Летнее убежище

Глава 4

Клэр проснулась от тишины. Привыкнет ли она когда-нибудь к отсутствию гудков и визга тормозов, криков и свиста рабочих и продавцов? Тишину нарушали лишь пение птиц, жужжание насекомых и ветер, шуршащий листвой и поднимающий рябь на озере. Сквозь затянутые москитной сеткой окна в комнату врывались опьяняющие запахи цветов, травы и чистой воды.

Она подошла к окну своей небольшой спальни на втором этаже, и ее страстно потянуло туда, на воздух. К тому же был самый подходящий час для утренней пробежки. Поспешно натянув на себя нейлоновые шорты и майку с вшитым бюстгальтером, носки и свои любимые кроссовки, она на цыпочках спустилась вниз. Сунула в карман мобильник и выпила стакан воды. Затем вышла на веранду и направилась к тропе, названной в путеводителе «Петля вдоль озера».

В городе она надела бы наушники с айподом, чтобы не слышать городского шума. Здесь, в дикой местности, она радовалась голосам природы, ощущению свежего ветра на коже и начала утреннюю пробежку с невольной улыбкой. Правда, она прикрепила к поясу баллончик с перцем, но сделала это скорее по привычке, чем в опасении встретить на дороге у озера кого-то, кто причинит ей какие-то неприятности.

Взгляд ее жадно впитывал сказочную прелесть окрестностей, настолько непривычную, что она казалась нереальной.

Клэр бесконечно устала от необходимости постоянно заглядывать вперед, рассчитывать каждый свой шаг, предвидеть катастрофу. И сейчас, отбросив свою настороженность, она с радостью отдалась свободному легкому бегу по тропе, вьющейся среди леса. Мимо нее пробежала супружеская пара, на ходу кивнув ей. На озере виднелся одинокий каяк с любителем покататься спозаранок.

В густой листве порхали и щебетали птицы, между деревьями промелькнул заяц, пробежал олень с ветвистыми рогами. Озеро мирно сияло под солнцем, грациозные ивы клонили к воде свои длинные ветви. Господи, как прекрасен мир! Слишком прекрасен, подумала она с привычным уколом сожаления, что ей не с кем разделить свою радость. Однако факт оставался фактом — у нее не было ни одного близкого человека. Порой ей хотелось выть от мучительного одиночества.

Но вместе с тем она приучилась терпеть это состояние, не видя из него выхода. Ритмичный бег сопровождался ритмичным дыханием. Она старалась представлять, что поры ее кожи впитывают свежесть этого прекрасного утра, удерживают ее. Может, в этом и заключалась магия этого места — даже уехав отсюда, ты можешь забрать с собой его частичку. Может быть, поэтому Джордж не мог его забыть даже спустя полвека.

«Мы не общались с ним пятьдесят пять лет».

Это же целая жизнь! Подумать только, Джордж и его брат целую жизнь лишали друг друга общения. Вчера вечером она предложила ему позвонить Чарльзу Беллами — его телефон был указан в телефонном справочнике. Но Джордж, видимо, очень устал и отказался.

— Потом, когда приедет Росс.

Росс, его обожаемый внук. Клэр надеялась, что он уже едет домой. Кстати, а где остальные родственники Джорджа? Он сказал, что его сыновья и невестки ожидают, что он вернется в город уже через несколько дней.

Сегодня утром Джордж чувствовал себя неважно, выходил только на веранду и на причал, погреться под утренним солнцем. Он больше не говорил о Чарльзе Беллами, и Клэр ни о чем его не спрашивала. Сейчас Джордж явно был не в форме, чтобы пережить эмоциональное напряжение от встречи с братом.

Клэр решила предоставить Джорджу возможность по-своему насладиться сегодняшним днем. Желая подробнее ознакомиться с историей лагеря «Киога», она просмотрела в его обширной библиотеке несколько альбомов с фотографиями и записями о событиях, связанных с лагерем. Когда-то на северном конце озера находился большой участок сельскохозяйственной земли, переданный во владение семье Гордон в качестве уплаты долга. Сам лагерь был основан в 1920-х годах Энгусом Гордоном. Насколько смогли установить, слово «Киога» представляло собой исковерканное слово индейцев племени могауки, по словам Энгуса, означавшее «спокойствие». Потом землей владел сын Энгуса, от которого ее унаследовали его внучка и ее муж. На очередной странице она увидела имена теперешних владельцев курорта Джейн и Чарльз Беллами.

