Левиафан

1

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Настоящее время

Такой тишины, которая царила в центре «Событие», никто из прикомандированных к нему еще не слыхал. Для работников Департамента 5656 — сумрачного и секретного подразделения Национального архива — день был даже мрачнее, чем миссия, порученная правительством Соединенных Штатов. Они простились с сорока шестью товарищами. И одним из них был Джек Коллинз, полковник армии Соединенных Штатов.

Собравшийся военный, научный, исследовательский, академический и философский персонал сидел в переполненном кафетерии комплекса, потому что крохотная часовня на восьмом уровне глубоко под землей была чересчур тесна для столь обширной аудитории.

Западающая в память мелодия песни «Братья по оружию» группы «Дайр Стрэйтс» лишь усугубляла мрачное настроение. Директор Найлз Комптон принял решение — и новый глава службы безопасности поддержал его, — что никаких панегириков павшим не будет; последней данью погибшим в Атлантике полтора месяца назад станет безмолвное поминовение.

Группа «Событие» — самое секретное подразделение федерального правительства за рамками Агентства национальной безопасности. Ее задача — отыскивать историческую истину о событиях прошлого, перемены в ткани истории, повлекшие события, кардинально преобразившие мир. Это помогает отыскивать такие события или их аналоги в сегодняшнем мире и докладывать президенту о последствиях — хороших и плохих, — чтобы он мог принять решение, действовать или воздержаться в шаткой ситуации, напоминающей события дней минувших.

Почти каждому правительственному служащему Агентство представлялось призрачной сплетней. Президент Соединенных Штатов Франклин Делано Рузвельт выстроил постоянный комплекс группы «Событие» в 1943 году в строжайшей секретности. Комплекс служил исследовательским и складским центром, оберегающим величайшие тайны мирового прошлого. Идею эту выпестовал Авраам Линкольн в последние дни Гражданской войны, а окончательно утвердил в роли официального агентства Вудро Вильсон. Первостепенной миссией группы было выявление судьбоносных событий, способных изменить ход истории.

Причиной нынешнего сбора стал инцидент в Атлантике, дабы воздать погибшим последнюю дань. Свитки мифической цивилизации минувшего, описывающие оружие безмерной мощи, способное сокрушать города с помощью манипуляций тектоникой земных плит, тысячи лет спустя были обнаружены беспринципным обществом, попытавшимся захватить финансовую власть над миром. Эта группа была виновна в миллионах смертей в том числе и людей, которых поминали сегодня.

Капитан Карл Эверетт таился у дальней стены кафетерия, потупив взор. Он пришел из-за лучшего друга, главы службы безопасности. Теперь же, когда его самого повысили до этой должности в группе «Событие», Эверетт все не решался приступить к новым обязанностям.

Он как-то упустил из виду коротышку, стоявшего в первых рядах, а теперь безмолвно пробиравшегося к нему. Увидев, что Эверетт ушел в собственные мысли, директор Комптон деликатно кашлянул.

— Извините, задумался, — сказал Эверетт, поправляя рукава комбинезона.

— Вы не надели свой… флотский мундир, — отметил Найлз.

— Вообще-то я не думал, что окажусь здесь.

— Понимаю. Думаете о Джеке? — осведомился Найлз.

— Ну, больше о Саре, чем о Джеке.

— Капитан, лейтенант Макинтайр находится там, где ей нужно. Я отправил ее домой, чтобы избавить от подобного. Ей вовсе не требуется собрание всего комплекса, чтобы напомнить об утрате Джека. Ей надо оправиться и уж потом вернуться в группу, никак не ранее.

В ответ Эверетт лишь кивнул.

Сара Макинтайр любила Джека Коллинза, и утрата ударила по ней куда сильней, чем по кому бы то ни было. Держалась она хорошо и хотела остаться, но директор Комптон распорядился, чтобы она немедленно взяла отпуск на поправку и отправилась к матери в Арканзас.

— Капитан… — Найлз осекся, поймав себя на том, что чересчур официален. — Карл, возвращайтесь в свой отдел. Нам надо доукомплектовать группу. Вам придется слетать на ряд баз для вербовки, чтобы служба безопасности снова заработала. Мир не стоит на месте.

— Есть, сэр, — откликнулся Эверетт, как только последний рефрен «Братьев по оружию» эхом раскатился по просторному кафетерию.

Многочисленные служащие группы «Событие» начали покидать свои места, молча проходя мимо Эверетта. Он встретился взглядом с двумя из них — лейтенантом Джейсоном Райаном, откомандированным сюда с флота, и лейтенантом Уиллом Менденхоллом, бывшим армейским старшим сержантом, недавно повышенным до второго лейтенанта. Кивнув в знак приветствия, они прошли мимо капитана.

Эверетт видел, что это люди сильные. Видел, что они не остановятся на полдороге, несмотря ни на что, не забудут о Джеке Коллинзе и остальных, но будут держать то, что связывало их с этим человеком, при себе. Эверетт решил, что поступит точно так же.

Память Джека они все почтут исполнением своего долга.

Белый дом,

Вашингтон, округ Колумбия

Президент сидел в Овальном кабинете, просматривая речь, написанную для завтрашнего выступления перед Организацией Объединенных Наций. Его обращение будет посвящено гуманитарной помощи стран свободного мира Северной Корее и Российской Республике по возрождению их районов, разоренных землетрясениями во время Атлантического инцидента, о котором общественности ничего не известно. Экстремистскую ячейку, виновную в землетрясениях, покарали самым жестким образом, и теперь президент пытался собрать обломки рухнувшей мировой экономики воедино.

Президент как раз отхлебнул кофе, когда зазвонил телефон.

— Да? — сказал он в интерком.

— Господин президент, директор ФБР настаивает на встрече с вами.

— Будьте любезны, впустите его.

Вскоре в кабинет поспешно вошли Уильям Каммингс и советник по вопросам национальной безопасности Харфорд Леман.

Не донеся чашку кофе до рта, президент вопросительно поглядел на обоих.

— Последняя пара дней выдалась не из лучших, а вы пришли вовсе не за тем, чтобы подбодрить меня, так ведь? — Он отложил речь в сторону.

— Мы получили это в десять утра, адресовано было лично мне. И велено передать вам.

Отставив чашку, президент открыл папку и пробежал глазами первую страницу.

— Вы серьезно? — поинтересовался он у директора, переворачивая страницу.

— Да, сэр, послание пришло по надежному секретному каналу ФБР, используемому только для полевых работников, находящихся за рубежом. Кто-то знает ужасно много о наших процедурах, раз расколол такой орешек.

— Вы полагаете, это террористическая угроза?

— Таково паше заключение, но оно в данный момент роли не играет.

— В нем просят лишь убедить Венесуэлу отложить открытие нефтеперерабатывающего предприятия в Каракасе на семьдесят два часа, а уж затем эта фракция — или кто они там — обратится к миру, чтобы растолковать, почему это производство не следует запускать.

Оба посетителя открыли было рты, но президент остановил их поднятой ладонью.

— Президент Чавес в последнее время не очень-то и прислушивается к американцам и не пожелает откладывать открытие завода из-за угроз, переданных через нас. Припомните, я ведь подписал петицию ОАГ, чтобы его закрыли. Если уж он не стал слушать соседей по Организации американских государств, то уж меня он чертовски наверняка слушать не станет, когда Китай и изрядная часть Европейского союза ждут не дождутся его продукции.

— Сэр, какой-то маньяк угрожает ему ядерным ударом, если завод заработает, — указал Харфорд Леман на сообщение.

— Разумеется, мы передадим это венесуэльским властям, трубя тревогу самым экстренным образом, по они не воспримут эту угрозу всерьез. У нас есть какие-нибудь зацепки по этому делу?

— Мы уже прокручиваем наиболее очевидные процедуры, сэр, — «Гринпис», «Коалиция за зеленое решение», — но от них подобная угроза исходить не может; они знают, что все примут это за розыгрыш. Ядерный удар несколько выходит для них за рамки доступного, а заодно малость контрпродуктивен для достижения их целей.

Президент перевел взгляд с директора ФБР на советника по национальной безопасности. И нажал кнопку интеркома:

— Марджори, мне надо переговорить с нашим послом в Венесуэле. Он должен убедить президента Чавеса ответить на мой звонок; крайне важно, чтобы он выслушал то, что я должен сказать. Если это не удастся, мне понадобится китайский посол в этой стране. Я просто-таки должен переговорить с кем-нибудь из находящихся там. Кроме того, мне безотлагательно нужны здесь директора ЦРУ и АНБ.

— Мы не считаем такое правдоподобным, но взлом нашей системы компьютерной безопасности говорит, что это отнюдь не заурядный шизик, — заявил директор ФБР, глядя на президента в упор. — Они могли бы вытворить с нашей системой бог весть что, но их интересовало лишь одно: привлечь наше внимание и передать это послание.

Президент захлопнул лежащую перед ним папку.

— Что ж, эти неведомые личности своего добились, не так ли?

2

Ему снова снился сон. Как и прежде, в других снах, он отчаянно пытался вздохнуть, но даже простой глоток воздуха требовал непомерных усилий. Он позволил горячим водам моря завладеть его телом, хотя разум упорно отказывался подчиниться. Прошлое закружилось над ним, как вода, вертя им во все стороны.

Он видел во сне, как тьма смыкается, чувствовал горечь утраты, но не себя, а чего-то или кого-то другого, пребывающего где-то вне пределов его умирающего сознания. На периферии памяти мимолетно мелькнула женская улыбка и тут же исчезла. Он ощутил ужасающее давление моря, начинающего предъявлять права на его физическое тело. Не в силах больше этого выносить, он открыл рот и попытался сделать отчаянно необходимый вдох. Горячая вода взрывающегося моря ворвалась в его пересохший рот, и терзающая его боль начала угасать.

Льющийся сверху солнечный свет помрачился, и тело его обмякло. Он утопал, и хотя раньше мысль об этом ужасала его, сейчас она показалась утешительной. Он знал, что успешно исполнил то, что затеял, так что все в порядке. Его рассудок успокоился, не считая только той мелочи, которую память никак не могла ухватить.

Сон принял новый оборот, как всегда в этом месте. Чьи-то руки увлекали его прочь, тянули глубже. Он всегда хотел крикнуть, что умирает, так почему бы не оставить его в покое. Но, несмотря на его мольбы, его продолжали увлекать все ниже, пока фальшивый яркий свет не пробился сквозь закрытые веки. Затем боль вспыхнула, как всегда, но теперь впервые в этот крайне неприятный сон добавился новый элемент — голоса из тьмы:

— Наш гость приходит в себя.

— Капитан, вы меня напугали. Насколько я слышал в последний раз, вы крепко спали в своей каюте.

— Насколько я слышал, доктор, я располагаю свободой передвижения по собственному кораблю.

— Да, мэм. Я только…

— Этот человек куда серьезнее тех, с кем мы привыкли иметь дело, доктор. Я не хочу, чтобы он знал, где находится, и он не должен знать, кто вытащил его из воды. Вы можете подержать его без сознания?

— Если понадобится, я могу ввести его в кому. Если позволено спросить, к чему было его спасать, если он представляет угрозу для вас… для нас?

— У меня на него свои виды. То, что я могу узнать от этого человека, окупает риск его пребывания здесь, а попутно мы можем избежать риска потерять наши активы в его агентстве.

— Капитан, а с какой стати вы передумали насчет помещения импланта в этого человека?

— Полагаю, ваша работа на этом судне — быть врачом, а моя — капитаном. Больше ничего вам знать не требуется.

Сон угасал, и сознание человека вместе с ним. Голоса во тьме эхом раскатывались вокруг, пока он погружался все глубже в хляби рассудка, но человек сумел полудить глаза распахнуться хотя бы на мимолетную вспышку мгновения. Во тьме обрисовалась фигура. Потом послышалась механическая речь: «Капитан, мы вышли на заданные координаты». На этом фигура обернулась и скрылась.

Прошло мгновение, а затем затуманенным взором он различил другой, куда более мелкий силуэт, проступивший во тьме. И негромкий голос:

— Почему вы позволили капитану отменить операцию на этом человеке, доктор?

— Вы же слышали ее, она капитан, и она… что вы с этим делаете? Капитан сказала никаких имплантов!

Человек отчаянно пытался открыть глаза. Увидел, что небольшая фигурка держит банку… или стакан. Фигурка передала этот предмет сидящему. Прежде чем его подергивающиеся веки сомкнулись, он разглядел штуковину в банке — студенистую массу со щупальцами, прозрачную, голубоватую, размером с таблетку, зависшую в прозрачном растворе. Человек попытался сформулировать мысль, но в этот самый миг мир погрузился во тьму, и сон снова овладел им.

Но прежде чем отключиться окончательно, человек заметил, что кто-то стоит над ним, глядя на него долгим изучающим взором, будто пытаясь различить какую-то истину, которую никак не мог постичь. Мелкая фигура представлялась лишь тенью, но он мог бы присягнуть, что глаза ее были голубыми с зелеными ободками, как холодные океанские глубины.

— Надо приглядывать за нашим капитаном попристальнее, доктор.

В семидесяти пяти милях от побережья Венесуэлы

Видавший виды супертанкер «Голиаф» медленно шел вдоль побережья Венесуэлы, и его пустые нефтеналивные емкости обеспечивали минимальную осадку — куда выше грузовой ватерлинии. Наспех построенная нефтебаза в Каракасе ждала его, чтобы наполнить дебютным грузом светлого нефтепродукта, выпущенного сомнительным производством. Многие конструктивные упрощения и нынешние волнения профсоюза нефтяников довели до того, что торжественное открытие завода укутала туча недовольства и неприкрытого гнева.

Ходящий под панамским флагом «Голиаф» и сам был не чужд раздоров, направляясь в порт назначения. Старый, дряхлый танкер был неизменным бревном в глазу большинства наций и нефтяных компаний, потому что его худой катамаранный корпус все время стравливал свое содержимое в открытое море. Средствами к существованию и делом супертанкер снабжала только молодая необузданная нация Венесуэлы, поскольку другие державы-экспортеры считали его чуть ли не плавучим металлоломом.

В миле за его кормой следовал неотлучный эскорт «Гринпис» — «Атлантический мститель» с портом приписки Перт, Австралия. Он шел за «Голиафом» по пятам, беря образцы воды и донимая большое судно при всяком удобном случае. Китайская дизельная подводная лодка «Красное знамя» шла по стопам обоих судов в километре позади, но глубоко под поверхностью. Коммунистическое китайское правительство предпринимало интенсивные — кое-кто сказал бы, противозаконные — попытки обеспечить «Голиафу» возможность произвести доставку в ближайшую пару недель, ведь зависимая от нефти сверхдержава отчаянно нуждалась в подпитке своей нарастающей индустриальной мощи.

На мостике «Голиафа» капитан Ларс Петерсен озирал воды на юге. Предательский кильватерный след перископа подлодки пропахивал по Атлантике широкую, вызывающую борозду: китайцы намеренно давали знать о себе скорлупке активистов, следящих за танкером. Улыбнувшись, Петерсен перешел на крыло мостика, чтобы обозреть в бинокль южный и западный горизонт.

