Летнее убежище

Глава 6

Для Клэр очередной клиент был своего рода новым знакомством. Правда, здесь интерес друг к другу был не взаимным, а несколько односторонним — заинтересованной стороной была сама Клэр. И конечно, у этого нового знакомства не было… будущего. Но как всякий человек, вступающий в новые для него отношения, она постоянно думала о Джордже, стараясь разгадать его, понять его характер, душу. За несколько дней их знакомства она успела привязаться к Джорджу; ей нравилась гармоничность, которую она видела в его благородной внешности, джентльменских манерах, склонности к юмору и способности мечтать даже в столь роковой для него период жизни. Симпатия оказалась взаимной и быстро переросла в дружбу. Клэр стала понимать язык его жестов, выражения его лица. Она уже могла сказать, когда он нервничает, когда ему неловко, когда он чем-то доволен. Сегодня он провел день спокойно, отдыхал, немного поел, но попросил ее пойти с ним обедать в основное здание. Вскоре после семи она заглянула к нему, но застала Джорджа спящим. Ей не хотелось его будить, но он явно настроился пообедать сегодня с шиком и очень просил ее не отказываться.

— Джордж! — Клэр тихонько тронула его за плечо. — Джордж, вставайте. Пора одеваться к обеду.

Лицо его было спокойным и довольным, как будто ему снился приятный сон. Он вздохнул и медленно открыл глаза, вспоминая, где находится. Вот венецианское окно с видом на озеро. Столик у кровати с аккуратно разложенными лекарствами. Устройство с кнопкой для вызова Клэр.

— Вы не расхотели идти на обед? Если передумали, я могу снова принести поднос…

— Нет-нет! Мне надоело быть инвалидом. Благодаря здешнему воздуху и солнцу я прекрасно себя чувствую.

Она кивнула:

— Сейчас четверть восьмого. Столик у нас заказан на восемь.

— Я буду готов к этому времени.

В путеводителе по лагерю гостей просили для обеда в главном здании одеваться «соответственно». На территории было несколько заведений, где можно было наскоро перекусить и даже пообедать, тогда как в главном здании зал «Старлайт» был не столько столовой, сколько рестораном, с музыкой и танцами. Клэр не очень хорошо понимала, какой наряд будет сочтен соответствующим. По сравнению с прежними местами ее работы этот изысканный курорт был для нее новым миром. После окончания медицинского колледжа и специальной стажировки у нее было много самых разных клиентов, но никто из них не выдерживал сравнения с Джорджем Беллами.

Поразмыслив, она надела облегающее платье из бежевого трикотажа и туфли на среднем каблуке, слегка подкрасилась и, зачесав волосы набок, скрепила их заколкой в виде черепахового гребня. В результате она выглядела вполне прилично и в то же время непритязательно, что и требовалось. Тогда как обычно женщины изо всех сил стремятся привлечь к себе внимание, она старалась быть как можно более незаметной. Ведь люди замечают и запоминают что-то яркое и броское. Ей же нужно было выглядеть женщиной, которую никто не помнит — вроде сотрудницы страховой компании, что помогает клиенту правильно заполнить бланк страхования. Продавщицы в универсаме. Учительницы — лучше математики, а не рисования. Рядового повара — только, упаси бог, не шеф-повара. Рассматривая себя в зеркало на двери ванной, она позволила себе помечтать. Когда ее маленькой девочкой то возвращали ненадежной матери, то снова отдавали в чужую семью, она обожала сказку «Золушка». Почему-то каждая девочка мечтает о чудесном превращении. Но конечно, оно не дается просто так, а только в виде вознаграждения. Золушке помогли избавиться от тяжелой судьбы ее доброе сердце и трудолюбие. А главное, девочки мечтают из нищеты сразу перенестись в мир богатства, а не просто к обеспеченной жизни.

Сейчас Клэр почему-то захотелось надеть такое платье, чтобы все останавливались, восхищенно смотрели на нее и перешептывались: «Кто эта девушка?»

Но об этом она могла только мечтать. Ее задача — слиться с толпой, а не выделяться из нее. Она считала, что это ей отлично удается. Глядя на себя в зеркало, она видела совершенно заурядную девушку, среднего роста, комплекции и внешности. И это было то, что надо. Если ей придется пересечь комнату, полную людей, и потом их попросят описать ее, этого никто не сможет сделать.

А вот Джорджу Беллами ничто не мешало выглядеть превосходно. Когда он спустился в гостиную, она не смогла сдержать восхищенного восклицания:

— Боже мой, вы только посмотрите! Вы выглядите на миллион баксов!

Он медленно покружился перед ней.

— Я и чувствую себя на миллион баксов… Ну, может, чуть-чуть не дотягиваю.

— Ровно на миллион, и не спорьте! Когда-нибудь Ричард Гир, может, и будет выглядеть как вы — но только если ему очень повезет.

— Вы говорите про знаменитого киноартиста? Ну, это уж просто комплимент.

— А какой на вас смокинг! Случайно, он не от того портного, о котором вы говорили, — от Генри Пула?

— Именно от него. У вас верный глаз.

— Сидит изумительно!

И действительно, он был одет безупречно. Смокинг сидел на нем как влитой, брюки с идеально заутюженной складкой элегантно спадали на сияющие черные туфли, крахмальная рубашка казалась только что выглаженной камердинером. Манжеты высовывались из рукавов ровно на три четверти, на них красовались серебряные запонки с изображением стилизованной рыбы.

— Это подарок моего отца, — пояснил Джордж, видя, что она смотрит на запонки. — Он подарил одинаковые запонки мне и брату. Мне предстоит поломать голову, как быть с моей парой. Ведь у меня шестеро внуков!

— Шестеро?!

— Да. Мы, Беллами, плодовитые.

Она спустилась впереди него к тележке для гольфа, которую они арендовали для передвижения по территории курорта.

— Ваш кабриолет готов. Не угодно ли сесть за руль?

— С удовольствием! — Он оставил палку в доме, поскольку чувствовал себя бодрым и энергичным.

Они прибыли к главному зданию ровно в восемь часов. Джордж предложил ей руку, и они вместе вошли в зал. В вечернем освещении зал выглядел великолепно. Уходящее солнце, отражаясь от гладкой поверхности озера, заливало его золотисто-розовым светом. На столах сияли подсвечники, тонкий фарфор, полированное серебро, высокие хрустальные бокалы. Изящная молодая женщина скользила пальцами по клавишам сияющего лаком «Стейнвея», ей аккомпанировали трубач и ударник. Они исполняли старомодную приятную мелодию, которую Клэр слышала впервые.

В основном в зале находились супружеские пары или небольшие группы знакомых. Было еще несколько семей с непоседливыми малышами и застенчивыми, угрюмыми подростками. Но в общем создавалось впечатление, что здесь собрались влюбленные, проводящие медовый месяц в романтическом месте, о чем Клэр только читала в любовных романах.

