Левая Политика. Россия на пенсии

Математические модели планирования: воспоминание о будущем

Даниил Григорьев

Доклад на конференции

На этой конференции мы заслушали массу интереснейших сообщений, освещавших неолиберализм с различных сторон — экономической, социальной, политической и даже культурно-этической. Фактические данные, реальные иллюстрации губительности этой идеологии показали, насколько сегодня актуальна нужда в радикальном переосмыслении всех практик последних десятилетий. Тем не менее я хочу, как говорится, зайти с другой стороны.

Важно отметить, что ярче и показательнее всего о всевластии, доминировании какого-либо комплекса идей и методологии говорят вовсе не вопросы, которые поднимают в ходе обсуждения, а как раз темы, которые принято обходить полнейшим молчанием. «Всем всё ясно, вопрос закрыт» — подобный вердикт, вынесенный неизвестно когда и неизвестно кем, блокирует любой возникающий диалог, в ходе которого могут появиться «неудобные» вопросы.

Наиболее показательным здесь является обсуждение (точнее, его отсутствие) всевозможных авангардных моделей управления экономикой, базирующихся не только на различных вариантах общественной собственности, но и не использующих деньги в качестве основного регулирующего механизма. Стоит отметить, что подобный вопрос активно обсуждался в академической среде (преимущественно в 1920-1930-е годы), хотя никакого однозначного ответа в итоге не получилось — так или иначе, стороны сошлись в том, что даже в социалистической экономике необходимы некоторые рыночные элементы.

Видимо, самым популярным доводом можно считать так называемый калькуляционный аргумент Мизеса-Хайека, впервые изложенный Людвигом фон Мизесом в его сочинении 1920-го года

1

Складывается достаточно любопытная картина, когда всеми признаётся, что научные достижения — это здорово и удобно, вот только сфера их применения должна оставаться довольно ограниченной: онлайн-

игры, финансовые транзакции, оптимизация производственных цепочек, даже автомобили на автопилоте, но только не задачи первостепенной общественной важности.

В свете этого хотелось бы упомянуть о двух проектах перестройки экономического управления на научных, технических основах, которые с разной степенью успешности были воплощены в 60-70-е годы XX века.

Первым из таких проектов является система ОГАС академика Виктора Михайловича Глушкова (под чьим руководством в 1966-м году воздали первую в СССР персональную ЭВМ «МИР-1»), Как описывает систему сам Глушков в своей книге

2

Собственно, саму задачу построения такой системы перед Глушковым в 1962-м году поставил председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин. Хотя фактически идея кибернетизации советской экономики не принадлежит самому Глушкову (её пионером принято считать Анатолия Ивановича Китова, какое-то время он работал в команде Глушкова), именно с Виктором Михайловичем связан наиболее драматичный и наиболее близкий к реальному применению этап исследований и разработки.

Забегая вперёд, можно сказать, что полноценной реализации ОГАС не получила, если не считать локальных проектов автоматизации, как, например, на Львовском телевизионном заводе. Причиной тому явилась и косность бюрократической системы, властные амбиции представителей политической элиты, высокая (сравнимая и даже превосходящая космическую программу) стоимость реализации, привлекательность альтернатив в виде плана реформ Либермана и многое другое. Наиболее детально эта полная трагизма история изложена Б. Н. Малиновским

3

Освещая основные идеи, продвигаемые Глушковым, следует заметить прежде всего принцип комплексности управления, являвшийся характерной чертой советской экономики — все заводы, предприятия, территориальные и отраслевые единицы могли быть объединены общей компьютерной сетью, способной планировать и координировать общую деятельность не на основе деклараций и формальных целей, но на основе реальных возможностей и технических особенностей каждого из мелких звеньев цепи. Глушков подмечал, что подобный тип управления нереализуем в странах с капиталистическим укладом, т. к. в принципе невозможно заставить фирмы раскрывать госорганам все данные, в том числе относящиеся к коммерческой тайне.

Следующий немаловажный пункт — это изживание товарных рудиментов экономики. Глушков полагал, что именно эти пережитки потенциально представляют наибольшую угрозу стабильности советской модели. Для этого он предполагал ввести безналичную систему расчётов не только между предприятиями, но и на частном уровне. Далее, предлагалось разделить всю денежную систему на два контура — в одном бы обращались только «легальные» средства, полученные на личные счета от предприятий, которые нельзя было бы передать кому-то ещё или обналичить, а в другом, «нелегальном», оставалось бы всё прочее, используемое для частной перепродажи, оказании мелких услуг и тому подобного. В перспективе «легальный» сектор мог бы вытеснить или как минимум значительно сократить все теневые операции. При полном охвате экономики можно было бы вести речь и о переходе на полностью безденежные модели распределения.

