Летопись

ВВЕДЕНИЕ

Видный армянский государственный деятель XIII века полководец и историк Смбат Спарапет оставил ряд ценных трудов, которые еще не стали предметом всестороннего изучения. Литературное наследие Смбата Спарапета многогранно. Один из основных его трудов — это «Летопись», которая является важным историческим памятником армянской литературы XIII века.

Смбат Спарапет жил и творил в Киликийской Армении. Эта небольшая страна, расположенная в неприступных районах Киликийского Тавра и Амана, сыграла большую роль в средневековой истории армянского народа. Смбат Спарапет — выходец из рода Гетумидов. Его предки поселились в Киликии еще в XI веке, где впоследствии в Ламброне было создано армянское княжество Гетумидов.

История образования армянского княжества в Каппадокии и Киликии исходит из глубины веков. Отдельные мелкие армянские княжества существовали еще тогда, когда Киликия входила в состав Римской империи. После падения Римской империи Киликия была завоевана Византией, став одной из ее важных военно-стратегических баз.

В дальнейшем количество армян в Византийской империи увеличилось в связи с тем, что Византия массовым переселением армян в империю стремилась, во-первых, разместить армян на территории империи для укрепления ее границ, а во-вторых, ослабить Великую Армению, ее военную мощь. Вот почему большое количество армян частью насильственно, а частью добровольно переселилось в Византию.

Известно, что царь Васпуракана Сенекерим Арцруни в 1021 году передал свои владения Византии, а сам с 100000 населением перешел в Византию и расположился в городах Себастии и Кесарии. В XI веке сюда переселился также армянский полководец из Васпуракана Аблгариб Арцруни, который владел Аданой, Мсисом, Папероном и Ламброном. Таким образом, армянские поселения в Византийской империи все увеличивались.

Византийский император Роман IV Диоген в 1071 году под Маназкертом потерпел поражение, и сельджукские завоеватели захватили Армению. Сельджуки огнем и мечом уничтожали на своем пути цветущие города. В результате этого нашествия огромное количество армян покинуло родину и поселилось на территории Византийской империи, найдя там приют у своих соотечественников.

В результате массовых переселений в Каппадокии и Киликии образовался ряд крупных армянских княжеств — Васака Пахлавуни в Антиохии, Василя Камсаракана (по прозвищу Гох) в Кесуне, князя Татула в Мараше, князя Тороса в Эдессии, князя Габриела в Мелитинэ, князя Рубена в Вахка, князя Гетума в Ламброне и много других.

Но среди всех этих княжеств наиболее устойчивыми и жизнеспособными оказались княжества Рубенидов и Гетумидов, которые в течение столетия боролись друг с другом за создание армянского государства в Киликии. В этой борьбе одержали победу Рубениды. Родоначальник этой династии князь Рубен, один из воинов последнего армянского царя Гагика II, воспользовавшись войной между Византией и сельджуками, восстал против империи и в 1080 году на неприступных теснинах, Киликийского Тавра создал самостоятельное армянское княжество Рубенидов (1080—1198 гг.). А спустя некоторое время сын князя Ошина — одного из воинов полководца Аблгариба Арцруни, переселившегося с последним из Великой Армении в Ламброн, князь Гетум (1110—1143 гг.) после смерти отца объявил княжество Ламброн самостоятельным княжеством Гетумидов.

Князь Гетум еще при жизни отца состоял на службе в Византии и за военные заслуги получил от императора Алексея I Комнина (1081—1118) титул себаста[1]. Антилиас, 1951, стр. 542 (на древнеармянском языке). Постепенно усиливая свою власть, он вскоре овладел рядом городов в Киликии: Тарсом, Аданой, Папероном и другими. Таким образом, если Рубениды овладели горной Киликией, то Гетумиды, бывшие вассалами Византии, овладели равнинной Киликией.

Борьба между этими двумя армянскими княжествами все более обострялась. Рубениды ориентировались на крестоносцев, надеясь с их помощью создать армянское царство в Киликии, а Гетумиды возлагали надежды на Византию. Победу одержали Рубениды, которые в 1198 году короновали князя Левона армянским царем (1198—1219 гг.) В коронации Левона наряду с другими князьями принимали участие и приветствовали его также представители Гетумидов. Видные государственные деятели из Гетумидов поступили на службу к первому царю Рубенидов и верно служили ему. По словам Смбата Спарапета, «наступила радость для армян, ибо они в лице Левона, царя армянского, увидели восстановление и обновление своего государства, павшего в прошлом»[2].

В управлении государством принимали активнее участие также представители рода Гетумидов: архиепископ Тарса Нерсес Ламбронаци, который возглавил внешнюю политику Рубенидов, Константин Пайл, занимавший должность главнокомандующего армянскими войсками и т. д. Царь Левон I присоединил к своему государству ряд мелких княжеств, созданных в Каппадокии и Киликии в течение X—XI веков. Таким образом, армянский царь постепенно стал проводить независимую от крестоносцев самостоятельную политику. Правители крестоносцев были недовольны самостоятельной политикой Левона I. Особенно остро выражало свое недовольство антиохийское княжество крестоносцев, граничившее с Киликией.

Антиохийский правитель граф Бэмунд, как известно, воспользовавшись враждой между султаном Салах-ед-дином и Левоном I, под предлогом переговоров предложил Левону I встретиться для урегулирования спорных вопросов. Это была ловушка, чтобы поймать армянского царя и принудить его отказаться от престола. Узнав об этом, Левон I схитрил и сам схватил Бэмунда и посадил в тюрьму, а затем при посредничестве Генриха, антиохийского князя, освободил его и заключил с ним «мир и дружбу». В одном из пунктов договора было сказано, что дочь Рубена — брата Левона — Алиса выдается замуж за сына Бэмунда Раймонда, с условием, что если от этого брака родится сын, то он станет законным наследником антиохий-ского престола.

После смерти Левона I антиохийские правители объявили Рубена-Раймонда законным наследником Левона I, намереваясь захватить власть в свои руки. Но Гетумиды под водительством полководца Константина Пайла разгромили отряд Рубена-Раймонда[3] и убили его. После чего борьба за армянский трон еще более обострилась.

Армянская знать, только что закончившая войну с антиохийским ставленником Рубеном-Раймондом, не смогла вновь выступить против проантиохийских элементов и рыцарей, которые при царском дворе имели огромное влияние и вели борьбу за власть. Эта борьба закончилась тем, что на царский престол воссел антиохийский принц Филипп[4], сын Бэмунда IV Одноглазого, дука Антиохии.

Таким образом, армянским царем стал ставленник Антиохии принц Филипп, поставивший задачей свергнуть власть Рубенидов в Киликии.

Перед коронацией Филипп дал обещание не вмешиваться во внутренние дела армянских феодалов и не лишать их привилегий управлять страной по армянским обычаям и законам и т. д.[5] Однако, после коронации он начал притеснять видных армянских деятелей. Более влиятельных армянских князей он постепенно замещал своими соотечественниками и рыцарями. Постепенно он наводнил царский двор латинскими и франкскими князьями. Более того, он даже распорядился арестовать полководца Константина Пайла, отца Смбата Спарапета.

Армянская знать под руководством Константина Пайла стала готовить восстание против царя Филиппа, который, по совету антиохийских правителей, решил ликвидировать армянское царство в Киликии и сделать его провинцией Антиохии. Стало известно, что царь Филипп начал постепенно переправлять казну царского двора в Антиохию. Армянская знать восстала против него и свергла с престола, предав его смерти[6]. После чего было восстановлено Киликийское армянское государство.

