепроницаемые

отсеки были одинаковыми. В столовой лодки было три козловых стола, которые точно

подходили по размеру отсекам в днище. Это было одна из моих лучших идей. Я взял с собой

нескольких членов экипажа, и мы подняли доски пола, затопили стол и поместили его на место, встав по колено в воду, чтобы его удержать.

Прямо там мы поставили портативный насос, и один человек остался, чтобы на нем

работать. Была небольшая утечка, но он мог с нею бороться. Мы на мгновение задержались, чтобы полюбоваться на хорошо проделанную работу, когда не далее как в четырех ярдах от нас

рухнула еще одна скала и, перед тем как пробить дно, разбила боевую тележку. С верхней

палубы через рваную дыру капала кровь.

- Помнишь, как мы тут все делали, - спросил я у мужчины рядом со мной.

Он сказал, что помнит.

- Ну что ж, сделай это еще раз.

Я поднялся в Координационную комнату по борьбе с татарами (Примечание: Буквально

в тексте использовано выражение "Tartar Control") и выяснил, что к северу от Черска

собирается для забоя еще один отряд. Четыре лодки были там, а возле Бжеске было шесть.

Все остальные были в пути в или из Восточных Ворот, чтобы пополнить запасы угля и

ъ боеприпасов.

Монголы были полностью неопытны в борьбе с нами и нашим оружием и дорого

платили за те уроки, которые от нас получали. Тем не менее, мы были с ними столь же

неопытны. Но используя радио, мы могли давать друг другу советы по борьбе, а сражаясь

тремя отдельными группами, монголы должны были получать свой опыт по-отдельности.

И для всех и каждого из них мы провели полный курс обучения.

98

Я поднялся назад на палубу как раз вовремя, чтобы увидеть, как кусок скалы попал

в гребное колесо RB10 "Не для аренды". Лодка шла прямо перед нами и, увидев, как она

замедлилась, Тадаос приготовил буксировочный канат. Используя один из монгольских крюков

как "обезьяний кулак" (Примечание: Жаргонное название утяжелителя на конце швартовых

или буксирных концов), один из опытнейших гребцов команды бросил им веревку сразу же, как только мы остановились рядом. Через минуту, Тадаос скомандовал "Полный вперед!"

и мы возобновили наш путь в Восточные Ворота. Когда мы отбуксировали лодку домой, то я собрал остатки экипажа "Аренды", чтобы разбирать обломки и готовить лодку

к восстановлению. Мы несли потери, но не собирались преподносить каких-либо подарков

этим чертовым ублюдкам.