«Атлантический мститель» приступил к своему ежечасному рывку в сторону кормы исполинского корабля. Они пройдут в непосредственной близости от супертанкера, снимая на пленку протечки из его резервуаров и размахивая своими транспарантами, провозглашающими, что его судно — чума морей.

— С нами сближается объект по азимуту сто тридцать восемь градусов. Вероятно, это судно эскорта Военно-морского флота Венесуэлы.

Бросив последний взгляд на 100-футовое суденышко «Гринпис», капитан Петерсен обернулся к первому помощнику:

— Наши друзья начали свою досадную вылазку. Присматривайте за ними и держите на безопасной дистанции.

— Есть, капитан!

Выйдя на гигантский мостик «Голиафа», Петерсен оглядел горизонт, в конце концов высмотрев неизвестное судно, по его силуэту угадав, что это их старый приятель «Генерал Сантьяго» — небольшой ракетный сторожевик, принадлежавший французскому ВМФ, а пять лет назад проданный Венесуэле.

— Есть визуальный контакт. Передайте «Генералу Сантьяго» наш привет и приглашение занять позицию по правому траверзу. Уведомите их, что в одном километре за кормой следует дружественный контакт.

— Есть, сэр!

Петерсен уже совсем было собрался перейти на крыло мостика и посмотреть, как «Гринпис» шныряет вокруг его корабля, когда вдруг раздался пронзительный звук тревоги.

— Подводный контакт по азимуту ноль девятнадцать в двух тысячах ярдов. Это жесткий контакт, мы его не слышали, но — ох ты, боже мой! — кто-то запускает торпеды в море!

— Что? — Внезапное ошеломительное сообщение застало Петерсена врасплох.

— Мы слышим звук быстрого перемещения. Возможно, в воде торпеды!

Капитана сковал безмерный ужас. Первый помощник громко выкрикнул, что видит объект, но Петерсен так и стоял столбом.

— Торпеды? — только и сумел он выдавить перехваченным горлом.

КНР (Китайская Народная Республика)

Подводная лодка «Красное знамя»

— Какие такие торпеды?! — гаркнул капитан Сянь Дзянь, хватая наушники поста гидролокации и прислушиваясь.

Высокочастотный звук ничуть не напоминал вращение винтов каких бы то ни было высокоскоростных торпед, слышанных им прежде. Его акустик лопотал что-то о новом, более тихом воздушно-струйном оружии, над которым работали американцы, вместо того чтобы слушать, и капитан врезал оператору по плечу кулаком, чтобы тот замолк. Он как раз слушал звук приближающихся снарядов, когда в наушниках раздался громкий хлопок.

— В воде новые торпеды! — доложил оператор. — Самонаводящиеся, нацеленные на нас!

— Расстояние?! — рявкнул Сянь.

— Триста ярдов, и быстро сокращается![4]

— Не может быть! Ничто не может подобраться настолько близко, избегнув обнаружения.

— Сэр, тем не менее нас атакуют. Снаряды активировались, как только попали в воду. Торпеды обнаружены!

— Самый полный, лево на борт! Офицер целеуказания, засечь направление атаки и пуск! Контрмеры, пуск незамедлительно!

Китайскую штурмовую подлодку класса «Акула» сотрясала отчаянная бортовая и килевая качка при попытке уйти влево от торпедной атаки. Ряд контейнеров, закрепленных вдоль кормы, слетели со своих мест и шумно забурлили вырывающимися пузырями, подделываясь под шум электродвигателей лодки, включая кавитационный оттиск ее бронзовых винтов. Когда массивное судно повернуло, две странные остроносые торпеды повернули вслед за ней. Наконец винт «Красного знамени» уцепился за воду, и лодка рванула влево-вниз, но не сумела стряхнуть снаряды, приближавшиеся на скорости вдвое больше; контрмеры обе торпеды миновали вчистую, даже не дрогнув.

Услышав приказы, выкрикиваемые подчиненным, капитан окаменел. Он знал, что жить им осталось лишь три секунды.

Торпеды врезались почти одновременно в корму и киль у миделя. Чудовищное давление ударной волны смяло корпус субмарины, как яичную скорлупу, сокрушив все внутри за микросекунду.

Петерсен наконец углядел две стремительно приближающиеся торпеды, внезапно выскочившие на поверхность. В абсолютном ужасе он взирал, как судно «Гринпис» «Атлантический мститель» сюрреалистически медленно, безвинно и бессознательно поворачивает свой острый, как бритва, нос поперек курса приближающихся снарядов. Торпеда врезалась в него, напрочь разорвав красиво расписанный нос с такой силой, что содрогнулся даже исполинский нефтяной танкер.

Теперь у Петерсена появилась призрачная надежда, что сил уцелевшей торпеды не хватит, чтобы затопить его могучий корабль. Но едва он уцепился за этот клочок надежды, внезапный взрыв к югу взметнул к небу белый фонтан пены с яростью, провозглашавшей о мощи двух ракет, взмывших из-под воды в тот самый миг, когда отклонившаяся торпеда угодила не в то судно. Сперва одна, а там и вторая ракета по дуге ушла в синеву небес. Пока одна ракета продолжила восхождение, вторая повернула вниз и к северу, невероятно опережая торпеду, мчащуюся по воде. Ракета попала «Голиафу» в корму, оторвав руль и швырнув людей на палубу.

— По нам попали! — крикнул кто-то с мостика.

Петерсен хотел было раздраженно крикнуть офицеру, чтобы тот доложил о чем-нибудь менее очевидном, но, прежде чем успел раскрыть рот, увидел, что вторая ракета повернула к приближающемуся венесуэльскому ракетоносцу. И едва военное судно начало неспешный разворот к западу, первая торпеда яростно впилась в борт «Голиафа», взметнув в небо исполинское грибовидное облако стали и паров нефти. Петерсен уже пытался подняться с палубы, когда корабль содрогнулся снова, на сей раз от докатившейся издали взрывной волны второй ракеты, нашедшей свою мишень и разорвавшейся на юте ракетоносца «Генерал Сантьяго» на удалении двух миль.

«Кто мог сотворить подобное?! — лихорадочно искал ответа его рассудок, пока руки хватались за нижнюю кромку окна мостика. — Американцы, русские?» Лишь эти две нации способны на подобную скрытность и располагают таким оружием. Капитану наконец-то удалось встать на ноги и поглядеть с возрастающим ужасом на то, что раньше было баком «Голиафа». Повсюду буйствовали пожары, а сам гигантский корабль опасно накренился на правый борт.

— Мистер Янсен, затопить отсеки! Черт возьми, затопить отсеки по левому борту!

— В воздухе еще ракеты! — заверещал кто-то.

Едва потрясенный Петерсен поднял голову, как из моря вырвалась шестерка отдельных огненных следов. Четыре устремились к западу, набирая высоту, а два повернули прямо к ним. Он успел бросить мимолетный взгляд на «Атлантический мститель» в тот самый миг, когда тот носом вниз пошел в зеленые глубины моря, пока экипаж и протестующие прыгали за борт. Капитан закрыл глаза, вознося безмолвную молитву за них, когда две следующих ракеты нашли свою цель, вонзившись в надстройку супертанкера.

Взрыв потряс океан на тридцать пять миль во все стороны, а старая посудина развалилась, испаряясь в мимолетный миг неистовой, бесповоротной гибели. Растущий огненный шар испепелил всех, кто пытался удержаться на поверхности, вместе с оставшимися обломками «Атлантического мстителя». Тех же, кто боролся за жизнь под поверхностью воды, разорвало в клочья ударной волной, налетевшей на них со скоростью свыше тысячи футов в секунду, превращая их плоть в мириады микроскопических клочков, сметавшихся с неистовствующими водами и с вздымающимся грибовидным облаком, поднимающимся над зеленым океаном, как восходящее солнце.

Каракас, Венесуэла

Чудовищно уродливый, только что выстроенный завод по переработке нефти, принадлежащий концерну «Ситго Ойл», высился на месте семидесяти пяти тысяч обедневших обитателей пригородов Каракаса. За его главными воротами шесть сотен этих граждан стояли плечом к плечо с пятьюстами рабочими профсоюза, протестуя против того, как с ними обошлось венесуэльское правительство, и против национализации нефтяной индустрии, повергшей профсоюзы в небытие.

Охрана была переведена в боевую готовность не только из-за протестующих. Дошла весть, что американское правительство передало какие-то угрозы в связи с открытием самого спорного нефтяного завода в мире.

В двух милях позади главных ворот официальные лица из Китая, Кубы и Венесуэлы присутствовали при церемонии посвящения. Концерн представлял собой совместное финансовое предприятие трех наций, призванное воспрепятствовать Соединенным Штатам и их союзникам — прежде всего Саудовской Аравии — в том, что они считали непорядочной манипуляцией мировыми запасами нефти.

Генеральный директор «СИТГО Петролеум» и министр внутренних дел Венесуэлы обменялись рукопожатием, широко улыбаясь. Последний присутствовал вместо пожизненного президента Уго Чавеса, заклятого врага тех самых демократий, которые помогли им в местных изысканиях нефти всего десятилетие назад. Даже после угрозы, переданной президентом Соединенных Штатов, Чавес упорствовал в том, что ничто и никто не может помешать ему приобрести международную политическую поддержку и стратегического партнера в лице Китая за счет его нефтепродуктов. Он даже провозгласил свои планы добраться до Мексиканского залива — региона, стремительно превращавшегося для защитников окружающей среды в «горячую точку».

Министр внутренних дел уже взял было микрофон, чтобы объявить о разгоне антипатриотической акции протестующих у ворот, когда над новым заводом оглушительно взвыли сирены воздушной тревоги. Венесуэльский министр озадаченно оглянулся. Улыбка еще не успела сползти с его губ, когда трое телохранителей вспрыгнули на сцену, подхватив его за руки, и увлекли прочь с возвышения. Китайский представитель растерянно озирался, как и его кубинский коллега. Затем явилась еще группа военных полицейских, грубо вздернувших обоих дипломатов на ноги.

— Что это все означает?! — воскликнул кубинский посланник по-испански, когда его бесцеремонно увлекали с помоста.

— Поступило сообщение воздушных войск о приближении крылатой ракеты. Пожалуйста, пойдемте с нами, мы должны…

На этом объяснения военного телохранителя были прерваны, когда верещание четырех ракет заставило всех на нефтеперерабатывающем заводе и рядом оцепенеть.

— Смотрите! — выкрикнул китайский представитель, указывая в небо.

Обернувшись, все увидели отчетливый след пара за четырьмя ракетами, свернувшими свой путь над морем в сторону суши. Первая клюнула и разлетелась прямо над слаженным на скорую руку нефтеналивным терминалом. Воздушный ядерный взрыв в трехстах футах над землей испарил и причал, и трубопровод, доставлявший нефть с завода на океанский терминал. Следующие три ракеты углубились на сушу на одну, две и три мили, а затем взорвались над самим заводом двухмильной ширины. Огненный шар, порожденный одновременными взрывами, достигал мощности по 5,5 мегатонн каждый — немного по военным стандартам, — плавя сталь и молниеносно обращая человеческую плоть в пепел, и новехонький спорный завод прекратил свое существование в мгновение ока вкупе со всеми присутствующими. Не делая различий между протестующими и прислужниками правительства, оружие за микросекунду жара и ветра испепелило всех без разбора.

В двадцати милях от берега грандиозный монстр всплыл из моря, обнажив коническую башню и громадные рули на корме; башня была столь высока, что казалось, будто из взбурлившего моря внезапно вознеслась целая гора. Электроника этого гиганта регистрировала состояние и направление ветра, перепады температуры воды и координаты ближайшей суши, но на воздух не вышло ни души. Вороненый корпус блестел в свете того, что казалось утренним солнцем и голубыми небесами, стремительно затягивающимися тучами, грозящими дождем. Нахмурившиеся небеса напоминали выражение лица капитана громадного судна, озиравшего мониторы в главном командном пункте и боевой рубке с видом на сцену разрушения.

Встав, капитан подошла к спиральной лестнице, взбирающейся вверх через боевую рубку высотой с небоскреб, а затем открыла люк личной наблюдательной каюты. В ней капитан оглядела воды по ту сторону иллюминатора толщиной в три и диаметров в двадцать пять футов, расположенный над самыми волнами, бьющимися о невидимый для сонаров корпус, не причиняя ни малейшего вреда.

Когда капитан озирала утихшее море, мимо проплыл труп, покачиваясь на ласковых волнах. Когда он стукнулся о корпус и продолжил свой путь, кружась и окунаясь в море, капитан зажмурилась. Тело принадлежало женщине в штатской одежде, говорящей о том, что она была одним из волонтеров «Гринпис», непреднамеренно уничтоженных «Атлантическим мстителем». Капитан обернулась прокричать вниз приказ продолжить движение, а обугленный, изувеченный труп, к счастью, тем временем скрылся из виду.

— Капитан, у нас подводный контакт в двадцати километрах, идет на сближение — вероятно, подлодка. Компьютер утверждает, что с вероятностью девяносто три процента это атакующая субмарина класса «Лос-Анджелес». Мы вот-вот снимем характеристику ее винта.

Капитан все смотрела на успокоившиеся воды, где недавно находились три корабля и субмарина. Потом темносиние глаза закрылись, когда на западе медленно вознеслись три грибовидных облака, указывая, что атака достигла цели.

Война, к которой стремилось это дурачье, началась с кровопролития, как и все войны, но победителем на этом новом поле боя будет вовсе не одна из наций, господствующих в мире ныне. Победителем станет сама жизнь.

— Погружение на две тысячи футов. Когда покинем континентальный шельф, довести скорость до семидесяти пяти узлов, направление на следующую цель. Сейчас не время и не место для противостояния с ВМФ США. Очень скоро у них будет других забот полон рот.

— Есть, капитан.

Исполинское судно тут же скрылось под волнами, беззвучно покинув зону нападения, специально выбранную за два года до этого черного дня, сразу же после объявления о дне запуска проклятого нефтяного завода.

Отойдя от акрилового иллюминатора, капитан с помощью выключателя на кресле опустила на него защитную титановую ставню, а затем медленно проследовала на пост управления.

— Пожалуйста, направьте военврача в мою каюту.

— Есть, капитан! — Щелкнув пальцами офицеру радиоэлектронной борьбы, первый помощник указал тому в сторону кормы, жестом отправив за доктором.

По всему полностью голографическому контрольному центру гигантского чудища экипаж взирал на капитана с восторгом и преданностью.

Самая изумительная машина в истории планеты вышла на крейсерскую скорость, а затем беззвучно устремилась на юг.

На поверхности лишь дымящиеся обломки отмечали место, где гигантское судно находилось всего несколько мгновений назад. Капитан этой странной субмарины знал, что море скоро залечит свои раны, тамошняя морская жизнь вернется к норме, а человечество уже никогда не будет подвергать ее опасности.

Корабль ВМФ США «Колумбия» (SSN-771)[5]

125 километров к востоку от венесуэльских территориальных вод

Быстро атакующая атомная подводная лодка ВМФ США «Колумбия» вышла на отмель, пытаясь собрать данные о воздухе и воде вокруг лодки. Затем большая субмарина вернулась на глубину, чтобы оценить собранные данные.