После государственного переворота власть перешла в руки Гетумидов. Кандидатом на царский престол был выдвинут Гетум I, сын полководца Константина Пайла. В городе Тарсе в 1226 году Гетума I короновали царем Киликийского армянского государства.

Гетумиды очистили государственный аппарат Филиппа и стали укреплять его обороноспособность. В период господства Гетумидов начинается бурный расцвет страны. Гетумиды вели мирную политику. Прежде всего, они уладили отношения с соседними государствами, заключили мирные договоры с сельджукским и халебским султанами, а также с различными орденами, в особенности с орденом госпитальеров, созданным крестоносцами в Малой Азии и Киликии. Гетумиды впоследствии сумели найти общий язык также с монгольскими завоевателями, когда те вторглись на Ближний Восток. Среди всех феодальных княжеств на Кавказе и Ближнем Востоке Киликийская Армения была единственной страной, которая не попала под власть монгольских завоевателей и не подверглась тем ужасам, какие испытали другие государства, находящиеся под их гнетом.

Гетумиды внимательно следили за продвижением монгольских войск и как только в 1243 году вблизи Ерзнка, при Чманкатуке, монгольские завоеватели одержали победу над огромным войском иконийского султана и подошли к границам Киликии, армянские правители поспешили отправить своих послов к главнокомандующему монгольскими войсками Бачу-нойону и заключить с ним мирный союз. Переговоры с монгольским главнокомандующим вел полководец Константин Пайл с сыном, Смбатом Спарапетом. Заключив мирный договор с монгольским полководцем Бачу-нойоном, Гетумиды спасли свою страну от неизбежного разорения. Они продолжали вести дальнейшие переговоры с монгольскими ханами в их резиденции Каракоруме. В этом отношении очень многое сделали Смбат Спарапет, Гетум I и др.

Гетумиды не только очистили царский двор от латино-фильских элементов и крестоносцев, но и повели упорную борьбу с их влиянием.

При Рубенидах, как известно, государственный аппарат был устроен по образцу франков. В этом смысле интересно послание Нерсеса Ламбронаци царю Левону I, в котором автор обвиняет царя в том, что двор и знать Киликийской Армении были слишком привержены к обычаям франков, дворец был украшен не по древним армянским обычаям, а по обычаю франков; армянские официальные титулы были переделаны на европейский лад, а в обиходе государственного аппарата употреблялись титулы: «коннетабль», «маршал», «сенескал», «мараджахт», «барон», «сир» и др.

В Киликийской Армении вновь возродилась древняя армянская культура, расцвели поэзия, музыка и живопись. Неутомимо работали ученые, восстанавливая утраченное, собирая разрозненные страницы истории армянского народа, В Киликийской Армении появились школы и монастыри, где преподавали богословие, математику, риторику, грамматику, медицину, астрономию, право, философию, естествознание и т. д. Еще в XIII веке в армянских школах Киликии использовались дидактические материалы.

Среди дошедших до нас трудов киликийских армянских ученых особенно интересны работы таких деятелей культуры как Матевос Ураеци, Нерсес Шнорали, Нерсес Ламбронаци, Григор Тга, Вардан Айгекци, Григор Акнерци, Ованес Ерзнкаци, Ваграм Рабуни, Торос Рослин, Ованес Аркаегпайр, Саркис Пицак и многие другие.

Среди всех перечисленных средневековых мыслителей особое место занимает Смбат Спарапет. Он составил первый в Киликийской Армении судебник, применявшийся не только при жизни автора, но и в более поздние века. Он же перевел на армянский язык ряд ценных юридических трудов.

Смбат Спарапет принимал активное участие в свержении с престола ставленника царства антиохинского — Филиппа. После переворота он был назначен на пост главнокомандующего вооруженными силами страны — спарапетом и на этом высоком посту оставался свыше пятидесяти лет, то есть до конца своей жизни (1226—1276 гг.)

О Смбате Спарапете армянские историки высказываются с большой похвалой. В одной памятной записи, датированной 1241 годом, Смбата называют «многогранным талантом»[7], «храбрым Смбатом»[8], «армянским полководцем»[9], «благочестивым князем»[10], «великомудрым Смбатом»[11], «мудрым аспарапетом»[12]. В надписях отца Смбата Спарапета — Константина Пайла на стенах крепости. Чандр Смбат упоминается как третий сын Константина[13].

Смбат Спарапет родился в 1208 году. Об этом в своей «Летописи» он пишет: «В лето 657 (27 января 1208 года) родился Смбат Гундстабль, составитель этой истории»[14]. Смбат Спарапет сообщает о себе интересные сведения. Он пишет, что наряду с другими был награжден царем Левоном I. «Он (Левон I) посылал во все края искать людей благоразумных и образованных, самых умелых, деловых и смелых, владеющих военным искусством; тех, у кого замечал талант говорить и отвечать, он приглашал к себе, и дарил подарки. В числе них был и я, Смбат Спарапет, составитель этой истории»[15].

У Константина Пайла, отца Смбата Спарапета, было 12 детей, из них восемь сыновей и четыре дочери. Сыновья: Константин[16], Василь (Барсег)[17], Ованес[18], Ошин[19], Гетум[20], Никос[21], Левон[22]. Дочери: Енелина[23], Маргарита, Степане, Мариам.

Среди братьев Смбата наиболее известны: Ованес, по прозвищу Аркаегпайр (т. е. брат царя), архимандрит Сиса[24] (занимавшийся также науками и написавший труд по филологии); Левон, мараджахт армянского царства, и, наконец, царь Гетум I, царствовавший более 45 лет и сыгравший важную роль в истории армянской политической жизни.

Среди всех сыновей Константина Пайла Смбат Спарапет, как уже говорили, занимает особое место. В одной поэме, написанной Смбатом Спарапетом в 1269 году, он упоминает о своих родителях — отце Константине Пайле, матери Тамавици, а также о детях. У Смбата было пять сыновей: Гетум[25], Ошин[26], Константин[27], Левон[28], Василь-Татар[29] и одна дочь, по имени Мариам[30].

Смбат Спарапет, как говорилось выше, после свержения царя Филиппа был назначен гундстаблем — спарапетом. На этой должности он оставался свыше полувека (1226— 1276 гг.). В течение, этого времени Смбат, несомненно, принимал активное участие во многих походах, но, к сожалению, за неимением достаточных материалов трудно писать об этом более или менее обстоятельно. Тем не менее, некоторые скудные материалы дают возможность осветить и эту сторону деятельности Смбата Спарапета.

Одно из сражений, которым руководил Смбат Спарапет, произошло под Тарсом. Войска румского султана в количестве 20 тысяч человек в 1246 году внезапно вторглись в Армению[31]. Против грозного врага выступили Смбат Спарапет и его отец Константин Пайл. Войска Смбата составляли шеститысячную конницу. Сражение длилось непрерывно в течение шести дней. Несмотря на превосходство сил противника и лучшую вооруженность, войска султана не смогли выиграть это сражение и вынуждены были отступить. Армянская конница под предводительством Смбата Спарапета преследовала отступающего врага. Об этом пишет сам Смбат Спарапет: «Царь (Гетум) со своей конницей, отец царя и я, Смбат Гундстабль, нагнали отступающее войско (султана) в местности, называемой Майцар. Когда мы догнали их, то огромное войско неприятеля повернуло обратно, и мы стали сражаться. С божьей помощью смело, разгромив отступающего врага, гнали его до местности Путанде»[32].

Благодаря тактическому руководству молодого полководца, войска султана потерпели поражение и были вынуждены просить перемирия. Мир был заключен.

Историки упоминают еще о другой битве Смбата Спарапета против румского султана, который в 1259 году с огромным войском вторгся в Киликийскую Армению.

