Лев в долине

I

Энид настояла, чтобы ей позволили сопровождать Дональда в Каир. Сэр Элдон попытался ее отговорить, но майор Ремси, не имеющий представления о джентльменском поведении, не стал возражать. Майор явно задумал допросить девушку. Естественно, я заверила Энид, что тоже приеду в Каир, как только сумею. От Эмерсона ожидались возражения, но он лишь странно глянул на меня.

Один из констеблей остался в лагере искать орудие убийства. Неспешно удаляясь от палатки с дамским ридикюлем под мышкой, я видела, как он старательно роет песок.

Мы торопились, чтобы не опоздать на утренний поезд. Говорю «мы», потому что, к моему изумлению, выяснилось, что Эмерсон набивается мне в провожатые. Я уже собиралась похвалить его за это намерение, когда он объявил, что с нами поедет и Рамсес. Спорить с этим было трудно: оставив Рамсеса в Дахшуре, мы подвергали лагерь ужасному риску. Наше чадо вертит Абдуллой и прочими работниками как хочет. Естественно, пришлось захватить с собой и Бастет, так как Рамсес отказывался расставаться с любимой кошкой.

Планы Эмерсона были мне неведомы. Прежде он не желал покидать раскопки, а уж если без этого нельзя было обойтись, то изводил Абдуллу подробнейшими инструкциями. В этот раз Эмерсон попросту объявил выходной.

Едва мы сели в поезд, как я принялась вытягивать из супруга его секреты. Но вместо того чтобы напрямик спросить Эмерсона, что он задумал, я решила зайти исподволь.

– Кажется, события этого утра заставили тебя по-другому отнестись к происходящему и перейти на мою сторону...

– Сомневаюсь, – проворчал Эмерсон неохотно.

– Но ведь твоя уверенность, будто трудности Дональда носят чисто семейный характер – ты вроде бы именно так о них отозвался, – не подтвердилась. Или ты думаешь, что мы имеем дело с братоубийством?

– Вряд ли, – вмешался Рамсес, уже отдышавшийся после штурма вагона. – Дональд Фрейзер не отличается выдающимися умственными способностями. Непонятно, что в нем могла найти такая непревзойденная леди, как мисс Дебенхэм. Но даже Дональд не совершил бы подобной глупости, не стал бы волочить тело от места преступления до вашей палатки...

– Гм... – сказал Эмерсон. Не мог же он прямо признаться, что устами восьмилетнего глаголет истина!

– К тому же, – продолжал наш говорливый провидец, – если пистолет принадлежит Дональду, значит, он обзавелся им только день или два назад. Не пойму, как...

Я так и вскинулась:

– Неужели у тебя хватило наглости обыскивать пожитки Дональда?!

– У него не было никаких пожитков, – последовал безмятежный ответ. – Только опиум и трубка, но и их ты у него забрала. Устроить тайник ему было негде, разве что под койкой, но я первым делом слазил именно туда...

– Неважно, – поспешно сказал Эмерсон, не дав мне возмутиться еще раз. – Будем считать, что Дональд не убивал брата. Значит, это дело рук кого-то другого. Черт! Ничего не поделать, Амелия, мы волей-неволей возвращаемся к твоему приятелю Сети.

– Избави бог от таких приятелей! Но я с самого начала знала, что этим все и кончится.

– Кое-что ты все-таки упустила. Я пришел к выводу, что Сети снова сыграл с нами прежнюю шутку: мы его видели, но не опознали. Конечно, он загримировался, но все равно...

– Истинная правда, папа! – обрадовался Рамсес. – Именно к этому я и клоню. Я даже знаю, кем он притворился! Частным детективом!

– Глупости, Рамсес! – отмахнулась я. – Ты даже не видел мистера Грегсона.

Рамсес покраснел от негодования:

– Но, мама, я столько раз пытался тебе подсказать, что Тобиас Грегсон – имя полицейского из детективных историй сэра Артура Конан Дойла! Это вполне в духе человека по кличке Сети с его своеобразным чувством юмора – выбрать в качестве псевдонима имя персонажа, которого Шерлок Холмс, самый знаменитый сыщик в современной литературе, презирает как бездельника и болвана! Что ты знаешь об этом Грегсоне? Разве он предъявлял тебе свои документы? Предлагал навести о нем справки в полиции? Или он...