Наконец, большую роль отводил Глушков и демократизации сферы потребления. Ведь если при производстве советские граждане были объединены, то индивидуальное потребление их разобщало. Бороться с этим Глушков предлагал созданием своеобразных районных клубов потребления, в котором желающие смогут не только размещать заказы на те или иные продукты (в частности, осуществляя этим обратную связь, критично важную для любого планирования), но и делиться своими соображениями, обсуждать с соседями наиболее оптимальные схемы приобретения и потребления товаров.

Глушков полагал, что если не принять подобных мер, то СССР всё равно столкнётся с серьёзным экономическим кризисом, решение которого обойдётся куда дороже и будет сопряжено с куда большим набором неприятностей. Увы, в 1982-м году в возрасте 58 лет Глушков скончался, и хотя в какой-то форме наработки ОГАС ещё теплились несколько лет, с развалом СССР и переходом к радикальному неолиберализму эти идеи остались в прошлом окончательно.

Надо сказать, что независимо от СССР история дала ещё один пример попытки внедрения кибернетики в общественную жизнь — эта попытка связана с именем английского учёного Энтони Стаффорда Бира и, конечно, президента Чили Сальвадора Альенде.

В самом начале 1970-х Бира, уже имевшего ряд проектов в промышленности Чили, пригласило правительство для реализации масштабной идеи о переходе на новый качественный уровень управления хозяйством. Бир с головой погрузился в работу, и вскоре был развёрнут проект Киберсин

4

Одной из отличительных особенностей была так называемая аль-гедоническая цепь, исходящая из соображений Энтони касательно теории жизнеспособных систем. Так же, как и Глушков, Бир предлагал связывать все предприятия, отрасли и даже отдельные рабочие места единой системой мониторинга, обеспечивавшей постоянное наблюдение за текущими изменениями. Бир был открытым критиком советского планирования, полагая, что планирование на такие большие сроки, как 5 лет, не может быть достаточно эффективным, если периодически не проводится ревизия этих планов, не оценивается актуальное состояние дел. Впрочем, не был он апологетом и капиталистических моделей — помимо того, что они исключают массы из процесса принятия решений, их статистика также работает слишком медленно (новые данные появляются спустя 6-12 месяцев), когда от них может быть больше вреда, чем пользы.

Движимый стремлением исключить замалчивание мелких проблем, Бир опирался на идею работы человеческой нервной системы — любые проблемы на местах, если они не решались вовремя, усиливали сигналы «раздражения», переходя на всё более и более высокие иерархические позиции. Потенциально даже проблемы с функционированием оборудования на отдельной фабрике могли дойти до уровня президента. Общее управление, равно как и аналитика глобальной ситуации, должна была производиться в так называемой управленческой комнате (operation room), где можно было не только посмотреть на жизнь страны в реальном времени, но и оценить различные последствия принятия тех или иных решений.

Параллельно с этим предполагалось развернуть систему сбора мнения населения по самым важным вопросам (например, обращаясь к народу в телеэфире), снабжая частные жилища специальной аппаратурой.

Увы, проект Бира также не успел заработать в полную силу. Добившись некоторых успехов (в частности, Киберсин сумела предотвратить последствия масштабной забастовки владельцев частных грузовиков, хотя транспортное снабжение осуществлялось при помощи 20 % оставшихся автомобилей), система была разрушена после военного переворота генерала Пиночета, который тоже предпочёл насильственное насаждение неолиберализма изощрённым техническим решениям.

Подводя итог выступления, хочу сказать, что эти примеры не являются просто достоянием истории. Напротив, они показывают, что даже 30, 40 и даже 50 лет назад техническое развитие человечества позволяло внедрить подлинно прогрессивные методы управления и контроля, о которых политические и общественные деятели XIX века могли лишь мечтать. Стремительное развитие информационных технологий, происходящее в последние десятилетия, делает задачу перехода на подлинно инновационные методы регулирования и развития общества не только прихотью нескольких энтузиастов, но условием выживания всех гуманистических завоеваний истёкшего века.