Застав армян врасплох, султан захватил город Мундос. Жестокий враг собирался уничтожить жителей. Владетель города, князь Ошин, прибыв в Сис, сообщил об этом царю Гетуму I. Последний приказал Смбату Спарапету спасти город.

Появление царских войск воодушевило жителей. В этом бою участвовал зять Смбата Спарапета Баграм[33]. Войска неприятеля со всех сторон окружили Ваграма нему грозила неминуемая гибель. Смбат Спарапет со своей небольшой дружиной стремительно атаковал правый фланг противника. Беспощадно истребляя вражеские войска, он достиг Ваграма и спас его и воинов[34]. Потеряв надежду на победу, враг решил заключить перемирие.

Смбат Спарапет в течение полувека руководил многими боями. У нас, к сожалению, нет возможности подробно останавливаться на этих сражениях. Последняя битва с участием Смбата Спарапета произошла в 1276 году против войск египетского султана Бейбарса, где он погиб.

В 1276 году султан Бейбарс после ряда сражений против народов Ближнего Востока с огромной армией начал наступление на Киликийскую Армению. При приближении вражеских войск среди армян началась паника. Некоторые князья, испугавшись грозной силы противника, предлагали сдаться. Именно в этот критический момент громко прозвучал могучий голос престарелого воина Смбата Спарапета, который лично повел разведку, уточнил расположение вражеских войск, собрав пять тысяч всадников, сказал им: «Братья армяне, благородная смерть за родину лучше позорной жизни». Эти слова нашли живой отклик в сердцах воинов.

Враг стал окружать город. В долине Сарвандикара армянское войско дало решающее сражение. Перед началом боя Спарапет разделил армию на шесть частей. Став во главе небольшой группы мужественных воинов, он решил нанести первый удар. Остальные части во главе с племянником Левона должны были находиться в засаде и развить действия тогда, когда Смбат со своими воинами будет находиться в гуще войск противника.

Султан начал медленное и грозное наступление. Небольшой отряд Смбата Спарапета первым вступил в бой. Увидев малочисленность отряда Смбата, противник изменил тактику. Бейбарс решил окружить и уничтожить отряд Смбата. Но он просчитался. Внезапно со всех сторон поднялась из засады армия Левона и стала истреблять врага. В одной памятной записи сказано: «Воины, которыми командовал престарелый Смбат Спарапет, сражались как львы, мечи сверкали как молнии, пыль закрыла лучи солнца, а войско Смбата мужественно стремилось к победе»[35].

Армия султана потерпела поражение и стала отступать. Смбат Спарапет стал преследовать врага, чтобы захватить в плен султана[36], однако в Сарвандикарском лесу был смертельно ранен. Бейбарс был также тяжело ранен Смбатом и умер от этой раны в том же году[37].

Таким образом Смбат Спарапет в сражении с египетской армией пал на поле боя в марте 1276 года[38]. О его героической смерти свидетельствуют как армянские[39], так и иностранные источники[40].

Смбат Спарапет был также крупным государственным деятелем и дипломатом. От имени киликийского армянского государства Смбат Спарапет вел дипломатические переговоры, как с западноевропейскими странами, так и с монгольскими военачальниками и ханами. Особенно успешно прошли его переговоры с монголами. До Смбата Спарапета с отдельными монгольскими военачальниками и ханами вели переговоры и другие армянские и кавказские князья[41].

Кроме кавказских феодалов, с монгольскими завоевателями вели переговоры Марко Поло, Вильгельм де Рубрук, Плано Карпини и др. Смбат Спарапет вел дипломатические переговоры с монгольскими завоевателями в то время, когда, разорив Иран, Кавказ и румское царство, они подошли к границам киликийского армянского царства.

Первые дипломатические переговоры с монгольским военачальником Бачу-нойоном вел Смбат Спарапет со своим отцом Константином» Пайлом. Об этом свидетельствует летопись: «Когда, это (поражение Рума) увидел мудрый армянский царь Гетум, отправил своего брата армянского полководца Смбата к Бачу, чтобы изъявить ему покорность»[42]. Подтверждая, это свидетельство, Киракос Гандзакеци пишет: «Когда[43] увидел, что и султан потерпел от них поражение, то отправил к ним (монголам) посланников с богатыми дарами, предлагая им заключить с ним союз и признать себя подчиненным. Они (послы), пошли к великому двору, были представлены Бачу-нойону, Эльтине Хатун — жене Чармагана и другим вельможам, благодаря содействию князя Джалала»[44].

Таким образом, в 1243 году в Кесарии Смбат Спарапет заключил союз с монгольским полководцем. Бачу-нойоном, согласно которому было достигнуто соглашение о том, что киликийское армянское государство будет снабжать монгольскую армию продовольствием и в случае необходимости выставит нужное количество войск для участия, в походах. Монгольское командование обещало сохранить суверенитет Киликии и, оказать вооруженную помощь армянам, если они подвергнутся нападению со стороны соседних государств. Кроме того, монголы не оккупировали армянское государство.

Заключение союза с монгольским военачальником Бачу-нойоном имело важное значение прежде всего для Киликийского государства, которое находилось в окружении мусульманских государств и постоянно чувствовало себя в опасности. Союз был выгоден также и монголам, ибо они отошли слишком далеко от своей родины и хотели бы иметь союз с государством, которое можно было превратить в плацдарм для завоевания Палестины, тем самым расширить границы своей империи до берегов Средиземного моря.

После переговоров Бачу отправил к царю Гетуму требование о выдаче им матери, жены и дочери румского султана Гияс-ед-дина Кей Хосрова, нашедших убежище во владениях армянского царя Гетума. Об этом Смбат Спарапет пишет: «Татары отправили послов к царю Гетуму и потребовали выдачи беглецов, в противном случае дружба, установленная между ними, будет считаться ложной. Он[45], испугавшись вторжения татар в его страну, выдал им»[46] семью султана. Киракос Гандзакеци также пишет, что царь Гетум I очень опечалился и сказал: «Легче было бы мне, если бы они (монголы) потребовали моего сына Левона, чем их»[47].

Профессор Г. Г. Микаелян пишет: «Он (Гетум I) узнал о страшном опустошении, совершенном монголами повсюду в соседних с Киликией странах, и не мог подвергнуть Киликию опасности разграбления ради семьи иконийского султана, который, как и его предшественники, до монгольского нашествия, проявлял враждебность к Киликийской Армении»[48].

Таким образом, благодаря дипломатическим победам киликийских правителей, армянское государство избавилось от нашествий монгольских завоевателей. Между мусульманскими правителями и киликийскими феодалами издавна существовала вражда. Ома еще более обострилась, когда армяне стали принимать активное участие в походах крестоносцев, сражаясь в их рядах и оказывая им материальную помощь. Теперь, когда Гетум I стал союзником монголов, все соседние с Киликией мусульманские правители стали открытыми врагами Гетума. При таких обстоятельствах Гетум I не мог быть спокоен, тем более, что дружба его с монгольскими властителями была не очень прочна. Для закрепления своей дружбы с монголами Гетум I решил по совету своих вельмож и приближенных отправить в Монголию своих представителей, чтобы те смогли найти общий язык с монгольскими ханами и тем самым подготовить почву для дальнейших переговоров о заключении союза с монгольским правительством.

Было решено отправить в Монголию Смбата Спарапета. Об этом сообщают не только армянские[49], но и другие источники этого периода. В своей «Истории Армении» армянский историк Михаил Чамчян пишет, что, узнав о крайних жестокостях, применяемых монголами при взимании налогов, а также о том, что на престол Гуюк-хана воссел Мангу-хан, царь Гетум для закрепления мирного и дружественного союза написал письмо великому хану Севера Батыю (Бату), прося его быть посредником при возобновлении союза, послав письмо через священника Василя[50]. Г. Алишан отмечает, что в связи с этими переговорами Смбат Спаранет был отправлен в Монголию по совету своего отца парона Константина[51].