RB1. ВСЕМ РЕЧНЫМ ОТРЯДАМ. ВРАГ ИСПОЛЬЗУЕТ КАТАПУЛЬТЫ, КОТОРЫЕ

ВЫГЛЯДЯТ КАК КАЧЕЛИ ДЛЯ ГИГАНТОВ. ОНИ МОГУТ МЕТАТЬ ОГРОМНЫЕ СКАЛЫ

СОРОК ЯРДОВ В ПОПЕРЕЧИНКЕ КОТОРЫЕ МОГУТ ПОВРЕДИТЬ ЛОДКУ. ЕСЛИ ВЫ

ТАКУЮ УВИДИТЕ НЕ АТАКУЙТЕ ПОКА РЯДОМ С ВАМИ НЕ БУДЕТ ДВУХ ДРУГИХ

ЛОДОК СПОСОБНЫХ ВАС ПОДДЕРЖАТЬ. ИМ НУЖНО БОЛЬШОЕ КОЛИЧЕСТВО

МУЖЧИН КОТОРЫЕ ДОЛЖНЫ РАБОТАТЬ РЯДОМ ДРУГ С ДРУГОМ ЧТОБЫ ИМИ

УПРАВЛЯТЬ ПОЭТОМУ ИХ МОЖНО ЛЕГКО УБИВАТЬ НАШИМИ ПОВОРОТНЫМИ

ПУШКАМИ КОГДА ИХ УСТАНАВЛИВАЮТ НА ХОЛМЕ. ПРОБЛЕМА В ТОМ ЧТО ОНИ

ЗАМЕНЯЮТ ЛЮДЕЙ ТАКЖЕ БЫСТРО КАК МЫ ИХ УБИВАЕМ. ЕСЛИ ОНИ

ДОГАДАЮТСЯ РАЗМЕСТИТЬ ИХ С ДРУГОЙ СТОРОНЫ ХОЛМА ТО МЫ СМОЖЕМ

ДОСТАТЬ ИХ ТОЛЬКО ПРИ ПОМОЩИ БОМБ ХАЛМАНА (Примечание: Минометов) И ВИНТОВОЧНЫХ ГРАНАТ. ЛЮБОЕ ДРУГОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ БОМБ ЗАПРЕЩЕНО

ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ СБЕРЕЧЬ БОЕПРИПАСЫ. ЕСЛИ ОНИ СПРЯЧУТСЯ ЗА ХОЛМОМ

ТО ИМ БУДЕТ НУЖЕН КТО-ТО НА ВЕРШИНЕ ХОЛМА ЧТОБЫ КОРРЕКТИРОВАТЬ

СТРЕЛЬБУ КАТАПУЛЬТ. СОСРЕДОТОЧЬТЕ ОГОНЬ НА ЭТОМ ЧЕЛОВЕКЕ. КОНРАД.

КОНЕЦ.

Конечно же, я был не единственным, кто раздавал советы (Примечание: Дальше в тексте

приведено выражение, смысла которого я не понял: "not by a long shot"). Некоторые идеи

были просто великолепны, а некоторые - дурацкими. Но совместный процесс обучения

делал свое дело.

Стемнело, когда мы уже прошли Краков и западный берег Вислы по-прежнему оставался

в безопасности. Команда Петра устроила сеанс связи с лодками и напомнила им, что теперь

у нас нет воздушного прикрытия, и мы должны вернуться и патрулировать до рассвета.

К счастью, монголам показалось, что всего, что произошло достаточно для одного дня, и они разорвали с нами контакт. Мы не могли их преследовать, поэтому ночь прошла спокойно.

У нас в Восточных Воротах был только один отряд судоремонтников, но это были наши

лучшие судоремонтники, и у них было много азартных, но неквалифицированных помощников.

Поскольку мы предупредили заранее, то блок гребного колеса был подготовлен к прибытию

"Аренды", а кран поставил его на место и солдаты занялись пополнением боеприпасов, еды и угля.

Заплатки на дне "Неразберихи" были проверены и закреплены болтами. Трещины были

проконопачены льняными кусками материи, и мы решили, что этого вполне достаточно.

Они дали нам несколько досок и гвоздей и сказали, чтобы мы залатали верхнюю палубу, пока будем ехать назад в бой. У самих судоремонтников были дела поважнее.

Наши

тяжелораненые

и погибшие

были

доставлены

на лодочный

завод

в импровизированную больницу и морг. Я должен был запланировать что-то получше, но я не ожидал таких серьезных потерь. Я думал, что наши лодки будут непобедимы!

99

Мы почти были готовы отплыть, когда я увидел скачущего галопом Большого Человека, который тащил тележку, заполненную патронами к поворотной пушке, с сидящими в ней

четырьмя перепуганными солдатами. Тележка была высотой в три ярда и у нее не хватало

тормозов, пружин и подвески, поскольку она не проектировалась для движения со скоростью, с которой мог передвигаться Большой Человек. Но она вовремя остановилась и Большой

Человек принял позу "Привет!".

- Привет! – сказал я, - Ты Анна?

Она сказала ДА и я крепко ее обнял.

- Видишь? Я говорил тебе, что они в тебе нуждаются! Но мне нужно бежать. Скоро

увидимся. Не пугай этих мальчиков слишком сильно!

Я побежал к моей лодке и вернулся на войну.

Надеюсь, она не заметила моего раненного глаза.

Этой ночью я отправил сообщение герцогу Хенрику, сказав ему, что мы удерживаем

монголов за Вислой, но не сможем делать это все время. Я просил его начать наступление

прямо сейчас с теми силами, что у него есть в наличии.