Подводная лодка класса «Лос-Анджелес» проводила учения совместно с одним из новейших ракетоносцев класса «Огайо», кораблем ВМФ США «Мэн» (SSBN-741),[6] проводя отработку маневра глубоководного уклонения, задуманные Командованием подводных сил Атлантического флота.

«Колумбия», обычно базирующаяся на Гавайях, недавно закончила плановый ремонт в Ньюпорт-Ньюс, штат Вирджиния, на верфи «Дженерал дайнэмикс», а по выходе ей было приказано продолжить действия вместе с «Мэном» на обратном пути вокруг мыса Горн в Южной Америке. Учения были внезапно прерваны, когда воды в пятидесяти километрах к югу взорвались звуком. «Мэн» ушел вглубь и покинул район из соображений безопасности, а «Колумбия» устремилась на юг на самом полном ходу, чтобы выяснить причину военных шумов, исходящих откуда-то со стороны береговой линии Венесуэлы.

Глядя на показания инфракрасных датчиков, капитан Джон Лофгрен нахмурился. Потом, повернувшись к своему первому помощнику капитан-лейтенанту Ричарду Грину, покачал головой:

— Что бы там ни стряслось, жарко там, как в аду. Температура воды на двадцать градусов выше нормы. Более того, что это были за странные звуки перед тем, как началось это светопреставление? Не похоже на звук ни одной торпеды, какие я слышал хоть раз.

— Есть подтверждение, капитан, — доложил вахтенный начальник. — На поверхности повышенный, но по-прежнему низкий уровень радиации. Компьютеры по-прежнему сообщают о ядерном взрыве — вероятно, небольшой мощности.

— Мы также отмечаем повышенные уровни радиоактивных загрязнений в воздухе, надвигающихся с запада, — добавил со своего поста второй техник.

— Что за чертовщина там творится? — спросил Лофгрен, поворачиваясь обратно к пульту. — Дик, надо сообщить об этом Командованию подводных сил Атлантического флота. Подымите «Колумбию» на перископную глубину.

Два часа спустя

Капитан Лофгрен прижимал наушники к ушам, прислушиваясь к сигналу сонара BQQ-5Е.

— По-прежнему ничего не слышу, — сообщил он команде гидроакустической станции.

— Там оно, капитан, в пяти милях от зоны цели. Прошло прямо под нами как раз перед тем, как мы вышли на позицию, — откликнулся главный старшина Джон Клири, подкручивая регулятор громкости на наушниках капитана.

— Еще раз растолкуйте-ка мне, какого черта я должен расслышать?

Юный главный старшина снова мучительно подыскивал слова, переводя взгляд с капитана на первого помощника, стоящих в проеме занавеса поста гидроакустика.

— Это как… как… волна сжатия какого-то рода, и движется крайне быстро. Единственное, что может вызвать что-то подобное, — движущийся в море большой объект. Мы то и дело слышим подобное с китами, только в более мелких масштабах.

— Я что-то не слышу.

— С какой, говорите, скоростью оно двигалось? — переспросил первый помощник.

На этот раз акустик поглядел на своего напарника-локаторщика, тоже не сумевшего расслышать странный шум. Сглотнул, а затем поглядел на обоих офицеров.

— Узлов семьдесят шесть. Я замерил скорость волны сжатия относительно нашего статического местоположения.

Сняв наушники, Лофгрен поглядел на гидроакустика, но Клири смотрел прямо перед собой, не уклоняясь от испытующего взгляда капитана.

— Капитан, когда я ее засек, она разогналась почти до восьмидесяти узлов, а когда проходила под нами, я почувствовал, как лодка… — Он замялся, понимая, что объяснение покажется ошеломительным до невероятия.

— Ощутили, как лодка что?

— В этом мои слова подтверждает компьютер и запись глубиномера, капитан.

Лофгрен ожидал, не проронив ни слова.

— «Колумбия» на самом деле поднялась на восемь футов, когда вода под нашим килем была вытеснена тем, что прошло под нами, когда мы зашли в пострадавший район. — Гидроакустик взял ленту самописца и продемонстрировал обоим офицерам. — Только что мы были на глубине триста три фута и тут же взмыли до двухсот девяносто пяти — разница в восемь футов. Именно в этот момент под нашим килем прошло нечто чудовищное. Что могло бы сдвинуть лодку класса «Лос-Анджелес» на такой глубине, да еще издали?

Подняв брови, первый помощник вопросительно поглядел на Лофгрена.

— Полагаю, что-то большое, чтобы вытеснить столько воды. Вы уверены, что объект находился настолько глубоко?

И снова юноша медлил с ответом.

— Капитан, он был настолько глубоко, что… — Увидев выражение нетерпения на лицах командиров, он встрепенулся: — Около полутора тысяч футов при первом контакте.

— Глубина полторы тысячи футов — и тут он внезапно рванул, как гепард, до семидесяти пяти узлов? Меня на такое не купишь, Клири. Даже у русских нет ничего хоть вполовину похожего на такое, — заявил первый помощник.

— Запишите это, Клири, и отдайте мне. Мы закинем крючок и поглядим, клюнет ли кто-нибудь в Командовании подводных сил Атлантического флота.

Вернувшись в рулевую рубку, капитан Лофгрен полуобернулся к первому помощнику:

— Только ничего пока не говори, Дик, мы знаем, что на поверхности произошло нападение, и знаем, что «Колумбия» тут ни при чем. Следовательно, это сделал кто-то еще. Вдобавок этот кто-то при этом находился в радиусе четкой слышимости, отслеживая не только наши перемещения, но еще и той китайской лодки, с которой он разделался проще простого. Готов спорить на свою должность, что этот агрессор и странный контакт Клири — одно и то же.

Обернувшись, капитан увидел, что глаза команды устремлены на него. Невооруженным глазом было видно, что эта неизвестность их пугает.

Каждый человек на борту понимал, что в глубинах кроется нечто, превосходящее их и по скорости, и по огневой мощи, а ничто не внушает американцу такую тревогу, как невидимый и неизвестный враг.

3

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Директор Найлз Комптон заседал с шестнадцатью главами отделов группы «Событие», молча следя за брифингом, проводимым для президента Соединенных Штатов его командой национальной безопасности из Белого дома. Тамошний совет не знал, что группа «Событие» их слушает.

— С учетом наших потерь в Японском море пять недель назад наше ослабленное состояние предписывает, что мы должны рассредоточить свои войска еще сильнее, чем сейчас, — сообщил председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Кеннет Колфилд, стоя перед большой экстренной комиссией.

— Кен, к этому мы вернемся. Сейчас я хотел бы знать, что у нас есть по этим нападениям в Венесуэле.

Колфилд кивнул адмиралу Фукуа, начальнику штаба ВМФ. Открыв папку, тот кашлянул, будто стеснялся того, что собирается сказать.

— Взрывы в море возле нефтеналивного танкера, судна «Гринпис» и китайской атакующей субмарины были по природе своей ядерными. Мощность каждого боеприпаса оценивается всего в пять и шесть десятых килотонны. Как и в случае боеголовок, взорвавшихся над Каракасом, уровень радиационного заражения сводится практически к нулю. Это самое чистое оружие из всех, с какими нам приходилось сталкиваться. Проникающее излучение наблюдалось лишь в течение нескольких часов после инцидента — и никакой остаточной радиации ни в воздухе, ни на суше, ни в море.

— Это невозможно, — вклинился советник президента по вопросам национальной безопасности. — Такого чистого оружия нет ни у кого, мы бы…

— Энди, что «ребята за речкой» раскопали насчет происхождения этого ядерного материала? — осведомился президент у директора ЦРУ Эндрю Каммингса.

— Ну, сэр, образцы, присланные нам с курьером нашим военно-морским источником в регионе, не позволяют сделать никаких выводов касательно источника этого материала; они лишь поднимают еще больше вопросов.

— Да ладно, Энди, это же тебя ни к чему не обязывает. Выкладывай, что думают твои люди.

— Что касается ядерной сигнатуры, у нас такая не зарегистрирована. Этот материал был синтезирован в неидентифицированном реакторе-размножителе.

— Опять же, не может быть. Комиссия по ядерному регулированию…

— Черт! — президент хлопнул ладонью о стол, снова оборвав своего советника по безопасности на полуслове и сердито выпалив: — Полагаю, каждому в этой комнате пора бы уже уяснить, что где-то есть люди, о которых мы не знаем ровным счетом ничего. Атлантический инцидент должен был научить вас этому. Примите за данное, что есть кто-то, способный швыряться чистыми ядерными бомбами направо и налево. Давайте сосредоточимся на выяснении, кто и почему, а не возможно ли это.

В Неваде Найлз Комптон бросил взгляды на нескольких из своих ключевых людей, включая капитана Карла Эверетта из отдела безопасности и Вирджинию Поллок, заместителя директора группы «Событие». Оба заметили, что Найлз им кивает, указывая, что им будет поручена задача разгадки проблемы чистого ядерного оружия со своего конца, хотя бы в историческом аспекте, попытавшись отыскать документы, свидетельствующие, что подобные исследования уже проводились. Даже без приказа Найлз надеялся помочь своему старому другу в Белом доме хоть чем-то, что группа «Событие» может откопать в своей базе данных. Группа располагает обширными архивами по открытиям, инженерным разработкам и производству расщепляемых материалов.

— Мы можем исключить «почему» из уравнения, господин президент, — заметил Каммингс в Вашингтоне, открыв другую красную папку.

— Валяй, Энди; что-то лучше, чем ничего. Мне надоело выяснять все в последнюю секунду и играть в догонялки; нам уже полтора месяца пускают кровь группы, ускользнувшие от наших спецслужб.

Эта реплика уязвила всех присутствующих без исключения. Обиду ощутил даже его лучший друг в Неваде, Найлз Комптон.

— Сэр, нам известно, что уничтоженный супертанкер по экологическим соображениям ни за что не подпустили бы ни к одному нефтеналивному терминалу в мире, за исключением каракасского. Венесуэла его зафрахтовала, а Китай был единственной нацией, согласившейся впустить его в порт в Шанхае для разгрузки.

— Ладно, отправная точка у нас есть. Энди, свяжись с Агентством по охране окружающей среды и получи точные цифры по утечке. Насколько я знаю Чавеса, он тут же начнет швыряться обвинениями, и мы будем их самой популярной мишенью. Не хочу, чтобы еще один лидер стран третьего мира заявлял, что мы сделали то, чего не делали. Стив, я хочу, чтобы ты возглавил гуманитарную миссию для Каракаса. Отправь туда побольше продуктов, медикаментов и прочего необходимого, сколько мы можем выкроить. Этим людям нужна помощь независимо от того, кто их лидер.

Стив Хаскинс из Управления по чрезвычайным ситуациям, кивнув, сделал какие-то пометки.

— Кен, адмирал Фукуа: ваши догадки, кто мог это сделать?

— Леди и джентльмены, за исключением директоров ЦРУ, ФБР, АНБ, министра обороны, советника по вопросам национальной безопасности и Объединенного комитета начальников штабов, прошу нас простить. Господин президент, я не знаю, кто по ту сторону этой камеры, но советую ее отключить, — подал голос генерал Колфилд, подозревавший, что ответ заключается в странном коротышке, помогавшем в Атлантической операции пару недель назад, представителе личного мозгового центра президента.

— Покамест оставим, Кен. За исключением всех поименованных, прошу нас простить.

Остальные члены кабинета министров и комиссии быстро потянулись из комнаты.

Когда лишние удалились, Колфилд кивнул адмиралу Фукуа, тот встал и развернул экран, а свет приглушили.

— Господин президент, мы располагаем информацией, полученной с нашей атакующей подводной лодки «Колумбия», одной из новейших класса «Лос-Анджелес». Она и есть тот источник, о котором я говорил раньше. Она также уловила след еще чего-то — возможно, нападавших. Как видите, это запись гидроакустического комплекса.

На экране водопадом заструились данные пассивного сонара BQQ «Колумбии» — вниз по экрану побежали ряды линий, изображающих воду вокруг подлодки. Сначала на экране не было ничего необычного, потом на долю секунды мелькнула и исчезла какая-то темная тень.

— Сначала этот объект сочли сбоем сонара, но нам удалось установить, что объект был плотным, и мы засекли его только благодаря резкому набору скорости, который он продемонстрировал, покидая зону нападения. Это в трех с половиной милях от носа «Колумбии». По оценке, длина его близка к тысяче футов в длину, и от статической позиции, или нулевой плавучести, к скорости свыше семидесяти узлов.

Несколько человек начали говорить одновременно, а президент лишь сидел, глядя на картинку сонара.

— Этот объект подтверждается графиком глубины, показывающим, что киль «Колумбии» поднялся на восемь футов, когда этот объект прошел под ней, — и это реальный факт. Так что с этим странным следом на сонаре в сочетании с мощным вытеснением воды почти не оставляет сомнений, что у нас тут адская проблема, — добавил Фукуа.

Глубоко под базой ВВС Неллис в конференц-зале царило молчание. Главам отделов довелось видывать такое, что они уже не выказывали удивления ни перед чем. В отличие от военных и разведчиков в Белом доме, они научились хотя бы держать свое мнение при себе, пока не выйдут на свет все подробности. Наблюдая за группой, Найлз заметил, что Вирджиния Поллок погрузилась в глубокие раздумья, покусывая нижнюю губу.

— Не верится, чтобы что-то могло перемещаться настолько быстро, — подал реплику президент в Белом доме.

— «Колумбия» сегодня приходит в порт приписки, сэр. У нас наготове команда, которая тотчас поднимется на борт и разберет сонар по винтику. Но на данный момент мы имеем в море нечто, способное помешать нам обеспечить безопасность морских трасс, — отозвался Фукуа, возвращаясь на свое место, как только включили свет.

— Ладно, спасибо. Давайте мне сведения, как только поступят. У меня через пятнадцать минут телефонное совещание с президентом Китая, так что прощу простить, джентльмены.

Как только все ушли, президент снял телефонную трубку и нажал на кнопочку:

— Ну, Книжный Червь, что думаешь?

Найлз Комптон огляделся, смутившись, что президент обратился к нему по прозвищу. На лицах глав отделов, уже собиравших свои заметки перед уходом, мелькали улыбки. Найлз поспешно щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание Эверетта, и жестом велел тому сесть.

— Что я думаю, на данный момент неважно. Если военный флот встревожен, это не вселяет в меня уверенность, особенно учитывая, насколько мы в настоящее время слабы.

— Вы там со своими головами можете дать десять очков форы каждому, кто у меня в распоряжении. Привлеките к этому кого-нибудь и выясните, говорит ли история, что мы столкнулись с проблемой. Подобная техника не могла возникнуть за одну ночь. Ведущие к ней исследования могут таиться где-то в ваших архивах.

— Уже занимаемся, — лаконично ответил Найлз.

— Неудобно использовать вас вместо костыля, Найлз, но… ну, сделай для меня, что можешь. А как дела у группы? — заботливо поинтересовался президент.

— Лишившись Джека и его команды… ну, мы никогда не настраивались на подобные потери, но продвигаемся помаленьку.

— Ладно, мистер директор, мне надо идти толковать с китайцем насчет их погибшей подлодки.

— Да, сэр. — Найлз дал отбой и обернулся к Эверетту: — Капитан, вы где-то далеко отсюда.

— Это настолько очевидно? — Тот потер усталые глаза.