Смбат Спарапет второй раз возглавил дипломатическую миссию армянского государства и отправился в резиденцию монгольских ханов в Каракоруме. В Кесарии пришли к соглашению, и договор, заключенный с Бачу-нойоном, должен был быть ратифицирован в Каракоруме.

В 1246 году во главе армянской делегации Смбат Спарапет отправляется в Каракорум к Гуюк-хану. Современник событий, армянский историк Григор Акнерци пишет: «Они (армянские правители), предварительно повидавшись с командующим монгольских войск Бачу-нойоном, изъявили ему покорность и дружбу, отправили брата царя (Гетума), армянского аспарапета[52], парона Смбата к Саин-хану, который сидел в это время на престоле Чингиз-хана»[53].

Некоторые исследователи считают, что Смбат Спарапет был отправлен не в Каракорум к Гуюк-хану, а к Бату-хану. Это предположение основано якобы на сообщении арабских и армянских первоисточников[54].

А. Манандян, ссылаясь на арабские источники, в которых Саин-ханом (то есть «хорошим ханом») считают Бату-хана[55] пришел к выводу, что Смбат не был в Каракоруме. В 1248 году Смбат Спарапет, по его мнению, побывал в Каракоруме, Гуюк-хана уже не было в живых, вместо него восседал великий Мангу-хан (1251—1259 гг.). Отсюда вывод, что Смбат Спарапет был принят не Гуюк-ханом, а основателем Золотой Орды — Батыем.

Действительно, арабские источники называют Бату-хана «Санн-хаи», то есть «хороший хан»[56]. Предположим, что арабские источники считают хана Батыя «Саин-ханом». Это значило бы, что Смбат Спарапет не был в Каракоруме. Тщательно изучив источники XIII века, мы убедились в правоте нашей точки зрения. Одним из достоверных документов является свидетельство племянника Смбата Спарапета, летописца Гетума II, который ясно пишет: «В 1246 году царь Гетум[57] отправил своего брата, парона Смбата Гундстабля, к Гуюк-хану»[58]. Киракос Гандзакеци, подтверждая это событие, повествует: «Многоверный и христолюбивый царь Гетум[59], царствовавшим в столице Сис в стране Киликийской, отправил брата своего полководца Смбата с дарами и подношениями к Гуюк-хану, который сделал ему почетный прием и отправил на родину с охранными грамотами»[60]. О поездке Смбата Спарапета говорят и другие историки[61]. Сирийский историк Абуль Фарадж, современник событий, также упоминает о поездке Смбата Спарапета в Монголию. К великому Гуюк-хану приезжали с разных концов света короли и вельможи, пишет он, в числе великих властителей прибыли в Монголию также «из Хорасана эмир Аргун-ага, из Рума — султан Рукн-ед-дин, из Киликийской Армении брат короля Гетума[62], из Грузии — оба Давида, старший и младший... и многие другие послы и посланники Азии и Европы»[63]. Кроме того, до нас дошло письмо Смбата Спарапета кипрскому королю Генриху Лузиньяну[64], написанное в 1246 году из Самарканда по пути в Монголию. Русский востоковед И. Н. Березин указывает, что «Саин-хан» это монгольский первый хан, он же Чингиз-хан[65]. Таким образом, приведенные факты красноречиво свидетельствуют, что Смбат Спарапет отправился не к Бату-хану, как ошибочно полагает Я. А. Манандян[66], а в Каракорум, где очень успешно провел переговоры с Гуюк-ханом. Приводим полный текст письма Смбата Спарапета, написанного им в 1247 году по пути в Каракорум, «Превосходному и могущественному принцу Генриху де Лузиньяну, милостью божьей королю Кипра, царице, его сестре, и его благородному брату д'Ибелину коннетабль Армении посылает привет и нежную любовь свою.

Вы должны знать, что, поскольку я пустился в это путешествие во славу божью на благо всех христиан, Иисусу Христу угодно было привести меня к городу Сантекванту[67]. Миновав многие страны, оставив Индию позади, мы прошли всю землю Бодак, на что потратили около двух месяцев пути. Я увидел там несколько городов, разрушенных татарами, величие и богатство которых неоценимы. Я видел некоторые из них за три дня пути и несколько удивительных гор, состоящих из груды костей тех, кого умертвили татары. И нам казалось, что если бы господь распорядился иначе, и татары, которые таким образом уничтожили язычников, не пришли сюда, все эти народы были бы способны завоевать и заселить эти земли до моря.

Мы переправились через одну из самых больших рек земного рая, называемую в Писании Гион, пески которой простираются [на расстояние] более дневного перехода. Что касается татар, да будет вам известно, что они так многочисленны, что их невозможно сосчитать. Они прекрасные стрелки, страшного вида и различны между собой. Очень трудно описать подробно все их нравы и обычаи.

Около восьми месяцев путешествуем мы день и ночь, и, по слухам, мы находимся только на полпути между нашей страной и той, где хан, их император, устроил свою резиденцию.

Мы знали также достоверно, что вот уже пять лет прошло с тех пор, как скончался отец ныне царствующего хана. Но бароны и вельможи татарские были так рассеяны повсюду, что они едва смогли собраться в течение этих пяти лет в одном месте, чтобы посвятить и короновать последнего, ибо одни находились в Индии, другие в Китае, иные на Руси, а остальные в стране Гасрат[68] и Гангат, которая является землей, откуда вышли три царя, чтобы приветствовать Иисуса Христа, и все народы этой страны — христиане. Я сам заходил в их церкви и видел, там изображение Иисуса Христа и трех царей, принесших ему золото, мирру и фимиам.

Этими царями люди были обращены в новую веру и, благодаря им, хан и его [ближние) совсем недавно стали христианами настолько, что перед своим двором они имеют церкви и колокола, в которые они звонят, ударяя в них деревянными палками, и, идя к хану, их повелителю, они обязаны раньше зайти в церковь поклониться Иисусу Христу, прежде чем приветствовать императора.

Мы встретили также много христиан, рассеянных по всему Востоку, и множество древних церквей, высоких и красиво построенных, которые татары разрушили так, что христиане оттуда пришли к хану, оказавшему им большую честь; он возвратил им свободу и защитил их от тяжелых страданий, не позволяя никому обижать их делом или словом. Поскольку наши грехи некому было отпускать и не было там никого, кто мог бы проповедовать веру Христову, то сам [Христос] возжелал проявить себя и каждый день проявляет себя многими чудесами, и потому все эти (народы) теперь верят в него.

Но в Индии, где проповедовал и обращал благословенный апостол святой Фома, имеется еще некий христианский царь, который был осажден несколькими сарацинскими королями, своими соседями, начавшими против него жестокую и тяжелую войну, пока не пришли с этой стороны татары. Он подпал под их владычество и, присоединившись к их войскам, с такой яростью напал на сарацином, что разбил врагов и захватил большую часть Индии. И по сей день в этой стране полно рабов-магометан. Я видел[69] сам более пяти списков тысячи рабов, которых этот царь захватил и продавал с молотка.

Да будет вам известно, что его святейшество посылал послов к великому хану, чтобы узнать, христианин ли он или нет, и почему он послал армию для уничтожения и разрушения мира. Но хан ему ответил, что бог завещал его предкам и ему посылать своих людей, чтобы истребить все развратные и злые народы, а на вопрос: христианин он или нет — ответил, что бог это знает, и если папа хочет это знать, то пусть придет сам увидеть и узнать[70]».