Он не ответил…

100

ИЗ АВТОБИОГРАФИИ ПАНА ВЛАДИМИРА ЧАРНЕЦКОГО

Инструкции графа Конрада были совершенно ясны. Герцог Хенрик, вместе со своими

людьми, включая моего отца и братьев, был в Легнице. Граф Конрад отправил ему письменное

извинение за то, что он не с ним, вместе с шестью группами радистов, которые работали

из этих маленьких семиместных повозок Ночных Воинов. Герцог Хенрик был нами не доволен.

Герцог Болеслав был пятнадцатилетним рыцарем, который решил, что он защитит

Восточную Польшу. И он был в не слишком хороших отношениях с нашим сюзереном

герцогом Хенриком.

Если мы сделаем так, как хочет герцог Хенрик, и вернемся назад к Легнице, то все наши

фабрики и форты будут захвачены врагом. Нашим женщинам придется спасать себя самим, не рассчитывая на нашу помощь, а монголы имеют богатый опыт по захвату городов, которые

защищались мужчинами и женщинами. Но если их будут защищать только женщины, то я целиком соглашусь с графом Конрадом.

И все же, если мы будем бороться в одиночку, то станем третьей отдельной силой, защищающей Польшу. Нужно было установить контакт с герцогом Болеславом и объединить

с ним силы. И необходимо сделать это таким образом, чтобы он поддержал наши усилия, а мы поддержали его. Нужно было использовать комбинированную стратегию, а молодой дурак

отверг наши предыдущие попытки дипломатии. Он наслушался слишком много историй

о рыцарской доблести и героических деяниях и не видел никакого преимущества

в объединении с "бандой безродных пехотинцев", независимо от того насколько она была

велика.

Что касается меня, то я думаю, что пан Конрад поступил не слишком умно, не использовав как посла графиню Францин, по крайней мере, во второй попытке. Эта женщина

может уговорить голодную собаку уйти от мертвой свиньи. Но молодой муж часто ведет себя

как дурак по отношению к своей новой жене.

Как бы то ни было, из Ада я вышел, имея под своим командованием самую большую

христианскую армию в истории, но я не знал, куда я иду. Все, что мне было известно, так это то, что герцог Болеслав находится где-то между Плоцком и Сандомиром и передо мной

стоит задача объединить свои силы с его и выработать какую-нибудь стратегию.

Со мной было два десятка дочерей Анны, и десяток из них я отправил на поиски

Болеслава, посадив на них при этом хороших всадников, имеющих отношение к старому

дворянству, то есть тех людей, над которыми не станет издеваться герцог Болеслав. Другие

Большие Люди были нужны мне для отправки сообщений в рамках нашего шестимильного

строя и для разведки на флангах. Мы шли без остановок и нормальные лошади не смогли бы

за нами угнаться. Мой старый Ведьмин Огонь доживал свои дни в амбаре в Трех Стенах и моя

любовь Анастасия с нашими детьми жила не так далеко от него.

Кроме того, я предпринял некоторые действия, и теперь моя мать, мои сестры, мои кузины, мои свояченицы (Примечание: Сестры жены), а также все наши крестьяне были

в Трех Стенах, поскольку я решил что это будет нашим сильнейшим укреплением. Ранг имеет

свои привилегии, и я решил, что я обеспечу настолько высокую безопасность своей семье, насколько это только возможно.

Прошлой зимой, используя шестьдесят повозок, мы в течение месяца практиковали

данный подход безо всяких происшествий. Конечно же, тогда у нас были более тренированные

люди, прошедшие обучение, в ходе которого отсеялись все слабые и глупые. А этот последний

класс прошел лишь четырехмесячное обучение и мы специально никого не отсеивали, кроме тех, кто умер сам по себе. Тем не менее, их офицеры были хорошо подготовлены

и мы считали, что этого будет достаточно.

101

Запасы дерева еще с прошлого лета ждали нас вдоль дорог, и лишь очень малая часть

из них была похищена. Поставка воды также была обеспечена. Отряды смазчиков прошли

вдоль линии движущихся повозок, смазывая подшипники. Рельсы были новыми, мосты

неповрежденными и мы проходили по шестьдесят миль в день.