Клэр держалась в тени, но о Джордже этого нельзя было сказать. Не только она пришла в восхищение от его безукоризненного костюма, белоснежных седин и уверенной, непринужденной манеры держаться. Когда они проходили по залу, все оборачивались на него и перешептывались.

И затем внимание всех неизбежно переключалось на Клэр — она чувствовала на себе оценивающие любопытные взгляды. Каким образом столь неприметная и скромно одетая женщина могла оказаться с таким эффектным пожилым кавалером? Кто она ему? Дочь или жена? Нет, скорее всего, он просто ее богатый поклонник.

Она старалась не реагировать на них и жестом отослала фотографа, который предлагал гостям сделать снимки.

Последний раз Клэр фотографировалась в старших классах, на встрече выпускников школы, и тогда по бокам от Клариссы Танкреди стояли ЧиЧи Тамблесс и Джинни Томпкинс. Девочка на фотографии была круглощекой, с железными скобками на зубах и длинными каштановыми волосами, и в глазах ее светилась надежда — несмотря на то, что ей довелось перенести. Через неделю после того вечера девочка перестала существовать. Она отрезала волосы и покрасила их в черный цвет. Скобки на зубах стащила щипчиками в женском туалете у главной магистрали Джерси. Ну а выражение надежды навсегда исчезло из ее глаз.

Метрдотель усадил их за столик у французских дверей рядом с верандой — самое роскошное место в роскошном ресторане, подумала Клэр.

— Это же лучшее место в зале, — восхитилась она. — Чему мы обязаны таким предупредительным отношением?

— Должно быть, вашей потрясающей красоте, — парировал Джордж и смущенно моргнул, поймав ее укоризненный взгляд. — А может, и щедрым чаевым, которые я вручил метру.

Она подняла бокал с водой:

— За вас, мистер Джордж Беллами, мастер международных загадок. Спасибо, что вы взяли меня в эту волшебную поездку.

— Не спешите благодарить. Может, вам не так уж понравится проводить лето в деревенском коттедже. Надеюсь, вы не сойдете с ума от скуки.

— В высшей степени сомнительно, Джордж. — Она заметила, что он поглядывает в зал. — Кого-нибудь ищете?

— Я встретился у озера со старой знакомой по колледжу. Думал, что она будет здесь.

— Как хорошо. Это случайное совпадение или…

— Нет-нет! Встреча была совершенно неожиданной. Я и думать забыл о Милли.

— Надеюсь, мне удастся с ней познакомиться. — Клэр приятно было видеть радость Джорджа от встречи с давней знакомой. Людям свойственно стремиться к общению, даже на пороге смерти! Ничего удивительного, что она с таким трудом переносит свое добровольное одиночество.

Она смущенно ознакомилась с меню.

— Я не знаю и половины этих названий. И даже не смогу правильно их произнести.

— Вы позволите мне сделать заказ для нас двоих?

— Да, будьте любезны. Только не забудьте, что я слежу за весом.

— Я помню. Разве можно об этом забыть? Вы же первый в истории человек, отказавшийся от сдобной булочки в кондитерской «Скай-Ривер»!

Подошел официант, и Джордж заказал салат с зеленью, украшенный свежими цветами. Затем закуску с местной форелью под соусом из черемши и лисичек. А также вино, белое бургундское из Франции.

К сожалению, Клэр могла позволить себе только попробовать эти изумительные блюда и слегка пригубить вина, опасаясь расслабиться и потерять над собою контроль.

Но все равно она была в восторге от великолепного ресторана с видом на озеро. Приезд сюда с Джорджем давал ей возможность окунуться в совершенно иную атмосферу, пусть ненадолго. Вот так некоторые люди проводят время, в тихой беседе, сидя напротив друг друга за прекрасно сервированным столом. Восхитительно! Но она запретила себе желать большего.

Джордж откинулся на спинку стула и с довольным видом оглядывал зал.

— Я вижу, вы не разочарованы рестораном, — заметила Клэр.

— К счастью, нет. Я надеялся, что этот зал не очень изменился, и мои надежды оправдались. Отсюда всегда открывался изумительный вид на озеро. Только, кажется, сцена была в другом углу.

— А оркестр здесь играл?

— Ну конечно, каждый вечер. На сцене выступали не только эстрадные певцы, но показывали разные шоу. Фокусы, сеансы магии, комические сценки. И часто выступали хорошие, талантливые артисты. Ведь лагерь находится недалеко от города, так что они с удовольствием приезжали сюда.

— У вас был свой любимец?

— Да. Был такой фокусник, Марвел, который два раза за вечер отпиливал голову своей ассистентке. Помню, я был совершенно поражен, когда потом увидел, что она сидит у озера и спокойно курит. Однажды прямо на этой сцене я видел Хенни Янгмена. Вы когда-нибудь его слышали?

— Нет, к сожалению.

— В свое время он был очень популярным комиком. Здесь играли братья Эверли и сестры Эндрюс — они вообще регулярно сюда приезжали.

Его истории навеяли на нее дух прежнего времени с его изысканными развлечениями. Здесь когда-то существовала целая субкультура богатых семей, которые каждое лето уезжали из города на это озеро, и семейство Беллами также придерживалось этой традиции.

Клэр с трудом себе это представляла. Ее детство проходило в непрерывной борьбе за выживание, и в конце концов она поставила последний акт и исчезла.

Под тихую музыку фортепьяно скользили несколько пар. Клэр смотрела на них с безнадежной грустью. Она даже думать не позволяла себе о любви. Как можно встречаться с человеком, зная, что подвергаешь его опасности? Более того, его могли использовать против нее.

Но сейчас, глядя на танцующих мужчин и женщин и видя, что в каждом их движении сквозит любовь и полное доверие, она мечтала о таком счастье, тосковала о любви. А потом снова напоминала себе, что вынуждена всю жизнь скрываться, убегать от опасности. Такой жизни она не пожелала бы даже врагу! Ее решимость убедить работников социальной службы, чтобы они не давали разрешение на воспитание детей Вэнсу Джордану, была сопряжена с огромным риском, и она никого не хотела вовлекать в это дело.

Профессиональный заботливый уход за безнадежно больными людьми мало кого привлекал, но отлично устраивал Клэр. Она любила своих пациентов, за которыми ей приходилось ухаживать, и тяжело переживала их смерть. Но затем поняла, что со временем сердце само способно залечивать свои раны.

Она уже сейчас любила Джорджа. Элегантный, полный чувства собственного достоинства и вместе с тем немного растерянный из-за болезни, он напоминал ей взволнованного жениха. Она молилась, чтобы душа его обрела спокойствие, ясность и в конце концов веру.

Им подали десерт: ему крем-брюле с малиной, ей — малину без мороженого. Он заказал небольшие бокалы ледяного вина из подвалов Западного Нью-Йорка, и она породила себе отведать его — всего один глоток. Это было крепкое сладкое вино, изготовленное из винограда, собранного после морозов. Аромат его был глубоким и сложным, ничего подобного она прежде не пила.