Сведения, сообщенные Смбатом Спарапетом в этом замечательном документе, представляют большой интерес не только для историков, интересующихся монгольскими завоеваниями, но и дают некоторые материалы по географии народов Средней Азии. Приведенный текст показывает, что Смбат Спарапет указанные материалы приводит не понаслышке, а на основании личных наблюдений, как очевидец событий.

Таким образом, документ лишний раз подтверждает ошибочность мнения Манандяна о том, что Смбат Спарапет в 1246 г. поехал не в Каракорум к Гуюк-хану, а в Золотую Орду к Бату-хану.

Смбат Спарапет в 1246 году был в резиденции монгольских ханов в Каракоруме и, как свидетельствуют армянские и иностранные источники, вел успешные переговоры с Гуюк-ханом. Как пишет Григор Акнерци, Гуюк-хан «весьма благосклонно принял его... в особенности за те мужественные и рассудительные слова, которые говорил перед ним армянский спарапет Смбат. Поэтому он пожаловал его землей и ленными владениями[71], дал великий ярлык[72], золотые пайзы[73] и выдал за него знатную татарку»[74].

Киракос Гандзакеци упоминает также об успехе миссии Смбата Спарапета в Каракоруме. «Он (Смбат), — пишет историк, — был очень милостиво принят ханом и отпущен обратно на родину с большими почестями. Притом, ему дали достоверные грамоты на многие области и крепости, которые раньше принадлежали царю Левону, но после его смерти были отняты у армян румским султаном Аладином»[75].

Таким образом, Смбат Спарапет, закончив свою дипломатическую миссию в Каракоруме, возвратился в Армению. Григор Акнерци подтверждает, что Гуюк-хан «отправил армянского спарапета на родину, к венчанному Христом армянскому царю Гетуму, который также повелел ему прибыть к нему на свидание»[76].

Когда Смбат Спарапет вернулся на родину, его приняли с ликованием, ибо народ знал, что монгольская опасность миновала. Киликийские армянские правители не только заключили союз с монгольскими ханами, но и, приобрели надежных союзников[77]. Таким образом, по выражению летописца, «народ и страна чудом спаслись»[78].

Начиная с 1245 года, как западноевропейские правители, так и мусульманские государственные деятели начали проявлять живейший интерес к монгольским завоевателям. Они также отправляли в резиденцию монгольских ханов своих дипломатических представителей. Об этом говорит Плано Карпини, который вместе с Смбатом Спарапетом находился в Каракоруме. Он сообщает, что «в Каракорум прибыло более четырех тысяч послов, среди них были те, кто приносил дань, и те, кто шел с дарами от султанов и других вождей, которые явились покориться им...»[79]. Плано Карпини упоминает ряд русских, китайских, арабских и других князей[80], находившихся в Каракоруме вместе с Смбатом Спарапетом.

После успешных переговоров Смбат Спарапет вернулся на родину.

Когда Гетум I увидел брата своего Смбата Спарапета «возвеличенным такой милостью со стороны хана, был очень рад. Он особенно обрадовался грамотам, освобождающим (от повинностей) церкви, монастыри и всех христиан»[81].

Необходимо было закрепить достигнутое, и поэтому киликийское правительство решило вторую дипломатическую миссию поручить самому царю Гетуму I, который в 1253 году в сопровождении Смбата Спарапета[82] отправился в Монголию.

Дипломатическая группа Гетума I достигла Каракорума осенью 1254 года. Царя принял новоизбранный хан Мангу. Григор Акнерци свидетельствует: «Он (Гетум I) удостоился весьма любезного приема. [Мангу] хан оказал ему большую милость и почет, исполнил все его просьбы и с почестями отправил на родину»[83].

В результате переговоров был заключен договор между Гетумом I и великим ханом Мангу. Текст этого договора, как нам кажется, составил сам Смбат Спарапет[84]. Текст дошел до нас и является одним из ценнейших памятников в истории средневековой дипломатии монгольского периода[85].

Договор, составленный Смбатом Спарапетом, не единственный документ монгольского периода. До нас дошли и другие документы. Одним из них является ответное письмо Гуюк-хана римскому папе Иннокентию IV, написанное на персидском языке и помещенное в труде французского ориенталиста Поля Пеллио[86]. В ноябре 1246 года Гуюк-хан пишет римскому папе, что хотя папа и прислал ему изъявление покорности через своих посланных, он, Гуюк-хан, не удовлетворен. Он находит, что, согласно своим же собственным словам, великий папа должен вместе со своими королями приехать лично приветствовать и выслушать его приказания. Кроме того, Гуюк-хан сообщает папе, что целый ряд его вопросов и предложений непонятен. Так, например, Гуюк-хан удивляется тому, что папа спрашивает «о причинах захвата земель «Маджар и Тристан»[87]. Он (Гуюк-хан) сообщает, что указанные народы вели себя вызывающе и убили монгольских посланников.

«Если мы их убили, то не по собственной воле, а по повелению всемогущего бога»[88], — пишет Гуюк-хан. Относительно крещения, которое предлагает ему папа, Гуюк-хан насмешливо отвечает, что ему непонятно, что тут хорошего. «Вы мне говорили, — пишет Гуюк-хан, — что если я приму крещение, то это будет хорошо. Ты об этом сообщал мне самому и послал мне еще послание. Это твое послание мы не поняли»[89].

В конце письма Гуюк-хан предупреждает папу, что «если он не покорится воле божьей и будет противодействовать монголам, то он (Гуюк-хан) будет «считать папу врагом». «Вот что, — восклицает Гуюк-хан, — доводим мы до вашего сведения. Как узнаем мы, противодействуете ли вы нам — бог сам откроет нам это»[90].

Как видно из приведенного выше письма, Гуюк-хан очень груб с римским папой. Он требует, чтобы папа сам во главе всех королей, без исключения, пришел приветствовать монголов и дал обещание служить им.

Таким образом, монголы всячески старались укрепить свою власть всюду, где это оказывалось возможным. Всякие переговори они рассматривали как средство добиться своей основной цели, то есть «покорить весь мир». Так говорят все их современники. «Надо знать, — пишет Иоанн де Плано Карпини, — что они не заключают мира ни с какими людьми, если те им не подчинятся, потому что, как сказано выше, они имеют приказ от Чингиз-хана, чтобы, если можно, подчинить себе все народы. И вот чего татары требуют от них: «чтобы они шли с ними в войске против всякого человека, когда им угодно»[91].

Есть некоторые скудные данные и о том, что Смбат вел переговоры и с западноевропейскими государствами, в особенности с настоятелем Тевтонского Ордена в 1272 году[92].

Таким образом, Смбат Спарапет как видный дипломат своей эпохи своими удачными переговорами сумел предотвратить монгольскую опасность. Киликийское армянское государство не только сохранило свое существование, но и в XIII веке достигло высокого развития.

Кроме военной и дипломатической деятельности, Смбат Спарапет оставил нам цепное литературное наследие. Важно отметить, что свои труды он писал на простом народном диалекте, чтобы читали и понимали все[93].

Изучению языка и стиля литературного наследия Смбата Спарапета посвящены интересные работы на армянском[94] и немецком[95] языках.

Литературное наследие Смбата Спарапета стало предметом исследования как в России, Западной Европе, так и в Америке. Если И. Карст исследовал и опубликовал «Судебник» Смбата Спарапета на немецком языке, то В. Ланглуа перевел на французский язык и опубликовал выдержки из «Летописи».