— Вы хоть немного поспали? — осведомилась Алиса Гамильтон, помощник директора с 1945 года.

Вирджиния не обмолвилась ни словом, уставившись в свой блокнот.

— Вы беседовали с Сарой со времени ее возвращения домой? — поинтересовалась Алиса.

Эверетт улыбнулся ее вопросу. Алиса всегда знает, как перейти прямо к делу, притом с толикой порицания, как классная дама, заставляя тебя устыдиться, что заставляешь ее терять время попусту.

— Она поправляется. Она крепче, чем думает… черт, как и все мы.

Кивнув, Найлз вернул команду к более актуальным делам:

— Вирджиния, получите необходимые сведения по флотским вопросам у капитана Эверетта, а также начинайте расследовать эти чистые ядерные боеприпасы. В наших архивах где-то есть сведения о тех, кто близко подошел к созданию такого оружия. Немного, но хоть что-то для начала.

Вирджиния кивнула, но, так и не раскрыв рта, забрала блокнот и удалилась, не обращая внимания ровным счетом ни на кого.

Литл-Рок, Арканзас

Второй лейтенант Сара Макинтайр сидела в своей сумрачной комнате, уперев невидящий взгляд в стену. Неосознанно подняв правую руку, она потерла плечо, все еще зафиксированное перевязью. Музыка, которую она слушала, была такой же мрачной, как и ее комната и ее мысли. Группа «Муди блюз» принадлежала к числу самых любимых Джеком, и теперь Сара ощутила, что никак не может насытиться, особенно сумрачной мелодией, льющейся из миниатюрных динамиков в углу. «Ночи в белом атласе», их самая чарующая песня, трогала Сару до глубины души, оставляя в ней неизгладимый отпечаток.

Единственная слезинка, набежавшая в уголке левого глаза, медленно стекала по щеке, и Сара рассеянно утерла ее. Она все еще чувствовала слабость после пулевого ранения, полученного в бою за затонувший город Атлантиду, и понимала, что выздоровление затягивается из-за утраты Джека.

Дверь распахнулась, и ее мать без колебаний, как на прошлой неделе, ступила в комнату, щелкнув выключателем. Следующее ее действие заставило Сару очнуться, потому что стереосистема вдруг смолкла.

— Судя по тому, что ты рассказывала про этого своего Джека, не думаю, чтоб ему было по вкусу, что ты сидишь тут во тьме, хандришь да жалеешь себя. Тебе надобно подняться и малость разогнать свое отчаяние.

Сара подняла глаза на мать. Та являла собой чуть ли не пожилую версию самой Сары — невысокая, всего пяти футов ростом, с такими же темными волосами, только на восемь дюймов длиннее, худенькая и напрочь лишенная типично арканзасской склонности к домострою. Она взирала на дочь, уперев руки в бока и сдвинув брови к переносице своего миловидного лица.

— Скажи-ка ты мне, пристало ли армейскому офицеру так себя вести? Уверена, солдатам доводилось терять друзей и прежде. А ты что, особенная, правила на тебя не распространяются?

Сара перевела взгляд с матери на стену своей комнаты, ни капельки не переменившейся с тех пор, как она шесть лет назад пошла в армию.

— Тебе было больно, когда папа нас покинул? — спросила Сара, не находя сил поглядеть матери в глаза.

Бекки Макинтайр ответила полуулыбкой, хоть и натянутой, и присела на край узкой кровати дочери.

— О, еще как больно. Но у меня была ты, и это помогло мне не сбиться с курса твоего воспитания. Без тебя я навряд ли не наделала бы глупостей. Ты была для меня всем. — Улыбнувшись, она тронула дочь за ногу. — Но ты? Слушай, да твои же письма рассказывали мне о людях, с которыми ты работаешь, как все тебя уважают, и то, как ты описывала Джека в этих письмах, ну, скажем просто, он не бросил тебя, как меня твой папочка, солнышко. Его отняли, а это как земля и небо. Ты знаешь, что людям, которые с тобой работают, тоже больно. Может, ты им нужна там, на твоей базе; может, им просто нужна твоя помощь, чтобы со всем этим разобраться… Давай, страдай дальше, но рано или поздно тебе придется выбраться из этого кресла и сделать то, чего ждет от тебя твой полковник.

— И что же это, мама? — осведомилась Сара, понимая, что мать впервые за неделю ее пребывания дома дала волю чувствам.

— Конечно, чтобы ты вытащила свою задницу в мой сад и занялась прополкой!.. Или села на самолет и вернулась к работе. Им ты нужна больше, чем мне.

Впервые с той поры, как, очнувшись, она узнала, что Джек Коллинз ушел из ее жизни, Сара улыбнулась, а затем разрыдалась, уткнувшись лицом в колени матери.

Назавтра утром Сара села на самолет до аэропорта Маккарран в Лас-Вегасе. Она чувствовала нужду в тамошних людях, понимая, что без них не исцелится никогда. Второй лейтенант Сара Макинтайр, с рукой по-прежнему в гипсе, возвращалась домой, чтобы выздоравливать в кругу друзей из группы «Событие».

В двухстах морских милях от побережья

Вашингтона, округ Колумбия

В комнате было темно, и человек в ней по-прежнему спал своим противоестественным сном. Доктор сидел за своим столом, наблюдая за коматозным дыханием пациента и начиная испытывать тревогу оттого, что оно было чересчур поверхностным. Послышался звук открывшейся двери лазарета, тут же бесшумно скользнувшей на место под шипение пневматики. Доктор знал, кто остановился у двери, прячась в тени.

— Держать его в таком состоянии больше нельзя. Дыхание стало поверхностным, а его жизненные показатели хотя и стабильны на данный момент, но выказывают признаки ухудшения.

— Он нам скоро понадобится. Он жизненно важен для нашей атаки; он сдержит возможную реакцию их сил безопасности на вторую фазу нашего отклика. Можете начать его выводить, если хотите.

— Я читал личное дело этого человека, присланное нам вашим шпионом, капитан. Вы правы, он очень опасный индивидуум, — заметил доктор, наконец развернув кресло к сумраку у двери.

— Да, — отозвался голос. — Я велю охране избавить вас от него, как только он придет в сознание. Сможете ли вы подготовить его к перемещению в течение двадцати четырех часов, доктор?

— Это можно, если впрыснуть ему бустер-дозу адреналина и витамина В-12, когда он придет в сознание, но я бы не рекомендовал. — Обернувшись, доктор увидел, что зрачки капитана сильно расширены. — Как вы себя чувствуете, капитан? Средство, которое я вам выписал, уже должно было исчерпать свое действие… Вы… вы не злоупотребляете врачебными предписаниями, а?

Ответом ему послужило молчание. Бросив взгляд на циферблат настенных часов, доктор увидел, что еще только 04:40. Комбинация бессонницы с ее наркотической зависимостью тревожила его. В таком состоянии она казалась кроткой и неспособной на жестокость, проявленную в недавних приказах. Капитан вышла на свет, и стало видно, что хотя бы сейчас она выглядит более бодрой. Даже зрачки сузились, вернувшись к норме. Действие героина сходило на нет.

— Сегодня мы наносим удар по объекту в США — не предупреждая президента заранее. — Темный силуэт руки капитана поднялся и потер правый висок, а потом затылок. — Это привлечет внимание Организации Объединенных Наций, подготовив почву для нашего обращения к миру.

— Капитан, позвольте хотя бы дать вам снотворное.

Едва доктор протянул руку к большому пузырьку с таблетками, который держал на письменном столе, дверь открылась, на миг осветив лазарет вспышкой света из коридора. Когда дверь закрылась, капитана в помещении уже не было.

Поглядев на пузырек со снотворным, доктор отставил его на обычное место. И снова стал смотреть, как вздымается и опадает грудь пациента. Потом, пару секунд поразмыслив, открыл левый ящик стола и достал предмет, сверкнувший бликом в тусклом свете настольной лампы. Встал, подошел к единственной занятой кровати и со щелчком замкнул наручники одним концом вокруг запястья спящего, а второй зацепил за раму матраса.

Едва успел он с этим покончить, в громкоговорителе раздался голос первого помощника:

— Приготовиться к выходу. Офицер БЧ, подготовить боевой комплект «Хиппи-Браво». Цель: нефтеперегонный завод «Индепенденс», Техас-Сити.

Зуммер телефона на столе доктора зажужжал. Сглотнув, доктор снял трубку:

— Да?

— Зачем капитан наведывалась в санчасть? — осведомился голос на том конце.

— Проведать своего пациента.

— Вы не сумели сделать то, о чем вас просили?

— Полагаю, на капитана нисходят мгновения просветления касательно того, что происходит на самом деле. Я не могу испытывать судьбу, убивая этого человека. Как раз сейчас ее единственная цель совпадает с вашей собственной — узнать, что внешнему миру известно о нас. Для этого ей и нужен этот человек.

— У вас есть какие-то подозрения о том, почему она наведывается только в ранние утренние часы или после дозы? — справился голос.

— Нет, и никаких умозаключений я строить не буду. Она все еще капитан, а я все еще член ее команды.

— Вы заметили какие-либо перемены в ее агрессивности за время визитов?

— Она кажется… более задумчивой в такие моменты.

— Это тревожный признак. Я бы хотел, чтобы организм капитана очистился от наркотиков — они не способствуют правильным решениям.

И собеседник положил трубку.

4

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Уровни семьдесят три и семьдесят четыре насчитывали 372 хранилища. В каждом содержался артефакт из прошлого. Электронный комплекс безопасности управлялся компьютерной системой «Европа». Эту систему, разработанную корпорацией «Крей», считали недоступной для проникновения извне. Уровень допуска на эти два уровня был невысок, поскольку артефакты в ячейках из хромистой стали не представляли значения для национальной безопасности Соединенных Штатов. И тем не менее люди с доступом на эти уровни отслеживались по электронным ключам и сканам сетчатки глаза «Европой», в свою очередь, каждую пару секунд докладывающей в службу безопасности.

На восьмом уровне лейтенант Уилл Менденхолл находился на дежурстве в центре безопасности. Зевнув, он поглядел на настенные часы и покачал головой, увидев, что до двух осталась пара минут. В два его должен сменить Джейсон Райан, но Уилл готов был присягнуть, что минутная стрелка приросла к месту. Но стоило ему развернуться в кресле, чтобы зарегистрировать на компьютерном терминале окончание дежурства, как монитор осветился:

— Лейтенант Менденхолл, «Европа» обнаружила скачок мощности на двести пятьдесят процентов на уровнях семьдесят три и семьдесят четыре; система безопасности на этих уровнях отказала в один час пятьдесят восемь минут.

Услышав женский голос «Европы», Менденхолл тряхнул головой в тот самый момент, когда Джейсон Райан переступил порог, зевая с таким видом, будто вовсе и не спал.

— Что стряслось, Уилл?

— «Европа» докладывает о броске мощности и отказе системы безопасности на уровнях семьдесят три и семьдесят четыре. Я уж приготовился…

Райан и Менденхолл ногами ощутили докатившийся рокот, и в тот же миг по всему сооружению зазвучали звонки тревоги.

— Что за черт? — озадачился Уилл.

— Всему ремонтному персоналу немедленно явиться на уровни семьдесят три и семьдесят четыре. Это не учебная тревога. Для доступа к аварийной зоне всему спасательному и пожарному персоналу рекомендуется воспользоваться лестницами один ноль один и два ноль восемь.

— «Европа», продолжай передавать указания персоналу и прими аварийный перехват управления Менденхолл 001700. Доложи, что случилось на аварийных уровнях!

— Перехват принят, — подтвердила «Европа». На заднем плане слышно было, как ее предупреждения продолжают звучать через коммуникационную систему комплекса. — Всему персоналу…

Вдруг «Европа» умолкла. Экран монитора почернел, звук оборвался. Верхний свет мигнул, погас, снова загорелся. Однако «Европа» по-прежнему не функционировала.

— Доложить об ущербе! — вызвал Уилл через интерком пострадавшие уровни.

Джейсон Райан указал на дверь, и Уилл кивнул, понимая, что должен присоединиться к остальным членам службы безопасности на уровнях семьдесят три и семьдесят четыре.

Ответ с нижних уровней не пришел. Уилл уже начал нервничать, что не может руководить спасательными и пожарными мероприятиями, когда «Европа» внезапно вернулась к жизни как ни в чем не бывало.

— Лейтенант, «Европа» засекла следы взрывчатого состава Композиция Пять на уровнях семьдесят три и семьдесят четыре сразу после отключения системы безопасности. Полное обрушение конструкций в ста двух хранилищах из трехсот семидесяти двух. Предварительное обследование зоны показывает полную утрату артефактов в семидесяти процентах хранилищ на уровне семьдесят три и пятидесяти процентов на уровне семьдесят четыре.

— Иисусе Христе! — проронил Менденхолл, глядя на экран, когда «Европа» наконец выявила работающую камеру на уровне семьдесят три. Скальный свод целиком рухнул, и кое-где бушевал огонь.

Капитан Эверетт и Найлз Комптон оценивали повреждения на семьдесят третьем уровне. Инженерно-технический отдел установил временные прожекторы, в свете которых гранитные валуны, вырванные взрывом из потолка и стен проложенного туннеля, отбрасывали зловещие тени. Смятые, выгоревшие хранилища были сокрушены чудовищным весом обвала.

— Предварительный рапорт? — осведомился Найлз, наклоняясь и поднимая осколок керамики, вымытый из какого-то хранилища потоком воды из пожарного брандспойта. Похоже, древнеримской, но уверенности он не испытывал. Найлз бережно положил черенок на небольшой скальный выступ.

— По нашим оценкам, использовали всего десять фунтов Си-пять. Инженеры сказали, что нужно не так уж много взрывчатки, чтобы обрушить потолок в любом из наших коридоров, за исключением усиленных жилых и лабораторных уровней. Что же до пожара, «Европа» выясняет, какой применили катализатор, но смахивает на то, что какой-то новый, еще не значащийся в списках. — Эверетт поднял ладонь, и на ней заискрилось блестящее серебристое вещество. — Во всяком случае, я ни разу не видел подобного катализатора. Складской уровень семьдесят четыре пострадал только от обвала, полностью утрачены лишь три хранилища. По моему мнению, мишенью был только уровень семьдесят три, а не оба.

— Значит, мы имеем дело с преднамеренной диверсией.

Эверетт подошел к компьютерному терминалу, отключенному от питания, потому что Пит Голдинг мгновенно отключил систему, поднял руку и потрогал черный экран.

— «Европа» доложила об отказе питания на этих уровнях за считанные секунды до взрыва и пожара. Я проверил ее записи; электропроводку разорвало небольшим зарядом, но лишь после проникновения диверсанта на этот уровень. — Обернувшись, Эверетт уставился на директора. — Вопрос в том, доктор Комптон, почему его личность не зафиксирована «Европой» посредством процедуры сканирования сетчатки глаза? Степень секретности уровня невысока, но все равно требуется электронный ключ и сканирование сетчатки.

— Вижу, куда вы клоните. Но чтобы попасть в нужную зону, капитан, так и этак следует предположить, что некто стер историю допусков «Европы» для этих уровней — вот чем объясняется временный отказ «Европы».