— Это настоящий нектар, — сказала она, прикрыв от удовольствия глаза.

Когда она открыла их, то увидела, что Джордж смотрит на нее с доброй улыбкой.

— В чем дело?

— Ничего, просто я еще раз убедился, что вы очень красивы. Думаю, вы непременно понравитесь Россу.

Опять Росс, его внук.

— Я приехала ради вас, Джордж. И вы это знаете.

Подперев лицо рукой, она смотрела на танцующие пары.

Он допил свой бокал.

— Я вижу, вам со мной скучно.

— Чепуха. Я только начинаю вас узнавать.

— Вы знаете, а ведь это тоже входит в мой список.

— Что именно?

— Танцы. Я никогда не учился танцевать.

— Ну, вы меня удивили! — Она обернулась к нему. — Никогда бы не подумала! Я считала, что при вашем воспитании вас должны были научить танцам, как умению завязывать галстук или разбираться в винах.

— Так-то оно так. Здесь, в лагере «Киога», тоже давали уроки танцев, только я их избегал. Потому что, видите ли…

— Вы имеете в виду вшей! — догадалась она.

Он усмехнулся:

— Да, в те годы они у многих водились. Признаться, теперь я жалею, что не выучился танцевать, потому что хотелось бы мне представить, каково скользить под музыку в таком прекрасном месте, как этот ресторан.

— Ну, в этом я могу вам помочь. Я как раз танцую очень хорошо. — Время от времени она посещала танцевальные клубы, что давало ей иллюзию кружка близких друзей и даже кавалера и помогало не сойти с ума от одиночества. Со временем она выучила много танцев, и больше всего ей нравились старомодные.

— Отлично! Так… Когда же мы начнем?

Она отложила салфетку:

— Думаю, лучше всего прямо сейчас.

На мгновение он смешался, затем набрался решимости.

— Целиком поддерживаю вашу идею. — Он встал, подошел к ней и элегантно предложил ей руку. — Вы позволите пригласить вас на танец?

— С радостью. — Она приняла его руку. — Вы знаете, мне не верится, что вы никогда не танцевали. Вы выглядите профессионалом, с вашей-то осанкой.

— В свое время я насмотрелся фильмов с Фредом Астером, но дальше приглашения пойти не осмеливался.

— Что ж, сейчас мы это исправим.

Маленький оркестр играл Stardust Memories, мелодию, под которую было очень просто танцевать.

— Самое приятное в танцах, — сказала Клэр, — то, что достаточно помнить о двух моментах: манере держаться и слаженно двигаться с партнером. И не думать о ногах, это потом само придет.

— Надеюсь.

— Полностью положитесь на меня.

— Отлично. Скажите, что я должен делать. Я весь внимание.

— Прежде всего забудьте об окружающих. Представьте, что в зале только вы и я. Могу вас заверить, что окружающим не до нас.

— Уже забыл.

— Теперь поднимите руку, вот так. — Она положила свою руку на его ладонь. — Вторую руку положите мне на талию. Правильно. Вы молодец.

— Но я еще ничего не сделал!

— Вы уверены и элегантны, как и положено настоящему джентльмену. И от вас восхитительно пахнет.

— Приятно слышать.

— Я серьезно, Джордж. У вас изумительный одеколон. А теперь насчет самого танца. Здесь все очень просто, главное — это здравый смысл и внимание к партнеру.

Манера держаться прямо и элегантно у Джорджа была врожденной. Клэр показала ему основные па. Он довольно быстро освоил их и обнаружил замечательное чувство ритма. Через некоторое время сосредоточенное выражение лица уступило место удовольствию, и он засмеялся, вызван невольные улыбки других танцоров.

— О, да вы прирожденный танцор! — воскликнула она, хотя общее внимание и заставило ее смутиться.

Они продолжали танцевать, и Джордж от души веселился, когда она показывала ему разные приемы ведения партнерши.

— Вряд ли мы с вами заработали бы приз, — сказал он, — но удовольствие я получил громадное! Теперь я жалею, что не танцевал на свадьбах своих сыновей.

Его признание позволило Клэр задать вопрос, который все время вертелся у нее на языке:

— А кстати, где они, Джордж? Где сейчас находятся ваши родственники?

— Вас интересует не это, а почему они не приехали сюда со мной.

— Пожалуй. Но вы можете не отвечать, если не хотите.

— Они считают мою поездку в лагерь «Киога» глупой затеей.

— И не поехали, потому что…

— Потому что уверены, что я вернусь раньше, чем они успеют собрать вещи.

Именно это она и подозревала. Как правило, родственники не хотят, не могут поверить в неотвратимость смерти близкого и любимого человека.

— Надеюсь, Джордж, вы настаиваете на своем решении не из простого упрямства.

— Не беспокойтесь. Я достаточно долго и серьезно обдумывал идею этой поездки, чтобы убедиться в правильности своего решения.

Вероятно, потому, что у Клэр не было своей семьи, ее всегда интересовали семейные отношения. Она пыталась понять, как получается, что любящие люди ссорятся, а потом снова живут вместе как ни в чем не бывало. Как им удается прощать друг друга, как между ними образуются прочные, надежные узы. И не важно, благополучной была семья или не очень, она всегда извлекала из своих наблюдений нечто важное.

Клэр трогало серьезное отношение Джорджа к его одежде, его предупредительность и вместе с тем неуверенность в себе. Он как ребенок радовался, что она не скучает в его обществе, старался выбрать из меню самые вкусные и одновременно легкие блюда, чтобы угодить ее вкусу. «Если бы ты был моим дедом, я никому бы тебя не отдала!»

Было уже темно, когда Росс и Натали добрались до Авалона, представшего перед ними в виде россыпи освещенных оком и улиц на берегу озера Уиллоу. Он плохо представлял себе подобного рода места, но Натали сказала, что уже была в Авалоне.

— Даже несколько раз, — подчеркнула она, откладывая карту.

— Здесь? Я об этом не знал.

— После возвращения из Африки мои родители стали жить в Олбани. И когда я к ним ездила, мне больше всего нравилась вот эта станция. — Она показала на отреставрированное здание под вывеской «Эппл-три Инн» с освещенным крыльцом и рекламой обедов. — Там десять лет назад один парень сделал мне предложение стать его женой.

— Ну да!

— Я не шучу. Это было в сочельник. Я пришла в ужас!

— И почему это был не я?

— Очень смешно!

— Но ты мне про него не говорила.

— А я вовсе не обо всем тебе рассказываю. И честно говоря… особенно хвастаться было нечем. Эдди симпатичный и хороший парень, но оба мы были еще слишком молоды. Интересно, что с ним потом стало.

— Ничего! Его жизнь оборвалась в ту самую секунду когда ты отвергла его предложение.

Она засмеялась:

— Все-таки я так рада, что ты уже вернулся. Не знаю, как я без тебя жила!

