Левиафан

ГЛАВА 34

Алек глубоко вздохнул и постучал в дверь. Дилан открыл ее и нахмурился.

— Выглядишь просто ужасно.

— Я пришел поговорить с доктором Барлоу, — сказал Алек.

Мичман распахнул дверь машинного отделения:

— Доктор скоро придет, но имей в виду, она в плохом настроении.

— Я уже знаю, что у вас проблемы с двигателем, — сказал Алек.

Он решил не скрывать, что граф Фольгер шпионил за ними. План спасения, который он задумал, строился на обоюдном доверии.

Дилан кивнул в сторону ящика с загадочными яйцами.

— И как будто мало проблем с двигателями, этот чертов идиот Ньюкирк не уследил прошлой ночью за температурой. Но, по мнению доктора Барлоу, виноват все равно я.

Алек заглянул в ящик — там осталось только три яйца.

— Скверно.

— Все равно миссия уже провалилась.

Дилан достал термометр из ящика и проверил температуру.

— Нам сильно повезет, если без двигателей мы доберемся хотя бы до Франции.

— Об этом-то я и пришел поговорить. Наш шагоход тоже вышел из строя.

— Вы уверены?

Дилан широким жестом обвел загромождающие машинное отделение ящики.

— Мы можем дать любые запчасти. Для нас они все равно уже бесполезны.

— Боюсь, запчастями не обойтись, — сказал Алек. — Мы не можем поставить шагоход на ноги.

— Вот они, ваши машины! — воскликнул Дилан. — Разве я тебе не говорил? Никогда не видел животного, которое не могло бы само перевернуться со спины на брюхо. Если не считать черепах и одного из котов моей тетушки.

Алек поднял бровь.

— Уверен, кот твоей тетушки не пережил бы прямое попадание авиабомбы.

— Не факт. Слой жира защитил бы его.

Вдруг глаза Дилана вспыхнули.

— А почему бы вам не полететь с нами?

— В том-то и дело, — сказал Алек, — я готов, но мои люди против. Они не хотят попасть в плен к французам. Вот если мы незаметно улизнем, когда вы приземлитесь, тогда…

Может быть, тогда ему удастся уговорить свой экипаж спастись и граф Фольгер вернет принцу хотя бы частицу утраченного уважения.

Дилан кивнул.

— Без двигателей мы все равно приземлимся, где удастся. Сомневаюсь, что нас будет встречать почетный караул. Знаешь, полет по ветру на воздушном ките — опасное занятие. Может случиться все, что угодно.

— Каковы шансы?

Дилан пожал плечами.

— Все не так плохо. Однажды я пролетел на медузе через половину Англии, причем совершенно один.

— Правда? — спросил Алек с легкой завистью.

Похоже, жизнь Дилана состояла из сплошных приключений. На миг Алеку захотелось забыть о своем происхождении и стать таким же, как мичман, — обычным солдатом без земли и титула.

— Это случилось в мой первый день в воздушном флоте, — начал Дилан. — На Лондон обрушился необычный шторм, наверное, самый сильный за последнее столетие. Ветер срывал крыши и поднимал в воздух целые дома, в том числе…

Дверь внезапно распахнулась, и в машинное отделение ворвалась доктор Барлоу, свирепо комкая в руке свернутую карту.

— Капитан — глупец! — заявила она. — Корабль полон идиотов!

Дилан отдал ей честь.

— Но яйца горячие, как тосты, мэм.

— Что ж, это радует, хотя в данных обстоятельствах совершенно бессмысленно. Он собирается возвращаться во Францию!

Доктор Барлоу рассеянно подняла взгляд.

— А, это вы, Алек. Надеюсь, что ваша шагающая машина в лучшей форме, чем этот несчастный корабль.

Алек поклонился.

— Боюсь, что нет, доктор. Мастер Клопп говорит, что мы не сможем поставить ее на ноги.

— Неужели все так плохо?

— Увы. На самом деле я пришел спросить, не возьмете ли вы нас с собой.

Алек уперся взглядом в носки своих ботинок.

— Если, конечно, ваши технические возможности позволяют взять добавочный вес пяти человек.

Доктор Барлоу начала постукивать свернутой картой по ладони.

— У нас больше нет проблемы с перевесом. Запасы пищи на исходе, в том числе и ваши — мы все скормили животным.

Она выглянула в иллюминатор и добавила:

— И наша команда сильно поредела.

Алек кивнул. Он видел тела погибших летчиков и людей, копающих могилы в твердом, как камень, снегу.

— Но ведь Франция не нейтральная территория, — сказала леди. — Вас захватят как военнопленных.

— На этот счет у меня есть просьба. Алек глубоко вздохнул.

— Дилан сказал, что вы приземлитесь в какой-то случайной точке. Тогда мы тихо уйдем.

— А мы ничего не заметим, — добавил Дилан.

— Это может сработать. — Доктор Барлоу задумчиво кивнула. — И мы вернем тебе долг, Алек, но боюсь, что решать буду не я.

— Вы говорите, что капитан не видит другого выхода, кроме возвращения?

— Капитан — идиот, — повторила леди с горечью. — Он отказывается завершить нашу миссию. Не хочет даже попытаться! Если мы можем лететь по ветру во Францию, то с таким же успехом можем лететь и в Османскую империю. Вопрос только в том, чтобы поймать подходящий ветер.

Она помахала свернутой картой.