Эверетт не отвел взгляда, потому что понимал, что единственное логичное умозаключение будет самое малое огорчительным, да настолько, что высказывать его вслух не хотелось.

— Значит, это должен быть кто-то с первой формой допуска — допуск категории А.

— Глава отдела, — наконец-то высказал Эверетт немыслимое.

— Проклятье, — буркнул Найлз, пнув каменную статуэтку.

Найлз Комптон сидел за своим столом на седьмом уровне в компании Алисы. Она по тревоге приехала из своего дома в Лас-Вегасе сразу после диверсии в комплексе. Снова надев очки, Найлз уставился на девятнадцать папок, громоздящихся на столе. Рассмотрению подвергся каждый начальник отдела группы, включая его самого, Алису и Вирджинию. Справа от этой стопки Карл Эверетт положил собственную, Райана и Менденхолла — верхушки отдела безопасности. В одном из этих личных дел таилось нечто, способное подсказать, кто же является затесавшимся среди них предателем.

— Что меня озадачивает, так это почему именно уровень семьдесят три? У нас есть подвижки по этому вопросу? — поинтересовалась Алиса.

Набрав полную грудь воздуха, Найлз медленно выпустил его.

— Капитан Эверетт и Вирджиния по моему указанию как раз сейчас этим и занимаются. Составляют с «Европой» список содержимого каждой ячейки на обоих уровнях. Мне просто трудно поверить, что один из наших людей может быть повинен в этой…

Двустворчатые двери его кабинета внезапно распахнулись, и Вирджиния Поллок устремилась прямо к его столу.

— Вы что-нибудь выяснили?

— А вы не слышали? — Она ткнула кнопку на пульте управления Найлза. Большой центральный монитор осветился, и Вирджиния переключила на канал круглосуточной службы новостей Пентагона. — Кто-то только что атаковал завод «Индепенденс Ойл» в Техас-Сити.

Экран показывал обширный пожар, бушующий на нефтеперегонном заводе. Картинку транслировали с вертолета, кружившего вокруг завода на удалении десяти миль. Далеко внизу копошились сотни пожарных, боровшихся с огнем среди руин и обломков зданий и техники.

Открыв правый верхний ящик стола, Найлз извлек телефон прямой связи с президентом. Мгновение его рука помедлила над трубкой, после чего он решительно отодвинул аппарат.

— Вероятно, сейчас ему малость недосуг. Сообщения о жертвах не поступали, Вирджиния?

— Это просто чудо какое-то. В отличие от потерь, понесенных при венесуэльском нападении, пока что зарегистрирована лишь одна смерть благодаря переданному предупреждению перед ракетной атакой, к которому на сей раз прислушались. Точно известно, что запуск произвели с моря.

— Сообщают, что завод предупредили заранее? — уточнила Алиса.

Вирджиния кивнула, а изображение на экране сменилось, показав триста работников завода, стоящих у ворот и глядящих, как их источник существования гибнет у них на глазах.

Отвернувшись от экрана, Найлз поглядел на женщин. Вирджиния со своей стороны отвела взгляд.

— Что за чертовщина?

В полночь Найлз вошел в кафетерий комплекса и взял поднос из стопки. Оглядев столовую, увидел лишь пару-тройку техников, пьющих кофе. Поставил поднос на рельсы, оглядел сэндвичи с яичным салатом в прозрачной обертке и решил ограничиться чашкой кофе и ломтиком пирога.

Поставив поднос на стол, он сел и снял очки, и тут как раз подошли капитан Эверетт с Питом Голдингом, следовавшим за ним по пятам. Плюхнув на стол компьютерную распечатку, Эверетт уселся на свободный стул, а Пит последовал его примеру. Оба выглядели несчастными.

Не потрудившись надеть очки, Найлз поднес пирог ко рту, но на полпути одумался и положил его на тарелку.

— «Европа» утверждает, что не допускала никого на нижние уровни перед взрывом, — сообщил Эверетт.

— «Европа» не лжет, капитан, однако ее можно надуть. Среди нас диверсант, и чем раньше вы смиритесь с фактом, что это кто-то с допуском, да к тому же знакомый с системой «Крэй», тем раньше сможете начать настоящую охоту, — заметил Пит, пододвигая пирог к себе, и принялся за еду.

— Мы нашли этот таинственный катализатор и на уровне семьдесят четыре. Вот только он не воспламенился. Отсюда следует, что мишенью могло быть любое из шестисот хранилищ — если они вообще были мишенью.

Потерев усталые, зудящие глаза, Найлз поглядел на Эверетта:

— Это должен быть некто, прекрасно знакомый с «Европой» и ее программными кодами, не так ли, Пит?

— Несомненно. Не все начальники отделов хотя бы догадываются, как обойти ее систему безопасности. Я бы сказал, подобными знаниями располагают не больше шести человек.

— А как насчет влияния извне? — с надеждой осведомился Найлз.

— Вы имеете в виду, взломать «Европу» и сбросить ее протокол безопасности? — возмутился Пит.

— А почему нет? Ее главная работа — входить через черный ход в другие системы; может, с ней поступили так же, — стоял на своем Найлз.

— Я э… почему… нет! Этого просто не может быть, уж с «Европой»-то наверняка! — с набитым ртом промычал компьютерный гений.

— Не волнуйтесь вы так, доктор. Это все равно требует физического присутствия здесь, в комплексе, чтобы заложить взрывчатку и катализатор. «Европа» способна на многое, но не на такое, — заметил Эверетт, наблюдая, как Пит наконец проглотил откушенный кусок пирога. — Ладно, чего бы я от вас хотел, Пит, так только список всех хранилищ на обоих этажах, пройдитесь по нему частым гребнем. Может, рассмотрев его, мы сможем найти объяснение причин. Капитан, вплоть до дальнейшего уведомления всех начальников отделов заблокировать от «Европы» и ограничить пределами комплекса.

— Есть, сэр.

— Я доложил президенту, но он не ответил на мой звонок. Пока инциденты в Техас-Сити и Венесуэле во главе повестки дня, мы можем какое-то время обходиться сами по себе.

Организация Объединенных Наций,

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Генеральная Ассамблея ООН собралась на краткую сессию, поскольку многие делегаты хотели находиться поближе к своим консульствам, пока мир гадает, кто предпринял эти три нападения. Обвинениями швырялись так же запросто, как и оскорблениями до того.

Когда слово взяла Венесуэла, обвиняя Соединенные Штаты в проволочках с посвящением мирового сообщества в сведения, которыми они располагают, свет вдруг померк, и с потолка опустились шестнадцать больших экранов. Они мигнули, и их заполнило ровное синее поле.

Генеральный секретарь ООН, сэр Джон Статтерлинг из Великобритании, встал и крепко стукнул молотком по трибуне и тут же поднял ладонь, чтобы заслонить глаза от ослепительного ксенонового света шестнадцати проекторов в глубине зала. Он поспешно распорядился, чтобы служба безопасности выяснила причину сбоя. Генеральная Ассамблея пришла в неистовство, вызвав у некоторых присутствующих впечатление, что они вернулись в школьные годы, когда класс оживлялся, как только выключали свет.

Экраны вспыхнули, и появилось сообщение. В ход пошел каждый экран, каждый язык ООН, и текст был изложен точно и грамотно читабельными прописными буквами:

Несколько представителей службы безопасности ООН ломились в дверь комнаты аудиовизуальной трансляции шестью этажами выше. Дверь была заперта изнутри и зафиксирована точечной сваркой. Видеодемонстрация была запрограммирована двумя часами раньше техниками с безупречными документами ООН.

Генеральная Ассамблея хранила молчание, но отнюдь не спокойствие. Раздавались отдельные возмущенные выкрики, но большинство ощущало, что все это сулит нечто зловещее.

Картинка сменилась, и на синем поле появились новые белые буквы, по-прежнему представленные Ассамблее на каждом языке.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Президент как раз поглощал поздний завтрак из-за состоявшегося сегодня утром раньше, чем обычно, брифинга по национальной безопасности, когда агент секретной службы вошел в его частную столовую. Подойдя прямо к президенту, он что-то прошептал тому на ухо и вручил факс, только что полученный от министерства Военно-морского флота и ФБР.

— Они получили это одновременно?

— Да, сэр, а также госдепартамент, Министерство внутренних дел, Береговая охрана США, АНБ и ЦРУ, плюс каждое новостное агентство, располагающее пишущей машинкой или видеокамерой. Все копии в точности совпадают.

Президент прочел первый из факсов. Жена и дочь, смотревшие на него, увидели, как его челюсти стиснулись, а кровь медленно отлила от лица.

Организация Объединенных Наций,

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Несколько членов ошеломленно вскочили на ноги. Остальные кричали, срывая связки, на всех, кто был в пределах слышимости.

Экраны снова мигнули, и появилось новое сообщение:

Оперативный штаб Белого дома,

Вашингтон, округ Колумбия

Директор ФБР встал с кресла. В комнате царил мрак, разгоняемый лишь свечением четырех стен, где отображалась карта океанов планеты. Три большие красных звезды отмечали точки в море близ Венесуэлы, самой столицы и Мексиканского залива у Техас-Сити, штат Техас.

— Департамент полиции Нью-Йорка был первой правоохранительной организацией, прибывшей в ООН. Они оцепили отдел аудиовизуальной трансляции до подхода наших людей. Интерпол заявил, что это их юрисдикция, потому что территория является международной. Тем не менее у нас хватило времени для поспешного обследования. Никаких отпечатков пальцев, кроме уполномоченного персонала. Местонахождение всех десятерых техников отдела аудио-видео ООН во время инцидента установлено.

— ЦРУ? — осведомился президент.

— Сэр, нам просто не за что уцепиться. Слайды могли подготовить по заказу или на любом из трехсот миллионов домашних компьютеров с помощью «Фотошопа». Система самая распространенная. Просто не за что уцепиться.

— Что ж, очевидно, нам придется поддерживать свободу морей, так что с этой точки зрения, хоть я и воспринимаю эту угрозу всерьез… — Он оглядел лица собравшихся. — У нас нет выбора, придется продолжать поставки нефти и газа. Адмирал Фукуа, у нас есть хотя бы половина ресурсов, чтобы гарантировать безопасность этих судов?

— Сэр, в данный момент наши силы настолько рассеяны, что мы не гарантируем даже безопасности собственных военных кораблей, не говоря уж о коммерческих перевозках. Пройдет добрых три месяца, прежде чем мы доведем численность боевой группы до нормальных мирных стандартов, где уж там говорить о военных условиях…

— Спасибо за откровенность. Дал ли что-нибудь лингвистический анализ документа? И как, черт возьми, все наши якобы безопасные компьютерные системы были взломаны?

Вопрос не был адресован кому-либо конкретно из собравшихся. Однако советник по вопросам национальной безопасности Харфорд Леман встал и адресовал другой вопрос генералу Кеннету Колфилду. Генерал за последние полгода как-то посерел и истрепался.

— Кен, мы выдвинули какие-нибудь теории на предмет оружия или организации, имеющих отношения к атакам на Венесуэлу и Техас-Сити?

— С разведывательного конца — ничего, а ядерная дактилограмма вообще тупик. Этот материал из совершенно неизвестного нам реактора-размножителя. Что же до судна или судов, то все, чем мы располагаем, — лишь запись сонара, показывающая нечто, что, по общему мнению, включая и подразделение электролодок «Дженерал Дайнэмикс», попросту не может существовать.

Заместитель директора Агентства национальной безопасности покашлял.

— Выкладывайте, — сказал президент.

— Лексика документа указывает на американское или британское образование, но подвергнуть проверке на данный момент ничего не удастся. Слова, которые наши аналитики называют «старорежимными», наводят их на мысль, что это не только экотеррорист, но и религиозный фанатик.

— Покамест, скажем, мы имеем угрозу, исходящую от субъекта, слова которого подкрепляет изрядная ударная мощь, — заговорил президент. — Экологический терроризм, сколь ни благородны его цели, — все равно терроризм. Я хочу, чтобы мне предоставили факты по поводу того, насколько пострадала морская флора и фауна, как утверждает послание. По этому поводу я выскажусь в прессе, хотя и сомневаюсь, что эта организация вызовет симпатию, прибегая к подобным аргументам.

Сидевшие вокруг стола примолкли, а президент обернулся и поглядел из большого окна. И проронил, не оборачиваясь:

— Адмирал Фукуа, прикажите выследить и уничтожить эту угрозу любыми средствами.

Центр группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Найлз сидел за одним из столов в верхнем ярусе компьютерного центра, смахивающего на амфитеатр, глядя, как Пит Голдинг на полу далеко внизу инструктирует свой отдел о том, как отследить каждую операцию «Европы» за позавчера, называя это кровопусканием системы, уподобляя процедуру кровопусканию архаичных лекарей ради исцеления больного. Они собираются расчленить самую мощную вычислительную систему на свете и слить ее информацию по одной программе и по одной строке кода за раз.

Найлз снова надел очки, взял последнее коммюнике президента, перечислявшее угрозы нации и миру, и уже хотел было встать, когда вдруг все лампы в вычислительном центре мигнули, погасли, загорелись, снова мигнули и засветились ровно.

— Что за чертовщина тут творится? — вскинулся Пит, когда затрезвонил сигнал тревоги.

— Доктор Голдинг, моя система внутренних сообщений взломана, — отозвалась «Европа» электронным голосом и текстовой строкой на главном экране.

Пит бросил взгляд на Найлза, подскочившего на ноги и таращившегося на светящиеся зеленые буквы на главном экране размером тридцать футов на двадцать, расположенным прямо в центре. Затем компьютерщик направился к своему столу, расположенному посредине технических постов, выстроившихся по всему залу. Наклонился к микрофону, но, прежде чем успел что-либо сказать, вошел Карл Эверетт, оказавшийся в коридоре неподалеку, когда зазвучал сигнал компьютерной тревоги. Эверетт вопросительно посмотрел на Найлза, но тот лишь пожал плечами.

— «Европа», запрос: взломан кем?

— Неизвестным источником, доктор Голдинг. Мне даны инструкции.

— «Европа», инициировать протокол безопасности, — распорядился Пит, будто отчитывая ребенка.

— В данный момент не могу подчиниться, доктор Голдинг. Активирована обходная процедура Альфа-Танго-семь.

— Я не санкционировал обход АТ-семь. Заблокировать внешний процесс.

— Что за дьявольщина эта обходная процедура АТ-семь? — поинтересовался Карл у Найлза, теперь выглядевшего очень озабоченным.

— Альфа-Танго-семь — процедура перехвата управления, которую можно запустить с терминала, не принадлежащего «Европе». Даже сотовые телефоны, ноутбуки и домашние ПК группы к «Европе» подключиться не могут. Это сообщение не из внутреннего источника — кто-то с неавторизованного компьютера использовал самый тайный обходной код Пита, чтобы передать нам послание, — пояснил Найлз.

Двустворчатые двери центра распахнулись, и к Карлу и Найлзу присоединилась Алиса.

— Что за чертовщина творится? — спросила она. — Все компьютерные терминалы в комплексе отключились!

Найлз не ответил, глядя на главный экран.

— Джек Коллинз использовал этот обходной в прошлом месяце во время Атлантической операции, когда подключался к «Европе» из небезопасного места.

Эверетт вспомнил, что — да, действительно, из кибер-кафе.