Углубляясь по лесной тропе, Клэр пыталась представить себе, как здесь было в прошлом, и гадала, узнает ли она когда-нибудь причину разлуки братьев. Ведь их связывает общее происхождение, родители, воспитание. И все-таки что-то заставило Джорджа и Чарльза порвать друг с другом. Что-то заставило Джорджа уехать отсюда и не появляться целых пятьдесят пять лет!

Она настолько увлеклась своими мыслями, что не заметила, как кто-то приближается к ней сбоку. В самый последний момент она уловила тень — и моментально среагировала со всей силой и быстротой, отработанной во время долгих тренировок по самообороне. Стремительно повернувшись, она выбросила вперед правую ногу, ударив противника в низ живота, а левую, согнутую в локте, выставила против его лица. В следующую секунду человек упал на землю и согнулся пополам, а она помчалась прочь, охваченная страхом, сжимая в руке баллончик с перцем.

Клэр прикинула, что если и дальше вот так мчаться, то минут через пять она окажется у трансформаторной будки, где спрятана ее сумка. И Джордж Беллами так никогда и не узнает, что с ней стало.

Жаль, очень жаль! Но может быть, он все-таки встретится с братом, и его родственники не станут настаивать, чтобы он вернулся в город и продолжил мучительное лечение. Да, ей было очень жалко оставлять Джорджа, но это не могло ее остановить.

Зато это удалось сделать поверженному противнику.

— Танкреди! — хриплым от боли голосом выкрикнул он.

От одного лишь слова — этого почти забытого имени — ее обдало холодом. Оно принесло с собой все, что она оставила в прошлом, включая себя, какой она была до своего исчезновения.

Она рискнула на бегу оглянуться.

Напавший на нее хулиган стоял на четвереньках и пытался выпрямиться. Хорошо. Значит, он не сможет вытащить оружие.

Рядом валялась упавшая с него бейсболка, обнажив густую гриву черных волос с сильной проседью.

О боже! Мел! Это был Мелвин Рено, единственный человек, которому она доверила свою тайну.

Она круто повернулась, подбежала к нему и упала рядом на колени.

— Ты что, с ума сошел? Надо же быть таким идиотом, чтобы подкрадываться ко мне. Да я на всю жизнь могла сделать тебя инвалидом!

— Может, уже сделала. — Он сердито посмотрел на нее сквозь выступившие от боли слезы.

— Сядь, — приказала она, заметив, что его лицо посерело. — Подтяни колени под углом в сорок пять градусов и засунь между ними голову.

Он со стоном подчинился.

— Вдох носом, — учила она его, — выдох открытым ртом.

— Кажется, ты разбила мне лицо.

— Дышишь нормально?

— Просто великолепно.

— Значит, не разбила.

— Хорошо быть медсестрой, — глухо проговорил он. — Ты можешь разбить парню голову, а потом заново собрать ее.

— Я только защищалась, как меня учили, — кстати, именно ты. Наноси удар и беги, а вопросы задавай потом, но ответам не верь — разве не ты мне это твердил?

Он кивнул, не поднимая головы.

— Что, очень больно? Или немножко легче?

— А что, если я скажу, что не легче?

— Тогда тебя нужно осмотреть. Ультразвук покажет, есть ли у тебя разрывы мягких тканей.

— Разрывы? Какие еще разрывы?

— Если есть, то тебе понадобится операция. Мел, мне очень жаль.

— В таком случае мне уже легче.

Она с болью смотрела, как судорожно он переводит дыхание. Мел был единственным человеком, который знал, что Кларисса Танкреди и Клэр Тернер — одно лицо.

И ей пришлось ударить его в мошонку!

— Прости, что из-за меня ты переносишь такую боль.

— Не нужно мне твоего сочувствия. Если бы на моем месте был другой, я бы сказал, что горжусь тобой. — Он поднял голову, и она с любовью всматривалась в его лицо с правильными чертами и умными добрыми глазами. Должно быть, он был очень красив в молодости. У него было хорошее лицо, вызывающее доверие. В жизни Клэр было мало удач, но одной из них был определенно Мел Рено.

Он медленно поднялся на ноги, хромая подошел к озеру и сел на траву.