– Не смей говорить со мной в таком тоне, Рамсес! – не выдержала я. – Между прочим, ты не учитель, а я не школьница-двоечница. Мистер Грегсон работает негласно. А главное... Главное, у него карие глаза!

Эмерсон подпрыгнул на сиденье, словно его ужалила оса.

– Не ожидал, что ты будешь заглядывать чужим мужчинам в глаза, Амелия!

– Нет ничего дурного в том, чтобы знать, какого цвета у подозреваемого глаза, – парировала я. – Что касается Грегсона, то, надеюсь, ты сам скоро с ним познакомишься. Он не злодей Сети. Я знаю, под чьей личиной прятался Сети! Помните миссис Эксхаммер, старуху-американку, притащившуюся в Дахшур?

Я ждала от Эмерсона его традиционного хмыканья, в худшем случае словечка «ерунда», но не такого оскорбительного поведения. В ответ на мое смелое заявление он так и согнулся в пароксизме хохота.

– Ох, Пибоди!.. – простонал он, вытирая выступившие слезы. – Что за абсурдная идея? На каком основании?..

– Оснований предостаточно. Во-первых, старуха не снимала вуаль, но я все равно заметила, как молодо сверкают ее глаза. Один раз вуаль съехала набок, и я удивилась, какие у нее белые, крепкие зубы. А что ты скажешь о щетине, пробивающейся на подбородке?

– Я знавал дам с усами и с бородой, – снова рассмеялся Эмерсон, приоткрывая одну из темных страниц своего прошлого. – Нет, вы оба ошибаетесь. Это я знаю, кто такой ваш Сети. Виконт Эверли, вот кто! – И, не дав мне возразить, он продолжал: – Рональд находился в его свите. Именно когда мнимый виконт и его дружки баловались охотой в Дахшуре, произошли оба инцидента с огнестрельным оружием. Из-за его лошади чуть не погиб Рамсес...

– Чистейшее совпадение! – фыркнула я. – Сети – не какой-то там хлыщ, а миссис Эксхаммер!

– Нет, виконт! – упорствовал Эмерсон.

– Нет, Грегсон! – поддал жару Рамсес.

Его тоненький голосок так контрастировал с отцовским баритоном, что мы с Эмерсоном не удержались от смеха. Рамсес окинул нас высокомерным взглядом:

– Не нахожу ничего смешного.

– Ты совершенно прав, мой мальчик, – сказал Эмерсон. – Нам придется просто зафиксировать наши разногласия. Время покажет, кто из нас прав.

– Если только мы все трое не заблуждаемся, – сказала я более серьезно. – У меня в голове прочно засели твои, Эмерсон, слова о рыжеволосом боге Сете. Держу пари, что первой повстречаюсь с его зловещим посланцем.

– Черт возьми! Лучше бы ты проиграла пари.

Извинений не последовало. Напрасно я поверила клятвам своего ненаглядного, что он не будет чертыхаться в присутствии Рамсеса.

II

Первой, кого мы увидели в вестибюле «Шепарда», была Энид. Она читала газету, не обращая никакого внимания на любопытные взгляды и шепот. Заметив нас, девушка вскочила и бросилась навстречу.

– Приехали! – прошептала она, сжимая мне руку. – Я боялась, что не дождусь вас. Спасибо, спасибо!

– Я всегда выполняю свои обещания.

Рамсес изучал Энид из-под насупленных бровей. Действительно, сейчас она мало напоминала чопорную барышню, какую мы знали в Дахшуре. Костюм для велосипедной езды сменило донельзя легкомысленное платьице, все в кружевах и рюшках, губы и щеки накрашены. Вообще-то Энид всегда прибегала к косметике, но в сочетании с мертвенной бледностью помада и румяна производили не самое благоприятное впечатление.

Не отпуская мою руку, она потянулась к Рамсесу.

– Ты не узнаешь свою подружку? – спросила она и отважно изобразила улыбку.