— Блокировка выполнена…

— Спасибо, «Европа», теперь начни отслеживание…

— Процедура Альфа-Танго возобновлена. Принимаю входящее сообщение, — перебила Пита «Европа».

— Проклятье, заблокируй внешний источник. Авторизация, Голдинг…

— Пит, пусть сообщение пройдет, — окликнул Найлз с возвышения.

— Найлз, это может быть вирусом!

— Пусть пройдет; может, получим что-то от таинственного диверсанта. Кроме того, если бы они хотели заразить Европу вирусом, то могли бы это сделать, не давая нам знать, потому что, похоже, знают нашу систему не хуже нашего. Пусть сообщение пройдет.

Пит раздраженно покачал головой, но все-таки наклонился к микрофону, чтобы выполнить распоряжение.

— «Европа», содержание сообщения? — осведомился Пит.

«Европа» послушно очистила главный экран. Он почернел, и тут же по нему побежали красные буквы, прокручивая экран с невероятной скоростью:

Найлз передал сообщение, полученное ранее от президента, Алисе и Эверетту, впервые обратив внимание на отсутствие Вирджинии.

В зале вычислительного центра тут же началась суета, потому что все операторы разбежались по своим постам. Им не требовались указания Пита, чтобы перейти к действию.

— Связь разорвана в ноль девять двенадцать тридцать две секунды — источник отслежен «Европой» на Восточном побережье, местоположение неизвестно, — сообщил один из операторов в белых халатах.

— Мы смогли отследить только до релейной станции высокочастотной связи в Гренландии. Тут тупик, — громко сказал другой.

— Покажите мне эти координаты! — приказал Пит.

«Европа» воспользовалась главным экраном, отодвинув контрафактное сообщение на боковой, а затем выдала спутниковую карту Соединенных Штатов. Кадр наехал на восточную половину США, а затем сфокусировался на Лонг-Айленде, Нью-Йорк. Картинка все увеличивалась, показывая большой объект у моря.

— По расчетам «Европы», 41,071 северной широты и 71,85706 западной долготы — мыс Монток, Нью-Йорк, а именно маяк, — доложил ассистент Пита, отодвигаясь от своего пульта.

— Ладно, давайте копнем этот след поглубже — они должны были оставить больше отпечатков, чем гренландская релейная микроволновка. — Пит поглядел на Найлза и остальных. — Босс, у меня такое чувство, что, кто бы это ни был, у них есть коды некоторых, а то и всех спутников связи США.

Выслушав приказы и реплику Пита, Найлз оглядел троих человек вокруг себя.

— Алиса, сейчас же соберите всех начальников отделов в конференц-зал. Капитан, организуйте поездку в Нью-Йорк самым быстрым маршрутом. Планируйте с оглядкой; мы имеем дело как минимум с чрезвычайно проницательным преступником.

— Есть, сэр. Можно узнать ваше мнение? — осведомился Эверетт.

— Капитан, это не совпадение. Это то же лицо, которое уничтожило два уровня нашего комплекса, и, очевидно, оно же отвечает и за послание ООН. Так что наша первостепенная задача: в лепешку расшибиться, а найти, что они хотели утаить от нас на уровнях семьдесят три и семьдесят четыре. Давайте трогаться. Времени у нас в обрез.

— Я не об этом. Вы же не собираетесь отдать себя в обмен на то, что они приготовили, а? — спросил Эверетт, понимая, что Джек ни за что не позволил бы директору подставиться под удар ради чего-то призрачного.

— Я категорически намерен удовлетворить их требования. — Найлз обвел их взглядом одного за другим, начиная с Эверетта. — Нам надо знать, с кем мы имеем дело, так что если ничего не удастся выяснить до вечера, то да, я иду.

Пока Карл Эверетт совещался с Джейсоном Райаном, чтобы решить, как подойти к этой таинственной встрече, Пит Голдинг и Алиса Гамильтон попросили о встрече с директором Комптоном, чтобы выложить крайне плохие новости. Их провели в просторный кабинет Комптона, где Найлз проводил беседу по видеосвязи с президентом Соединенных Штатов.

— Извини, Найлз, мне бы хотелось располагать такой роскошью, как время, но у меня его нет. Я приказал ВМФ обеспечить эскорт всем поставкам нефти, направляющимся к берегам США. Подключились русские, китайцы и британцы. Прикрыты будут не все суда — по крайней мере, в первой фазе, — потому что многие суда уже в море. Однако начиная с завтрашнего дня ни один корабль не покинет ближневосточные воды без окружения орудий. Что же до регулярного коммерческого судоходства, мы объявили карантин для всех судов в портах и приказали находящимся в море следовать домой. Береговая охрана попытается собрать их, но, опять же, защитить каждого не в наших силах.

— Мы по-прежнему считаем, что тот, кто отвечает за диверсию здесь, в комплексе, отвечает и за угрозу миру. Они хотят встретиться и предлагают жест доброй воли, чтобы добиться встречи, — хотят обменять нечто имеющееся у них на меня. Настаивают, чтобы я был посредником. Мне нужно ваше разрешение, чтобы продолжать, — сказал Найлз, потирая правый висок.

Президент надолго примолк. Потом поднял со стола лист бумаги.

— Мои аналитики полагают, что мы имеем дело с террористическими элементами, использующими экологическую озабоченность лишь для прикрытия своих истинных намерений. Министерство земледелия США заявляет, что их утверждения насчет утраты шестидесяти одного процента морских видов — бредятина. Может, это попытка повергнуть нашу экономику — которая, могу добавить, зависит от иностранной нефти, как никогда, — в полнейший хаос. Пока что я склоняюсь к этому предположению, потому что, говоря со всей откровенностью, Найлз, как бы плохо, по нашему мнению, ни обстояли дела с экологией и глобальным потеплением, экономически мы ничего не можем с этим поделать. Нам нужна нефть, и тут ничего не попишешь. Я здесь не затем, чтобы обсуждать, правильно это или нет.

— Я вовсе не защищаю этих людей, господин президент; я реалист и знаю, что мы не можем удавиться насмерть из-за жажды нефти. Однако мои люди говорят, что в послании куда больше правды, чем вам говорят ваши люди. Море лишилось как минимум пятидесяти процентов всего живого, что в нем обитало, и это прямое последствие хищнической рыбной ловли и загрязнения воды.

— Я не намерен сидеть тут и спорить с тобой, Найлз, скажи мне, что делать. Просто вышвырнуть с работы семьдесят миллионов американцев, потому что посторонний шизик говорит, что его группа закрывает морские пути? Поглядеть на жителей северо-востока и сказать, мол, извините, топливного отопления в этом году не будет? У нас нет стратегических резервов, чтобы протянуть хоть одну чертову зиму.

Найлз перевел дух и тряхнул головой.

— Тем не менее, поскольку это единственная ниточка, ведущая к этим людям, я хочу, чтобы твой глава безопасности поддерживал связь с директором ФБР, а ты должен остаться на месте в Неваде. При любой попытке с твоей стороны явиться на встречу я велю арестовать тебя. — Президент поднял ладонь, увидев, что Найлз хотел было запротестовать. — Руководить будет ФБР.

— Мои люди выезжают через час и будут в Нью-Йорке в корпусе ВВС в Кеннеди к шести вечера.

— А кто возглавляет группу?

Найлз бросил взгляд на монитор.

— С нашей стороны всем займется капитан Эверетт.

— Сожалею, Найлз; ты слишком ценен, чтобы менять тебя на то, что у них есть.

Монитор погас, Комптон в сердцах швырнул очки на стол.

— Что там у вас двоих? — спросил он, потирая глаза.

Алиса подошла к приставному столику и налила ему уже пятую чашку кофе за последние полтора часа.

— Найлз, наш злоумышленник стер инвентарную опись и данные экспертизы по всем артефактам, хранившимся на двух пострадавших уровнях, — провозгласил Пит, а Алиса уселась на свое обычное место перед большим столом.

Подняв глаза, Комптон увидел, что Пит обозлен и измотан.

— Вообще-то, не знаю, с чего мы ждали чего-то другого. Не было бы смысла уничтожать предметы физически, если оставить компьютерные записи о доступных находках, — проронила Алиса, ни к кому конкретно не обращаясь. Она тоже выглядела усталой — такой Найлз ее еще не видел.

— Неудобно спрашивать, Алиса, но никто не знает этих хранилищ лучше, чем вы с сенатором. Вы полагаете?..

— Да, но это потребует времени. Мы с Гаррисоном пройдемся по бумажным архивам. Может, найдем там что-то вам в помощь. Поскольку эта клика нанесла удар даже по старой системе «Крей» в старом здании, мы лишились тамошних записей тоже. Они были чертовски дотошны. Однако бумажные копии уже отправлены самолетом из Арлингтона. Я уже попросила службу безопасности заехать к сенатору домой и подбросить его.

— Что ж, хотя сенатору хватило прозорливости сохранить в Арлингтоне бумажные распечатки, иначе наш диверсант добрался бы и до них, — заметил Пит, подняв очки на лоб, чтобы потереть глаза.

— Ладно, пусть пошлют их сюда по факсу.

— Карл готов отправиться на восток? — поинтересовался Пит.

— Да, он берет Райана и Менденхолла. Я сообщу ему скверные новости насчет ФБР; это его не обрадует, — ответил Найлз, надевая очки. — Подозреваю, что ФБР устроит засаду, чтобы добыть наш предмет и попытаться провести хоть арест-другой.

— А это разумно? — полюбопытствовал Пит.

— У меня не было особого выбора. Слушайте, мы должны сжиться с мыслью, что угрозы, сделанные неизвестным источником, призваны заставить нацию совершить нечто эдакое, что вернет нас в каменный век. Мы как страна, к добру оно или к худу, сами напросились на это своим высокомерием. А теперь кто-то пытается отрубить электричество нашему неоновому обществу, а мы не можем этого допустить, пока что не можем, пока не найдем альтернативы и народ их примет. Президенту нужен там другой соглядатай, он отчаянно нуждается в информации. Вообще-то, не могу его винить, Пит.

Тут дверь открылась и вошла Вирджиния Поллок. Она выглядела усталой и прятала глаза от друзей.

Найлз поглядел на Вирджинию, гадая, где она была. Потом оглядел всех сидящих за столом.

— Каждый американец знал, что этот день придет, и он пришел. Если неизвестных не остановят, сотня лет пренебрежения планетой вот-вот аукнется нам. А теперь внимание. Пит, мы устраиваем мероприятие только для своих, и я хочу, чтобы с этого момента вы приказали «Европе» запечатать комплекс. Недопустимы никакие внешние коммуникации. Пусть частоты сотовой связи глушат, а все пропуска аннулируются. Единственное исключение — капитан Эверетт и его команда, и как ни неприятно это говорить, но я хочу, чтобы даже его телефон прослушивался, пока он будет вне базы. Ворота запереть, связь с ломбардом отключить. Его не закрывать, по лифт в туннеле опечатать. — Комптон бросил взгляд на Алису. — Все руководство отделов должно ходить в сопровождении службы безопасности и находиться на карантине в главном конференц-зале на время нашей с ФБР операции. Пит, воспользуйтесь моим терминалом, чтобы приказать «Европе» изолировать комплекс.

Голдинг сделал, как велено.

Алиса с Вирджинией обменялись взглядами. Еще ни разу группа «Событие» не прибегала к такой строгой изоляции ради безопасности.

— Что ж, давайте выясним, кто атаковал нас, а? — бросил Найлз с кивком.

— И узнаем, кто предатель, — добавил Пит.

Ломбард «Золотой город», Лас-Вегас,

Невада

Старика, целый час просидевшего на остановке городского автобуса, никто не заметил. Алюминиевый ходунок стоял перед ним — просто старик дает отдых своему пожилому телу.

Его зоркие глаза наблюдали за магазинчиком через улицу. Пока что он не распознал одного работника ломбарда «Золотой город». Жара стояла почти невыносимая, но старик вел себя так, будто наслаждается солнцем.

Вдруг его взгляд засек в магазине нечто, заставившее повернуть голову так, чтобы лучше видеть происходящее за зеркальным стеклом витрины. Наконец узнав знакомое лицо, он кашлянул. В прошлом он уже не раз сталкивался с этим человеком и знал, что тот — фаворит начальства. Его фотографическая память вернулась на два года назад, в пустыню Аризоны, а потом — в прошлый год, к духоте Амазонки. И с удовлетворением отметил, что память исправно подсказала имя чернокожего: Менденхолл, штаб-сержант Менденхолл. Приятно знать, что некоторые вещи не изменились за год, пока он… отсутствовал.

Неуклюже встав на ноги, старик медленно двинулся через оживленную улицу, тяжело опираясь на алюминиевый ходунок. Какой-то автомобиль, просигналив, вильнул на другую полосу, но старик не отводил взгляда от ломбарда на той стороне. Услышав гудок, чернокожий поднял голову и поспешно устремился открывать дверь.

Второй лейтенант Уилл Менденхолл придержал дверь для старика, выразившего благодарность кивком. Старик не знал, что бывший сержант после миссии на Амазонке получил шпалу второго лейтенанта.

— Машина вас чуть не ухайдокала, — заметил Уилл, быстро дав двери закрыться за спиной пришедшего и бросив взгляд на часы. Увидев глубокие морщины, прикинул, что старому джентльмену самое малое лет восемьдесят. Совершенно седые усы аккуратно подстрижены, а глаза для человека столь преклонных лет удивительно синие и выразительные.

— Хотел я швырнуть свои ходунки в хитрозадого ублюдка, да что б я делал потом?

— Ага, грешно вас винить, тутошний народ жутко торопится попасть в никуда, — прокомментировал Уилл. — Ну, чем этаким могу помочь?

Старик поднял с ходунка правую руку, испещренную пигментными пятнами, разыгрывая шутливую капитуляцию.

— Поймал ты меня, сынок. Я… я только хотел ощутить это кондиционирование воздуха на минутку, прежде чем вернуться обратно на чертову остановку. Пропустил автобус — дьявол, взял да и заснул.

Менденхолл с улыбкой кивнул:

— Еще бы. Если хотите, у стойки есть сиденье. — Он снова бросил взгляд на часы, зная, что капитан Эверетт позвонил пять минут назад и приказал сдать пост у ворот 2. — А мне сейчас надо закругляться и сматываться.

— Спасибо, но мне и тут хорошо. Воздух прохладный, а через окно видно, когда подойдет чертов автобус, по все равно спасибо, сынок.

Уилл уже хотел отвернуться, когда вторая рука посетителя соскользнула с ходунка, и он начал падать. Уилл поспешно подхватил старика, оказавшегося куда тяжелее, чем казалось с виду.

— Эй, вы в порядке? — осведомился Уилл.

Старик поднял руку, ухватившись за предплечье Менденхолла и искусно поместив туда маячок размером не больше микроба, впрыснутый иглой, кажущейся всего лишь заусенцем на перстне старика. Ощутив укол, Менденхолл зашипел.

— Ох ты… ох… извини. Это старое обручальное колечко видало и лучшие деньки. — Старик наконец-то ухватился за рукоятки ходунка, и Уилл потер тыльную сторону предплечья. — Жена уже померла лет как одиннадцать, а я просто поленился снять это побитое кольцо. — Пошарив в кармане, старик выудил носовой платок. — Ты чуток поцарапался, лучше вытри.