Некоторым из мужчин было трудно спать на ходу, но опыт научил нас, что когда

они достаточно уставали, то у них получалось это делать.

На рассвете второго дня мы прошли мимо Кракова, но я до сих пор не имел никаких

новостей от Болеслава.

102

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ИЗ ДНЕВНИКА КОНРАДА СТАРГАРДА

В дальнейшем война шла не так хорошо, как началась. Как сказал Тадаос, они учились.

Используя дерево они захватили первый пароход. Ночью они подрубили ствол огромной

сосны, стоящей прямо на берегу реки, а затем устроили вокруг нее представление. Когда RB14

"Сорвиголова" (Примечание: RB - "river boat" - речная лодка; Hotspur - сорвиголова, горячий, вспыльчивый) атаковал их, то они опрокинули это дерево прямо на палубу лодки, что почти

разломало ее пополам. Затем они перебрались по стволу на палубу и нейтрализовали команду.

К тому моменту, когда туда подошел RB12 "Невыносимый", монголы как раз изучали, как использовать поворотные пушки. После перестрелки, я приказал "Невыносимому" сжечь

"Сорвиголову" при помощи огнеметов, что и было быстро сделано. Молюсь Богу, чтобы все

наши люди были уже мертвы, к тому моменту, когда это случилось.

Они почти перестали использовать против нас стрелы, но по-прежнему использовали

катапульты, монтируя их на вершинах холмов. Мы продолжали истреблять их расчеты, а они

продолжали их заменять, выказывая полное пренебрежение к жизням своих людей.

RB21 "Калипсо"

зацепился за подводное препятствие прямо напротив одной

из катапульт. Он получил больше десятка прямых попаданий, прежде чем его экипаж был снят

RB10 "Не для найма"

(Примечание: "Not for Hire" - возможно было бы правильно

"Несвободен"). К этому времени на "Калипсо" полностью закончились боеприпасы и команда

подожгла его, прежде чем покинуть.

По возможности, мы старались избегать катапульты, а движение зигзагом и на полной

скорости делало маловероятным попадание в пароход. Очень заманчивой целью стал один

из наших пароходов, который замедлился и остановился у одного места. Он стал соблазном, немедленно вызвавшим концентрацию двадцати тысяч монголов.

Противник обеспечил нас целями просто для того, чтобы нас обмануть! Они были

готовы потратить десять или двадцать тысяч человек просто для того, чтобы уничтожить

один из наших пароходов с меньше чем тремястами людьми на борту! Безумие!

Затем они узнали лучший способ выводить наши параходы из строя, и под Сандомиром

меньше чем за час мы потеряли шесть из них. Вместо камней они начали бросать мешки, сшитые из бычьих шкур, и заполненные горящей нефтью. Сухая древесина наших лодок

быстро загоралась, и очень часто у нас не было возможности даже спасти команду.

Они причиняли нам боль.

Тем не менее, в этот день мы убили их столько же, сколько и в первый. Я знал, что мы

использовали все боеприпасы и знал, что условия, при которых мы их использовали, в основном предполагали стрельбу в упор по густой толпе! И даже по самым скромным

подсчетам выходило, что мы убили более миллиона вражеских солдат! Но они по-прежнему

продолжали прибывать!

Мы опрыскали наши лодки водой внутри и снаружи и это немного помогло. Влажная

древесина горела медленнее и, иногда, чтобы уничтожить одну из наших лодок требовалось

три или четыре зажигательных бомбы. Ошибочно бороться с горящей нефтью водой, но, необходимо понимать, что у нас не было никакой альтернативы. Иногда с палубы удавалось

смыть достаточное количество нефти, чтобы спасти лодку. Иногда - нет.

Но сражение продолжалось, и никто не считал, что мы должны отступить.

Даже если мы потеряем Вислу, то если мы убьем достаточное их количество, у остальной армии появится шанс.

К середине пятого дня у нас осталось только девятнадцать лодок.

103

Той ночью мы не могли патрулировать. Всем лодкам было необходимо вернуться