— Что ж, — пробормотал он, — благодарю за радушный прием.

— А ты что думал? — сердито спросила она. — Ты зачем пришел? Что-нибудь случилось?

— Подожди, дай отдышаться. — Он обхватил руками подрагивающие колени.

Она обрадовалась, увидев, что щеки его вновь порозовели, а дыхание стало более ровным.

Он глубоко вздохнул и немного расслабился. — Я звонил тебе вчера. Почему ты не перезвонила?

— Я была занята, Мел, извини.

Он нахмурился:

— Это на тебя не похоже.

— Но я не ждала, что ты поедешь следом за мной. — Клэр всегда ставила его в известность, где находится, чтобы он не волновался понапрасну.

— Просто мне хотелось посмотреть на это место. Черт, а здесь здорово!

— Сегодня я проснулась, словно… — Она не решилась сказать «в заколдованном месте», чтобы он не подумал, что она совсем потеряла голову. — Словно в особенном месте.

Они смотрели, как вдали гидросамолет коснулся воды и заскользил по глади, как сказочный дракон.

— Он идет с той стороны, откуда пришел я, — сказал Мел. — Надо же, я даже забыл, что на земле есть такие райские уголки.

Уволенный федеральный служащий с тяжелым прошлым, он жил один в старом, но тихом районе Ньюарка. Он был инвалидом и посвятил свою жизнь заботам о людях вроде Клэр — свидетелям, вынужденным скрываться или бежать от опасности, с которой сами они справиться не могут. Он был специалистом в создании новой личности и документации, и, когда в отчаянии она обратилась к нему, он снабдил ее полным и надежным комплектом документов на имя умершей девушки, сочинил ей новую биографию, подтвердив ее документами — свидетельством о рождении, водительскими правами, карточкой социальной страховки. Благодаря Мелу она возродилась и начала новую жизнь.

И хотя они были знакомы уже много лет, по-настоящему она его так и не знала. Он был полностью предан делу помощи людям, оказавшимся в теневом, анонимном мире. Вероятно, это придавало смысл его жизни. Однажды Клэр спросила, почему он возится с такими, как она. Он сказал, что когда-то был ответственным за защиту супругов, но их убили.

После этого Клэр его ни о чем не спрашивала — больше она ничего не хотела знать. Если она слишком с ним сблизится, ему будет грозить опасность от того же негодяя, из-за которого она вынуждена была скрываться.

— Ты остановился в этом же лагере?

— Да. Ты знаешь, сколько здесь дерут за ночь? — Он сокрушенно покачал головой. — Я снял койку на одни сутки.

— И где же ты будешь жить?

— Недалеко отсюда есть палаточный лагерь управления охраны природы, называется «Вудлэнд-Вали».

Она нахмурилась:

— И ты будешь жить в палатке, спать в спальном мешке?

— Да.

Она попыталась представить его в палатке, поставленной в лесу.

— Что это тебе вздумалось?

— Я проделал весь этот путь не для того, чтобы ты надо мной смеялась.

Она уловила в его голосе мрачную нотку:

— А что?

— У меня есть новость, которая вряд ли тебе понравится.

Она собралась с духом:

— Ну, говори.

— Джорданы снова подали заявление, что хотят взять детей на воспитание.

Несмотря на жаркий день, ей стало холодно. Горло пересохло, и она не сразу смогла заговорить.

— Значит, двое убитых и один пропавший ребенок не помешали им снова продолжать свое дело? Но социальная служба не имеет права выдать им разрешение!

Мел молчал.

— Я права? — спросила она.

Он смотрел на воду.

— Я разговаривал с несколькими работниками социальной службы.

— И что?

— Видно, они игнорирует меня как ненормального.

— Ты рисковал, указывая пальцем на Вэнса Джордана. Это я должна заявить на него, а не ты. — Сказав это, она поняла, что решение уже принято. Оно зрело уже давно, ей необходимо было положить конец своему изгнанию. И приезд в это место только укрепил ее решение. — Все, Мел, хватит. Я больше не могу так жить. Мне надоело ждать.

— Клэр… Кларисса. Ты же знаешь, у него полно друзей в руководстве, многие боятся его. Если ты сейчас объявишься, то ничего этим не достигнешь.

Клэр допускала, что он прав, но с ужасом представляла себе очередного ребенка во власти Джордана.