– Полагаю, вы не надеялись обмануть мой наметанный глаз таким поверхностным изменением внешности, – ответствовал Рамсес печально. – Просто я пытаюсь определить, которой из двух мисс Дебенхэм отдать предпочтение. В целом...

Энид была способной ученицей, ей хватило всего нескольких дней, дабы усвоить, что Рамсес будет болтать безостановочно, если его не прервать.

– Внешность не имеет значения, Рамсес. Главное – постоянство чувств. Я твой преданный друг. Надеюсь, то же самое можно сказать и о тебе.

Рамсес был тронут. Посторонний наблюдатель это вряд ли бы заметил: наш сын лишь часто-часто заморгал, в остальном же лицо его сохраняло невозмутимость.

– Благодарю. Вы можете положиться на мою дружбу, – ответил он с достоинством. – Если в будущем вам понадобятся мои услуги, я в вашем распоряжении. Впрочем, искренне надеюсь, что вам не придется сожалеть о своем решении сочетаться браком с человеком, который, обладая кое-какими похвальными свойствами, тем не менее...

Я прервала его словоизвержение. Но Энид сей монолог, похоже, пришелся по душе. Она ласково улыбнулась Рамсесу и перевела взгляд на меня:

– Наверное, вы считаете меня нахалкой. Сижу здесь и даю зевакам повод для сплетен... Но спрятаться в номере – это все равно что признать: мне есть чего стыдиться. Мы с Дональдом жертвы, а не преступники.

– Полностью с вами согласна! – заверила я ее с жаром. – Герр Бехлер предоставил вам прежний номер? Ведь сейчас пик сезона, а «Шепард» в это время всегда переполнен.

– Я заказала номер на целый месяц и заплатила вперед. К тому же, – Энид невесело усмехнулась, – вряд ли нашлись бы другие желающие в него въехать. Я сама не в восторге от перспективы спать на этой кровати... Если вы пробудете в Каире несколько дней, то, может быть, Рамсес...

– Был бы счастлив, – пискнул он.

Еще немного, и он бы щелкнул каблуками. Я переглянулась с Эмерсоном.

– Мы подумаем, Энид. А пока...

– А пока я приглашаю вас пообедать. Явиться одной в ресторан мне не хватит дерзости.

Мы не могли не согласиться. Я отлучилась, чтобы уничтожить письмо, которое оставляла для Эмерсона накануне, и тут же вернулась. Только мы уселись за стол, как появился герр Бехлер. Извинившись, что прерывает трапезу, он сказал:

– Для вас послание с пометкой «срочно», поэтому я осмелился...

– Давайте! – Я решительно отобрала у него листок. – Вы правильно поступили, что не стали ждать, герр Бехлер.

– Но оно адресовано профессору Эмерсону...

– Удивительно! – воскликнула я.

– Что значит «удивительно»? – оскорбился мой супруг. – У меня в Каире полно знакомых, которые... – Он запнулся и пробежал глазами текст. – Удивительно!

– Вот видишь!

Герр Бехлер поспешно ретировался. Эмерсон показал мне записку – как я и подозревала, от Грегсона.

«Профессор, – говорилось в ней, – ровно в полдень я буду в кафе „Ориенталь“. Соблаговолите прийти. События приближаются к кульминации. Если хотите отвести беду от дорогого вам человека, предлагаю выслушать, что мне удалось узнать».

– Вот и доказательство твоей неправоты, Рамсес, – воскликнула я, не в силах скрыть торжества. – Если бы Грегсон замышлял против меня недоброе, то не приглашал бы на встречу твоего отца. Нам надо торопиться, скоро полдень.

Эмерсон заставил меня снова сесть:

– Тебя-то никто не приглашает, Амелия.

– Но, Эмерсон...

– Это ловушка! – квакнул Рамсес. – Здесь какая-то дьявольская хитрость. Умоляю, мамочка...

– Пожалуйста, Амелия, не покидайте меня, – присоединилась к хору Энид. – Я очень рассчитываю на вашу поддержку. Ведь мне предстоит давать показания в полиции!

– Учти, мамочка, это западня! – гнул свое Рамсес.