— He-а, все нормуль, залеплю пластырем, как пойду в подсобку, — вскинул ладонь Менденхолл. — Вы уж теперь полегче. Если нужна помощь, чтоб перейти улицу, попросите клерка за стойкой, он вас переведет.

— Весьма обязан, сынок, весьма обязан, но погляди-ка, вот и чертов автобус. — Улыбнувшись, старик направился к двери. Покачав головой, Уилл снова распахнул ее для посетителя. Помахал, когда старик медленно подошел к бордюру и, поглядев в обе стороны, начал пересекать улицу.

Потирая царапину, Менденхолл смотрел, как старик помахал ему, снова покачнулся и улыбнулся, когда двери автобуса открылись. Уилл отвернулся и прошел в подсобку, или ворота 2, как это именовалось, а оттуда — в подземный лабиринт, ведущий к совершенно секретной группе «Событие».

Пройдя в хвост автобуса, где не было пассажиров, старик прислонил ходунок в проходе и тяжело опустился на широкое заднее сиденье. Посмотрев в последний раз через тонированное стекло автобуса, проводил взглядом ломбард «Золотой город». При мысли о чернокожем, стоявшем настолько близко, глаза его сузились: прикончить его можно было куда внезапнее и куда приятнее. Однако старику хотелось, чтобы Менденхолл оказался с другими членами группы «Событие», чтобы они встретили свою участь одновременно. На них обрушится его гнев, его воздаяние.

Подняв руку, он содрал седые усы с верхней губы, стащил седой парик, достал бутылку лосьона с алоэ, выдавил его на ладонь и стал медленно втирать в кожу лица, растворяя клей, с помощью которого были созданы реалистичные морщинки и нанесенные гримом пигментные пятна.

Почувствовав, что лицо очистилось, он стал смотреть на вереницу казино, пролетающих мимо, и тут полковник Анри Фарбо, архивраг группы «Событие», пропадавший весь прошлый год, увидел отражение собственного лица в окне, в котором теперь осталось очень мало человеческого. Как и все остальное, он лишился его в бассейне Амазонки больше года назад.

Фарбо потерял жену Даньеллу, пока сам, вопреки всем естественным инстинктам, помогал группе «Событие» спасти жизни студентиков, отправившихся к золотым копям Эльдорадо. И жив остался лишь из-за момента слабости, вызванного полковником Джеком Коллинзом и его героизмом при спасении группы. Он помогал Коллинзу и поплатился за эту слабость тем, что утратил жену.

Да, полковник Анри Фарбо нуждался в том, о чем вожделел весь последний год — мести людям, из-за которых лишился всего — Даньеллы и веры в себя. Джек Коллинз и остальные узнают, что Анри Фарбо был здесь, а повинные в том, что он посчитал себя человеком, умрут.

И он припечатал ладонь к стеклу, напрочь перекрыв свое отражение.

Комната была погружена в непроглядную тьму. Человек, сидевший на кровати, потирал запястье, натертое браслетом наручников. И думал лишь о том, как избавиться от этих наручников, одним концом примкнутых к раме кровати, а вторым — к его правому запястью. Хотя биться об заклад он бы не стал, ему казалось, что он знает, как избавиться от этой докуки. Откуда он это знал — было свыше его понимания. Пожилой человек — надо полагать, его доктор — сказал, что день-другой после пробуждения память его будет нестойкой, но мысль, что он помнил, как избавиться от наручников, как-то тревожила и озадачивала. Он что, преступник? Поэтому? Кроме того, он видел нескольких человек, мужчин и женщин, заходивших в его затемненную комнату проведать его и принести еду. По рассмотрении он решил, что справиться с ними физически тоже способен.

Он откинулся, прислонившись к изголовью стальной койки, думая о том, что может вспомнить. Но в голову пришла лишь его смерть. Мысль как минимум странная, потому что ответ был перед ним, как на тарелочке, поскольку он явно не мертв.

Сквозь стену и сталь за спиной он ощущал движение, понимая это по трепыханию под ложечкой, говорившему, что они движутся. Время от времени он замечал, как графин с водой на ночном столике покачивается, выдавая, что везущее их транспортное средство поворачивает. Следовательно, он на корабле, подсказывали крохи сохранившихся воспоминаний.

Дверь открылась. Он заслонил глаза свободной рукой, когда в комнату ступил один, а может, два человека. Они быстро закрыли дверь, отрезав свет, льющийся из коридора. Послышалось шарканье, и в тусклом свете загоревшейся настольной лампы стал виден старик-доктор, но в глубине комнаты чувствовалось еще чье-то присутствие. Неведомое лицо стояло у двери и наблюдало за ним. Он знал это, чувствовал.

— Ну, друг мой, пора вам нас покинуть, — с полуулыбкой промолвил доктор.

— Вы кто? — спросил человек, не делая попытки сесть.

Доктор засмеялся. Вернее, горестно хмыкнул без малейшего намека на веселье.

— Прошу прощения, но не больше ли вас заботит вопрос о том, кто вы?

— Я знаю, что это довольно скоро придет, но если я вас покидаю, то хотел бы знать, кто вы.

— Мы друзья. Годится пока? — произнес голос из тьмы. — Доктор уведомил меня, что, как только он инициирует вашу память, назвав ваше имя, все скоро к вам вернется.

Человек попытался вглядеться в непроницаемый мрак за изножьем кровати и с трудом разглядел намек на темный силуэт у дальней стены. Затем из тьмы снова долетел голос:

— Вы отправитесь домой. Я только хотела сказать вам перед вашим отбытием, что весьма восхищаюсь вами и людьми, с которыми вы работаете. — Говорившая помедлила и продолжила: — Когда вернетесь домой, скажите своим людям, что с вами обращались хорошо и с уважением. И еще я хочу, чтобы через пару месяцев я по-прежнему могла называть вас другом. Сейчас доктор объяснит, где вы и кто вы.

Дверь открылась. Яркий свет вспыхнул снова, и женщина удалилась. Человек успел заметить, что она высокого роста — как минимум шести футов, одета в темно-зеленое, а волосы ее черны как вороново крыло, но тут дверь закрылась, и больше ничего он не разглядел.

— Нечасто она снисходит до разговора с незнакомцами. Впрочем, я должен был догадываться, что она пойдет на разговор. Скажу я вам, она вас навещала по три раза на дню. Ее явления в неурочный час весьма пагубно сказались на моих циклах сна и бодрствования, — поведал доктор с английским акцентом.

— Кто она? — спросил человек, наконец сев на край кровати.

Доктор снова рассмеялся, на сей раз в сдержанном смешке сквозил добрый настрой.

— Вопрос, кто она, самое малое, чреват… Довольно будет сказать, что она из рода гениев, и не по дням, а по часам становится самым выдающимся умом, какой знал мир. Этим и ограничимся. — Доктор тряхнул головой, но сохранил улыбку на лице. — Когда все будет сказано и сделано, ступайте себе, памятуя, что она вас уважает. Об этом вы сможете рассказывать своим внукам. Она беседовала с вами, и вы ей понравились; похвастаться подобным могут немногие.

— Я должен чувствовать себя польщенным? — осведомился человек, позвякивая цепочкой, державшей его на месте.

— А, это! Это для вашей же безопасности, пока память не прояснится. Мы толком не знаем, как вы отреагируете, когда придете в себя. Слава о вашем… как бы это выразиться? Ах да, вашем превосходстве в искусстве смерти опережает вас, сэр.

В сознании человека сверкнула искорка воспоминания. Склонив голову набок, он поглядел на доктора.

— Вот именно как раз сейчас это вас и терзает, не так ли? — Встав, доктор подошел к шкафчику, распахнул дверцу, пошарил внутри, извлек некий предмет, закрыл дверцу и обернулся, держа серебристый ключик — очевидно, чтобы отомкнуть наручники. Разглядывая доктора, человек заметил на левом нагрудном кармане его белого халата нашивку, представлявшую собой букву «L» с чем-то вроде двух дельфинов по бокам, так что получалось нечто вроде «~L~». Ниже была эмблема врача — обвитая змеями ваза.

— Итак, не хотите ли просветиться на предмет, кто вы и чего от вас ждут? Если будете хорошо себя вести, мы можем избавиться от мер безопасности. — Подойдя к кровати, он постучал по наручникам.

5

Мыс Монток, Лонг-Айленд, Нью-Йорк

Карл Эверетт стоял у края парковки одного из самых знаменитых маяков Соединенных Штатов. Джейсон Райан и Уилл Менденхолл — по бокам от него, ожидая таинственного рандеву. Позади них стоял стретч-лимузин с заглушенным мотором и включенными фарами. Они торчали тут уже полчаса, наблюдая, как туман сгущается с каждой секундой ожидания. Единственным звуком, доносившимся сквозь сгущающуюся хмарь, был унылый плеск воды о борта покинутых лодок у причала.

— Черт бы побрал это ФБР! Как они могут строить планы против чего-то, о чем не имеют ни малейшего представления? — проворчал Эверетт, не отводя глаз от береговой линии.

— Директору Комптону следовало действовать без президентского ведома, — заметил Райан, глядя направо, на ближайшего члена группы ФБР по спасению заложников, залегшего в засаде под большим кустом. Оперативников группы из Квонтико[7] привлекли для засады, и некоторые из них почти с головой закопались в крупный, каменистый песок мыса.

Обернувшись, Эверетт бросил взгляд на флотского лейтенанта и шмыгнул носом:

— Кое-кто предпочитает делать все по инструкции, мистер Райан, если вы не в курсе.

— Насколько я знаю, Комптон время от времени плюет на инструкции, — парировал Райан.

Эверетт не отреагировал на подначку, лишь поджал губы и поднял воротник плаща.

Поглядев на часы, Менденхолл обернулся и поглядел на лимузин, в котором имелся минус один важный элемент — директор Комптон. Он тоже изо всех сил всматривался в клубящийся туман, чувствуя себя неуютно. Потом рассеянно потер царапину на руке, гадая, не подцепил ли какую-нибудь инфекцию от кольца старика нынче днем.

— Лады, что тебе неймется, Уилл? — поинтересовался Карл, заметив, что Менденхолл оглядывается уже в десятый раз.

— Не могу избавиться от ощущения, что позади кто-то есть. С самого начала, как мы сюда приехали.

— Позади нас действительно есть люди — это ФБР, и у них до чертиков оружия, — откликнулся Райан.

— Начинаю склоняться к мысли, что Джек все-таки чему-то вас научил, лейтенант. Открою вам маленький секрет. У меня такое же ощущение. — Обернувшись, Карл поглядел на Джейсона Райана. — И это не из-за ФБР. Кто бы это ни был, он прячется куда лучше, чем они.

Райан обернулся, чтобы поглядеть на Менденхолла, поднявшего брови: дескать, я же говорил.

— Что ж, — Райан тоже бросил взгляд на часы, — наши экотеррористы официально опаздывают — сейчас два ноль-ноль и…

Внезапно необычайно большая волна разбилась о берег и скалы с такой силой, что морская вода окатила парковку, омыв им ноги. Затем море отступило, и прибой вернулся к норме.

— Вы, ребята, моряки. Это нормально? Типа, приливная волна, а может, девятый вал или что-нибудь в том же духе? — поинтересовался Менденхолл, стряхивая воду с ботинок.

— Ты слишком много смотришь канал «Дискавери», Уилл, — отозвался Эверетт, вглядываясь в туман перед собой и понимая, что больше ждать нечего.

Убрав руки за спину, Эверетт сунул их под нейлоновую куртку, нащупал девятимиллиметровый автоматический пистолет, дослал патрон в патронник, снял с предохранителя и снова убрал руки из-под куртки. Райан и Менденхолл повторили его действия.

Карл проговорил в микрофон, включающийся на голос и прикрепленный к его наручным часам:

— Всем постам и позициям, наблюдаем движение в море. Приготовиться. Мы толком ничего не знаем из-за этого тумана, так что сохранять позиции.

Нахлынувший туман заклубился вокруг них. Карл бросил взгляд на лимузин, припаркованный в пятнадцати футах. Пожалуй, туман достаточно плотный, чтобы замаскировать тот факт, что Найлз Комптон находится более чем в двух тысячах миль отсюда, в Неваде.

— Эгей, на берегу! — донесся усиленный мегафоном голос. Угадать направление в плотном тумане Эверетт не смог.

— Все посты, у нас только голосовой контакт. Оставаться на местах, — распорядился Эверетт, сделал три шага к воде, за спиной жестом остановив Райана и Менденхолла. — Эгей, на судне! Я капитан Эверетт, ВМФ США. Представьтесь.

— Пожалуйста, подойдите к краю воды с доктором Найлзом Комптоном.

Обернувшись, Эверетт долгую секунду глядел на Джейсона и Уилла, а потом снова обернулся к морю, окутанному туманом.

— Так не пойдет. Сыграем в эту игру по-другому. Доктор Комптон будет оставаться позади до того момента, пока я не сочту, что ситуация удовлетворительная и он в безопасности.

— Уверяю вас, капитан, мы в игры не играем. Тем не менее под ваше честное слово офицера Военного флота Соединенных Штатов мы подойдем к берегу.

Эверетт надеялся, что специальный агент ФБР, командующий операцией, слышал ответ гостей. Карл буквально чувствовал пятнадцать автоматов замаскированных агентов, готовых открыть огонь.

До его слуха донесся шум рассекаемой воды, и он наконец увидел лодку, дрейфовавшую у берега. Она смахивала на резиновый «зодиак», но была куда крупнее. Когда она приблизилась, он увидел внутри лишь двух человек. Лодка почти бесшумно скользнула на пляж, едва вписавшись между двумя валунами, торчавшими из воды. Эверетт не слышал никакого звука мотора, откуда следовало, что они использовали какой-то вид движителя, издающий куда меньше шума. Крупный мужчина легко переступил через борт «зодиака», встал и оглядел трех человек, стоящих перед ним.

— Капитан, я здесь, чтобы обменять одного из ваших людей на доктора Комптона. Будьте любезны предоставить его.

Капитан заметил, что на пришельце комбинезон, не так уж отличающийся от тех, какие носит военный персонал в комплексе группы «Событие». На длинном рукаве и плече красовался ряд шевронов, а на воротнике, очевидно, знак различия, но больше ничего разглядеть отсюда не удалось.

— Назовите название своего судна, сэр, — попросил Эверетт.

Тот опустил голову, а потом тряхнул ею:

— Не мне на это отвечать, капитан; довольно будет сказать, что вы узнаете все, что можно, по возвращении доктора Комптона в ваш комплекс в пустыне.

— Похоже, они хорошо информированы, — прошептал Райан Менденхоллу на ухо.

— А теперь, пожалуйста, доктора Комптона, капитан.

Эверетт понимал, что должен сделать свой ход. Снайпер на маяке снимет человека, стоящего рядом с лодкой, — хочется надеяться, только ранив, — а команда из двух человек в воде возьмет заложника. Человек только один, так что о пленных речь уже не идет. Он чувствовал себя так, будто подрывает оказанное доверие, но президент отдал приказ, и как тот ни был отвратителен, выполнить его — долг Эверетта. Он поднес запястье к губам.

— Команда один, исполнять. — Он прикрыл глаза, ожидая одиночного выстрела, сигнализирующего начало попытки спасения.