В последнее время появился некоторый интерес к «Летописи» Смбата Спарапета со стороны американских ученых. Среди них заслуживают внимания работы К. Туманова, Р. Хюсена; особо важное значение имеет исследование профессора Сирарпи Тер-Нерсесян «The Armenian Chronicle of the Constable or of the Royal Historian», опубликованное в 1959 году, где автор обстоятельно говорит о «Летописи» Смбата Спарапета.

Смбат Спарапет автор ряда поэм. Некоторые из них дошли до нас[96]. Поэмы эти носят философский и исторический характер[97]. Видно, что Смбат знаком с армянскими и греческими философами, с философией Аристотеля, а также с философским произведением Ованеса Дамаскеци (Нюсаци) «О сущности существования»[98].

Стихи Смбата в основном сохранились в надписях, сделанных автором на стенах крепостей Смбатакал[99], Паперон[100] и Чандр. Кроме этих поэм, имеется еще одно памятное стихотворение, написанное самим Смбатом на Евангелии, которое представляет большой исторический интерес. Оно также переведено на французский язык[101].

Смбат Спарапет занимался также переводами. В 1253 году он перевел со старофранцузского на армянский «Антиохийские Ассизы»[102] («Assises d’Antioche»). Этот юридический документ XIII века, созданный антиохийскими феодалами в эпоху крестоносцев, имеет важное значение для изучения средневекового права. Благодаря переводу Смбата Спарапета, он стал достоянием науки, ибо его оригинал не сохранился. Только в 1876 году в связи с 600-летием со дня смерти Смбата Спарапета он был переведен на французский язык[103].

Однако «Антиохийские Ассизы» были чужды быту и нравам армянского народа. Поэтому Смбат Спарапет составил новый судебник. Вот что пишет Смбат: «Так как наш народ и двор армянский обычно руководствовались этими законами, между тем как мы по неведению впадали в заблуждение и подвергали опасности и наши души...»[104].

Г. Г. Микаелян это место в «Антиохийских Ассизах» перевел не точно, а именно: «и чтобы наш народ и армянский двор следовали бы обычаю «Ассиз»[105]. Как видим из цитат, здесь сказано совершенно иное. Смбат говорит не «следовали этим законам», а наоборот, что законы эти были непригодны[106]. Мы об этом написали статью и поместили в «Палестинский сборник»[107].

Некоторые арменоведы стараются доказать, что якобы «Assises d’Antioche» появились в армянском переводе позже, чем «Судебник» Смбата. Так, Г. Микаелян пишет: «Составитель «Судебника» Смбат перевел также на армянский язык один из сборников законов феодального права крестоносцев «Антиохийские Ассизы», и тем самым сохранил для последующих веков этот кодекс, так как оригинал его утерян. Смбат в своей памятной записи в конце перевода говорит, что начал переводить «Антиохийские Ассизы» в 1266 году, после поражения армянских войск в битве с мамлюками»[108].

Как видим, Г. Микаелян пытается доказать, что «Assises d’Antioche» появились позже, чем «Судебник» Смбата. Г. Микаелян ссылается на стихотворную поэму, которая в качестве приложения в конце книги опубликована Г. Али-шаном и ничего общего не имеет с «Assises d’Antioche». Нам кажется, перевод этого юридического документа сделан Смбатом не позже 1253 года, ибо в предисловии «Assises d’Antioche» Смбат пишет: «Попросил[109] у благородного принца и нашего близкого родственника господина Симона — Коннетабля Антиохии. Последний владел тем текстом (законов. — А. Г.), который при принце Бэмунде установили в письменном виде...»[110].

Как известно, князь Бэмунд V антиохийский управлял страной с 1235 по 1251 год. Если антиохийские законы были переведены Смбатом при Бэмунде V, значит, этот юридический документ действовал в Киликийской Армении в 1253—1254 гг., а свой «Судебник» Смбат написал в 1265 году. Об этом ясно сказано в предисловии, написанном самим Смбатом[111].

Были также попытки доказать, что обнаружен древнеармянский текст «Антиохийских Ассиз». По этому поводу американский арменовед Арутюн Кюртян выступил с докладом на XXV Международном конгрессе востоковедов.

Он пытался доказать, что, кроме смбатовского перевода «Антиохийских Ассиз», имеется и другой древнеармянский оригинал, который обнаружен им в его личной коллекции рукописей. Кроме того, этот армянский оригинал в 1956 году был опубликован в журнале «Базмавеп»[112]. Этот оригинал впоследствии перевел на русский язык и опубликовал в сборнике «Вестник Матенадарана» К. П. Юзбашян[113].

Следует отметить, что так называемый «Новонайден-ный текст «Assises d’Antioche» имеет всего семь статей, в то время как «Антиохийские Ассизы» состоят из 61 обширной статьи, охватывающей почти вес области жизни.

Следовательно, ничего нового не обнаружено. Даже сам автор Арутюн Кюртян был вынужден публично отказаться от своего «открытия» и признать свою ошибку. Об этом он написал статью под заглавием «Время перевода «Антиохийских Ассиз» и опубликовал в Ереване в 1962 году[114]. До настоящего времени «Assises d’Antioche» — это единственный юридический памятник, созданный антиохийскими правителями XIII века. Французский оригинал до сих пор не обнаружен, поэтому перевод Смбата Спарапета принимается за оригинал.

Кроме перевода «Assises d’Antioche», Смбат Спарапет в 1265 году составил свой образцовый «Судебник» «Судебник» Смбата Спарапета впервые переведен на русский язык нами[115]. Цель Смбата заключалась в том, чтобы своим новым «Судебником» усилить государственную власть, обуздать своевольных армянских феодалов и направить их вооруженные «силы на борьбу против вражеских государств, в окружении которых она находилась, и защиту независимости и целостности армянского государства. Судя по материалам, Смбат был знаком почти со всеми юридическими документами, действующими в его эпоху.

«Судебник» Смбата состоит из семи разделов и охватывает 202 обширные статьи под общим заглавием «О законах царей»; имеются и другие разделы — «Общие церковные и мирские законы и каноны». В предисловии к «Судебнику» Смбат говорит: «Прежде всего, мы сочли целесообразным написать о правомочиях судей, в первую очередь (о правах) царей, ибо царствование установлено богом, а (царь) считается наместником бога на земле, мы (сперва) изложили об их суде и правах, затем (о суде и правах) священнослужителей и мирян, а также супругов»[116].

Смбат всеми силами старается укрепить царскую власть в стране, создать сильное централизованное государство. Во многих статьях своего «Судебника» Смбат ограничивает права феодалов, дабы они не разоряли крестьян и городских тружеников. Это одни из важных моментов «Судебника», который показывает прогрессивность идей Смбата как просвещенного и дальновидного идеолога феодалов, сознающего, что трудовой люд является той основой, на которой строится благополучие господствующих сословий.

«Судебник» Смбата Спарапета — один из редких светских сводов законов, который имел практическое значение и применялся при жизни автора. А. Г. Сукнасян в своей «Истории Киликийского армянского государства и права», говоря об источниках киликийского армянского права находит, что «главным правовым памятником, как зеркало отразившим в себе общественно-политический строй и правопорядок Киликийской Армении, является кодекс Смбата Спарапета (Гуидстабля) — основной источник настоящего исследовании»[117]. Более того, по мнению А. Г. Сукиасяна, «Судебник» Смбата Спарапета «мало похож на средневековый «Судебник», ибо в нем отведено несравненно больше места другим отраслям права, чем судоустройству и судопроизводству»[118].