– Я тоже это учту и явлюсь на встречу во всеоружии, – сказал Эмерсон. – А ты стереги мисс Дебенхэм, Амелия. За пределами гостиницы ей угрожает опасность. Возможно, эта хитрость преследует цель разлучить нас с ней и оставить ее без защиты.

– Об этом я не подумала, – призналась я. – Хорошо, Эмерсон, ты меня убедил.

– Иначе и быть не могло, – сказал он, вставая.

– Только не ходи туда один! – взмолилась я.

– Конечно. Со мной будет Рамсес.

Я имела в виду совсем не это. Но, прежде чем успела возмутиться, отец и сын уже исчезли.

– Никогда себе не прощу, если из-за своего эгоизма заставила вас отказаться от более важных дел, – сказала Энид встревоженно. – Вы считаете, что им грозит опасность?

– Нет, не считаю, иначе, вы уж не обессудьте, пожертвовала бы не семьей, а вами. Думаю, вы понимаете, Энид, сколь прочные узы связывают нас с Эмерсоном. Я бы первой бросилась на помощь, если бы беда грозила ему.

– Или Рамсесу.

– Разумеется. То, что я здесь сижу и спокойно ем суп, свидетельствует о полном доверии к мистеру Грегсону. Вы только подумайте, Энид: Эмерсон может вернуться с доказательством невиновности Дональда!

Энид засыпала меня вопросами, вынудив подробно рассказать об участии Грегсона в этом деле. Но, слушая меня, она мрачнела на глазах.

– Я, конечно, полная невежда и очень неопытна в таких делах... – проговорила девушка неуверенно. – Но почему я никогда не слышала про этого Грегсона? Говорите, он назвался известным детективом?

– Видимо, мистер Грегсон имел в виду известность в узком кругу. Люди этой профессии избегают излишнего внимания к себе.

– Наверное, вы правы, – пробормотала Энид.

Зал ресторана быстро заполнялся. Мы были первыми обедающими, так как Энид ждали в полиции уже к часу дня. Рассматривая гостей, я гадала, отважится ли «миссис Эксхаммер» снова сюда сунуться. Но ее я не дождалась, в отличие от другого знакомого персонажа – виконта Эверли. Аристократ явился один, впервые в нормальном костюме, а не в клоунском наряде. Встретившись со мной взглядом, он помялся, потом расправил плечи и подошел.

– М-м... – начал он.

– Не надо так нервничать, молодой человек, – посоветовала я. – Если вам есть что сказать, выкладывайте.

– Видите ли, мэм, с вами трудно заговорить. Вы смотрите на меня с таким выражением, словно я стянул вашу сумочку.

– Что вы, милорд! Просто я пытаюсь определить цвет ваших глаз.

Молодой человек отшатнулся, но я своей цели достигла. Глаза у него оказались неопределенного серо-коричневого оттенка, с зелеными крапинками. Главное, их никак нельзя было назвать черными, поэтому я облегченно перевела дух.

Энид смотрела на меня как на сумасшедшую, но я не торопилась с объяснениями. Люблю иногда поставить собеседника в тупик!

– Присядьте, милорд! Полагаю, вы собирались высказать мисс Дебенхэм ваши соболезнования?

– Рональд говорил, что они жених и невеста, – сказал Эверли, садясь.

– Неправда! – отрезала Энид.

– В любом случае мне страшно жаль... Рональд был славный малый: отлично стрелял, много пил... То есть я хотел сказать...

– Вы давно знакомы? – спросила я.

– Нет, впервые встретились в Каире. Рональд мне понравился.

– Как вы узнали о его гибели?

Я хотела подловить виконта, но он ответил без задержки и вполне искренне:

– Да об этом весь город судачит! И потом, именно я сказал вчера Горсту, что Рональд куда-то подевался.

– Вы! – вскричала я.

– Да, а что? – Виконт наклонился вперед и водрузил на стол локти, сдвинув скатерть и чуть не опрокинув мой бокал. Бокал он поймал, не дав вину полностью вылиться. – Видали? – спросил он с гордостью. – В таких делах я волшебник! Так о чем мы говорили?

– О том, что вчера вы обратились в полицию.