Человек перед ним рассмеялся, протянул руку к лодке, поднял сидящего на ноги и помог ему перебраться через борт.

Выхватив пистолет, Эверетт направил его на чужака. Уилл и Райан последовали его примеру. Но направленные на него три пистолета не произвели ни малейшего впечатления на великана, поглядевшего на троих работников службы безопасности группы «Событие» и невозмутимо продолжавшего помогать второму выбраться пляж.

— Пожалуй, вам лучше подать сигнал фэбээровцам еще разок, капитан.

Эверетт понял, что хотя противник и заявил, что его группировка в игры не играет, но все равно забавляется с ним, как с марионеткой. И опустил оружие.

В тумане за его спиной прозвучал свисток. Потом наверху что-то свистнуло с верхушки маяка, шмякнувшись в песок у ног Эверетта. Увидев, что это бронежилет, он отшатнулся, зная, что именно такими и пользуются оперативники ФБР.

Услышав позади шум, Райан развернулся. И тотчас несколько красных точек вспыхнули на его бронежилете. Подняв голову, он увидел черные силуэты, надвигающиеся сквозь клубящийся туман, и каждый был вооружен автоматом с лазерным прицелом. Часть целились в Райана, но большинство — в спины Менденхолла и Эверетта.

— Капитан, у нас компания.

Не оборачиваясь, Эверетт сунул свой пистолет девятого калибра за пояс и прикрыл его курткой, поняв, что они сами попали в засаду, а не наоборот. И тут же услышал шарканье ног четырнадцати наземных оперативников ФБР, которых грубо вытолкали из тумана полсотни человек в черных гидрокостюмах.

— Огорчительно, но ожидаемо, капитан. — Чужак огляделся. Туман уже начал рассеиваться. — Все подразделение ФБР выведено из действия. Наверное, малость конфузятся, но это со временем пройдет.

— А вы разве ожидали, что мы отнесемся к вам, как людям чести, не правда ли? Ваши действия против беспомощных судов и береговых сооружений говорят не в вашу пользу.

— Мы понимаем, что вы исполняете приказы своего президента, капитан. Мы знали, что он не рискнет лишиться доктора Комптона. Что же до атак, то это были военные действия, сэр; уж кому-кому, а вам-то разница должна быть известна. Что ж, своими обманными действиями с ФБР вы сыграли проигрышными картами.

— Президент действовал в интересах страны, и…

— Тем не менее, — оборвал великан Эверетта, — мы по-прежнему исполняем свои обязательства по сделке и отпускаем члена вашей группы, опять-таки, в качестве жеста доброй воли. Больше не огорчайте моего капитана, или американский народ пострадает сверх всякой меры. Пожалуйста, умоляю вас, доставьте доктора Комптона и любого члена его отдела, которого он пожелает взять в компанию, в аэропорт Маккарран в Лас-Вегасе через три дня. Его транспорт ожидает у чартерных ворот пять в десять утра. Прислушайтесь к этому предупреждению, капитан.

Пришелец отпустил заложника и вернулся на лодку, беззвучно удаляясь от берега, пока туман снова не укутал их.

Человек в маске-балаклаве, закрывающей лицо, упал в воде на колени, и невысокие волны стали разбиваться о его бедра. Поспешно обернувшись, Карл увидел, что штурмовая группа в гидрокостюмах тоже исчезла. Оперативники ФБР остались на месте, по-прежнему связанные, стоя на коленях в песке.

Развернувшись, Эверетт бросился к воде, чтобы помочь неизвестному подняться на ноги. Ощутив мышцы под черным комбинезоном, Карл понял, что это мужчина. Пытаясь выпрямиться, заложник в черной балаклаве пошатывался, будто от слабости. Эверетт торопливо повел его к черному лимузину, стащил с него балаклаву и, не разглядывая, быстро втолкнул на заднее сиденье, велев водителю — штаб-сержанту Родригесу — присматривать за ним, а сам развернулся и побежал помочь оперативникам.

Разрезая путы из изолированной проволоки на одном из них, Эверетт обернулся взглянуть на окутанное туманом море. Не считая прибоя, все было тихо.

Снова занявшись освобождением агентов, Эверетт услышал в воде громкий взрыв. А когда обернулся на звук, то, широко распахнув глаза, уставился на верхнюю часть кормового стабилизатора подлодки, уходящего под воду сквозь рассеивающийся туман. И выпрямился, с благоговением провожая взглядом смахивающие на акульи плавники высотой с трехэтажный дом рули изумительного судна водоизмещением в добрых несколько тысяч тонн, уходящего обратно в море.

— Должно быть, этот сукин сын был здесь задолго до нашего прибытия, — обронил Райан, не поднявший головы, пока освобождал последних агентов, и не видевший кошмарного зрелища, явленного взору Эверетта, когда очередная гигантская волна нахлынула на берег.

Встав, Эверетт уже направлялся к машине, когда увидел невысокого человека в ветровке ФБР, идущего к нему, и узнал в нем агента, руководившего операцией. Рядом с ним шагал снайпер с маяка.

— Меня не посвятили в то, кто вы такие, но ваша встреча была сорвана, так что придется начать с вашего конца. Эти люди знали, что мы будем здесь. Вы можете это объяснить? — агент ухватил Карла за руку, и это было его ошибкой.

Райан и Менденхолл отреагировали молниеносно, оттащив агента в сторонку, прежде чем успел среагировать капитан. Они уже видели Карла в подобных ситуациях и знали, что порой он сперва действует, а уж после думает.

— Уберите руки от меня, я жду ответа, — выпалил агент, переводя взгляд с Уилла на Райана.

— Слушайте, мы не знаем, сорвана ли эта встреча; может, они затеяли с нами игру с самого начала. Это они назначили место, а не мы, — сообщил Райан, удерживая агента.

— Любители хреновы, — буркнул тот, стряхивая руки Райана, и обернулся к своим подчиненным.

— Он прав, кто-то им сказал, что здесь будет ФБР. — Эверетт старался успокоиться, зная, что старший агент бесится лишь потому, что его команду по спасению заложников подвергли опасности и разделали, как котят, только потому, что кто-то со стороны группы не смог удержать язык за зубами.

— Кто бы ни устроил нам эту лажу, нынче она едва не стоила жизни уйме народу, — заметил Менденхолл, глядя, как сердитое подразделение ФБР собирается и удаляется с пляжа.

— Пойдем-ка отсюда к чертям, — сказал Эверетт, бросив последний взгляд в Атлантический океан, где видел то, чего просто не может быть.

Все трое подошли к лимузину и увидели, что дверца нараспашку, а сержант Родригес стоит на коленях на заднем сиденье.

— Как наш гость, сержант? — поинтересовался Менденхолл, подходя.

Родригес отступил от машины и поглядел на троих сослуживцев, покачивая головой.

— Ни хрена не поверите, — вымолвил он, обводя их взглядом, и отступил с дороги.

В лимузине горел салонный свет, а на заднем сиденье, отвернувшись от них, в расслабленной позе сидел крупный мужчина. Эверетт подошел к открытой дверце, наклонился и притронулся к ноге сидящего:

— Как вы себя чувствуете?

Тот медленно обернулся. Тотчас узнав это лицо, Эверетт, стоявший на носках, потерял равновесие. На щеках щетинилась шестинедельная бородка, кожа в неверном свете автомобиля казалось бледной, а глаза налились кровью, но Эверетт узнал бы этого человека где угодно и в любой обстановке.

— Будь я неладен, неубиваемый сукин ты сын!

Райан и Менденхолл недоуменно переглянулись, а Эверетт выпрямился, вытащил человека из машины и крепко обнял.

— Джек!

Карл отстранил полковника Джека Коллинза на расстояние руки, и Райан и Менденхолл тоже почувствовали себя как во сне — подобную ситуацию ни один из них и вообразить не мог.

Поморгав, Джек попытался сфокусировать взгляд на лицах перед собой. Его волосы, хоть и зачесанные назад, были длиннее, чем Коллинз когда-либо носил, но взгляд — взгляд, впившийся сперва в Эверетта, а затем переключившийся на Райана и Уилла, — был все тем же. Губы его шевельнулись, но не проронили ни звука.

— Джек! — проговорил Карл, слегка потряхивая Коллинза за плечи, пока тот снова не встретился с ним глазами.

— Море, — промямлил Джек, не отводя взгляда от глаз Карла, и затем его выражение изменилось, и он завертел головой, озираясь. — Они сказали, что я умер. — Он вдруг снова уставился в глаза Эверетту.

— Как он, черт возьми, тут очутился? — сглотнув, произнес Уилл.

— Проклятье, эти люди, наверное, там были. — Эверетт искоса оглянулся на Менденхолла. — Должно быть, они спасли его, вытащили из воды. — Эверетт впервые за многие недели рассмеялся. — О нет, Джек, ты вовсе не умер, ты возвращаешься домой! — Он попытался повернуть полковника к распахнутой дверце, но Джек выдернул руку и уставился на Эверетта.

— Море, — выговорил он снова, закрывая глаза и покачиваясь. Карл снова протянул руку и придержал его. Когда головокружение прошло, Джек открыл глаза и снова сосредоточился на троице перед собой. Взгляд его метнулся к Эверетту, глаза сузились. — Мистер… Эверетт.

— Верно, Джок. Уилл и Джейсон тоже здесь.

Джек перевел взгляд на двух стоящих рядом с капитаном.

— Уилл, Райан… Я пытался удержать… и смог…

— Удержать что, полковник? — уточнил Менденхолл, чувствуя, как по всему телу бегут мурашки. Все равно что беседовать с призраком.

Джек попятился, плюхнулся прямо на заднее сиденье лимузина и понурил голову, будто изо всех сил пытаясь что-то вспомнить. Потом медленно поднял взгляд на лица, застывшие в ожидании.

— Сара. — Это единственное имя, прозвучавшее из его уст, сразу все объяснило. Все три офицера переглянулись. — Она мертва, кто-то ее застрелил? — спросил он с таким видом, будто для него настал конец света, будто он ее подвел.

Опустившись у дверцы на колени, Эверетт положил ладонь Коллинзу на колено. Попытался улыбнуться, но не сумел.

— Поехали-ка домой, приятель. Нам надо растолковать тебе пару вещей.

Атлантический океан, в 100 милях от побережья Нью-Джерси

На посту управления царил сумрак, и все хранили молчание из почтения к сумрачному настроению грандиозного судна. На поверхности радарная мачта и антенны тревожили спокойную гладь моря, разрезая воду, как острый серн стебли пшеницы, острыми углами нарушая их обтекаемую конструкцию.

— В данный момент никаких воздушных или поверхностных контактов, капитан. Сонар сообщает о сигнатурах трех субмарин класса «Лос-Анджелес» и одной «Вирджиния» недалеко по борту, по они вряд ли представляют угрозу. Они не могут нас засечь. Скрытный режим активирован.

На затемненной приподнятой платформе в центре поста управления капитан кивнула и сделала жест в сторону оружейного поста.

Подойдя к пьедесталу, первый помощник склонился к капитану. Оглянулся и вполголоса сообщил:

— Капитан, вы же знаете, что я ни разу не оспаривал ваших приказаний.

Капитан с улыбкой поглядела сверху вниз на человека, которого знала с детства.

— Подозреваю, что прецедент будет вот-вот создан.

— Мэм, вы планировали перед атакой объявить ультиматум всем странам. — Он снова оглянулся, чтобы убедиться, что вся команда занята на своих постах. — Мы уже потопили четыре судна и атаковали две нации. Почему же мы наращиваем наступательные операции до того, как эти страны выяснили, зачем мы это делаем? Это совсем на вас не похоже, и…

Она поглядела сверху, и взгляд ее ярко-голубых, несмотря на расширенные зрачки, глаз оборвал слова первого помощника.

— Прошу прощения, капитан, я…

— У вас есть другие заботы, Джеймс?

— Почему вы настаиваете на том, чтобы взять на борт чужаков? Атака на комплекс достигла своей цели.

— Мы должны знать в точности, какими сведениями о нас эти люди располагают.

— Капитан, наш актив в их группе подтверждает, что они ничего не знают. Сержант Тайлер и его отдел безопасности криком кричат о ненужном риске того, что вы…

Пронзительный взгляд капитана остановился на первом помощнике, и тот смог лишь кивнуть.

— Джеймс, уловка с отвлечением их верхушки службы безопасности с постов сработала. — Она оглядела центр управления, мысленно отметив, что все моряки заняты своим делом; только старшина Альвера отвернулась от своего пульта, наблюдая за капитаном. — Теперь нам проще задержать людей, которые нужны мне на борту, с минимумом кровопролития. Не этого ли вы хотели?

— Да, мэм, я просто…

— Шахты с шестой по двенадцатую затоплены, птички тепленькие, — доложил артиллерист.

— Капитан, лодка докладывает, что все посты готовы к пуску, — сказал первый помощник, прерванный этим докладом. Отвернувшись от подиума, он посмотрел на голографическую панель перед собой.

Одобрительно кивнув, капитан прикрыла глаза.

— Всему экипажу приготовиться к вертикальному пуску. Шахты с шестой по двенадцатую, операцию «Прикрытие четыре» приказано начать. Штурман, как только шахты опустеют, погружение на четыре тысячи футов на самом полном ходу, затем курсом на юг на скорости семьдесят пять узлов. Займем позицию в заливе перед рассветом.

— Есть, сэр, — в один голос откликнулись со своих постов штурман и оружейник.

— Разрешите начать пуск, капитан? — спросил первый помощник, наблюдая за неподвижной фигурой в кресле. То, что она не хочет разговаривать, — дурной знак: он знал, что в последнюю пару недель ее мучают мигрени.

И снова она лишь кивнула со своего подиума.

— Офицер целеуказания, запустить шахты с шестой по двенадцатую в порядке нумерации, — приказал первый помощник, с тревогой глядя на капитана.

В сотне футов ближе к корме от громадной обтекаемой боевой рубки шесть из сорока шести пусковых шахт открылись в море. Внезапно большие взрывные пневмоускорители исторгли шесть шестнадцатифутовых черных обтекаемых ракет без предательских маневровых рулей. Теперь, когда они оторвались от воды и взмыли в воздух, их твердотопливные двигатели воспламенились, послав шесть ракет к небу. Достигнув высоты в двадцать тысяч футов, они начали медленно сворачивать к западу и набирать скорость, все продолжая подъем. Скоро они разгонятся до троекратной скорости звука, нацелившись и глубь территории Соединенных Штатов.

А далеко в глубине гигантское судно погружалось с поразительной скоростью, понемногу разгоняясь более чем до семидесяти узлов. Потом клюнуло носом и ушло еще глубже, куда не посмеет последовать ни один американский подводный крейсер.

Громадное судно направило курс точно на юг, к Мексиканскому заливу и части второй операции «Прикрытие четыре».

Двадцать две радарные станции, военные корабли, национальное Космическое командование и спутники раннего оповещения США сообщили о массированном ракетном ударе по Соединенным Штатом, и все начали отслеживать нападение. Вскоре на Восточном побережье и на Среднем Западе землю покинуло более сотни истребителей, устремившись к тому, что представлялось крылатыми ракетами, прокладывающими путь через стратосферу на запад.