«Судебник» Смбата Спарапета высоко ценит другой армянский правовед Аршак Товмасян, который в своей работе «Армянское уголовное право древних и средних веков», сравнивая судебники Мхитара Гоша (XII в.) и Смбата Спарапета, отдает предпочтение «Судебнику» Смбата. Он пишет, что «Судебник» Смбата более обобщен и в нем показаны отличительные черты феодального нрава»[119]. Далее он приводит ряд материалов, подтверждающих, что «Судебник» Смбата выгодно отличается от «Судебника» Мхитара Гоша «своей образцовой структурой, светским характером»[120].

Само собой разумеется, что Смбат использовал достижения правовой науки и должен был усовершенствовать свой труд, обобщить и расширить его, в особенности статьи светского характера. Еще в 1958 году в предисловии к своему переводу, говоря о взаимосвязи трудов Гоша и Смбата, мы отметили, что «эти два «Судебника» — разные произведения, разных исторических периодов, каждый из них отражает определенные социально-политические и экономические отношения своей эпохи. Они вместе обогащают правовую науку и культуру средневековой Армении XII—XIII вв.»[121]. Юридический труд Смбата — это классический памятник своей эпохи.

Особый интерес представляет в «Судебнике» раздел о семенном праве, где автор четко и довольно своеобразно излагает правовые отношения между родителями и детьми. Автор обстоятельно говорит о брачном праве, о разводе, о наказаниях за нарушение супружеской верности, о гуманном отношении к пленным иноверцам, о разнице между преднамеренным и случайным убийством. В «Судебнике» разбирается ряд вопросов экономического характера: о распределении военной добычи, о прибылях и процентах, о краже материала заказчика и т. п.

В «Судебнике» много статей, где разбираются вопросы взаимоотношений людей различных слоев населения, их обычаев, быта и нравов, порядка посвящения в сан, о дворцовых чинах, порядке наказания преступников, о ростовщиках.

Смбат Спарапет обстоятельно рассматривает вопросы семейного права. Так, например, жена имеет право оставить мужа на основании ряда статей:

В «Судебнике» имеются и статьи, дающие право мужу развестись с женой:

Есть статьи и о воспитании детей, о порядке обучения и так далее. «Судебник» Смбата Спарапета — не перевод, как это говорят некоторые исследователи[122], а оригинальный труд, для составления которого автор использовал материалы, взятые главным образом из обычного права. «Судебник» Смбата Спарапета заметно, отличается от «Судебника» армянского ученого XII века Мхитара Гоша.

Например, в вопросе наследования после смерти царя; по «Судебнику» Мхитара Гоша, царство после смерти царя переходит к брату. Мхитар Гош пишет: «...покуда живы братья царя, сыновья последнего не вправе наследовать царство: занять престол они могут лишь после того, как никого из братьев царя не останется в живых»[123]. Смбат Спарапет, напротив, считает, что после смерти царя царствование переходит к сыну. «Царь-отец, — пишет он, — должен для блага страны внимательно проверить и с одобрения всех своих областей и областных начальников и святой церкви, дабы они возвели на царский трон того из сыновей, который известен как добродетельный, богобоязненный, боголюбивый и великодушный, чтобы он управлял своими братьями и страной»[124]. Возьмем другой пример. В Библии сказано: «Если кто потравит поле пли виноградник, пустив скот свой травить чужое поле, смотря по плодам его, виновный пусть вознаграждает (потерпевшего) плодами соответствующего качества со своего поля: а если потравит все поле, пусть вознаградит лучшим из поля своего и лучшим из виноградника своего»[125].

При внимательном рассмотрении этих текстов ясно, что если Мхитар Гош почти буквально переписал из библии эту статью, добавив в конце комментарии и возлагая на судей окончательное рассмотрение дела, то Смбат Спарапет совершенно меняет нормы этой статьи. Вместо отвлеченной фразы «вознаградит лучшим из поля», он предлагает конкретное — «веревкой измерить потраву». Такой обычай существовал среди армянских крестьян вплоть до революции. О случае, когда ущерб наносит человек, у которого нет поля или сада, ни в законах Моисея, ни в «Судебнике» Гоша ничего не говорится. В «Судебнике» же Смбата сказано: тарой человек «пусть возместит ущерб наличными деньгами». Этот пример показывает, что среди крестьян Киликийской Армении были развиты денежные отношения, которые и нашли отражение в ряде статей «Судебника» Смбата Спарапета.

Историческое значение «Судебника» Смбата Спарапета также в том, что он сыграл немалую роль в борьбе правящих кругов Киликийской Армении за усиление центральной власти.

Таким образом, Смбат Спарапет оставил богатое наследие научно-литературных и особенно юридических трудов, которые занимают достойное место в истории юридической мысли армянского народа.

В литературном наследии Смбата Спарапета особенно выделяется «Летопись», которая долгое время не была предметом изучения исследователей-арменоведов. Впервые на этот труд обратил внимание историк Михаил Чамчян. Вначале М. Чамчян считал Смбата неизвестным историком. Но в третьем томе своей истории он пишет: «Но еще более определенно пишет киликийский историк, своей истории очевиден, как нам кажется, Смбат[128] из Киликии»[129].

Следует отметить, что имя Смбата как автора «Летописи» мы находим и списках, наряду с «Армянскими летописями», еще в XVIII веке[130]. На «Летопись» Смбата впервые обратили внимание русские ученые. По поручению русской Имперской АН действительный член этой академии Броссе в 1848 году в эчмиадзинской библиотеке обнаружил две копии[131] «Летописи» Смбата. О чем он сообщил в своем «Voyage dans la Transcaucasie»[132].

С этого времени ученые стали интересоваться «Летописью» Смбата Спарапета. В 1850 году в Москве О. Г. Оганесяном был издан древнеармянский текст «Летописи» под заглавием «История». Спустя три года, то есть в 1859 году, «Летопись» Смбата была издана в Париже К. Шахназаряном в серии «Галерея армянских историографов» под заглавием «Летопись»[133]. К, этому изданию К. Шахназаряном написаны полезные комментарии и примечания. Но, говоря о сущности и содержании «Летописи» Смбата, он подчас неверно толкует ее. Так, по его мнению, в «Летописи» содержатся материалы «о героической борьбе крестоносцев против мусульман», что неверно.

Известный арменовед Виктор Ланглуа опубликовал отрывки из «Летописи» Смбата Спарапета в Петербурге в 1862 году[134], а Керопэ Патканов перевел из этой же рукописи на русский язык всего две страницы, касающиеся истории продвижения монгольских войск на Иран и Кавказ[135].

Копия рукописи «Летописи», опубликованная Восканом Оганесяном, в настоящее время хранится в рукописном отделе института Востоковедения АН СССР в Ленинграде под номером В-4. Об этой рукописи Смбата Спарапета некоторые сведения сообщает Рузанна Орбели[136].

Таким образом, оба эти опубликованных текста «Летописи» и три рукописи, хранящиеся ныне в Ереванском государственном Матенадаране под номерами 4584, 1900 и 4337, по содержанию почти не отличаются друг от друга. В этих рукописях очень мало материалов, касающихся эпохи самого автора. В большинстве они отражают эпоху сельджукских завоеваний и крестовых походов.

Недавно был опубликован самый древний текст «Летописи» Смбата Спарапета, оригинал которого находится в Венеции. Новонайденный текст датирован 1315 годом. После тщательного изучения его выяснилось, что он по объему вдвое больше московского и парижского текстов.

В этой рукописи имеется достаточный материал, относящийся к эпохе самого Смбата Спарапета. Имеются оригинальные материалы, которые отсутствуют как в рукописях, так и в вышеупомянутых опубликованных текстах.