– Правильно. Рональд исчез вечером, пропал из своего номера в «Мена-Хаус». Мы устали ждать его к ужину и послали за ним официанта. Оказалось, что в номере разгром, столы перевернуты, ящики выдвинуты и разворошены, всюду следы борьбы... прелесть! Чуть позже я столкнулся с сэром Элдоном и все ему выложил. Нельзя же было промолчать!

Слушая его бессвязный рассказ и изучая рыхлую, ничем не примечательную физиономию виконта, я не могла понять, что заставило Эмерсона заподозрить, что это и есть Гений Преступлений. Тем не менее даже мой ненаглядный супруг не смог бы обвинить меня в глупой бесшабашности за то, что я вызвала Эверли на разговор. Какой вред мог бы мне причинить даже самый изощренный преступник в переполненном ресторане самой популярной каирской гостиницы?

Ответа на этот вопрос не пришлось долго ждать. Никаких признаков опасности, вроде головокружения или тошноты, я не почувствовала. Помнится, сначала виконт сидел передо мной как ни в чем не бывало, потом вдруг вскочил и бросился прочь со скоростью курьерского поезда и с такими же последствиями для всех, кто попадал под колеса, то бишь ему под ноги. Секунда-другая – и он уменьшился до размера мухи.

После этого я ударилась подбородком о стол и потеряла всякую чувствительность.

III

Мне снился тот же самый странный сон, вплоть до мельчайших деталей: мягкий диван, на котором я возлежала, стены, затянутые розовым шелком, мраморный пол, журчание фонтана... Зная, что скоро проснусь у Эмерсона под боком, я пожирала взглядом окружающую роскошь. С потолка, как в шатре султана, свисали складки богатой ткани, между ними серебрились светильники, заливая помещение мягким светом. Я лениво повернула голову и увидела уже знакомый столик из слоновой кости с жемчужной инкрустацией, вазу с апельсинами и персиками, виноградом и сливами. Правда, в этот раз я не нашла на столике вина и хрустальных чаш.

Чтобы разгадать значение этого повторяющегося сна, прежде всего надо было хорошенько оглядеться. Я спустила ноги на пол и встала.

Приступ сильнейшего головокружения снова опрокинул меня на диван. Однако неприятная истина стала ясна не столько от этого болезненного ощущения, сколько от холода мрамора под босыми ступнями. Заключалась истина в том, что это не сон. Я бодрствовала в совершенно незнакомом месте. Более того, кто-то посмел меня разуть!

И где мой пояс-патронташ?! Головокружение мигом отступило, и ко мне вернулась способность связно мыслить. Ситуации, в которой я оказалась, нельзя было не ужаснуться. Не знаю, как меня умудрились похитить средь бела дня из людной гостиницы, но личность похитителя сомнений не вызывала. Только злодей Сети мог пойти на подобную наглость, только он мог задумать эту операцию и успешно ее провести! Итак, непревзойденным Гением Преступлений оказался не кто иной, как невзрачный виконт. Ловкий трюк с бокалом позволил ему подсыпать мне в вино какое-то снадобье. Эмерсон оказался прав, а я, увы, заблуждалась... Единственное утешение – Рамсес тоже попал пальцем в небо...

Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, но я испытывала не столько страх, сколько небывалую решимость в сочетании с любопытством, близким к чесотке. Неужто я вот-вот окажусь наконец лицом к лицу с загадочным субъектом, которого ненавидела и которым невольно восхищалась? Большинство читателей наверняка согласится, что сатане присуще особое, сумрачное обаяние; и его посланец нес на себе отблеск хозяйской славы.

Теперь я понимала, почему в комнате нет ни кубков, ни бокалов, фигурировавших в моем сне: нельзя же допустить, чтобы я превратила какой-нибудь предмет в оружие. Пропал и скарб, висевший на поясе, и зонтик, и пистолет, и даже сапоги. Я не видела ни зеркал, ни ваз, ни каких-либо еще изделий из стекла, которые я могла бы расколотить, чтобы вооружиться острым осколком. Мои губы скривились в недоброй улыбке, которая больше подошла бы Эмерсону. Если негодяй Сети воображает, будто я готова покончить с собой, лишь бы не угодить под молот его мести, то сильно же он меня недооценивает!