— Я что-нибудь придумаю, сама придумаю.

— Ты говорила насчет риска…

— Вот потому я и хочу, чтобы ты оставался в стороне. Послушай, я сделаю это сама, понятно? Я больше не могу скрываться, вечно находиться в бегах.

Когда-то она смирилась со своей жизнью беглеца, но это время прошло. Казалось бы, со временем и благодаря нажитому опыту ей будет легче вести тайную жизнь, на самом деле день ото дня становилось все тяжелее. Душа ее надрывалась от тоски по нормальной жизни. Клэр часто вспоминала о своей несчастной матери и пришла к выводу, что она вела такой безалаберный образ жизни и умерла такой молодой потому, что чувствовала себя совершенно одинокой.

Клэр приходилось слышать о свидетелях, отказавшихся от защиты и в результате убитых сообщниками осужденных преступников. Люди считали их решение глупым и безрассудным, но она понимала, что эти люди просто не могли себе представить, что всю жизнь им придется прожить пол чужим именем.

— Я не могу этого допустить, — возразил Мел. — Подожди немного, хорошо? Я продумаю, с чего нам начать.

Она молча кивнула, делая вид, что согласна. Затем они тайком разошлись в разные стороны, как скрывающиеся любовники, — так проходили все их встречи. Они старались не показываться на людях вместе. Мел рассердился, что она упорно готова пожертвовать собой в деле разоблачения Джордана, но он должен понять ее: не может она допустить, чтобы Вэнс Джордан снова взял ребенка на воспитание. На то, чтобы власти дали заявителю отказ или разрешение, требовался срок в три месяца. Значит, у нее есть эти три месяца, чтобы придумать, как рассказать о том, что ей известно, и заставить, чтобы ей поверили.

Перспектива вернуться к нормальной жизни невероятно взволновала Клэр. Мел всегда утверждал, что шансы на успех слишком слабы, зато риск высунуться из укрытия — огромный. Но она продолжала думать о том, как изменится вся ее жизнь, если власти арестуют Вэнса Джордана.

Помогая безнадежно больным людям, она поняла огромное значение того, как человек прожил отпущенный ему на земле срок. Вечно убегать и прятаться — это не жизнь, а жалкое прозябание.

Джордж Беллами пребывал в полузабытьи. Это состояние легкого оцепенения — один из симптомов его болезни, но очень приятный и щадящий — время от времени охватывало его в течение дня. Иногда ему казалось, будто он несется на ковре-самолете сквозь пространство и время, после чего с изумлением оказывался здесь и сейчас. Здесь — в этом земном раю, настолько прекрасном, что больно было смотреть. И сейчас — в последней стадии своей жизни, которая не всегда была прекрасной. Однако никогда не была скучной.

Он знал, что после его смерти люди будут нести всякую чепуху, вроде того, что он мужественно сражался с болезнью. На самом деле он вовсе не был храбрым, он боялся до чертиков. А кто на его месте не боялся бы? Никто не мог знать наверняка, что его ожидает в бесконечности, какой бы веры он ни придерживался.

И все-таки… Смерть была одной из великих неизбежностей. Джордж старался всеми силами смириться со своей судьбой, но ему мешали кое-какие вещи, подобно последнему канату якоря, который удерживает наполненный горячим воздухом шар, не давая ему взлететь. И чтобы свободно лететь, ему необходимо найти способ разрубить этот канат.

Вот он и приехал в Авалон, чтобы извлечь на свет прошлое, которое всегда его преследовало. Но теперь, когда он уже оказался на месте, ему все что-то мешало. Когда приедет Росс, сказал он Клэр. Тогда он навестит своего брата.

Джордж был очень благодарен Клэр. Ему пришлось потрудиться, прежде чем он нашел подходящего человека — но не для себя, а для Росса. Потому что Росс и был одним из тех канатов, которые не давали ему распроститься с жизнью.

Интересно, думал Джордж, что Клэр думает об этом месте и о тех отрывочных воспоминаниях, которыми он с ней поделился. С этой спокойной молодой женщиной легко было разговаривать. Может быть, это была ее врожденная черта, а может, этому учат людей ее профессии. Когда она узнает о нем все остальное, возможно, она его осудит. Но, честно говоря, в данный момент его жизни — точнее, того, что ему осталось, его это не очень беспокоило.

