Летняя практика

Глава 8

Солнце плавно склонилось к верхушкам деревьев, длинные тени пронзили поле острыми копьями. Из сумрака леса на открытое пространство неспешно выдвинулись конные воины. Первый взмахом руки остановил, и затем подал знак «вперёд». Всадники с улюлюканием пустили коней вскачь, затевая «карусель». Постепенно приближались к стенам Китежа и в самой близкой точке метали стрелы, а затем отскакивали на безопасное расстояние. Тем временем пешие бегом бросились вперёд, таща на себе длинные лестницы. Всё, как и предполагал воевода. Ратники на стенах переминались с ноги на ногу и нервно поглядывали то на татар, то на командиров, ничего не предпринимая. Ждали команды.

Женя тоже начал нервничать: чего стоят-то, басурмане уже на стену лезут во всю.

- Чего молчишь, - спросил Яромир, - доколе тянуть-то, спускай своё чудище.

- Рано ещё, - парень облизал вдруг засохшие губы, - отбивай атаку, потяни время.

- Да чтоб тебе пусто было, ирод ты треклятый! - Воевода погрозил кулачищем и пронзительно свистнул.

Выучка была налицо: дружинники пустили стрелы, ополченцы из горожан перевернули на головы врага чаны с кипятком, баграми и шестами принялись отталкивать лестницы. Каких-то четыре минуты и атака захлебнулась. Обоим сторонам стало понятно всё, каждый достиг своей цели: китежцы показали, что без боя не сдадутся, а ордынцы заявили о своих целях. Татары прекратили атаку и спокойно, даже деловито, начали обустраивать лагерь. Запылали костры, над ними водрузились казаны, степняки готовились ужинать и отдыхать.

«Ладно, будет вам сейчас жёсткий перекус с острым перчиком во все места!» - Мысли путались в голове Жени, но какая-то эйфория наполняла его изнутри, хотелось экшена и драйва.

- Луна нынче полная, - произнёс тот самый раненый боец, - самое время для бестиев.

Солнце скрылось за горизонтом, в разрывах облаков засияла полная луна. Пора!

Бесшумно открылись городские ворота, дружина стала ровными рядами, ощетинившись копьями сквозь узкие щели строя щитов.

«А-ха-ха!» Жуткий хохот пронзил воздух.

С громким шипением полетели фейерверки, а затем взорвались яркими султанами огня прямо возле котлов с шурпой. Поднялась суматоха, одни падали ниц, другие бежали. И тут их взгляды приковали городские ворота. Сквозь расширяющуюся щель бил яркий ослепляющий луч, а на его фоне появились слуги самого шайтана, тёмные, колеблющиеся во всполохах света, с каждым шагом становящиеся всё больше... И тут грянул гром. Жуткий, пробирающий до мозга костей, хохот потряс, казалось, саму полную луну, а после началась вакханалия.

Гигантские витязи растаяли во всполохах шайтанского света, сама Луна мерцала, словно подмигивала. Вместо них вдруг возникли урусы с мечами и копьями. Воины Батыя метались среди адского пламени, который сыпался с неба, исходил из ворот города. И ещё этот ужас вселяющий звук.

А когда из лучей шайтана выскочили конные воины, батыры окончательно потеряли силу духа и, бросив оружие, кинулись в разные стороны. То, что начиналось, как покорение земель русов, закончилось вдруг позорным бегством.

* * *

Женя с Алёной стояли перед князем, не зная, чего и ожидать. Позади них возвышались четыре громилы из гридней с обнажёнными мечами. Князь задумчиво молчал, только через долгие пять минут нарушил гробовую тишину зала:

- Не знаю, чужеземцы, то ли казнить вас, то ли наградить. Супостата лихо вы прогнали от стен города, не скоро татарове очухаются после такого. Это да. Но вот ведь оно как вышло. Куры нестись перестали, у скотины молоко пропало. Роженицы до срока от бремени разрешились...

- Нам бы домой вернуться.., - начал было парень, но хозяин не дал договорить.

- Вот что я повелеваю... Дам я вам охранную грамоту и полдюжины гридней дружинных, увози-ка ты чудище богомерзкое из Китеж-града, не место этой трубе иерихонской в светлом городе православном. Да поторопись, покуда не передумал я.

Про себя Женя отметил, что попал в самое идеальное место, о котором в двадцать первом веке можно только мечтать. Здесь напрочь отсутствовала бюрократия. Не прошло и часа после того, как Юрий Всеволодович, князь Китежский, озвучил свою волю, как усиленная телега была готова, гридни, слегка крякнув от натуги, погрузили на неё чудище поганое японского автопрома, а четыре тяжеловоза всхрапели, трогая с места. Быстро всё тут, без всяких проволочек.

Дорога до реки Смородины заняла остаток дня, кони, привыкшие тянуть тяжести, шли споро, а вот на холме дружинники остановились, старший сказал, обращаясь к «Тойоте»:

- Ты, чудище поганое, можешь домой возвращаться, но витязи русские до рассвета не войдут в тьму богомерзкую. Ночлег наш тут будет.

Хм.., - ответил Женя, - я не возражаю, хотя чувствую, что место наше там, за пеленой тумана. Я просто устал...

Парень вдруг упал, будто подкошенный, и захрапел, сладко так...

Так, - витязь принял решение, - на страже стоим по трое, эти, - он кивнул на Женю и Алёну, - пусть в середине спят, глаз не спускайте с чуда-юда, тут логово его, могут и сородичи нагрянуть. Меняемся от полуночи до рассвета три раза. Главное — не спать!

* * *

- Девушка, вы меня слышите?

Острый удар нашатыря вернул Алёну в реальность.

- Товарищ капитан, пострадавшая пришла в себя!