— Посылала мне послания по электронной почте каждый день по нескольку раз.

— Да, только теперь я вижу твою симпатичную физиономию и слышу твой живой голос, а это совсем другое дело!

Они остановились у заправочной станции, чтобы спросить, как добраться до лагеря «Киога».

— Хорошо, что я решила ехать с тобой, — сказала Натали, всматриваясь в темный лес, когда они выехали из города. — А то здесь так темно, хоть глаз выколи. И пустынно. У меня такое ощущение, как будто я участвую в съемках фильма ужаса для подростков.

— Только мы с тобой далеко не подростки, и кричать здесь не от чего.

— Ты говори про себя. — Она вздрогнула. — Может, остановимся, и ты опустишь верх?

— Да еще тепло.

— Здесь, наверное, вокруг полно всяких скользких ночных тварей!

— Постараюсь их не переехать. И будем надеяться, никто из них не упадет нам на голову.

— Росс, честное слово…

— Ну, перестань, что ты как маленькая.

Дорога вдоль озера вела их на север. Миновав несколько ферм и отдельно стоящих резиденций, они оказались… среди полной пустоты, только кусты да деревья, и ни одного огонька, кроме звезд над головой. Наконец, впереди показался знак с надписью: «До исторического лагеря „Киога“ 2 мили». Шоссе сменилось гравийной дорожкой, и Росс замедлил скорость. Фары осветили туннель в густом лесу. С высокого дерева мягко вспорхнула сова и бесшумно пролетела над ними, коснувшись их своей тенью. Время от времени в кустах сверкали зеленые глаза.

— Нет, это уж просто страшно, — прошептала Натали и включила приемник.

Легкомысленная песенка о неудачной любви приободрила ее.

— Эх ты, трусишка! — усмехнулся Росс. — Мы уже приехали.

Старомодный въезд на территорию представлял собой два мощных бревна, соединенные аркой с выкованными в виде ивовых веточек буквами: «Лагерь „Киога“».

— Боже, даже вывеска наводит ужас! — заметила Натали.

Освещаемая наземными светильниками дорожка вела к большому зданию на берегу озера.

— Ну, вот это уже лучше! — увидев ярко освещенные окна, с облегчением воскликнула она. — Выглядит еще более красиво, чем на фото в проспекте.

За окнами виднелись столики с зажженными свечами, официанты во фраках и танцующие пары. Эта картина навевала ностальгические воспоминания и наверняка привлекала пожилых людей в поисках прошлого.

Они вошли в большой вестибюль и огляделись.

Над стойкой для регистрации нависали балки потолка из отесанных бревен. Весь облик и внутреннее убранство наводили на мысль, что именно в такое место и приезжали на отдых целыми семьями пару поколений назад. Возможно, во времена деда. За стойкой показалась строгая на вид женщина. За стеклянными дверями можно было видеть ресторан, где звучала музыка и танцевали люди.

— Должно быть, он здесь, — сказал Росс.

Натали тронула его за руку:

— Ты иди, а я закажу номер на эту ночь.

Оставив ее у стойки, Росс вошел в зал. В столь поздний час посетителей оставалось немного. Росс окинул взглядом столики, в основном занятые парами. Маленький оркестр исполнял старомодную песню Stardust Memories, и несколько пар скользили под плавную мелодию. Зная, что дед не танцует, он не обратил на них внимания. И вдруг услышал то, чего уже давно не слышал: звонкий, раскатистый хохот своего деда.

Он снова посмотрел на танцующих и остановил взгляд на высоком мужчине, который двигался в паре со стройной темноволосой женщиной.

Росс замер, грудь ему стиснуло от волнения.

Джордж Беллами танцует! Он был в великолепном смокинге с узким галстуком и в белоснежной рубашке. Его короткие седые волосы блестели в свете канделябров. По улыбке, порхающей у него на губах, видно было, что он испытывает огромное удовольствие.

Мысли вихрем кружились в голове Росса. Он не был готов к потрясению, которое нанес ему вид деда. Он направился к нему, борясь с желанием оттолкнуть эту незнакомку от деда. Видимо, Уинифред и тетка были правы. Видимо, эта незнакомка бесстыдным образом вкралась к деду в доверие!

— Дед! — сказал он, стараясь удержаться от вспышки злобы.

Джордж Беллами остановился, оставил партнершу и обернулся. В глазах промелькнуло какое-то робкое и растерянное выражение, и от испуга у Росса сердце замерло. Но в следующую секунду лицо Джорджа просияло радостной улыбкой. В щадящем сумраке он показался внуку молодым, совершенно здоровым и бесконечно счастливым.

— Мальчик мой! — воскликнул он, распахивая ему объятия. — Мальчик мой, дорогой! Я знал, что ты ко мне приедешь!

Женщина скромно отступила в тень. Джордж изо всех сил обнял Росса. Росс чувствовал, что все на них смотрят, но ему было все равно. Он исполнил свое обещание и вернулся! По лицу деда было видно, какое облегчение он испытывал, наверняка вспомнив, как его сын ушел на войну и больше не вернулся домой.

Возвращение солдата с войны считается радостным событием. Однако в этот момент радость немного заглушало чувство грусти. Оказавшись в объятиях деда, Росс снова почувствовал себя испуганным и тоскующим об отце мальчиком. Просто удивительно, как мгновенно возникло это ощущение, словно оно никогда его и не покидало.

— Мальчик мой, — с нежностью твердил Джордж. — Мой любимый, мой дорогой мальчик. Добро пожаловать домой!

— Спасибо, дед. — Россу хотелось прижать деда к себе и никогда не отпускать. — Мы можем посидеть?

— Конечно! Я так рад тебе, сынок! Я не знал, когда тебя ждать.

— Я постарался приехать поскорее. Мама сказала, что ты нанял какую-то мошенницу, которая намерена дочиста тебя обобрать.

Джордж сделал шаг в сторону. Росс и забыл, что медсестра стоит рядом и все слышит.

— Сынок, рад познакомить тебя с Клэр Тернер, — представил молодую женщину дед.

— Та самая мошенница, — любезно подсказала Клэр.

— Мисс Тернер, это мой внук, Росс Беллами.

— Очень приятно. — Губы ее слегка тронула вежливая улыбка.

Росс хотел сказать ей пару слов, чтобы она сразу поняла, что дед не нуждается в ее услугах, и чем скорее она уберется восвояси, тем будет лучше. Но что-то в ней настораживало его. «От этой особы стоит ожидать проблем», — шепнул ему внутренний голос. На первый взгляд она вовсе не казалась охотницей за богатством. Никаких драгоценностей, зачесанные набок густые темные волосы открывали лицо почти без макияжа и бесспорно очень красивое. Очень скромное, чтобы не сказать простенькое платье облегало потрясающую фигуру.

— Простите, — сказал Росс, — но мне хотелось бы поговорить с дедом.