«Летопись» Смбата Спарапета опубликовал арменовед Серопэ Аглян. При публикации этого замечательного исторического памятника он проделал кропотливую работу, тщательно исследовав текст оригинала и написав введение. Утерянные места он дополнил листками из парижского варианта. К тексту написаны полезные комментарии, некоторые из которых мы использовали в настоящей работе.

На «Летопись» Смбата Спарапета мы обратили внимание в 1958 году, когда переводили на русский язык «Судебник»[137], а затем в качестве основного первоисточника использовали его в нашей монографии[138]. Некоторые выдержки из «Летописи» были использованы нами в работе «Завоевание Армении монгольскими войсками»[139].

Некоторые материалы из «Летописи» венецианского издания мы перевели на русский язык и в 1960 году опубликовали в сборнике «Армянские источники о монголах»[140].

В 1960 году мы подготовили научно-критический текст «Летописи» Смбата Спарапета на основании трех, имеющихся у нас (в Матенадаране) рукописей, и двух изданных текстов для перевода на русский язык и публикации. После получения из Венеции опубликованного текста новоизданного оригинала «Летописи» Смбата, выяснилось, что по объему он вдвое больше, чем все остальные вместе взятые. Поэтому мы были вынуждены наш научно-критический текст сравнить с венецианским и составить новый. Отдельные выдержки из «Летописи» Смбата дополнены как из рукописей, так и опубликованных текстов московского (1856 г.) и парижского (1859 г.) изданий.

Текст «Летописи» очень труден для перевода, так как он написан на смешанном древнеармянском народном диалекте («миджин айерен») с использованием множества западных (латинский, старофранцузский) и восточных (арабский, персидский) слов и идиоматических выражений.

Некоторые арменоведы предполагают, что Смбат Спарапет написал свой труд сначала на иностранном языке, а затем перевел на армянский. Об этом обстоятельно говорит издатель парижского текста «Летописи» К. Шахназарян. При этом он ссылается на труд Смбата, где сказано «таргманел»[141] и понимает это слово как «переводить». Здесь произошло неверное толкование слова. Во-первых, «таргманел» в средних веках означало не переводить, а изложить, составить. Во-вторых — Смбат Спарапет написал не только «Летопись», но и ряд трудов и, как было сказано выше, занимался также переводами.

Смбат Спарапет начинает свою «Летопись» со второй половины X века и доводит до 1271 года. Точнее, она начинается с 951 года, со времени коронации армянского царя Гагика Багратуни, и кончается воцарением сына Левона II Гетума, которого короновали в 1272 году царем Киликийского армянского государства, то есть охватывает 320-летнюю историю. Для составления своего труда Смбат использовал труды Матевоса Ураеци, Микаела Асори, Самуела Анеци, Турайского и других средневековых авторов. Но больше всех он использовал материалы из «Летописи» Матевоса Ураеци. Отдельные события совпадают слово в слово, правда, с некоторыми сокращениями. Спрашивается, была ли под рукой Смбата рукопись Матевоса Ураеци или оба автора пользовались одними и теми же архивными материалами?

Матевос Ураеци — автор XII века, следовательно, он написал свою «Летопись» на сто лет раньше. Так что очень возможно, что Смбат использовал труд Матевоса Ураеци. Оба они из Киликийской Армении. Возникает вопрос, почему Смбат Спарапет не указывает имени Матевоса Ураеци? Нам кажется более вероятным, что Смбат использовал архивные материалы, которыми пользовался и Матевос Ураеци. Наше предположение подкрепляется тем, что Матевос Ураеци в своем труде ясно говорит о том, что он черпал свои материалы из трех источников. Во-первых, по его словам, он использовал те письменные источники, которые оставили наши предки[142]. Второй источник — это рассказы очевидцев и участников тех или иных событий[143]. И, наконец, третий источник — это сам автор, так как он жил в описываемую им эпоху[144].

Следовательно, Смбат Спарапет использовал архивные материалы, оставленные его «предками». Вот почему некоторые события у них совпадают. В целом Смбат Спарапет оригинальный летописец XIII века. Он сообщает ценные сведения о событиях своей эпохи, о которых до него ни один средневековый историк ничего не пишет.

На общем фоне истории народов Ближнего, Среднего Востока и Закавказья Смбат Спарапет дает подробные сведения по истории сельджукских завоеваний, по армяно-сельджукским, армяно-грузинским, армяно-византийским отношениям. В «Летописи» имеются весьма интересные данные об эмиграции армян из Великой Армении в Византийскую империю и другие страны Ближнего и Среднего Востока, об образовании армянских княжеств на территории Византийской империи в XII—XIII веках.

Автор сообщает сведения также о важнейших событиях в области международных отношений: описывает битву при Маназкерте в 1271 году между Византией и сельджуками, причину поражения византийской армии; битву между монгольскими завоевателями и сельджукским султаном в 1243 году при Чманкатуке (возле Ерзнка). Далее автор довольно подробно рассказывает о крестовых походах, об отношениях армян и крестоносцев, о борьбе между крестоносцами и армянскими княжествами на Ближнем Востоке, о войнах между турко-сельджуками и крестоносцами, об образовании армянского Киликийского государства, о роли и значении этого государства в деле консолидации армянских княжеств в Киликии. Дается политическое и экономическое положение Киликийского армянского государства XIII века, то есть в эпоху самого автора, внешняя и внутренняя политика, борьба армянского народа против угнетателей, феодальные междоусобицы и т. д.

Смбат Спарапет сообщает весьма ценные сведения об армяно-монгольских отношениях. Это один из немногих историков, подробно рассказывающий об успехах армянских правителей — князей и царей в резиденции монгольских ханов. Автор говорит о переговорах между Мангу-ханом и армянским царем Гетумом I. Далее он показывает практическое значение этого договора, участие армянских войск в походах Хулагу-хана. Книга заканчивается рассказом о падении королевства крестоносцев и изгнании ордена крестоносцев из пределов Киликийской Армении и Ближнего Востока вообще, об ухудшении армяно-монгольских отношений, об изгнании монгольских чиновников из пределов Киликии, о падении государства Хулагидов и т. д.

Таким образом, Смбат был не только полководцем, видным государственным деятелем своей эпохи, но и ученым-просветителем. Он оставил нам богатое наследие историко-юридических свидетельств, имевших большое значение для развития средневековой армянской науки и культуры. Труды Смбата Спарапета представляют большую ценность. Они имеют научное значение не только для изучения культуры, быта, истории армянского народа, но и для изучения социально-политических и экономических отношений средневекового Востока вообще.

Высоко оценивая политическое и историческое значение «Летописи» Смбата Спарапета, все же нельзя не отметить у автора некоторых религиозно-фанатических толкований, присущих той эпохе. Нередко победы и поражения он приписывает всевышнему, верит в чудеса, часто обращается к всевозможным небылицам и волшебством.

Подчас приходится сомневаться в преувеличенных цифрах, показывающих численность войск, жителей городов и деревень, а также в датировках. Так, например, сельджукские войска в битве с грузинами выставили 150 тысяч воинов, но грузины, по словам Смбата, «с божьей помощью истребили 400000 человек».

Как представитель господствующего класса, Смбат всегда с похвалой и уважением отзывается о католикосах и царях. Например, обманутый византийцами последний багратидский царь Гагик, который находился в изгнании, в «Летописи» представлен как настоящий армянский царь со всеми правами, и в Константинополе выступает в качестве защитника армянской церкви, заявляя: «Я являюсь армянским царем, и все армяне покорны мне» (стр. 51), что не соответствовало действительности. Все это говорит о том, что к «Летописи» надо подходить критически.

К сожалению, «Летопись» не закончена, по всей вероятности, смерть помешала автору завершить сей благородный труд.

А. ГАЛСТЯН