После снотворного я испытывала чудовищную жажду, но попробовать роскошные фрукты или выпить воды из фонтана не решалась. Мало ли чего туда подмешали. Привстав, я с облегчением убедилась, что головокружение и впрямь прошло. Поспешно осмотрев комнату, я поняла, что чутье меня не подвело: окна, скрытые легкими занавесками, оказались закрыты глухими резными ставнями и крепко заперты. В небольшие отверстия проникал воздух, но, припав глазом к отверстию побольше, я не увидела ничего, кроме тусклого света. Даже петли ставен и те были вынесены на внешнюю сторону.

Единственная тяжелая дверь была, как и окна, занавешена тканью с бахромой. Здесь я тоже не нашла ни петель, ни ручек, ни замочных скважин. Я с разбегу врезалась в дверь плечом, но та даже не дрогнула.

Я вернулась на кушетку и попыталась систематизировать результаты осмотра. Они были неутешительны: комната напоминала тюремную камеру, а я, следовательно, была узницей. От мысли, что негодяй нанес мне оскорбление, заперев в одной из комнат гарема, я заскрежетала зубами, а когда на кушетке обнаружилось одеяние наложницы или сладострастницы, едва не лопнула от ярости. Правда, внимательно изучила наряд, полупрозрачные шаровары и блузку, оставляющую грудь почти полностью открытой. Уважающая себя дама, даже находясь в собственной спальне, накинет поверх подобного безобразия халат из ткани поплотнее, но никаких халатов вокруг не наблюдалось. Я в негодовании швырнула прозрачные тряпки на пол.

Ничего более серьезного предпринять я не могла. До светильников было не дотянуться, об дверь оставалось разве что биться головой. Можно, конечно, скрутить шаровары в веревку, но зачем? Вешаться мне еще не хотелось. Да и вообще ситуация представлялась не такой уж безнадежной. Сети подвела гордыня: он не позаботился сменить берлогу. Конечно, попытка Рамсеса определить ее местоположение по крикам муэдзинов вызывала лишь улыбку, однако я не сомневалась, что Эмерсон перевернет Каир вверх дном, но отыщет меня. Сведения, добытые Грегсоном, тоже сулили надежду. Возможно, спасители уже торопятся мне на выручку!

Не скажу, что время остановилось, скорее наоборот. Я напряженно придумывала один способ спасения за другим, потом отвергала их в той же последовательности. Не в моей натуре пассивно ждать избавления!

Внезапно уловив за дверью слабый шорох, я метнулась через комнату. Надежды на успех было маловато, голыми руками особенно не повоюешь. К тому же мне так и не удалось выяснить, куда открывается дверь – внутрь или наружу. Однако я собиралась выжать из ситуации максимум. Вспомнив одного знакомого головореза и стиснув руки, как он учил, я заняла позицию у двери.

Как дверь приоткрылась, я не заметила. И скрипа не услышала: петли были смазаны на совесть. Зато ощутила легкий сквозняк, и полог, прикрывавший дверь, дрогнул. Я бесшумно вскинула руки и, когда полог столь же бесшумно отъехал в сторону, нанесла разящий удар вошедшему в затылок.

Во всяком случае, он планировался разящим. Не моя вина, что там, где предполагался затылок, оказалась спина. В моем противнике было футов семь росту, его мышцы соперничали крепостью с гранитом.

Колоссальной фигуре, представшей передо мной, было самое место на страницах «Тысячи и одной ночи». Одежда гиганта исчерпывалась штанами до коленей, державшимися на поясе благодаря широкому алому кушаку с двумя заткнутыми за него кривыми кинжалами. Голова сказочного персонажа была наголо обрита, огромные ножищи, вздувшиеся мускулы, торс натерт каким-то вонючим маслом. Каждый бицепс превосходил в обхвате мою талию.

Гигант с любопытством оглядел меня. Я так и замерла со вскинутыми руками. Мой сокрушительный удар, должно быть, напомнил ему прикосновение стрекозы. Гигант шагнул ко мне, я отступила.

Так мы передвигались, пока я не споткнулась о кушетку и не осела на нее. Именно этого бритоголовый гигант и добивался. Он вернулся к двери и, вытянувшись по стойке смирно, почтительно приподнял занавес, впуская в узилище своего господина.