— Да, конечно. Почему бы вам не пройти в бар? Там тихо, а я пока разберусь со счетом.

«Воображаю, каким образом», — подумал Росс, оценивающе глядя ей вслед. Да, интересная особа — красивая внешность, мягкий, приятный голос, сдержанные манеры — видимо, все это и привлекло Джорджа, размышлял Росс с презрением, к которому примешивалось и любопытство.

Подошла Натали, обняла Джорджа и вдруг заплакала.

— Слезами не поможешь, — угрюмо заметил Росс.

— Я просто не знаю, что сказать… Мистер Беллами! Мне так жаль, что вы больны, и так тяжело чувствовать, что я ничем не могу вам помочь.

— Дорогая, вы уже помогли мне тем, что приехали сюда, — успокоил ее Джордж.

— Простите меня. — Натали протянула Россу ключ. — Номер домика указан на брелке. Я иду туда.

— Я всегда считал ее очаровательным существом, — сказал Джордж, когда они остались одни. — Когда-то я надеялся, что вы поженитесь. — Увидев выражение лица Росса, он улыбнулся. — Это одно из преимуществ, которое дает безнадежная болезнь. Я приобрел право откровенно и беззаботно говорить все, что думаю.

— Мы с Нэт… Видишь ли, у нас не те отношения.

— Понимаю. У тебя замечательное будущее, сынок, но не с этой девушкой.

В баре с удобными вращающимися стульями и низкими столиками было тихо. Джордж заказал бренди и с явным удовольствием смотрел, как официант принес бутылку «Реми Мартин» и налил его в специально предназначенные для коньяка рюмки.

Они сидели перед камином, где пылали дрова. На столике между ними стояла шахматная доска с расставленными фигурами. Джордж откинулся на спинку стула и поднял свою рюмку.

— За моего внука, военного героя!

— И за моего деда, склонного к преувеличениям! Никакой я не герой, дедушка.

— Ты приехал домой живой и невредимый. В моих глазах одно это делает тебя героем.

Росс промолчал, понимая, что он имел в виду.

— Каждый раз, когда я там попадал в какой-нибудь переплет, я вспоминал о тебе. И мне сразу становилось ясно, что я просто обязан вернуться домой.

— И я тебе за это невероятно благодарен, мой дорогой мальчик. Надеюсь, ты побудешь здесь, потому что… Ну, ты понимаешь. — Он сделал глоток коньяку и прикрыл глаза. — Ну, как ты?

— Честно говоря, до сих пор не могу прийти в себя! — признался Росс.

— Сначала я тоже никак не мог поверить в диагноз… Одно дело стареть год за годом, понимая, что вечно жив не будешь. И совсем другое — когда становится известно, сколько тебе еще отпущено.

Росс всегда понимал, как будет тяжело потерять деда. Но ему представлялось, что это случится когда-нибудь в далеком и туманном будущем и застанет его врасплох, как выстрел снайпера.

И вдруг оказалось, что все произойдет уже этим летом.

Господи, за что это деду!

Джордж нагнулся вперед и передвинул пешку на позицию, отвечающую его любимой французской защите.

— Так, насчет болезни… — тихо и напряженно проговорил Росс, машинально переставляя свою пешку.

Они всегда любили играть в шахматы друг с другом.

— Поговорим обо всем завтра утром. Обещаю, что сегодня не умру. — Дед сделал ход другой пешкой и посмотрел на внука блестящими глазами. — Господи, как же я по тебе скучал! Не проходило дня, чтобы я о тебе не думал.

— Прости, дед, что заставил тебя поволноваться. Там действительно было опасно, но я доволен, что служил в армии. Я знаю, ты этого не хотел, но мне нужно было выполнить свой долг.

— И я горжусь тобой, мальчик мой. А теперь ты вернулся, и я счастлив!

В центре доски собралось много фигур. Слон черной королевы безнадежно застрял в окружении пешек. Росс видел, что у него нет шансов на выигрыш.

— Послушай, дед, я не понимаю, что происходит. Где все остальные? Дядя Луис, Герард и Тревор? Почему они к тебе не приехали?

— Ну, как ты знаешь, старшие ребята за морем, но скоро приедут в Нью-Йорк. Тревор и Элис прилетали из Лос-Анджелеса, когда меня выписали из клиники Майо. Они останавливались у меня в квартире. — Он имел в виду свои апартаменты в Манхэттене. — Я приглашал их поехать со мной в лагерь «Киога», но они отказались. Все считают, что я затеял бесполезное дело, и надеются, что именно ты сумеешь заставить меня понять это и привезти назад.

— В самом деле? И ты считаешь, мне это удастся?

— Вряд ли, сынок, потому что я твердо решил остаться здесь. — Лицо его стало мягким и задумчивым. — Росс, мне пришлось сделать выбор. Я прожил полную, интересную жизнь, в которой было все — и победы, и поражения. А сюда я приехал, чтобы исправить мою самую большую ошибку, то есть давнишний разрыв с братом Чарльзом. Полный курс лечения, возможно, «подарил» бы мне еще несколько месяцев, но каждый день мне приходилось бы ездить к врачам и переносить тяжелые процедуры и анализы. Поэтому я предпочел приехать сюда, пригласить всю семью и устроить праздник, какой был у меня сегодня. Я сидел на веранде, разгадывал кроссворд из «Нью-Йорк таймс» и молился, чтобы ты скорее приехал. — Он улыбнулся, отчего Россу хотелось заплакать. — Теперь ты рядом со мной, и я уверен, что скоро приедут и все остальные.

— Но почему именно здесь? И что насчет брата?

— Теперь, когда у меня осталось так мало времени, я понял, что мне просто необходимо восстановить отношения с Чарльзом. То, что между нами произошло… Я не могу допустить, чтобы это помешало нам сейчас. Понимаешь, у меня изменился взгляд на жизнь. Мой банковский счет? Он уже тоже не имеет для меня прежнего значения. Мне наплевать, если я пропущу очередную серию «Анатомии Грей» или потеряю где-то один носок. Для меня важнее всего примириться со своим прошлым и с теми, кого я люблю.

Росс ничего не понимал. Почему ему приходится примиряться с прошлым? Что могло разлучить братьев на такой долгий срок? Но как бы там ни было, он надеялся быстро покончить со всеми этими делами. Правда, встреча Джорджа с братом наверняка будет нелегкой, но потом они сразу вернутся в город, и он найдет врача, целую бригаду врачей, которые найдут способ вылечить деда.

Он кивнул в сторону ресторана:

— А она тебе зачем?

Джордж раздумывал над доской.

— Она именно то, что нам нужно.

Росс проигнорировал это местоимение «нам».

— Дед, но искать медсестру по Интернету?! Как тебе пришло это в голову?

— Мне сказали, что в Интернете можно найти все, что угодно. Оказалось, так оно и есть. Я просто перечислил свои требования, и Годфри вставил их в строку[6]. — Джордж взял слона Росса своей пешкой.