Нужно ли умирающему знать правду? Последнее время он часто об этом раздумывал. Может быть, он поговорит об этом с Клэр. С ней легко разговаривать, с этой спокойной молодой женщиной… Он недовольно нахмурился, осознав, что его мысли повторяются.

Клэр Тернер… Джордж ломал голову, почему она все время держится настороже, почему он никак не может ее понять. Он надеялся, что Россу она откроется. Они… У Джорджа было ощущение, что они могли бы быть вместе, если позволят себе.

Разумеется, он беспокоился о Россе, который возвращается с войны. Наверняка он навидался там всяких ужасов. Россу предстоит снова понять, что мир — прекрасное место. Джордж очень рассчитывал, что в этом ему поможет Клэр.

Когда он, наконец, встал, он чувствовал себя значительно лучше. Он побрился, надел летние брюки, рубашку с открытым воротом и свое любимое кепи, чтобы скрыть слишком короткие волосы. Затем вышел наружу посмотреть, какая погода. Он медленно шагал, слегка опираясь на палку, по тропинке, что бежала вдоль озера. Воздух был таким благоуханным и свежим, что захватывало дыхание, и легкая грусть овладела им. Неужели он скоро покинет эту красоту?

— Здравствуйте! — сказал кто-то за его спиной.

Он вздрогнул и обернулся. На скамье у самой тропинки тихо сидела миловидная седая женщина в легком сиреневом платье и в сиреневых босоножках. Один ее вид заставил его улыбнуться.

— Простите, я вас не заметил. Все восхищался озером.

— Это простительно, от него и вправду взгляд не оторвать. Не хотите ли присесть?

— Благодарю вас. Прекрасное утро, не правда ли? Вы здесь в отпуске?

— Меня уговорили сюда приехать внучка и ее муж. Я как-то сказала, что девочкой, а потом в юности отдыхала летом в лагере «Киога», и они настояли, чтобы я снова сюда приехала. Оказывается, этот курорт, после ремонта, предоставляет скидку в пятьдесят процентов тем, кто когда-то сюда приезжал. — Она весело улыбнулась. — Обожаю всякие скидки, особенно с тех пор, как стала пенсионеркой.

Джордж усмехнулся. Женщина явно ему нравилась.

— Понимаю. Значит, у нас есть нечто общее. Я тоже отдыхал здесь летом, давным-давно. — Его уже заинтересовала эта женщина с красивыми карими глазами и слегка озорным выражением лица. Он взглянул на ее руку — обручального кольца не было.

Вероятно, она заметила его взгляд, потому что улыбнулась:

— Я не была замужем. Следовательно, типичная старая дева.

— А я вдовец. И если честно, типичные старые девы никогда мне не нравились. В них есть что-то безнадежное и неприятное, а в вас я не вижу ничего подобного.

— Благодарю вас. И к вашему сведению, я в жизни не сидела за прялкой, так что ярлык старой девы[3] мне совсем не подходит.

— В таком случае мне хотелось бы узнать ваше имя.

— Меня зовут Милли, Миллисент Дэрроу.

— Милли Дэрроу, — задумчиво проговорил Джордж. — О, я помню вас, по колледжу! Вы и ваша сестра Беатрис учились в Вассаре[4].

— В самом деле! Я окончила его в 1956 году. — Она внимательно посмотрела на него. — Неужели Джордж? Джордж Беллами! Не может быть!

— Рад вас видеть, Милли.

Она сняла соломенную шляпу и стала взволнованно обмахиваться.

— Поразительно! Вот это сюрприз! Просто чудо! Поверить не могу!

Впервые за много месяцев Джордж встретился с человеком, который не знал о его болезни. И ужасно обрадовался.

— Милли, вы замечательно выглядите.

— И вы тоже. Как поживает ваш брат Чарльз?

Не желая входить в сложные объяснения, Джордж коротко сказал:

— Благодарю вас, прекрасно.

— А вы знаете, я всегда находила вас красавцем!

— Обманщица! — засмеялся он.

— Нет, правда, Джордж Беллами, — возразила она, снова надев шляпу.

— Вы тоже очень мне нравились.

— И долго вы намереваетесь здесь пробыть?

— Сколько смогу, — сказал он, и сердце его неожиданно громко стукнуло. — Сколько получится.