— А воздушные течения в Средиземноморье прекрасно известны.

— Все не так просто, мэм, — заметил Дилан и, кашлянув, добавил: — Вообще-то наше место назначения — военная тайна.

Доктор Барлоу мрачно взглянула на яйца.

— Если и тайна, то совершенно бессмысленная.

Алек нахмурился. Интересно, зачем Левиафан направляется в Османскую империю? Турки были мусульманами, а потому фанатичными противниками дарвинистов. Они много столетий враждовали с Россией; султан с кайзером были старыми друзьями. Фольгер всегда говорил, что рано или поздно турки вступят в союз с Германией и Австро-Венгрией.

— Но ведь сейчас Османская империя — нейтральная территория? — спросил он осторожно.

Доктор Барлоу вздохнула.

— На данный момент — да. Но это может измениться в любую минуту, а значит, каждый день промедления для нас катастрофа. Годы работы впустую!

Алек слушал ее вполуха, обдумывая новый вариант развития событий. Османская империя — отличное место, чтобы спрятаться. Обширное и могущественное государство, где несколько золотых монет решат любые проблемы. Конечно, там наверняка полно немецких шпионов, но, по крайней мере, в момент приземления он не будет считаться военнопленным.

— Доктор Барлоу, не будет ли наглостью с моей стороны спросить, в чем заключается ваша миссия?

Она бросила на него насмешливый взгляд.

— Я не могу выболтать все наши военные секреты, но вам должно быть очевидно, что я не военный, а ученый.

— И дипломат?

Доктор Барлоу улыбнулась.

— Постольку поскольку.

Алек снова бросил взгляд на ящик. Какое отношение имеют яйца к дипломатии? Впрочем, важно другое: доктор Барлоу пойдет на любой риск, чтобы доставить их в Османскую империю.

И тут Алека озарила смелая идея.

— А что, если я дам вам двигатели? Доктор Барлоу подняла бровь.

— Извините?

— На шагоходе имеются два мощных двигателя. Оба в хорошем состоянии.

Несколько мгновений леди молчала, а потом повернулась к Дилану.

— Это возможно, мистер Шарп? Мальчик ответил озадаченным взглядом.

— Уверен, что они достаточно мощные, мэм. Но они чертовски тяжелые! И все эти механизмы — настоящая головоломка. Пока их разберут, соберут заново и запустят, пройдет сто лет, а у нас мало времени.

— С нашей помощью вы управитесь быстро, — возразил Алек. — Клопп — лучший механик в Австрии, мой отец выбирал его из сотен. Он и Хоффман поддерживали штурмовик в рабочем состоянии пять недель без всяких запчастей. Уверен, что они смогут установить и пару пропеллеров.

— Ну, может быть, — сказал Дилан, — но там работы чуть больше, чем на пару пропеллеров.

— Тогда нам помогут ваши инженеры.

Алек повернулся к доктору Барлоу.

— Что скажете? Вы сможете продолжать вашу миссию, а я и мои люди окажемся в дружественной стране.

— Но есть одна проблема, — сказала женщина, — мы попадаем от вас в зависимость.

Об этом Алек не подумал. Контроль над двигателями означал контроль над кораблем.

— Мы можем научить ваших инженеров. Прошу, поверьте мне. Я делаю это предложение от чистого сердца.

— Вам я верю, Алек, — сказала леди, — но вы всего лишь мальчик. Как мне удостовериться, что ваши люди рассуждают так же, как вы?

— Потому что я… — Алек прикусил язык.

— Они сделают то, что я скажу, — неловко закончил он. — Вы не забыли, что они отдали за меня графа?

— Я не забыла, — подтвердила леди. — Но если мы хотим заключить сделку, Алек, я должна знать, кто вы на самом деле.

— Я… я не могу вам сказать.

— Тогда позвольте мне догадаться. Лучший мастер механики во всей Австрии служил вашему отцу?

Принц опустил голову.

— И вы говорили, что в бегах уже пять недель, — продолжала она, — значит, ваше путешествие началось примерно двадцать восьмого июня?

Алек застыл. Доктор Барлоу назвала дату той ночи, когда умерли его родители. Выходит, она догадывалась и раньше. А сегодня Алек вручил ей последний фрагмент головоломки.

Он хотел сказать, что это все неправда, но внезапно у него перехватило горло. Пока горе надо было скрывать, он держался, но сейчас снова нахлынуло отчаяние.

Доктор Барлоу, приблизившись, коснулась его руки.

— Алек, мне так жаль. Все это ужасно. Значит, слухи оказались верными? Их убили немцы?

Алек отвернулся, не в состоянии вынести ее жалость.

— Они охотятся за нами с самой первой ночи.

— Тогда мы непременно должны забрать вас отсюда.

Доктор Барлоу встала и накинула пальто.

— Я пойду еще раз поговорю с капитаном.

— Прошу вас, мэм, — попросил Алек дрожащим голосом, — никому не говорите, кто я такой. Это все сильно усложнит.

Ученая дама постояла несколько мгновений в задумчивости.

— Хорошо, пусть это пока будет тайной. Порадуем капитана вашим предложением относительно двигателей.

Она открыла дверь и обернулась на пороге. Алек мысленно взмолился, чтобы она поскорей ушла. Он едва сдерживался и не хотел заплакать при женщине.

Но леди сказала только:

— Позаботьтесь о нем, мистер Шарп. Я скоро вернусь.