— Что значит — вставил в строку?

— Ну, внес в Интернет.

Росс усмехнулся:

— Ты имеешь в виду онлайн!

— Ну да. И через несколько часов поступило множество сообщений от тех, кто хотел со мной встретиться. Годфри просмотрел их и многих отсеял заранее. Надо сказать, процедура была довольно-таки обескураживающей. Ничего подобного на услуги по подысканию подходящей кандидатуры, которые обычно рекламируются. Жаль, что ты не видел некоторых кандидаток. — Он усмехнулся. — А ты знал, что есть разные тату, которые называются трамп-стэмп?

— Дед!

— Не бойся, у Клэр нет татуировки. Одним словом, я уже хотел отказаться от поисков, как встретился с Клэр. И почти сразу понял, скорее, почувствовал, что она именно то, что нужно.

— Да, а насчет этих требований… Ты проверил ее рекомендации, квалификацию?

— Конечно проверил. Мне нужно было убедиться, что она то, что я ищу. Уверен, тебе она тоже понравится. На первый взгляд она кажется немного заурядной, но потом ты понимаешь, что это не так. Видишь ли, у нее такая… ну, не броская красота. И она не из кокеток, как большинство женщин.

— Честно говоря, мне было бы все равно, какая она, если бы дело не касалось тебя. Скажи откровенно, дед, почему ты остановился именно на ней?

Тот вынул небольшой блокнот:

— Что ж, давай посмотрим. Я начал со списка требований. Возраст от двадцати пяти до тридцати. Естественно, женщина. Уравновешенный характер, позитивное отношение к жизни, склонность к приключениям. Гетеросексуальная. Должна любить детей любого возраста. Не быть привязанной к определенному месту жительства. Не иметь семьи. Опыт работы медсестрой считается плюсом.

— Понять не могу, о чем ты только думал! Это даже отдаленно не похоже на поиски медсестры.

— Почему?

— Если указываешь возраст, пол и семейное положение, то это, скорее, поиск личного помощника, компаньона.

— Ну, у меня были свои предпочтения. И это только некоторые из них… Ты знаешь, я ничего не имею против гомосексуалистов. Но на эту должность я хотел пригласить только женщину.

Росс взял список.

— «Опыт работы медсестрой считается плюсом», — прочитал он. — Плюсом. Так это желательно или как?

— По отношению к другим моим требованиям это вторично. Не стану слишком загружать тебя подробностями, но, поскольку моя болезнь прогрессирует, ухаживать за мной будет не очень трудно.

— Как ты можешь это знать?

— Пойми, она незамужняя.

Росс недоверчиво уставился на него:

— Я тебя правильно расслышал?

— Конечно.

— А какая мне разница, есть у нее муж или нет?!

— Это очень важно. Росс, тебе не понравится то, что я хочу тебе сказать, но прошу меня выслушать. У тебя есть один я, но одного меня для семьи недостаточно. — Он жестом остановил готовые вырваться у внука возражения. — Я тебя знаю, Росс. У тебя такое же доброе и нежное сердце, какое было у твоего отца. Ты создан для семейной жизни. И это не слабость. Это — дар. И твое знакомство с Клэр — тоже дар. Возможно, мой последний подарок тебе.

— Мне не нужно… Дед, она — последняя женщина, на которой я хотел бы жениться.

— Почему? Она красивая, умная, тактичная…

— Хватит, успокойся. Я приехал ради тебя! Не забывай это.

— Как хочешь. Хотя мне очень хотелось бы, чтобы вы с Клэр поладили. Она останется здесь, со мной, так что уж постарайся.

Росс замолчал, стараясь переварить то, что наговорил ему дед. Не каждый день он встречался с человеком, который видел его насквозь. Но Джордж всегда понимал его, напомнил себе Росс. И это было одной из причин их тесной дружбы и доверия, которое испытывал к нему Росс. Но…

— Посмотрим, правильно ли я тебя понял. Ты нанял Клэр, считая, что она мне понравится?

— Да, — признался Джордж.

— Уж не выжил ли ты из ума?

— Вполне возможно. Моя болезнь совершенно непредсказуема. — Он внимательно посмотрел на доску. — Хотя пока она не мешает мне кое-чему поучить тебя в шахматах.

— Лучше вели ей собирать вещи, потому что из этого ничего не получится.

— Напротив. Я видел, как ты смотрел на нее. Ты уже заинтригован.

— И что тут удивительного? Ты же ее видел! Естественно, я заинтригован.

— Отлично! И еще один хороший момент — она непременно в тебя влюбится.

— Она так сказала?

— Нет, конечно, вы же только что познакомились.

— Тогда откуда ты это знаешь?

— Хороший вопрос. Видишь ли, она человек очень замкнутый и сложный, а это — как раз то, что тебя всегда привлекало. Ну вот, Росс, ты опять смутился!

Тот вздохнул и сложил вместе кончики пальцев.

— Нам нужно о многом с тобой поговорить.

— Согласен. Надеюсь, этим летом у нас найдется время для разговоров.

— Конечно найдется, — сказал Росс. — Ты знаешь, мне до сих пор не верится, что совсем недавно мы с ребятами из нашего экипажа то обсуждали последний вылет, то готовились к следующему, а теперь мне вроде и делать нечего.

— Кроме как угадывать капризы чудаковатого старика, страдающего от болезни мозга.

— Не смешно, — сердито буркнул Росс.

— А я и не собирался тебя смешить. — Дед задумчиво улыбнулся. — Ты отлично выглядишь, Росс. Ты словно создан для военной службы, как твой отец. Ты так на него похож, что порой я забываю, с кем разговариваю. Еще раз спасибо, что ты приехал ко мне.

— Я приехал ради тебя, — сказал Росс. — И готов сделать для тебя все, что в моих силах.

— Для меня твои слова словно музыка. Именно это я и надеялся услышать. — Он передвинул пешку, поставив королеву Росса в трудное положение. — Твой ход, малыш.

Росс пожертвовал королевой, на что Джордж и рассчитывал, и отпил коньяку. Конечно, он солгал. Он приехал, чтобы отвезти деда в город и уговорить его бороться за свою жизнь.

Джордж протянул руку, чтобы поставить рюмку на стол, но промахнулся, и та упала на пол, разбившись вдребезги.

— Это временная перемежающаяся слепота, — тихо объяснила Клэр Россу.

Они привели Джорджа в коттедж у озера и помогли ему лечь. Сейчас она стояла с Россом на веранде и старалась сохранять профессиональное выражение лица, что давалось ей с трудом. Этот парень казался воплощением ее мечты — высокий, спортивного сложения, красивое выразительное лицо — с ямочками на щеках, умные, проникновенные глаза.

— Видимо, поэтому он и уронил рюмку. К сожалению некоторая дезориентация и нарушение координации в движениях тоже характерные признаки.