Субъект этот показался мне знакомым, хотя я никогда прежде его не видела. Нижнюю часть лица скрывали черная борода и усы. Правда, в отличие от бороды и усов отца Гиргиса, эти были короткие и ухоженные. Глаз было не разглядеть из-за темных очков, черные вьющиеся локоны выглядели фальшивыми. На нем были сапоги для верховой езды, бриджи и белая шелковая рубашка с широкими рукавами. Одежда подчеркивала его гибкий стан и широкие плечи. Трудно было понять, как он ухитрялся изображать чахлого, хлипкого аристократа.

Последовал величественный жест. Гигант повалился на пол, выражая нижайшее почтение, и удалился ползком.

– Добрый день, Амелия, – заговорил Гений Преступлений. – Надеюсь, я могу вас так называть?

– Нет! – отрезала я.

– Непокорна, как всегда, – пробормотал он. – Ваша отвага, дорогая, меня нисколько не удивляет. Но разве вам не любопытно, как вы здесь очутились?

– Любопытство – качество, которое я надеюсь сохранить при любых обстоятельствах, – надменно отозвалась я. – Но сейчас меня интересует не столько то, как я сюда попала, сколько то, как отсюда выбраться.

– С радостью объясню, – прозвучал учтивый ответ. – Но сперва устроимся поудобнее.

Он хлопнул в ладоши. На зов снова явился гигант. Поднос в его лапищах выглядел как кукольное блюдечко. Поставив поднос на стол, он попятился к двери и исчез за занавеской. Сети налил вино в два хрустальных бокала.

– Знаю, вас мучает жажда. После снотворного, которое я был вынужден применить, до смерти хочется пить, а вы, как я погляжу, и не прикоснулись к фруктам. Восхищен вашей осмотрительностью, но она излишня. Фрукты и вода совершенно безвредны, как и это вино.

– Я рассчитывала на французский коньяк, – сказала я с иронией.

Сети расхохотался, продемонстрировав великолепные зубы.

– Так вы оценили шутку, которую я сыграл с его преподобием? Некоторые невежды упорно считают моего небесного покровителя египетским сатаной, вот я и стараюсь поддерживать добрую репутацию. Подсовывая ханжам и святошам соблазны, я с удовольствием наблюдаю, как поспешно они расстаются со своей напускной невинностью. Но мое развлечение, согласитесь, вполне невинного свойства.

– Не нахожу в этом ничего забавного, – возразила я. – Шуточки испорченного ребенка!

– Настанет день, когда вы, моя дорогая, научитесь высмеивать заодно со мной людские безумства. Но сперва утолите жажду!

При виде вина у меня окончательно пересохло в горле, но я упрямо скрестила на груди руки и покачала головой:

– Нет, благодарю. У меня принцип – не пить с убийцами и похитителями людей.

– Вы мне не доверяете? Полюбуйтесь! – Сети поднес мой бокал к губам и сделал большой глоток, потом протянул мне.

Я повернула бокал так, чтобы не коснуться губами места, к которому прикасались его губы, и стала жадно пить. Вино оказалось очень сухим и терпким и почти не освежало.

Сети опустился на подушки.

– Хотите узнать, как я вас похитил?

Я пожала плечами:

– Это же очевидно. Подсыпали мне в бокал какой-то дряни, разыграв фокус. Я потеряла сознание, и моя спутница испугалась. С ее помощью вы переправили меня к ней в номер. Балкон выходит во двор. А вынести со двора тюк с грязным бельем проще простого. Так вы переправили меня в поджидавший экипаж. Все это не стоит и выеденного яйца. Меня интересует другое: мисс Дебенхэм тоже в неволе или вы добавили к своему длинному списку еще одно убийство?

Сети изобразил негодование.

– Я не убиваю женщин, – проговорил он высокомерно.

– Конечно, вы всего лишь их похищаете и навешиваете на них обвинения в убийстве.

– Юной леди не грозила ни казнь, ни даже тюремное заключение, – возразил Сети. – Ее никто пальцем не тронул. Разве что капелька хлороформа, о котором она уже и думать забыла...