В данный момент, стоя при лунном свете и глядя на озеро, сама Клэр была дезориентирована, и причиной тому был Росс Беллами. Меньше всего она ожидала, что он окажется вот таким. Конечно, отчасти Джордж подготовил ее, объяснив, что Росс служил в армии, что он такой же высокий, как Джордж, и у него такие же голубые глаза, как у всех членов семейства Беллами, и все равно, она не была готова. Даже в гражданской одежде этот парень казался ожившим героем фильмов экшен. Когда в ресторане он подошел к ним с Джорджем, она оказалась застигнутой врасплох, а это очень опасно.

И не потому, что она не ожидала его появления, хотя она не думала, что он приедет именно сегодня вечером. Ее поразила собственная реакция на него — мгновенная и глубокая симпатия. Разумеется, некоторые мужчины и раньше казались ей привлекательными; ее одинокий, замкнутый образ жизни не означал, что она равнодушна к мужской красоте. Но на этот раз все было по-другому. И ей не мешало то, что Росс относится к ней с явным недоверием и презрением, что приехал не один, а со своей подругой. Он сразил ее, как только взглянул на нее пытливым, оценивающим взглядом.

Клэр заставила себя сосредоточиться.

— С этим ничего не поделаешь, — сказала она Россу. — Остается только присматривать за ним и в случае необходимости помогать.

При свете фонаря она видела, как Росс тревожно сдвинул брови. Она подавила желание взять его за руку, чувствуя, что он не нуждается в утешении. Она понимала его состояние, очевидно, разбитая рюмка стала для Росса первым доказательством того, что болезнь деда не вымысел, а нечто настоящее и неизбежное, враг, которого он не мог победить.

— Вы говорите это как медик? Или это ваше личное мнение? — спросил Росс.

— Как медик. Я провела много часов, изучая все симптомы его случая.

— Его случая. Да, я вижу, для вас он просто случай.

— Он — мой пациент, которому я нужна. И ему также нужны вы и все те, кого он любит. Джордж заслуживает возможности спокойно и мирно завершить свой земной путь. И как все это ни ужасно, в этот последний период жизни у него могут быть свои радости. Не каждый имеет возможность проводить время в соответствии со своими желаниями. Иногда человек в одно мгновение лишается всего, что у него было. — Она замолчала, испугавшись, что слишком выдала себя.

Росс пристально смотрел на нее.

— Что ему действительно нужно — это бригада врачей. Я верю в хирургическую помощь. Так спасают многих людей.

— Да, на поле боя, — заметила она.

— Он говорил вам про меня?

— Он сказал, что вы служили в армии на санитарном вертолете, вывозили раненых.

Клэр чувствовала, что разговор о военной службе заставил Росса снова переживать то нервное напряжение, в котором он находился там. Это было естественно для только что вернувшегося солдата, но очень вредно для Джорджа. Росс ничем не сможет помочь своему деду, если будет подавлять свои эмоции. Она попыталась дать ему возможность выговориться.

— Даже представить не могу, как тяжело вам приходилось.

— Этого лучше никому не представлять.

— Вы спасали людей, — сказала она. — И у каждого человека, которого вы спасли, были родные и близкие люди, которые очень его любили, переживали за него. Ваш дед по праву вами гордится. Надеюсь, сознание огромного значения своего дела дает вам покой и удовлетворение.

Он пожал плечами:

— Мы там не подсчитывали, скольких потеряли, а скольких спасли. Парни из нашего экипажа не знали — да и не хотели знать, — что стало с теми людьми, которых мы доставили в госпиталь.

— Неужели они тоже не вспоминали о вас? А сами вы когда-нибудь интересовались судьбой тех, кого спасли?

— Было несколько парней, которые как-то узнали, как со мной связаться, — признался он. — Пару раз даже получил благодарность по электронной почте. — Он машинально соединил кончики пальцев и задумался. — Понимаете, я один из тех немногих, кому повезло. За два года войны мне ни разу не пришлось убить человека. И без того это была адская работенка — летать на вызовы и вывозить из зоны боевых действий раненых.

Он говорил о себе очень сдержанно. Клэр попробовала себе представить, как Росс ведет вертолет под обстрелом, но это скорее напоминало сцену из фильма. Может, потому, что, несмотря на его боль и злость, он выглядел красивым и мужественным, как типичный герой боевиков.

— А что касается того, чтобы знать о каждом, кого мы вывезли… Черт, да, я думал о каждом из них. А потом перестал, иначе можно было сойти с ума.

— Ваш дед считает вас героем.

— Может, я просто подсел на адреналин.

— Вы всегда мечтали стать пилотом?

Он покачал головой:

— Никогда точно не знал, кем хочу стать, поэтому долго просто слонялся без дела и был полным ослом.

Если бы она могла в это поверить, может, ей было бы легче сопротивляться влечению к нему.

— Об этом ваш дед мне не говорил.

— Да уж, тут гордиться нечем. После учебы в колледже я сменил два места работы, ни в одном ни в другом мне не понравилось. Потом, под влиянием минуты, записался в армию, и это оказалось самым подходящим для меня делом. — Он устало потер щеку. — Хотя после двух лет службы чувствую себя измотанным. Я думал, вернусь в Штаты и стану работать медэвакуатором на гражданке. Но сейчас придется об этом забыть. — Я понимаю, как тяжело вернуться домой и застать здесь такую ситуацию.

Он несколько раз прошелся туда и обратно по веранде, потом остановился на некотором расстоянии от Клэр.

— Послушайте, меньше всего я нуждаюсь в сочувствии нанятой через Интернет медсестры. Я скажу вам, что на самом деле тяжело. Возвратиться домой с войны и узнать, что мой дед умирает, — это тяжело. Узнать, что он отказался от лечения, — это еще тяжелее. Да! И сознавать, что все это произойдет в незнакомом для меня месте, в окружении незнакомых людей, — это уже просто чертовски тяжело.

Он с силой вцепился в перила веранды. Клэр не могла сказать ему правды о себе, но по личному опыту знала, что такое последствия тяжелой психологической травмы. За один день она превратилась из более или менее обычной школьницы в отчаянного беглеца. И хотя ее опыт трудно было сравнить с войной, она сразу угадала в состоянии Росса признаки посттравматического стресса. Он смерил ее пытливым, подозрительным взглядом, и Клэр почти желала, чтобы он разглядел в ней одинокую, настороженную девушку, которая скрывалась за внешностью профессионально сдержанной медсестры. И как медсестра она угадала в его злости и презрении к себе попытку спрятаться от ужаса перед близкой перспективой потери любимого человека.

— Мне очень жаль, — тихо проговорила она. — Мне следовало сразу сказать, как мне жаль. Джордж слишком хороший человек, чтобы с ним случилось такое.

— Похоже, в этом я вынужден с вами согласиться. — Он отвернулся и уставился невидящим взглядом на озеро, черное зеркало с дорожкой лунного света. — Черт, как здесь тихо. Как во время ночных полетов, только не стреляют.

Она попыталась представить его в военной форме. Молодых людей в форме она всегда опасалась, но подумала, что Росс Беллами не испугал бы ее даже в боевом снаряжении.

— Ночные полеты? Что это?

— Тренировочные ночные полеты. Ты должен научиться действовать в полной темноте. На войне это труднее всего.

— А что легче всего?

— Ну, когда все проходит нормально, мы называли такие вылеты скучными. В моей работе было два вида операций — скучные или полные адреналина. А между ними… а между ними практически ничего интересного.

Она подумала о тех воспоминаниях, которые он носит в себе.

— У вас сейчас проходит очень тяжелый момент адаптации к новым условиям жизни. Если вам захочется поговорить об этом с кем-нибудь…

— Вы что, тоже психиатр? Черт возьми, леди, я вижу, вы мастер на все руки!

— Я хотела сказать, что в Миддлтауне есть медицинский центр.

— Черт, извините! Я понимаю, вы хотели помочь, но пока что я в полном порядке. Во время демобилизации нам объяснили, что такое посттравматический шок. И мне, пожалуй, не до собственного лечения, когда предстоит позаботиться о деде.

— Значит, мы одинакового мнения уже по двум вопросам, — заметила она.

— Ничего подобного. Я приехал, чтобы помочь ему выздороветь, а вы считаете вполне нормальным разрешить ему и дальше болеть в этом богом забытом месте.

— Я ничего ему «не разрешаю». Он сам решил сюда приехать, а то, что с ним происходит, невозможно ни вылечить, ни предотвратить.

— Вы вроде считаете себя медсестрой, разве вы не обязаны помогать людям?

— Я действительно медсестра, и действительно мой долг помогать людям.

— Каким же образом в круг ваших обязанностей вписываются танцы? Это называется лечением моего деда — танцы в ресторане? Чем вы тут занимаетесь, сестра Тернер?

— Забочусь о своем пациенте. Он сказал, что всегда мечтал танцевать.

У Росса слегка поникли плечи.

— Думаю, вы заметили, что дед мне очень дорог. Я не знаю человека лучше его. И то, что с ним происходит… — Голос его прервался. — Мы должны это остановить, Клэр, пожалуйста!

В первый раз он назвал ее по имени, и это означало маленький сдвиг в его отношении к ней. Ей хотелось плакать от жалости к нему, возможно, потом, когда она останется одна, она позволит себе это.

— К сожалению, это невозможно остановить. Лучший способ облегчить положение вашего деда состоит в том, чтобы помочь ему хорошо провести оставшееся время, насколько это в ваших силах.

Росс покачал головой:

— Он будто поставил на себе крест. Более того, он приехал сюда повидать человека, который отказывался видеться с ним лет пятьдесят‒шестьдесят. Да у него будет разрыв сердца! Он этого не заслуживает.

Даже в сумраке она увидела сверкнувшие в его глазах слезы.

— Пожалуйста, выслушайте меня. Это не так просто сказать, но постарайтесь понять. Это его жизнь, и он вправе сам делать выбор. И вы можете либо помочь ему, желая добра, либо испортить оставшееся ему время, критикуя принятое им решение.

— Значит, если он захочет прыгнуть в озеро с сапогами, полными цемента, мы должны разрешить ему это, потому что он так хочет?

— Не говорите глупостей.

— Вы считаете глупостью мое желание, чтобы дед занялся своим лечением, чтобы он выздоровел? Ну же, Клэр, помогите мне.

— В чем?

— Мне нужно уговорить его вернуться в город. Я уверен, что там он найдет других докторов, какой-нибудь другой курс лечения.

Клэр всем сердцем ему сочувствовала, она хотела бы, чтобы все было не так безнадежно, чтобы она могла согласиться с Россом, но вместо этого сказала:

— А вы не подумали о том, что если бы существовала надежда на выздоровление, то он и сам продолжил бы лечиться? Но нет. Мне очень неприятно говорить так прямо и откровенно, но его положение действительно безнадежно.

Он вздрогнул.

— Послушайте, я ведь только прошу, чтобы он меня выслушал. Чтобы он действительно искал способ лечения, а не отказался от него, забившись в какую-то нору, как раненое животное перед смертью.

Клэр стиснула руки, чтобы удержаться от желания погладить его, как-то утешить.

— Вы знаете, что Джордж приехал сюда с разрешения своего доктора?

— Значит, ему нужно найти другого доктора.

— С ним работала целая бригада докторов. Любой из них с готовностью объяснит вам его состояние. И все они с огромным сожалением скажут, что хирургическое вмешательство ему уже не поможет. Курсы химио- и радиотерапии способны лишь немного задержать процесс, но их последствия настолько тяжелы, что оставшееся ему время он будет совершенно беспомощным. Врачи вашего деда скажут вам, что дальнейшее медикаментозное или хирургическое лечение невозможно. И ни один из них не скажет, что любая жизнь лучше смерти. Джордж сделал свой выбор и нанял меня. Сейчас речь идет не о вас, Росс, а о Джордже. Вы можете ему это позволить? Пожалуйста!

Он сердито молчал.

— Вы не обязаны хорошо ко мне относиться, — продолжала Клэр, стараясь сдерживаться. — И мне тоже не обязательно нравиться вам. Но чем скорее вы сумеете понять вашего дела, примириться с его желаниями, тем будет лучше для него.

— Ладно, я все понял, — сказал Росс и надолго замолчал.

Клэр прислушивалась к шороху ночных зверушек в кустах, к плеску волн, набегающих на берег. Наконец он сказал:

— Он уже виделся с этим своим братом?

Видно было, что Росс не одобрял новый поворот событий. Интересно, подумала Клэр, известна ли ему причина раздора между братьями.

— Нет, вообще-то мне показалось, что он ждет вашего приезда.

В озере плеснула рыба, с берега плюхнулось в воду какое-то маленькое животное. Росс еще некоторое время смотрел вдаль, затем сказал:

— Я пойду спать, а если ему что-то понадобится, позовите меня, хорошо?

— Да, конечно.

Он повернулся и зашагал по направлению к бревенчатой хижине.

Клэр осталась на веранде. Настроение парня менялось, словно с каждым взмахом маятника. Это было типично для недавних солдат. Не хватало ей полюбить такого человека — только что вернувшегося с войны, внука ее клиента, к тому же явившегося сюда со своей подругой. Или любовницей?

Клэр трудно было признать свое право на любовь. А Росс слишком поглощен сложными семейными проблемами. На что тут можно рассчитывать!

Вообще семейные отношения очень уж сложная вещь, размышляла она, услышав, как он открыл и захлопнул за собой дверь хижины. Даже когда людьми движет любовь и желание добра своему близкому, они способны неосознанно причинить ему боль или вред. Члены семьи всеми силами стремятся сохранить ее, но постоянно ссорятся, плачут и бьются головой об стену. Жизнь в семье означала страдания и борьбу.

Так почему она так мечтала иметь семью?