– Значит, она знает, что вы – виконт, то есть были им... Или правильнее сказать, что виконт был вами?..

– Не имеет значения. Эта личина мне больше не нужна. Вы меня не подозревали?

– Я нет, зато вас заподозрил Эмерсон! Моего мужа не обманешь, он идет по вашему следу. Вам не избежать его мести!

– Эмерсон... – повторил Сети с недоброй усмешкой. – Не будем сейчас о нем, займемся лучше вами.

– Я думала, что вы – миссис Эксхаммер, – созналась я. – А Рамсес... Помните Рамсеса?

– Еще бы!

– Так вот, Рамсес – что возьмешь с ребенка? – заподозрил детектива, мистера Грегсона.

– Правильно, я был Грегсоном.

– Что?!

– И миссис Эксхаммер – тоже. Все трое – это я!

Когда до меня дошел смысл этих слов, я совсем упала духом. Никогда еще я не была так близка к отчаянию, даже когда решила, что замурована внутри Черной пирамиды. Ведь я надеялась, что Грегсон поможет Эмерсону накрыть Сети в его логове...

Новая мысль заставила меня вскочить.

– Эмерсон! Он ведь отправился на встречу с Грегсоном, то есть с вами... Что вы сделали с моим мужем?

– К черту Эмерсона! – ответил Сети раздраженно. – Почему вы только о нем и твердите? Ничего я с ним не сделал! Предложение встретиться было уловкой, чтобы он больше не путался под ногами. Я и не думал приходить в кафе «Ориенталь». Надеюсь, он так и сидит там, пьет одну чашку кофе за другой и вот-вот грохнется в обморок от болтовни вашего речистого отпрыска.

– С какой стати я должна вам верить?

– Почему бы вам мне не поверить? – Сети поднялся и проговорил медленно, как бы в задумчивости: – Рэдклифф Эмерсон – один из немногих людей на свете, представляющих для меня настоящую угрозу. Заурядный злодей, лишенный воображения, давно бы его уничтожил, но у меня другой стиль. К тому же мне нравится риск, я ценю достойных соперников. Немногие мои преимущества перед Эмерсоном таковы: во-первых, он слишком увлечен археологией и предпочитает от нее не отвлекаться; во-вторых, ужасно несдержан в гневе и склонен к опрометчивым поступкам.

– Но ведь одно из двух своих преимуществ вы уже свели на нет! – возразила я удивленно. – Если я не вернусь к нему живой и невредимой, он употребит всю свою неисчерпаемую энергию и острый ум на поиски. Что до его гнева, то он превращает Эмерсона в грозного соперника. А вы, сэр, сильно разозлили моего мужа.

– Согласен. Но не подумайте, будто я действовал наобум. Раз я в это ввязался, то, не сомневайтесь, игра стоит свеч.

Разглагольствуя, он медленно приближался ко мне, а я так же медленно отступала. Наконец я оказалась позади кушетки. Дальше отступать было некуда. Теперь Сети двигался бесшумно, как пантера, жаждущая крови жертвы.

Я прижалась спиной к стене, готовая защищаться до последнего вздоха.

– Ты зарвался, чудовище! Да, ты лишил меня зонтика и туфель, но волю Амелии Пибоди не сломить! Можешь меня пытать, можешь даже растерзать на мелкие клочки...

– Пытки?! – Он даже задохнулся от негодования. – Мадам! Дорогая моя Амелия! Как неверно вы меня поняли! Да, вчера я совершил убийство и подбросил труп к вашему шатру, но только потому, что этот олух посмел покуситься на вашу безопасность!

И прежде чем я успела осмыслить эти безумные слова, злодей кинулся ко мне. Но вместо того чтобы вцепиться в горло, он рухнул у моих ног.

– Чудеснейшая из женщин! Я обожаю вас так, что не выразить словами! Я доставил вас сюда не для того, чтобы обидеть, а чтобы показать, на какое раболепное поклонение способна душа, поддавшаяся вашим чарам.

И он зарылся пылающим лицом в складки моих штанов. Беззащитный затылок маячил прямо перед моими глазами, но я не посмела этим воспользоваться.